Тайна затворника Камподиоса

Наблюдать за учителем фехтования было одно удовольствие. Его противники, парни крепкие и ловкие, тоже умели обращаться с оружием, но с Артуро им тягаться было нечего. Наоборот, это он их устрашал: делал по два-три молниеносных выпада, отпрыгивал в сторону и снова нападал, колол, заставляя их обороняться, а затем снова ловко отступал.

После нескольких атак он заставил их стать лицом к солнцу, хотя они не оставляли попыток атаковать его сзади и с боков. Он вертелся вокруг своей оси, отражая один за другим удары противников.

Но оказалось, что разбойникам тоже выдержки не занимать. Некоторое время спустя Витус заметил, что реакция Артуро ослабевает. Вдруг один из нападавших отбросил свой меч в сторону и прямо-таки бросился под ноги Артуро. Грохнувшись в дорожную пыль, он ухватил учителя фехтования за ноги и дернул изо всех сил. Артуро покачнулся. На какой-то миг он потерял контроль над собой и своим оружием. В то время как один из бандитов удвоил усилия, отвлекая внимание Артуро на себя, другой забежал за спину, чтобы пронзить его мечом сзади. Он настолько сосредоточился на Артуро, что не заметил Витуса, который взмахнул своим абордажным ножом и полоснул его острым лезвием по руке.

Нападавший испустил страшный крик и выронил меч. Не веря глазам своим, он таращился на раненую руку. Витус продолжал наступать и опять взмахнул абордажным ножом. Разбойник бросился наутек.

Тем временем Артуро обезвредил валявшегося перед ним, сильно ударив ногой по голове, и сейчас гонял третьего, который, оставшись с ним один на один, здорово струхнул. Разбойника впору было пожалеть. Учитель фехтования сделал ловкий выпад, на какую-то долю секунды ошеломивший противника, а затем в мощном выпаде воткнул свой короткий меч ему в плечо. Тот разом обмяк, лицо его исказилось от боли.

– С меня хватит, сдаюсь! – едва успел выкрикнуть разбойник и бросился бежать изо всех оставшихся у него сил.

– Тяжело мне пришлось! – выдохнул Артуро, глядя в спины убегавшим.

– Будем ли мы их преследовать? – Витус тоже тяжело дышал.

– Нет, зачем? Мы, артисты, не имеем права никого убивать, даже если это преступники или разбойники. Эти парни вряд ли станут распространяться насчет того, что напали на безобидных проезжих, от которых получили на орехи. Оставим все как есть – так будет лучше.

Все еще тяжело дыша, Артуро подошел к Витусу и взял его за руку:

– Вообще-то я должен был бы сейчас отругать тебя за то, что ты не остался на месте, как я велел, но без твоей помощи я бы сейчас отправился к ангелам на небо или к чертям в ад – смотря что Господь для меня уготовил. Спасибо тебе, дружище! По-моему, я сегодня не в лучшей форме, – Артуро криво усмехнулся.

– Похоже, что так. Но эти трое тоже были не в лучшей форме. И сам я не всегда так задыхался после нескольких минут боя – давно не упражнялся, и в этом все дело. Ну, ничего, эти прохвосты свое получили. Не думаю, что кто-то из них умрет от ран... О Боже! Сантор! – вдруг воскликнул Витус. – Я совсем забыл о Санторе! Пойдем!

Оба поспешили к передней повозке, только торопиться им было незачем, потому что цыган уже умер. Тирза положила его голову себе на колени. Она беззвучно плакала, плечи ее содрогались, а циркачи с подавленным видом стояли рядом. Доктор Бомбастус Зануссус был среди них. Он оказался худощавым мужчиной с бескровным лицом. Тяжелые веки придавали ему несколько надменный вид.

– Я не смог ничем помочь бедолаге Сантору, – сдавленным голосом проговорил он. – Кровотечение оказалось слишком сильным, была перебита одна из важнейших артерий.

Витус выступил вперед:

– Да, скорее всего, Arteria faringea superior.

– Возможно, – подтвердил доктор, но по его голосу легко было понять, что этот термин ему незнаком. Он спросил не без подвоха: – Вы изучали медицину в университете, друг мой?

– Нет, в том смысле, который вы подразумеваете, – нет, – правдиво ответил Витус.

– Я задавал вполне естественный вопрос, – холодно проговорил Бомбастус Зануссус. – А вот ответа вашего я не понял.

