Эридан. Рассказы

– Давай купим телевизор? – голос Арсения казался далёким и чужим, но девушка заставила себя вернуться в привычную реальность и посмотрела на музу.

«Что ответить? Неужели придется покупать? – растерянно соображала Олеся. – Чёрт его знает… Ситуация нетривиальная: ко мне явилась муза и хочет смотреть телевизор, которого у меня нет».

– Ну, давай, – неуверенно согласилась она, – попробуем…

Часть 2

Прошло всего пять дней. Олесе, между тем, казалось, что миновало полгода, не меньше. Муза нагрянула к ней в понедельник, а сегодня пятница – вот только уставшей девушке, медленно бредущей домой, представлялось, что это уже двадцатая неделя их совместной жизни.

Телевизор привезли в среду. Арсений, конечно же, выразил недовольство тем, что экран «маловат», и вообще «это фигня какая-то, а не телек». Убедившись, однако, что игрушка ловит вайфай и показывает ролики из ютуба, муза немного успокоилась.

Вечер середины недели ознаменовался счастливым молчанием: сожитель увлёкся изучением функций и просмотром телеканалов, и прекратил беспрестанно болтать, а девушка спряталась от шума на кухне.

Прихватив с собой ноутбук и перетащив вертлявое кожаное кресло, Олеся плотно закрыла дверь и устроилась с ногами на мягко пружинящем сиденье.

«Как хорошо – просто помолчать немного… Хотя бы полчасика в тишине».

– Точно, тишина! – воскликнула она, напугав случайных прохожих, обогнавших её на узком тротуаре. – Чуть не забыла.

И свернула с пешеходной дорожки вправо: туда, где виднелась бело-зелёная вывеска. Спустя пару минут довольная Олеся вышла из аптеки, рассматривая через прозрачный пластик упаковки беруши. Жёлтые, голубые, розовые… Теперь можно будет попробовать что-то написать, не пытаясь абстрагироваться от громких звуков, наполнивших дом, и хохота Арсения.

«Как же с музами сложно… Бедные писатели, поэты и музыканты… Когда же они успевали творить?! – размышляя, недоумевала Олеся. – Ладно, те, у которых имелись слуги. Но остальные? Ах, были ведь ещё жёны, их верные спутницы. Они ухаживали за музами, брали их, так сказать, на себя, в то время как их творческие мужья спокойно занимались делом…»

У Олеси не было слуг. И ухаживать за музой, кроме неё, было некому. Причём времени на это было не так уж и много – выходные и вечера будних дней – работу ведь никто не отменял.

Арсений оказался требовательным. Ему многое не нравилось в Олесином быту. Например, она «редко» готовила, – её привычка варить обеды и ужины впрок вызвала у него недовольство.

– Я люблю разнообразие и не могу есть одно и то же два дня подряд. Ты ведь не хочешь оставить голодной свою музу?

Олеся, медленно покачав головой, достала лист бумаги и ручку.

– Напиши свои пожелания по готовке на неделю, и я постараюсь их выполнить.

– А я не знаю, – пожал плечами мужчина, – чего-нибудь вкусненького хочется. Давай на своё усмотрение.

…Как позже выяснилось, понятия «вкусненького» у них не совпадали: приоткрыв сотейник с овощным рагу, побулькивающим на медленном огне, Арсений поморщился.

– Я не ем баклажаны. Надо было спросить, прежде чем готовить такое.

Девушка растерялась.

– Что ты любишь? – спросила она, судорожно соображая, чем теперь его накормить вместо рагу.

– Да я всё ем, – беспечно махнула рукой муза, – что приготовишь.

Олеся с недоумением уставилась на него и тут же перевела взгляд на плиту.

– Тогда ешь рагу, – полувопросительно, полуутвердительно предложила она.

– Всё, кроме баклажанов, – поправился Арсений, – покушай сама, я бутик себе сделаю.

