Хозяин Сакарин. Цикл «Обмен мирами». Книга вторая

Валерия хотела еще что-то сказать, но осеклась, услышав знакомые уверенные шаги в узком коридоре. Хозяин дома подошел и, нависнув над ними грозовой тучей, рывком выхватил пузатый пузырек из рук Марко. Нахмурился еще сильнее, читая состав, написанный витиеватым почерком его давней учительницы и подруги. Асфир буквально подпрыгнул на месте и вжал голову в плечи, когда господин Андре швырнул склянку об пол так, что жирное желтоватое пятно растянулось на полкабинета.

– Бесполезное занятие!!! – прорычал он. – Собирайтесь как следует, Тонгамар нас заждалась!

– Сейчас?! Но как она поедет? – в недоумении заморгал ученик.

– Как сможет, так и поедет! – огрызнулся маг. – У Валерии абонемент на неприятности с тех пор, как она переступила порог моего дома. Так что какая разница, как отдать концы – сгнив заживо от заразы из другого мира или наведавшись в местечко, кишащее чудовищами!

– Все такое вкусное, даже и не знаю, что выбрать! – усмехнулась чужачка, опираясь на трость с массивным серебряным набалдашником, чтобы встать с дивана.

– Ничего подобного нет и не было никогда в нашем мире! Я проверил всё! Если противоядие существует, то только на уровне Альхана. И если мы поторопимся, то, возможно, она пройдет через портал на двух ногах. Так что если желаешь составить нам компанию, то живо к Белле, моя помощница подготовит все необходимое.

Когда они остались вдвоем, маг подошел, взял жену за плечи и прижался холодными губами к ее полыхающему лбу. Темный стоял неподвижно, закрыв глаза. Благодаря магическим кристаллам, связывающим их сознания, они могли читать мысли друг друга, но в этом давно не было нужды. Огнеголовая чувствовала его боль, а маг – ее страх, как бы оба ни старались скрыть их. В истории этого союза всегда было так мало места для любви… Конечно, жар, исходящий из их сердец, пронизывал каждое действие. Только поцелуи, объятья и ласковые слова им заменяла преданность, взаимопонимание и общее дело, принять и делать которое, несмотря ни на что, может только безумец или любящий всем сердцем. Поэтому редкие мгновения прикосновений, даже самых простых, казались столь прекрасными и драгоценными, что оба замирали, словно стараясь впитать их.

– Кто погладил меня тогда по лицу, ты или демон? – шепотом спросила она, проводя пальцами по его острым скулам.

– Затрудняюсь ответить на твой вопрос, но, кажется, в этом порыве мы были солидарны.

– Значит, я ему нравлюсь не только как долгожданный обед? – ласково улыбнулась девушка, чувствуя, что ее избранник наконец-то улыбается тоже.

– Мне казалось, ты уже могла заметить, что женщины чаще интересуют демонов именно как женщины. Проблема лишь в том, что мало кому придется по нраву столь своеобразный любовник. – И словно в подтверждение сказанных слов его объятья на миг стали крепкими до откровенной боли. – И не совсем верно говорить о нем как о ком-то отдельном. Это тоже я. Его физическое воплощение во мне подобно ситуации, когда кто-то отчаянно набирается и начинает творить такое, отчего утром сам придет в ужас. Но при этом он продолжает любить того, кого любит.

– Ваши признания в любви, господин Андре, всегда так неординарны! Это займет достойное место в моей коллекции, сразу после сгоревшего письма, которое вы так и не дали мне прочитать, и смертельной ловушки, которая до сих пор украшает мое запястье25!

– Скажи спасибо, что я не Вилдьер, его способы ухаживать еще более экзотичны!

– Интересно, Диана тоже забыла своего возлюбленного?

– Думаю, история в ее голове поменялась, но ненависть к нам осталась прежней, если ты все еще осмеливаешься рассчитывать на ее помощь.

– Я уже и не знаю, на что я рассчитываю, – вздохнула чужеземка. – От Адмирала нет вестей?

Конечно же, забросив своих пленителей в другую вселенную, в темницу Диана не вернулась. Смотритель дома теней поспешил сообщить хозяйке, что ее дочь бежала. Госпожа Дали подняла на уши всех, до кого смогла дотянуться, и теперь ворье обшаривало каждый дом на континенте, пытаясь найти девушку.

– Конечно, нет! – скривился Андре. – Они не найдут ее на Адаламене!

