Постоялец

– И… это нормально? – я все еще пыталась восстановить дыхание и попутно делать вид, что мгновение назад ничего особенного не происходило.

– Подожди, – он набрал вызов и приложил телефон к уху. Я услышала голос робота: «абонент недоступен». – Извини, я пойду. Спокойной ночи.

Он меня уже не видел, не ждал ответа, просто зашел в отель и отправился в свой номер.

Я осталась среди ночной тишины со своими противоречивыми и не щадящими меня мыслями.

«Наверное, нужно было сразу сказать ему, что я скорей всего знаю, где она… И это совсем не в глухих горах.»

* * *

– Доброе утро, – Михаил спустился буквально через пару минут после моего сообщения. – Что ты хотела сказать?

– Я знаю, что Алена написала, что она в горах… Но, что если это не так, и я знаю, где она может быть на самом деле? По крайней мере, точно знаю, где она была после того, как съехала от нас.

Его брови дернулись от напряжения, но он молча ждал продолжения. Я открыла инстаграм и показала ему тот самый кадр:

– Снимали из частного сектора на горе. Я знаю этот район и легко смогу найти этот дом.

– Почему ты не сказала об этом сразу?

Я не знала, что ответить. Он был такой холодный и раздраженный, что мне вообще хотелось исчезнуть.

– Можем поехать прямо сейчас? Или скажи мне, куда ехать?

– Я смогу сориентироваться лишь будучи на местности. Чтобы поехать с тобой, нужно дождаться отца, он скоро освободится.

– Хорошо, напиши, как будешь готова, – бросил он, уже разворачиваясь к лестнице.

Не смотря на то, что на улице не было и облака, день обещал быть пасмурным. По крайней мере внутри я чувствовала себя именно так.

Всю дорогу до места Михаил молчал. Мне безумно хотелось понять, о чем он думает после вчерашнего сообщения жены, но вновь сталкиваться с его резкостью и холодом не хотелось.

На горе пришлось покрутиться по паре улиц, прежде чем нашлась та, с которой Алена сделала фото. Дальше – выйти из машины и пройтись вдоль домов, примеряя панораму на тот самый кадр.

– Похоже, это здесь. Вот напротив рыжий дом с черепичной крышей, вот ель, за ней качели… Да, это определенно то место, – еще раз убедилась я.

Михаил накрыл глаза козырьком из ладони и стал пристально осматривать дом. Трехэтажный особняк с панорамными окнами, уличным бассейном и альпийскими горками выглядел внушительно. И одиноко. Ни машин, ни людей, ни звуков.

Михаил подошел к воротам и нажал на кнопку звонка. Еще раз. Еще. Никто не ответил, не вышел, не выглянул в окно.

Он достал телефон, набрал вызов и приложил к уху. Пара секунд, и убрал телефон в карман. Очевидно, Алена снова была вне сети.

– Ты уверена, что это тот дом?

– Да. Но, может, она была у кого-то в гостях или вообще арендовала его лишь на пару дней и уже уехала…

– Спросим соседей, кто здесь живет.

Михаил прошелся по нескольким домам, но и в них никого не оказалось.

– Что теперь? – спросила я, когда он вернулся к машине.

– Наверное, приеду сюда к вечеру, понаблюдаю, еще раз пройду по соседям – вечером же должен хоть кто-то оказаться дома.

Когда мы подъехали к отелю, я ожидала, что Михаил снова молча выйдет и поднимется к себе в номер. Но он отстегнул ремень и продолжил сидеть в кресле.

Спустя несколько секунд он повернулся ко мне и взял мою руку:

– Извини, – он начал перебирать мои пальцы и поглаживать их. Меня будто запустили в невесомость. От его вновь ставшего мягким голоса, от нежных прикосновений, от неожиданности. – Она просто выбивает меня из колеи. Отказывает в разводе, уезжает, пропадает, играет в какие-то дикие игры. А мне этого не нужно, я просто хочу все это скорее закончить.

Невесомость будто резко выключилась, и меня разбило о землю.

«Отказывает в разводе?»

Впервые я услышала его настоящие мысли и переживания.

– Она все еще моя жена, мать моей дочери, и я не могу просто забить на всю эту ситуацию. Я несу ответственность за нее. Но это все уже настолько выводит меня из себя… Поэтому извини, что так веду себя. Что резок, груб.

