Война миров стихает в час расплаты

В Саратовской школе милиции, куда он благополучно поступил, его назначили командиром взвода. И томилинский взвод из 26-ти взводов школы всё время занимал первое место. Через два года, когда Василий Тимофеевич отучился в этой школе (а это был первый её выпуск), начальник УВД Белгородской области Кондратьев лично прислал ему письмо, в котором предложил вернуться в Белгород на должность начальника милиции города Старый Оскол. Он же ему ответил, что отказывается от этой должности, предварительно позвонив из Саратова в Воронеж начальнику Управления милиции полковнику Смирнову, который согласился взять его к себе на работу.

У тёщи Томилина был большой дом в Землянске, туда переехала и жена с ребёнком. Поэтому он стал просить Смирнова направить его работать в Землянск. А в те годы как раз ввели институт следователей, их дали всего 6 единиц на всю область. Но Томилин всё же смог выпросить одну из них для себя. Так он стал старшим следователем Землянского РОМ.

Работал он хорошо, у него было много поощрений. И вот как-то звонит начальник отдела кадров УВД Ковалёв, и говорит: «Приезжай в Воронеж, надо с тобою перетолковать». Он приехал, подходит к кабинету Ковалёва, а тот из него вышел, и сразу, здороваясь, берёт его за рукав, и, не объясняя ничего, говорит: «Пойдём к генералу». Они входят в кабинет к Николаю Михайловичу Баранову, а генерал спрашивает: «Это кто?» Ковалёв ему отвечает: «Это старший следователь из Землянска – Томилин Василий Тимофеевич». Тогда Баранов говорит: «Ну что, 100 процентов раскрываемости будешь давать?!» Томилин ему: «Я Вас не понимаю, товарищ генерал». «А что тут понимать, мы Вас направляем начальником милиции в Абрамовский район, поэтому повторяю свой вопрос: «100 процентов раскрываемости будешь давать?!»» Василий Тимофеевич говорит: «Не знаю, как будет получаться». Тогда генерал бросает Ковалёву: «А чего ты мне его привёл, идите на хрен отсюда!..»

Через месяц Томилина опять вызывают. Он заходит в кабинет к Баранову. Тот встаёт из-за стола, подходит к нему, подает ему руку и говорит: «Товарищ лейтенант, извини меня, я неправильно поступил в прошлый раз. Я изучил Ваше личное дело, Вы вполне подходите быть начальником милиции. Я Вас прошу согласиться с должностью начальника Поворинского отдела». Томилин отвечает ему: «Это очень ответственная должность, хотя, работая участковым, опером и следователем, эту работу я немного знаю, но руководить я ещё не желал бы». Но генерал стал упрашивать. «Я Вас очень прошу, – сказал он Василию Тимофеевичу. – А если не будет получаться, мы Вам поможем…»

Томилин с Ковалёвым выходят из кабинета, идут по коридору, а навстречу им идёт замначальника уголовного розыска Иван Метёлкин. «Вась, куда тебя?», – спросил он Томилина на ходу. Тот говорит: «Да в Поворино». «А чего ты в Карачан не попросился, там же место свободное?» – парировал Метёлкин. «Не знаю, мне сказали, что на это место уже назначили Ивана Коровина…»

В 3 часа дня Василия Тимофеевича вместе с Коровиным и Ковалёвым вызвали в обком партии к заведующему административным отделом Николаю Николаевичу Калинину. А до этого Томилин разговаривал с Коровиным, и, спросив его, откуда тот родом, узнал, что приехал он из Хмельницкой области Украины, и что там 6 лет работал начальником райотдела.

«Я тогда говорю Калинину, – рассказывал наш герой: «Несправедливо как-то получается, что генерал предложил мне стать начальником милиции в Поворино. Это узловая станция, город. А Коровина с его опытом назначили в Карачанский район, где всего 8 сельсоветов и преступность маленькая. Что Вы решили меня сразу в пекло бросить?..»» «И действительно, – говорит Калинин, обращаясь к Коровину, – Томилин правильно рассуждает, ему в должности начальника только начинать, а Вы уже шесть лет работали, может, Вы возьмёте Поворино?» «А мне без разницы», – отвечает Коровин. Тогда Калинин говорит Ковалёву: «Ну, в таком случае переделывайте кадровую расстановку…» Так Коровин поехал в Поворино, а Томилин в Карачан Терновского района Воронежской области, который с 1954 по 1957 год входил в Балашовскую область.