– В университете я не учился, доктор.

– Что ж, я так и подумал.

Они принялись рыть при дороге яму глубиной фута три, чтобы похоронить цыгана.

– Погодите, у меня есть одна идея! – воскликнул Артуро. – Витус, Магистр, подойдите-ка ко мне.

Он быстро зашагал в сторону телеги без колес, за которой прятались бандиты с большой дороги.

– Мы сделаем из этой постройки гроб, – объяснил он. – Сантор заслужил, чтобы его похоронили по-людски.

Витус кивнул.

– Хорошая мысль. Я вернусь за инструментом.

– Постой! – остановил его Магистр. – По-моему, вот это – арбалет.

– Действительно, арбалет, – подтвердил Артуро. Нагнулся и поднял оружие. – Похоже на немецкую работу. Скорее всего, из Нюрнберга или Аугсбурга. Посмотрите, – он вертел арбалет в руках. – У этой штуки такая пробивная сила, что ей любые доспехи нипочем, если расстояние не очень большое. Настоящее орудие убийства.

– Да, и Сантору пришлось в этом убедиться.

– И, поскольку это орудие убийства, – продолжал Артуро, – в 1139 году Соборный совет в Риме запретил применять это оружие – правда, только против христиан. Знали вы об этом?

– Только против христиан? – изумился Магистр.

– Только против христиан.

– Идиотизм какой-то! – возмутился маленький ученый. – Как будто арбалетчик посреди сражения станет спрашивать у своего врага: «Скажи, ты христианин?» – и, если тот ответит «Да!», то отложит свой арбалет в сторону, а может, еще и добавит: «Извини, дружище, тогда я убью тебя мечом!»

– Не говоря о том, – добавил Витус, – что этот Совет фактически признал, что жизнь христианина дороже жизни человека, исповедующего другую религию. А я-то всегда предполагал, что перед Богом все равны.

Артуро невесело усмехнулся.

– Я начинаю понемногу догадываться, почему у вас вышли неприятности с нашей матушкой-церковью. Когда-нибудь, если позволит время, расскажете мне об этом поподробнее.

– Это долгая история, – уклончиво ответил Витус. С одной стороны, он не сомневался, что Артуро можно доверять, а с другой – ему хотелось прежде поближе узнать остальных артистов. Осторожность никогда не помешает...

– Я понял, – кивнул Артуро. – Займемся же нашим погибшим товарищем. Я не знаю, исповедовал Сантор христианство или нет. Потом спрошу об этом Тирзу. В любом случае он заслужил, чтобы тело его не сделалось добычей диких зверей.

Витус склонил голову.

– Пойдем, Магистр, принесем инструмент, чтобы сколотить гроб.

Разбирая телегу, они нашли еще два арбалета, а к ним множество коротких крепких стрел. Нашелся и меч, который в панике бросил один из нападавших. Обсудив все с Артуро, они распределили оружие по повозкам, чтобы в случае повторного нападения было чем защищаться.

К вечеру некое подобие гроба было сколочено, и они положили в него тело Сантора. Подошла Тирза и положила в гроб отца его скрипку, а вдобавок молот и кузнечные меха. Правую руку отца она положила ему на сердце. Выпрямившись, девушка поймала на себе вопрошающий взгляд Витуса.

– Мы, цыгане, даем своим покойникам в последний путь самые важные для них вещи, – прошептала она. – Пусть отец ни в чем не нуждается там... Он прежде был кузнецом, там, в Севилье, а музыку он любил всегда.

Его похоронили по христианскому обычаю, потому что Сантор верил во Всевышнего, хотя почитал и языческие обычаи. Прежде чем засыпать гроб землей, Витус произнес прощальное слово:

Я – воскресение и жизнь, – сказал Господь. – Я – путь, истина и свет. Я живу, и ты должен жить!

Я есть виноградная лоза, с которой ты можешь собрать урожай веры и силы во веки веков.

Амен!

Тирза всхлипывала в объятиях Майи, которая после набега разбойников все время держалась рядом с ней.

– Плачь, плачь, – повторяла ассистентка Церутти. – Плачь – тебе будет легче...

Когда все закончилось, труппа села у разгоревшегося костра и по своему обыкновению принялась за приготовление ужина. Тирза тоже поела немного и первой исчезла в своей повозке.

