Эридан. Рассказы

– Двадцать пятый сегмент в квадранте «В». Мы составили маршрут, потому-то вас и пригласили, – пояснил руководитель исследовательского сектора. – От вас требуется письменное согласие.

Согласие на участие в экспедиции «Объект 12335-Радуга» дали все, и спустя полгода мы благополучно стартовали в неизвестность. Теперь же, через двенадцать месяцев, до посадки остаётся лишь несколько часов, и на всех экранах нашего корабля – искрящаяся, переливающаяся и пульсирующая масса бесконечного множества невообразимых цветов и оттенков.

– Ты ведь понимаешь, что наши анализаторы воспринимают лишь малую их часть? – восхищённо восклицает Виктор, и я киваю.

***

Из динамиков раздался взволнованный голос Вилхо:

– Займите свои места и пристегнитесь – мы готовимся войти в верхние слои экзосферы.

Я закрыла глаза:

– Жюли, здравствуй! – зашелестело тихим шёпотом нечто внутри меня, – мы ждали тебя…

Странно… Голос в моём воображении звучал наяву, – и в то же время я осознавала, что в отсеке – полная тишина; коллеги, как и я, безмолвствовали. Он звучал не в привычном смысле, нет, всё было иначе: так, словно звук, минуя органы слуха, проникал напрямую в нервные клетки – или был рожден ими? – и, текучей волной обволакивая нейронные сети, транслировал информацию на моём языке. Меня охватил восторг, и по телу медленно разлилось невероятное чувство: смесь спокойствия, радости и блаженства. Я не испытывала никаких эмоций, и вместе с тем была наполнена абсолютной гармонией – только так её можно было себе представить.

Я повернулась к Виктору.

– Ты что-нибудь слышал?

– Оно говорит со мной, – тихо ответил парень, – почему-то я сейчас так счастлив, притом совершенно безусловно. Я хочу слушать его…

И вдруг я всё поняла. Всё, что прежде было скрыто за цифрами, формулами и схемами, определениями и расчётами. Цельный образ как множественная совокупность компонентов и связей – бесконечный живой организм, пребывающий в постоянном движении и осуществляющий непрерывный рост. Он возник в моём сознании вмиг, как истина. Казалось, мне нечего теперь исследовать – я всё уже знаю.

***

Миновав слои радужной атмосферы, мы опустились на Объект 12335, где обнаружили на удивление скудный пейзаж. Серо-зелёные скалы и мутная дымка высотой в половину человеческого роста, растянувшаяся над лысым каменистым субстратом. Кое-где материя сгущалась и формировала подвижные клубки-эпицентры, которые поднимались на высоту в два-три метра, словно призрачные вулканы. Интересно знать, каковы её свойства и биохимический состав?

– Что-то не вызывает у меня доверия этот туман, – шепнула я Виктору, – давай-ка для начала возьмём пробы.

Туман оказался ядовитым, как я и предполагала, – ядовитым, впрочем, не настолько, чтобы возникла необходимость в его нейтрализации, но… Вслед за биохимическим анализом среды зонд передал куда более важную информацию: дымка скрывала нечто странное, – и пряталось оно в тех самых эпицентрах за мутной густой пеленой.

«Неопознанная органическая форма жизни, – отрапортовали приборы. – Уровень агрессии – «0», уровень физической опасности – «0», уровень химической опасности – «3» (средний)».

Мы с Виктором переглянулись.

– Я хочу туда, – пожаловался он, – скорее увидеть всё своими глазами.

– Да, – отозвалась я, – потерпи ещё час-другой. Нужно подготовиться, как следует, чтобы это не оказалось нашим последним зрелищем.

***

Укомплектовавшись под завязку, мы с коллегой облачились в скафандры и погрузились в камеру. Та бесшумно выдвинулась, и, миновав череду синхронно раскрывающихся и смыкающихся люков, опустилась на субстрат.

Мы вышли наружу. Сила гравитации не отличалась от земной – я хорошо чувствовала себя на ногах: легко и вместе с тем уверенно.

– Как дома, да? – шепнул мне в ухо по рации Виктор, – можно в футбол играть.

Я засмеялась, вспомнив байку, как коллеги из другого сектора решили сыграть в футбол на поверхности какого-то объекта с низкой гравитацией и сильными вихревыми потоками – мяч тут же взмыл и хаотично заметался прямо над их головами, с каждой секундой увеличивая скорость и приобретая совершенно невообразимую силу удара при случайном столкновении. Через пять минут приборы уже верещали о максимальной угрозе, и запаниковавшие космонавты спешно погрузились в корабль – пришлось менять место стоянки. Из центра им объявили строгий выговор, а сплетня тут же разлетелась по секторам.

