Воскресенье. Книга вторая

– Ох, вот это да! – Засмотревшись на неоновую вывеску, присвистнула Лена, поправляя серое, шелковое платье. – Галка, а нас сюда пустят?

– Не волнуйся, для этого нужно дружить с евреями. Нам к товарищу Шустеру, – обратилась к швейцару Галя, когда подруги вошли в ресторан.

– Товарищи, ну, что же вы стоите! – Выбежала к Лене и Гале невысокая девушка с кудрявыми, каштановыми волосами в черном платье из креп–жоржета с шелковыми отделками. – Рая, – пожала она руку Лене.

– Очень приятно, Елена, – Лена оглядела зал – всего несколько занятых столиков, за одним из них тот самый мужчина, вернувший ей шарфик на вокзале. Узнав ее, молодой человек отложил сигару и приветливо помахал рукой. Лена ответила тем же, смущенно поправив темные волосы.

***

– Позвольте представить, это мои друзья, – объявила Галя, когда компания уселась за столики в «гаванском» зале, – это Арвид, Виктория, ну, и Рая Шустер, в общем, с ней ты уже знакома.

– А шо сразу Шустер?! – Рассмеялась Рая, покачивая головой и поправляя прическу. – Мой папа еврей, иначе бы я не ела в «Альгамбре», вы шо! Давайте пить, господа! Всем шампанское за мой счет!

– Приятно познакомиться, Елена, – тихо сказал, улыбнувшись, Арвид, невысокий блондин с темными, грустными глазами, – я искренне вас прошу не думать, что в Риге все не любят русских, от всего сердца вам говорю, что это не так, – закурил он сигарету.

– Да, он прав, – кивнула Виктория, поправляя убранные в пучок темные волосы. Вытянутое лицо и тревожный взгляд. Глубокие, карие глаза. Теплая улыбка и легкий бас, не очень сочетающийся с ее внешностью. При высоком росте потрясающая фигура, которую ярко подчеркивало обтягивающее, черное платье. Темные перчатки в тон. Все на месте. Идеально. – Основа наша не в единстве народов, а в едином движении и принятии друг друга. Здесь есть разные люди, как и везде, поэтому, если вы столкнетесь с проявлением агрессии, не пугайтесь, бывает. Курите? – Протянула она женскую сигарету.

– Да, спасибо, – взяла табак в руки и, приняв огонь от Арвида, закурила Лена, – какая прелесть, красота, ммм.

– Ребята другое не курят, – улыбнулась, также затягиваясь, Галя Сокол, – мы учимся вместе в университете. А Арвид, кстати, увлекся радио – делом. Жутко интересная вещь.

– А чем занимаетесь вы, Лена? – Обратился к девушке Арвид. – Наверное, танцуете?

– Ха-ха, танцевать я люблю, – рассмеялась Лена.

– Пусть и не очень умея, – пихнув ее в бок, рассмеялась Галя, смахивая пылинку с черного платья.

– Да, а вообще я переводчик, – поправляя складки на платье, ответила Лена, – английский, больше немецкий, французский.

– О, фрау говорит по-немецки? – Сказал на немецком Арвид, поправляя воротник светлого пиджака и слегка склонившись к столу. – Этой стране необходимы такие герои.

– Настоящие герои не носят плащей и не говорят на нескольких языках, – ответила также на немецком языке Лена, – у настоящего рыцаря львиное сердце и чистый разум.

– А если говорить о рыцарях, меня всегда удивляло, как они всю жизнь ходят в одних и тех же латах, это же фуу! – Расхохоталась Вика, закатив лицо к потолку.

– Антигигиена, – подхватив, рассмеялась в ответ Сокол.

– Какая гигиена, интимная? – Вернулась с двумя бутылками шампанского Рая Шустер. – Прочь политику, давайте же пить, нас же пять! – Громко бахнула, вылетая, пробка из бутылки. – Ура!!! – Загалдели ребята хором.

– Господа, – к столу подошел тот самый молодой человек и взглянул на Лену, – позвольте украсть вашу прекрасную подругу.

