Тайна отеля «Зимний дом»

«Эксперт по головоломкам?» – Элизабет удивилась, откуда миссис Трамбл могла слышать об этом вечернем событии. Всю дорогу она улыбалась про себя.

Войдя в столовую, Элизабет поняла, что никогда не видела такой огромной залы. На столах по кругу были разложены блестящие столовые приборы. Через громадные окна открывался вид на заснеженные деревья и горы вдали. Люстра с сотней свечей свисала с потолка, а в камине в дальнем конце потрескивали вязанки дров.

Более того, здесь было очень много народу. Люди разговаривали, смеялись или тихо сидели и смотрели через высокие окна на утреннее небо. Это было похоже на время перед концертом, когда оркестр ещё настраивается, а публика ищет свои места. То же самое происходило в столовой: ощущение готовности и возбуждения, как будто что-то интересное и приятное вот-вот должно случиться, и от этого у всех поднимается настроение.

Элизабет посмотрела на стол справа от себя. Он был уже занят. Казалось, там сидела одна большая семья: дедушка, бабушка, папа, мама и четверо детей, которые смеялись и разговаривали друг с другом. Она подумала, что, если бы там нашлось свободное место, можно было бы присоединиться к ним.

Раздался звон колокольчиков. Элизабет увидела ещё один стол, возле которого оставалась пара свободных мест, и села. Все вокруг тоже начали садиться, словно по команде, и через минуту в зале уже не осталось ни одного стоящего. Элизабет понравилось, что её место оказалось ближе к задней двери; она считала, что сесть впереди у камина будет неправильно. Там находилась кафедра и длинный стол, за которым расположилось несколько человек очень важного вида. Норбридж Фоллс был среди них. Элизабет огляделась в поисках мужчины и женщины в чёрном, но их нигде не было видно.

– Мне нравится сидеть позади, потому что можно быстро уйти, когда ты поел, – сказал кто-то рядом с ней.

Ещё секунду назад этот стул был свободен. Элизабет повернулась и увидела мальчика примерно своего возраста. На столе перед ним лежал ноутбук. Сам мальчик был одет в коричневые вельветовые брюки и шерстяную рубашку, которая была ему велика. Волосы у него были чёрные, глаза карие, а оправа очков больше и толще, чем у очков Элизабет.

– Я села на ближайшее место, какое увидела, – объяснила Элизабет.

Она слегка смутилась. Она не помнила, чтобы когда-либо с ней просто так заговаривал мальчик.

– Ты только недавно приехала? – спросил он. – Кажется, я тебя раньше не видел.

Он поднял руку, как будто хотел приветствовать её издалека.

– Кстати, меня зовут Фредди.

– Я Элизабет, – сказала она. – Я приехала вчера.

Она обежала глазами сидящих за их столом взрослых. Каждый из них разговаривал с соседом и, кажется, не замечал двоих детей.

– Это стол твоих родителей? – тихо спросила она.

– Нет, – ответил Фредди, – они уехали на праздники в Европу. Они отправляют меня сюда уже третий год, и мне это нравится. Я бы не отказался остаться жить в «Зимнем доме».

– А я тоже самостоятельно, – ответила Элизабет, которая немного удивилась, узнав, что мальчик находится в точно такой же ситуации. – Меня сюда отправили тётя и дядя. Я с ними живу – в Дрире. Это такой маленький город, там находится наше место жительства.

Ей нравилось выражение «место жительства».

Фредди закрыл глаза и замолчал. Казалось, то ли он что-то считает про себя, то ли он что-то забыл и теперь пытается вспомнить. Он открыл глаза.

– Жительства, – сказал он. – Это слово можно превратить в «истлевать».

Элизабет почувствовала, что её сердце упало.

– Ты шутишь.

– Я серьёзно. Надо только выбросить «ж».

– Я знаю! – воскликнула она в восторге. – Я хотела сказать, ты тоже решаешь анаграммы!

– Всё время. У меня мозг включается сам и делает это автоматически.

– Ты знаешь, что «водопад» можно превратить…

– В «подвода». Конечно, знаю. А как насчёт «стационар» и «соратница»?

Элизабет засмеялась, отчасти потому, что ей было весело, а отчасти потому, что её удивила неожиданная встреча с человеком, который, как и она, любил анаграммы.

– Моё полное имя Элизабет Летин, – сказала она. – Не очень подходит для анаграммирования. Самое удачное, что мне удалось придумать – Элза Либетенит.

Теперь пришла очередь Фредди рассмеяться.