– Интересно, он сказал госпоже Дали, что с ней случилось?

– Думаешь, что дело в металлических лапах или связи с домом Омбран? Ай, прекрати! Ты же не предполагаешь, что Вилдьер столько прятался, потому что стеснялся новых ножек?! Если бы моего несравненного учителя еще хоть что-нибудь интересовало на этом континенте, он бы посадил свою башню прямо на дворец императора. Диане плевать даже на собственную мать. После того, как мы разрушили все омбранские лаборатории и перебили тех, у кого ей было чему поучиться, беглянке здесь больше делать нечего. Жаль, что у меня не было возможности объяснить это Адмиралу. При всей своей суровости этот мордоворот – сердобольная сиделка. Дали знала, что он полезет за Дианой в любое пекло, как наверняка уже случалось не раз. Эта привычка нам была бы очень кстати на уровне Альхана…

– Только мы до сих пор понятия не имеем, как на него попасть. К тому же в подземелье у подножья Тонгамар дорогу к порталу скрывает тайник, Вилдьеру потребовалось много времени, чтобы открыть его. А мы не располагаем подобной роскошью…

Маг ухмыльнулся и сделал жест, предлагая продолжать, хотя видел по лицу – супруга что-то придумала и это что-то наверняка не придется ему по вкусу.

– …Другие мастера исчезнувшего ордена Ксар тоже могут дать ответы на наши вопросы и теперь им некого бояться! Ты же помнишь, что Вилдьер был не единственным. Давай отправимся на ближайшую ксарскую станцию и попытаемся оставить для них сообщение через уцелевшего робота26.

Андре задумчиво поднял глаза к выложенному мозаикой сводчатому потолку.

– Пусть я и не верю в успех этого мероприятия, но попробовать стоит.

– Есть идеи получше?

– Кит.

– Ты хочешь взять его с собой? Но как?!

– Скоро узнаешь. Но Рине это точно не понравится…

… – Да я просто в бешенстве!!! – прорычала белая кайра, когда увидела золотой ошейник, плотно сидящий на шее ее брата и украшенный целым рядом мелких полупрозрачных колб с густой алой жидкостью. – Мы не для того освободили его из темницы омбранской башни, чтобы снова надеть на него эту дрянь!

– Но и не для того, чтобы он провел остаток жизни в другой темнице, – терпеливо парировал маг.

– Удиви же меня. Кто будет управлять им?!! – прорычала Рина, складывая лапы на груди.

– Как раз собирался этим заняться! – отозвался Андре, достал из кармана небольшой браслет и, подойдя к кайре, застегнул его на пушистом запястье.

Стоявший до этого трубой хвост опал, а вслед за ним опустились и остроконечные белые уши. Валерия с Марко невольно прыснули и даже на бурой морде Кита блеснули белоснежные клыки, намекая на появление улыбки.

– Я??? – изумленно переспросила здоровенная кошка.

Хозяин дома кивнул и показал на узкую борозду в середине толстого металлического украшения. – Видишь этот рычажок в углублении? Если ты с силой сдвинешь его из центра в светлую зону, то зверь снова станет Китом.

– А если в темную? – подняла на него все еще изумленные глаза Рина.

– Тогда наоборот.

– А это еще зачем? – возмутилась кайра. Было видно, как часть шерсти на спине, вдоль позвоночника, встала дыбом.

– Боюсь, это тоже может пригодиться, – ответил тот и повернулся к Марко, ожидая неизбежного вопроса.

– Но как это работает? – уже некоторое время явно борясь с любопытством, практически выкрикнул тот.

– Через разделенные кристаллы. Но поскольку кайры вряд ли смогут воспользоваться инструментами сознания напрямую, пришлось сделать пусковой механизм.

– Но кристаллам нужно время…

– Рина давно носит его.

– Что?!! – чуть ли не прыжком развернулась к нему только начавшая приходить в себя хвостатая подруга.

– Когда ты была больна, я вставил его в серьгу, с которой ты неразлучна, – пояснил маг.

– Но как ты мог??? Даже не спросил меня!!!

– А ты бы согласилась? – приподнял бровь Андре.

– Нет, конечно!!!

– Еще остались глупые вопросы?

– С тобой бесполезно разговаривать, темный! – обиделась Рина.

– Тогда прекрати тратить время на бесполезные занятия и молча соберись в дорогу.

