Двенадцать световых лет

– Следы были сфотографированы на этом месте примерно год назад. Конечно, шансы наши малы, но они всё же есть. Если реликт обитает где-то в этом районе, то мы должны найти достаточно свежие следы. Ведь ходит же он куда-то. Другое дело, если йети здесь оказался случайно, пробираясь к своему жилищу, которое может быть километрах в ста отсюда. Тогда мы гуляем здесь без пользы. За два предыдущих дня мы вдвоем с Ингой Михайловной исходили эти места вдоль и поперек, но пока что напрасно. Ты сегодня неоднократно будешь натыкаться на наши следы. Снегопада не было уже около недели.

– А как же ветер: он тоже заметает все неровности? Да и солнце свое дело делает, если день достаточно теплый? – спросил Андрей, присев на каменистый выступ, не покрытый снегом.

– Ветер небольшой, так что заносов быть не должно. Солнце тоже еще недостаточно жаркое в первых числах февраля.

Сергей Алексеевич снова запустил руку в свой безразмерный рюкзак:

– Вот что, Андрюша, давай немного перекусим. Нам еще часа четыре-пять прыгать по этим склонам.

Савельев достал металлический термос и пакет с бутербродами. Андрей тоже разложил свои запасы. Кофе был креп кий и душистый. В чистом горном воздухе его запах, видимо, далеко разносился по лощинам и распадкам. Приятно было вот так посидеть, расслабившись, и наслаждаться необыкновенной тишиной и свежестью, которой была пропитана, казалось, вся природа.

Андрей жевал бутерброды с копченой колбасой, смотрел на подъем в гору, где когда-то отпечатались следы загадочного существа, и представлял его, громадного, покрытого густой бурой шерстью, бредущего по заснеженной, неприветливой горной пустыне. Бредущего со своими мыслями, проблемами, переживаниями, неведомыми благополучным в своем земном существовании людям.

Они ходили по горам почти до четырех часов вечера. Андрей действительно неоднократно натыкался на следы, но все они принадлежали людям. Более того, Андрей часто натыкался на крупные протекторы от ботинок Сергея Алексеевича и протекторы размером поменьше от обуви его супруги.

– Ну, как ты, очень устал? – спросил Сергей Алексеевич Андрея, когда короткий зимний день уже начал постепенно гаснуть. – Пора собираться в обратную дорогу.

– Устал немного, но, ничего, я привычный, – Андрей еще раз огляделся вокруг, – порой на рыбалке зимой по снегу километров по пятнадцать за день накручивать приходилось.

– Ты рыболов?

– Да, люблю это дело. Да и как не любить, я же на Волге родился. У нас в области воды хоть отбавляй, даже свое море есть.

– Это какое? – удивился Сергей Алексеевич.

– Ну, не море, конечно, а Рыбинское водохранилище. Но все местные его называют морем. Размером оно, действительно, как море. И волны, когда сильный ветер, до двух метров в высоту бывают.

Савельев посмотрел на Андрея вопросительно:

– Ты разочарован сегодняшним днем?

– Да что вы, Сергей Алексеевич! Я же повидал такую красоту! А снежного человека я видел почти реально, на том самом месте, где были сфотографированы следы. Я его представил и даже чуть испугался, когда вдруг ощутил присутствие кого-то постороннего.

– Ты это серьезно? – почему-то сразу насторожился Савельев.

– А что случилось, что вас так взволновало?

Математик взглянул пристально, взгляд его казался пронизывающим насквозь:

– Знаешь, не хотел тебе говорить, но я тоже несколько раз ощущал схожее чувство. Когда я пришел сюда в первый раз и нашел место, то всё было так же, как у тебя сегодня.

И с того момента я как будто чувствовал на своем затылке чей-то взгляд, словно кто-то за мной всё время наблюдал.

– Может это и есть Он?! – у Андрея даже мурашки побежали по спине.

– У меня тоже возникло такое предположение, но почему-то я стеснялся тебе об этом сказать.

Андрей машинально начал пристально вглядываться в сумерки:

– А Инга Михайловна что-то почувствовала?