Я пыталась найти слова, но они разбегались, как тараканы при включении света. Просто хватала воздух губами и продолжала гореть под его руками.

«Что происходит? Что сейчас происходит? Почему ты продолжаешь держать мою руку? Почему говоришь все это? Мы чужие люди. Или уже нет?» – все эти вопросы хотелось задать вслух, но они только больно бились о мою голову изнутри.

– Не знаю, почему ты все еще мне помогаешь, но твоя поддержка, компания, общение значительно снижают градус моих переживаний и моментами даже делают мое пребывание здесь приятным. Спасибо тебе, – я заметила, что он перестал играть моими пальцами и просто сжал ладонь в своих руках.

– Ну, мне тут не каждый день приходится гоняться по городу за призраками чьих-то жен. Так что мне тоже было интересно, – наконец выдала я с легким смехом. Скорее истерическим.

– Не знаю, как пройдет вечер с этим домом, но потом… я могу пригласить тебя куда-нибудь?

Я открыла рот и замерла. Сердце будто выдало залп фейерверка, раскатившегося по голове и спустившегося по всему телу будоражащей волной.

«Аааааааааа» – кричала я в мыслях.

– Да, почему бы нет, – спокойно выдала вслух. – Я давно не гуляла по вечернем курорту.

– Только не забудь надеть пальто, – улыбнулся Михаил и вернул мне мою руку.

* * *

В десятом часу Михаил встретил меня у отеля, и мы направились в сторону курорта. На этот раз мне даже не пришлось задавать вопросы, он сам начал разговор:

– В общем, ты настоящий детектив и дело раскрыто.

– Ты нашел ее?

– Не встретил. На звонок никто не отвечает и не выходит. Но этот дом… угадаешь чей?

– Серьезно, Антона? – я рефлекторно вцепилась Михаилу в плечо, выпучив глаза, и он засмеялся.

– Да. И вишенка на торте – двое соседей в последние дни пару раз видели на территории дома стройную блондинку.

– Я правда не понимаю, как ты так легко можешь об этом говорить. Как можешь спокойно идти сейчас со мной, когда она…

– Как ты там говорила? Когда столько лет делаешь что-то на автомате, время перестает иметь значение? Так вот, когда что-то происходит из раза в раз, это уже перестает иметь значение. Когда она пропала, я действительно переживал за нее, думал, что могло случиться что-то… плохое. Да, она часто уезжает и в этих поездках практически не связывается со мной – пара сообщений, один звонок Соне. Но она никогда полностью не отключала телефон на несколько дней. И этого я до сих пор не могу понять – зачем?

– Может, чтобы ты не определил ее локацию? Иначе ты бы сразу нашел этот дом, и понял, что она… – я споткнулась на слове, сомневаясь, что имею право произносить это.

– Изменяет мне? Хм… Не подумал бы, что Алена настолько умна, но… я уже всего могу от нее ожидать. Ты точно кроме отеля частным сыском не подрабатываешь?

Казалось, Михаил чувствовал себя спокойно и легко. Не такой реакции ждешь от человека, который узнал об измене жены. Но исходя из наших последних разговоров, я сделала вывод, что для него это не стало сюрпризом. И ответы на вопросы, за которыми он приехал, будто сняли с его плеч груз – груз неизвестности и переживания за человека. Сейчас он понимал – то, что его жена жива, в порядке и намеренно скрывается от него – очевидно. И его не волновал сам факт ее похождений. Не волновало, где и с кем она сейчас. Главным было то, что у его дочери по прежнему есть мать. Непутевая, гулящая, но живая мать.

– И что ты будешь делать дальше? – я старалась сдерживать интерес в голосе, но все равно не звучала уверенно.

– Возможно, побуду у вас еще пару дней, если найдешь мне свободный номер. Ведь завтра я должен освободить свой? Возможно, завтра еще съезжу в этот дом. Попытаюсь дозвониться, достучаться, поймать, наконец, с поличным. Даже интересно, что она в этот раз сочинит. Еще буду надеяться, что ты сможешь снова составить мне компанию… Чем у вас тут еще можно заняться?

– Боулинг? – выжидающе посмотрела я на реакцию Михаила, но когда он засмеялся, выдохнула – шутка прошла. Он действительно довольно легко относился к ситуации с Аленой.

– Может, лучше бильярд?

– Об этом рекомендую задуматься, потому что я очень хорошо играю.