Когда костер догорел и все разошлись по своим повозкам, Витус еще некоторое время сидел у кострища в нерешительности, глядя на дотлевающие сучья. Наконец он поднялся и пошел к повозке Артуро. Коротко постучал.

Учитель фехтования и Анаконда жили посреди настоящего хаоса из театральных костюмов, винных бутылок, свернутых в трубки плакатов, огромного размера ботинок, накладных носов, талисманов, разнообразного оружия, инструментов, канатов, брезента, волшебных шаров, булав, оловянных кружек, свернутых в рулоны афиш, свечей, веревок, покрывал – и все это было беспорядочно свалено в кучи. Тем не менее обитатели повозки чувствовали себя здесь как в самой уютной комнате. Артуро устроился на чем-то вроде лежанки, укрывшись распластанной медвежьей шкурой, и рассматривал найденный ими меч. У него в ногах дремал Терро. Анаконда восседал на деревянном ящике и читал книгу под названием «De anguibus». К своему удивлению, Витус отметил, что человек-змея грамотен и владеет не только испанским, но и латынью. Это была книга о змеях.

– Что случилось, друг мой? – спросил Артуро. Кончиками пальцев он проверял, как заточено лезвие меча.

– Ну... – Витус не знал, с чего начать. – Дело вот в чем: теперь, когда Сантор мертв и все складывается так, что я должен спать в одной повозке с Тирзой... – Он умолк, несколько смущенный. – Меня-то, конечно, это нисколько не смущает, но я не хотел бы, чтобы она испытывала из-за этого неудобства. Именно сейчас, после всего случившегося...

– Хм, – Артуро еще раз провел пальцем по лезвию меча. Анаконда закрыл книгу.

– Вы понимаете, о чем я говорю? Может быть, к ней переселилась бы Майя, а я перебрался бы к Церутти.

– Не думаю, чтобы это устроило нашего фокусника, – медленно проговорил Артуро.

– Церутти и Майя – пара, – объяснил Анаконда. – Они, правда, не венчаны перед алтарем, но мы их благословили.

– Понимаю, – пробормотал Витус.

– Подойди-ка поближе, – учитель фехтования поднес меч ему чуть ли не к носу. – Вот этим самым мечом меня сегодня убили бы, не окажись рядом одного очень смелого молодого человека, который меня спас. Угадай с трех раз, о ком я говорю. А сейчас этот храбрый молодой человек наложил в штаны, потому что ему придется провести ночь в повозке рядом с девушкой! Тысяча чертей, что у вас, молодых, за заботы!

– Пожалуй, я лучше пойду. Извините, что помешал, – Витус повернулся к Артуро спиной.

Учитель фехтования расхохотался:

– Ну, вот, сразу и обиделся! Я ведь этого не хотел. Останься и выслушай меня.

– Ладно уж, давай.

– Если откровенно, я доволен, что ты будешь жить в повозке Тирзы, – начал Артуро. – Причем по нескольким причинам. Во-первых, из соображений безопасности: надо, чтобы в каждой повозке был бы хоть один вооруженный мужчина. Особенно когда мы будем ночевать вблизи селений. Во-вторых, ты пришелся Тирзе по душе, а это тоже не последнее дело, когда хочется с кем-то перемолвиться. А в-третьих, есть еще некто доктор Бомбастус Зануссус, который положил на нее глаз. Знаешь, Тирза ассистирует ему во время его выступлений, что, между прочим, делает ее очень наблюдательной. Она вообще концентрируется на выступлении и, может быть, поэтому не замечает, что доктор частенько как бы случайно поглаживает ее по заднице. Он расхваливает ее на все лады где только может, только я думаю, что, если человека ценишь, не обязательно выражать ему свою признательность, распуская руки.

– Если все так, как ты говоришь, я готов и впредь путешествовать в ее повозке.

– Поверь мне, все так и есть. Желаю тебе доброй ночи в гостях у Artistos unicos.

– Спокойной ночи, – Витус открыл дверь и спрыгнул с повозки. – Ах, да, чуть не забыл, Артуро.

– Да, друг мой?

– Научи меня фехтовать.

Артуро на секунду задумался, а потом его лицо осветила улыбка:

– С удовольствием! Как насчет первого урока завтра же?

ДОКТОР БОМБАСТУС ЗАНУССУС

Ну, люди добрые, у кого из вас болит душа или тело? Не бойтесь, выкладывайте! На первый раз я с вас деньги не возьму! Ну, ни у кого ничего не болит? Тогда я употреблю Balsamum vitalis сам, потому что он как-никак благотворно подействует и при все возрастающем огорчении от того, что мои возможные пациенты – трусливые зайцы.

