Новогодние волки

Вжух! Что-то метнулось между низкими кривыми со́сенками. Друзья как по команде прижались к заледенелой земле. Скок! На поляну выпрыгнула кособокая ёлочка с редкими ветвями и раздвоенной голой верхушкой. В стае еловых волков такую нескладную вряд ли сыщешь.

Оттолкнув Рычуна, Рыжая Цунами неслышно шагнула на поляну.

– Ты куда! – выпучив глаза, зашипел Рычун.

– Поймаем его и узнаем, где они держат детей, – процедила лисичка, оскалившись.

Волчонок оглядел подругу. Взгляд прикован к цели, уши прижаты, все мышцы напряжены.

Да, эта лиса когда-нибудь станет пиратским капитаном.

Но как бы тихо ни кралась Рыжая Цунами, её яркий пушистый зимний мех видно издалека. Нескладная ёлочка взвизгнула и, смешно болтая макушкой, вперевалку побежала по сугробам прочь. Рычун выскочил из укрытия и следом за подругой кинулся в погоню. Пихтовик скакал довольно резво, вскоре он скрылся за камнем. Рычун нёсся во весь опор, стараясь не упустить добычу из виду, но лапы проваливались сквозь тонкий наст и сократить дистанцию не удавалось. За камнем скрывался ещё один проход. Нырнув в него, друзья оказались в небольшой рощице. Вперёд! Не останавливаться! Вон снова мелькнула раздвоенная макушка. Они петляли между тонкими осинками, следуя за запахом пихтовика. Рощица стала гуще. К осинкам добавились высокие растрёпанные ели. Теперь уже приходилось пробираться между низких переплетённых ветвей. И как только пихтовик здесь протиснулся?!

В конце концов друзья упёрлись в стену колючих еловых веток. Куда бежать? Запах пихтовиков был настолько силён, что даже аромата хвои не чувствовалось. Рычун оглянулся. Что это? Узкой тропки, по которой они прибежали сюда, больше не было. Их следы вели в плотные еловые заросли. Волчонок прыгнул влево, вправо, заметался по кругу. Выхода не было. Их окружала непроходимая колючая стена. Рычун нервно сглотнул. Рыжая Цунами прижалась к нему спиной. Деревья вокруг зашевелились, нижние ветки поднялись, и на зверят уставились десятки пар хищных прищуренных глаз. Под ними расплылись в улыбках тёмные щербатые пасти, утыканные грязными обломками зубов.

– Добро пожаловать! – злобно проскрежетал тихий голос позади Рычуна.

Глава 4. В плену у пихтовиков

Вот уже полчаса Рычун тщетно пытался высвободиться. Но верёвки крепко прижимали его к стволу кривой лиственницы, росшей в пятне слабого света, проникающего через дыру в своде пещеры высоко над головой. Каменный пол на расстоянии двух прыжков от лиственницы растворялся в темноте. За спиной послышалась возня. Рыжая Цунами, привязанная к тому же дереву, извивалась, стараясь перекусить путы, отчего верёвка натягивалась ещё сильнее.

Надо же было так нелепо попасться! Ладно Рыжая Цунами. Она глупая маленькая лисичка, у которой одни пираты и приключения на уме. Ну а он-то! Еловый волк, сын вожака стаи, внук великого Остроклыка – первого новогоднего волка, а погнался за добычей сломя голову, словно бестолковый голодный барсук по весне.

Там, на поляне, осознав, как глупо они угодили в западню, Рычун заметался, завыл, забился из стороны в сторону. Он скалил зубы, рычал, кусал пихтовиков за ветки – всё впустую. Когтистые мохнатые лапы схватили его, придавили к земле, спеленали грубой мешковиной. Огромный пихтовик сгрёб его в охапку и понёс. Мордой Рычун упирался в кривые колючие ветки и дорогу не разглядел. Слышал только, как где-то недалеко Рыжая Цунами, скуля, сыплет пиратскими проклятиями и клянётся Посейдоном скормить всю команду пихтовиков пираньям на завтрак.

