Популяция

Прокричал и вслушался в тишину и стук собственного сердца. Через секунды услышал шорох в подъезде, сделал шаг вперёд, деревянная дверь распахнулась, и ему под ноги выбежало нечто. Олег не сразу понял, что это за существо. От удивления он присел на корточки и только после нового визга понял – из подвала выскочила толстая круглая такса, которая давила в зубах нереально огромную крысу. Собака держала грызуна за хребёт и сжимала маленькие острые челюсти. Крыса извивалась и визжала. Поскольку пасюк размерами был почти с таксу, голова собаки нелепо моталась. Минуту и серая тушка повисла. Радостная собачка бросила свою добычу и стала крутиться у ног Олега. Тот поднял малютку на руки.

Вынес находку к Алисе. Та только посмеялась: «Не можешь без хвоста, да?» Сумки допёрли едва-едва, крупа диетическая весит не меньше обычной. Олег показал всем таксу, которую так и нёс на руках. Доктор Сёма первый взял маленькую круглую собачку в свои лапищи.

– Док, ты посмотри её, может у неё глисты, смотри какое брюхо раздутое. Она крыс жрала. При мне задавила, вооот такую.» – и Олег развёл руками в стороны показывая примерно две длины реальной крысы.

Семён ощупал таксу, повертел её так и эдак, потом прижал к руке и почесал за ухом.

– Не, Олежка, она не глистатая… Она беременная!

Собаку накормили консервами из магазина (пришлось вернуться и собрать для таксы отдельный пакет, Псинкины лакомства оставили в доме). Таня нашла в хозяйственном магазине корзину, положила в неё подушку и ласково похлопала ладошкой. Зверю два раза объяснять не пришлось. Она разложила сытое брюхо и принялась вылизывать его со всей страстью.

Ужинали плотно и повалились спать, выставив дежурных.

14.

Утро началось рано. С каши на кокосовом масле и обсуждения планов дороги. Решили больше не задерживаться, ехать сразу на юг. Холодало, пролетал снежок, в любой день может завьюжить.

– Если без особых остановок, послезавтра будем на Таманском полуострове. – Миша изучал дорожную карту.

Собрались и погрузились очень быстро. Продуктами забиты были под завязку, топлива тоже хватит надолго. Дорога замелькала под колёсами. Друзья спали, болтали о спокойных и хороших вещах, шутили, играли с малышом и толстой собакой. Так споро и хорошо шли, что более тёплые пейзажи замелькали уже к вечеру. Скоро. Совсем скоро дорога окончится и начнётся жизнь…

Об этом думал каждый про себя. И каждый почувствовал острое холодное раздражение, когда Миша остановил скорую. Трасса была перегорожена двумя автобусами, а из серой дымки вечерней степи на них бежали люди. Они махали руками и что-то кричали…

Внутренне напряглись все. Даже маленький Павлик вжался в Таню и закрыл лицо ладошками. Миша и Алексей руки держали на оружии. Немного выдохнули только когда увидели, что чужаки улыбаются во весь рот и бегут к машине с объятиями. Пуганая ворона кустов боится, поэтому навстречу новым людям вышли двое – Олег и Миша. Остальные остались в машине и старались особо не высовываться.

– Здравствуйте люди, какое счастье, что вы прибыли в наш лагерь, проходите к нашим кострам! – раскланивался мужик неопределённых лет с большой косматой бородищей.

– У нас и щи поспели уже, и компания добрая, никого не обижаем, всех уважаем! – вторила бородачу женщина в серой косынке.

Миша с Олегом переглянулись. Животы урчали, сухомятка поднадоела, да и люди вроде путёвые. Махнули своим. Оставили доктора Сёму сторожить машину и пузатую собаку, которая ютилась в корзинке, пообещали обоим принести горячее поесть и пошагали к кострам.