– Фосфат! Лучше, чем у меня. Меня зовут Фредерик Нок, это переворачивается во «фрик-корнеед».

– Хорошая анаграмма, – сказала Элизабет. – Я всё время делаю перебуквицы. Я читала «Лабиринт Минотавра» и сразу мысленно перевернула «минотавр» в «норматив».

– «Лабиринт норматива», – сказал Фредди. – Мне нравится.

Фредди указал на её книжку.

– Любишь читать?

– Всё время читаю, – ответила Элизабет. – Очень люблю книги.

Она кивнула на его ноутбук.

– А ты любишь компьютеры?

Фредди поправил очки.

– Дело в том, что владелец отеля пригласил меня поработать над одним проектом, и я подбираю материал. Я пытаюсь найти способ использовать ореховую скорлупу, которой очень много выбрасывается на Кухне Сладостей, в качестве горючего. Тогда она пригодится местным жителям. Смотри, её можно спрессовать…

– Подожди, – сказала Элизабет и наклонилась поближе, – владелец – это Норбридж Фоллс?

Фредди кивнул.

– Ты для него делаешь этот проект?

– Каждый год он задаёт мне новую задачу.

– Потрясающе, – сказала Элизабет. Она была искренне впечатлена.

– Проект, над которым я работаю сейчас, я назвал «Ореховый Чудорбан». Сейчас я высчитываю, сколько клея нужно добавить, чтобы скорлупки не рассыпались и не сгорали слишком быстро. И, возможно, удастся всё это автоматизировать.

Элизабет никогда не слышала, чтобы её одноклассники говорили «автоматизировать».

– Видишь? – сказал Фредди. Он поднял ноутбук. К днищу был приклеен клочок бумаги со словами:

МРАК-БРАК-БРУС-ТРУС-ТРОС-ТРОН-УРОН-УРОК-СРОК-СТОК-СТОН-СТАН-СТАЯ-СВАЯ-СВАТ-СВЕТ.

– Вот этим я и занимаюсь. Ищу горючее в ореховой скорлупе, превращаю темноту и холод в свет и тепло.

– Метаграмма! – воскликнула Элизабет. Она посмотрела на взрослых, не побеспокоил ли их её крик. Но в зале было шумно, и, казалось, никто не обратил внимания на её восторг.

– Я тоже их люблю.

Как-то в журнале ей попалась статья о метаграммах, о том, как превратить «день» в «ночь». Тема её зацепила.

– Это было непросто придумать, – сказал Фредди.

– У тебя четырнадцать промежуточных слов, – сказала Элизабет. – А моё любимое – миг-мир-пир-пар-бар-бас-бес-вес-век. Был миг, стал век!

– Очень хорошо! – сказал Фредди и поставил ноутбук на стол.

Она тихо засмеялась.

– Сколько ты уже здесь?

– Неделю, – ответил Фредди. – А уезжаю пятого.

– Как и я.

– Норбридж иногда смотрит, как у меня идут дела, но большую часть времени я делаю, что хочу.

Человек в красном костюме встал перед камином и громко объявил:

– Завтрак подан.

Официанты быстро расставили по столам дымящиеся блюда с омлетом, нарезанной ветчиной, блинчиками с повидлом и оладьями, посыпанными шоколадной крошкой. Все принялись за еду.

– Если хочешь, я потом могу показать тебе отель, – предложил Фредди, глядя на появившиеся тарелки с едой. – Но это будет после обеда. Утром мне надо поработать над проектом.

– Это было бы замечательно!

Хотя Элизабет была очень рада познакомиться с Фредди и хотела бы получше осмотреть «Зимний дом», её главным приоритетом на это утро было сходить в библиотеку, как только она откроется.

– Утром я хотела сходить в библиотеку, так что мне очень удобно.

– Правильный план, – сказал Фредди.

Он откусил большой кусок блинчика и принялся жевать.

– Если ты любишь библиотеки, здешняя тебе понравится. Ничего подобного ты больше нигде не увидишь.

Глава девятая

Хозяйка и говорящая птица

Утица

Улица

Улика

После завтрака Элизабет отправилась в библиотеку. Фредди успел объяснить, сколько всего интересного ждёт её в «Зимнем доме»: коньки и санки; два бассейна на нижнем этаже; смотровая площадка наверху, с которой хорошо видны горы вокруг; вечерние концерты, которые совсем не такие скучные, как можно было бы подумать; кино; булочная, где есть бесплатные печенья, и так далее.