И со вздохом полез в холодильник. Не глядя на Олесю, он, ссутулившись, кривыми ломтями нарезал колбасу и положил на краюху чёрного хлеба.

– Ты кушай сама, кушай, – тихо произнёс он, глядя голодными глазами на девушку, и у той отчаянно сжалось сердце.

– Ты чего?! – воскликнула она, – ну какая колбаса?! Я сейчас что-нибудь сварганю по-быстрому! Но ты хотя бы скажи, что… Хочешь, картошки нажарю, с мясом?

– Да ладно, не надо… – и мужчина демонстративно удалился в комнату, унося с собою бутерброд.

Олеся чуть не плакала. Аппетит пропал. Ей даже не хотелось смотреть на рагу. Она чувствовала себя виноватой…

– Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворённо отодвинул опустевшую тарелку Арсений, – это я ем.

И, шаркая по полу ортопедическими тапочками, вышел из кухни. Олеся собрала грязную посуду со стола и занялась уборкой.

***

«Тяжеловато тащить было», – мысленно посетовала на днях Олеся, опуская сумки с продуктами на пол прихожей. Заглянув в комнату и оценив объёмы тучного Арсения, она предложила:

– Давай я тебе оставлю завтра наличку, а ты сходишь в магазин. Так будет удобнее и быстрее: ты же всё равно дома сидишь, а мне тащить не придётся, да и времени меньше будет уходить на дорогу с работы.

– Нет! – муза почему-то резко вздрогнула от её слов. – Даже не думай! Я никуда не пойду.

– Почему? – удивилась Олеся. – Что мешает?

– Нам нельзя выходить на улицу и показываться людям. Мы являемся только избранным. Это строгое правило, и нарушать его я не намерен.

– Но ты же показался курьеру, который телевизор привёз. В чём разница?

– В том, что на улицу мне нельзя выходить. Если я выйду, то уже не вернусь.

– Что, пойдёшь за хлебушком, напьёшься по дороге и забудешь адрес? – хмыкнула девушка.

– Нет, просто это будет нарушение правил поведения муз, и меня вернут обратно на небосклон. Ещё и оштрафуют вдобавок.

– Ясно, – вздохнула она.

Всё это происходило в течение недели, за которую Олеся уже немного свыклась с присутствием Арсения и вошла в некую воображаемую колею – пока ещё неуверенно и с чувством огромной усталости. Хорошо, что впереди выходные – можно будет выспаться и принять тёплую ванну с пеной. Прогуляться где-нибудь с подругой, или лучше даже в одиночестве…

Рядом с домом есть парк, по-летнему густой, населённый пернатой живностью. Как хорошо сесть где-нибудь в тихом его уголке на лавочку и наблюдать за тем, как дрозды носятся в зарослях травы суетливыми стайками. Олеся всякий раз беззвучно смеялась, глядя, как они потешно перебегают с места на место, низко пригнувшись к земле и, несуразно вздрагивая покатыми спинками, выхватывают из травы… Жучков? Семена? Корешки? Не рассмотреть. Птицы такие пугливые: стоит только сделать шаг в их сторону, как они тут же кидаются прочь – сначала пешком, вероятно, надеясь, что Олеся не будет их преследовать, а после живо вспархивают и скрываются в ветках отцветшей сирени.

Она бы отправилась туда прямо сейчас, но времени нет, голодный Арсений наверняка ждёт не дождётся, когда придёт его заботливая хозяйка и кормилица. А ей ещё нужно в гипермаркет: купить не только продукты, но и одежду. Муза хотя и муза, но выглядит, как обычный мужик, а это значит, что ему требуются новые носки, трусы, пара тельняшек на смену – ну почему именно тельняшки?! – бритва, дезодорант, гель для душа и шампунь с ароматом тропического ливня. Список, написанный под диктовку Арсения, лежал у неё в сумке.