За автобусами располагался целый лагерь, большие армейские палатки, навесы на прочных опорах, костры, котелки. По простору над полем летел запах капусты и лаврушки, домашнего горячего супа. Возле пластиковых столов сновали ещё двое: девушка в комбинезоне и горбатенькая старушка. Столы были накрыты не менее чем на 20 человек.

– Ничего се, у них народу! – Олег пытался разглядеть остальных, – По палаткам сидят что ли?

– Сейчас помолимся и трапезничать будем с братьями и сёстрами. – Бородач указал рукой на деревянные лавки.

– Верующие… – Таня тепло улыбнулась, встреча с чудаковатыми, но добрыми людьми казалась настоящим чудом.

– Вот сюда присаживайтесь, – девушка в комбинезоне показала на лавку возле себя и как-то очень пристально посмотрела Олегу в глаза.

Вся компания расселась вокруг столов, бородатый вышел вперёд и монотонно загудел:

– Поблагодарим жизнь и свет, и тепло, дарованное нам Всевышним, примем как благо миссию стражей небесных у врат его в дни страшного суда и поведём за руки братьев и сестёр наших к его престолу. Сохраним их тела нетленными, а свои души покойными, послужим Господу нашему аки апостолы, соберём паству в едином месте и возденем руки в мольбах о скором воскресении.

Никто из вновь прибывших в слова молитвы не вникал. Не было среди них людей хоть сколько-нибудь религиозных. После многозначительного кивка бородатой головы все приступили к еде. Странно только, что другие к обеду не спешили, около пятнадцати тарелок тихо остывали без едоков.

– Вы издалека? – девушка в комбинезоне сверлила Олега глазами.

– Ну можно и так сказать, а вы?

– А я… мы…

– Женя! Не болтай за столом. Не гневи Господа! – бородач грубо рявкнул на девушку, и та замолкла, продолжая пялиться на Олега.

Когда с едой было покончено, мужик подошёл к гостям вплотную.

– А теперь проявите благодарность, помогите накормить братьев и сестёр наших! Идёмте со мной, кто покрепче.

Бородач бодро зашагал к палаткам, Олег с Алексеем поднялись за ним.

– У вас там больные что ли? – испуганно и тихо спросила Алиса

Женя пересела к ней, положила голову на плечо и тихо, почти одними губами прошептала:

– Заберите меня отсюда…

Алиса вздрогнула. И было от чего!

В это время от палаток к столам возвращались бородач с девушкой на руках, Олег и Лёха тащили под руки здоровенного мужика. Уже около столов в нос ударила вонь. На лицах у парней был тихий ужас. Выглядели они оба настолько офонаревшими, что повиновались указам бородатого без слов.

– Ешьте братья и сёстры до дня воскресения! – с этими словами бородатый разжал пальцами мёртвый рот покойницы и засунул в него глубоко ложку с супом. Жидкость немедленно полилась обратно. Мужик заботливо промокнул грязный рот платком и залил в труп ещё ложку.

Алиса как сидела, так и запрокинулась за лавку. Её шумно вырвало. Это словно вывело Олега и Алексея из коматоза.

– Да у них там полная палатка мертвяков! – Алексей оттолкнул, наконец, от себя здоровенный труп.

– Неуважительно! – загудел бородач, и женщина в платке зацокала языком.

– Они ж только телом умерли и то не навсегда, а вот скоро будет день, так все воскреснут. А мы спасёмся, потому как не бросили почивших, а признали, что смерти нет. Для нас они живы. Кормим, моем, спать кладём рядом с собой! – Медленно и укоризненно читала лекцию по уходу за покойниками женщина в платочке, таким тоном, будто перед ней сидели нашалившие наказанные дети.

– Да делайте что хотите, автобусы уберите, мы своей дорогой поедем. – Олег решил с сектантами не спорить, пусть и, правда, забавляются со своими покойниками как им вздумается.