– Пойдём! – я двинулась к одному из клубов тумана. – Посмотрим, что там внутри.

Мы шагнули в гущу призрачного вулкана и визуализаторы замигали, настраиваясь на его биохимический состав, чтобы обеспечить стопроцентную видимость.

Спустя несколько секунд мы перестали замечать дым, и увидели перед собой скопление шарообразных тел, отдалённо напоминающее кладку крупных яиц. Идеальной сферической формы, влажных и будто силиконовых – так, по крайней мере, воспринимал их матово-белёсую поверхность человеческий мозг.

Оболочка «яиц» вздрагивала, будто нечто трогало её изнутри, и кладка ритмично дышала, – в том же ритме, что и радужная атмосфера этой необычной планеты.

– Хм… – прокомментировал увиденное Виктор, – я сейчас затрудняюсь определить наши дальнейшие действия.

– Давай пока за ними понаблюдаем, без проб, – предложила я. – Неясно, что внутри. И у меня приборы возмущаются.

Да, диагностическое оборудование наотрез отказалось определять природу образований. Оно выдавало одно и то же, стандартное: «Неопознанная органическая форма жизни», – как бы я не настраивала его.

– Пожалуй, единственное, что мы сейчас можем – довериться своим глазам, а чуть позже рискнуть взять-таки биопробы, если удастся… – не успела я договорить, как средняя часть кладки задвигалась интенсивней: сферы начали резко вздрагивать и раскачиваться.

Я попятилась – скорее по инерции, нежели от страха, а Виктор остался на месте.

Движение с каждой секундой усиливалось и ускорялось. Оболочка «яиц» стала деформироваться, растягиваясь кнаружи и выпячиваясь в некоторых местах – объекты нашего наблюдения затанцевали, вовлекая в неведомый процесс периферию. Околдованная удивительным зрелищем, я неотрывно смотрела, забыв обо всём, – и, кажется, догадывалась, что произойдёт минутой спустя.

Наконец, это случилось. Сферы лопнули, и из них, на ходу расправляя многоцветные крылья – длинные и сужающиеся, словно стрелы, от основания к кончикам – взмыли радужные птицы. Полупрозрачные, как туман, словно сотканные из невообразимой феерии оттенков, недоступных восприятию… Они были прекрасны! Я никогда не наблюдала чего-то, хотя бы отдалённо напоминающего то, что происходило сейчас – словно счастье обрело реальную форму и воплотилось в телах этих сказочных птиц.

Птицы поднялись выше, и мы с Виктором, охваченные сумасшедшей эйфорией, бросились наружу, чтобы проследить, куда они отправятся. То, что мы увидели там, потрясло нас ещё больше – из жерл «вулканов» фонтанами радужных струй вылетали стаи, и, не останавливаясь ни на миг, уходили вверх – к такому же радужному небу.

– Смотри, они растворяются! – крикнул мне Виктор, и голос его сорвался на полуслове. – Они сливаются друг с другом!

Птицы таяли – прямо на наших глазах – а их тела расползались в атмосфере, соединяясь друг с другом, и поднимались ввысь уже одной сплошной пульсирующей радугой.

– Так вот как она образовалась… – прошептала я. – Вот что это такое…

Я подумала, что наши коллеги на корабле тоже сейчас видят это с экранов; и все члены экспедиции, включая нас с Виктором, только что стали свидетелями чего-то сверхудивительного… Рождения! Вот только рождения чего? Счастья? Восторга? Любви? Некой материи, которая является праосновой того, что мы, люди, пытаемся выразить, облекая чувства в словесные формы?

– А что с остальными? – голос Виктор отвлёк меня от мыслей. – Они ещё не созрели, я правильно понимаю?

Мы вернулись в густую серо-зелёную пелену, и вновь заработали анализаторы, рассеивая туман, словно воображаемую дымку. Оболочки лопнувших сфер постепенно таяли, обращаясь в прозрачную влагу, которую жадно пил каменный субстрат.