– Почему мне не прислали музу в виде девушки? – с деланным возмущением воскликнула она утром, сворачивая листок. – Я дала бы ей свою одежду и косметику – экономия вышла бы существенная.

– А если бы муза была, к примеру, шестидесятого размера? – хохотнул сожитель. – Ты бы её в одеяло нарядила, что ли? Вот это бы точно не налезло…

И Арсений, дёрнув на себя ящик комода, вытащил двумя пальцами шёлковый бюстгальтер. Хмыкнув, он покрутил им в воздухе, демонстрируя атласную ткань его законной обладательнице.

– Ничего так бельишко, – протянул он.

Олеся аж захлебнулась воздухом от негодования – да как он смеет!

– Не трогай, – и выхватила у него интимную часть женского гардероба, – не лезь в мои вещи! Что ты там забыл?!

«Боже, за что мне это?!», – с этой мыслью девушка, глянув на часы, быстро выскочила из квартиры. На том и расстались утром.

***

Вспоминая события прошедшей недели, Олеся не заметила, как дошла до гипермаркета. Час она бродила по отделам, выискивая что-нибудь «этакое», и заполняла тележку продуктами из списка.

«Надо бы приготовить для Арсения что-то из итальянской кухни, или из греческой. Выходные же впереди – надо порадовать…»

А муза уже названивала ей на мобильный. Ощутив в кармане вибрацию, Олеся вынула смартфон и увидела с десяток оповещений о неотвеченных вызовах – и все от сожителя. Муза заполучила её старый телефон и запасную симку, чтобы быть с Олесей на связи – вдруг что понадобится? И вот сейчас, видимо, понадобилось.

Олеся перезвонила.

– Зачем тебе телефон?! – басил капризно Арсений, добавляя истеричные нотки в свой и без того возмущённый вопль. – Я тебе уже полчаса звоню!

– Извини, задумалась и не слышала… Здесь шумно. Я в магазине. Чего ты хотел?

– Купи мне пивка.

– Чего?!

– Пару бутылок, а лучше – три. Посмотри какое-нибудь светлое, чешское там или немецкое. Ну и себе возьми за компанию, какое ты там пьёшь.

– Я не пью, – сообщила Олеся и удивилась, – а ты что, ещё и пиво употребляешь? Где ты научился этому? У вас же там амброзия и нектар… Какое ещё пиво, муза?!

Женщина, стоявшая рядом, прислушивалась к Олесиному разговору и с любопытством разглядывала девушку. Олеся, сердито нахмурив брови, отошла в сторону и продолжила:

– Арсений, зачем тебе пиво?

– По телеку футбик начнётся скоро, его без пива смотреть – грех.

Олеся не стала выступать против такого неоспоримого аргумента. Футбол так футбол, пиво так пиво. Подумав, она даже взяла себе с полки маленькую бутылочку вишнёвого бельгийского – отчего бы в пятницу и не позволить себе чуть-чуть, тем более что неделя выдалась непростой.

***

И вот, наконец, она дома!

– Сеня, – крикнула девушка, – возьми у меня пакеты!

Голая по пояс муза вышла в прихожую, приняла из рук Олеси тяжёлые сумки и с любопытством сунула туда свой нос.

– Ничего не забыла? А пиво где?

– Купила, не волнуйся, – успокоила девушка сожителя, – всё, что заказывал, купила. Разберёшь сумки?

– Ага, – шурша пакетами, Арсений двинулся на кухню, а Олеся скинула тесные туфли, зажмурившись на миг от блаженства, и радостно напевая что-то вполголоса, пошла в комнату…

…Где не узнала привычной обстановки. Диван, стол, комод: всё теперь располагалось иначе; только шкаф стоял там же, где и раньше, что неудивительно – передвинуть такую махину, не разбирая, в одиночку не под силу даже крепкому мужику.

– Не поняла, – пробормотала Олеся, – а что не так-то было?