– Нельзя! Дальше ходу нету, там пути нечистые. Или с нами живыми останетесь или мёртвыми, а едино с нами – ждать Его пришествия и воскресения. Перед Ним будете каяться. – Бородач поднялся и закатал рукава на волосатых ручищах.

Алексей и Олег встали перед своими женщинами, Таня прижала к себе Пашку, приготовилась бежать, Ильинична схватила тарелку со стола и замахнулась ей на манер японского сюрикена. Друзья сбились в кучку, приготовились драться и не заметили, что Миша пропал.

В это время рыкнул двигателем один из автобусов и съехал с дороги в кювет.

– Давай сюда бегооом! – орал Миша, стоя возле водительской двери. Семён завёл скоряк. Таня прижала Павлика к груди и, что есть сил, рванула к машине, перепуганный ребёнок кричал и закашливался от слёз. Ильинична запустила тарелкой в сектантку, та осела на лавку и прижала руки ко лбу. Алексей снял с плеча автомат и приказал бородатому лечь на землю. Дождался пока все свои будут у скорой, и сам попятился, держа психов на прицеле. В этот момент девушка в комбинезоне сорвалась с места и кинулась к Алексею, вцепилась в его руку холодными тонкими пальцами:

– Заберите, заберите меня отсюда, я не хочу, заберите хоть куда…

Алексей кивком головы показал ей на машину. Женщина в платке начала выть и причитать, но никто её воплей не слушал. В ушах бился пульс. Как только за Алексеем захлопнулась дверь, машина рванула с места, оставляя жуткий лагерь позади.

– Поели, бля… – Олег всё ещё тяжело и прерывисто дышал.

– Я не поел! – прогудел Семён и все засмеялись. Долгим, нервным смехом.

– Мы, походу, единственные нормальные остались. – Миша улыбался, его это откровение радовало больше, чем расстраивало.

– Расскажи, ты кто хоть? – Таня ласково похлопала Женю по плечу.

– Я Женя, мне 19. Женщина в платке – это моя мама, – сказала она и опустила глаза, – Она ещё до эпидемии ходила к этому Якову бородатому, у него свой приход был. Секта. Но безобидные. Песни пели, молились. У меня папа год назад погиб в аварии, мама очень убивалась, а с ними полегче стало. Мне всё равно было, у меня своя жизнь. А как все поумирали, мать побежала в дом к Якову. А он живой. Автобусы собирает, людей живых. Мы и поехали. По пути людей брали. Сначала только живых, а потом, когда они тоже умирать стали, то и мёртвых. Полных два автобуса покойников набили. Три дня стояли лагерем тут, собирались дальше ехать, куда-то на Урал, там Яков деревню таких же сектантов знает.

– Ты говоришь, живых находили, неужели только бабка и ты с матерью остались? – Олег смотрел недоверчиво.

– Только мы и остались. Сначала десять живых было. Потом, после первого сбора мертвецов женщина заболела и к ночи умерла. По дороге ещё мужик с бабой померли. Старик тоже. Парень молодой бежать хотел, Яков его догнал и задушил. И ещё… девочка ещё была, маленькая… Она есть с покойниками не хотела. Мать её насильно кормить стала, та подавилась. Хлопали ей по спине, трясли, а она посинела и умерла. Мать её теперь сама кормит и дочкой зовёт…

Женя замолчала и отвернулась к окну. Да и что тут скажешь. Щёлкнуло что-то у людей в головах и не поймёшь: кто в своём уме, а у кого давно разум в катышек свернулся.

Машина почти летела по пустой трассе, красная полоска заката сменилась чёрной южной ночью с крупными гроздьями звёзд. Семёна за рулём сменил Мишка, ночь обволакивала белую скорую помощь и отступала, сначала только от огней дальнего света, потом и от боков и постепенно истаяла серым мороком. Из-за горизонта вынырнуло оранжевое ласковое солнышко. Проснулся на переднем сидении Алексей. Он тёр глаза и смотрел вперёд с блаженной улыбкой. Там, в сочных апельсиновых лучах на горизонте сверкало и переливалось настоящее море.