Оставшиеся сферы почему-то вели себя иначе. Они двигались, но тяжело, очень тяжело – казалось, их хозяевам не хватает сил, чтобы преодолеть силиконовую преграду. «Яйца» раскачивались, вздрагивали, будто птицы отчаянно бились в скорлупе, но всё было напрасно – сферы не отпускали их. Одно яйцо вдруг вспыхнуло изнутри, став на мгновение прозрачным – словно рентгеновские лучи осветили его, проявив силуэт с опущенными вниз острыми крыльями, – и полыхнуло внутри едким пламенем. Сквозь невидимые глазу поры наружу просочился зеленоватый мутный дым. Следом вспыхнула ещё одна сфера, за ней – соседняя, а после – целая группа; вот уже клубы дыма сгущаются над кладкой, образуя тот самый туман, в котором находимся мы с Виктором.

В тот миг я сердцем ощутила его – или их? – тоску, печаль, надрыв. Если эти чувства материализовать, то они обратятся именно в такой дым – иначе и быть не может. Слёзы сами покатились по щекам.

– Виктор, они не смогли… – я всхлипывала и кричала в микрофон севшим от отчаяния голосом. – Понимаешь, они тоже должны были вверх, но не смогли, сил не хватило, или что-то другое… Они погибли, Виктор! Они стали ядовиты! Понимаешь?! Они должны были раствориться в счастье, но стали ядовитой тоской!

Виктор молчал. Он всё это тоже видел и понимал. Заметив, что мой голос дрожит от слёз, он шагнул ко мне и ласково дотронулся до руки:

– Пойдем, Жюли, мы уже всё посмотрели… Это надо переварить. Пойдём, – Виктор уговаривал меня как ребёнка. – Я сейчас чувствую то же самое, что и ты, Жюли. Пойдём.

Мы вышли к кораблю. Запрокинули головы – в небе мерцала и пульсировала волшебная радуга, сотканная из крыльев птиц.

– А ведь оно и у людей так… – помолчав, сказал Виктор. – Всё в точности так же…

(17.05.2016)

Идеальная встреча

– Провожающие, покиньте вагон! Через пять минут отправление поезда, – проводница в форменной куртке торопливо шла по коридору.

Поравнявшись с нашим купе, она посмотрела на Мишку, и тот, кивнув со вздохом, крепко меня обнял. Прижал к себе – всего на миг, задержав дыхание на долю секунды, – и тут же отпустил, попятившись назад, в узкий коридор.

– Пора, – я тронула его за плечо, – иди, Миш, а то я начну волноваться…

Мне показалось или его глаза заблестели? Он ничего не ответил, просто развернулся и пошёл к выходу, а я осталась стоять в дверях задумчивой фигурой. Телефон в кармане джинсов завибрировал. Я достала аппарат, взглянула на экран и подскочила к окну – Мишка уже пританцовывал на перроне с мобильником в руках.

Я нажала кнопку входящего вызова.

– Ну вот… – мы оба не знали, что ещё сказать.

Мишка шагнул к вагону и приложил ладонь к стеклу, а я – свою с внутренней стороны; мы будто вновь держались за руки, но уже не чувствовали друг друга.

Перрон мягко двинулся, а вместе с ним здание вокзала, пустые киоски и скудная горстка провожающих граждан. Всех, кроме Мишки: он, как спринтер, бежал вровень с моим окном, но совсем недолго – до тех пор, пока состав не набрал скорость. Поезд разогнался, и парень вмиг уменьшился, превратился в крошечную фигурку на краю перрона с вскинутой вверх ладонью, и только прерывистый голос в трубке напоминал о том, что он ещё рядом.

– Приготовьте, пожалуйста, билеты и паспорта, – в купе заглянула проводница, и я с облегчением выдохнула:

– До завтра! Я позвоню, как приеду!

Я протянула женщине документы, и та, внимательно изучив их, отметила что-то в своей «проводницкой» папке.

– А знаете, вам повезло. Одна поедете в купе, – бросила она между делом.

– Ой, как хорошо, – обрадовалась я, – но ведь могут ещё купить билет? Где-нибудь на промежуточной станции?

– Навряд ли, – коротко возразила проводница и по-хозяйски снисходительно пояснила: – Вагон полупустой, это же СВ. Если пассажир и возьмёт билет, то в соседнее купе. Так что можете отдыхать, никто не помешает. Чай или кофе будете?

– С удовольствием выпью чаю.

Теперь я расслабилась полностью, и, когда за проводницей закрылась дверь, сбросила кеды и, усевшись по-турецки на голубом диванчике, принялась разглядывать интерьер.

Зеркала на стенах, фирменные салфетки, светильники и плоская панель телевизора под потолком. Да, СВ – это не плацкарт!

