Тайна затворника Камподиоса

– Я и сам это вижу, – задыхаясь, проговорил Витус.

– Прежде всего, шпага не предназначена для ударов сверху, как меч, – это оружие прямого удара, укола. Далее, следует знать: при фехтовании в равной степени важны и заученные приемы, и выдержка. О физической силе и выносливости я уже не говорю.

– Я это заметил.

– Вот видишь, выходит, первый урок не прошел для тебя даром. В фехтовании хорошая техника – это все. Противник может быть каким угодно умелым, но, если сбить ему дыхание, его и слабейший победит. А теперь перейдем к основной позиции. Она и есть исходная позиция для атаки. И, хотя она кажется поначалу не вполне естественной, именно эта позиция держит корпус фехтующего в оптимальном равновесии, что жизненно важно как во время быстрой атаки, так и в момент отступления, а это в бою часто необходимо. Никогда не забывай: фехтовальщик, потерявший равновесие, считай погиб.

– Понял.

– Хорошо. – Артуро провел каблуком черту по глиняной площадке примерно метров в десять длиной. – Это будет линия нашего противостояния. Поставь на нее правую ногу.

Что Витус и сделал.

– А теперь поверни левую ногу так, чтобы она с правой составляла прямой угол. А каблуки при этом должны соприкасаться. Вот так, хорошо. А теперь отставь левую ногу на полшага назад. Да, именно так... Но при этом торс должен оставаться прямым. – Он поправил положение тела своего ученика. – Если будешь держаться прямо, твои движения будут лучше сбалансированы. Как ты успел заметить, при таком положении ног твое правое плечо выдвинулось вперед. Тем самым ты уменьшил площадь попадания для своего противника – в этом еще одно преимущество правильной исходной позиции.

– Я вижу, фехтование – это целая наука.

– И, как любая наука, требует тщательного изучения. Теперь берешь оружие слегка согнутой рукой, шпага при этом должна находиться на одной линии с чертой, которую я провел. – Объясняя это, Артуро стоял в четырех шагах от Витуса. – Острие шпаги должно находиться примерно на уровне моего плеча... Да, вот так, правильно.

– Будем начинать?

– Нет, мой богомол, сначала ты спрячешь левую руку за спину и будешь держать ее под углом... Да, вот так. Левая рука обеспечивает стабильность позиции и служит примерно тем же целям, что и хвост падающей кошки.

Артуро и сам принял исходную позицию. Теперь противники стояли друг перед другом с поднятым оружием.

– Расстояние между противниками называется мензурой, – продолжал Артуро. – Можно сказать, что бой – это не что иное, как постоянное изменение мензуры. – Он медленно повернулся на девяносто градусов, чтобы Витус смог в деталях разглядеть все его действия. – Шагом вправо и вперед наступают на противника, чтобы сомкнуть мензуру и нанести удар.

– Шаги в фехтовании довольно мелкие.

– Погоди! Для прыжков и выпадов время еще не пришло. Правая нога – нога выступающая, а левая – опорная. Железное правило фехтования гласит: если выдвинул одну ногу, нужно соответственно подтянуть другую – для восстановления исходной позиции. А движение назад производится, естественно, в обратном порядке. – Он продемонстрировал как. – Уразумел?

– Уразумел.

Витус сделал несколько попыток, причем Артуро его всякий раз поправлял. Далее учитель фехтования показал ему несколько вариантов прыжков, продолжая объяснять:

– Конечно, все движения ног во время поединка комбинируются, потому что только так ты способен нанести удар противнику. Наиболее часто встречающиеся положения ног называются матинендо, баллестра и радоплио. – Он продемонстрировал последовательность шагов. Витус внимательно слушал, а потом пытался их повторить.

Так прошло около часа. Лицо молодого человека под маской было все в поту.

– Наступай на меня! – приказывал Артуро. Помня о своем первоначальном опыте, Витус на сей раз действовал осмотрительнее. Он подождал две-три секунды, а затем внезапно попытался выполнить баллестру – прыжок вперед с одновременным выпадом. Он проделал это быстро, однако Артуро опередил его. Сделав два коротких шага, он оказался в стороне, пропустил Витуса мимо себя и отбил его шпагу. Пока ученик поворачивался, учитель успел приставить к его боку свой дуссак.

– Будь бой настоящим, ты был бы сейчас уже на том свете, – сказал он и снял маску.