Всё это время Фредди говорил только с ней, вернее, рассказывал ей. Это было для неё ново. Элизабет забеспокоилась, что он ничего не знает про тётю Пурди, и дядю Бурлапа, и про их дом, и считает её девочкой своего круга, которая приехала в «Зимний дом» на каникулы. По дороге сюда она и не мечтала, что на три недели сможет стать подлинной Элизабет Летин – настоящей, какой она сама себя осознавала. Теперь она была рада этому.

Элизабет дошла до библиотеки ровно в девять. Двери были заперты, рядом никого не было. Девочка не знала, что делать, но тут из-за дверей послышался шум, они открылись, и появилась старушка сантиметров на пять ниже ростом. Её белоснежные волосы были заколоты в пучок. Она носила синюю юбку с серым свитером, а на шее на шнурочке висели очки. На плече у бабули сидел длиннохвостый попугай. Он был такой зелёный, что напоминал оживший лайм. Элизабет стало не по себе, когда попугай посмотрел на неё и сказал: «Здесь Летин! Здесь Летин!»

Элизабет громко ахнула и испуганно подумала: «Он знает, как меня зовут?»

– Ну что же, добрый вечер, – сказала старушка.

Элизабет поздоровалась, пытаясь успокоиться после шока, вызванного словами птицы. Она снова посмотрела на попугая, который теперь вёл себя тихо и лишь крутил круглой головой. Повернувшись к женщине, она спросила:

– Библиотекарь – это Вы?

Женщина даже глаза закатила от удовольствия:

– Да, я.

Она опустила подбородок вниз и повернула голову к сидящему на плече попугаю.

– И я учу его говорить «Здесь зима», а не «Здесь лето».

Она вздохнула.

– Но он лучше знает, что делать. Его зовут Миль.

Она распахнула двери.

– Меня зовут Леона Спринджер. Я единственный и неповторимый библиотекарь «Зимнего дома».

– А я Элизабет, – сказала девочка.

Удивительное знание попугаем её фамилии получило внятное объяснение.

– Я Элизабет Летин, – повторила она. – Очень рада с Вами познакомиться.

– А, какое совпадение, – сказала Леона. – Тебе могло показаться, что он знает твоё имя.

Она засмеялась.

– Я очень удивилась, – кивнула Элизабет.

– Ну, я как раз открываюсь, – ответила Леона. – Ты пришла вовремя.

Библиотека тонула во мраке, и Элизабет не могла ничего разглядеть, кроме тёмных силуэтов, которые, как оказалось, были книжными шкафами. Ещё прошлой ночью Элизабет поняла, что библиотека намного больше, чем одна комната. Она всматривалась в пространство, ощущая его широту, подобно человеку, который ночью вышел из леса на край огромного поля. Затем Леона протянула руку к стене и нажала кнопку выключателя. Элизабет увидела, что находится в огромном холле, потолок которого уходит вверх на три этажа. Здесь было больше книг, чем она вообще могла себе представить. От удивления девочка открыла рот.

– Ты первый раз в нашей библиотеке, – сказала Леона и пошла вдоль книжных шкафов, как будто ей надо было с кем-то там встретиться. – Миллион раз я видела такое же выражение лица.

Попугай проскрипел:

– Здесь Летин!

Но Элизабет уже знала, что он имеет в виду «лето».

– Пожалуйста, проходи, – сказала Леона, – я всё тебе покажу.

Место, куда вошла Элизабет, лучше всего можно было охарактеризовать словами «крытый дворик», в котором вдоль стен установлены книжные шкафы. Полки ряд за рядом словно уходили в небо. Небольшие балконы, пристроенные на самом верху, позволяли посетителям свободнее ходить и смотреть книги. Элизабет подумала, что находится на дне колодца или шахты. Но шахта была настолько просторной и полной воздуха, что Элизабет захотелось воспарить и подняться к окнам на самом верху. Вокруг неё ввысь поднимались книжные шкафы, на которых стояли тысячи, тысяч книг. Леона уже прошла к своему столу в конце ряда, а Элизабет так и не сдвинулась с места.

– Давай же, дорогая, – сказала Леона, посмеиваясь и маня девочку к себе. – Ну как будто ты раньше никогда не видела библиотеки.

– Но не такую, как эта, – вздохнула Элизабет. – Она колоссальная.

Она зажала себе рот рукой.

– Ох, извините – я слишком громкая!

В огромном пространстве эхо повторило её слова.

Леона опустила руку и оглянулась.