Сама не знаю, почему решила так шикануть, лихо выпрыгнув за рамки студенческого бюджета. Я брала билет на сайте перевозчика. Плацкартных мест почти не оставалось. Я с грустью подвела курсор к значку единственной свободной полки – верхней боковой, да ещё и возле туалета – и вдруг… увидела скидки на места в спальном вагоне. В тот день стартовала очередная акция. «Почему бы и не прокатиться разок с комфортом?» – подумала я. Повезло, иначе не скажешь!

***

Пока я изучала обстановку, дверь дёрнулась и отъехала в сторону. На пороге появилась стройная девушка с небольшим чемоданчиком. Увидев меня, она вздрогнула, но тут же весело улыбнулась, как старой знакомой:

– Здравствуйте! – и с облегчением в голосе добавила: – Еле успела на поезд, чуть не опоздала.

– Здравствуйте, – я озадаченно посмотрела на неё.

Откуда она взялась?! Поезд идёт уже минут десять. Да и проводница говорила, что никто не бронировал второе место.

– Перед самым отправлением билет взяла, – угадав мои мысли, ответила она, – и бегом на перрон. Минута оставалась. Вскочила в первый вагон, а после шла внутри состава. Жутко не люблю эти сцепления под ногами, но что поделаешь?..

Теперь всё ясно. Жаль, что не удалось побыть одной, но попутчица вроде интеллигентная. Выглядит старше меня, но насколько – трудно понять. Может, года на три-четыре, а, может, и на все десять. И, конечно, не в пример элегантнее. Лёгкий плащ из синей струящейся ткани, нечто неприметно-изысканное под ним и длинные волосы, естественной волной спадающие до пояса. Я застеснялась своих рваных джинсов, вихрастого ёжика на голове и бесформенной майки, а потому уткнулась в телефон, по привычке ссутулив спину.

Украдкой вглядываясь в лицо попутчицы, я поражалась всё больше: несмотря на явное различие, мы ней похожи, как родные сёстры.

Девушка тем временем разложила вещи по полочкам, переоделась, сунула чемодан под стол и села напротив меня.

– Марина, – представилась она, – а вас как зовут?

– Марина, – обрадовалась я встрече с тёзкой; совпадение имён, намекая на некую общность, особым образом располагает к собеседнику.

Попутчица легко улыбнулась и тут же, услышав возню за дверью, дёрнула ручку, открывая замешкавшейся проводнице – та принесла чай.

Увидев Марину, она с недоумением воззрилась на неё:

– Так, интересно. А вы откуда взялись?

– Здравствуйте. Я проникла сюда обходным путём – через первый вагон. Вынужденный маневр опоздавшего пассажира, – Марина отвечала негромко и спокойно, так, как бы я, наверное, и не сумела – принялась бы мямлить и оправдываться. – Вот мой билет и паспорт.

– Ясно, – проводница глянула документы и, убедившись, что всё в порядке, кивнула, – хорошо, что успели.

– Можно мне тоже чаю? – попросила Марина.

– Да, сейчас принесу.

За чаем мы с попутчицей разговорились. Марина оказалась моей землячкой – она ехала к родителям, в родной город, туда же, куда и я.

– Сменила место жительства несколько лет назад, теперь бываю раз в год, не чаще. Куда бы не поехала, каждый раз кажется, что еду домой. Дом там, где родилась и выросла… Дом там, где живу и счастлива… Наверно, дом – это чувство комфорта. Где бы я ни была, если мне хорошо, значит, я дома?

– Не знаю. Я гостила у своего парня, и теперь возвращаюсь к себе.

– Не скучаете? – весело поинтересовалась Марина. – Любовь на расстоянии, наверное, требует терпения?

– Не очень. Всё-таки мы общаемся каждый день по скайпу. Разумеется, это не то, чего хотелось бы, но возможности пока нет. Хотя сейчас у меня возникла дилемма, – разоткровенничалась я. – Мишка зовёт к себе, а я только на третий курс перешла. Бросать институт не хочу, а переводиться… Тоже не знаю, стоит ли.

– Где вы учитесь? – полюбопытствовала попутчица. – И на кого?

– В университете имени N. Специальность такая… Не всякий ВУЗ подойдёт для перевода, – помявшись, я назвала её.

– Как интересно… – протянула Марина, раздумывая над чем-то. – Я ведь тоже в своё время окончила университет имени N, по этой же специальности. У нас разница лет в десять, не так ли?

