Вэй Аймин. Книга 2

Ирина Репек

Вэй Аймин. Книга 2

Возможно вы слышали

О вершинах в снега,

Покоривших немало сердец?

Пленить красотой, утаить чудеса,

Разверзнуться в пропасть с небес.

Мы сильные, смелые, веря в себя,

Отважно взбирались. И там

Взирали с заоблачных далий туда,

Где мир распростёрся, с людскими страстями,

Под стопы гигантов, кипя.1

Часть 1

Шань2

38-й год правления Дичжан – вана3.

Шань гуо4, 70 ли5 на юго-запад от Аньяна.

Глава 1

Зима в этом году была особенно снежная. Ветер с севера нёс бури, не переставая засыпал Аньян ченши6. Только после Нового года7 снежные покровы постепенно начали таять и к началу эрюэ8 снег полностью сошел. Сливовые сады зацвели. Нежные розовые и белые лепестки, предвестники весны, распустились на, еще местами покрытых снегом, ветвях деревьев. Столица просыпалась от зимней спячки.

Военный лагерь располагался в двух шичень9 к западу от Аньяна, северной столицы Шань. Зимние казармы, переполненные солдатами, залечивающими раны после походов и битв в Чжао; временно поставленные палатки; костры, с греющимися вокруг них, готовящими еду, болтающими, смеющимися, иногда играющими на муди10 хэйдзявеями11; некоторые костры с навешанными над ними казанами или нанизанными на вертелах тушами мелких животных; патрульные, проходящие строем вдоль правильных рядов, между палатками и зданиями казарм; стойла и укрытия для боевых колесниц – двухколесных повозок; всё настолько привычно и обыденно. Это дом, дом в котором Шилан провел почти треть своей жизни. После того как на его мутин12 – обычную уличную певицу и музыкантшу, обратил внимание проезжавший по улице даван Шань, забрал её в вангон13 и сделал своей наложницей, его – одиннадцатилетнего подроста, за ненадобностью, по приказу давана14, отправили на передовую. Благо первое время о нем заботился шушу15, но вот уже почти два года как шушу пропал. Шилан столкнулся со всеми трудностями, которые может встретить приемный сын давана, отправленный на фронт, без какой либо поддержки, без друзей. Ему пришлось не только выживать, ему пришлось доказать, что он не изнеженный ванзы16, заслужить поддержку и доверие солдат, вверенных ему в подчинение. Теперь, в свои почти четырнадцать, он командовал отрядом в сто человек.

Шилан стоял у своей палатки, смотрел на строй солдат, тренирующихся на поле. По утреннему серому небу летели тучи. Всего несколько дней назад потеплело, но зима еще не спешила сдавать свои позиции.

– Лин сяовей17, – окрикнул его приближающийся посыльный, – устный приказ давана: «незамедлительно явиться в вангон».

Шилан кивнул, развернулся, вошел в палатку, взял оружие, накинул теплый плащ, вышел из палатки, направился в сторону стоил.

– Шаочжугон18, – догнал его дувей19, – Распорядиться по поводу повозки?

– Нет, верхом быстрее, – ответил Шилан.

– Но вы только оправились от раны…

– Я в порядке, – ответил Шилан.

Он вывел из стойла коня, вскочил на него, поскакал в сопровождении пятерых солдат, в том числе двух своих личных дувеев, в сторону столицы.

Шань постоянно находилась в состоянии войны. С севера, огибая Си шамо20, атаковала необузданная и безжалостная конница нэймэнов21, вырезающая и истребляющая всё на своём пути; с запада – лучники и пехота Чжао, вместе с песками шамо Чжурчжена несли раздор и разорение; с северо-востока и востока – разрозненные дикие племена нэймэнов, едва-едва сдерживаемые предгорьями Ваньцю и стеной, огородившей Шань от их набегов, совсем недавно достроенной и укрепленной, простирающейся почти до Ушань; с юго-запада нависла угроза нападения Цин, молодого, но крепнущего день ото дня государства; с юга Вэй, захватившая территорию поймы Дофы, но столкнувшееся с наводнением и остановленное, ненадолго, потерей собственной территории вокруг устья Суньхэ и заставы.

Даван вернулся в Аньян три дня назад. Сегодня ночью он, закрывшись с жрецами в храме на святой горе, у северной стены города, гадал. На лопатке быка вырезали имя давана, год и дату, вопрос; кость кидали в огонь и только даван мог интерпретировать значения посланий, отданных ему богами. Что скажут боги на этот раз?