За спиной снова послышалось кряхтение, тугая верёвка дёрнулась и больно впилась в рёбра. Рычун стиснул зубы, но промолчал. Пусть он и не верил, что его подруга сможет выпутаться, но сдаваться не хотелось.

– Как ты там? Получается? – Рычун старался, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

– Сейчас, тысячу морских ежей мне под хвост! Почти. Выдохни.

Рычун послушно выпустил с шумом воздух из груди, и верёвки впились в тело с удвоенной силой.

– Поосторожнее! – простонал он.

– Ты что, хочешь, чтобы нас сожрали эти трухлявые чудища? – взъярилась лисичка.

Путы слегка ослабли, и Рычун вздохнул. Замер. Принюхался. Как же он сразу не заметил!

– Рыжая Цунами, мы здесь не одни.

Суета за спиной прекратилась, и Рычун услышал, как его подруга шмыгает носом.

– Точно! Человеками попахивает. Есть тут кто? – закричала она.

Стало чуть светлее – видимо, ветер разогнал тучи, и солнечные лучи пробились через щель в высоком своде пещеры. Вглядываясь в темноту, Рычун, наконец, разглядел две маленькие фигуры возле стены.

– Эй! – Волчонок силился вспомнить имена детей. – Маша, Вова, это вы?

– Да! А вы кто? – ответил неуверенный детский голосок.

– Мы пришли вас спасти! – гордо заявил Рычун.

– Но у нас это плохо получается, – прокряхтела у него за спиной Рыжая Цунами. Она всё ещё тянулась зубами к верёвкам.

– Чего сидите, освободите нас скорее, – попросил Рычун.

– Мы не можем. Мы тоже связаны, – отозвались дети.

Послышался гул и топот. Слева от Рычуна на стене заплясали отблески огня. Один за другим в пещеру входили пихтовики. Каждый держал в вытянутой лапе факел. Чудища, сопя и пыхтя, рассыпались по пещере и встали вдоль стен.

– Что вам надо? – закричал Рычун. – Зачем вы нас схватили?

Молчок. Только слышно, как вода капает с потолка.

Вдруг страшилища как по команде затопали и гулко захлопали в тяжёлые ладоши, загалдели, и в пещеру пролез дряхлый пихтовик. Он шёл вперевалку, хромая и скособочившись. Его облезлые спутанные ветви торчали в беспорядке. С макушки до пяток пихтовик был увешан рухлядью, которая постукивала, дребезжала и лязгала при каждом его шаге. Осколки глиняных горшков бились о ржавые подковы, рваный лапоть шоркал об обломок лопатки, грязные носки болтались рядом с заячьим черепом, звенели сосульки, а на самой макушке болтался рваный плюшевый мишка. Интересно, как часто пихтовики наведывались в деревню, чтобы собрать этот хлам?

Старик-пихтовик вышел в центр пещеры, что-то гаркнул и замер. Группа низеньких неказистых пихтовичков подбежала к Рычуну с Рыжей Цунами и пристроилась рядом. Туда же принесли и Машу с Вовой, привязанных к грубо сколоченной скамье.

Перед пленниками выстроились пятеро рослых пихтовиков. Они громко просморкались, сплюнули и принялись жутко махать когтистыми лапами, топать, реветь, пыхтеть и оглушительно стучать камнями по ржавым жестянкам.

Это они что, стращают нас, что ли? Ха! Еловых волков таким не проймёшь! Хотя…

Сквозь рёв послышались жалобные всхлипы. Да это же Маша с Вовой плачут. Всё-таки напугали их чудища. Гады бессердечные! Как им не стыдно!

– Да уж, – вздохнула за спиной Рыжая Цунами, – твой дед и то поёт лучше.

Поёт? Это что, песня?