– Мне 19.

– А мне 29.

– Я думала, вы младше, – удивилась я.

– Все так думают, – махнула рукой попутчица, – но и вас тоже можно за школьницу принять, знаете ли…

– Точно! – рассмеялась я. – Многие так и принимают. Особенно с этой стрижкой.

***

– И у меня десять лет назад тоже была дилемма… – припоминая, Марина несколько секунд рассматривала воображаемую точку на окне, а после резко повернулась и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. – Но дорога, как бы она не петляла, всё равно приведёт в нужное место. В определенную точку-цель. Я вот тогда долго размышляла, как поступить, а потом поняла, что мой переезд – вопрос времени и повода.

– Повода? Как это?

– Если тебе суждено попасть в точку Х, то ты в ней окажешься. Вопрос только, как. Ты можешь выйти замуж. А если не выйдешь замуж, то найдёшь работу, где тебе предложат переезд. А если ты и тут откажешься, то вновь найдётся повод – до тех пор, пока до тебя не дойдёт, наконец, что нужно сделать. Возможно, ты решишь просто уехать. И, по странному стечению обстоятельств, попадёшь в точку Х.

– У меня такого не случалось…

– Ты уверена? – хитро покосилась на меня Марина.

– Да, – я качнула головой, и вдруг вспомнила кое-что, – и всё же нет, не уверена! Как же я могла забыть? Когда мне было пять, родители переехали в Город. Мы прожили в нём год, а потом почему-то вернулись домой. После школы подруга уговаривала меня поступить в Академию Города, но я заартачилась и не стала пробовать. А она сдавала вступительные экзамены, но не набрала проходной балл. А я бы набрала, точно знаю, что набрала бы, но не захотела тогда… И вот теперь Миша зовет меня. Выходит, это судьба?

– Может, судьба, а, может, и нет. На этот вопрос никто не ответит, кроме тебя.

– Но дорога вела меня в Город, чтобы я встретила Мишку?

Марина улыбнулась:

– Может, Город – путь к нему, а может, он – проездной документ. Повод. Ничего, разберёшься…

– А что стало поводом для тебя?

– У меня было много их, но, как и ты, я их не замечала. Какие-то отвергала, какие-то не принимала в расчёт, а какие-то считала сомнительными. В конце концов, остался один – моё решение. Однажды я поняла, что нужно переехать. И всё встало на свои места. Сложилось, как паззл, в ровную дорогу.

– Я ещё психологически не выросла до принятия решений, – вздохнула я.

– Ничего страшного, всему своё время, – пожала плечами Марина.

Ещё одна мысль трепетала мотыльком в голове – никак не желала оставить меня в покое – и я решилась её озвучить.

– Получается, что ты веришь в судьбу, – полувопросительно начала я, – но… в то же время говоришь о множественности попыток. Но разве судьба не ведет нас чётко очерченной дорогой? Она должна нами управлять, подталкивать к принятию верных решений.

– Я думаю, что судьба, как звезда-путеводительница, зовёт нас в нужную сторону, к истинной цели путешествия, но путь мы выбираем сами. Сами добираемся, а она лишь демонстрирует знаки и организует «векторные» события, направляющие нас, – отвечая, Марина внимательно смотрела на меня, в то время как я была готова согласиться с любым её утверждением.

– Получается, что судьба – это каркас, на которые, словно нити, накладываются узоры наших поступков, решений и стремлений? Каким бы кружевом не вилась нить, каркас неизменен?

– Насчёт его неизменности я пока не знаю. Возможно, лет в девяносто смогу ответить на твой вопрос, – и, улыбнувшись чему-то неведомому, попутчица перевела тему. – Расскажи мне, как дела в университете… Как там наша кафедра? Кто сейчас заведует?

Мы проболтали ещё с пару часов, обсуждая насущные вопросы – институт, преподавателей, общих знакомых, которых оказалось неожиданно много, – до тех пор, пока не начали хором зевать.

– Давай баиньки, – предложила попутчица, – а то проспим свою станцию, и увезут нас в какую-нибудь Тмутаракань.

***

Утро зазвенело будильником за час до прибытия. Потянувшись, я села в кровати, и замерла, разглядывая своё лицо в зеркале над пустым диваном.

«Ну и видок спросонья, как бы людей не напугать! Стоп! А где… Марина?!» – я зачем-то нагнулась и заглянула под стол.

Нет чемодана, нет сумки, только два пустых стакана из-под чая тихо дребезжат на столе в ритме бегущего по железнодорожной колее состава.