– Здесь нас всего трое – Миль, ты и я. Так что эхо скоро затихнет.

Она сложила руки рупором и весело крикнула:

– Пока здесь разрешается шуметь.

И засмеялась.

Элизабет захихикала в ответ: она ещё никогда не видела таких библиотекарей.

– Я думала, что библиотека – это одна или две комнаты, – сказала она.

Ей не хотелось рассказывать про свой ночной визит сюда, тем более о том, что она кое-что видела.

Леона снова рассмеялась.

– Я бы сказала, она слегка побольше.

– Она похожа на ту, про которую я недавно читала. «Побег из библиотеки мистера Лимончелло».

– Мне понравилась эта книга, – сказала Леона. – Я её прочитала, когда она только вышла.

– Вы её читали? – удивилась Элизабет.

Тётя Пурди, которая была немного моложе Леоны Спринджер, никогда не проявляла ни малейшего интереса к книгам Элизабет. Девочка даже представить себе не могла, что кто-нибудь немолодой, с седыми волосами, будет читать такие книги и они ему понравятся.

– Я читаю все хорошие книги, – объяснила Леона. – Всегда читала.

– Она не просто хорошая, – сказала Элизабет. – Действие происходит в библиотеке, поэтому это само по себе ещё интереснее. Я же библиофил.

Леона покачала головой, задумалась и ответила наконец:

– Если ты любишь книги, то пришла в правильное место.

– Тревога! – проскрипел Миль на плече у Леоны и завертел головой. – Тревога!

Старушка повернула голову в сторону двери, как будто она поняла, что означал этот крик. Её глаза расширились.

– К нам с визитом пожаловал знаменитый владелец Норбридж Фоллс, – сказала она. – Миль, как всегда, меня предупредил.

Элизабет тоже посмотрела в сторону входа. Там стоял Норбридж Фоллс. Он разглядывал огромный потолок с таким видом, будто никогда не был здесь раньше.

Он показал на Элизабет.

– Ну что, ты уже познакомилась с мисс Леоной Спринджер? – спросил он. – Ещё один гость, которого я не могу убедить выписаться из «Зимнего дома».

– Они разрешили Вам сегодня уйти пораньше, да? – смеясь, сказала Норбриджу Леона.

– Я услышал, что кто-то здесь терзает попугая, – рассмеялся в ответ Норбридж. Он кивнул Элизабет.

– Доброго тебе утра, наша умница – собирательница пазлов. Надеюсь, ты хорошо отдохнула и позавтракала. У тебя не найдётся минутки, а? Мне надо кое-что тебе сказать очень коротко, и после этого ты сможешь дальше заниматься библиотекой, с разрешения мисс Спринджер.

Леона ободряюще посмотрела на Элизабет, словно говоря, что, как только девочка освободится, её будут ждать у столика библиотекаря.

– Но не поворачивайся спиной к этому человеку, – предупредила она. – Это известный карманник.

И направилась к стойке выдачи книг.

Норбридж нахмурился и вздохнул так, чтобы Леоне было хорошо слышно.

Элизабет хихикнула и подошла к Норбриджу. Она никогда не слышала, чтобы её тётя с дядей так разговаривали, подшучивая друг над другом настолько мягко, что это было проявлением дружеского расположения.

Норбридж вывел её в коридор, и его лицо изменилось. Элизабет почувствовала: что-то пошло не так. Может быть, выяснилось, что её присутствие здесь было ошибкой, и её отправят домой.

– Ты хорошо спала? – спросил Норбридж. – Утро было добрым?

– Абсолютно, – ответила Элизабет. – Я познакомилась с Фредди Ноком. Он рассказал мне про проект, который делает для Вас, и обещал попозже всё тут показать.

Норбридж погладил бороду.

– Очень хорошо, – сказал он, – очень хорошо.

Он откашлялся. Щемящее чувство того, что сейчас ей объявят плохую новость, вернулось в сердце Элизабет.

– Я хочу попросить тебя о небольшой любезности, Элизабет, – произнёс Норбридж.

Он сжал руки и посмотрел на неё с величайшей серьёзностью.

– Пока ты здесь, я бы попросил тебя показываться мне или Джексону два раза в день. Ты сделаешь это? Утром перед завтраком и затем вечером после ужина, перед тем, как идти спать. Мой кабинет на первом этаже. А если меня нет, подойди к Джексону, отметься у него, и всё.

Элизабет очень удивилась. Ей казалось, что у владельца такого большого отеля есть дела поважнее, чем отмечать два раза в день её присутствие, но спорить с ним она не собиралась.

