Две женщины и мужчина

– Хорошо.

Кейн прикрыл Фейт одеялом и пошел звонить Ричардсону. Он старался держаться подальше от окон, хотя сомневался, что ему грозит опасность. Стрелявший наверняка давно сбежал.

Выстрел, сделанный в темноте во время ливня, делал невозможным точное попадание. Целью этого акта было скорее напугать, нежели поразить живую мишень – пуля оцарапала Фейт чисто случайно.

Но это едва ли улучшало ситуацию.

Кейн продезинфицировал и перевязал рану. Фейт не вскрикнула и даже не поморщилась – она просто сидела и смотрела на него, и, по какой-то непонятной причине, от ее взгляда ему внезапно стало не по себе.

– Я очень сожалею, – сказал Кейн, закончив процедуру.

– О чем? Не вы же в меня стреляли.

Все еще держа ее руку, Кейн поднял взгляд и увидел, что она улыбается.

– Меня эта история никак не может радовать, Фейт.

– Разумеется, но со мной все в порядке. Просто у меня побаливает рука, и какое-то время я не буду задерживаться возле окон.

– Должно быть, вы принадлежите к тем людям, которые лучше всего проявляют себя в критических ситуациях.

– Вы тоже держались неплохо.

Кейн осознал, что машинально продолжает разглаживать пластырь, придерживающий повязку, и заставил себя отпустить руку Фейт.

– Очевидно, потрясение скажется позже. Что вы предпочитаете, дабы избежать его, – виски или горячий чай?

– Чай, пожалуйста.

Когда через несколько минут прибыл Гай Ричардсон, Фейт отвечала на его вопросы без всякого волнения. Хотя она могла сообщить ему очень немного.

– Сначала я увидела треснувшее зеркало, и мне это показалось странным. Потом у меня внезапно заболела рука, я коснулась пальцами раны и испачкалась в крови. Но даже тогда я не сразу поняла, что в меня стреляли. Ведь я не слышала выстрела.

– Гроза была в самом разгаре, – сказал Кейн. – Гром и ливень так шумели, что мы не могли слышать звук выстрела или пули, разбившей оконное стекло и попавшей в зеркало.

Ричардсон подошел к зеркалу и обследовал дырку.

– Пуля прошла насквозь и угодила в стену.

Сняв зеркало, он вынул перочинный нож, поковырял им в штукатурке и вскоре извлек деформированную пулю.

Даже на расстоянии Кейн смог прочесть мысли Ричардсона по его лицу.

– По-видимому, баллистическая экспертиза отпадает? Нет шансов идентифицировать оружие?

– Я не могу даже определить калибр и сомневаюсь, что это сумеют сделать в лаборатории.

Измерив на глаз расстояние до окна, Ричардсон направился к нему. На стекле, как и на зеркале, виднелась дырочка, окруженная паутинкой трещин.

– Сейчас слишком темно, – сказал он. – Завтра я вернусь, проверю траекторию и попытаюсь установить, где находился стрелявший. Но если он стоял более чем в нескольких футах, то не мог рассчитывать попасть в цель при такой погоде.

– Здесь нет пожарной лестницы, а моя квартира на пятом этаже, – сказал Кейн. – Если стрелявший не стоял на балконе – что возможно, хотя и маловероятно, – то он не мог находиться ближе чем в одной из квартир с другой стороны двора. А до этого здания добрая сотня футов.

Ричардсон определил расстояние между дыркой в окне и полом, затем сравнил его с расстоянием от пола до отверстия в стене.

– Ну, он, безусловно, не стрелял вверх с уровня пола или вниз откуда-то с высоты. В квартирах дома напротив есть балконы?

– Да.

– Тогда нам нужно скорее всего искать пустующую квартиру. Держу пари, что мы найдем соответствующую траектории выстрела. Кто-то сидел там и наблюдал, а когда увидел у окна мисс Паркер…

– Но я стояла там не меньше двух минут, – запротестовала Фейт, – а в меня выстрелили, только когда я отошла.

– Значит, он, по-видимому, хотел вас напугать и задел только по счастливой случайности.

– Ничего себе, счастливая случайность!

– Это просто оборот речи, – улыбнулся Ричардсон. Он посмотрел на Кейна. – Вы оба делали сегодня что-нибудь такое, что могло бы привлечь чье-то внимание?

– Кто его знает. Мы разговаривали с разными людьми…

– Иными словами, ездили по всей Атланте и шарили по углам.

– Я клянусь, что за нами никто не следил. И, насколько я могу судить, ни один из тех, с кем мы сегодня говорили, не реагировал как-то необычно на наши вопросы.

Кейн сообщил детективу об их предположениях и выводах, а также о том, что узнал Бишоп насчет расследования убийств в Сиэтле.

