Два солнца

– Ты только посмотри, какая богиня! Ну чисто Афродита!

– Да-да, я помню: дед – историк, мифы вместо сказок – оттого и везде богини! – Марецкий, которому везло на начитанных приятелей, огляделся: вокруг столько симпатичных девушек, что неземная красота явно потерялась в их земной массе.

– Да не туда! А, впрочем… Не смотри! Даже не вздумай! – Приятель вдруг испугался конкуренции.

Но было поздно. Их обоих накрыли флюиды фантастически привлекательной девушки. Теперь на нее уставилось две пары глаз. Игнорировать силу их пристальных взглядов она не могла. Однако «богиня» лишь мельком глянула на молодых людей и, видимо не заметив ничего достойного внимания, равнодушно отвернулась.

Раззадоренные молодые люди бросились напоказ плавать и нырять в спасительных волнах залива. Впечатлив других отдыхающих (и даже вызвав аплодисменты), они не произвели ни малейшего впечатления на неприступную деву. Марк решил действовать напрямую.

Валерка посмеивался:

– Такую крепость только приступом брать.

– Да какая ж крепость устоит перед моими чарами!

– Ну, может, какая-то и не устоит. А только эта тебе не по зубам. Уж больно надменная барышня.

– Ошибаетесь, товарищ курсант! Какая надменность? Если девушка не реагирует на нахальную назойливость незнакомцев – так это же большой плюс!

И Марк направился прямиком к парочке (не имея никакого четкого плана действий – экспромт всегда был его сильной стороной).

– Молодой человек, вы местный? – обратился он к спутнику красавицы, который оказался подростком лет четырнадцати.

– Нет, мы питерские. А что вы хотели?

– Да вот поспорили с приятелем, кому сейчас принадлежит этот чудесный дворец: детям или дедам?

Увидев недоуменные взгляды, Марк пояснил:

– Ну, это Дом пионеров или пенсионеров – ветеранов революции и Гражданской войны?

Мальчишка рассмеялся. Девушка взглянула на подошедшего. Вблизи она оказалась еще красивее: огромные карие глаза смотрели насмешливо, при этом лицо сохраняло серьезность.

Удачным экспромт назвать было нельзя, но главное – разговор завязался.

– А что здесь сейчас? – Про себя Марик похвалил девушку: «Молодец. Не дурочка какая-нибудь, глупыми шутками не проймешь».

– Санаторий. Как и раньше. Тут еще до революции был курорт, – парнишка оказался разговорчивым. – А вы не из Ленинграда?

– Я из Москвы. Мы учимся здесь. А друг мой – ваш земляк, – махнул он рукой приятелю. – Мы из военно-технической школы. Это Валерий, а я Марк.

– Владимир. А это моя сестра Берта. – И паренек добавил с хитрой улыбкой: – Мама отпускает меня на пляж только под ее бдительным присмотром.

Сердце радостно подпрыгнуло разок: сестра! Хотя и так было понятно, что на кавалера малец не тянет. А имя-то какое – Берта! Как выстрел! И сразу наповал.

– А как ваш муж смотрит на эти мамины поручения? – пошел в лобовую атаку Валерка.

– Вас это не касается. – Девчонка-кремень, не раскололась.

– Да какой муж! Нет у нее мужа.

Володя был награжден парой благодарных взглядов и одним испепеляющим.

Время пролетело незаметно. Правда, общалась в основном мужская часть компании, у Володи оказалась масса вопросов по авиационной технике. Берта в разговоре почти не участвовала и на предложение проводить ее до дому ответила решительным отказом, всем своим видом дав понять, что в продолжении знакомства она не заинтересована.

Пришлось вежливо попрощаться.

«Понятно, – думал Марик, – у нее, небось, ухажеров, как шишек в этом бору. Что ей какие-то зеленые курсанты».

– Ну, что я говорил? – Валерка злорадно веселился. – Крепость-то – Орешек! Не по зубам!

– Слушай, весельчак, через год будешь гулять на нашей свадьбе.

– А кто ж жениться будет? И на ком?

– Еще не понял? Я. На Берте. – Марк был непривычно серьезен.

– Ну конечно! Может, прямо сейчас предложение сделаешь?

– не унимался друг. – Готов поспорить, что ничего у тебя не получится. Она даже не смотрела на нас. Да ты и знаешь только имя. Как ты ее найдешь?

– Увидишь. Только придется поспешить.