– Откуда ты знал, как именно я на тебя нападу?

– Наблюдение и опыт. Я увидел блеск в твоих глазах и догадался: сейчас он бросится вперед! Нет ничего важнее, чем следить за выражением глаз противника. В них ты увидишь все: и страх, и решимость, и растерянность, и то самое выражение, которое показывает тебе, что противник вот-вот бросится атаковать. – Артуро опять принял исходную позицию.

И снова за спиной Витуса кто-то захихикал. «Циркачи все еще наблюдают за нами!» – мелькнуло у него в голове. Он предпочел бы, чтобы они сейчас спали. Молодой человек оглянулся и тут внезапно ощутил острую боль в груди. Потребовался всего миг, чтобы сообразить: это Артуро ткнул его своим дуссаком.

– Другое незыблемое правило гласит: не позволяй никому и ничему отвлекать тебя от боя! – объяснил учитель фехтования. Он подошел к Витусу и как бы в знак примирения снял с него кожаную маску. – На сегодня довольно. Во время следующих уроков я покажу тебе, что такое «приглашение». Мы поупражняемся в атаке, выпадах и защите.

– Я представлял себе это делом куда более простым, – честно признался Витус.

– Мастерство с неба не падает. Тем более мастерство в деле фехтования. Но не вешай нос. Мы из тебя обязательно сделаем крепкого бойца!

Вечером Артуро пришел с хорошей новостью.

– Я наловил раков, – радостно провозгласил он. – Не меньше трех дюжин! Совсем рядом протекает ручей, и они только и ждут, чтобы их выловили.

Он держал в руках большую глиняную миску, которую осторожно поставил на землю у кострища. Тирза хотела из любопытства потрогать раков, однако учитель фехтования предупредил ее:

– Осторожно! Некоторые из этих маленьких рыцарей в панцирях еще живы, и, если что ухватят своими клешнями, легко не выпустят.

Подошли Витус с Магистром.

– У нас будет королевский ужин! – обрадовался маленький ученый. – А как мы их приготовим: сварим или поджарим? Ты их наловил – тебе и решать.

– Сварим.

– Договорились. Мы все поможем, чтобы дело пошло быстрее.

Подошли и Анаконда с близнецами.

– Мы пойдем за хворостом, – решил Антонио, и двое других его поддержали.

Церутти, Майе и Тирзе поручили обойти все повозки и принести продукты, чтобы сварить похлебку с бобами.

Витус с Артуро направились к ручью помыть большой котел.

– Я попрошу доктора ополоснуть раков, – сказал Магистр, устанавливая треногу над кострищем.

Когда вскоре все снова собрались вместе, Витус увидел, как огорченный Магистр моет раков.

– Какая блоха тебя укусила?

– Этот доктор надоел мне до чертиков! – маленький ученый взмахнул рукой со щеткой. – Знаешь, что он мне ответил, когда я попросил его помочь нам?

Магистр скривил лицо и, передразнивая голос доктора и его напыщенную манеру говорить, произнес:

– «Мой дорогой юный друг, в своем ли вы уме! Я сейчас занимаюсь уточнением некоторых деталей для моего учения о шести соках. А тут заявляетесь вы и требуете, чтобы я мыл каких-то раков? Нет, извините...» Вот индюк надутый!

Витус и Антонио, улыбаясь, наблюдали за ним.

– А где этот доктор вообще?

– Где ему быть? Конечно, в своей повозке, – фыркнул Магистр. – Этот господин ждет, чтобы мы проделали всю работу, тогда он и явится, как говорится, к накрытому столу.

Магистр оказался прав. Бомбастус Зануссус предстал перед всеми, когда приготовления были закончены и аромат, исходящий от котла, вился над лагерем. Витус, сходивший за большим черпаком, вернувшись, обнаружил, что доктор занял его место – рядом с Тирзой. Он ощутил сильный укол обиды, но пошел на противоположную сторону от костра, где было свободное место.

– Запах такой, как у всех благовоний Аравии, вместе взятых! – предвкушая удовольствие, поводил носом доктор. – После нелегких научных занятий нет ничего приятнее вкусной пищи...

– ... которую для тебя приготовили другие, – закончил за него Магистр, все еще злой как черт.

Однако Бомбастус Зануссус пропустил эти слова мимо ушей. Он приподнял свою деревянную миску и спросил, ни к кому, в частности, не обращаясь:

– Никто не положит мне раков?