–Хм, – надменно подняла голову девушка, – я танцую исключительно румбу. Вас это устроит?

– Вполне, – парень поправил темные каштановые волосы, повернулся к оркестру и дважды хлопнул в ладоши. Заиграла музыка.

– Товарищ, а вас не устроит еврейка, такая, как я? – Прикоснулась к руке мужчины Рая, но тот как–то слишком агрессивно одернул ее, уничтожив девушку взглядом. – Маменька, да пожалуйста, я не настаиваю.

***

– Вы не очень лестно обошлись с моей подругой, – сказала Лена, когда пара закружилась в неторопливой румбе, – вы антисемит?

– Почему же, вполне семит, – улыбнулся парень холодными глазами, – просто каждый должен знать свое место.

– Да, и где же ее место?

–Среди таких же, как она, – спокойно ответил парень, – не более.

–А, то есть, вы так решили?

– Так решила история, и, поверьте мне, она еще не раз это докажет. А вам я бы советовал не дружить с кем попало.

– Спасибо, я как–нибудь решу, с кем мне водить дружбу, – сказала Лена, когда спустя пару шагов и поворотов, сохраняя прямой угол, партнеры раскрылись в веерную позицию. – Спасибо, была рада познакомиться.

***

– Арвид, кто это был? – Спросила девушка, вернувшись за стол.

– Это Виктор, – ответила за парня Вика, на ее вытянутом лице появилась обеспокоенность, – неприятный тип.

***

– А у меня предложение! – Крикнула Рая, когда уже захмелевшая компания вышла из ресторана. – Я предлагаю идти к комсоргу!

– Зачем? – Покачиваясь из стороны в сторону и держась за Лену, спросила Галя.

– А чего это мы веселимся, а она нет? – Шевеля пьяным языком, объяснила Рая Шустер. – Идем!

– Идем, – кивнула Галя и потянула Лену за собой.

– Ооо, это без нас, – Вика взяла Арвида под руку, – до свидания, Лена. Было приятно с вами познакомиться.

***

Компания остановилась перед зданием на улице Грециниеку, 24. Здесь располагалась трикотажная фабрика и производство по вязальному делу, а также жилые помещения работников предприятия.

– Комсорг! – Истошно крикнула Рая, схватив камень и метнув его в окно четвертого этажа. Где–то залаяли собаки. – Комсорг, выходи, у нас хорошо! – Продолжала разрываться девушка, разрезая ночную тишину и едва держась на ногах.

– Комсорг! – Поддержала подругу Сокол. – Комсорг, иди к нам!

– Утерәм, сукалар! – С грохотом открылось окно на четвертом этаже, и из него выглянула заспанная девушка с огромными, темными глазами. – Чего надо?! Чего орете, людям спать мешаете?!

– Тебя надо, – поджала губки Рая, – иди к нам, а? – Протянула она руки вперед.

– Я сейчас выйду и всем вам покажу, не дай Бог я спущусь, а вы будете еще там! – Погрозила кулаком девушка и захлопнула окно.

–Упс, – развела руками Галя, – надо уходить. Апайка шутить не любит.

– Рузиля!!!

– О, Господи! – Вздрогнула Лена, увидев перед собой невысокого смуглого парня в черной кепке.

– Рузиля, жаным, синнән башка җан җырламый, чыг, мәхәббәтем минем! – Завопил он. – Телисеңме, җырлыйм сиңа?

– Уф, Алла! – В окне вновь появилось заспанное лицо комсорга. – Тебе чего надо?

– Жениться хощу.

– Чего?! Бар, йокла, авыру. Буларны да үзең белән алып кит.

–Вот такая татарская сказка каждую ночь, – рассмеялась в кулак Галя, постепенно уходя от дома, – Рузиля хорошая, но строгая. За студентов горой, на казылык порежет. Поэтому и Апайка. Заботится, как о детях, и все умеет. А этот, – кивнула Сокол, – сто лет за ней бегает, а она ни в какую, представляешь? Ее родители замуж хотели выдать, а она сбежала сюда, в Латвию.

