Тайна за семью печатями

Но вот над головами беглецов сомкнулись вековые ели. «Мессер» сделал ещё несколько заходов на бреющем полёте, утюжа лес пулемётным огнём, срезая верхушки деревьев, сдирая пулями кору, но в конце концов улетел, дав измождённым людям передышку. Что стало с Тамариным братом, Володей-Вольдемаром, и куда подевались Валины подопечные – никто не знал…

Краткие комментарии для любознательных

Первым советским лётчиком, таранившим немецкий самолёт 22 июня 1941 года, был старший лейтенант И. И. Иванов, который, израсходовав боеприпасы, винтом своего И-16 обрубил хвост «Хейнкеля-111». За этот подвиг И. И. Иванову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. По неполным данным, за первый день войны советские лётчики совершили 18 воздушных таранов.

Глава 11. Первый бой

Война началась ровно в 4 часа утра, оглушительно заявив о себе рёвом самолётов, разрывами снарядов и бомб.

– Туды его в дышло, что за воскресенье вышло! – тихо выругался Неделя, как и все, до последнего надеявшийся, что гитлеровцы просто предпримут очередную провокацию, «прощупывая» границу, за последние месяцы их было немало, да и диверсанты шастали туда-сюда, не давая расслабиться. – Аэродром бомбят. Сейчас и «наши» полезут. Интересно, сколько их через брод сунется.

Над рекой низко стелился густой утренний туман, затрудняя обзор.

– Как бы не пропустить, – волновался Николай.

Мартин, Альма и Дина напряжённо вслушивались в тот берег, откуда раздавалась непрерывная канонада. Багровое огненное зарево окутало небо, словно рассвет, минуя день, превратился в буйный закат.

Наконец, Дина, натренированная на выявление нарушителей границы, а потому раньше Мартина и Альмы услышавшая тихий всплеск, подала сигнал: шевельнула ушами и оглянулась на своего вожатого.

– Идут голубчики, – удовлетворённо констатировал Неделя, внимательно наблюдавший за питомицей. И толкнул напарника в плечо: – Видишь что-нибудь?

– Пока нет, – ответил Николай, по привычке шёпотом. – Чёртов туман.

Но вот в молочном мареве, метрах в двадцати от берега, обозначились контуры фигур.

– Огонь! – скомандовал Неделя и первым нажал на спусковой крючок. Туман приглушил звук выстрела, как и вскрик того, кому досталась первая пуля – Неделя был метким стрелком. Тут же заработал пулемёт младшего сержанта. Взорвалась граната, вторая, третья… В ответ тоже раздался огонь и полетели гранаты. Но туман помогал не только противнику, но и пограничникам, скрывая их расположение и заставляя неприятеля стрелять на звук, не видя цели.

Мартин и Альма сдерживались изо всех сил, чтобы не рвануться вперёд и не вонзить зубы во врагов. Они удивлялись выдержке Дины, которая даже не вздрагивала от близких выстрелов, а спокойно и сосредоточенно смотрела перед собой, словно пыталась пронзить взглядом белую завесу или отмечала количество точных попаданий по вскрикам и всплескам. Наконец, ответные очереди прекратились. Видимо, гитлеровцы решили повременить с переправой и дождаться, когда рассеется туман, а может, унести раненых и подсчитать потери.

– Уф, отбились, – прокомментировал Николай наступившее затишье.

– Вовремя, патроны на исходе, – согласился Неделя. – Надо бы послать гонца на заставу, заодно узнать, что там делается, и доложить о том, что делается у нас.

«Гонцом» выбрали красноармейца из подкрепления, забрав у него винтовку и неизрасходованный боезапас.

– Думаю, у тебя есть полчаса на туда-сюда обернуться, – сказал Неделя.

Пограничник исчез в зарослях. Остальные, не спуская глаз с реки, прислушивались к взрывам, залпам орудий и стрекотанию пулемётов, пытаясь определить, далеко ли удалось продвинуться врагу. Судя по звукам, самая горячая битва происходила сейчас у второй заставы, около железнодорожного моста, в семи километрах от них. Оно и понятно – неприятель прорывался на танках. А у ребят всего-то десять противотанковых гранат, два «максима» да четыре ДП…

От горящих самолётов, застигнутых врасплох на военном аэродроме, в небо поднимались клубы чёрного дыма.