– Но как он выйдет на улицу? – удивилась Валерия, показывая на отливающие медью длинные рога, венчавшие голову зверя.

– Спилим… Делов-то…

– Не понял! – вмешался Кит.

– Ладно, шучу! Выпьешь эту отраву, – маг кинул здоровяку шестигранный пузырек из темно-зеленого стекла, – и никто тебя не заметит.

Зелье на время превратило чудовище в суетливого невысокого асфира с оттопыренными ушами, горбатым носом и хитрым, вороватым прищуром. Этот образ периодически приходилось принимать господину Андре, чтобы не обнаруживать свое участие в некоторых делах. Выйдя на улицу, Кит шел медленно, грустно озираясь по сторонам. Как долго он не видел эти изогнутые мощеные улицы, по которым танцевали, поднимаемые бесконечными ветрами, маленькие красноватые торнадо из песка… На одной из них стоит его собственный дом. Раковина, служившая его основой, была небольшой. Восходящая часть поднималась постепенно, там, на втором ярусе, кайр своими руками выпиливал окошки в форме хлебного семени, чтобы Рина, спрятавшись от всех, могла читать или мастерить что-то, не зажигая свечей. Кит понимал, что ни один город Адаламена не сможет принять его таким, каким он стал. Изменения в его теле будут пугать всякого, кто посмеет приблизиться. Теперь пустыня станет его домом. Жизнь не спрашивает разрешения перевернуть все с ног на голову и единственное, что остается, – это учиться ходить вверх ногами.

За воротами городской стены, похожими на распахнутые крылья летучей мыши-альбиноса, их ожидали три хадау. Эти длиннолапые, мощные ездовые звери по праву считались умнейшими созданиями, что доказывала хотя бы их необъяснимая тяга к красоте. Самый крупный рыжебокий хадау наблюдал за неспешным движением редких облаков по ночному небу. Другой, поменьше, склонил перед черным, как уголь, товарищем голову, демонстрируя массивный серебряный браслет, украшающий основание идущего винтом рога. Именно с таким зверем Кит и делил сейчас свою шкуру. Все, кроме него, немного замедлились, не зная, какой реакции ожидать.

Хадау отвлеклись от своих дел и, пристально глядя на идущую к ним компанию, тоже двинулись навстречу. Рина приметила, что морда Кита приобрела незнакомое ей раньше выражение. Казалось, он прислушивается к чему-то, сокрытому глубоко внутри него. Животные остановились, внимательные и настороженные, встали бок к боку. Зверь, прятавшийся в образе караванщика-асфира, застыл перед ними и секунды тишины поползли медленно, как столетние черепахи. И тут все четверо одновременно начали склонять головы – и три пары костяных спиралей хадау соприкоснулись вверху с отливающими закатными лунами рогами Кита. После этого самый сильный зверь вышел чуть вперед, предлагая чудовищу свою широкую спину.

И тогда все тронулись в путь.

В пустыне и днем мало что радовало взгляд, а уж ночью тем более. Но в гнетущем однообразии дороги имелись свои плюсы. Чужачке, делившей с магом черного хадау по имени Камарис, наконец-то выпало провести множество часов в объятиях любимого. Даже резкие скачки животных, усиливающие боль в ноге, не помешали с наслаждением провалиться в воспоминание о первом его прикосновении.

…При том что новый хозяин славился аккуратностью и чистоплотностью, на столе кабинета мог царить неистовый беспорядок. Посланная Беллой, она пыталась сложить пергаменты согласно хоть какой-то логике, но внезапное появление за ее спиной господина Андре, пришедшего из магического скачка, заставило Валерию вскрикнуть и подпрыгнуть на месте. Листы, плавно кружась, разлетелись по всему кабинету.

– Интересный способ навести порядок, – констатировал магиус, глядя на приземлившиеся у его ног рукописи.

– Простите… – залилась краской Валерия, поспешно собирая их.

Он спокойно дождался, пока бумаги вернулись на стол. Новая работница заторопилась было покинуть помещение, чтобы в очередной раз отругать себя за талант оказываться в глупом положении в глазах хозяина.

– Стоять! – скомандовал тот, поймав девушку за плечо. Валерия замерла. Подушечки длинных пальцев касались не закрытых платьем ключицы и лопатки. – Моему заместителю, вице-магиусу Сантин, с которой ты имела неосторожность вести себя излишне смело, нужна некоторая помощь. Но будь осторожна, это лучший специалист по ядам, какого я знаю.