– В том-то всё и дело, что ничего. Видимо, женский организм менее восприимчив именно к такому виду волновых колебаний. Вообще, она у меня достаточно чувствительная, но в этих местах всегда оставалась совершенно спокойной.

Андрей после откровений Савельева на какое-то время словно остолбенел:

– Так значит, Он и сейчас за нами наблюдает?

– Вполне возможно. По крайней мере, я совсем недавно, буквально минут пятнадцать назад, снова чувствовал постороннее присутствие.

– Так вот она в чем, эта тайна! – немного успокоился Андрей. – Он умнее нас, осторожней нас, хитрей нас. Он постоянно держит нас в поле зрения, но не идет на контакт. И так везде – хоть на Кавказе, хоть в Аппалачах.

– Видимо, так. Эти существа на протяжении тысяч лет жили рядом с людьми и, видимо, ничего хорошего от людей не видели, не получали. Человек разумный пытался и пытается по сей день подчинить себе всю живую и неживую природу на планете, а с недавних времен и в ближайшем космосе. Йети научились жить с нами рядом в параллельном мире, выбрав единственный способ существования, позволяющий им сохраняться на Земле как биологическому виду, — Савельев посмотрел в сторону далеких вершин, уже смутно видневшихся в чуть сиреневатом вечернем небе.

– Нам нужно уходить отсюда, Андрей, — сказал математик с едва заметной в голосе грустью, — всё, что мы хотели узнать, мы узнали и поняли главное. Мы осознали, что не должны вторгаться в его владения, если хотим разговаривать с ним на одном, понятном всем языке – языке добра, языке справедливого отношения друг к другу. Здесь нам больше нечего делать. Йети не хочет, чтобы кто бы то ни был нарушал его покой, мешал наслаждаться первозданной природой. Это его заповедные владения. Идем, сегодняшний день нельзя назвать безрезультатным!

На обратном пути их обоих не покидало чувство, что они всё-таки прикоснулись на мгновение к вечной тайне, которую никто никогда не сможет разгадать.

Под гору было идти совсем легко, как будто путники и не скакали целый день по кочкам и по выступам на скалах.

Савельев снова шел чуть впереди Андрея, его походка была уверенной и упругой:

– Хорошо, что мы с тобой познакомились здесь. Может быть, ты тоже приобщишься к нашему делу?

Андрей смущенно улыбнулся:

– Я, конечно, хочу. Но я живу не в Москве.

– Ну и что. Во-первых, Верхневолжск недалеко от Москвы, иногда ты сможешь выбираться на встречи в клубе. У нас ребята живут не только в столице. Есть группа в Воронеже, из Челябинска ребята есть. Расстояния – не преграды. Во-вторых, у всех есть связь. Та или иная. С недавнего времени стали появляться мобильные телефоны. Важные вопросы можно обсуждать и за сотни, и за тысячи километров друг от друга.

Тропинка расширилась, и путешественники пошли рядом, продолжив разговор.

Андрея вдруг потянуло на философские темы:

– В мире столько интересного, загадочного. Человечество прошло всего несколько шагов в познании устройства Вселенной. Мы возомнили себя цивилизованными существами, а на самом деле являемся лишь высокотехнологичными варварами. За какие-то пару веков с начала научно-технической революции человечество сделало столько глобальных ошибок. Мы изменили климат на планете, загубили огромное количество полезных ископаемых. Еще неизвестно, что таит в себе парниковый эффект, с каждым годом увеличивающийся от деятельности предприятий и работы миллионов двигателей внутреннего сгорания. А ведь это вопрос ближайших десятилетий. Что нас ждет, если действительно начнут таять ледники Антарктиды и Гренландии? Найдется ли новый Ной со своим ковчегом?

– Да, Андрей, мир чрезвычайно сложно устроен, – поддержал разговор Савельев, – но он устроен рационально, а мы пока, практически всё человечество, иррациональны. И нам еще познавать и познавать, прежде всего – себя, чтобы необходимые нам для жизни тайны Вселенной, наконец, приоткрылись. А этих тайн – тысячи. Если будешь участвовать в деятельности клуба, и ты узнаешь о некоторых из них.