– А тебе рекомендую задуматься о высокопарных заявлениях, потому что я на них очень легко покупаюсь – сразу хочется проверить тебя в деле.

Фраза прозвучала довольно двусмысленно, и меня пронзила очередная волнительная дрожь. Или я просто хотела видеть во всех его словах и жестах намеки и подтекст?

Вечер был уютным. Мы больше не поднимали тему Алены, и уже казалось, что ее вообще не существует. Михаил рассказывал про Италию, а я завороженно слушала. Я поделилась нашей городской легендой про пропавшую на горе девушку, которую якобы видели там спустя несколько лет – она искала дорогу и была одета совсем не по сезону. Он не стал высмеивать историю, как это делают некоторые, а наоборот, поддержал тему.

Вместо ресторана мы выбрали уличное кафе с шашлыками – мимо этого запаха было невозможно пройти. И как бы мне не хотелось заканчивать этот вечер, неожиданно я поняла, что мы уже стоим около входа в отель.

– Ну что, спокойной ночи? – спросил Михаил, посмотрев на часы. – Второй час… Неплохо мы загулялись.

– Да? А спать совсем не хочется… – я боролась с выбором и пыталась тянуть время, в страхе ошибиться.

«Просто отпустить его или предложить зайти? Не хочу уходить, не хочу прощаться. Но если предложу – если он откажет? Если я перейду черту? Если он плохо на это отреагирует?»

– Ты о чем-то задумалась?

– Я? Да… Нет, просто… Не хочешь еще немного посидеть? У меня есть пара бутылочек вина.

Секундное ожидание обдавало бурей эмоций – хотелось отмотать время назад и отказаться от вопроса, казалось, что я горю на кострище под его взглядом, что в меня вот-вот ударит молния, а бежать некуда, что я стою голая посреди центральной площади во время городского праздника…

– Я тоже как-то совсем не хочу спать, – наконец выдал он.

Взрыв, стая бабочек, поднимающая меня от земли, онемение в руках. На мгновение я даже потерялась, как дойти до собственной двери.

Я уже забыла, как это – когда ведешь мужчину к себе домой. Когда договариваетесь на кино, вино или домино, но оба понимаете, что не будете заниматься ничем из перечисленного. Это приятное волнение от ожидания, неизвестности и новизны. Ноги подкашивались.

Найдя ориентир, я стала разворачиваться, но Михаил поймал меня за рукав, развернул к себе, и мои губы почувствовали тепло. Его руки обхватили мою талию, и он стал двигаться на меня так, что рефлекторно мне пришлось отступить на пару шагов, пока спина не уперлась в стену.

Вначале он целовал осторожно, нежно, едва касаясь моих губ. Затем движения стали увереннее, пальцы сжали меня сильнее, язык раскрыл губы и заигрывающе коснулся моего языка.

– Прости, я не смог сдержаться, – прошептал он и, не дожидаясь моего ответа, снова слился с моими губами.

Тело будто неслось по центрифуге в парке развлечений. В голове не осталось мыслей, лишь желание и инстинкты. По телу разлилась волнующая сладость. Я слышала лишь его дыхание и собственное сердце – казалось, в ночной тишине его слышит вся улица. Кровь разогналась так, что норовила вскипятиться. Мои пальцы нырнули под его футболку и проскользили по горячей коже. Хотелось изучить каждый кусочек его тела – нырять выше, ниже, чувствовать сильнее.

Он остановился и замер над моим лицом.

– Ты все еще готова меня пригласить?

– Да, – хрипло выдала я, и на дрожащих ногах пошла к двери.

Как только дверь захлопнулась, он резко скинул с меня пальто, оставаясь за спиной, аккуратно схватил меня одной рукой за бедро, второй за шею и подтянул к себе, слегка запрокидывая голову назад. Шею обожгло поцелуем. Снова и снова. Под огонь попало плечо, пламя скользнуло обратно по шее и облизало ухо. Обе его руки оказались на моей талии и скользнули вниз живота, затем поднялись вверх и накрыли грудь, страстно сжимая ее.

Я подумала, что мы застоялись на пороге, взяла его за руку и протащила немного вглубь дома. Идти до спальни уже не хотелось, не терпелось, было неважно. Неважным было абсолютно все – нижнее белье не из комплекта, трехдневная небритость на ногах и годовое отсутствие практики. Потому что мы хотели друг друга, и теперь я была в этом уверенна.