– Неужели всех уничтожили?.. Как же так?.. – бормотал Николай, с отчаянием и надеждой вглядываясь в ту сторону, где ещё час назад на огромном лётном поле стояли сотни истребителей И-16, «ишачков», как ласково их все называли.

Внезапно один из них взмыл ввысь и схлестнулся в смертельной схватке с вражеским бомбардировщиком.

– Ты видел?! Нет, ты видел?! Каков молодец! – возбуждённо, перебивая друг друга, заговорили пограничники.

Однако никто из сослуживцев героический порыв лётчика не поддержал, что означало худшее – аэродром разбомблен. Сражение было ярким, но коротким и завершилось гибелью отважного смельчака, напоследок протаранившего своего противника.

Над дальним полем, примыкающим к густому ельнику, кружил на низкой высоте «мессер», обрушивая на кого-то пулемётный огонь…

– Слышите? – Мартин поднял уши. Дина и Верный одобрительно подумали, что так дворняга вполне походит на породистого пса. Альма к метаморфозам внешности своего приятеля давно привыкла, к тому же он нравился ей любым. Она прислушалась, стараясь разобрать сквозь какофонию звуков, что взволновало Мартина. Откуда-то издалека донеслось смертельно-испуганное ржание жеребца. А ещё отчаянный, срывающийся на визг лай собак и истошное мяуканье.

– Бедняги… – голоса животных показались Альме знакомыми, но она не могла вспомнить, где их слышала, столько всего случилось за последние несколько часов…

В вышине снова раздался гул множества винтов. Надменно демонстрируя кресты на крыльях, бомбардировщики летели в обратном направлении, за новой порцией смертоносного груза. Пограничники проводили их угрюмыми взглядами.

– Что за напасть, как бы в воскресенье не пропасть, – едва слышно произнёс Неделя, а громче добавил: – Ничего, Наполеон тоже крыльями махал, пока не оторвали.

Мартин и Альма согласно переглянулись – да, Гитлеру и его генералам следовало бы лучше учить историю и делать выводы.

– Не хотелось бы, чтобы немец до Москвы дошёл, – вздохнул Николай.

– А это, Коля, и от нас сейчас зависит, – спокойно парировал Неделя, разглядывая в бинокль редеющий туман.

«Гонец» не вернулся ни через полчаса, ни через час. А ставшие более близкими разрывы снарядов и стрёкот пулемётов свидетельствовали о том, что противник прорвался через мост и бой идёт уже на их собственной заставе, всего в километре от занимаемой ими позиции. Враг переступил черту. Враг мощный, превосходно вооружённый. Не знавший поражений…

– Тут ведь, ребята, простая математика, – понимая, о чём думают бойцы, произнёс Неделя. – Это как с мухами в казарме в августе. Мало того, что их миллион, так ещё и кусаются заразы. Сначала кажется, что их не перебить. А потом, глядишь, там сетку на окно повесил, там липкую ленту прицепил, там мухобоечкой поработал – и всё, спи спокойно. И немцев одолеем. Навалимся всем скопом и одолеем. Товарищ Сталин с генералами да маршалами покумекают, как это половчее сделать. Как говорится, с утра в понедельник одна голова хорошо, а две лучше.

Шутка немного разрядила обстановку. И Неделя снова стал серьёзен.

– Немцы теперь умнее будут. Нашу отмель сначала из миномётов поутюжат, так что отойдём подальше, дадим им время успокоиться. Боезапас пересчитать, зря патроны не тратить, стрелять наверняка. А как своих «гостей» перебьём, рванём к нашим на подмогу.

Командир говорил так уверенно, что все поверили – перебьют. И ушли на новые позиции. Туман потихоньку рассеивался, становился прозрачным, как фата невесты…

Мартин и Альма не переставали восхищаться выдержкой и каким-то совершенно будничным героизмом пограничников. Раньше, когда они вместе со своими хозяевами смотрели по телевизору фильмы про войну, им казалось невероятным, просто невозможным то, что творили киношные герои на экране. Как бесстрашно поднимались в атаку, хотя рядом падали и падали сражённые вражеской пулей друзья, как бросались с гранатой под грохочущий танк, как под взрывами тащили на себе раненых… Эти молодые парни не видели фильмов про войну, они просто выполняли долг, даже не догадываясь, что они настоящие герои… Как их напарники – собаки. Дина и Верный тоже просто выполняли долг, ни разу не заскулив, забыв про голод, не прячась от пуль и снарядов, готовые разделить судьбу своих Людей, какой бы страшной она ни оказалась…