Ричардсон вздохнул:

– Ну, кто-то достаточно сильно встревожился вашими действиями, чтобы вас предупредить. Может, вам обоим стоит убраться из Атланты, пока я во всем не разберусь? – предложил он.

– Ты знаешь, что я не могу этого сделать. Зато могу нанять пару охранников, чтобы они следили за квартирой. А завтра первым делом установлю на окнах жалюзи.

– Поставьте одного из охранников в гараж присматривать за машиной, – посоветовал Ричардсон. – Не мешало бы нанять еще одного, который ходил бы за тобой повсюду и следил, чтобы больше никто этого не делал.

Кейн поморщился, но согласно кивнул.

– Когда вернулся Бишоп?

– Он не вернулся и не знает, когда сможет приехать. Возникли какие-то осложнения с делом, которым он занимается.

– Попроси его позвонить мне и сообщить всю информацию, которую ему удалось добыть. – Ричардсон внимательно посмотрел на друга. – Судя по этому выстрелу и двум обыскам квартиры мисс Паркер, вокруг вас происходит нечто весьма серьезное. Кончится тем, что вас убьют.

– Постараемся этого избежать, – сухо отозвался Кейн.

Ричардсон положил расплющенную пулю в пластиковый пакет для улик.

– Я потихоньку подам рапорт об этом инциденте, но это в последний раз, Кейн. Если произойдет что-нибудь еще, я не смогу держать это за пазухой.

– Понятно.

Кейн проводил детектива к двери. Когда он вернулся, Фейт заметила:

– У вас хороший друг.

– Да, и даже не один, – согласился Кейн, внимательно глядя на нее. – Знаю, что это глупый вопрос, но все-таки задам его. С вами все в порядке?

Свернувшаяся калачиком на диване, Фейт выглядела совсем маленькой и хрупкой, а ее лицо казалось неестественно бледным при электрическом освещении.

– В полном порядке.

Кейн снова посмотрел в большие зеленые глаза и увидел в них страх и боль, которые она старалась скрыть.

– Я знаю, что мне следует пожелать вам доброй ночи и лечь спать, – продолжала Фейт, – но… мне что-то не хочется. – Она плотнее закуталась в одеяло, устремив неподвижный взгляд на огонь в камине. – Я не хочу оставаться одна.

– Вы не одна, Фейт, – сказал Кейн, думая о том аду, в котором она пребывает, лишившись памяти. – Я никуда не ухожу.

– Спасибо.

– Но моя уверенность, что здесь, со мной, вам будет безопаснее, очевидно, была чрезмерной. Я очень сожалею. Мне следовало с самого начала принять меры предосторожности…

– У вас было достаточно других забот.

– Это не оправдание. Я взял на себя ответственность за вашу безопасность и должен был ее гарантировать. Но завтра я приму меры, о которых говорил Ричардсон, – превращу свою квартиру в неприступную крепость и обеспечу нам охрану, когда мы будем выходить из дому. Обещаю, что вы будете в безопасности.

Фейт кивнула.

– Если бы только я могла вспомнить, – вздохнула она. – Тогда бы мы знали, кто они и что им нужно. Возможно, даже знали бы, где Дайна.

– Вы же не можете заставить вашу память вернуться.

– Я вышла из комы уже почти месяц назад и должна была хоть что-то вспомнить. Мои так называемые сны нельзя назвать воспоминаниями – я просто внезапно вижу, что происходило в тот или иной период времени. А что я знаю о себе? Только то, что играю на рояле и боюсь грозы. – Она вздрогнула. – Мою мать и сестру зверски убили, а я этого не помню и не испытываю по этому поводу никаких чувств. Я была замужем за человеком, который оскорблял и бил меня, но завтра я могу пройти мимо него на улице и не узнать его. Какой у меня любимый цвет? Какое любимое блюдо? Люблю ли я книги, животных, цветы? Любила ли я Тони Эллиса, прежде чем он стал бить меня?

Фейт заплакала, и Кейн обнял ее. Он не убеждал ее перестать плакать и не говорил, что все будет в порядке, – очевидно, ей было необходимо выплакаться. Стараясь не прикасаться к ране, он просто держал ее в объятиях, прижимаясь щекой к мягким волосам.

Прошло немало времени, прежде чем Фейт наконец успокоилась.

– Пожалуйста, простите меня, – произнесла она сдавленным голосом.

– Не говорите глупости.

Фейт слегка отстранилась.

– Я не так уж часто плачу. – Она нервно усмехнулась. – По крайней мере, я так думаю.

– Вы имеете на это полное право. – Кейн осторожно вытер слезы с ее щек. – Зато теперь вам стало легче, верно?

– Вообще-то да.