Дорога к столице пролегала вдоль полей. Снег почти сошел и птицы стайками и по одной кружили, каркали, галтели. Убогие крестьянские фанз22ы с покосившимися крышами, стойла со скотом, запах конского навоза, так хорошо знакомый; жизнь, к которой он привык, так разительно контрастирующая с жизнью в столице, куда он, после долгих месяцев отсутствия, наконец, возвращался. Что нагадал даван? Мир и затишье на несколько месяцев, передышка после долгого конфликта с Чжао или очередная война?

Спустя два шичень Шилан подъехал к столице со стороны западных ворот, пересек ров по откидному мосту, проехал внутренний двор, с двух сторон обнесенный стеной, показал в очередной раз бирку и был досмотрен стражей на внутренних воротах и после чего, наконец, въехал в город. Проехав по городским улицам – вдоль застроек сыхеюань, торговых лавок, оголтело снующих горожан, улиц, залитых тут и там помоями, изрезанных сточными канавами с характерным запахом нечистот, он въехал во внутреннюю часть города, также обнесенную высокой стеной. Здесь – особняки знати, утопающие в цветущих садах слив, здесь – заведен совсем другой распорядок. Ряды пеших слуг и служанок, размеренным строем следующие за господскими повозками, вооруженная охрана у входа в особняки, сторожевые башенки на углах стен, огораживающих огромные территории поместий, вычищенные и выскобленные, мощеные отполированными булыжниками улицы.

Шилан доехал до центральных ворот вангона, спешился, отдал удила лошади одному из дувеев, сопровождавших его, вошел в ворота. Прежде чем попасть в сам вангон нужно еще преодолеть лабиринт проходов между стенами, сдать всё оружие, пройти процедуру досмотра и обыска. Шилан терпеливо и привычно проделав все формальности, вышел на центральную площадь перед главным дворцом. Евнух, специально отправленный ему навстречу, уже стоял у входа, ожидая. Поприветствовав Шилана и указывая дорогу, раболепно согнувшись в пояснице и стараясь даже не поднимать головы и не смотреть на сына давана, евнух, попросив следовать за ним, засеменил к западной галереи. Рабочий кабинет для приемов посетителей с докладами – понял Шилан. Пройдя ко внутренним покоем его попросили подождать, евнух громко пропел, объявляя о прибытии: «Лин Шилан сяовей», после чего Шилана, наконец, пригласили пройти.

Кабинет был не таким большим, как он помнился Шилану. Почти четыре года назад, впервые посетив вангон, Шилан, никогда прежде не видевший подобной роскоши, сопровождая мутин, озирался по сторонам, дивился и боялся произнести даже слово. Теперь, привыкнув и ничему не удивляясь, он бодро вошел в помещение, уставленное предметами роскоши, увешанное дорогими, расшитыми тканями, застланное коврами. У правой от входа стены в кабинете было сделано возвышение, на котором стоял широкий, из темного дерева, стол. Даван, грузный шестидесятилетний мужчина сидел за столом. Перед ним, склонившись в поклоне и не смея поднять головы, стояли два чиновника. Шилан не часто бывал в вангоне, но этих двоих он помнил. Министр финансов и министр обрядов.

Даван совершал переезды туда-обратно из северной столицы в две южные, руководствуясь временем года, своими желаниями и наставлениями богов. Сам этот факт не вызывал вопросов и затруднений, но вместе с даваном из города в город переезжали большинство чиновники и знать с семьями. Это было уже настоящим событием. То, что министр финансов уже прибыл в Аньян и присутствовал на аудиенции у давана, пожалуй, не вызывало вопросов, но министр обрядов… Значит ли это, что астрологи, жрецы и прочие, и прочие, так же прибыли в северную столицу. Намечается что-то крупное?

Шилан быстро прошел вглубь кабинета, встал на колени, собрал кисти вместе и выставил руки в приветствии, опустил ладони на пол, склонив голову, коснулся лбом сложенных друг на друга кистей.

– Приветствую, бися23, шуся24 прибыл по вашему приказу, – проговорил он.

– Выпрямись, – кивнул даван, даже не подняв головы и не посмотрев на Шилана.

– Спасибо, бися, – ответил Шилан.

Шилан выпрямил спину, остался стоять на коленях. Шилан вынул из-за пазухи деревянную табличку, поднял её обеими руками выше лба, протянул в сторону давана.

– Бися, – заговорил Шилан, – доклад о состоянии вверенных мне солдат.

– Хорошо, – кивнул даван.