– Да всё здесь как-то по-китайски у тебя стояло: чтобы нормально телек смотреть, нужно лежать по диагонали; стол вообще здесь не с руки – ты, когда садишься за него, всё время у меня перед глазами маячишь. А комод я просто так переставил, руки чесались что-нибудь ещё сделать.

– Сень, но ведь удобно всё было. И красиво.

– Тебе удобно, а мне нет. Ты целыми днями на работе торчишь, тебе до лампочки, что дома творится. А я здесь живу, и у меня всё должно быть под рукой и в направлении взгляда.

– Логично, – Олесе подумалось, что мужчина прав.

– Видишь, какой я молодец? – похвастался Арсений. – Иди, сваргань мне что-нибудь вкусненькое за это.

Ужиная, муза посматривала на часы и торопливо закидывала в рот кусочки отбивной.

– Скоро футбик начнётся, – предупредил он, – меня не отвлекать от просмотра. Вообще, я бы не отказался от пирога. Может, испечёшь?

– Я прогуляться хотела, – сообщила девушка, – пока не стемнело. Тут парк недалеко есть.

– Нет, – возразил Сеня, – никаких «гулять» сегодня. Завтра сходишь!

– Почему? – запротестовала Олеся. – Пирог я могу купить по дороге в булочной.

– Мне скучно, – пояснила муза, – тебя целыми днями и так нет дома. Мне нужно общение.

– Так у тебя всё равно футбол, тебе не до меня будет.

– Сказал «нет», значит – «нет».

Олеся пожала плечами. Она плохо представляла, как нужно себя вести в подобных ситуациях: то ли спорить и отстаивать свое право на вечернюю прогулку, то ли согласиться и остаться дома с Арсением, соскучившимся по ней за день.

«Наверно, второй вариант гуманнее, – подумалось ей, – сдались мне эти лужайки и дрозды…»

***

В тот день наша сборная выиграла. Матч был товарищеский, и выигрыш не принёс команде очков и привилегий, но было всё равно приятно. В середине второго тайма Олеся пристроилась рядом с музой на диванчике, подложив под спину подушку и вытянув ноги, и открыла бутылочку вишнёвого пива. Она – без особого любопытства, впрочем, – искоса поглядывала на экран, то и дело отвлекаясь на телефон, где переписывалась с подружками в мобильном чате.

– Кто там тебя одолевает? – спросил Арсений после очередного сигнала о сообщении.

– Надя с Леной, подруги мои. Собрались в ночной клуб и зовут с собой…

– Ты им сказала, что никуда не пойдёшь?

– Так я и не пошла бы, – покачала головой Олеся, – в любом случае. Делать мне там нечего!

– А чего так? Прикольно. Выпить можно, потанцевать, познакомиться с кем-нибудь.

– Скучно мне это, – призналась девушка, – вроде место для веселья, а тоска жуткая. Поговорить толком не поговоришь, музыка орёт, на танцполе тесно, а знакомиться я вообще не люблю.

– Надо же, зануда какая мне досталась, – удивился Арсений, – неудивительно, что ты одна.

– В смысле?

– В прямом. Сидишь там, ковыряешься в своих записях, в ноутбуке… Сколько тебе? Ведь молодая ещё – огонь-девка должна быть, а ты, словно старушка. Надо тебя расшевелить.

– Ну, почему зануда-то?! – расслабившаяся от пива Олеся не смогла сдержать возмущения. – Почему сразу зануда? Можно подумать, ты меня знаешь достаточно, чтобы так утверждать.

– Потому что ты слишком правильная. Нельзя быть такой. Должен быть драйв, а в тебе его нет.

– При чём здесь правильность? – возразила она. – Мне просто неинтересно. Как раз в том, о чём ты говоришь, никакого драйва-то и нет, – драйв в том, чтобы узнать что-то новое, сделать то, чего раньше не делал, увидеть какую-то, неприметную на первый взгляд, но интересную деталь. В жизни очень много разнообразного драйва, а мы почему-то его ищем на танцполе. Странно, не находишь?