Ей стоило бы впасть в панику от одной мысли о предстоящем задании, но сейчас, казалось, все нервные окончания сосредоточились в плече. Девушка отвела взгляд, стараясь скрыть волнение под пристальным взором хозяина.

– Это уже слишком? – спросил он, по-прежнему не отнимая руки.

– Довольно давно никто не касался меня… Я забыла, каково это… – На одно короткое мгновение мир перестал вращаться и застыл в пьянящей неподвижности, но она усилием снова заставила время сделать шаг. – Как вы управляетесь с подобным окружением?

– Так же, как и с собой, – не позволяю лишнего…

И его рука соскользнула, но огнеголовая чужачка готова была поспорить, что маг еле уловимо погладил ее.

…Образ знакомого кабинета прогнало нарастающее гудение. Очнувшись, она увидела огненный шар, несущийся к ним со стороны скопления острых, красноватых каменных пик. Господин Андре и Марко отреагировали одновременно. Ледяной вихрь темного с шипением превратился в облако пара, а остатки раскаленного снаряда отбросило в сторону волной, посланной учеником. Хадау резко затормозили. Ближе всех оказался Кит на рыжебоком Тимре, который от неожиданности встал на задние лапы и зарычал. Зверь быстро спрыгнул с него и уверенно пошел к скалам. Следом поспешил Андре, бросив из-за плеча, что Марко должен остаться на месте.

Рина, бежавшая за ними, слышала, как лязгнули выстреливающие прямо из шкуры золотые шипы, а значит, ее брат снова превратился в жестокое чудовище. Маг показал ей на запястье и сложил руки крестом, намекая, что не нужно торопиться возвращать кайру самого себя.

Магия Альхана заставляла Огненную гору извергать отравленные ветра, превращавшие жителей Адаламена в уродливых послушных слуг. Встреченное путниками дитя Тонгамар, как называл их темный, превратилось в ходячего мертвеца уже давно, ибо тело его претерпело неузнаваемые изменения. Вместо головы из широкого капюшона просторной мантии тянулись во все стороны неприятно сопящие щупальца. Каждое из них то там, то тут украшалось кровоточащими глазницами, в которых проворачивался мутный белок, иногда имевший зрачок, а иногда пустой. Четырехпалые, похожие на птичьи, конечности сошлись в районе груди и между ними начал раскручиваться и наливаться новый сгусток огня. Однако чудовище медлило, удерживая внимание на приближающемся монстре. А выше на горе замешкалось еще одно существо. Изменения в его теле начали происходить не так давно, поэтому можно было различить в нем кайра по строению лап и клочкам серой шерсти, еще торчащим кое-где на воспаленной коже, на которой прорезались вездесущие глазницы.

Кит замер напротив первого ходячего мертвеца и, глядя в скопление щупалец, издал низкое рокочущее рычание. Огненный шар в когтистых куриных лапах перестал прибавлять в размерах. Полуметаллический зверь начал медленно склонять голову, чуть отводя в сторону рога, будто не хочет задеть ими, демонстрируя уважение. Андре грубо поймал Рину за лапу до того, как та просунула коготь в углубление браслета, чтобы сдвинуть заветный рычажок. В ту же секунду Кит резко вскинулся и полоснул наискосок дитя огненной горы. Черная густая кровь брызнула на красные камни пустыни. Обладающее магией существо загребло лапой перед собой, но его силы явно не были сравнимы с мощью двухметрового кайра. Кит откинул уродливое тело в сторону, готовясь к атаке сверху. Маг продолжал удерживать бьющуюся и клянущую его Рину за запястья, хотя ей хватило пары секунд убедиться, что ходячий мертвец бессилен против зверя, живущего в бурой шкуре ее брата. Кит показал в действии, зачем нужны металлические шипы на лапах, и пустыня снова замерла.

– А вот теперь пора! – скомандовал Андре, и ампула на ошейнике звонко щелкнула. Рогатое чудовище взревело, сгибаясь и вздрагивая всем телом.

Через несколько минут все трое вернулись с каменистых выступов. Кайр, брезгливо стирая с рогов и лап следы прошедшего боя, не сразу ответил на выжидающее молчание остальных.

– Сложно описать то, в чем не участвуют слова, но я попробую… То, что мы с хадау понимаем друг друга, не стало для меня новостью. Большинство узников после экспериментов забывали речь, но это не мешало понимать происходящее. Другое терзает меня. Я слышу ее. Гору. Слышу ее дыхание. Ее сердцебиение. Ее страдание…

– А тех существ? – уточнила Валерия, показывая на острые и красные, как осколки глиняных горшков скалы.