Евнух спустился со ступенек возвышения, взял из рук Шилан доклад, вернулся к столу давана, передал доклад. Тот, едва взглянул на деревянную табличку, исписанную мелкими вэньзы, отложил её в сторону.

– Как твоя рана? – поинтересовался даван.

– Зажила, – ответил Шилан, – ничего серьезного, просто царапина.

– Хм, – хмыкнул даван, – засиделся ты в лагере. Отправляйся на границу с Вэй, к пойме реки Дофа, там, где было наводнение. Расследуй там обстановку, узнай расположение и количество войск Вэй, обозначь всё на карте…

Шилан поднял глаза на давана: «Значит готовимся к войне в Вэй, – подумал он про себя, – наконец-то появится возможность найти хоть какие-то зацепки в деле об исчезновении шушу», Шилан склонил голову, отчеканил:

– Слушаюсь, – затем, немного поколебавшись, добавил, – бися, могу ли я спросить?

– Спрашивай, – ответил даван.

– Шушу пропал на границе с Вэй. Могу ли я…

– Выполняй приказ, – отрезал даван, – всё остальное тебя не должно волновать. Можешь идти.

– Слушаюсь, бися.

Шилан поднялся на ноги, отвесил поклон, развернулся и уж был готов уйти, но его остановил возглас давана.

– Ах, да… постой.

Шилан остановился, обернулся, склонил голову.

– Ты уже год не виделся с муфей25, ступай, поприветствуй её, – даван сделал жест рукой, разрешая ему удалиться.

– Благодарю, бися, – Шилан поклонился, вышел из кабинета.

В сопровождении евнуха Шилан прошел в нейгон26. Пройдя по галереям вдоль садов, прудов, перекинутых через ручейки мостиков, дошел до дворца Лин гуифей27 – небольшого отдельного строения, состоящего из пяти комнат: главной приемной, летней веранды с выходом в сад, и внутренних покоев. О его прибытии объявил евнух.

Лин гуифей, красивая, изящная женщина тридцати трёх лет, худощавая, с утончёнными чертами лица, светлой кожей, густой копной черных шелковистых волос, считалась одной из самых красивых и талантливых наложниц давана. Её – вдову, зарабатывающую на жизнь выступлениями с бродячими артистами на площадях в Луньи, восточной столице Шань, приметил сам даван, приказал ввести в нейгон, и с тех пор, всего за три с небольшим года, она из наложницы самого низкого ранга вознеслась до гуифей – благородной супруги, второй после самой ванхоу. Она прекрасно пела, танцевала, а её игра на муди просто завораживала слушателей.

Лин гуифей, услышав о прибытии сына, вышла в главный зал. Шилан, войдя в комнату, опустился на колено, поприветствовал мутин.

– Встань, скорее, – подняла она его за локоть, – дай на тебя посмотреть, похудел, вытянулся.

Лин гуифей улыбнулась сыну теплой, любящей улыбкой.

– Как твоя рана? – спросила она.

– Всё в порядке, уже зажила, – успокоил он мутин.

– Слышала ты долго болел, – начала она, – что же я тут… пойдем, пойдем… – она повела его в сторону веранды, – ты был у давана? Пойдем… принесите чай, – обратилась она к служанке, та поклонилась и вышла.

Лин гуифей провела сына на веранду, подвела к невысокому столику, усадила.

– Дай я на тебя посмотрю, – она села рядом, провела ладонью по его щеке, – похудел. Мне передавали, что рана гноилась, её чистили, как ты всё вытерпел…

– Не волнуйтесь, муфей, – успокоил её Шилан, – слухи вечно преувеличивают…

В комнату вошла служанка с плетеным бамбуковым подносом и чайными принадлежности: керамический заварник, несколько коробочек с чайными листами, черпак с длиной ручкой, пустой чашкой для воды, фарфоровые чашечки, две тарелки с печеньями, поставила всё на низенький столик, поклонилась, вышла. Другая служанка вошла в комнату, принесла дымящийся чайник с кипятком.

– Оставь здесь, – распорядилась Лин гуифей, – можешь идти, я сама поухаживаю…

Служанка поставила дымящийся паром чайник на подставку, поклонилась вышла.

– Все можете идти, – отослала Лин гуифей остальных слуг.

Она зачерпнула черпаком кипяток, обмыла заварник, слила воду в чашу, затем насыпала в заварник чайные листья, зачерпнула черпаком кипяток, залила листья до половины, накрыла крышкой. Залила чайник сверху горячей водой из черпака.