Окончательно рассвело. Туман исчез, будто и не было его. Вода, как зеркало, отражала небо и самолёты, опять летевшие бомбить «цели» – города и сёла с мирными жителями, со спящими в кроватках малышами…

Всё произошло так, как предполагал Неделя. Отмель и прилегающие к ней заросли накрыл миномётный огонь. Комья земли и осколки разлетались во все стороны и доставали до нового укрытия. Ранило младшего сержанта – осколком ему пробило левую ладонь.

– Хорошо, что левую, а не правую, а то не смог бы в загсе подпись поставить, – шутил Неделя, перевязывая товарища. – Это ж тебе не из пулемёта строчить, там витиеватость нужна, крючочки-закорючки, без правой никак. Так что ты её береги.

После миномёта в дело вступили пулемёты – не жалея патронов, неприятель поливал берег длинными очередями. Потом на несколько минут воцарилась тишина. Только в той стороне, где находилась застава, слышался шум боя.

Но вот речное зеркало пошло «трещинами»: держа наготове автоматы, на мелководье осторожно ступила первая пара солдат в непривычной глазу серо-зелёной форме и касках, больше похожих на перевёрнутые кастрюли.

Теперь, отчётливо видя противника, Мартин чувствовал, как закипает кровь, как сводит челюсти от вынужденного молчания, как дрожат лапы от желания мчаться вперёд, как его наполняет свирепость. В этом месте река была шириной всего-то метров 50. Для него преодолеть это расстояние – пара секунд. Он в нетерпении оглянулся на пограничников. Ну дайте же команду! Без неё никак нельзя. Иначе подведёт и новых товарищей, и опозорит юного хозяина, который столько времени потратил на его обучение. Хорошо Альме. Она служебная собака, с младенчества приучена к выдержке. А он в младенчестве картофельные очистки по помойкам собирал и выдерживать научился разве что голод. И если бы мама Лина его однажды не подобрала, он бы вырос злобным псом. Таким, каким ощущал себя сейчас.

За первой парой солдат последовала вторая, потом третья, четвёртая, пятая. Дальше Мартин считать не умел. Да ему и необязательно, имея в друзьях таких образованных котов, как Брысь и Савельич. Они тебе и посчитают, что надо, и книжки почитают. Уж лучше бы скорее в бой! Зачем считать врагов, если скоро от них ничего не останется.

Неприятель приближался, с опаской вглядываясь в искорёженные от миномётного и пулемётного огня заросли и вздыбленную от взрывов землю.

– Ну, пошли плясать в субботу, в понедельник – на работу, – прошептал Неделя и приказал: – На месте не сидим, постоянно передвигаемся, вон наши «гости» сколько подарков навалили, за такими кучами слонов можно прятать.

И, слегка приподнявшись над укрытием из веток, швырнул гранату. То же самое проделали остальные и рассредоточились, так что ответный огонь пришёлся по опустевшему месту.

– Берегите себя, наши зубы пригодятся, когда у пограничников не останется патронов, – строго посмотрев на Мартина и Альму, напутствовала Дина. Она словно чуяла заранее, куда именно упадёт снаряд, и передвигалась короткими перебежками, то замирая, то молнией бросаясь к следующему укрытию из земли, веток и корней. Так же искусно вёл себя и пёс Верный. За долгую службу ему пришлось не один раз бывать в столкновениях с диверсантами. Не обученных пограничному делу новичков он воспринял снисходительно, даже немного жалостливо. Особенно красавицу Альму. Мартину же втайне позавидовал – и как умудрился беспородный пёс обзавестись такой мощью?

Река перестала отражать небо, окрасившись кровью раненых и убитых, пузырясь от пуль, взметаясь фонтанами от взрывов, заглушающих крики людей. Потом опять наступила тишина. Мартин подумал, что он оглох, но оказалось, что закончился бой. Враг отошёл – зализывать раны на «своём» берегу, оставив примерно половину солдат лежать на песке и камнях под перекатывающейся через них водой…

Краткие комментарии для любознательных

22 июня 1941 года было воскресным днём.