Рычун прислушался внимательней. Вот это да! В заунывном вое и терзающем уши скрипе он разобрал слова: «В трусишках зайка сыра ком в котёночка втолкал». Вот тебе на! Это у них что, праздник такой? «Варёный волк, сэр битый волк с овцою кровь глотал». Да что за ерунду они мелют! Какая ещё кровь?! Новый год совсем не про это!

Рычун кое-как дождался конца песни. И только на словах «И много горя, гадостей, детишкам принесла!» он облегчённо выдохнул.

Уф. Спасибочки! Чего-чего, а такого праздничка нам точно не надо!

Пока пятёрка певцов «радовала» слушателей своим искусством, к ногам старика-пихтовика зачем-то набросали кучу лесного хлама: камней, гнилушек, вязанок веток, обёрнутых берёзовой корой.

Певцы расступились, и мелкие пихтовички, что сидели рядом с пленниками, не торопясь потянулись к мусорной куче. Каждый выбрал себе по предмету.

«Подарки», – догадался Рычун.

Когда малыши разбрелись, пихтовики бросили оставшиеся подарки к ногам пленников. Рыжей Цунами достался перетянутый обрывком грязной верёвки обломок толстого корня, Рычуну – чёрный блестящий камень. Перед Машей с Вовой валялись две мёртвые вороны. Дети заголосили с удвоенной силой.

Пихтовики ещё немного погудели, потолкались, хвастаясь своими подарками, и, гулко похохатывая, вывалились из пещеры, оставив пленников одних.

Глава 5. Пихтовики

– Мама, что это за шум? – Маленький бурый ушан приоткрыл глаз. В его пещере происходило что-то непонятное. Звери, ёлки с ногами, даже люди маленькие. Чего они здесь делают?

– Не обращай внимания, – пробубнила мама, – мы в спячке! Закрывай глаза и хватит уже ворочаться! Стужа такая, ещё спать и спать, а он… Все летучие мыши как летучие мыши, один ты у меня вечно с сюрпризами. Иди ко мне, хорошенький, под крылышко. Вот так, радость моя. Спи до весны.

Маленькому ушанчику было очень любопытно узнать, что за кавардак творится в его пещере, но у мамы под крылом всё равно ничего не видно. Что ж, спячка так спячка!

– Рыбой-молотом мне по голове! – тем временем возмущалась Рыжая Цунами. – Они что, все с ума посходили? Что за осьминожью ерунду, придави меня кит, я только что видела?! Рычун, не молчи!

Еловый волчонок молчал. Да, совсем не так представлял он себе свой первый Новый год! А сколько раз он слушал удивительные истории дедушки о блестящих стеклянных шариках, разноцветных бусах, звонком детском смехе и весёлых песнях. В каких ярких красках представлял он самое главное событие в своей жизни!

И вот на тебе. Сидит привязанный к облезлой лиственнице, слушает ушераздирающие вопли возле отвратительного старого чудовища, увешанного мусором.

– Вы слышали эту песню! Ну и бред! У них, похоже, последние мозги мхом заросли! – Рыжая Цунами никак не успокаивалась. – Рычун, ты что, морского ежа проглотил? Чего молчишь?

– Хватит, Рыжевласка, – с усталой злобой выдохнул Рычун. – Мы не в океане. Я – не твой юнга. А ты – не пират. Мы – маленькие глупые зверята, которые почему-то решили, что могут всех спасти, но сами попали в засаду к жутким монстрам.

– Ты прав. Ты не мой юнга! Ты – слизняк, расхныкавшийся при первой же трудности. Дряблая медуза! Корм для сардин!

– Пожалуйста, не ругайтесь! – подал голос Вова. – Тут и без ругани не весело.

– А с вами вообще никто не разговаривает! – вдруг взъелся на них Рычун. – Как можно было перепутать этих облезлых уродцев с новогодним волком! Неужели эти жалкие, гадкие, нелепые, злобные чудовища похожи на гордых…

– Мы не злобные чудовища, – раздался скрипучий голос, и вход в пещеру заслонила громоздкая тень.