Со стороны они напоминали большую семью. Будто пожилая мать с детьми и их супругами приехали к морю. В начале декабря. Таманский полуостров встретил сильным ветром, пробирающем до костей, штормом и инеем на проводах. Тёплый юг оказался не таким уж и райским.

– Холодно… – Олег дул на замёрзшие руки, – Ни разу на море не был зимой.

В Батыйске уже занесло снегом улицы, спрятал зимний покров мёртвых людей, замёл следы. Но Олег об этом не знал и старался не думать. Стали искать место, где теперь остановиться. Скорая кружила по узким улочкам в поисках подходящего дома. Ничего… Двухэтажные шлакоблочные дома, пятиэтажки, девятиэтажки, дома без печей.

– Блиин, вот мы лоханулись… тут вообще печками не топят по ходу. – Миша нервничал и причитал.

– Не нагнетай, топят! Найдём! – Алексей в свои слова сам не очень верил, но слушать зудёжь Мишки не хотел.

Ещё час они ездили по улицам то одного посёлка, то другого, пока, наконец-то, не нашли дом с камином. Большой, красивый. Протопить эту дачу камином может и не выйдет, но будет не холодно. К тому же рядом с коттеджем обнаружилась сауна на дровах и уличная кухня. Роскошно, если дров побольше найти. Возле сауны была только низенькая декоративная поленница. Топили тут только короткой зимой из нужды, а всё больше для развлечения и красоты.

Перенесли в дом вещи, затопили камин, стали размещаться кто где. По комнатам решили не расходиться – холодно. Мужики притащили кресла, диван, матрас из спальной. Развели огонь на уличной кухне, Нина Ильинична принялась за готовку.

– Давай, пока не размазало, дрова поищем? – Алексей пихнул Олега в бок. Тот коротко кивнул и пошёл за топором к машине. Вандалы – лесорубы, они разобрали старый деревянный забор у соседнего дома. Нашли пилу и сильно умножили декоративную поленницу совсем не декоративной кучей досок.

– Олежек, как думаешь, почему мы тут ни разу на улице мертвяков не видели? – спросил Алексей во время перекура.

– А правда же, нету никого. Ни в домах, ни на улицах. Может, успели уехать? Или вывезли их вояки и потом… Найдём ещё где-нибудь кучу костей обгорелую.

– Надо бы ещё тут поездить, посмотреть. Странно. Давай с тобой за продуктами поедем?

Олегу совсем, совершенно, не хотелось никуда срываться. Хоть день бы полежать спокойно и сыто, в тепле, вытянув ноги. Помыться, выспаться, выдохнуть. Но если откажется, Лёха других подобьёт. Не Мишу, так Алиску, она последние дни хвостом за старым воякой ходит, и не скажешь, что плевала ему в лицо ещё недавно. Или Женю эту… Малая совсем, доверчивая, любопытная. По дороге ей голову совсем заморочили рассказами про сжигающие ящики и чёрных глистов в аквариумах.

– Поедем, Лёх… чо.

Очень Олег надеялся, что после еды Алесей успокоится и отложит свою разведку хоть до завтра. Но едва отложив тарелку, тот собрал сумку.

Пошли пешком, оглядываясь в поисках машины. Вскоре нашли одну, завели с толкача. В десяти километрах должен быть большой город. Туда и поехали. Красивый, южный, с парками и магазинами город был совершенно пуст. Никого. Ни живых, ни мёртвых. Наскоро сложили в багажник привычные продукты и вещи из пары магазинов. Вроде как главное сделали, теперь искать. Хоть какие-то следы людей. Никого. Даже большая больница оказалась пуста. Зашли в дом – квартиры заперты. Запаха труповины нет. Центральный проспект заканчивался набережной. Пустые пирсы, пришвартованные лодки, яхты. А людей нет. Мужики стояли и курили, глядя в серую даль.