– Я понимаю их, но они другие… Они те, кто причиняет ей боль…

– Тонгамар далеко, – произнес Андре, – и мы уходим от нее. Странно, что ты начал слышать зов огненной горы сейчас.

– Я слышал его и в твоем подземелье, темный. Но не так сильно, как когда того хотел лорд. Он управлял ее голосом, преломлял его и использовал подобно тому, как зеркалом посылают лучи туда, куда смотрит его поверхность. Он ослеплял, опьянял, мог заставить любого из нас делать все, что вздумается. Но она не такая. Сейчас я слышу ее напрямую. Это мольбы пленницы, зовущей на помощь.

Завывание ветра в пустыне, залитой холодными предрассветными сумерками, подчеркивало молчание присутствующих. Никто не знал, как реагировать, чего ждать и как относиться к проклятой горе, унесшей столько жизней и при этом зовущей на помощь.

Караван ожидал победителей в получасе езды. Несшая их волчица, сглатывая пену, улеглась в тени одного из лодо и начала не спеша зализывать раны. Жена Гуннара проворно, несмотря на возраст, выбежала навстречу дочери, сокрушаясь, что та ушла против родительской воли. Было видно, как Тияна до сих пор сама перепугана собственным поступком и всем увиденным. Оттого девушка просто молчала в ответ, закрыв непроглядно черные глаза.

Наконец, детей подняли на лодо и раздали горьковатый чай, после которого невыносимо потянуло в сон. Их укрыли тяжелым вязаным одеялом и вместе с ним навалилась усталость всех этих дней. Впервые с тех пор, как они покинули лагерь кочевников, Ники чувствовал себя в полной безопасности. Надолго ли…

Но стоило мальчику провалиться в долгожданное, густое забвение, как он снова оказался на поле боя. На просторной поляне у родника стоял огромный караван с внушительной охраной и блестящими шелком флагами. Редкое обстоятельство поразило мальчика: лидов, обычно стремящихся к аскетичному образу жизни, здесь охраняли сеты – боевой, суровый народ, прибывший с северных островов. Существа, чьи глазницы заливала ночь, склонились над павшими. Если бы Ники мог подбежать, коснуться… Если бы сумел закричать, то сорвал бы голос! Но особенные сны всегда позволяли лишь безмолвно наблюдать, запоминая все детали, порой даже лучше, чем того хотелось. Светловолосый наемник лежал ничком в невысокой траве, недалеко от родника. Спутанные, перепачканные волосы трепал ветер. Точно такой же плащ, как у Филиппа, и в руке погибшего, холодной и застывшей, остался нож с двумя лунами, такими, как на медальоне, что когда-то висел на шее принца. Рядом, с неестественно вывернутыми крыльями, лежал Грид. Раньше зеленоватая, его кожа стала неприятно синеватой. По глубоким, многочисленным ранам ползали мухи. Лиды были чем-то возмущены, но не битвой… Ники словно откинуло в сторону, и он увидел издалека, как хозяева каравана велят принести большие грузовые ящики и пара крепких сетов кидают в него безвольное тело какого-то незнакомого мужчины.

…Когда мальчик открыл глаза, то сразу почувствовал, как все вокруг плавно ведет из стороны в сторону. Значит, караван тронулся. Сколько Николас помнил себя, ему хотелось прокатиться внутри панциря лодо. Он протянул руку и осторожно коснулся грубой красноватой кожи, расчерченной вездесущими, хаотично переплетающимися морщинами. Вопреки виду кожа лодо оказалась приятной на ощупь и теплой. Парнишка отнял ладонь и украдкой понюхал ее. Ему показалось, что на пальцах остался еле уловимый запах сухой травы и молока. Словно бы в ответ его вниманию и бившейся в сердце радости животное глубоко загудело всей утробой, распространяя повсюду приятную вибрацию. И следом его ушей коснулся веселый смех Ивы. Ники приподнялся на локте и обернулся. Сестра сидела под отверстием в панцире. От закатного солнца кончики ее каштановых прядей горели, словно угли в очаге. К ней подсела шаманка и пристально уставилась в лицо девочки.

– Я помню тебя. Это ты помогла чужакам спасти темного, – прохрипела старуха.