Рычун пригляделся. В пещеру, степенно прихрамывая, ввалился тот самый старик-пихтовик, который несколько минут назад изображал новогоднюю ёлку. Он уже успел стряхнуть с себя нелепые украшения, лишь пара башмаков с оторванными подошвами да крепко привязанный рваный мишка болтались на верхушке. Следом за ним вошёл мелкий пихтовичок. Лысый верх, раздвоенная макушка Рычун опознал в нём пихтовика, на которого они так неудачно сегодня поохотились.

Старик-пихтовик подошёл к пленникам, подёргал верёвки, поцокал языком и продолжил:

– Ох, не еловым волкам называть нас чудовищами, только не вам! – Он обернулся к пихтовичку. – Ты это слышал, Мохнямбл? Ну и ну! Отродье еловых волков, которыми пугают детей, про которых слагают страшные сказки и которые приходят к нам в худших кошмарах, называет нас ЧУДОВИЩАМИ!

Пихтовичок Мохнямбл молча отодвинулся от Рычуна подальше, опустив глаза в пол.

– А зачем вы пугаете еловыми волками детей, угря вам в ветки? – поинтересовалась Рыжая Цунами. – Нет, Рычун, конечно, тот ещё олух царя морского, но по детским снам он точно не шастает!

– Шу́тите, – добродушно кивнул старик, но сразу же помрачнел и прорычал: – А вот нам было не до шуток, когда еловые волки чуть не истребили наш народ!

– Я знаю эту историю. – Рычун высоко поднял голову и расправил плечи, насколько позволяли путы. – Вы похитили всех детей в лесу, а мы, волки, их спасли!

– Так вот, значит, как теперь рассказывают в лесу это историю. Ну и ну! А сейчас послушайте-ка, что произошло на самом деле…

Когда я был ростом не выше Мохнябла, мы не прятались в пещерах, а жили в лесу. Пихтовики никому не мешали, не вредили. Наши дети играли с детьми зверей, птицы вили гнёзда в наших ветвях. Мы любили лес, а лес любил нас.

Мы, пихтовики, очень любопытны. И когда люди построили деревню недалеко от леса, мы, конечно, стали бегать туда, подглядывать за этими чудными созданиями. Притворяясь ёлками, мы подбирались близко к домам, изучали их нравы и обычаи. Многое нам понравилось в жизни людей, но самым занятным оказался ритуал, который исполняли люди каждую зиму…

– Новый год? – спросила Маша.

– Новый год, – щербато улыбнувшись, подтвердил пихтовик. – Ёлочки, гирлянды, шарики. А какие песни придумали люди к этому празднику! «В носу роились пчёлочки, в носу жила оса…» Эх, красота!

– В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла, – исправил Вова.

– Неважно, – отмахнулся старик, – важно то, что пихтовики тоже полюбили этот праздник и захотели подарить его лесу. Целый месяц мы готовились. Нашли поляну с высокой елью, росшей посредине, украсили её. Старательно выучивали песни, стихи, танцы. Подарки готовили.

И вот, наконец, пришёл день праздника! Пихтовики созвали всех малышей леса на поляну: бельчат, зайчат, лисят, даже один медвежонок проснулся, вылез из берлоги. И, конечно же, еловых волчат тоже пригласили. Отчего б не пригласить? Эх, если бы мы тогда знали…

Праздник удался на славу! Пихтовики пели и танцевали. Детишки смеялись и веселились. Было здорово, я помню, всем нравился наш Новый год.

Но тут появились еловые волки. Чёрными тенями ворвались на поляну. Они набросились на нас и давай кусать, царапать, ломать. Перепуганные пихтовики, взрослые и дети, спасая свои жизни, кинулись вон из леса. Но злодеи не отставали. Эти жестокие твари гнали нас, не зная жалости.