– Чума, – рассмеялась Лена, оборачиваясь. Молодой человек уже сидел перед окнами, что–то объясняя глухим басом, а девушка внимательно слушала, улыбаясь и смущенно поправляя темные волосы.

***

– Ох, Сокол, ты же корова, а не птица! – Прошептала Лена, когда подруги споткнувшись в тесноте коридора и ударившись о пианино, вновь оказались на полу.

– Тсс! – Приставила палец к губам Галя. – Маму разбудишь. Ползи влево, там твоя кровать.

***

Войдя в комнату, Лена, стараясь не шуметь, взобралась на подоконник и посмотрела в окно.

Шпиль церкви Святого Петра и Рижский замок. «Как же красиво», – подумала она и обняла колени.

Сквозь открытое окно ударил теплый летний ветер, а перед ней лежала ночная, великолепная Рига – древняя, чарующая и прекрасная.

***

«Далеко, где–то там, в Барселоне,

При лунном свете, в час поздний, ночной,

С сеньоритой сидел на балконе,

И наслаждался ее красотой…»

Лена неспешно бродила среди деревьев–великанов в городском парке Кронвалда. Казалось, громады укроют от дождя и щедро спасут прохладой жарким летом. Парк славился огромными, длинными аллеями: вдоль одного бульвара – липовыми, вдоль другого – дубовыми, на левом берегу канала. Через мостик – полукруг боярышника. Около беседки же расцвели древовидные китайские пионы. Подобрав подол серого шелкового платья, Лена уселась на скамейку, разглядывая цветы.

«От холмов, где кем–то щедро,

Гряда дубов сплочена,

Уж летит на крыльях ветра…»

– Дух виноградного вина, – закончила Лена за подошедшего к ней парня, – Райнер Мария Рильке.

– Он самый, – кивнул молодой человек и, поправив светлую прическу, протянул руку, – Янис, – он будто сливался с солнцем. Блондин, в светлой рубашке с короткими рукавами и светлых брюках. Светлая, теплая улыбка. Голубые глаза. Как не влюбиться в такого?

– Елена, – строго усмехнувшись, пожала руку она, – и много народу здесь увлекается поэзией?

– Даже не представляете, сколько. Пройдемся?

– Да, конечно, – поправив ажурные сережки, согласилась Лена. Взяв ее за руку в алой перчатке, молодой человек помог спуститься с высокой ступеньки.

***

– Кстати, вот те киоски – едва ли не главная достопримечательность парка, – кивнул Янис на два здания близнеца, – их называют братья на пяти углах – здесь пересекаются улицы.

– Однако, – хмыкнула Лена, пропуская извозчика, – и чем вы занимаетесь, сударь?

– О, я журналист и поэт. Свободная личность, – ответил парень, приподнимая воротник светлой рубашки, – можете, как–нибудь прийти в университет, послушать мои выступления.

– Боюсь, не выйдет.

– От чего же?

– Я уезжаю через неделю. Увидимся в Ленинграде, Янис. Буду рада услышать ваши стихи. Вообще, я очень неоднозначно отношусь к поэтам, честно вам скажу.

– «Забавный народ»? – Усмехнулся Янис. Лена улыбнулась, разглядывая его. Он походил на ученика, которого заставляют учить уроки, а ему невероятно хочется покорять сердца дам и читать свои стихи перед огромной, аплодирующей толпой.

– Да, точно, – согласилась девушка, смущенно поправляя складку на платье, – бросьте, вы же не обиделись?

– Нет. Но зря вы так. В искусстве дух и сила народа, единства, – ответил Янис.

– Мда, кажется, беседа у нас не клеится.

– Женщины воистину загадочны.

–Осторожнее! – Схватила парня за руку Лена и оттолкнула его от несущегося тарантаса. Колесо транспорта наехало на лужу и окатило водой не успевших отскочить ребят.

– О, Господи! – Ошарашено замерла Лена, с ужасом разглядывая намокшее платье. Больше досталось одежде и светлым сандалиям Яниса – на них расплывались темные пятна.