– Мы не виделись почти год, – сказала она, – как ты всё это время… настрадался в лагере, один…?

– Со мной всё хорошо, не волнуйтесь, муфей, – улыбнулся Шилан.

– Там, в лагере, тебе пришлось несладко? После исчезновения шушу…

– Я в порядке, – улыбнулся Шилан, – говорю же, не волнуйтесь.

– Тебе всего четырнадцать… как мне не волноваться?

Она открыла крышку чайника, понюхала, улыбнулась, подлила еще горячей воды, накрыла крышку, сверху облила чайник из черпака горячей водой. Затем, дождавшись пока вода стечет на поддон, взяла заварник и налила чай в чашечку, протянула её сыну. Тот обеими руками взял протянутую фарфоровую чашку, кивнул в знак благодарности, отпил.

– Хороший чай, – кивнул он.

– Да, – кивнула Лин гуифей.

– Мутин сама собирала? – поинтересовался он.

– Что ты, – с мягкой улыбкой на губах ответила Лин гуифей.

– Мутин, – он отставил чашку, огляделся, убедился, что в комнате никого нет и их никто не слушает, – меня отправляют на границу с Вэй, – тихо проговорил он, – расследовать расположение вэйских войск.

– Значит он готовится к войне, – так же тихо проговорила Лин гуифей.

– Хочет вернуть захваченный вэйцами территории?

– Не только, – отрицательно покачала головой Лин гуифей. – Ты слышал, что происходит в Иншань?

– Иншань? Это приграничная территория? Рядом с перевалом через бывшую границу? Слышал, конечно, – кивнул он, – туда ушли потерпевшие шаньцы после наводнения… Он хочет их вернуть?

– Не… не знаю, – Лин гуифей отрицательно покачала головой, – хочет ли он вернуть их или нет, но то, что там сейчас… слышал ли ты о тех новшествах, которые Вэй дзяндзюн… вернее бывший Вэй дзяндзюн, теперь же Вэй хоу – после потери заставы на Суньхэ он ушел в отставку.

– Это я слышал, – кивнул Шилан.

– Но то, что он делает в Иншань? Не прошло и пары лет, как в Иншань собрали такой урожай… на абсолютно бесплодных и сухих землях… говорит с этим урожаем Вэй… могло прокормить полстраны.

– Я слышал, – кивнул Шилан, – еще там стали делать байдзоу28, по качеству настолько превышающие любое вино из тех, что я знаю…

– Вино… да, но это еще не всё, – продолжила Лин гуифей. – До давана дошли слухи, что там делают такой метал… такие ножи, которыми можно перерубить меч, или дерево, или прорезать летящую на ветру ткань… настолько они остры. И при этом их не нужно постоянно затачивать.

– Поэтому он решил… – Шилан остановился, в комнату вошла служанка.

– Я только вчера прибыла в столицу, – перевела разговор Лин гуифей, – со дня на день весь вангон ожидает прибытия ванхоу29. У давана столько дел, о нем нужно позаботится. Как тебе чай?

Она подлила сыну в чашку чая, налила себе.

– Действительно, хороший чай, – кивнул он.

– Поставь здесь, – обратилась Лин гуифей к служанке, всё еще стоявшей в дверях и державшей поднос с лакомствами.

Служанка прошла к столу, поставила на край стола тарелки с печеньями. Лин гуифей начала расхваливать угощения, предлагая их сыну, уговаривая съесть как можно больше.

– Соберите корзину, пусть возьмёт с собой, – сказала она служанке, – ты совсем исхудал, – Лин гуифей протянула пирожное Шилану, – вот, попробуй это.

Тот поблагодарил, попробовал.

– Ступай, – распорядилась Лин гуифей, – собери две корзины, пусть твои солдаты тоже полакомятся.

– Благодарю, муфей, – кивнул Шилан.

Служанка вышла.

– Еще, – продолжила Лин гуифей, – кроме метала и ножей, в Иншань делают бумагу…

– Об этом я тоже слышал, но бумаги не видел. Поэтому он хочет не только вернуть территорию, которую захватили вэйцы. Но и вторгнутся в Иншань?

– Да, будь осторожен, – кивнула она. – Я знаю, ты пытаешься найти след шушу, но сейчас не время. Даван против… поисков.

– Я никогда не мог понять, почему, – кивнул Шилан, – возможно он замешан в этом?

– Ш-ш-ш, – шикнула Лин гуифей.