Помню, я провалился в ледяную воду. Как же я тогда испугался! В реке, подо льдом, темно, течение несёт в неизвестность. Я завопил, студёная вода залилась в рот, и я потерял сознание. Очнулся на берегу, под навесом скал. Родители вытащили меня. Не всем пихтовикам так повезло.

С тех пор мы живём отшельниками в горах и в пещерах, сами видите. А волки, значит, рассказывают своим детям, что это мы чудовища? Ну и ну! Ну и ну!

– А зачем, мурену мне в нору, вы нас поймали, связали и держите тут, если вы такие обиженные добрячки-бедняжки? – заметила Рыжая Цунами.

Старый пихтовик, гулко вздохнув, присел на камень:

– Мы уже давно живём в пещерах, прячемся. Далеко не ходим. Но вот Мохнябл, внучек мой, – старик покосился на маленького пихтовичка и повысил голос, – ослушался старших и зачем-то попёрся в лес.

– Я зайца увидел, – пролепетал Мохнябл, – серебряного, сияющего, волшебного.

– Ага! Волшебного! – передразнил его старик. – Инеем шкурка покрылась, и всего-то! Так вот, побежал он за этим зайцем да и добежал, считай, до самой деревни. Слышит – голоса! Сообразил, нырнул в сугроб да ёлочкой и прикинулся. Мимо него два мужика прошли, подготовку к Новому году обсуждали. Из их разговора мы и узнали, что те самые еловые волки, которые у нас праздник украли, теперь его вместе с людьми как ни в чём не бывало празднуют. Бесстыжие! Такого мы стерпеть не смогли. Ох, как же мы разозлились! И решили во что бы то ни стало отпраздновать Новый год!

– А детей зачем красть? – буркнул Рычун. – Праздновали бы себе на здоровье!

– А затем! Во-первых, что за Новый год без гостей! А во-вторых, честно говоря, подзабыли мы уже немного, как праздновать его. Думали, дети помогут. А они только и знают, что реветь да сопли пускать. Да и хотелось к тому же показать людям и волкам, что мы тоже теперь Новый год празднуем! – гордо закончил старик.

– А как вы узнали, крабов вам под пятки, что мы с Рычуном сюда заявимся? – хитро прищурясь, спросила Рыжая Цунами.

– Да никак! – Старый пихтовик аж подпрыгнул, и его отвратительный рот растянулся в усмешке. – Мы мучились, ломали головы, придумывая, как бы поймать хоть одного елового волчонка. И тут, вот те на, вы сами явились – не запылились! Ну и ну!

– Ну молодцы, – презрительно бросил Рычун, – поймали, поиздевались. А теперь что?

– А теперь вы будете каждый день с нами Новый год праздновать, пока нам не надоест!

Глава 6. Спасение

Пихтовики ушли, а Рычун всё никак не мог прийти в себя. Если то, что они рассказали, – правда, то еловые волки действительно виноваты перед ними. Но красть детей тоже не дело! Нужно как-то отсюда выбираться.

Вова и Маша снова заскулили. Сзади Рыжая Цунами продолжала бесполезно вертеться, бормоча что-то про дохлых скумбрий, морских дьяволов и обломанные мачты. Факелы погасли. Вечерело. Пещера наполнялась тьмой.

Тут Рычун почуял, что рядом ещё кто-то есть. К знакомым лисьим и человеческим запахам примешался землисто-грибной, прелый с нотками пожухлых листьев. Волк, конечно же, узнал его.

– Кто здесь?! Не подходи! – зарычал он.

– Тише! – Шелестящий голос пролетел под сводом пещеры. – Не бойтесь. Я вам помогу, – послышалось совсем близко.

– Клянусь царём акул, если ты кого-нибудь из нас хоть пальцем тронешь… – Договорить Рыжая Цунами не успела.