Томилин приехал в Карачан в декабре 57-го года. В это время ему как раз присвоили звание старшего лейтенанта милиции, и в свои 29 лет он был самым молодым начальником. Но в первый же год его работы по раскрываемости и по дисциплине райотдел занял 1 место.

В Карачане он проработал 5 лет, всё это время отдел занимал только первые места, и нераскрытых преступлений там не было. А по окончании высшей школы МВД СССР, в которую Томилин поступил, ещё работая в Землянске, его направили в Борисоглебск заместителем начальника горотдела.

В Борисоглебске он проработал три года. Там ему дали квартиру. Сначала без удобств, а потом председатель горсовета пришёл к нему и говорит: «У меня освободилась квартира рядом со мной на этаже, я тебя прошу – переходи туда».

Однажды, в период отпуска начальника горотдела Котенко, Томилин исполнял его обязанности. В это время поступило письмо от директора школы о том, что воруют пшеницу в Губарях, и что в кражах замешаны участковый и два старших опера. Томилин поговорил с этим директором, потом вызвал участкового и оперов, но последние не признавались, говорили, что такого не было. Но директор школы зашёл к прокурору, прокурор вызвал упомянутого им участкового, и тот «раскололся».

Вороватых милиционеров арестовали. Котенко приехал из отпуска, и говорит Томилину: «Что ты натворил, как ты мог их арестовать!» А тот в ответ: «Да я их не арестовывал, это сделал прокурор, я просто вызвал для объяснения». В итоге же оказалось, что они принимали непосредственное участие в краже пшеницы. Как признался участковый, 4 машины зерна он завёз отцу в село Пески Поворинского района. У него и оперов эту пшеницу нашли и изъяли. А затем приехала комиссия из Москвы, прокурор области Жгутов и начальник УВД Борис Алексеевич Жуков. И после этого бюро райкома решило освободить от занимаемой должности Котенко. Таким образом, Котенко стал начальником тюрьмы, а Василий Тимофеевич начал исполнять обязанности начальника горотдела.

Вот после этого и прилетел замначальника УВД по кадрам Лапин, который сказал Томилину: «Ты хорошо поработал. Принимай отдел». Но, несмотря на все его уговоры, тот не дал согласия. А через полгода в Борисоглебск из Рамони приехал следователь Николай Васильевич Борисов, который и принял горотдел. Однако уже спустя несколько дней его поведение вызвало в Томилине бурю негодования…

Василий Тимофеевич часто работал допоздна. В один из таких поздних вечеров он проходил мимо театра. Там тогда вместо спектаклей по вечерам устраивали танцы. Услышал музыку и шум, решил посмотреть. Заходит он и видит: стоит директор театра. Томилин поздоровался с ним и спросил: «Как дела?», а он ему в ответ: «Смотри, танцует наш начальник милиции». Действительно, в центре круга этой дискотеки вместе со всеми, в том числе и с криминальными элементами, отплясывал Борисов…

В 1965 году Василий Тимофеевич отдыхал в кисловодском санатории МВД «Эльбрус», и с ним в одной палате жил замначальника по кадрам УВД Харьковской области. Однажды он ему говорит: «Василий Тимофеевич, завтра в 5 утра приезжает первый секретарь Харьковского обкома, поедем со мной его встретим». Он позвонил своему другу, тот дал «Волгу», и они поехали встречать секретаря. После же сблизились с ним, и в течение двух недель одной компанией ходили в театр и на всякие вылазки.

Как-то в разговоре секретарь харьковского обкома спросил у заместителя начальника УВД: «А у тебя укомплектована должность начальника уголовного розыска?» Он отвечает: «Нет». «Так давай мы Василия Тимофеевича заберём к себе, – говорит секретарь, – мне он нравится». И они договорились забрать Томилина в Харьков. Василий Тимофеевич написал рапорт, отдал в кадры. А дней через десять ему звонит Лапин, и говорит: «Приезжай сюда, из Харькова затребовали твоё дело, генерал тебя вызывает». Он приезжает, заходит к Жукову, а тот спрашивает: «Что это ты в Харьков собрался ехать?» Томилин стал оправдываться перед генералом. Да и к тому же это его решение было вызвано тем, что у него в отделе начались уже трения с начальником.