Марина проснулась, убрала постель и вышла на станции? Но мы ведь землячки! Она что-то напутала?!

***

Выскочив в коридор, я ринулась к проводнице – такой же заспанной и непричёсанной, как я.

– Что-то случилось? – недовольно поинтересовалась она.

– Простите, – встревожено и очень серьёзно ответила я, – девушка, которая ехала со мной, на какой станции вышла?

– Какая девушка? – не поняла она.

– Которая была в моём купе, она ещё на поезд чуть не опоздала…

– С вами в купе кто-то ехал?! – изумилась проводница.

– Ну да, вы же вчера с ней разговаривали.

– Нет, – женщина уставилась на меня с подозрением, – я разговаривала с вами. В вашем купе второе место было свободно.

– А как же чай? Вы же две чашки приносили!

– Да, делала два чая. Вы сначала один заказали, потом – второй. Вы не употребляли спиртного, или чего похуже?

Проводница, сощурившись, посмотрела на сгибы моих локтей.

Я обескуражено замолчала.

«Но как же… Кто-то из нас сходит с ума. Я или проводница?»

Привстав на цыпочки, я заглянула через её плечо в купе – возможно, початая бутылка вина или водки на столе подсказала бы верный ответ. Но стол был чист и пуст. Я осторожно потянула носом воздух – перегаром не пахнет.

Проводница смотрела на меня круглыми от удивления глазами. Наконец, она сообразила:

– Может, вам нехорошо? Хотите, свяжусь с начальником поезда, приглашу дежурного врача?

– Нет, спасибо… – тускло пробормотала я. – Видимо, мне приснился необычный сон.

***

Вспоминая ту историю, каждый раз я поражалась отчётливости, с которой сон врезался в память. С годами образы рассеиваются, теряются детали, линяют краски и оттенки, но встреча в поезде – воображаемая или реальная – вспоминалась так живо, будто случилась вчера.

Я окончила университет. С Мишкой, несмотря на эффектное начало, мы расстались через год – прозаично и обыденно, изнывая со скуки, которую не смогло развеять даже расстояние в тысячу километров. Мы остались добрыми друзьями, пусть и не закадычными, но искренними. Идеальное расставание – может ли что-то быть лучше этого? Пожалуй, идеальная встреча. Вот только на моём пути, неровном и извилистом, таких встреч не происходило.

Впрочем, у меня нет повода сетовать на судьбу… Несколько лет я живу в Городе, куда меня звал когда-то Мишка. И, как полагается, ежегодно катаюсь на малую родину – теперь уже только в вагонах СВ. Всякий раз, беседуя с попутчиком, вспоминаю загадочное знакомство с Мариной. Я смогла найти лишь одно разумное объяснение: что хитрое бессознательное таким образом подсказало мне, как и куда двигаться дальше.

«Судьба, как звезда-путеводительница, зовёт нас в нужную сторону, к истинной цели путешествия, но способ мы выбираем сами».

С возрастом я стала всё больше походить на неё – недаром мы смотрелись сёстрами. Купила струящийся синий плащ и отрастила длинные локоны ниже пояса. Вот только, в отличие от Марины, я никогда не опаздываю на поезд. Терпеть не могу эти движущиеся сцепления между вагонами…

***

Но сегодня случился коллапс. Купить билет загодя не удалось. На работе обрушилась сеть, а телефон завис, напрочь заблокировав работу приложений. Вдобавок я попала в чудовищную пробку. Проторчав на дороге полтора часа, вбежала в здание вокзала за десять минут до отправления состава. К счастью, у терминала не оказалось очереди, и через минуту билет был у меня в руках.

Выскочив на перрон, я заметалась взад-вперед, но разбираться с нумерацией уже было некогда. Прыгнув в первый попавшийся вагон, я показала проводнице проездной документ, и та захлопнула за мной – последним пассажиром! – дверь. Поезд тронулся. Успела!

И, чуть отдышавшись, отправилась в путь, минуя длинную череду плацкарт, купе и столиков безлюдного ресторана.

Вот и моё купе! Я тронула новенькую дверь, и заглянула внутрь.

На меня удивлённо смотрела… девушка, совсем юная, коротко стриженая, в изодранных на коленках джинсах. Я мгновенно узнала её. Сложив ноги по-турецки на фирменном диванчике восседала я, та самая Марина десятилетней давности, озадаченная внезапным появлением незнакомки в синем струящемся плаще.