ВЖУ-У-УХ! Острые когти рассекли воздух. Путы опали. От неожиданности Рычун рухнул на пол. Затёкшие лапы плохо слушались. ВЖУ-У-УХ! Вова с Машей тихо вскрикнули, но тут же облегчённо выдохнули и затопали по каменному полу.

– За мной! – прошелестел голос.

– Ничего не видно, – испуганно пискнула Маша. – Куда идти?

Рычун подбежал к детям, и те схватились за его пушистые ветки. Рыжая Цунами держалась поблизости. Вместе они стали пробираться к выходу из пещеры. Рычун сразу понял, что их освободил пихтовик. Но почему он помогает? Странно. Нужно быть настороже!

Снаружи не было видно ни зги – солнце давно ушло за горизонт, а луна спряталась за скалами. Рычун с трудом различил засыпанную снегом поляну, огороженную высокими утёсами, очертания камней, деревьев и пихтовичка с раздвоенной макушкой. Мохнябл!

– Я этому ершу не доверяю, – прошептала на ухо Рыжая Цунами.

Рычун кивнул и, в два прыжка догнав Мохнябла, наступил передними лапами ему на ветки.

– Куда ты нас ведёшь?

– Нету времени, – выпучив глаза, зашептал испуганный пихтовичок, – нужно бежать, пока наши заняты разучиванием танцев.

– Ты нас уже однажды заманил в ловушку, – процедил сквозь зубы Рычун.

– А теперь выведу. Вам придётся мне довериться.

Рычун навострил уши. Неподалёку раздавался гулкий топот и ритмичное постукивание. Что ж, выбора нет.

Рычун коротко кивнул, и необычная компания во главе с пихтовичком цепочкой заскользила по горному лабиринту. Наконец скалы расступились, и взору открылась залитая лунным светом речная долина. Мохнябл не обманул. Путь домой открыт.

– Я провожу вас. – Пихтовичок ловко поскакал по тонкому насту.

– Не надо, – огрызнулся Рычун, – мы сами!

– А они? – Мохнябл кивнул на закутанных в шубы и платки Маши и Вову.

Дети стояли, нерешительно шмыгая носами.

– Я знаю короткий и безопасный путь.

Рычун всё ещё сомневался, стоит ли доверять пихтовку. А вдруг опять обманет и заведёт невесть куда.

– Тысяча морских драконов! – рявкнула Рыжая Цунами. – Мы ведь пришли сюда, чтобы спасти ребятишек. Так чего раздумывать, крабья твоя башка, идём!

Мохнямбл, смешно помахивая раздвоенной макушкой, поскакал к лесу. Рыжая Цунами засеменила следом. Рычуну ничего не оставалось, как довериться. Он подтолкнул мордой неуверенно переминавшихся с ноги на ногу детей, чтобы те шли впереди, а сам побежал замыкающим.

Глава 7. Лес

Горы, долина и река остались позади. Над головами нависли отяжелевшие от снега сосновые лапы. Рыжая Цунами, наконец, нарушила осторожное молчание:

– Эй ты, морской ёж с ножками, тебе что, Новый год не нравится?

– Очень нравится, – буркнул Мохнябл, не оборачиваясь.

– Тогда зачем ты, спрут тебя раздери, нас спас и праздник своим испоганил?

Пихтовичок резко развернулся и, словно ругая кого-то, пискляво закричал:

– Да потому что неправильно это! Не должно быть таких праздников, когда гости сидят связанные и плачут. Мне дедушка столько всего про Новый год рассказывал! И я его представлял совсем по-другому! Праздновать Новый год нужно под луной, на большой поляне, с огоньками и сияющими украшениями, со смехом и весельем. А я что получил? Пленников в тёмной пещере да гнилушек вместо подарков. И человеческие новогодние песни, честно говоря, какие-то дурацкие! Не радостные! «Несёт лошадку в гробике огромный мужичок, срубил он нашу ёлочку и в чащу уволок». Разве это весело?! Разве это праздник, я вас спрашиваю?!