«Да ты что, с ума сошёл!», – кричал Жуков, снимая трубку и начиная звонить первому секретарю Воронежского обкома Хитрову. «Степан Дмитриевич, – говорит он ему, – у меня тут Томилин сидит с Борисоглебского отдела, в Харьков собирается переводиться…» «Какой Харьков? – отвечает Хитров. – Давай его ко мне…». Жуков сажает Томилина в машину и везёт к Хитрову. «Василий, что я тебе плохого сделал!?», – недоумевает Хитров. А тот ему: «Степан Дмитриевич, ничего, только хорошее». «Так куда ты и зачем собрался?.. Я тебя не пущу», – говорит Томилину первый секретарь. «Что будем делать?» – обратился Хитров к Жукову. «Да он у меня давно просился перевести его в Воронеж», – отрапортовал комиссар милиции. «Хорошо, – ответил на это Степан Дмитриевич, – мы тебя возьмём в Воронеж, только не уезжай». Жуков говорит: «У меня освободились два места в Семилуках – начальника и его зама». Хитров кивает головой и восклицает: «Давай его на Семилуки!..»

Семилукский райотдел Василий Тимофеевич принял в январе 66-го года. Милиция располагалась в тесных неудобных помещениях двухэтажного дома, все 6 следователей сидели в одном кабинете, опера – тоже, а у отделения ГАИ стол располагался возле туалета. Видя столь плачевное состояние милиции, Томилин пошёл к секретарю райкома Юшину, и говорит: «Иван Фёдорович, так работать нельзя, отдайте нам второй подъезд…» А он ему: «Куда же я выселю 4 квартиры…» «Ну что делать тогда?» – спрашивает начальник РОВД. «Думай, а не спрашивай, если нельзя работать, строй…», – отвечает он.

«На что строить, у меня всего 5 тысяч рублей на ремонт здания?», – говорит Томилин. Тогда Юшин снимает трубку, набирает номер директора завода огнеупорного кирпича, и обращается к нему: «Анатолий Павлович, у меня сейчас находится начальник милиции, он к тебе подъедет, и Вы подумайте вместе с ним как построить новое здание райотдела». И действительно, тот директор стал помогать, фундамент и всю столярку взял на себя. А потом Томилин поехал к директору Придонского силикатного завода и тоже попросил его помочь с кирпичом.

Василий Тимофеевич начал стройку как заправский прораб. Он выписал из Ленинграда проект райотдела, нанял двух каменщиков, которые по его заданию клали два ряда в день, а мелкие хулиганы – пятнадцатисуточники подносили кирпич и выполняли другую подсобную работу. Когда был возведён первый этаж, работа остановилась из-за отсутствия перекрытий. Но тогда он решил поехать к председателю облисполкома Мирошниченко, которого знал ещё по Карачану. И тот откликнулся, вызвал начальника финотдела, и распорядился, чтобы Томилину дали 25 тысяч рублей. Таким образом, он закупил эти плиты, и за 11 месяцев райотдел был полностью возведён. Кроме того, там построили 11 гаражей, здание медвытрезвителя и посадили деревья.

Василий Тимофеевич позвонил тогда Жукову и пригласил его на открытие нового райотдела. Приехал он, его заместитель Солохненко, который потом был начальником УВД, и зам по кадрам Фролов. Жуков как увидел райотдел, так и обомлел. «Я думал ты какую-то курню построил, а тут просто шикарное здание», – произнёс комиссар милиции. Его поразило то, что у каждой службы и каждого руководителя был свой кабинет: отдельно следователи, оперативники, дежурная часть, КПЗ, ГАИ, паспортный отдел… И Жуков тогда воскликнул: «Василий Тимофеевич, ты – молодец! Что тебе за это дать?..» А Томилин, не будь промах, говорит: «Дайте мне новую служебную машину», на что Борис Алексеевич сказал: «Получай «Волгу». И вскоре он послал шофера в Горький, и тот пригнал ему новую «Волгу»…

В 1969 году Томилин попросил перевести его в Центральный РОВД города Воронежа на освободившееся место заместителя начальника. В этой должности он прослужил три года. Как раз тогда на смену рассудительному Жукову пришёл нетерпеливый генерал Николай Нестерович Любых.

Как-то в начале 70-х годов Василий Тимофеевич, находясь в отпуске, взял две путёвки в Сочи. Уже собрался ехать с женой на вокзал, но тут – телефонный звонок. Сам генерал Любых сообщил ему, что на территории района зарезали парня, причём его труп был брошен к воротам тюрьмы. Это был вызов милиции, поэтому, вместо вокзала, Томилин поехал в морг.