– Мутин, после гибели футина лишь шушу искал виновников… теперь и эта ниточка потеряна…

– Потерпи, – Лин гуифей взяла сына за руку, – пообещай, что не будешь совершать опрометчивых поступков.

– Но, – зашептал Шилан, – чем дальше мы тянем, тем меньше шансов найти правду. Я уже вырос…

– Ты еще совсем юн, поклянись, – потребовала Лин гуифей, – что не пойдешь против давана.

– Я обещаю, – вздохнул Шилан, – что не буду действовать сейчас, но если я узнаю, что он каким-либо образом причастен…

– Шилан, – Лин гуифей остановила его, заговорила по-вэйски, – я давно хотела тебе рассказать… То, что тогда случилось в деревне, нападение нэймэнов…

– Я знаю, – кивнул он, – это были люди, посланные кем-то из врагов футина, переодетые в одежду нэймэнов.

– Не только это, – Лин гуифей склонилась к уху сына, зашептала, – я тебе должна была давно сказать об этом, но ты был совсем мал. Теперь я могу тебе всё рассказать… Ты не мой родной сын…

– Что? – он отпрянул.

Лин гуифей вздохнула.

– Я нашла тебя одного, на окраине деревни, я знала твоих родителей…

– Что с ними стало?

– В ту ночь, когда на деревню напали и всех жителей убили… твои родители спрятали тебя в бочке, прикрыли ветками… ты не помнишь… Я нашла тебя, плачущего, одного, родители и охрана лежали рядом, мертвые…

Шилан опустил глаза, обдумывал сказанное Лин гуифей.

– Тебе было два года… я потеряла своего новорождённого сына в той резне… я вырастила тебя как своего родного, всегда относилась к тебе как к своей гужоу30, но… ты не мой сын…

Шилан помолчал, обдумывая сказанное.

– Вы моя мутин и всегда ею останетесь, – он взял её за руку, – хорошо, что вы мне это только сейчас рассказали. Будучи ребенком, я мог проговориться…

– Теперь ты знаешь, что я не твоя родная мутин…

– Вы всегда были мне родной и останетесь родной… Я никогда не оставлю вас, не отрекусь… Вы меня вырастили.

– Но твой футин… вернее мой муж… ты всё это время пытаешься найти какие-то зацепки, но мой муж не был твоим футином…

Шилан задумался.

– Это не важно, – наконец заговорил он, – те люди, причастные к его убийству, они убили и моих родителей. Теперь, когда вы вошли в вангон, у нас наконец-то появилась возможность найти хоть какие-то зацепки по тому старому…

– Еще не время, – умоляюще посмотрела на него Лин гуифей, – ты еще совсем юн, прошу, пообещай, что не будешь спешить.

– Хорошо, – кивнул он, – я обещаю.

– Вырасти, окрепни, встань на ноги, заручись поддержкой и только тогда…

– Да, – кивнул Шилан, – я обещаю.

– И еще, – добавила она, – пока у меня есть возможность с тобой поговорить наедине… Не знаю, скоро ли нам еще представится подобный шанс…

– Он ограничивает вас во всем, эта клетка… этот вангон, как … змеиное логово.

– Не волнуйся за меня, – перебила его мутин, – я могу за себя постоять, так вот, еще… Лин Цзайтянь, Лин шушу, он… он не родной брат моего мужа. Он его побратим и… тогда, в ту ночь…

В комнату вошла служанка, принесла две коробки с угощениями. Вслед за служанкой в комнату вошел евнух, объявил, что даван закончил с утреней аудиенцией и направляется в покои Лин гуифей для дневного отдыха. Лин гуифей встала, взяла коробки с печеньями, поблагодарила, передала их сыну. Шилан, откланявшись и получив благие напутствия и пожелание, вышел из покоев мутин и, в сопровождении евнуха, покинул вангон.

С тех пор как мутин вошла в нейгон и стала наложницей давана, они виделись всего три раза и всегда в присутствии евнухов и служанок. То, что ему поведала сегодня мутин… нужно всё хорошо обдумать и проверить. «Значит, – задумался он, – мне не четырнадцать, а … сколько? Если меня нашли четырнадцать лет назад и мне тогда было два года… почти шестнадцать? Почему мутин сразу не сказала про возраст? Я всегда был не по годам высоким, крепким, сильным, всегда казался старше своих сверстников».

Он вышел из вангона, вручил корзины с угощениями своим дувеям, вскочил на коня.

– Что приказал даван? – спросил один из дувеев.

– В лагерь, – ответил Шилан, – Завтра отправляемся в дорогу, на юг. Нужно собраться.