– Конечно, я сделаю это, – ответила она. – Всё в порядке?

– Да, да. Всё отлично. Я только… я хочу быть уверен, что тебе всё здесь нравится и так далее. Так что, если ты сделаешь это для меня, без пропусков, я буду очень признателен. В конце концов, ты же путешествуешь самостоятельно.

Норбридж протянул Элизабет руку, чтобы скрепить их соглашение рукопожатием.

– Договорились?

Она пожала его руку.

– Договорились.

– Очень хорошо, – сказал он. – Ну что же, не буду отвлекать тебя от библиотеки.

Он показал в сторону огромных дверей.

– Удачи.

Фоллс собирался уйти, но тут Элизабет спросила:

– Всё закончилось хорошо вчера вечером, когда за Вами приходил посыльный?

Лицо Норбриджа сморщилось. От неожиданности он смешался.

– Вчера вечером? – переспросил он и затем просиял:

– О, да, да, вчера вечером, почти ночью. Когда мы тут с тобой гуляли. Было же очень поздно тогда, правда?

Он стоял и тихонько кивал головой. Казалось, он не понимал, о чём речь.

– Там было всё в порядке? – продолжала Элизабет. – Когда Вы ушли от меня?

– Нормально, – бросил Норбридж, – там кто-то оставил включённой кофе-машину возле стола для настольного тенниса. Ну, мы всё исправили.

Он вдохнул полной грудью, как будто только что ему пришлось произнести длинную речь.

– Ну, давай, развлекайся в библиотеке.

Затем он помахал ей рукой, большими шагами пересёк коридор и исчез.

Элизабет ушла не сразу. «Он очень милый, но странный, – подумала она. – И зачем ему надо, чтобы я отмечалась два раза в день?»

Леона провела для Элизабет небольшую экскурсию по библиотеке. Они начали с огромного читального зала, где стояли дубовые столы, а на потолке были нарисованы облака. Затем она показала громоздкие каталожные шкафы с выдвижными ящиками, стоявшие в середине главного зала.

– У нас нет ни одного компьютера, – гордо объявила Леона, – и мы не собираемся их тут ставить.

Затем они пошли в комнату на третьем этаже, где хранились особенные, коллекционные издания. Всё это сопровождалось короткими анекдотами из библиотечной жизни.

Минут через двадцать они сидели в офисной комнатке за стойкой выдачи и потягивали розовый чай, заваренный Леоной.

В библиотеку уже пришли пять человек и выбирали книги.

– Когда я впервые приехала сюда, отель показался мне огромным и старинным, – рассказывала Леона. – Это было в 1951 году, после того, как моя семья эмигрировала из Уганды. Мне было одиннадцать.

Миль пристроился на деревянном насесте посередине комнаты и вертел головой. На стенах были развешены фотографии достопримечательностей – Эйфелевой башни, здания английского парламента и великих пирамид Гизы. На шкафах лежали пучки засохших роз и лаванды. Свет в комнате был неярким.

– И Вам сразу здесь понравилось? – спросила Элизабет.

Леона отпила чаю и обдумала вопрос.

– Я была в смятении. Я поняла, что хочу здесь жить и остаться здесь библиотекарем. Когда ты ещё ребёнок, у тебя возникают подобные фантазии. Но в моем случае это была уверенность. Уверенность! В первую же зиму я подружилась с Норбриджем и потом приезжала сюда при первой возможности. В школе я выбрала специальность «библиотечное дело». И что вы думаете, я вернулась в «Зимний дом», чтобы больше отсюда не уезжать. Я даже не представляю, где ещё я хотела бы жить.

Она отпила ещё глоток.

– Но я всё говорю и говорю… Скажи мне, дорогая, какие писатели тебе нравятся?

Они проговорили ещё полчаса. Элизабет казалось, что она разговаривает с Леоной как со старой подругой. Ей было очень уютно.

– Норбридж хорошо умеет делать фокусы, правда? – спросила Элизабет.

Леона сделала небольшую паузу, прежде чем ответить.

– Да, – сказала она. – Это у них семейное, у Фоллсов.

– Странные птицы! – позвал Миль. – Странные птицы!

– Миль, тихо! – сказала Леона. – Уже надоел!

– Что Вы имели в виду? – спросила Элизабет. – У них в семье были и другие фокусники?

– Извините, пожалуйста, – произнёс мужчина, остановившись перед стойкой и заглянув в комнату. – Вы не поможете мне найти отдел истории искусства?