– Нет, это мой брат, – ответила Ива, выдерживая взгляд.

– Особенная девочка, – не замечая ее слов, продолжала Изра, будто заглядывая в одной ей доступное пространство. – Вы оба особенные. Держись своего братца изо всех сил. Он не раз вытащит тебя из переделок. Хотя и впутает еще не раз.

– Особенные, потому что видим необычные сны, предсказывающие будущее?

– Сны? – заинтересовалась шаманка.

– Ты же видел особенный сон сейчас? – Ивари повернулась к брату, который как раз встал и направился к ней.

– Что с твоим лицом, мальчик? – впилась в него взглядом старуха. – Чего ты боишься или не хочешь, чтобы она там увидела?

– Смерть, – тихо ответил Ники.

– А я видела спящую девушку! Красивую, светловолосую, как Филипп! – с ноткой хвастовства отозвалась Ива.

– Это была не девушка! Это был сам Филипп! И он не спал… – процедил Ники сквозь зубы.

– Не-ет! Это была девушка! Нисколечки не похоже даже… – со спорщицким напором затараторила младшая сестренка.

Шаманка внимательно посмотрела на девочку, потом перевела глаза на Николаса – и тому показалось, что старуха знает больше, чем они сами, об этой истории. Больше, но не все…

– Почему вас было много? – спросил он, стараясь перевести тему.

– Меня здесь вообще нет, – ухмыльнулась старуха. – Это лишь отражения, которые я создаю при помощи силы древних духов. Они мои глаза, уши и руки.

– Милостью Филиппа! – донесся из тени панциря голос Тияны.

– Не путай доброту со сделкой, торговцева дочь! Наемник во всем наемник.

– Вы стоите друг друга, Изра. – Жена караванщика подошла к детям и угостила их зачерствевшим хлебом и все еще сочными, хоть и чуть помятыми овощами.

– Почему духи дают силу? – спросила Ивари.

– Духи живут в нематериальных мирах, что соприкасаются с нашим. У них нет тела, они ничего не чувствуют. Это нам кажется, что тело – это страдание: оно все время хочет есть, пить, спать, болеет, стареет и, наконец, умирает. Однако переживать прикосновения, запахи, вкусы, даже простейшие, – наслаждение. Драгоценности, которые мы не замечаем, пока глупы и одержимы своими идеями. Духи знают больше, видят больше, могут больше, но у них нет тела. Они способны обрести его лишь двумя способами. Духи выбирают проводников силы и открывают доступ к тому, как способны воспринимать мир сами. В обмен на это могут кратко улавливать переживания тел тех, кто пользуется их силой. Чем больше тел или ярче переживания, тем сильнее наслаждается дух и тем больше возможностей пользоваться его силой. В моем случае дух имеет не одно тело, а множество, потому мои возможности превосходят все, что вы способны представить.

– А второй способ? – спросила девочка, которой явно то ли не все нравилось в рассказе шаманки, то ли не все было понятно.

– Для того, чтобы получить новое рождение в материальном мире, духам необходимо создать с ним крепкую связь. Это можно сделать, вторгнувшись в его историю, вписав в нее свою строку. И от того, что именно произойдет благодаря этому вмешательству, зависят тело и судьба перерожденного духа. Для реализации своих планов они выбирают проводников воли. Скорее всего, именно это и случилось с вами.

– Если духи хотят однажды родиться в этом мире, то вряд ли будут пытаться разрушить его, скорее, попробуют спасти! А значит, видения должны вести к какому-то благу? – начал рассуждать Ники.

– Вполне логично, но не обязательно, – покачала седой головой Изра. – Они могут встраиваться в любые сюжеты. Никто не знает, насколько они добры или мелочны. Если к ним вообще применимы подобные мерила… Но будь я проводником воли, то в любом случае пошла бы по знакам, иначе не станет от них покоя.

– Значит, вы поможете нам?!! – обрадовались дети.

– При чем тут я? Я не вижу этих снов! – хриплый смешок заставил найденышей снова поникнуть.

Когда караван прибыл на стоянку, настоящая Изра вышла встречать их. Абсолютно не отличимая внешне от своих отражений, только двигалась чуть медленнее и тяжелее дышала. Шаманка разрешила детям остаться в ее шатре, но Николас чувствовал, что это не было простой щедростью. Старуха привыкла обменивать одно на другое, а способ выяснить, что ей нужно, вскоре представился.