Глава 2

На следующий день рано утром девять всадников выехали из лагеря, повернули на юг, в сторону небольшого городка Ванбайлин и далее до Пучена. Основная дорога из Аньяна до границы с Вэй огибали юго-восточные предгорья и шли на запад, через Цисы, вторую, самую южную столицу Шань и дальше вдоль Вэйхе до Мудана. От Пучена до границы с Вэй также можно было добраться по юго-восточным предгорьям, но тут приходилось плутать между холмами и разливами реки. Дороги как таковой не было, да и Дофа после наводнения снесла всю свою пойму, переворотила, перекорёжила, занесла илом, грязью, выкорчеванными с корнем деревьями, мусором и прочим, и прочим. В итоге, не имея сменных лошадей, ведя за собой только пару вьючных и останавливаемые весенними дождями и непогодой до Вэй они добрались только через две недели. И даже не до Вэй, а до номинальной границы с новой территорией Вэй, пролегавшей вдоль одного из русел реки Дофы. Устроив небольшой лагерь в расселине горы и оставив лошадей и припасы с тремя солдатами, они переоделись в одежду крестьян, Шилан распорядился рассеяться по территории и собирать информацию о местонахождении пограничных лагерей, количестве вэйских солдат, лошадей, оружия, составе и расположении конных и пехотных частей и прочее. Собирая таким образом по крупицам информацию о противнике, они провели почти полтора месяца в окрестностях Иншань.

Спустя два месяца после выезда из Аньян, Шилан, наконец удовлетворившись результатом, приказал собирать лагерь и готовиться к возвращению в Аньян. Он и два его дувея стояли поздно вечером на склоне горы у обрыва. Перед ними простиралась небольшая долина. После потопа многие дома были разрушены, хозяйства заброшены. То, что не унесла река, грудами мусора гнило и разлагалось, собирало бродячих собак, стаи птиц кружили над сгнившими трупами животных, оставленных рекой после схода воды. Уровень реки наконец-то понизился и обнажил всё, что она сметала в течение всех тех месяцев, пока властвовала в этих местах.

– Шаочжугон, смотрите, – Юй Мин указал в сторону равнины, простирающейся перед ними, – кто-то… не похож на взрослого мужчину… ребенок? Что тут делает ребенок?

– Возможно один из собирателей, – предположил другой дувей, – тут много чем можно поживиться.

– Угу, – кивнул Юй Мин, – с собакой… Шаочжугон… это… солдаты?

Шилан повернул голову в указанном направлении: одна из групп солдат, верхом на лошадях объезжала окрестности в поисках диких животных, отстреливала их. Шкуры и мясо шли в хозяйство, параллельно совершался объезд местности и ловля нежданно забредших сюда собирателей скарба. Шилан и его люди уже несколько раз видели издали подобный патруль. Вэйцам было приказано не разбираясь отстреливать всех, кто пересекал границу их территории. Да, мальчишка долго не протянет.

– Уходим, – сказал Шилан, – пока нас не заметили.

Он развернулся и пошел в сторону тропинки, витиевато петляющей и ведущей вниз к подножью склона.

– Шаочжугон, – насупился Юй Мин, – мальчишку жалко… Ведь прибьют, не будут разбираться.

– Это не наше дело, – ответил Шилан, – мы выполнили приказ, пора возвращаться.

– Этот новый дзяндзюн, Фу Диюй, кажется… просто нечто, – качая недовольно головой возмущался Цин Вуи, второй дувей Шилана, – просто убивать всех, кто слоняется на этой территории… Один раз набрел на ночной дозор, вэйци31 переговаривались у костра, сетовали, что он сюда свою любовницу притащил, от супруги сбежал, а солдат парашей кормит, еще он…

– Это не наше дело, – перебил его Шилан, – нам только лучше, когда мы придем сюда с армией. Быстрее всё закончится.

– Это-то да… – кивнул Юй Мин, – но мальчишка?

Шилан шел молча, обдумывая как поступить. Уже темнело, мальчишка мог и улизнуть в темноте от патруля. Если он отправится на его поиски, то и сам может попасться, вредить себе ради чужой пользы?

Он остановился, обернулся к дувеям, приказал:

– Возвращайтесь в лагерь, готовьтесь к отправлению. Если я не вернусь к полудню, – он задумался, – выезжайте без меня. Те сведения, которые мы получили – важнее. Нужно их доставить в столицу.

– Но… шаочжугон, – начал Юй Мин.