Я запрыгнула на свой рабочий стол и подтянула его к себе, сразу избавляя от футболки.

По его груди пробежали полосы блеклого света фонаря, пробивающиеся через жалюзи. Мои руки не удержались и погладили ее, слегка царапая. Он прижал меня к себе, утопив в поцелуе, а затем снял с меня кофту.

Его пальцы осторожно, едва касаясь кожи, опустили лямки лифа, проскользнули по плечам, ключицам, медленно, выжидающе, прошлись кончиками по линии чашек и плавно занырнули внутрь, высвобождая грудь. Руки жадно обняли ее, поласкали взбудоражившее соски, и только после этого расстегнули петли и скинули лиф на пол.

Я попыталась разобраться с его ремнем, но он мне не давался – слишком давно я не снимала с мужчин штаны. Михаил не стал меня мучить и сделал все сам – сначала раздел себя, потом меня. До конца.

Между нами уже не было ни нитки, ни скромности, ни сомнений. Я начала ласкать его, с восторгом ощущая, что он уже готов.

Мои руки нырнули в выдвижной ящик стола и нащупали плоский квадрат.

– Это тебе, – я протянула ему упаковку, сверкнувшую в глухом свете, и он молча принял ее.

Через пару мгновений его рука взяла меня за задницу и резко пододвинула к себе, а затем он, наконец, вошел в меня. Без наглости и резкости. Заботливо, осторожно, словно пытаясь прочувствовать каждую первую секунду наслаждения.

Из меня вырвался стон. Всепоглощающие вибрации удовольствия разлились по телу. Я сжала в пальцах его сочную ягодицу, которая ритмично сокращалась под моими пальцами. Он одной рукой держал меня за талию, а второй за волосы, слегка потягивая голову в сторону и то целуя, то аккуратно покусывая шею, то переходя на губы.

Тело стало топиться, будто шоколад на солнце, и я больше не могла удерживать себя на руках. Все стало слишком слабым, и я легла на спину, вцепившись пальцами в верхний край стола. Он схватил меня за бедра, поднял ноги и развел их в сторону, наращивая обороты.

Иногда его пальцы с силой сжимали мои ноги, но эта боль не вызывала дискомфорта, а только усиливала желание. Она будто отражала силу того, насколько мы хотели друг друга. И я хотела чувствовать ее. Хотела чувствовать весь спектр его прикосновений, потому что до конца не верила, что это все происходит в реальности.

Он вдруг остановился, подтянул к себе за талию, поставил на ноги и повернул спиной к себе. Затем провел рукой от поясницы вниз, проскользнув ребром ладони по влажным складочкам, схватил за внутреннюю часть бедра, уложил мою ногу на стол и нагнул, вновь погружаясь в меня без остатка. Левая рука его продолжала властно держать меня за шею, а правая накрыла чувственный бугорок. Пальцы заскользили против движения тела, разгоняя внутреннюю бурю до предела.

Он начал ускорять темп, движения становились резкими, беспощадными, звонкими. Впился пальцами в мои волосы и слегка потянул голову на себя. Тело было натянуто как струна. Струна, которая вот-вот лопнет. Я больше не могла сдерживать стоны, и они срывались с губ все громче и живее. Он тоже протягивал тихие и хриплые звуки удовольствия.

Левая рука отпустила волосы, и в следующую секунду я почувствовала обжигающий шлепок. Тело запульсировало еще сильнее, пласт удовольствия собрался на самой вершине, готовый вот-вот обрушиться на меня лавиной.

Ураган стал закручивать ощущения все сильнее, сладкие волны подкатывать все чаще, как он вдруг начал притормаживать, растягивая удовольствие. Но я больше не была готова ждать ни секунды:

– Не останавливайся. Давай…

Еще один протяжный стон, еще несколько скольжений, его один хлесткий залп его ладони по моей попе, и лавина обрушилась, накрывая меня всю, клетка за клеткой, нерв за нервом.

Ноги отрываются от земли, нечем дышать, я лечу.

Тело затрепыхалось, словно осенний лист на ветру, но его руки твердо сжали мои бедра, не давая мне освободиться. Он ускорил темп еще сильнее, еще звонче и наконец выдал протяжный стон удовлетворения, входя в меня рвано, подтягивая к себе до упора.

Я упала на стол, ощущая легкое головокружение и пытаясь восстановить дыхание. Спину покрыло тропой поцелуев от лопаток до шеи, он приподнял мою голову и накрыл губы. Медлительно, властно, поощряющее.