– Какой же драйв без движухи? Это какой-то унылый драйв.

– О вкусах не спорят, – махнула бутылкой пива девушка, не желая ничего доказывать.

– Поэтому ты и без мужика осталась, – подытожила муза.

– Нет, не поэтому, – усмехнулась Олеся, – представь себе, среди мужчин тоже есть любители «унылого драйва», как ты изволил выразиться.

– Чего же не обзавелась таким?

– Не нравится никто.

– А как же для здоровья?

– В смысле? Для психологического, что ли?

– Для физического, – посмеиваясь, уточнил Арсений, и наставническим тоном пояснил: – Интимная жизнь должна бить ключом. Тогда и психологическое будет в норме. Могу заодно помочь и с этим, кстати.

– Как ты мне можешь с этим помочь? – не поняла Олеся. – Какая тут может быть помощь?

– Физически, – лукаво подмигнула муза, – я ведь не только вдохновить могу, а ещё кое-что. И спать не на раскладушке, а с тобой на диване.

– Ты мне секс предлагаешь?! – изумилась девушка.

– Именно.

– Спасибо, не надо.

– Почему? Фригидная, что ли?

Олеся опешила.

– Ты идиот?

– Почему сразу идиот, – рассудительно промолвил сожитель, – я тебе предлагаю удовольствие, а ты от него отказываешься. Логично предположить, что ты не можешь его испытывать, следовательно, ты – фригидная.

– Жесть какая, – прошептала девушка, – точно идиот. И при этом муза. Как такое может быть?

– Что? – не расслышал Арсений.

– Да, фригидная, – кивнула девушка, пряча улыбку, – даже не пробуй. Только намучаешься со мной почём зря.

– Да это не страшно, – «успокоила» её муза, – меня это не пугает. Это же твои проблемы, а не мои. Я-то своё удовольствие всяк получу, уж можешь в этом не сомневаться. Глядишь, тебе даже и понравится в процессе.

– Полнолуние ещё не наступило, – медленно произнесла Олеся.

– И что с того?

– Я занимаюсь этим лишь по полнолуниям, приходящимся на четверг.

– Ты серьёзно? – приподнял бровь Арсений.

– Более чем, – подтвердила девушка, и, глядя на его обескураженный вид, воскликнула: – что за бред ты несёшь?! С какой стати ты мне такое предлагаешь? Ты мне кто вообще?

– Я – твоя муза.

– Вот и музицируй. Совсем охренел?! Мне любовь нужна, а не перепих «для здоровья». Ещё раз предложишь – пойдёшь на фиг в своих новых ортопедических тапочках.

– Ладно, понял, умолкаю… – кажется, Арсений действительно её понял, а, может, просто не захотел с ней ссориться.

Она разозлилась. Ну почему ей досталась именно эта муза? Неужели на всём Парнасе не нашлось кого-нибудь, хоть немного напоминающего характером Олесю?

– А ты раньше у кого музой был? С кем сотрудничал? – поинтересовалась она парой минут спустя, слегка успокоившись.

– Да там, с ребятами одними.

– И на что ты их вдохновлял? – Олеся представила себе подростков, исполняющих рэп, или начинающих стэндапперов, или тех, кто придумывает пошлые анекдоты – кто-то же ведь их придумывает.

– О, тебе лучше не знать… – многозначительно хмыкнул Сеня.

Часть 3

Месяц их совместной жизни ознаменовался тем, что Арсений перебрался на Олесин диван. Нет, «полнолуние в четверг» не наступило. Просто муза с некоторых пор стала так часто намекать на неудобство спального места, что Олеся решила не рисковать (а вдруг, проснувшись, она обнаружит рядом Арсения?!) и заказала себе узкое раскладное кресло-кровать.

Заказ из мебельного магазина привезли на следующий день.