На другой день они оставили место стоянки между Белорадо и Бравиской и отправились на север. Дорога оказалась весьма извилистой и проходила по местности, почти сплошь поросшей густыми лесами, которые перемежались с убранными уже полями. То там, то тут попадались небольшие деревушки с приземистыми домами. Повозка Витуса снова была впереди, поскольку Артуро не счел нужным что-либо менять в колонне. На рассвете он приблизился к цыганской повозке и постучал.

– Иду! – с покрасневшими от усталости глазами Витус добрался ползком до двери вдоль тяжелого шерстяного одеяла, из которого Тирза накануне вечером сделала перегородку. О сне этой ночью не могло быть и речи. Тирза все время плакала, тихонько, правда, чтобы не мешать ему, но он поймал себя на том, что именно поэтому прислушивался к каждому звуку.

Он попытался было отвлечь и успокоить ее, рассказывая ей разные истории обо всем на свете. Медленно, очень-очень медленно она приходила в себя, вслушиваясь в то, о чем он говорил, а потом и сама рассказывала ему немного о своей семье, пока, наконец, на рассвете, он не догадался по ее ровному дыханию, что девушка уснула.

– Кто там?

– Это я, Артуро! Ко мне только что приходил доктор. Он изъявил желание ехать с вами в одной повозке. Хочет сидеть рядом с тобой на облучке. Он считает, что для Тирзы это опасно. Пусть, мол, остается внутри повозки. Учитывая события вчерашнего дня, в его словах есть резон.

– Честно говоря, я предпочел бы в таком случае сидеть на облучке один.

– Нет, это плохо. Как-никак две пары глаз видят лучше одной.

– Хм... А кто поедет в повозке доктора? – поинтересовался Витус.

– Антонио.

– Все равно я предпочел бы иметь рядом на облучке более приятного напарника. Почему бы Анаконде не пересесть ко мне, а доктору к тебе?

– Справедливый вопрос, я и сам задавал его себе. Собственно говоря, есть одна-единственная причина: будучи медиком, ты нашел бы с Бомбастусом много общих тем для бесед.

– Вот как...

– А почему бы и нет? Может быть, обсудили бы проблему шести живительных соков или проблему еще черт знает чего?

– Что ж, я не возражаю, – вздохнул Витус.

Около полудня они выехали на довольно широкую, но разбитую дорогу, служившую, скорее всего, для отгона скота. Среди множества отпечатков копыт Витус различал оставленные овцами, коровами и ослами. Дорога становилась все бугристее, и ему было непросто управлять повозкой, чтобы ее не слишком трясло. Но вот он наехал на большой камень, отчего задралось переднее колесо. Доктор потерял равновесие и навалился на Витуса, схватив его за руку.

– Прошу прощения...

– Ничего, ничего, – Витус старался быть вежливым. – Вы же не виновны, что дорога такая плохая.

– Это правда, это правда... – доктор бросил на Витуса взгляд из-под припухших век. Потом повернулся назад и произнес сквозь узкую щель в коробке на повозке: – Я очень надеюсь, что вы не испытываете чрезмерных неудобств, юная Тирза? – голос его звучал медоточиво. Не получив ответа, доктор продолжал рассуждать, как ни в чем не бывало: – На что только ни согласишься, лишь бы помочь бедным крестьянам.

– Хм, – Витус не нашелся с ответом.

– Говорят, вы обладаете некоторыми познаниями в медицине, – сделал очередную попытку завязать разговор доктор. Его веки слегка приподнялись. – Я получил свой диплом Doctorus medicinae[21] в университете Толедо summa cum loudae[22], если вам угодно знать.

– С чем вас и поздравляю.

– Я некоторое время преподавал там, будучи магистром. Вам, конечно, известно, что это значит?

– Известно.

Не обращая внимания на ответ Витуса, Бомбастус Зануссус продолжил:

– В качестве магистра вы имеете право читать лекции студентам и обучать их искусству делать операции. Достойная задача, как вы понимаете.

– Об университете Толедо я наслышан, – заметил Витус. – Наряду с университетом Кордовы это самый знаменитый медицинский центр во всей Испании. К сожалению, к концу XI века слава Кордовы померкла, однако, насколько мне известно, Толедо по-прежнему остается средоточием медицинской науки.