И Марик решительно направился вслед за братом и сестрой. Он не собирался отказываться от идеи проводить парочку до дому, только план был немного подкорректирован: провожаемые не должны были заметить провожатых.

К счастью, к вечеру перрон заполнили отдыхавшие, в толпе которых легко можно было затеряться.

На станции ребята старались держаться поближе к зданию вокзала. Однако несколько раз новоявленные сыщики чуть не попались, когда Володька (вот тут он подкачал) потянул зачем-то Берту к расписанию. Марк старался превратиться в невидимку, но Валерка ему не подыграл: он слишком много жестикулировал. Положение спасли две маленькие девочки, удачно и громко начав плакать и капризничать. Берта отвлеклась, и новоявленные сыщики успели затеряться в толпе. В соседний вагон они вскочили последними. И проследовали за Володей и Бертой до самого Финляндского вокзала.

Дальше задача осложнилась: брат с сестрой направились к трамвайной остановке, где «хвост» могли легко обнаружить.

– Сесть нужно в третий, а лучше в четвертый вагон, – настаивал друг, – тогда точно не заметят.

Это предложение Марк отмел:

– Ну ты даешь. Так вообще не увидим, где они сойдут.

Остановились на втором вагоне. Место у окна возле дверей удалось занять с трудом, неделикатно растолкав пассажиров и услышав в свой адрес много нелестных эпитетов. Так и ехали, всю дорогу проторчав у окошка.

Берта с Володей вышли на перекрестке Литейного проспекта (конечно, Володарского, спасибо, кондуктор!) с Невским (проспектом 25-го Октября) и, увидев толпу на остановке на противоположной стороне, решили пойти пешком. Пройдя площадь Восстания, парочка свернула на Суворовский проспект, а затем, миновав один перекресток, на небольшую улицу – заурядный каменный мешок с двумя рядами четырех-шестиэтажных домов, оказавшуюся почти пустой. Пришлось наблюдать из-за угла. В какой-то момент Берта обернулась, внимательно посмотрев в их сторону (ну и чутье у этой девчонки!), ребята еле успели спрятаться. Когда они снова решились вынырнуть, на улице уже никого не было – упустили! – но одна из дверей парадного, как заправская сообщница, медленно закрылась буквально на глазах. Оставалось только отметить нужный подъезд и быстро ретироваться – кто знает, не захочет ли красавица выглянуть в окно.

Довольные и результатом, и приключением курсанты успели вернуться в казарму в срок.

Марк ликовал: «Вот это совпадение! 3-я Советская, 3-я Мещанская! Опять хороший знак». Да, с названиями улиц ему в Ленинграде явно везло.

А вот с чудесной девушкой повезет ли – это еще большой вопрос…

Глава 2

«Пришел, увидел, убедил!»

Ох, и медленно же потянулись дни до следующей увольнительной! Марк, учившийся с огромным интересом, теперь ловил себя на том, что часто отвлекается и временами вообще не слышит преподавателя. Спасибо Валерке, шпынял изредка в бок, а то бы пропал ни за что влюбленный курсант! Только практические занятия в мастерских при аэродроме, откуда Марецкий готов был не вылезать часами, проходили по плану – его неугомонная натура требовала действия и еще раз действия!

Образ своенравной Берты не шел из головы. Марик мучился сомнениями, настроение напоминало переменчивую питерскую погоду: от надежды на взаимность до уверенности в том, что ухажер у такой девушки все-таки наверняка имеется.

«А этот насмешливо-снисходительный взгляд… – размышлял он, лежа в койке после отбоя. – Но не презрительный же… И потом чувствуется, что она с характером, а если так – запросто дала бы понять, что мы ошиблись адресом… Но ведь этого не было?»

– Не было такого, Валерка?

– Да перестань ты уже. Вот придешь, удивится твоя Афродита – и растает. Как Снегурочка.

– Э-э, нет. Не Афродита она. Артемида!

Валерка, кстати, рассказал, что район, где живет Берта, называют Песками (это еще издавна) или Рождественской слободой, и все Советские раньше были Рождественскими улицами, потому как на шестой из них стоит церковь Рождества Христова.

– Хотя, кажется, ее недавно тоже сносить начали.

– Ну это понятно: время уже другое. – Марк почему-то подумал о том, как много сейчас работы у строительных артелей. Наверное, по старой привычке.