– Вэлком, – произнесла она, указав рукою на диван, – можешь распоряжаться им не только днём, но и ночью.

И, протянув грузчикам несколько купюр, попросила:

– Вы не могли бы отнести кресло на лоджию?

– Почему на лоджию? – тут же вмешалась муза.

– Чтобы не мешать тебе по ночам телевизор смотреть, – ласково объяснила Олеся, – тебе ведь приходилось звук приглушать из-за меня, а теперь будет достаточно просто прикрыть дверь.

– Ты же всё равно в берушах спишь, я сейчас и не приглушаю, – заворчал Арсений, – стоило так тратиться… Могли бы и вместе спать.

– Стоило, – резюмировала девушка, и, отпустив курьеров службы доставки, ушла к себе на балкон.

Свободного времени у неё было не так уж и много – точнее, его не было совсем. Капризный Арсений требовал, чтобы Олеся уделяла ему внимание – кроме тех часов, разумеется, что она проводила на кухне – однако надолго его же самого и не хватало: получив очередную порцию внимания, сожитель отворачивался и хватался за телевизионный пульт. В эти короткие моменты Олеся могла заниматься тем, на что её и должна была вдохновлять муза – творчеством.

Но, увы, сосредоточиться девушка могла только в спокойной обстановке. Поначалу её спасали беруши, но это продолжалось недолго, поскольку обнаружилась закономерность: как только девушка принималась за дело, музе становилось скучно, и ей тут же требовалось Олесино внимание. Так образовался некий замкнутый круг, выход из которого однажды нашёлся-таки – в виде выхода на застекленную лоджию. Девушка оборудовала там кабинет, а после и спальное место, и в минуты отдыха уходила туда, чтобы поработать.

***

– Хочешь послушать, что я написала? – спросила она как-то сожителя.

Тот с невозмутимым видом покачал головой, даже не взглянув на свою «подопечную».

– Почему? – растерялась Олеся. – Ты же вдохновитель…

– Лучше бы ты снимала смешные ролики для ютуба.

– Тебе совсем не интересно, чем я занимаюсь?

– Если честно, то не очень.

– И другим музам тоже всё равно?

– Угу. Нам совершенно не обязательно знать, на что мы вас вдохновляем.

– Но я, признаться, ожидала, что ты мнение своё выскажешь…

– Ваши ожидания – это ваши проблемы. Знаешь, чья цитата?

– Полстраны знает. По-моему, это уже мем, а не цитата.

«И это ни капельки не смешно, а очень обидно», – сердито подумала Олеся и вернулась на лоджию.

***

Арсений тем временем загорелся новой идеей.

– Сфоткай меня, – попросил он как-то Олесю накануне выходных.

Девушка взяла в руки смартфон и навела на него объектив.

– Нет, не так, – мужчина прикрыл лицо ладонью, – подожди. Сейчас я надену футболку, сяду на диван, а ты меня сфотографируешь так, чтобы я хорошо получился – мне нужен удачный портрет.

– Для чего тебе? – полюбопытствовала она.

– Хочу на сайте знакомств зарегистрироваться.

– Зачем?

– За «тем», – кратко ответила муза.

– Ты же не человек, какой смысл тебе искать женщину? – не понимала Олеся.

– Потому что у меня есть физические потребности, в удовлетворении которых ты мне отказываешь. Ты же, как собака на сене: сама не гам, и другому не дам. Найдутся женщины, которые будут счастливы дать.

– О-о-о, – только и смогла произнести в ответ Олеся нечленораздельно.

Что тут ответишь? Она не инструмент для удовлетворения потребностей – в противном случае можно было бы приравнять себя к кастрюле, ложке, кошельку или даже унитазу. Хотя, первые три варианта, – и девушка недовольно поморщилась – собственно, она ими и является. Но резиновой куклой – увольте! Пусть ищет на сайтах, пожалуйста.