Пулемёт системы Максима (или просто «максим») – станковый пулемёт, разработанный британским оружейником американского происхождения Хайремом Стивенсом Максимом в 1883 году. Пулемёт Максима стал одним из родоначальников автоматического оружия, средний темп стрельбы – 600 выстрелов в минуту (в зависимости от версий варьируется от 450 до 1000), дальность стрельбы – до 1000 м (некоторые модификации – до 2000 м).

Сталин Иосиф Виссарионович (1879 – 1953) – с 21 января 1924 по 5 марта 1953 года – руководитель СССР. Маршал Советского Союза (1943). Генералиссимус Советского Союза (1945). На ХХ съезде Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) стиль его правления был признан «культом личности» (доклад Н. С. Хрущёва). Положительным итогом правления Сталина было превращение Советского Союза из экономически отсталой страны (после разрухи, вызванной Первой мировой войной, революционными потрясениями 1917 года, Гражданской войной 1918—1921 гг.) до уровня второй индустриально развитой державы мира, что наряду с беспримерным героизмом советских людей помогло выиграть Великую Отечественную войну. Из отрицательных моментов наиболее тяжёлые – массовые репрессии и депортации (переселение с национальных территорий) целых народов и этнических групп (калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар, турок-месхетинцев, немцев, корейцев и многих-многих других).

Адольф Гитлер (1889 – 1945) – основоположник и центральная фигура национал-социализма, основатель тоталитарной диктатуры Третьего рейха, глава Национал-социалистической немецкой рабочей партии (1921—1945), рейхсканцлер (1933—1945) и фюрер (вождь – нем.) (1934—1945) Германии, верховный главнокомандующий вооружёнными силами Германии (с 19 декабря 1941 г.) во Второй мировой войне. С его именем связаны многочисленные преступления против человечества, совершённые нацистским режимом как в самой Германии, так и на оккупированных ею территориях, включая Холокост (истребление еврейского населения). Международный военный трибунал признал преступными созданные Гитлером организации (СС, Службу безопасности (СД) и гестапо), а также само руководство нацистской партии.

Глава 12. Первые потери

Среди пограничников тоже были невосполнимые потери: накрыло взрывом и похоронило в одной братской могиле пулемётный расчёт – младшего сержанта и его второго номера, с ними погиб и пёс Верный, до конца оправдавший своё имя…

Несколько мгновений Неделя и Николай растерянно смотрели друг на друга, им ещё не приходилось видеть смерть своих товарищей, своих ровесников… Однако обязанности командира быстро привели Неделю в чувство.

– Коля, надо пополнить запасы, патронов совсем не осталось. Давай, пока немцы не очухались.

Мартин, Альма и Дина, подавленные гибелью пограничников и Верного, сначала не поняли, что означало «давай». Но Николай сообразил и пополз по мелководью к ближайшему неприятельскому солдату, до которого было не больше десяти метров, а затем к следующему… Неделя напряжённо оглядывал в бинокль вражеский берег.

Добыча составила: четыре пятизарядных винтовки, две запасные обоймы и один автомат с полным магазином – его владелец не успел сделать ни одного выстрела.

– Там у них у всех ранцы. Наверняка и сухой паёк есть, и много другой полезной всячины. Может, ещё сгонять? – предложил Николай, воодушевлённый удачной вылазкой.

– Нет, Коля, – покачал головой Неделя, – не будем испытывать судьбу. Отдыхай. – Он обернулся на собак. Они лежали, пристроив головы на передние лапы и не сводя с него внимательных умных глаз.

Неделя посмотрел на часы – девять. Уже пять полных оборотов совершили стрелки с того момента, как началась война… Сержант прислушался. Застава ожесточённо оборонялась. Не знали пограничники, что в планах Гитлера на их уничтожение отводилось всего тридцать минут.

– А хорошо мы им наподдали, – не успокаивался Николай. – Почти полвзвода положили. Интересно, хватит им или опять тут полезут?

– Кто его знает, сколько у них там взводов… – пожал плечами Неделя, не опуская бинокль. – Пока против нас было два миномёта, пулемётов от силы четыре. Да и автоматов звучало негусто. В основном винтовки.

– У тебя что, музыкальный слух? – удивился Николай.