– Я лучше вернусь к работе, – сказала Леона. Она встала, посмотрела на посетителя, а затем легонько поклонилась Элизабет.

– У нас будет много времени поговорить, но сейчас я тебя покину. Было очень приятно познакомиться. Пожалуйста, смотри, здесь что хочешь.

С этими словами она подмигнула Милю и быстро вышла за дверь. Элизабет осталась одна и отправилась гулять по просторам библиотеки.

Глава десятая

Спрятанная книга

Крига

Крага

Драга

Драма

Следующие пару часов Элизабет перемещалась от зала к залу, по всем трём этажам, карабкаясь по лестницам, разглядывая книжные шкафы, читая имена на бюстах великих людей и изучая картины на стенах. Она наугад открыла каталог и обнаружила, что Леона оставила комментарий практически на каждой карточке: «Захватывающее чтение!», или «Автор недостаточно изучил материал», или «Подарок библиотеке отеля «Зимний дом» от миссис Торнтон Райнстоун, март 1960 года».

На третьем этаже был коридор с окнами и портретами писателей: Сервантес, Мелвилл, Шекспир, Данте, Милтон и другие. Элизабет достала свой блокнот и переписала их имена в новый список, который озаглавила «Знаменитые писатели, чьи книги я хочу когда-нибудь прочитать».

Пройдя по третьему этажу, Элизабет остановилась перед читальным залом, на запертых дверях которого висело предупреждение: «КНИГИ ИЗ ЭТОГО ЗАЛА РАЗРЕШАЕТСЯ ЧИТАТЬ ТОЛЬКО В СТЕНАХ БИБЛИОТЕКИ. НЕ ВЫДАВАТЬ!» Она уже была готова пойти дальше к картине на противоположной стене, но вдруг внутри неё возникло такое сильное ощущение, что в глазах потемнело. Она схватилась за стену, чтобы не упасть, в немом ожидании. Что-то громко заскрипело. Дверь читального зала с шумом распахнулась. Элизабет помотала головой и вздохнула: «Ну почему эти странные вещи происходят со мной?» И вошла в читальный зал.

Он был не меньше, чем целый дом тёти Пурди и дяди Бурлапа. Комната была не квадратной, а какой-то десятиугольной, на полу толстый и мягкий ковёр. Здесь царила особая тишина, никакого эха. Элизабет просмотрела содержимое книжных шкафов, начав с книг по истории и географии. Она двигалась по убыванию номеров в сторону религии и психологии.

Ей казалось, что здесь надо вести себя очень тихо.

Подойдя к стремянке на колёсиках, она положила рюкзак на пол и залезла на лестницу в поисках интересного на верхних полках. Элизабет радовалась, что, кроме неё, в комнате никого нет. Это не было чувством мелкой провинности, которое она часто ощущала в доме дяди и тёти, делая такое, чего – она точно знала – делать не следует и что может иметь неприятные последствия. Например, размазывать по хлебу дополнительный кусочек ореховой пасты или расходовать бутылку шампуня быстрее, чем это предписывала тётя Пурди.

В данном случае её волнение носило личный характер, как будто она собиралась прочесть адресованное ей и только ей письмо.

Элизабет стояла на верхней ступеньке лестницы возле самого высокого шкафа. Она читала названия книг: «Пирамиды Древнего Египта», «Сновидения и их толкование», «Астрология для вас!». Казалось, в расположении этих книг не было никакого порядка. Элизабет удивилась, потому что все остальные книги были очень чётко расставлены. Она пригляделась к этой полке внимательнее и обнаружила, что между книгами остаётся зазор: одна или две книги явно отсутствовали. Она сдвинула книги к одному краю, плотно утрамбовав их, и увидела, что между книгами и стенкой лежит потёртая книжка, будто её нечаянно столкнули туда очень давно и забыли. Элизабет выудила книжку и прочитала название: «Руководство для детей: игры, секреты, развлечения и так далее».

«Какое интересное название», – подумала Элизабет. Она перевернула книжку, но на её обороте коричневого цвета было пусто. На вид это была самая обыкновенная книжка. Рядом с заголовком стояло имя автора: Грейнджер. Элизабет раскрыла обложку. «Райли Смих Грейнджер» – полное имя автора, сама книга вышла в 1897 году. Никакой другой информации, которую обычно пишут на титульных листах, не было – ни названия издательства, ни города. Книге было более ста лет, и уже этот факт будоражил воображение.