Витус поднялся и достал черпаком несколько темно-красных раков из котла.

– Вот, прошу вас.

– Благодарю, мой юный друг. – Доктор взял щипчики. С треском открыл панцирь первого рака и начал неловко выщипывать изнутри кусочки мяса. Несколько раз протягивал его цыганке.

– Позвольте угостить вас мясом моих раков, юная Тирза? Я уверен, такого лакомого кушанья вы давно не пробовали...

Тирза покачала головой.

– Тогда я доставлю вам удовольствие насильно, – доктор не то засмеялся, не то заблеял от радости и уронил мясо на подол платья Тирзы. – Приятного аппетита! – и он с треском принялся разделывать второго рака.

– Может быть, вы упустили из виду, доктор, – процедил Витус, – но эти щипчики одни на всех. Будьте любезны, поторопитесь.

– Тише едешь, дальше будешь, мой юный друг! Неумеренная прыть еще никогда не приводила к цели, не правда ли, юная Тирза?

Ему опять не ответили, что доктора не очень расстроило.

– Не передаст ли мне кто-нибудь суп? От него исходит столь вкусный запах, что пора его и попробовать.

Когда никто не отреагировал, он сам пришел себе на помощь. Наклонившись над котлом, несколько раз зачерпнул из него черпаком.

– Вкусно, вкусно! – причмокивал он, утирая рот большим носовым платком. – Нет ничего приятнее совместной трапезы.

– Поскольку вы употребили слово «совместная», доктор, – вступил в разговор Артуро, – то хочу заметить, эта трапеза такой оценки не заслуживает. Едим мы, положим, все вместе, но позаботились об этой трапезе отнюдь не все.

– Я не вполне понимаю, мой юный...

– И перестаньте вы вечно повторять это ваше «мой юный». Я терпеть не могу, когда что-то остается невысказанным. И поэтому скажу вам прямо и откровенно о том, о чем знают все здесь присутствующие: вы всегда отсутствуете, когда речь заходит о совместной работе, и приготовление пищи сегодня отнюдь не досадное исключение. Если вы в следующий раз поступите так же, вас к общему столу не пригласят.

– Да, но ведь это...

– Это и правильно, и справедливо. Мы всегда готовы помочь друг другу, и если вы еще не заметили этого за то долгое время, что провели вместе с нами, – мне жаль вас.

– Я самым решительным образом протестую против такого тона, молодой... э-э... – доктор даже привстал, лицо его выражало крайнюю степень возмущения. – Вы, очевидно, забыли, что это благодаря мне на ваши представления стекается столько народа... Не будь меня и если бы повсюду не были развешаны мои афиши, никто не пришел бы на ваши... э-э-э... представления.

– Мы высоко ценим ваши афиши, ваше «нунциацио», доктор, – ответил Артуро ледяным тоном. – Благодаря им у нас нет особой необходимости ходить по городам и оповещать народ о нашем прибытии, что иногда небезопасно, так как церковь считает всех фокусников и лицедеев полуеретиками. Однако я стою на своем! Если вы и впредь не будете принимать участия в наших общих делах, не будете помогать нам, можете в будущем путешествовать без нас. – Он оглядел всех сидящих вокруг. – Или кто-то считает иначе?

Как и следовало ожидать, в защиту доктора никто не встал.

– Вот она, благодарность за то, что в последние недели у вас были огромные сборы! Я протестую и удаляюсь, однако прежде скажу, что, если, предположим, я в будущем буду путешествовать без вас, вашу труппу ждет голодная смерть. Причем в самое ближайшее время!

Доктор медленно поднялся и удалился в свой фургон.

– Superbientem animus prosternet! – крикнул ему вслед Витус.

– Что? А?

– Мы ваш протест отвергаем – вот, что я сказал, доктор. Разве вы меня не поняли?

– Какая наглость! Я прекрасно владел латынью, когда вы еще барахтались в пеленках. Я вас, разумеется, понял, однако предпочитаю вам не отвечать.

– Вот видите, доктор, – Витус с довольным видом откинулся назад, – вам сегодня утром не удалось «подкузьмить» меня, зато мне это удалось вполне. На самом деле я сказал вам нечто совсем другое: «Высокомерие предшествует падению».

Следующий день доставил Витусу куда большее удовольствие, потому что утром доктор объявил ему, что желает вернуться в свою прежнюю повозку и управлять лошадьми сам, после чего место на облучке рядом с Витусом заняла Тирза.