В морге он увидел весь исколотый ножом труп. Череп у него был разбит, лица не видно. Поэтому Томилин попросил работающих в морге женщин вымыть у погибшего лицо. Затем его фотографируют, и с этой фотографией Василий Тимофеевич едет на телевидение. Там он просит показать снимок в эфире, убеждая в этом телевизионщиков, категорически не желавших травмировать души зрителей. И уже вскоре в новостях показывают обезображенный труп.

Двое суток телефон молчал. На третий день позвонила девушка и сообщила, что на экране был показан труп слесаря из их строительной организации. Как узнали сыщики, этот парень проживал в общежитии и не так давно получил зарплату за три месяца. А вскоре нашёлся свидетель, который видел, как двое молодых мужчин выпивали у кинотеатра «Пролетарий». Один из них был похож на потерпевшего, другой – высокий, чернявый, крепкого телосложения…

Вместе со старшим оперуполномоченным угрозыска Михаилом Говердовским Томилин поехал в общежитие. В общежитии они узнали, что там проживал друг погибшего – высокий чернявый Михаил Манаков, но за день до их визита парень рассчитался с работы и уехал в Белгородскую область. В отделе кадров этой организации им удалось выяснить, что Манаков родом из Нового Оскола. Туда Томилин с Говердовским сразу и поехали.

В доме родителей Михаила они нашли его окровавленную одежду. Родители сообщили, что их сын собрался ехать в Донбасс, к родственникам, проживающим на станции Светлодарская. Розыскники направились к поезду «Москва-Дебальцево». На вокзале узнали у кассира, что высокий брюнет спрашивал билет до станции Светлодарская. Поэтому они моментально ринулись к поезду, в котором, обойдя все вагоны и осмотрев даже их крыши, не обнаружили Михаила. Тогда в Волоконовке Томилин решил заглянуть в почтовый вагон, в котором ему приходилось ездить по молодости, когда в кассе не было билетов.

«Есть ли кто из посторонних в купе вашего вагона?», – спросил Томилин у почтового работника, показывая служебное удостоверение. И тот, помявшись, признался, что один безбилетный парень очень уж просил подвезти его до Валуек… Томилин с товарищем нырнули в вагон, в котором мимо них попытался проскользнуть подпольный пассажир. Но не тут-то было – разыскиваемый был схвачен. В Воронеже преступник дал показания о том, что убил товарища из-за нескольких сотен рублей.

На другой день генерал Любых помог Василию Тимофеевичу отправиться по путёвке в Сочи. Однако по приезде из курортного города Томилин сразу же включился в расследование нового дела об убийстве. А фабула его была такова.

Шофёр из Запорожья со своим напарником привёз на воронежский Щепной рынок машину яблок. После утомительного пути они зашли в ресторанчик, там выпили, закусили, а, когда подошло время расчёта, вспомнили, что деньги оставили в машине. Шофёр отправился за ними и не вернулся. Вскоре недалеко от машины его нашли мёртвым.

Приехав на место происшествия, Томилин стал беседовать с водителями проходящего мимо общественного транспорта и опрашивать жильцов ближних домов, надеясь узнать полезную информацию. Опрос был тщательным и длительным, но результатов всё не было. И вдруг нашёлся один водитель, который рассказал, что видел, как недалеко от места убийства какой-то милиционер тащил за руку девушку. Она упиралась, не хотела идти…

Тогда маститый сыщик предположил, что это, наверное, работник вневедомственной охраны, дежуривший в 4-ом универмаге. Его разыскали, но в разговоре с ним «страж порядка» стал «темнить». Тогда замначальника райотдела пригрозил ему, что он его сейчас же арестует, и этот милиционер признался, что вёл за руку свою знакомую.

Как выяснилось, она проживала в заводском общежитии, расположенном в Коминтерновском районе. Отправившись туда, Томилин нашёл эту девушку, и та рассказала, что не так давно незнакомый милиционер её… изнасиловал.

Оказалось, дело было так. За несколько минут до убийства девушка шла со своим женихом мимо рынка. С другой стороны с ней рядом находился приятель жениха. Вдруг жених набросился с кулаками на своего товарища, обвиняя его в том, что тот на ходу обнимает его девушку. Завязалась драка, дерущихся пытался разнять прохожий. Но жених со всей силы ударил подошедшего мужчину по голове, и тот свалился замертво. Видя такой оборот дела, жених и его товарищ бросились бежать. Девушка застыла в оцепенении.