Я разбилась. Я собралась заново. Я ожила.

Когда Михаил вышел из душа, я уже наполнила бокалы. Спать по-прежнему не хотелось, как и отпускать его. А если быть честной – хотелось «не спать» вместе с ним. Еще как минимум раз. Тело отдало сигналом нового возбуждения от одного вида его тела в полотенце.

– Ах да, вино, – усмехнулся он. – То, зачем мы шли сюда.

Я поправила запах халата и сделала глоток. Мы молчали. Тихо сопел холодильник. И вдруг, в два часа ночи, когда этого совсем не ожидаешь, воздух разорвало звонком телефона. Михаил поднял трубку:

– Алло.

– Привет, я знаю, что ты тоже здесь. Встретимся завтра? Похоже, нужно поговорить, – донесся до меня сладковатый женский голос, и бокал чуть не выпал из пальцев. Это была она.

* * *

Я не ждала утренних поцелуев и разговоров о вчерашней ночи, но около десяти утра Михаил просто спустился из своего номера, на ходу сообщил, что едет на встречу с Аленой, и оставил меня в полном раздрае.

Словно ничего не было. Словно он вновь был тем, кто только что приехал в наш город искать свою жену. Такой же холодный и чужой.

Три нервных часа. Три безумных часа. Сто восемьдесят разрушающих минут. А потом я увидела, как подъехала его машина, и из глаз чуть не хлынуло. Она сидела на пассажирском месте и смотрела на меня сквозь окно.

Знала ли она, что я помогала ему? Знала ли она, что произошло между нами ночью? Это на самом деле было неважно, потому что он вновь прошел мимо меня со словами «мы уезжаем».

Еще через несколько минут он уже протягивал мне ключ-карту, удерживая в левой руке сумку с вещами.

– Я бы правда хотел еще остаться, но мы просто должны ехать. Спасибо тебе за все. Пока, – в его серо-зеленых глазах не было того ноябрьского холода, как при первой встрече, голос не звучал так металлически, но в этот момент его взгляд и слова пробивали во мне настоящий озноб.

Тело впилось пальцами в край стола, пытаясь сдержать слезы.

Я понимала, что он ничего мне не должен. Мы ни о чем не договаривались – это была лишь страсть, сорвавшаяся с поводка. Но внутри меня затопило чувство опустошения, на поверхности которого лишь болтался поплавок злости – скорее на саму себя, чем на него. За то, что придумала себе чувства, за то, что проигнорировала обстоятельства, за то, что позволила себе быть слабой и подчинилась желаниям.

В следующие пару дней хотелось написать ему, позвонить, услышать от него хоть что-то. Но я держалась. Хоть и казалось, что тело до сих пор не может согреться – не помогала ни горячая ванна, ни жаркое солнце, ни терпкий глинтвейн.

– Ну вот, вначале из-за одного страдала, теперь из-за другого, – ворчал отец. Я пыталась скрыть от него свои переживания, но лицо, отстраненность и тот факт, что я путала номера и гостей, предательски выдавали меня.

Я старалась переключиться на работу, решила поставить около отеля пару скамеек-качель и погрузилась в их выбор. От мыслей это отвлекало слабо, поэтому я согласилась на ужин с Гошей, чтобы сменить свои проблемы на его. Говорят, клин клином вышибают. Я надеялась, что с проблемами схема тоже сработает.

Удивительно, но на этом ужине я наконец не испытывала к Гоше никаких эмоций. Будто прошлое замазали корректором, и его стало не видно. Мы общались как старые друзья и одновременно как новые знакомые.

Он рассказывал, какие изменения произошли в его стоматологической клинике за последний год, о клинике его бывшего сотрудника, о поведении конкурентов и пациентов. Среди этого встречались забавные истории из их работы, над которыми мне удалось искренне посмеяться. Часть корректора подстерлась, и я вспомнила, как любила слушать Гошины истории о клинике – у них постоянно происходили какие-то казусные ситуации с пациентами, а он артистично пересказывал их мне. И сейчас мы будто были в том беззаботном прошлом. Прошлом, где не было ни Михаила, ни Алены, ни той безумной ночи.

Еще через пару дней я позвала Гошу в отель, чтобы поделиться идеями, которые сформировала для продвижения его клиники. Мне как раз установили те самые скамейки-качели, и мы уселились на одну из них.