Мохнябл возмущённо топнул лапой.

Рычун подошёл к нему и дружески ткнул его носом в колючий бок.

– Да уж. Понимаю. Это и мой первый Новый год. И я тоже мечтал отпраздновать его совсем по-другому. Мне тоже…

Рычун внезапно замер, несколько раз жадно втянул носом морозный воздух. Уши вскинулись торчком.

– Погоня! – выдохнул он, округлив глаза. – Нельзя терять времени! Мохнябл, веди!

Еловый волчонок и лисичка ринулись было вперёд, но поняли, что остальные за ними не поспевают. Пришлось вернуться. Ветер толкал в спину и приносил запах пихтовиков. Маша с Вовой неуклюже пробирались сквозь низкие ветви деревьев, их ноги проваливались в глубокий снег. С каждой минутой запах погони становился сильнее.

Перед беглецами открылась большая, залитая бледным лунным светом поляна под небом, усыпанным звёздами. Тут Рычун уловил новый запах, резкий и неожиданный.

Волчонок сел. Его пасть растянулась в улыбке. Сбивая с деревьев водопады снега, на поляну ворвалась стая огромных и сильных еловых волков во главе с Чернолапом.

– Папа! – закричал Рычун и бросился навстречу стае. – Я тебе такое расскажу, ты и не поверишь, мы с Рыжей Цунами…

Голос Рычуна дрогнул, и волчонок замер, недоговорив. Отец, едва удостоив его взглядом, проскочил мимо и, схватив зубами за макушку Мохнябла, рывком поднял его в воздух.

– Теперь они ответят за всё! – процедил он сквозь сжатые зубы.

– Папа, ты не понимаешь… – пытался помочь пихтовичку Рычун.

Но вожак лишь отпихнул его мощным хвостом.

– Папа, отпусти его! Мохнябл… Он… Он – друг! – От волнения Рычун подскакивал и крутил хвостом.

Внезапно перед ним вырос старый седой волк – дедушка Остроклык. Он ласково улыбнулся волчонку и легонько потрепал его.

Рычун раздражённо отмахнулся:

– Дедушка, ты чего? Нужно помочь Мохняблу! Он не сделал ничего плохого.

– Твой отец лучше знает, что делать. – Остроклык пытался успокоить внука.

– Ну как же так, дедушка! Это неправильно! Так нельзя поступать!

– Не переживай, внучок. Наплюй в колодец! – Дедушка никогда не забывал вставить в разговор человеческую присказку.

– Ах так! – закричал Рычун. – Тогда… тогда я…

Договорить волчонок не успел. С противоположной стороны на поляну вывалился отряд пихтовиков. Выглядели они грозно: морды свирепые, глаза горят, в лапах огромные дубины. Некоторые – ростом выше Чернолапа. Рычун, Рыжая Цунами, Вова с Машей и даже молодые еловые волки невольно попятились, прижавшись к земле.

Самый большой из пихтовиков в три огромных неуклюжих прыжка оказался в центре поляны. Он поднял над головой обломок крепкого вяза и раскатисто зарычал.

Чернолап, уже успевший передать Мохнябла кому-то из стаи, мрачно склонив голову, двинулся навстречу.

– Презренные похитители детей, – хрипло рявкнул он, – еловые волки уже однажды прогнали вас из леса! Прогоним и в этот раз.

– На этот раз мы подготовились, – ухмыльнулся в ответ пихтовик, покачивая своей невероятной дубиной. – Это вам не беззащитных слабых пихтовиков ломать. Напали, когда наши предки, ничего не подозревая, песенки новогодние пели, и надо же, героями себя возомнили! Вот я тебе покажу!

Пихтовик махнул дубиной, но Чернолап отпрыгнул, и обломок дерева разворотил сугроб. Вверх снопом белых искр взлетели снежинки.