На горизонте оба почти одновременно увидели движение. Разрезая волны, двигался небольшой кораблик (баркас, катер?) Заорали, замахали руками. Видят ли? Алексей заметался по берегу, нашёл картонную коробку и поджёг. Огня было мало. Тогда они вдвоём стали собирать весь мусор, и скидывать в костёр на причале. Махали руками, прыгали, орали. Старались не зря. Кораблик развернулся и уверенно пошёл к берегу.

Алексей на всякий случай достал из машины свой автомат. Прижал оружие к груди. Уже можно было рассмотреть катер береговой охраны, флаги и людей на палубе.

– Оружие уберите, мы с миром, – громко прогудел в мегафон голос с катера.

Алексей отнёс автомат к машине. Судно подошло к соседнему причалу, двое умело закрепили канаты, опустился якорь. Скинули трап и к Олегу и Алексею навстречу вышли трое. Крепкие мужики, без оружия, улыбались.

– Вы как тут оказались. На эвакуацию не успели?

Олег коротко рассказал им, откуда дорога привела их в город у моря.

– Так все живы, что ли? Эвакуировали? – Алексей обрадовался. Неужели конец ужасу, где-то много здоровых людей заселяют новый город.

– Не знаем. Собирали всех. И больных, и здоровых. Посадили на теплоход и отправили в Крым. Приказ пришёл – всех отвезти в порт Севастополь, там врачи должны встретить. Мы по службе остались патрулём. Приказ.

Олег хотел было рассказать, что слышал уже про такие приказы… Не стал. Там у этих ребят наверно семьи, чего зря пугать.

– Вы были в Севастополе? – Алексей пытал главного, седого мужика в просоленной штормовке.

– Не были. И на связь они не выходят. Электричество отрубилось. Наверное… – мужик протянул руку, – Владимир я, а это Андрей и Саня. На катере ещё Сергей.

В окне рубки мелькнула фигура, парень махнул стоящим на причале рукой.

– А если сейчас туда выйти, посмотреть хоть, через сколько будем?

– К ночи будем. Только у нас приказа нет. Мы должны береговую линию патрулировать. Мало ли, кто объявится. Вот вы же объявились. Собирайте своих и завтра пойдём. Приказ был выживших собирать.

– Видишь, брат, какое дело. Мы из нашего города бежали. Там тоже приказ отдали, всех собрать. А потом расстреляли, собрали трупы в кучи и сожгли. – Олег скомкал несколько историй в одну, но суть передал доходчиво. Молодые вперились в своего командира глазами.

– А ну, грузись… – капитан махнул мужикам рукой. Что-то заворочалось в его душе, под седыми широкими бровями мелькали огоньки тревоги.

Шли долго, уже стемнело, и по глади воды скользил жёлтый свет от фонаря. Владимир рассказал, как в начале эпидемии работали в городе санбригады, свозили умерших на кладбище и закапывали в большие братские могилы. Иногда умирали там же и ложились рядом с теми, кого должны были положить в жирный южный чернозём. Выживших сажали на автобусы и отправляли в соседние города. Потом поступил приказ. Оставшихся посадить на теплоход и отправить в Крым. Люди собрались на набережной. Были и там погибшие. Их относили в военные грузовики, убирали сразу. Теплоход вышел из гавани две с половиной недели назад, сначала отвечал по рации, потом перестал.

Над морем поднялась большая луна. Стало светло и красиво. Сказочное море, сказочный кораблик, невероятное путешествие последних выживших к благословенному порту, где ждут другие, последние русские люди.

– Человееек, за бортооом! – тихие счастливые мысли прервал крик с мостика.

В нескольких метрах от лодки на волнах бултыхалось тело. Разбухшее уже.