– Да уж, – согласился Валерка, – только с новыми названиями пока что одна путаница.

И добавил:

– И не все они даны по уму.

Приятели понимающе переглянулись, но Марик на самом деле не очень-то сокрушался обо всех этих переменах. Главное – улица осталась Третьей.

Утро долгожданного дня выдалось пасмурным, хотя еще вчера вечером стояла прекрасная погода: ветер нагнал тучи и, кажется, намечался дождь. А ведь в мечтах рисовалась романтическая прогулка…

Вырвавшись, наконец, на свободу, курсант Марецкий при полном параде (он и так был приучен матушкой к порядку и аккуратности, но сегодня форма сидела на нем особенно ладно) с двумя огромными букетами прибыл к дому № 26. Церемонно расшаркавшись перед дверью-соучастницей в знак благодарности, он вошел в прохладу подъезда.

Позвонив в первую попавшуюся квартиру и получив нужные сведения от древней бабули, Марик изысканно поклонился обалдевшей старушке, видимо давно отвыкшей от подобных знаков внимания.

От заветных дверей на третьем этаже тянуло ароматом домашней выпечки. Втянув носом сладковатый запах, нажав на звонок, курсант с тоской успел вспомнить мамины пироги (по этой части она была мастерицей), переступить с ноги на ногу, поправить букет, оправить гимнастерку… – но так никто и не вышел, хотя из квартиры явно доносились звуки. Позвонив еще раз, Марк решил, что ждать будет до победы, тем более увольнение только началось, дождь – еще нет, спешить некуда и…

Волна аромата ванили и корицы из-за резко распахнувшейся двери чуть не сбила с ног, а на пороге появилась пожилая, все еще красивая женщина в переднике, испачканном мукой, и с кухонным полотенцем через плечо.

– Полный дом, открыть некому, – возмущенно, но совсем не сердито крикнула она в тень коридора и удивленно воззрилась на Марка.

Он не растерялся, сразу опознав в хозяйке будущую тещу: та же стать и брови вразлет.

– Добрый день. Это вам. – Дежурное приветствие, вручение букета и легкий почтительный поклон.

– Вы, наверное, ошиблись, молодой человек? – она удивилась, но подумала: «Воспитанный мальчик…»

– Уверен, что нет, – Марик расплылся в улыбке, открытой и располагающей. – Вы же мама Берты, ведь так?

– Ах, ну конечно же, – в глазах женщины промелькнули уже знакомые лукавые искорки… Можно было понять и так: «Еще один соискатель, посмотрим…» – Берточка, к тебе очень галантный кавалер! Благодарю вас. Проходите, пожалуйста.

Тесная прихожая осветилась: из комнаты появился седовласый мужчина с маленькой девочкой на плечах, заливающейся звонким смехом, следом выскочил Володя.

Пора было представиться:

– Марк Марецкий, курсант военно-технической школы.

– Это же Марк, мамочка! Я тебе рассказывал! Про ребят в Сестрорецке…

– Ах вот оно что! Я – Анна Александровна, мама этого шумного непоседы.

– Александр Ильич Гальпер. – Мужчина аккуратно опустил девчушку на пол: – Розочка, иди поиграй, – и пожал Марику руку, с неподдельным интересом рассматривая гостя с улыбкой вполне добродушной, без подвоха.

Слева, в глубине, за прихожей, виднелся стол: в таком же белом переднике, как у матери, Берта выкладывала на противень очередную партию пирожков (ах, этот горделивый профиль!). Володя уже тянул его куда-то за рукав:

– Я собрал такой механизм! Это нужно увидеть! – тарахтел он.

Но Марк решительно шагнул в сторону кухни, как после выяснилось, действительно оборудованной в коридорчике.

Неспешно обтерев руки и внешне не выказав ни малейшего удивления, Берта взяла букет:

– Спасибо, – но все же спросила: – Как же вы меня разыскали?

– Это военная тайна.

– Могу себе представить…

Ох, этот взгляд! Опять насмешка.

– Вы имеете представление о военных тайнах? Значит, мы поймем друг друга без слов!

– Давайте-ка будем чаевничать. Берта, Аня, хватит дразнить нас запахами! Володя, помоги накрыть на стол! – Мудрый отец семейства решил разрядить обстановку.

– Да-да, – с благодарностью подхватил Марк, – ароматы ваших пирогов разносятся по всему подъезду. Неужели корица, мускатный орех и ваниль?