– Кошмар, – покачала головой Лена, – вы ошибаетесь, в женщине, может и не быть никаких тайн, просто ей нужно то, чего никогда не сможет дать ни один мужчина: вечную ласку, любовь и заботу. Вы не способны любить одну женщину всегда и всю жизнь.

– Спасибо, объяснили, – хмыкнул Янис, – а мне казалось, что «сердце красавицы склонно к измене».

– Разные ситуации бывают, – рассмеялась Лена, когда пара остановилась у фонтана и присела под деревом, на лавку, – мне многие говорят, что я жду принца, но это не так. Я обычная советская девушка и да, мне нравится прожигать жизнь, но я считаю, что это обычное сладкое слово – молодость. И никаких тайн и загадок во мне нет.

– Кстати, если говорить о загадках, я заметил одну вещь: вы очень похожи на немку, – вдруг сказал Янис, улыбнувшись, – овальное, светлое лицо, крохотный нос и пронзительный взгляд, глубоко посаженные глаза. Утонченные, нежные черты лица. Когда начнется война – сойдете за свою. И все-таки тайна есть в каждой женщине. У вас она в самой душе, и вы еще многого о ней не знаете. Правду вам расскажет жизнь. Воможно, страшная ее история.

– Даже так. А с чего вы взяли, что будет война? – С интересом спросила Лена, рассматривая парня. В сердце забилась тревога.

– Я думаю, она уже идет. О, нас, кажется, зовут!

Недалеко от ребят, визгнув тормозами, затормозила «полуторка», в кузове которой находились Галя Сокол, Рузиля, Рая Шустер, Арвид и Вика.

– Айда на речку! – Крикнула, махнув рукой Галя.

– Янис, Лена, поехали! – Хлопнул по борту «полуторки» Арвид.

***

На побережье Даугавы опустились сумерки, когда на пляже зажгли костер. Накупавшись, ребята уселись полукругом. Лена четко видела лицо каждого из новых друзей.

– Товарищи, а давайте петь! – Воскликнула Галя.

– А у меня предложение, – топнула ножкой Рая Шустер, – пусть комсорг споет. У нее хорошо получается.

– Иди ты, а? – Раздраженно бросив, улыбнулась Рузиля и смущенно потрепала кружевной воротник синего, ситцевого платья в белый горошек. – От моего пения рыбы дохнут. Я по-русски только материться умею.

– Брешет! – Презрительно бросила Галя.

– Ладно, отстаньте, – подняла брови Вика и выразительно уставилась на нее.

– Да перед Камилем только и поет, – поджала губы Рая.

– Да ну вас, – обиженно махнула рукой Рузиля и, поднявшись, направилась к реке.

– Уф, язвы! – Воскликнула Вика, отвесив подзатыльники Гале и Рае. – Какого человека обидели! Божий одуванчик, а вы!

– А пусть Янис чего–нибудь зачитает, – улегся на бок Арвид, стряхивая песок с коричневых брюк, – давай, Янис.

–Хм. Ну, я, пожалуй, не буду утомлять дам своими поэмами, – откашлялся Янис, – скажу стихами Райниса:

« Что скажет юному старик почтенный?

Живи достойно, не пеняй на жизнь,

Достичь сего ты должен непременно,

Есть заповедь – любить,

Ее одной держись!»

– Браво! – Захлопала в ладоши Галя, наигранно высморкавшись в синее платье. – Слезы капают прямо на копье.

– Язвы, – покачав головой, бросила Лена и, поднявшись, двинулась к воде.

«Вернись ко мне, и будь опять моей,

Еще хоть раз назвать тебя своей,

Любить по–прежнему, любить по–прежнему хочу

Безумной лаской все тебе прощу!»

– Дружно запели Галя с Раей, от души расхохотавшись.

***

Рузиля тихо сидела на самом краю берега, обняв колени и спрятав в них лицо. Она испуганно вздрогнула, когда Лена уселась рядом.

– Вы не против?

– Нет, присаживайтесь, – устало улыбнулась Рузиля, – скучно вам с ними? Вы другая, оно видно.