– Это правда, что ты не знаешь, откуда ты родом и кто твои родители? – спросила она.

– Да, это так. Покойный аббат из Камподиоса нашел меня как-то утром неподалеку от монастыря. Я лежал в плетеной корзине, и у меня оказалось тяжелое воспаление легких.

– Ты должен рассказать мне об этом.

– Это очень длинная история.

– Прошу тебя, Витус! – зрачки глаз Тирзы расширились.

– Будь по-твоему. – И Витус рассказал ей все, что знал о своей жизни, а повозка тем временем катила по дороге, по обе стороны которой зеленели поля. Они приближались к Рудрону – реке, которая милях в тридцати севернее впадала в Эбро.

Когда Витус закончил свой рассказ, Тирза сказала:

– У нас с тобой есть что-то общее, потому что и мы, цыгане, не знаем точно, откуда мы родом. Старики, правда, рассказывают, будто наши предки тысячу лет назад жили на земле Великих Моголов, которая где-то далеко-далеко отсюда, и нам пришлось уйти оттуда. Но правда ли это, никто не знает.

– Разве об этом не сказано в летописях вашего народа?

– Нет. У нашего народа не было и нет своей письменности. Все, что нам известно о нашем происхождении, почерпнуто из старинных преданий...

– А что произошло после вашего исхода?

– В одной арабской стране, где сегодня говорят на языке фарси – таково предание, – наши предки разделились на две группы, бенов и фенов. Бены отправились в Африку, в то время как путь фенов лежал в Европу. Нас, европейских цыган, разделяют на три группы: рома кочуют на Балканах и в Валахии, синти – в основном по странам, где живут германские народы, а гитанос – главным образом по Франции, Испании и Португалии. Я – гитана.

– А почему вы с отцом оставили свой род?

По ее лицу пробежала тень.

– У нас, цыган, нет родов – только семьи. Почему мы с отцом ушли из семьи – тоже длинная история. Не обижайся на меня, если я не стану сейчас рассказывать об этом.

– Извини, я не хотел тебя обидеть.

– Мне нужно еще немного времени, – лицо ее вновь оживилось. – Вон там, видишь, крестьянский дом? Думаешь, мы скоро доберемся до Роденьи?

– Полагаю, да. Проедем еще немного вперед, до низовий Рудрона. Там наверняка водятся утки, куропатки и прочая дичь, на которую можно поохотиться. Да и рыбы наловим.

Когда они доехали до цветущего луга, Витус решил, что пора сделать привал.

– Здесь и красиво, и за лесом ветра не чувствуется. Давай предложим остальным передохнуть здесь.

Вскоре повозки снова стояли полукругом, и артисты наблюдали, как доктор Бомбастус Зануссус с кипой афиш под мышкой поскакал верхом в сторону Роденьи. Его сопровождал Артуро. Вместе им предстояло получить у алькальда разрешение на выступление труппы и ее пребывание в низовьях реки.

Многоуважаемая публика!..

Доктор стоял на деревянном помосте и зачитывал свое обращение к зрителям, пришедшим сюда из Роденьи на дневное представление. Было около 11 часов утра.

...Сеньоры и сеньориты! Во мне ваши глаза видят прошедшего испытания и сдавшего экзамены Doctorus medicinae Бомбастус Зануссус, который родиться и жить в Толедо, откуда он и прибывать здесь, чтобы каждый, он богат или бедный, от болей и муки, все равно отчего происходить, – освобождать!

Не надо долго думать, добрые человеки, а называть мне причина, что где беспокоить, сразу, прямо сегодня и здесь мне вам сказать, мне, знаменитый докторус Бомбастус Зануссус, который иметь честь освобождать в Мадриде от неизлечимой сыпь его королевское высочество дон Карлос, сын наш Всекатолическое Величество король Испания...

– Ты веришь, что наш доктор и в самом деле вылечил сына короля от сыпи? – заинтересовался Магистр.

Он вместе с Витусом стоял в толпе и слушал, что говорит о себе доктор, намеренно коверкая язык, как иностранное светило.

– Смех да и только! При дворе ни у кого не было сыпи вот уже на протяжении нескольких поколений.