– Пять лет по классу аккордеона, – словно вспомнив что-то очень хорошее, широко улыбнулся Неделя, отчего его лицо ещё больше округлилось, а на румяных щеках появились ямочки. – На скрипку агитировали, мол, слух у меня абсолютный, но батя сказал, что к моей внешности аккордеон больше подходит.

С противоположного берега помахали белым флагом с красным медицинским крестом.

– Своих хотят забрать, – догадался Неделя. – Просят не стрелять.

– Просят – уважим, мы не звери. Трофеи только жалко, – вздохнул Николай.

Пограничники понаблюдали, как неприятельские солдаты уносят раненых и убитых, и стали готовиться к новому сражению: пересчитывать немногочисленные патроны и прикидывать, на сколько минут боя их хватит. И хватит ли этих минут, чтобы окончательно отбить у противника охоту «не зная броду, соваться в воду». Сержант изменил своей привычке и не вставил в поговорку какой-нибудь день недели. Николай подумал, что это плохая примета, но вслух ничего не сказал. Решил, что командир, так же как и он, и без всяких примет знает, что предстоящий бой станет для них последним…

– Вспомнила, – Альма повернула голову и посмотрела на Мартина, который, беря пример с Дины, не отрываясь следил за людьми в серо-зелёной форме, при этом губы его подрагивали, то и дело открывая огромные клыки. – Это были цирковые.

– Что? – Мартин с трудом вырвался из своих фантазий, где он уже расправился со всеми врагами.

– Ну те, которых ты услышал, помнишь? Со стороны дальнего поля.

Дина бросила на «новеньких» строгий взгляд:

– Не отвлекайтесь!

Мартин и Альма опять уставились на противоположный берег. Противник укрылся за густо растущими ивами, но тёплый летний ветерок доносил обрывки разговоров.

– Эх, жалко Брыся с нами нет, – посетовал Мартин. – Он бы перевёл, о чём враги говорят.

В глазах Дины отразилось удивление, и пёс объяснил:

– Брысь – это наш с Альмой приятель, он разными языками владеет.

– А почему его зовут как кота?

– Он и есть кот, – немного смущённо ответил Мартин и, опережая вопрос серьёзной пограничной собаки насчёт их странной дружбы с представителем кошачьего племени, поторопился уточнить: – Мне хозяева поручили за ним присматривать. Только он дома остался, а я, а мы…

– Тихо, – вдруг шикнула на него Альма, но не потому, что была недовольна болтливостью друга, а потому, что почуяла присутствие чужих.

Дина и Мартин тоже повели носами.

– В подсолнухах прячутся, – прошептала Дина.

Альма узнала запах – совсем недавно он наполнял армейскую палатку, где ей довелось увидеть кусочек циркового представления.

– Я сейчас вернусь, – пообещала она и осторожно, чтобы не шелохнулась ни одна веточка в зарослях, дающих пограничникам укрытие, поползла в сторону поля.

Краткие комментарии для любознательных

Погранвойска НКВД (Народного комиссариата внутренних дел): общая численность к началу Великой Отечественной войны составляла 170 тыс. человек. Погранзаставы в июне 1941 года были штатной численностью от 42 до 64 человек. Комсостав: начальник заставы, его заместитель, старшина заставы и командиры отделений (в основном старшие сержанты и сержанты). У каждого бойца имелась пятизарядная винтовка образца 1891/1930 гг., патронов калибра 7,62 по 200 шт. на винтовку, по 4 шт. ручных гранат РГД; на заставе: 3—4 ручных пулемёта с патронами по 1600 шт. на пулемёт, 1—2 станковых пулемёта с патронами по 2400 шт., 10 противотанковых гранат.

Западные границы СССР охранялись 660 пограничными заставами. Согласно немецкому плану по молниеносному захвату страны на их уничтожение отводилось в среднем 30 минут. Но уже в первые часы Великой Отечественной войны солдаты вермахта осознали, что предстоящая война будет сильно отличаться от захвата Европы. Советские пограничники героически сражались в буквальном смысле до последней капли крови, ни один из них не отступил. В плен попадали только тяжело раненными или контуженными. 250 пограничных застав продержались до 24 часов; 16 застав оборонялись двое суток; 20 застав – трое суток; 43 заставы – пять суток; 67 пограничных застав задержали противника до 2-х недель; 51 застава – более двух недель. И, наконец, 50 опорных пунктов на границе держали оборону более двух месяцев.