– А вы разбираетесь в кулинарии? – Анна Александровна, мать девушки на выданье, искушенная в разных уловках потенциальных «женихов», допускала, что подобный разговор мог вестись из вежливости, но на сей раз этот юноша был ей приятен.

– Да нет. Просто я ужасный лакомка. И мама моя тоже очень хорошо готовила.

– Готовила? А что ж теперь?

– Она умерла два года назад.

Женщина участливо потрепала его по плечу:

– Ну что ж, отведайте нашего угощения. Пойдемте в комнату.

Как выяснилось, в трехкомнатной квартире проживали еще старшие братья Берты – Борис с женой, Михаил – и сестра Юлия с мужем и дочкой Розой («Ого, целая коммуна!»). А вообще чета Гальперов вырастила восьмерых детей, но остальные уже покинули семейное гнездо, некогда, до уплотнения, восьмикомнатное: в двадцатые годы пришлось пожертвовать частью квартиры вместе с кухней (хотя газовую плиту – редкость по тем временам – сохранить все же удалось).

К столу вышел лишь высокий моложавый мужчина лет тридцати с тонкими чертами лица (остальные отправились в кино):

– Михаил, – коротко сказал он и, заметив, что комнату украшают два букета, не смог скрыть иронии: – А вы впервые у нас, и сразу свататься!

Бравый курсант несколько смутился. Но отступать было некуда:

– Вы знаете, я готов хоть сейчас, но думаю, для начала нам все же стоит получше узнать друг друга.

Родители, переглянувшись, одобрительно закивали, Володька восторженно заорал: «Я согласен на такого зятя!», а Берта собралась было парировать, но вдруг передумала и просто рассмеялась: бог его знает, этот паренек, показавшийся вначале самоуверенным наглецом, так искренне и мило смущается. И у него такая открытая улыбка.

Но какой же у нее был смех! Звонкий, чистый! Этот смех застал Марка, готового к очередной пикировке, врасплох, и он смотрел на девушку, будто видел ее в первый раз: «Какая милая… Совсем другая… И как похожа на Анюту!»

– О да! Берта у нас девушка с характером, – Михаилу явно нравилось происходящее. – И у вас еще есть время передумать.

– Б-благодарю за совет. – Курсант быстро взял себя в руки: – Я обязуюсь тщательно изучить этот характер, – и выразительно глянул на Берту.

Ну а дальше начались расспросы и рассказы – то, что всегда происходит с близкими по духу людьми, преодолевшими первую неловкость нового знакомства.

Александр Ильич, при рождении нареченный Исааком, был портным, но не обычным: он специализировался на пошиве военной формы. Мастерская размещалась здесь же, дома, и все дети в той или иной степени овладели премудростями этой профессии. Сейчас «официальной» сотрудницей домашнего ателье, перешедшего теперь на гражданские заказы, считалась Берта, по окончании школы ставшая правой рукой отца.

Помощь старших была особенно необходима, когда в военное время мастерскую завалили заказами.

– Если бы не мальчики, не осилить мне все. Зато потом такое началось – думали, не выживем. Чем заниматься пришлось? Перелицовка, починка… Сплошные расходы! Добротной ткани днем с огнем не сыщешь, разве что на Сенном, и то за такие деньги! – Пожилой портной вздыхал, вспоминая голод, облавы на рынке, реквизиции товаров и постоянный страх за свою семью.

– Почти все, что было в доме ценного, пришлось сменять на продукты и материал.

Вторила ему и жена:

– Зато НЭП немного исправил положение.

– Да-да, вы знаете, новое начальство тоже, как ни удивительно, имеет вкус к хорошим вещам.

– Хотя на самом деле за этот вкус нужно благодарить их жен. Особенно из «бывших», – добавил Михаил.

– Ну, Мишеньке виднее, он же у нас знаменитый киношник, – Берта вроде бы и шутила, но было видно, что говорит о брате с уважением.

Михаил работал на Ленинградской фабрике «Союзкино» и значился оператором известных фильмов, которые Марк уже смотрел. Среди них – не только серьезный «Чужой берег», про перевоспитание матроса, утратившего должную бдительность, но и легкая бытовая комедия, «Бунт бабушек» (на него Марк ходил еще с Санькой, веселились тогда от души). Этот фильм потешно рассказывал про «запретную» любовь еврейской девушки и русского парня. И только бабушки (конечно же, с помощью комсомольской ячейки!) смогли понять влюбленных и помочь им.