– Нету человека, – понуро выдохнул Андрей и бросил на палубу круг, который схватил по привычке.

Сергей повернул фонарь. Рядом с утопленником был ещё один, потом увидели ещё, и ещё… Фонарь направили вдаль. Чёрное зеркало моря было всё в разноцветных точках. На сколько далеко видели глаза вокруг качались в волнах утопленники. Катер сбавил ход. Пассажиры с ужасом смотрели за борт. Мимо проплывали безобразные массы. Бывшие раньше мужчинами, женщинами, детьми. Живые провожали их глазами.

– Это… что… тот теплоход… – Олег почти сипел, горло перехватило от страха и холодного воздуха.

В темноте, едва подсвеченный луной и фонарём дрейфовал летучий голландец. Теплоход в темноте казался белой горой. Вокруг его бортов плескались серебристые барашки волн и качались мёртвые бакены людей. Сотни человек сейчас плыли неведомо куда рядом со своим последним пристанищем. Владимир осматривал теплоход в бинокль. На палубах ютились у перил неподвижные кучки. Бесконечно долго всматривались они в воду и белый вымерший корабль. Никого. Никакого движения, звука, знака.

– Поворачивай назад! – Владимир гаркнул и сел на палубу.

Катер затарахтел, ещё несколько часов и сойдут они на берег там же, где сели. Утонула в холодном зимнем море последняя надежда. Нет благословенного города. Самый молодой из команды, Андрей, трясся. Наверняка они всех близких, любимых, родных они отправили в солнечный Крым на том самом теплоходе. Олег похлопал молодого по спине: «Держись, брат… держись». Отошёл к перилам и уставился на огромные как пуговицы южные звёзды. Он смотрел в небо, ничего не спрашивал у злого, бросившего их бога, ничего не просил. Только смотрел, не мигая и провожал внутрь горячие крупные мужские слёзы.

До дома добрались ранним утром. Тихо вошли, чтобы не будить и не пугать появлением четырёх новых мужиков. Оказалось, никто уже не спал, даже малыш сидел в уголке и деловито перебирал ложки и коробочки.

Познакомились, повздыхали над брошенным теплоходом и сотням погибших, дрейфующих в холодном зимнем море. Надежда на людей таяла, как редкие снежинки, пролетающие над большим красивым домом. Такса обнюхала новичков, капитан потрепал пузатую за ухом. «Хорошего человека собака всегда примет!» – вспомнил Олег фразу своего мастера цеха, который вечно прикармливал у проходной бродячих псов. Даже самые злые оторвы никогда на него не лаяли.

Ильинична отыскала на кухне вторую большую кастрюлю, готовить теперь на целую команду, да ещё и мужики. Она была глубоко убеждена, что существа мужского пола должны съедать порцию вдвое больше любого нормального желудка. Всё время повторяла: «Вам силы нужны!» Будто девчонки, бесконечно возившиеся с ребёнком и хозяйством, в силах не нуждались.

Продуктов притащили много, должно было хватить на неделю бесхлопотной жизни. Дров такой толпой тоже можно заготовить хоть вагон – неразобранных заборов ещё много. Кому они сейчас нужны. Не от кого городиться.

Лица у моряков были нервные. Толи думали о родных, которых отправили на верную смерть на проклятом теплоходе, толи просто устали от качки и смерти, и сейчас никак не могли расслабиться. Горе и вина, усталость и нервное замыкание, такие знакомые. Кого-то они продолжали грызть, в ком-то потухли как горячие угли, покрылись пеплом тупого равнодушия. Алиса давно не плакала по мужу, все старались не вспоминать маленького Санька.

– Надо добраться до Севастополя! Должен там быть кто-то кто ждал теплоход, должен быть кто-то, кто отдал приказ. – Владимир чесал то правый, то левый кулак.

– Нет там никого, капитан. Мы уже столько раз приезжали на мёртвый пустырь. Нет людей. – Олег хотел, чтобы горькая правда звучала помягче, но вышло плохо.