Снег приятно скрипел под ногами у путников. Уже совсем стемнело, но небо было чистое, Луна в тот день была почти полной, и тропинка выделялась более темным оттенком на фоне нетронутого белого покрова.

– Сергей Алексеевич, расскажите о чем-нибудь, с чем вам приходилось сталкиваться, —попросил Андрей.

– Я просто расскажу тебе о некоторых удивительных событиях, которые происходили и происходят в мире, – согласно кивнул Савельев. – Вот, например, знаешь ли ты, что недалеко от Москвы существует свой «бермудский треугольник», в районе Коломны. Это так называемое урочище Шушмор. Там уже лет сто постоянно пропадают люди. Когда-то это списывали на разбойников, но недавно там проводили исследования и обнаружили необычные изменения, как бы скручивания линий напряженности магнитного поля. Причем периоды активизации этих изменений полей совпадали с пиковыми периодами пропажи людей. Вот загадка, и далеко ехать не нужно!

Сергей Алексеевич продолжил:

– Или явление совсем из другой области. Кстати, это в ваших местах, на Плещеевом озере. Ты про Синь-Камень когда-нибудь слышал?

– Да, что-то знакомое, – Андрей на секунду задумался, вспоминая, – кажется, он может передвигаться по поверхности Земли.

– Точно так. И не только по поверхности, но и под поверхностью. Синь-Камень – это двенадцатитонный валун, оставшийся после отступления ледника. Когда-то он являлся алтарной плитой святилища у язычников. Позже, с приходом христианства, камень был окружен разного рода запретами. Его сбросили с вершины Александровой горы и решили закопать. Закопали, но камень через несколько лет «выполз» на поверхность. Через сто пятьдесят лет валун решили приспособить в качестве части фундамента под строившуюся в Переславле-Залесском церковь. Камень, погрузив на сани, повезли по льду через Плещеево озеро. На середине пути лед проломился, и глыба затонула. Вскоре местные рыбаки заметили, что валун движется по дну озера. Преодолев за пятьдесят лет почти пять километров пути, он выбрался на берег. И с тех самых пор Синь-Камень постоянно находится в движении – ползет то в одну, то в другую сторону, то зарывается в землю, то вылезает на поверхность.

– Таких подробностей я не знал, – заинтересованно произнес Андрей.

Савельеву, видимо, было приятно, что он нашел в лице юноши благодарного слушателя, и ученый поднял еще одну тему:

– А вот еще, можно взять целую обойму проблем и вопросов, связанных со временем. Все существовавшие до середины двадцатого века учения поколебал Эйнштейн своей теорией относительности. И с тех пор над сущностью времени ломают умы самые мощные мыслители современности. В сегодняшней физике существует несколько концепций. Одни ученые говорят о векторе времени, который является образом однозначной необратимой направленности из прошлого в будущее. Другие разрабатывают теорию циклического времени, утверждая, что Вселенная возвращается к своему исходному состоянию и затем повторяет раз за разом уже пройденные циклы. Третью группу составляют ученые, считающие, что время многомерно, то есть может течь в любом направлении и с различными скоростями. Переход от одного состояния к другому в пространстве-времени происходит бесконечным количеством способов.

Видно было, что Савельева всё более увлекал его монолог:

—Кто из них прав, покажет опять же оно – время. А пока существует огромное количество таинственных фактов, которые описывают свойства времени. Например, в 1976 году советский пилот Орлов сообщил, что, совершая полет на МИГ-25, своими глазами наблюдал военные действия, разворачивавшиеся под крылом его самолета. Анализ запечатлевшихся в его памяти картин привел специалистов к выводу, что Орлов оказался свидетелем известной битвы, происшедшей в 1863 году около города Геттисберга во время гражданской войны в Америке. Один из пилотов НАТО описал свой впечатляющий полет над древним Римом. Он видел колесницы на улицах и Колизей, выглядевший так, будто его недавно построили. Или вот еще случай с одной англичанкой, некой Хопкинс. Это было в 1973 году. Она отправилась в магазин, но неожиданно перед ней как бы растворились асфальт и стоявшие вокруг дома. Она увидела кровавую картину бойни и хаоса: повсюду лежали раненые, истекающие кровью, улица была усыпана осколками битого стекла. Спустя некоторое время видение исчезло. На следующий день ирландские террористы взорвали бомбу как раз в том районе, где проходила женщина. После взрыва картина была точно такой, какую Хопкинс видела сутки назад.