Милиционер со своего поста следил за этой сценой. Он вышел из укрытия, подбежал к девушке и потащил её в укромное место, заявляя, что если она будет сопротивляться, то он привлечёт её к ответственности как соучастницу преступления. Овладев девушкой, а затем бросив свой пост, «страж порядка» повёл провожать её до общежития. Расставаясь, они твёрдо обещали друг другу, что будут молчать: милиционер – об убийстве, а девушка – об изнасиловании.

После Томилин узнал от девушки, что зовут её жениха Максим Митрохин, работает он слесарем на заводе имени Коминтерна, а проживает тоже в заводском общежитии…

При виде милиционеров Митрохин выпрыгнул из окна третьего этажа и убежал. Вскоре его заметили у кинотеатра «Спартак». Обнаружив слежку за собой, он подобрал у стены дома кусок проволоки, забежал за кинотеатр и пропал. Милиция осмотрела весь сквер, заглянула в мужское отделение подземного туалета, но Митрохин как в воду канул. Тогда Томилин спросил у женщины, вышедшей из женского отделения туалета: «Нет ли там мужчины?»

«Ненормальный какой-то! Влетел, как скаженный! Приспичило ему бачок чинить», – возмущенно ответила женщина. Там Митрохина и взяли…

В январе 1972 года, вернувшись из очередного отпуска, Томилин вновь был вызван начальником УВД. Но теперь не в связи с громкими убийствами, раскрывать которые генерал поручал ему. На сей раз одному из лучших розыскников области Любых сделал предложение перейти на должность начальника ОБХСС УВД. Томилин сказал ему тогда: «Я не рвусь к власти, мне не нужны эти посты…» Но он его опять уговорил, и тот дал согласие.

По словам Василия Тимофеевича, на этой должности у него была цель – работать по крупным делам. На это он настраивал всех начальников райотделов, да и сам стал заниматься разработкой таких дел, которые, как правило, начинались с сущих мелочей.

Так, в Центральном РОВД работал начальником уголовного розыска Дмитрий Петрович Бабешко. Он отдавал дочь замуж и хотел купить в подарок ковёр. Зашёл к директору ЦУМа Иванову попросить подобрать ему подарок, а тот буквально выгнал его из кабинета. Рассказ Бабешко об этом так «задел» Томилина, что он сразу направился к Иванову и сказал ему: «Как же Вы могли начальника розыска выгнать?», а директор в ответ, мол, кому ковёр нужен – пусть в очередь становится. «Да Бабешко день и ночь работает, когда ему становиться», – сказал Томилин директору, а Иванов стал вилять и отнекиваться. Томилина это «зацепило», он вызвал начальника ОБХСС Центрального РОВД Левыкина, и предложил ему заняться проверкой работы ЦУМа.

Эта работа велась целый год и дала ощутимые результаты. Сначала были арестованы все заведующие отделами и четыре заместителя Иванова, которые перепродавали «налево» холодильники, ковры, меха и другие дефицитные тогда товары, а также списали, как подпорченную, большую партию шведских пальто. В общем, совершали хищения и взяточничества в особо крупных размерах. Около полутора миллионов рублей составила сумма этих хищений и около миллиона – общий размер взяток.

Последним штрихом в этой операции было задержание Иванова. Часть сотрудников милиции направилась брать его прямо в квартире, двух человек Томилин оставил в аэропорту, ещё двух – в ЦУМе.

– Директор поехал в ЦУМ, – вспоминал Василий Тимофеевич, – и я говорю своим людям: «Предложите, чтобы он ко мне приехал», а они мне отвечают: «Он не собирается ехать, твердит, что на самолёт опаздывает». «Дайте ему трубку», – прошу я. Они дают трубку, и я говорю Иванову: «Александр Георгиевич, ты никуда не поедешь, пока у меня не побудешь». И он приехал…

Много подобных дел было в жизни нашего героя. Но, когда его милицейская выслуга составила 25 лет, Николай Нестерович Любых вызвал и говорит: «Пора на пенсию». Томилин стал ему возражать: «Мне 45 лет, а я – полковник…» Но генерал упрямо стоял на своём. В итоге Василию Тимофеевичу ничего другого не оставалось, как прийти в свой кабинет и позвонить в Москву.