– Это не подлежит сомнению. Вы, очевидно, тоже обладаете некоторыми познаниями в этой области?

– Разумеется. Но не такими обширными, как у вас. Что вы думаете о латинском издании «Al-Tasrif», принадлежащем перу Абульказиса?

– Ну, э-э-э... Это очень серьезный труд.

– Как-никак в нем содержатся в переводе с арабского все важнейшие тексты по медицине. Жерар Кремонский, который перевел их на латынь, сослужил огромную службу человечеству. Вы со мной согласны?

– Естественно.

– Этот труд оказал самое действенное влияние на развитие хирургической науки и во Франции, и в Италии. Вспомните о Париже и Падуе.

– Кому вы это говорите! – доктор откинулся назад, чтобы полюбоваться красотами природы. – Да-да, Жерар Кремонский, – сказал он, как бы припоминая. – Немцы – народ дотошный!

– Жерар Кремонский родом из Италии.

Веко доктора дрогнуло, и он вцепился рукой в плечо Витуса.

– Ха-ха-ха! Не удалось мне, значит, вас подкузьмить! Поздравляю, поздравляю, вы начитанный молодой человек!

– Это все пустяки по сравнению с вашей ученостью, уважаемый доктор!

– Что ж, когда науке служишь так долго, как я, поневоле выходит так, что превосходишь знаниями остальных. Это признавал сам Парацельс. Вам доводилось слышать о нем?

– Конечно.

– Так вот, о Парацельсе. Кстати, я познакомился с ним лет десять назад в Швейцарии. И, значит, Парацельс любил повторять: «Мой дорогой доктор, если есть во всем мире человек, чью ученость я ставлю превыше моей, то это вы!»

Витус промолчал, хотя его так и подмывало сказать, что Парацельс умер в самом начале сороковых годов.

– Единственное, что я ставлю в вину Ауреолу Теофрасту – так звали Парацельса на самом деле, – так это то, что он взял себе еще и имя Бомбаст. А ведь как раз это имя и подчеркивает единственные в своем роде знания!

И опять Витус промолчал.

– Между прочим, показывал ли я вам экземпляр моего «Nuntiatio», с которого я обычно начинаю свои выступления перед публикой?

Он, конечно, не делал этого, о чем отлично знал.

– Вот, – доктор достал из кармана многократно сложенный лист бумаги, расправил его и сунул Витусу прямо под нос. – Читайте!

Витус увидел длинный текст, аккуратно напечатанный готическим шрифтом.

Читающего эти строки да Благословит Господь.

Высокочтимая публика оповещается о том, что ей представляется прошедший испытания и сдавший необходимые экзамены ботаник и доктор медицины Бомбастус Зануссус, родившийся и проживающий в Толедо, где он обучался, преподавал и с превеликим искусством практиковал как в среде высокопоставленных пациентов, так и в среде простолюдинов, о чем в полной мере свидетельствуют полученные им высокие официальные отзывы.

Если кто испытывает затруднения, вызванные внешними обстоятельствами, например фистулообразные ракоподовные образования, воспаления горла и кишечника, глаукомы и слепоту, глухоту или кожные наросты, тот должен обратиться к нему лично.

Ему будет предложен и прописан в высшей степени эффективный Balsamum vitalis[23], предназначенный для употребления не только внутрь, но и для использования вовне. Тот, кто страдает от острых волей, воспалений кишечника и других телесных недомоганий, колик, поносов, разного рода дизентерии, пусть примет 25 капель бальзама с чайной ложкой меда. Помимо этого бальзам способствует излечению при лихорадке, при нагноении ран, при цинге, волях самого разного рода, кровотечениях, при шатании тела, при гниющих свищах, а также опухолях. При потемнении и покраснении глаз, равно как и горении, и раздражении оных. В последнем случае достаточно будет смазать их бальзамом или приложить к ним влажный компресс, чтобы через короткое время от этих волей избавиться.

Поскольку и женским пол подвержен многим заболеваниям, но по своей природной стыдливости избегает представать перед врачами, рискуя при этом подчас не только своим здоровьем, но и жизнью, то объявляем всем, кого это касается, что если вы опасаетесь обратиться к доктору лично, то можете явиться на прием к его ассистентке сеньоре Тирзе или принести ей свою мочу, после чего она вам скажет, какого рода заболевание вам присуще, поскольку она обучена для этого самим доктором.