– Всякое бывает. Вы извините за вчерашнее.

– Да я уже привыкла, – махнув рукой, рассмеялась Рузиля, – дети они еще, я их люблю, как сестер не любила, – тепло сказала девушка, засветились глаза.

– Скучаете?

– Конечно, – вздохнула Рузиля, потрепав косички, – дура я, наверное, сидела бы сейчас дома: в тепле, с сестрами, мужем, эх, – еще раз отчаянно вздохнула она, – только это неправильно же, да?

– Почему же?

– Вот смотрите, – повернулась к Лене Рузиля, – я же комсомолка, должна учиться, а в 20 лет замуж выходить, чему я детей своих научу? Вы хотите есть, Лена? – Неожиданно спросила она.

– Я… – удивленно округлила глаза Лена, – хочу.

– Сейчас, – Рузиля метнулась к куче, где лежали вещи, и вернулась с ароматно пахнущим свертком и черной, кожаной курткой, которую накинула на плечи Лене, – у реки холодно. Вы ешьте, ешьте. Это балеш, я сама делала.

– Господи, как же вкусно, – с набитым ртом оценила Лена, – я криворукая, совсем готовить не умею.

– А, хотите, я вас научу?

– Хочу.

– Хорошо, – радостно закивала Рузиля, Лена слушала ее и улыбалась, глядя в солнечное, круглое лицо татарской девушки, с большими, темными глазами, светившимися огнем и любопытством.

– Ну, вот, а мама говорит замуж надо, замуж надо, а я ей нет, сначала буду учиться, правильно же?

– Ну, да.

– Извините, – поджала губы Рузиля и опустив голову, почесала нос, – я много говорю, просто мне совсем не с кем. Утром на работу, вечером прихожу, вяжу. Сижу, вяжу, – хихикнула она.

– А как же Камиль? – Улыбнулась Лена, склонив голову набок.

– Нет, вы что, он же, уф!

– Ха–ха, какая же вы прелесть! – Рассмеялась Лена, в сердцах обняв девушку.

– Так, дамы, в общем, спим здесь, – подошел к ним Арвид и присел на корточки, – в 6 утра приедет Валдис, кого надо отвезет в Ригу. Договорились?

– Да, – кивнула Лена.

– Смотри, мне в 8 надо на работу. Нет, оставьте, – сказала Рузиля, когда Лена протянула куртку, – у меня кровь горячая, быстрее закипает. Спокойной ночи, Лена.

– Спокойной ночи, Рузиля.

***

С восходом солнца «полуторка» выехала к Риге. Валдис, невысокий брюнет лет 25, проверив сохранность «груза», повел автомобиль к городу.

Лена спросонья видела лишь чистое предрассветное небо – такое голубое, будто на рисунке неизвестного художника. Рядом, склонив голову ей на плечо, тихо дремала Рузиля.

Счастливо вздохнув, Лена сладко чмокнула и закрыла глаза, под убаюкивающий гул подскакивающей на кочках «полуторки».

***

– Ну, заходите, если что–то нужно будет, – сказала уже у порога дома Рузиля.

– И вы заходите, – улыбнулась Лена, обнимая девушку, – просто так заходите. Поболтаем, посплетничаем.

– Нет, лучше вы, я, это, – опустила голову и поджала губы Рузиля, – стесняюсь! – Рассмеялась она. – Может чаю? У меня булочки есть.

– Нет, нет, вам на работу, давайте в другой раз, – ответила Лена, уже поворачиваясь в свою сторону, – рада была с вами познакомиться, Рузиля.

– И я, Лена. Заходите. У меня чай вкусный и книг много интересных.

Лена вдруг замерла на месте.

– Это чего…? – Тихо спросила она.

– Где?

Лена молча кивнула. Ноги замерли, она практически их не чувствовала.

На город, зловеще жужжа, неслось огромное полчище самолетов: их было так много, что они перекрыли горизонт. Железные птицы летели так близко, что Лена уже различала на серых бортах эмблему свастики.

Еще секунду девушки стояли, замерев в нескрываемом ужасе.