Тем временем доктор начал доставать из высокого ящика разные бутылочки и коробочки со всякими лекарствами, расставлять их в ряд перед собой на помосте и на все лады расхваливать их. Потом он выдвинул несколько вперед Тирзу, стоявшую прежде рядом с ним. Молодая цыганка с достоинством поклонилась и снова встала на прежнее место.

Поскольку и женский пол подвержен многим заболеваниям, но по своей природной стыдливости избегает представать перед врачами и не получает необходимой помощи, я объявляю вам, что моя ассистентка сеньора Тирза, весьма сведущая в анализах мочи, способна также предсказать на основании этого анализа все будущее течение болезни. Предлагаю вам, добрые люди, приносите свою мочу, и вы вскоре получите необходимую для вас помощь врача...

Это доктор зачитал по бумаге, которую достал из внутреннего кармана сюртука. Он оглядел собравшуюся толпу. Ни один из более чем ста двадцати человек, собравшихся поглазеть на приезжих гостей, вперед не выступил. Доктор пожал плечами. По опыту он знал, что этих зевак надо сначала размягчить разными увещеваниями, лестью и рассказами об успехах в излечении высокопоставленных особ. Ничего, они сдадутся – в этом он был уверен. Бомбастус продолжал читать:

Помимо этого я привез с собой таинственное волшебное зелье, которое называется Balsamum vitalis. Его можно употреблять не только внутрь, но и использовать вовне для растирания и смягчения кожи и суставов. Оно незаменимое лекарство при острых болях, воспалениях кишечника, коликах и поносах, при разного рода дизентерии... Итак, если кто болен, пусть принимает по двадцать пять капель этого снадобья на чайную ложку меда...

Он помахал бутылкой с ярко-зеленым содержимым и потом накапал какое-то количество жидкости в большую оловянную ложку:

– Раз, два, три, четыре, пять... – отсчитав нужное количество, опять обратился к публике:

Ну, люди добрые, у кого из вас болит душа или тело? Не бойтесь, выкладывайте! На первый раз я с вас деньги не возьму! Ни у кого ничего не болит? Тогда я употреблю Balsamum vitalis сам, потому что он помогает и при возрастающем огорчении от того, что мои возможные пациенты – трусливые зайцы.

Это он вновь прочитал по бумаге. Кое-кто из зрителей рассмеялся. Доктор сразу же сунул себе в рот ложку с бальзамом на меду.

– Аааах! Как вкусно! Да, если бальзам настоящий, он не только лекарство, но и очень вкусная штука!

Тут засмеялись и другие. Толпа стала благосклоннее к нему. «Скоро вы у меня с руки кормиться будете!» – с удовольствием подумал доктор. Его глаза заметили в толпе согбенную старушку, которая все время сжимала и разжимала пальцы рук.

– Что у вас с руками, матушка? – спросил он. – Давайте, я угадаю: у вас подагра, и вы применяли уже самые разные травы, только ничего не помогало. Так ведь?

Старушка слабо кивнула. Бомбастус Зануссус ловко спрыгнул с помоста, взял старушку под руку и вместе с ней поднялся обратно на помост.

– Итак, объясняю, – проговорил он таким громким голосом, что его было хорошо слышно даже в задних рядах. – Помочь вам можно вот как: превратить в ступе листья полыни в кашицу, потом на одну часть толченых вишневых косточек взять две часть мягкой вишни и четыре часть кашица из полыни. Из этого вы приготовить мазь. Человеку, как вы, который мучается от подагра до того, что его суставы можно сломаться, – ему надо недалеко от костер, чтобы было жарко, намазать себе, где больно, – через несколько дней все проходить!

У меня, конечно, такой лекарство есть здесь! Возьмите его, матушка, идите домой к костер, намазать себе, где больно, – через несколько дней все проходить! – он театрально поклонился. – Этот первый лекарство, который я прописать, – без деньги!

– Спасибо вам, сеньор доктор, благодарю вас! – затараторила старушка. Она упала на колени и поцеловала Бомбастусу Зануссусу руку.

– Для моя благотворительность я не мог найти человека лучше, – галантно поклонился публике доктор. Толпа впервые ответила ему рукоплесканиями.

– Я нахожу, что сегодняшнее выступление заметно отличается от его обычного высокомерия человека «невероятной учености»! – улыбнулся Магистр, внимательно наблюдавший за происходящим.

– В том-то и соль, что никакой он не ученый, а просто ярмарочный зазывала, принарядившийся в платье ученого. Однако вынужден признать, что рецепт лекарства от подагры составлен им правильно.