– «Бунт бабушек»? Ну ничего себе!

– Вам понравилось?

– Очень смешные моменты есть! Старушки там – молодцы.

Марик с интересом слушал и рассматривал обстановку: добротная мебель, гардины на окнах, в рамках фотографии детей и самих Гальперов-старших, совсем еще молодых. Было заметно, как изо всех сил старались здесь сохранить былой уют и правильный семейный уклад. Собственно, к тому же стремилась и Анюта. Правда, возможностей у нее имелось гораздо меньше. Узнав, что юноша прибыл в Ленинград с Третьей Мещанской, обитатели квартиры на Третьей Советской очень повеселились.

Тут было очень спокойно и тепло, этот дом явно проявлял к гостю дружелюбие. Да и семейство настроилось благосклонно, а Анна Александровна прониклась сочувствием к истории семьи Марецких. К тому же Гальперы, пережившие в Петербурге-Петрограде последовательно бурные 1905-й, февраль и октябрь 1917-го, голод в Гражданскую, прекрасно понимали, какие испытания легли на плечи приветливого молодого человека.

– Да-а, это нынче пироги у нас случаются. А весной 18-го, помнится, осьмушку от фунта хлеба с трудом можно было получить… примерно по 30 граммов хлеба на человека. Ничего, выжили… – На глаза Анны Александровны навернулись слезы.

– Ну-ну, Аня, что ты… – Голос Исаака предательски дрогнул: – Вы знаете, одно время из еды в Петрограде можно было достать только сушеную рыбу. Весь город тогда пропитался ее мерзким запахом… Никогда в жизни не стану я больше есть воблу!

– Нас в Геническе тоже рыба спасала. – Марк также хорошо помнил голодные годы. Рассказал он, и как приходилось отсиживаться в погребе во время погромов.

В общем, у двух семей, живших во времена перемен, оказалось немало общего.

Трагические воспоминания были прерваны запахами подгоревшей выпечки.

– Ой, – Берта вдруг вскочила из-за стола, – там ведь пироги!

– Как же мы забыли? – сокрушалась мама.

– Да, заговорил курсант вас, девочки мои, – добродушно подтрунивал Александр Ильич.

– Я помогу! – Марк кинулся вслед за юной хозяйкой.

В тесной кухне он был, конечно, лишним, Берта прекрасно управлялась сама: быстренько вытащила противень.

– Фух, ну хоть несильно пригорели, и вроде не все… – Она старалась быстро выложить выпечку на блюдо. – Только что теперь с подгоревшими делать?

– Обязуюсь не дать им пропасть! – И это еще не самый большой подвиг, на какой Марик был способен ради ее благосклонности.

На протяжении всего чаепития он пытался придумать, как бы побыть с Бертой наедине. «Нужно пригласить ее на прогулку. Но согласится ли?» – вот такие мысли занимали его. Кажется, сейчас вполне подходящий момент.

Марецкий немного замялся:

– Э-э, мы ведь собиралась получше узнать друг друга…

– Мы-ы?!

Неужели опять начнет вредничать?

– Ну ладно, я. Но ты же дашь бедному курсанту шанс?

Неприкрытой надежде, сквозившей в его голосе, отказать было невозможно.

– Хорошо. Что предлагаешь?

– Собирайся. Кое-что покажу.

Когда они вышли из подъезда, на улице сияло солнце и никаких намеков на дождь небо больше не посылало. Поблагодарив мысленно погоду и Бертину сговорчивость, Марк спросил:

– Ты была в Аэромузее?

– Это который вместо Суворовского музея открыли? Нет.

– Ну и отлично. Буду твоим экскурсоводом.

Тактику он выбрал самую подходящую: женщинам нравятся мужчины, увлеченные своим делом. А если они еще и умеют увлекательно рассказать об этом… В общем, «не только ушами, конечно, любят девушки, но и не без этого», как говорил известный сердцеед Валерка; уж он-то в таких делах знал толк!

В Музее авиации Марик и вправду сумел раскрыться с неожиданной для спутницы стороны: умный, начитанный, сообразительный… Да к тому же по-настоящему обходительный. Вот тебе и паренек из провинции! Не многие питерские кавалеры могли составить ему конкуренцию, их шансы таяли с каждой минутой. Берта смотрела на Марка уже совсем другим взглядом, теплым и заинтересованным…

Провожая девушку, проходя мимо таблички на углу Третьей Советской, Марк заметил:

– Я бы поменял название вашей улицы на нашу.