Вот что может выть вам представлено или проведено:

операции, ампутации, прижигания, установление диагноза после анализа мочи, лечение травами, таблетками, порошками и разного рода сложными микстурами.

Благосклонного читателя этой афиши просят передать ее содержание знакомым.

Находящийся под покровительством его сиятельства князя Аррайо де Монтего доктор Бомбастус Зануссус проживает в... с... по... сего года от Р.Х.

Витус оторвался от бумаги.

– Да, внушительная программа, господин доктор.

– На этой бумаге запечатлена лишь часть моего врачебного искусства, уверяю вас, – Бомбастус Зануссус снова сложил и спрятал бумагу, не отказав себе в удовольствии еще раз пробежать глазами текст.

– Тпрр! – Витус придержал лошадей и указал рукой в сторону. – Вон там, справа, по-моему, хорошее место, чтобы остановиться на привал. Я распрягу лошадь и покормлю ее. А вы, будьте столь любезны, оповестите об этом всех остальных.

Доктора это предложение несомненно задело за живое:

– Мой любезный друг, что вы себе позволяете! Кто из нас двоих, по-вашему, легче на подъем? Так что не сочтите за труд, сбегайте и предупредите остальных сам.

Пришлось Витусу проглотить и это.

– Как вам будет угодно.

После обеда, состоявшего из копченой речной рыбы, бобов с соусом и лепешек, к Витусу подошел Артуро.

– Мы немного задержимся тут, Витус. Остальные устали и хотели бы поспать.

– Что до меня, то я усталости не чувствую.

– Какое совпадение, – Артуро улыбнулся.

– Почему?

– Потому что сейчас ты получишь первый урок фехтования. Вон там, – он указал в сторону покрытой засохшей глиной площадки у дороги, – самое подходящее для этого место. Пойдем туда!

Он зашагал к своей повозке и вернулся с деревянным мечом и шпагой в руках, помимо этого он принес еще защитную маску для Витуса. Другую он уже успел надеть. Теперь Артуро походил на огромное насекомое.

Витус усмехнулся:

– Ты сейчас похож на богомола!

Артуро улыбнулся под маской:

– Гляди, как бы вскорости сам не взмолился! Когда мой меч просвистит у тебя над ушами.

Они дошли до площадки. Артуро бросил Витусу вторую маску:

– Надевай!

Витус натянул на голову кожаную маску с прорезями для носа, рта и глаз:

– Можно начинать.

– Не спеши, друг мой. – Учитель фехтования взял принесенную им шпагу и надел на острие деревянный шарик. – Вот, возьми свое оружие.

– Почему ты даешь мне шпагу, а себе берешь деревянную дубину?

– Во-первых, у меня всего один дуссак, во-вторых, шпага с насадкой столь же безопасна, а в-третьих, ты ею никогда меня не заденешь, по крайней мере на первых порах.

– Ну, так начнем! – Витус стал в позицию, крепко сжимая шпагу и ожидая атаки учителя.

– Начинай ты, – в голосе Артуро прозвучала ирония.

Широко шагнув вперед, Витус атаковал учителя фехтования. Он решил, что будет осторожен и ни за что не нанесет Артуро сильного удара, чтобы случайно не причинить ему какого-нибудь увечья, но уже через секунду понял, что эти опасения напрасны. Артуро мгновенно поменял позицию – и выпад пришелся в пустоту.

– Давай, богомол, попытай счастья еще раз.

Сдавленный смех за спиной заставил его оглянуться. У дороги собрались почти все члены труппы. Громче других хихикала Майя. Она сидела, прильнув к Церутти. Здесь же стояли Анаконда и близнецы с Магистром. Маленький ученый ободряюще поднял кулак:

– Не тушуйся, Витус!

Пришла сюда и Тирза. Она наблюдала за происходящим с некоторым испугом, так что у доктора был повод обнять ее за плечи – разумеется, для ее же спокойствия. Это почему-то рассердило Витуса, он снова сделал шаг вперед, наступая на Артуро. Но, как и в прошлый раз, его шпага прошила воздух.

– Брось это! – крикнул ему учитель фехтования после очередных неудачных попыток. – Ты наделал ровно столько ошибок, сколько мог по числу попыток. И шаги ты делал невпопад, и корпус держал неправильно, и удары наносил неверно. Настоящий противник разделался бы с тобой в два счета.