–Ложись!!! – Взревела Рузиля, оттолкнув Лену, когда в сантиметре от них прошел фонтанчик пуль, пущенных с самолетов. На город упали первые бомбы, прервав утреннюю тишину.

–Ааа!!! – Закричала Лена, оказавшись посреди улицы. Мимо, одна за другой, скакали автоматные очереди с воздуха – она подняла голову, а они все летели и летели, превращая здания города в труху.

– Лена!!! – Закричала Рузиля, выглядывая из-за угла. – Сюда беги!!! Беги сюда, дура!!! Давай!!!

Но Лена не слышала ее – схватившись за голову, она металась от пуль, истошно крича, пока Рузиля не выскочила на улицу. Под свист выстрелов комсорг схватила девушку в охапку и уволокла за угол.

– Господи, что же это…? – Прошептала Лена пересохшим ртом и, подняв голову, испуганно посмотрела на Рузилю.

– Это война, – спокойно ответила татарка, прикрывая ей глаза.

***

Не помня себя, не замечая ничего вокруг, Лена бежала к дому. Спотыкаясь, падая, вставая, не отряхиваясь от грязи, и снова неслась без оглядки. В глазах застыл ужас, а по щекам катились слезы. Лена не видела людей, которые пережили ту же самую, первую бомбежку, и не знали, боялись подумать, что самолеты еще вернуться, чтобы превратить великолепную Ригу в груду камней.

«Это война…»

Нет, этого не может быть, она, она не готова, она не хочет воевать, ей 20, а Рузиле и другим нет еще и 20, какая тут война…? Она.… Не должна умирать так рано. Так неправильно, черт возьми! Нет, это не война. Не допустят наши врага на свою землю. Нет, нет. Обычное недоразумение.

***

Распахнув дверь, Лена ворвалась в комнату и, схватив чемодан, принялась укладывать в него вещи. Домой хоть пешком, как можно быстрее от этого кошмара.

– Лена, что вы делаете?! – Забежала в комнату Рузиля и вырвала чемодан из рук Лены. – Здесь опасно, нам нужно в подвал!

– Домой, домой, мне нужно домой, – бормотала Лена, возвращая себе чемодан, – я еду в Ленинград.

– Да оставь ты его! Они вернутся! – Вновь схватилась за чемодан Рузиля, но Лена яростно оттолкнула ее так, что комсорг ударилась о шкаф.

– Ребята, вы чего тут?! – Заскочила в комнату Галя, за ней Арвид, Янис, Валдис, Вика и Рая. – Что произошло?! Мы вернулись, а весь город в труху!!!

–Мне нужно в Ленинград, я еду домой, – укладывая вещи в чемодан, бормотала Лена с опустошенным взглядом.

– Мы попали под обстрел, – схватившись за голову, рассказала Рузиля, – у нее, кажется, нервный срыв. Испугалась сильно.

– Обстрел?! Какой обстрел, кто стрелял, зачем, в кого?! – Недоуменно спросила Вика.

– Самолеты. На них свастика. Они и стреляли, – ответила Рузиля.

– Что?! – Поднял брови Арвид. – Но они же наши союзники.

– Лена, – повернула подругу к себе Галя.

– Я еду в Ленинград, я еду домой.

– Лена!

– Галя! – Крикнула Лена, опускаясь и обнимая подругу за колени. – Я не хочу воевать, я же еще жить хочу, я же еще такая молодая, Галя! – Отчаянно рыдала Лена. – Я не хочу, пожалуйста, я хочу домой!!!

– Лена, Леночка, никто не собирается воевать, мы уедем, слышишь, завтра! – Опустилась к ней Галя и крепко обняла, поцеловав в макушку. – Черт. Мама! – Вскочила она и выбежала из комнаты. – Черт!

– Папа… – прошептала Рая и бросилась вниз по лестнице. Вздохнув и покачав головой, Вика кинулась за ними.

– Так, Рузиля. Берите Лену и на рынок, там есть подвал. Партбилеты уничтожить, все! – Скомандовал Арвид. – До особых указаний с рынка не выходить, ясно?!