– Знаешь парень, это тебе повезло, у тебя и жена и ребёнок живы, – Володя кивнул в сторону Тани и Павлика, Олег открыл рот, чтобы возразить, но вместо этого улыбнулся девушке, – А у меня вся семья ушла … вся семья теперь там, на волнах… Я должен знать, какая сволота их угробила.

– А если не узнаешь? Ну, нет там никого, вдруг? Что тогда? – Алексей, видя бессилие Олега в споре включился со всем своим цинизмом.

– Не знаю… но я должен. – Владимир больше обсуждать это не хотел, – Парни, вы со мной?

Морячки сидели у камина, отогревали обветренные красные руки. Что-то больное читалось в каждом, и жажда мести, и нежелание срываться в лапы смерти, которая потопила так много людей. Молодые, жить хочется. Ничего не ответили, одним взглядом согласились с судьбой.

– Давай так, выйдем вместе, дойдём до Севастополя, пошукаем немного. Если никого – вернёмся. Нам теперь вместе жить, мы последние. – Алексей не столько искал компромисс, сколько не хотел опять встречать опасных отморозков и чудеса техники, сжигающие людей. Страшные тайны нового мира манили гораздо меньше даже самой крохотной надежды на нормальную жизнь.

– Согласен! – капитан кивнул, – заправить катер надо. Там недалеко док ремонтный, до него быстро дойдём.

Решили, что на разведку в крымский порт кроме капитана отправятся Алексей с Олегом (раз уж начали) и Андрюха с Саней. Сергей останется в доме, помогать Мишке и доктору с защитой и хозяйством. Тянуть долго тоже не стали. Захватили сухпаёк, воды и поехали. На прощанье Олег поцеловал Пашку и обнял Таню. Та украдкой чмокнула парня в шею. Горячий след Олег прижимал рукой всю дорогу и даже потом, стоя на продуваемой сырой палубе. Ещё не отошёл от берега катер, а ему хотелось вернуться. Ну её эту правду, какой бы она ни была. Кажется, есть что-то намного важнее. Олег чувствовал новое для себя: смесь нежности, тревоги и желания укрыть Таню и Пашку от всего мира. Может это и есть любовь…

Ремонтный док оказался мрачным местом. Чёрным, ржавым, но, к счастью, знакомым морякам. Они привычно подошли к заправочному танку и занялись подготовкой к долгой дороге. Алексей и Олег курили одну от одной, вроде вода кругом хоть и заправка, да и кому какое дело. Судовые причиндалы побрякивали едва-едва, в доке было тихо. Тем удивительнее для всех оказался грохот из-за ржавого плавучего крана. Там кто-то был. Алексей прихватил оружие, хлопнул Олега по плечу. Тихонько они соскочили на берег и двинули в сторону шума. Когда подошли совсем близко от них со всех ног рванул парень в форме. Олег бегал не быстро, а вот старый вояка формы не терял, хоть и дымил как паровоз. Почти полтос мужику, а быстро нагнал молодого и ловкой подножкой уронил его на землю. Тот рухнул плашмя, как мешок, перевернулся, засучил ногами по бетону в попытках встать.

– Сиди на жопе ровно! – Алексей прикрикнул и показал автомат, – Кто такой?

– Равиль… сержант

– Ты Равиль-сержант чего тут один трёшься? Почему сразу не вышел к живым?

– Смотрел я. Живые живым рознь. Я тут тоже вышел к своим, в форме, потом еле ноги унёс. Пока они ящик открывали, я в воду прыгнул и уплыл, замёрз как скотина. Они потом фонарём светили, светили…

– Из ящика фонарём-то?

– Ну.

– Повезло тебе, Равиль. – Алексей ехидно поднял бровь, – вставай, давай, не морозь задницу. Видел куда потом эти в форме с ящиком делись?