– Это почему же?

– У вас обстановка больше соответствует.

– Тебе не понравилось?

– Что ты! Наоборот, очень понравилось. Уютно у вас. Моя сестра в Москве тоже старается, но…

Марецкий замолчал, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы выразить нахлынувшие чувства.

Берта поняла. Дотронувшись до его руки, она сказала:

– Обстановка – это очень важно. Я бы хотела, когда у меня будет свой семейный очаг, чтобы всем там было хорошо. И большой стол – собирать всю родню. Но все же обстановка – не самое главное. Важнее отношения. Правда?

И спохватившись, что произнесла это слишком серьезно, добавила с улыбкой:

– Но круглый большой стол – это обязательно!

– Стол я тебе гарантирую!

– А разве я сказала, что собираюсь сидеть за этим столом с тобой?!

Ну вот же вредина! Марк даже не стал спорить.

– Посмотрим, – только и произнес он.

Они как раз подошли к Бертиному дому.

– Но кино это не отменяет?

– Посмотрим, – эхом отозвалась строптивая красавица и со смехом скрылась в подъезде.

Однако теперь курсант возвращался в казарму в полной уверенности, что будет и кино, и прогулки, да и свадьба тоже будет.

* * *

Очень скоро выяснилось, что они идеально подходят друг другу. Дерзкая и своевольная, любящая Берта оказалась мягкой, неожиданно уступчивой и, конечно, понимающей – словом, идеальной спутницей жизни для военного человека. Их отношение друг к другу было настолько нежным и бережным, а Марик так быстро сделался практически членом семьи, что в скорой свадьбе никто не сомневался.

Через год бравый выпускник Ленинградской военно-технической школы Военно-Воздушных Сил РККА Марк Марецкий выполнил свое обещание: сочетался, как говорили раньше, законным браком с Бертой Гальпер. Событие было и радостным, и грустным одновременно: Марк получил распределение в Нижегородский край, и многочисленному семейству пришлось прощаться с всеобщей любимицей.

Молодые же были полны надежд и энтузиазма: впереди их ждал новый город, интересная работа и самостоятельная жизнь.

Глава 3

Освоение пространств

Леонид окончил институт как раз в период «Великого перелома» – в стране начались масштабные преобразования, был принят первый пятилетний план развития народного хозяйства и обозначен курс на индустриализацию. Железные дороги требовалось развивать в ускоренном темпе. Поэтому Народный комиссариат путей сообщения без дела не сидел.

Особенно ценились специалисты с опытом. Они были нарасхват. В их числе закономерно оказался инженер Мирачевский: сложный мир железных дорог он постигал с детства, а работа машинистом и практические занятия – серьезные дорожные изыскания, плюс недюжинные природные данные и организаторские способности сделали его ценным сотрудником.

Теперь отлично сданные экзамены и блестящая защита дипломной работы давали возможность уверенно строить профессиональную карьеру.

* * *

Ольга как раз безуспешно пыталась накормить Ирочку, но та капризничала и от еды упорно отказывалась. Раздраженная мать прикрикнула на упрямицу, и в этот момент распахнулась дверь – Леонид (как всегда, вовремя), с тортом и конфетами, буквально ворвался в очаг сопротивления.

– Что за шум? Не ссорьтесь, девчонки! – И, увидев слезы, уже выступившие на глазах любимой дочурки, подхватил ее на руки.

Оля с облегчением вздохнула: у главы семьи был особый подход к дочке – с отцом капризы бесследно исчезали.

– Ну что, как защита? – Это был главный вопрос сегодняшнего дня. Возможно, потому и нервничала: муж задерживался, и она переживала, как все прошло, а малышка, конечно, чувствовала состояние матери, но реагировала на него по-своему.

– Вот попробуй угадать, чем дело кончилось?

– Судя по торту, тебя можно поздравить. – Ольгу всегда удивляла эта мальчишеская тяга играть в загадки (как ребенок, честное слово!).

– Да! Но с чем?

– Неужели с защитой? – Она все же приняла игру.

– Бери выше!

– С отличной защитой? – Теперь она не удержалась от смеха: ну право же, вылитый мальчишка – только большой, с маленькой проказницей на руках, норовящей стащить с него очки.