– Итак, мои идеи. Пока расскажу голосом, отвечу на вопросы, а потом скину тебе текстовый файл.

– Давай, – заинтересованно и с улыбкой слушал Гоша.

– Так странно, чувствую себя как на экзамене, – поежилась я, а он успокаивающе взял мою руку:

– Обещаю не валить тебя. В смысле, как преподаватель…

– Хорошо, – я заметила, что с губ сорвался хоть и короткий, но искренний смешок. – Во-первых. Люди в основном привязываются к врачу, а не клинике. Так? И часто если врач уходит, пациент идет за ним. Поэтому нужно сделать так, чтобы люди любили не только врача, но и саму клинику, чтобы им хотелось остаться с вами, даже если с новым врачом. Соответственно, можно подумать о системе лояльности и каких-то мероприятиях для пациентов, привязявающих их к вам эмоционально. Можно придумать подарки. Например, сделать зубные щетки со своим логотипом и дарить после лечения. Мало того, что подарок – это всегда приятно, они ещё и будут вспоминать о клинике, чистя зубы. Второе, что тоже важно, – нужно закрыть доверие к другим врачам, особенно оставшимся двум ортодон… – я заметила, как Гоша напряженно смотрит куда-то за меня и тоже повернулась. Договорить слово не удалось – меня сковало удивлением, трепетом, гневом и восторгом одновременно.

– Вы ведь работаете? Хочу заселиться, – Михаил вытащил из машины чемодан, спокойно прошел мимо нас и зашел в отель, остановившись у стойки ресепшна.

Несколько секунд я смотрела на закрывшуюся за ним дверь и не могла пошевелиться. Потом повернулась и внимательно посмотрела на машину – в ней больше никого не было.

Гоша выжидающе помолчал, наблюдая за моей реакцией, а потом резко встал и громко выдохнул:

– Видимо, договорим в следующий раз. Иди, – он слегка коснулся моего плеча и направился к своему авто.

Мысли обстреливали голову беспощадной канонадой так, что было невозможно ухватиться за какую-то конкретную – они будто существовали сами по себе. Наконец, тело встало и направилось в здание.

Я опустила голову и посмотрела на свои ладони, убеждаясь в том, что это не сон, и попыталась понять, как вести себя в следующие минуты.

– Привет, – мягко произнес он, перегораживая мне путь к ресепшену.

– П… привет. Что ты здесь делаешь?

– Надеюсь, что у вас есть свободный номер на одного, а ты в ближайшее время сможешь провести со мной мой постразводный отпуск.

– Я не понимаю, – мне казалось, его слова раздаются где-то вокруг эхом. Как насмешка, как фиглярство. Но стоило мне зацепиться за его теплый, глубокий, чувственный взгляд, как мир вокруг начал проясняться, мозг просыпаться, холод отступать.

– Знаю, все получилось странно. Но я не мог звонками или сообщениями к тебе дать ей повод отказаться от своего решения. В то утро, когда мы встретились, она понимала, что я узнал про нее и Антона – он сказал ей, что я разговаривал с ним в Луне, а затем она увидела меня около его дома, когда я опрашивал соседей. Не знаю, что еще на нее повлияло, но она сама предложила мне разойтись. Официально. Окончательно. Поэтому я поторопился уехать, чтобы не упустить возможность.

– То есть теперь ты разведен?

– Наше заявление еще на рассмотрении, потом придется определять место жительства Сони, делить имущество, в общем впереди еще целый квест. Но процесс запущен. И я счастлив, что наконец сделал этот шаг. И благодарен тебе за помощь. Сам бы я навряд ли нашел ее и вообще скорей всего поверил бы в ее историю с горами без связи, – Михаил сделал шаг ко мне, приблизившись вплотную. – Надеюсь, ты свободна сегодня вечером?

– Только если я увижу статус вашего заявления или получу официальное одобрение твоей жены.

– Хорошо, как скажешь, – заискрился он улыбкой. – Только чуть позже…

Его руки накрыли мою талию, подтянули к себе, и все вокруг поплыло, закружило. И снова: я разбилась, я собралась заново, я ожила.

P.S. от автора:

Благодарю за прочтение) Жду вас в своих соцсетях, чтобы продолжить путешествие по другим историям и мирам:

Телеграм: https://t.me/more_strok

Вконтакте: https://vk.com/habarova_stroki