– Как это всё удивительно, Сергей Алексеевич! Вы меня заинтриговали, – повернул голову в сторону собеседника Андрей.

– Таких примеров не счесть. Человечество стоит еще только на пороге познания мира, и дух захватывает от мысли, что ждет землян через сотню, через тысячу лет, если только они сохранят жизнь на планете.

Тем временем тропинка расширилась и превратилась в неширокую дорожку. Издалека начали доноситься звуки проезжающих по шоссе машин.

– Ну, вот мы и пришли, осталось метров триста до дороги. Автобусы ходят достаточно часто. Скоро будем на турбазе, – Савельев рассмеялся и дружески похлопал попутчика по плечу. – Умотал я тебя сегодня. Ну, ничего, зато на всю жизнь запомнишь горное путешествие.

Совсем стемнело. К предгорьям Кавказского хребта подступил долгий февральский вечер.

Планета Айголь,

четвертая планета системы звезды Нэи.

Подземный город Вэйлен.

Около восемнадцати тысяч лет до нашей эры.

Лэймос разговаривал с Нэйтой по видео смартфону уже в течение нескольких минут:

– Как твои дела?

– Всё в порядке, только работы, как всегда, много. У меня с утра обход больных, потом будет врачебный консилиум по одному очень важному вопросу.

Нэйта Эолин заведовала терапевтическим отделением в одной из городских подземных больниц, построенной в те годы, когда стало понятно, что на поверхности планеты Айголь комфортно проживать уже невозможно.

– У нас с тобой всегда много работы, – улыбнулся Лэймос. – У меня сегодня тоже два важных совещания, прямо с утра, одно за другим.

– Как продвигается подготовка первого полета? – спросила айголианка.

– Всё своим чередом. Проблем, конечно, миллион, но они все решаемы. Необходимо только время.

Лэймос сменил тему разговора:

– Мы с тобой не виделись уже целых пять дней. Давай, когда уладим каждый свои дела, пересечемся где-нибудь и поужинаем вместе.

– Хорошо, я согласна, – ответила Нэйта, тоже чуть подняв кончики губ в улыбке. – Я тебе позвоню, когда освобожусь. До вечера.

Экран смартфона Лэймоса погас. Подземный поезд плавно подъезжал к очередной станции. Еще через две остановки айголианцу предстояло выйти и пройти своим привычным путем по довольно широким, хорошо освещенным подземным коридорам, по краям которых росли растения, когда-то взятые из разных климатических поясов и создающие потрясающий эффект погружения в живую природу. Коридоры вели к входу в подземное здание Совета континентов.

Здание Совета было построено более ста айголианских лет назад. Сменилось уже несколько поколений жителей планеты, целью которых была общая задача – переселение на планету Тэлла.

Беды сплачивают общество. За четыре айголианских столетия цивилизация шагнула вперед так далеко, что в обычных условиях на такой прогресс ушло бы не менее тысячелетия. Постепенно ушло в прошлое большинство политических и экономических разногласий, существовавших между почти двумя сотнями государственных образований планеты. Да и сами страны объединились в континентальные союзы. Так легче было выживать в становившейся всё более враждебной природной среде.

За первые полторы сотни лет в новых условиях существования были построены десятки тысяч подземных сооружений, связанных между собой различными сетями коммуникаций. Были созданы мощные установки, добывающие кислород из воды, которой планета всё еще была достаточно богата. В подземных городах заработали системы вентиляции, электроснабжения, водоснабжения и канализации, полностью обеспечивающие айголианцам достаточно комфортную жизнь. Жизнь планеты была полностью компьютеризирована.