– Ясно, – кивнула Рузиля и опустилась к лежащей на полу Лене, – Лена, слышите меня? Нам нужно идти.

– Я не хочу! – Рыдая, крикнула Лена и попыталась встать, но задела рукой белую скатерть, повалив со стола все предметы. – Мне 20 лет, я хочу жить, танцевать, я к маме хочу, Рузиля…

– А я не хочу?! – Взмахнула руками татарка. – Встала и пошла , быстро!

Едва она произнесла последнее слово, как чудовищной силы взрывная волна выбила стекла и ворвалась в комнату, сбив Рузилю с ног и завалив упавшим шкафом с книгами. Яниса, Валдиса и Арвида отбросило в коридор, а Лену засыпало осколками с окна и стеклянного серванта. На улице вновь послышался гул самолетов и испуганные крики – комнату затянуло едким дымом.

***

Лена открыла глаза, боясь пошевелиться. Она чувствовала лишь запах гари и слышала чьи–то стоны. Приподняв голову, она заметила торчащий из-под завалов подол синего платья в белый горошек.

–Рузиля! – Попыталась позвать Лена, но голос охрип от страха. – Рузиля! – Подползла она к завалам и попыталась разгрести их, отбрасывая в сторону обломки шкафа и книги. – Рузиля… – Лена, наконец, добралась до татарки и похлопала ее по щекам. – Рузиля.

– Ааа…– едва заметно выдохнула девушка, не открывая глаз. – Әнием…

–Это я, Рузиля. Надо уходить, Рузиля.

– Әнием … – повторила девушка, пытаясь открыть глаза.

– Я сейчас, – на негнущихся ногах Лена отползла в коридор, когда снаружи послышался еще один взрыв – затряслись стены, девушку осыпало штукатуркой, она испуганно пригнулась. Набрав в рот воды из крана, Лена выплеснула ее в лицо Рузиле.

– Ааа… – вновь простонала та, открывая глаза. – Где я…?

– Здесь, здесь, слава Богу, живая.

– Не в раю уж точно, – схватился за виски, приподнявшись, Арвид, – вот это зарядили.

– Они еще зарядят, – проворчал поднимаясь, Валдис и пнул не пришедшего в себя Яниса. – Вставай, Пушкин, война началась, а ты лежишь.

– Ребята, ее нужно поднять, – позвала Лена, приподнимая безжизненно повисшую голову Рузили, – кажется, контузило.

– Ничего, она баба крепкая, – подполз к девушкам Янис, когда прогремел очередной взрыв. Ребята легли на пол, закрыв головы руками.

– Я тебе не баба, – проворчала Рузиля, открывая глаза, – уф, башка бәрә. Болит, как с папиного самогона.

– Какие богатые познания в области алкоголя, – хмыкнул Янис, водрузив Рузилю себе на плечо, по левую руку.

–С такими мужчинами, как сейчас, остается только спиваться, – зычно бросила Лена, хватая татарку с другой стороны.

– Я бы поспорил, – несогласно покачал головой Янис.

–Ааа… – простонала Рузиля.

– Тише, тише, – погладила ее по руке Лена, – придем на рынок и ляжем.

***

Выйдя на улицу, ребята увидела затянутый едким дымом город. Рига поднималась после первой бомбежки. Одни бежали в свои дома, другие помогали раненным, усеявшим улицы, кто-то разгребал завалы. Кто-то, схватив чемодан, бежал из города – молодых людей постоянно сбивали толпы бегущих, спасающихся жителей города.

Лена подняла голову – главной достопримечательности Риги не было: шпиль церкви Святого Петра упал, сбитый вражеским снарядом. На улице стоял невыносимый шум, от криков раненных, несущихся тарантасов, постоянно хлопающих дверей и движущихся машин.

Посреди путей замер подбитый рижский трамвай – со стороны набережной смолкла музыка. Город ждал. Ждал, несомненно, страшного – своей неминуемой гибели, возвращения врага. Самолетов, сеющих ужас и несущих смерть.