– Ты думаешь, с помощью этой полынной мази старушка действительно вылечится?

– Нет, конечно, нет. Но боль, скорее всего, уменьшится – а это все-таки лучше, чем ничего.

– Смотри вон туда, – Магистр указал на молодую мать, которая выталкивала вперед своего сына, мальчугана примерно десяти лет.

– Покажи ему свои бородавки, – невесело проговорила женщина и сразу же смешалась с толпой.

Мальчик храбро поднял руки вверх, тыльные стороны которых были обильно усыпаны серыми бородавками величиной с горошину.

– Так, что мы тут иметь? Две руки и большие бородавки? – воскликнул Бомбастус Зануссус. У него был такой довольный вид, будто ему подарили кошелек с деньгами. – Так вот, дорогая женщина, – мягко обратился он к матери, – будьте внимательны и запомните, что я вам посоветую: натирайте по несколько раз в день те места, где у него бородавки, листьями петрушки. Но имейте в виду: листья должны быть гладкими. А иногда для разнообразия натирайте ему руки желтым соком чистотела. Это проверенное средство от всякие бородавка. Но если вам потребуется наиболее сильное средство, возьмите растертую в порошок дубовая кора, которая сначала смочить святой водой, – и тоже натирать.

Все это он говорил, намеренно коверкая испанский язык, но на это никто внимания не обращал. Потом он потянулся за небольшой бутылочкой с коричневым порошком.

– Возьмите, это как раз то, о чем я говорить. Положите влажный порошок на бородавки и ждите, пока он просохнет. Это нужно делать несколько раз в день. Через три недели бородавки исчезнут.

– Спасибо вам, великий доктор! – женщина низко поклонилась ему.

– С вас два четвертака.

– О-о! – эта сумма показалась женщине неимоверно высокой, но она все же принялась шарить по карманам.

– А, может, вы и мне поможете, доктор? – постанывая, на помост вскарабкалась толстуха. – У меня дурной зуб.

Она могла бы и не упоминать об этом, потому что, увидев ее распухшую щеку, каждый догадался бы, что у нее болит.

– Садитесь, добрая женщина, и откройте пошире рот! – толстуха повиновалась и открыла рот как можно шире.

– У сеньоры гнить боковой зуб! – громко провозгласил доктор, обращаясь к толпе. Он, видимо, позабыл, что должен говорить на ломаном испанском.

Люди с любопытством вытянули шеи. Они надеялись увидеть, как рвут зуб, потому что по собственному опыту знали, насколько это сложная и болезненная операция.

– Против гниения я применять капли из навозной жижи, которые с помощью специальная палочка по капле стряхиваю в дупло... Во-о-от так... Уже все позади, сеньора, боль скоро прекратиться, а то, от чего эта гниль заводиться, вываливаться само по себе! – доктор говорил нарочито громко. Очевидно, объяснения каждой процедуры входило в его планы. Толпа слушала, затаив дыхание.

– Что я вам еще порекомендую, сеньора, так это купить две небольшие бутылка моего Balsamum vitalis и принимать по три чайная ложка утром и вечером – о гнили вы забудете навсегда! Доверьтесь моей ассистентке, сеньоре Тирзе!

Толстуха вздрогнула всем телом, когда ей в рот капнули навозной жижи, но послушно подошла к Тирзе. Чуть погодя девушка-цыганка доверительно, понизив голос, сообщила доктору:

– Тут пришла молодая женщина, она якобы на четвертом месяце беременности.

– Да, и что? – Бомбастус Зануссус отпил глоток воды, потому что его голос начинал садиться, когда приходилось подолгу говорить громко. Он догадывался, к чему клонит Тирза. Скорее всего, эта женщина попросит средство для прерывания беременности, а это всегда дело весьма и весьма деликатное. Можно попасть в самое пекло, если церковь пронюхает, что он приторговывает абортивным средством.

– Вы уверены, что малышка не проболтается и никто никогда не узнает, откуда у нее эти лекарства?

– Думаю, да. Она в совершенном отчаяньи.

– Ладно, ладно, – он как бы случайно погладил бедро Тирзы. Ощутил под тонкой тканью платья ее гладкую шелковистую кожу и задрожал, обуреваемый похотью. – Дайте ей порошка из можжевельника, но денег у нее не берите – тогда я впоследствии смогу с полным правом утверждать, что никаких лекарств ей не продавал.