Был создан искусственный интеллект, увязавший в общую систему управления все научные и производственные процессы, происходящие на планете.

Но айголианцы понимали, что рано или поздно жить под поверхностью планеты станет невозможно. Планета остывала. Энергии, которую вырабатывали подземные атомные станции, всё равно не хватало для нормальной жизни всего айголианства. Излучение звезды с каждым годом становилось всё агрессивней. Звездный ветер сдувал с Айголь атмосферу, а с ней кислород и водяные пары, находящиеся в ней. Жители Айголь понимали, что на планете относительно комфортно сможет существовать лишь небольшая горстка жителей.

Лэймос Крэст подошел к большим раздвижным стеклянным дверям, которые служили входом в здание Совета континентов. Компьютер, установленный у входного портала, моментально отсканировал лицо и фигуру Лэймоса, и двери перед ним автоматически открылись.

Совещания Совета континентов, посвященные вопросам переселения на новую планету, проходили систематически, раз в десять дней. Вообще, на Айголь существовала шестидневная неделя. Четыре дня айголианцы работали и два дня отдыхали. Продолжительность часа была чуть больше земного. В сутках было двадцать часов. Но определенная часть жителей работала по другим графикам. К ним относился и Лэймос, выполнявший свои обязанности ежедневно, почти без выходных. Да и как на такой должности было отдыхать? Работа была его жизнью, он сам выбрал этот путь и ни разу не усомнился в избранной дороге.

В одном из конференц-залов Совета постепенно собирались айголианцы. Жители планеты в подавляющем большинстве были пунктуальны, и обычно на совещания почти никто не опаздывал. Так произошло и в этот раз. К назначенному времени приспособленный для подобных мероприятий зал был почти заполнен. Как и было предусмотрено, присутствовали полномочные представители обоих материков планеты, их помощники, секретари и специалисты в различных отраслях науки и экономики. Всего набралось около двухсот айголианцев.

Кроме того, в конференц-зале была налажена видеосвязь с более чем четырьмя тысячами руководителей различных предприятий, так или иначе связанных с подготовкой и выполнением насущной для планеты задачи.

Координатор Совета континентов Лэймос Крэст занял свое привычное место в кресле, расположенном так, чтобы видеть и присутствующих, и огромный экран, на котором отображалась вся необходимая для работы информация:

– Доброе утро, коллеги! Рад приветствовать вас!

Лэймос обстоятельно в течение десяти минут рассказал обо всех основных событиях, происшедших со времени предыдущего совещания, заострил вопросы, по которым в последнее время было больше всего нестыковок.

Затем участники консилиума перешли к обсуждению проблем, возникших на объектах программы за последние дни. Первым выступил координатор строительства космодрома Айо Онако:

– Коллеги, добрый день! У меня, увы, не совсем хорошие новости. Два дня назад полностью затопило одну из основных шахт, в которой добывалась железная руда для головного сталеплавильного комбината. Комбинат выпускает высококачественный прокат как раз для нашего проекта. На откачку воды из шахты и ее герметизацию уйдет не менее пятнадцати суток. Существующих на строительстве запасов металлоконструкций хватит, по расчетам, на семь дней. После этого срока возможен простой из-за отсутствия материалов.

– Понятно, – утвердительно кивнул Лэймос, – прошу центральную службу снабжения немедленно ввести заявку на необходимый металлопрокат в алгоритм обеспечения объекта. Будем брать сталь с близлежащих комбинатов, пока не устраним проблему.

Затем участники совещания решили еще несколько важных вопросов, касавшихся строительства нового космодрома. Больше всего проблем всегда возникало на монтаже орбитальной станции и межпланетного корабля. Это была техника нового поколения. Проекты подобного уровня на планете Айголь еще не осуществляли. Разработка проекта была начата более сорока айголианских лет назад и ни на минуту с тех пор не прерывалась. Проектирование было полностью компьютеризировано, были созданы мощнейшие программы, просчитывающие все нюансы предстоящей деятельности станции и корабля, на котором айголианцам предстояло полететь к своему новому дому.