Олеся сделала несколько удачных фотографий, стараясь держаться такого ракурса, с которого лицо Арсения могло показаться в некоторой степени даже одухотворенным. Не так, чтоб уж очень, но некий намёк на мысль и чувство всё-таки появился.

– Состряпаешь мне анкету? Так, чтобы без ошибок и умными фразами было написано.

– Откуда же мне знать, что пишут мужчины в анкетах?

– Ты напиши там то, что хотят увидеть женщины.

– Но это же будет неправда, – возмутилась Олеся, – так нельзя делать.

– Тебе нельзя, а мне можно, – отмахнулась муза, – это добавит мне привлекательности в их глазах.

– Не буду, – заартачилась Олеся, – это подло.

– Ой, ну и не надо, сам всё «нарисую».

Нет, так дело не пойдёт. Девушка представила себе потенциальных жертв хитрого пройдохи. Как бы ему помешать? Или хотя бы предупредить других женщин о его намерениях.

– Давай я проверю, чтобы ошибок не было, – Олеся заглянула на страничку Арсения, куда тот уже успел выгрузить новые фотографии. – Ой, знаешь… Здесь нужно вставить какую-нибудь эффектную цитату. Дай-ка сюда.

Девушка быстро набрала в разделе «о себе» короткую фразу: «Falsis cecidisse sub armis». Пусть та, что заинтересуется Арсением, переведёт с латыни. Пасть в чужих доспехах. Может, это кого-то заставит задуматься и обойти незнакомца стороной… Достаточно ли?

На всякий случай она добавила в анкету: «Моё отношение к женщине – In hostem omnia licita». По отношению к врагу всё дозволено!

– Что это значит? – добродушным тоном поинтересовалась муза.

– Верный друг и настоящий мужчина, в переводе с латинского.

– М-м-м, круто. А про женщин ты что написала?

– Ищу одну-единственную.

– Это правильно! На это они точно будут клевать! – радостно захохотал сожитель и одобрительно хлопнул её по спине. – А ты быстро соображаешь.

«А ты не очень, – мысленно ответила ему Олеся, – и это хорошо».

Арсений с головой ушёл в знакомства; весь вечер следующего дня он переписывался с дамами, потягивая пивко из горлышка очередной бутылки, и даже с кем-то успел связаться по скайпу, знаками просигнализировав Олесе, чтобы она не высовывалась из лоджии.

– Мне в туалет надо, – не выдержала девушка и распахнула балконную дверь, – у меня тоже есть физиологические потребности, а ты не даёшь мне реализовать их.

Арсений вздрогнул и по инерции сдёрнул с себя наушники. Круглолицая девушка на экране ноутбука недовольно воззрилась на Олесю, но мужчина не растерялся: он демонстративно махнул рукой, позволяя сожительнице пройти, и спокойно произнёс, с улыбкой глядя в камеру:

– Сестра у меня гостит двоюродная. Могу познакомить вас, хочешь?

Что ответила виртуальная собеседница, Олеся не услышала, но объяснение ту, по-видимому, устроило, потому что Арсений вновь принялся ворковать, как ни в чём не бывало. Она почувствовала раздражение, усиливающееся с каждой минутой: от едва заметного недовольства до гневного протеста, заставившего мелко задрожать кисти рук.

«Чёрт побери, это же абсурд! Какое тут может быть вдохновение, если я целыми днями работаю, вечерами ублажаю капризную музу, ни минуты покоя нет – а он живёт в своё удовольствие, ещё и развлекаться надумал с дамами, причём совершенно бессовестным образом!»

Покрасневшая от злости Олеся сжала кулаки. Интернет, что ли, вырубить? Впрочем, почему она возмущается? Переключившись на девушек, Арсений будет требовать меньше её, Олесиного, внимания – а это значит, что у неё, наконец-то, появится возможность заняться личными делами. Даже пара-тройка свободных часов для неё – большая удача.