Глава 13. Цирковые

…Они всегда боялись грозы. Хотя должны были бы привыкнуть к раскатам грома и ярким вспышкам молний, так как во время гастролей часто ночевали в палатке в открытом поле. Альф и Рол, предчувствуя непогоду, прятались под одеялом, а Юв и Гал прижимались к Валентине по бокам, дрожа всем телом и рассчитывая, что любимая хозяйка, она же дрессировщица, сможет укротить и грозу. Иногда так и происходило. Посверкает-побабахает где-нибудь на горизонте, а до них не дойдёт. Но чаще всего Валентине не удавалось справиться со столь мощным и непослушным зверем, и тогда он бушевал совсем рядом, обрушивая на палатку ливень и норовя сорвать её с креплений ураганным ветром.

В этот раз всё вышло значительно хуже и страшнее. И самое ужасное – их некому было защитить, так как Люди сами испугались до смерти. Тонкие, артистичные натуры королевских пуделей, привыкших к всеобщей любви и аплодисментам, не выдержали испытания, и вслед за Бахтаром, взвившимся на дыбы и помчавшимся прочь от хозяина, Юв и Гал бросились бежать. Тёмный густой ельник показался им ненадёжным укрытием, так как выглядел мрачным и даже жутковатым, и братья – не только по цирковой арене, но и по крови – не сговариваясь кинулись в другую сторону, туда, где подсолнухи тянули к небу свои жёлтые головы. Цветки ещё надеялись увидеть солнце, поворачивали круглые лица к востоку, где оно обычно вставало, золотое, румяное, готовое обогреть и приласкать весь мир, и куда сейчас со зловещим гулом летели железные птицы-исполины с крестами на крыльях…

Юв и Гал неслись так быстро, как никогда в жизни не бегали и не предполагали, что их белоснежные лапы способны на такое. Но всё равно слышали, что их преследуют и вот-вот догонят. Вдруг земля содрогнулась, раз-второй-третий, заставляя подсолнухи ронять лепестки… Воздух наполнился жутким воем и свистом, и пудели в отчаянии замерли, прижавшись друг к другу, не зная, куда бежать дальше, где искать спасения. Те, что мчались за ними по пятам, теперь их настигли и с разбегу воткнулись им между лап. Горячие, чёрные, лохматые. Альф и Рол, их верные друзья и партнёры по номеру! Радость встречи ненадолго осветила мрак, в который погрузился мир вокруг них, но чувство безысходного ужаса оказалось сильнее и вскоре завладело Валиными питомцами без остатка. Они сбились в чёрно-белую кучу и приготовились умереть. Однако смерть не спешила, подарив несколько минут тишины. Из этой тишины, а точнее, из просвета между толстыми стеблями подсолнухов высунулась овчарка.

– Привет, – буднично поздоровалась она. – Меня зовут Альма. Я была вчера на вашем выступлении. Здорово! – немного покривила она душой, видя, как напуганы цирковые артисты, и желая их подбодрить.

Её спокойствие подействовало, правда не сразу. Четыре пары глаз, в которых плескался ужас, сначала просто смотрели на неё, никак не реагируя. Альма хотела повторить приветствие, но тут один из пуделей пришёл в себя и промямлил:

– Ювенталий. И Галентин. А котов зовут Альфред и Роланд.

«С ума сойти! Разве запомнишь?!» – мысленно возмутилась Альма. А может, и не мысленно, так как пудель добавил:

– Или кратко: Юв, Гал, Альф и Рол.

– Что-то её долго нет, – волновался Мартин. – Я туда и назад, только посмотрю, всё ли с ней в порядке.

Дина сердито шевельнула ушами.

– Что? – тут же отреагировал Неделя. – Кого-то почуяла? – И ещё более пристально уставился на вражеский берег, хотя глаза уже слезились от напряжения.

Альма вернулась так же осторожно и тихо, как и отлучалась.

– Там цирковые от своих отбились. Напуганы до смерти.

Мартин с облегчением выдохнул, увидев подругу, а Дина удивлённо округлила глаза, услышав про цирковых.

Неделя опять уловил изменение в «лице» помощницы и спросил:

– Да что случилось? Почему ты так странно себя ведёшь?

Все три собаки одновременно посмотрели в сторону поля, мол, причина кроется там. Но причина не страшная, а так себе…