Вскоре он приехал в столицу, зашёл к начальнику ОБХСС МВД, и сказал ему: «Павел Филиппович, я больше не буду в ОБХСС работать, я столько нажил себе врагов!.. Поэтому хочу поработать в розыске, насколько мне это удастся». Перевозник позвонил тогда начальнику розыска МВД, тот приехал и сделал несколько предложений Томилину, из которых он выбрал должность начальника уголовного розыска Липецкой области.

Так в 1977 году он переехал в Липецк, где проработал 5 лет. А за это время ему предлагали должность министра МВД Северной Осетии, просили возглавить абхазскую милицию или стать заместителем начальника УВД Тюменской области. Но от всех этих предложений он отказался. А потом, когда Любых освободили, генерал Солохненко стал приглашать Томилина на должность своего зама, однако это предложение так и осталось нереализованным. Поэтому в ноябре 1983 года Василий Тимофеевич решил уйти в отставку.

Но отставка для него была просто формальным делом, ведь до преклонного возраста он продолжал трудиться. После ухода на пенсию Томилин три года работал на стадионе «Динамо», потом ушёл в Управление сельского хозяйства, в течение 15-ти лет руководя там садоводческими товариществами. А затем устроился начальником службы безопасности в Воронежскую лесотехническую академию, ставшую в 2015 году лесотехническим университетом, где проработал до 80-ти с лишним лет.

Долгое время, помимо основной работы, он проводил занятия с молодыми специалистами в городском УВД и помогал воронежскому розыску раскрывать преступления, в том числе и громкие, резонансные. А, когда в ВГЛТУ набирали новых студентов, Василий Тимофеевич тоже принимал участие в проведении собраний с ними, рассказывая им о том, какой должен быть порядок в стенах вуза, как студенты должны себя вести.

Действительно, молодёжи было чему у него учиться и подражать. Потому что Томилин – на самом деле Заслуженный работник МВД, и был им до конца своих дней. Правда, не для всех, а только для тех, кто жил честно, открыто и не нарушал Закон. И он был очень рад тому, что праведные милицейские дела, которые когда-то вершил, теперь будут продолжать его внуки.

Внучка и внук Василия Тимофеевича окончили милицейский вуз, и продолжили службу в уголовном розыске областного управления. Другая внучка тоже – офицер полиции, 5 лет работала следователем, а теперь преподаёт теорию государства и права в Воронежском институте МВД России.

Да и вообще у Томилина большая милицейская династия, которой он всегда гордился. В её составе были и его племянник – Павел Алексеевич Томилин, который от участкового дорос до заместителя начальника УВД по тылу, и двоюродный брат Михаил Максимович Малахов, какой по окончании юрфака ВГУ долго работал следователем, и дети племянницы Алексей и Александр Подкопаевы, тоже выбравшие милицейскую стезю, и дочь двоюродной сестры, нашедшая своё призвание в разрешительной системе УВД, и другие родственники.

А это значит, что жизнь Василий Тимофеевич прожил не напрасно. Он смог передать собственную увлечённость милицейской профессией своим близким. Они его не подвели, и, можно надеяться, подводить не будут.

Непревзойдённая богиня

Эту внешне спокойную миловидную женщину многие бывшие её коллеги называют сыщиком от Бога. Обычно такое определение редко дают женщинам. Но для бывшего начальника ОБЭП Ленинского РОВД Воронежа подполковника милиции в отставке Валентины Николаевны Ивановой, которая завершила службу в милиции в июне 2000 года, такой эпитет вполне закономерен. Ведь она была непревзойдённым оперативником, каким гордился весь райотдел. Женщиной-сотрудником, которая могла дать фору многим мужчинам. Которая была настолько смелой, что могла одна вступить в схватку с преступником и задержать его.

Непреодолимое желание работать в милиции и самой раскрывать преступления возникло у Валентины ещё в юности, в рязанской средней школе, где она училась. Однажды на обложке любимого журнала «Огонёк» она увидела фотографию девушки в милицейской форме, и сразу сказала себе: «Я хочу быть такой же».

Валя всегда была очень самостоятельной и напористой девушкой. Поэтому запретить осуществлению её отнюдь не девичьей мечты не мог никто – ни родители, которые всю жизнь проработали шкиперами в речном пароходстве, ни подруги, ни, тем более, учителя. Вот и решила действовать по собственной и никем неконтролируемой инициативе.