Координатор проекта строительства корабля Сохос Торр, опытный сорокалетний инженер, как всегда, был довольно многословен. Он старался объяснить присутствующим специалистам специфику существующих задач:

– Друзья, чем реальнее мы видим результаты своего труда, тем больше у нас возникает вопросов. Хотя всё неоднократно просчитано, меня не покидают сомнения относительно мощности защитного электромагнитного поля корабля. При расчетах мы учитывали лишь небольшие встречные метеориты, сопоставимые по размерам с масштабами корабля. А если космическое тело будет достаточно крупным? Выдержит ли защита? Эти сомнения не дают мне покоя. Все наши усилия за несколько мгновений могут обратиться в прах. И второй вопрос, который меня беспокоит, это торможение. Разогнать корабль до неведомой доселе скорости мы сможем. Но сможем ли мы его вовремя остановить? И нужно ли его вообще останавливать, тратя колоссальную энергию. Не проще ли сделать из корабля космический челнок, который будет бесконечно курсировать по эллиптической орбите между нашими планетами. Для доставки на него пассажиров необходимо будет спроектировать и построить два, а лучше три, спускаемых аппарата, которые попеременно будут, когда необходимо, стыковаться с основным кораблем и, когда необходимо, отстыковываться от него. Третий аппарат должен быть запасным, на случай нештатных ситуаций.

– Ваши соображения, Сохос, представляются обоснованными, – согласился с инженером Лэймос после нескольких секунд размышлений. – Прошу вас, изложите всё подробнейшим образом и перешлите доводы и расчеты на рассмотрение Главного технического совета. Всё это нужно тщательным образом проанализировать, прежде чем корректировать проект.

– Хорошо, через два дня я предоставлю необходимую информацию, – кивнул в ответ Сохос Торр.

За обсуждениями различных вопросов незаметно промелькнули четыре айголианских часа.

После совещания Лэймос наскоро перекусил в одном из небольших кафе, расположенных в здании Совета континентов. После обеда он уединился в своем кабинете. Нужно было подготовиться к следующему совещанию, касающемуся финансовых вопросов обеспечения проекта.

Второе совещание, как и первое, было достаточно долгим и продлилось более трех часов. Уставший, опустошенный от бесконечного вала вопросов и проблем, Лэймос решил немного отдохнуть в рекреационной зоне, расположенной неподалеку от кабинета.

Пространство зоны отдыха было оформлено как имитация кусочка глубокого, когда-то синего айголианского неба. Подсветка была сделана столь искусно, что возникала полная иллюзия, что находишься под открытым небосводом; что через мгновение над головой пролетит стая птиц, что верхушки деревьев качнет налетевший откуда-то ветер, что донесутся далекие звуки живой природы.

Но всё это было лишь иллюзией. До открытого пространства над головой было более ста метров скальных пород. Да и открывающееся небо было уже не синим, а темным, почти черным, и на этом фоне мерцали бесчисленные звезды и горела ближайшая к Айголь звезда Нэя – айголианское солнце.

Лэймос любил смотреть на растения. Вся зона отдыха была засажена цветами, привезенными и высаженными здесь, в помещении Совета, почти со всех концов огромной планеты. На поверхности Айголь уже не осталось ничего подобного, а здесь, на глубине, благодаря искусственному освещению и орошению, всё цвело и благоухало.

Лэймос не заметил, как слегка задремал. На мгновение мир стал нелогичным, нереальным, чуть тревожным в своей нереальности. Очнулся он от зуммера, исходившего из телефона на его руке. Это звонила, как и обещала, Нэйта. Лэймос вздрогнул от неожиданности, но через мгновенье уже улыбался своей подруге в микрокамеру смартфона.

– Привет! Не отвлекаю случайно? – голос Нейты был чуть уставший, с тонами грустинки, да и лицо тоже подтверждало усталость.