– Значит, слезы пошли вам на пользу.

Кейн улыбнулся и смахнул с лица Фейт прядь волос, ощущая мягкость и теплоту ее кожи. Он никогда еще не видел зеленых глаз такого оттенка, напоминающего морскую воду. Казалось, в них можно утонуть и забыть обо всем и о всех…

Кейн вдруг осознал, что не отрываясь смотрит на губы Фейт, что его рука лежит на ее затылке. Он застыл как вкопанный.

Фейт несколько раз моргнула, словно пробуждаясь от дремоты, потом медленно отодвинулась от него и встала.

– Пожалуй, я все-таки лягу спать. Спокойной ночи, Кейн.

– Спокойной ночи. – Он надеялся, что его голос звучит естественно.

Несколько секунд Кейн сидел, уставившись на огонь в камине, потом достал бумажник и открыл отделение, где хранил фотографии.

Дайна не любила фотографироваться, и этот снимок был сделан исподтишка. Кейн сфотографировал ее на пляже в желтом бикини, демонстрирующем великолепное тело. Затвор щелкнул раньше, чем она успела нахмуриться, так что фотография получилась великолепной.

Это был единственный снимок Дайны, которым располагал Кейн. Он испытывал детскую радость, запечатлев ее на пленке после стольких неудачных попыток.

– Вернись ко мне, – пробормотал Кейн. – Вернись, прежде чем…

Он побоялся окончить фразу, даже находясь наедине с самим собой.

– Нет никаких признаков инфекции, – сказал доктор Бернетт, осмотрев и перебинтовав рану Фейт. – Ничего серьезного. Очевидно, выстрел являлся предупреждением. Но в дальнейшем…

Фейт улыбнулась, опуская рукав свитера.

– Знаю. Не стоять перед окнами.

Бернетт вымыл и вытер руки, потом кивнул сестре, которая молча удалилась.

– Что происходит, Фейт? – спросил он, когда они остались одни. – Откуда у вас огнестрельная рана?

Фейт не знала, что именно ей следует рассказать врачу, и, ощущая напряжение, возникшее между ней и Кейном, не стала спрашивать у него совета, прежде чем они расстались несколько минут назад. Он отправился расспрашивать оставшихся членов медперсонала, а она пошла к Бернетту показать руку. Следуя теории, что чем меньше говоришь, тем лучше, она ответила:

– Полиция ведет расследование.

– И вы понятия не имеете, почему кто-то в вас стрелял?

– Это произошло вечером и в разгар грозы, так что трудно было даже толком прицелиться. Возможно, это просто случайность.

Бернетта, судя по всему, не убедили ее слова, но он кивнул и переменил тему:

– Как вы себя чувствуете, помимо этого инцидента? Я звонил к вам домой в уик-энд, но никто не подошел к телефону.

– Я… была в другом месте. – Прежде чем он успел задать вопрос, Фейт быстро добавила: – Со мной все в порядке – разве только я быстро устаю.

– Нет ни головных болей, ни головокружений?

– Ничего такого нет.

«Иногда я слышу шум воды у себя в голове, – мысленно продолжила она, – но в этом, наверно, нет ничего страшного…»

– Никакой мышечной слабости или чувства онемения?

– Нет.

Бернетт снова кивнул, внимательно глядя на нее.

– Но память не возвращается?

– Пока нет. – Фейт пожала плечами и поморщилась от боли в руке. – Просто я кое-что узнала о себе – например, что я играю на фортепиано, кое-что о моей жизни до приезда в Атланту, но не благодаря воспоминаниям. Иногда я вижу сны, но их тоже воспоминаниями не назовешь.

Бернетт нахмурился:

– Я бы хотел, Фейт, чтобы вы снова побеседовали с доктором Уилсон.

Доктор Уилсон была больничным психоаналитиком.

– В прошлый раз она меня предупредила, что мне следует ожидать странных снов, – отозвалась Фейт. – Доктор Уилсон сказала, что могут пройти месяцы и даже годы, прежде чем мое сознание станет более стабильным и… основанным на повседневном опыте. Тогда я обрету новые воспоминания.

– Все же я думаю, что вам следует снова с ней поговорить, – настойчиво проговорил Бернетт.

Фейт кивнула, уступив, по крайней мере, внешне.

– О'кей, я договорюсь о встрече.

– Отлично. – Бернетт все еще хмурился. – Я немного удивился, когда вы появились сегодня в больнице вместе с Кейном Макгрегором.

– Почему? В конце концов, Дайна моя подруга.

– Я это знаю. И знаю, что вы стремитесь не потерять эту связь с прошлым, но…

– Доктор Бернетт, моя подруга исчезла, – спокойно сказала Фейт. – Я не помню свою жизнь до несчастного случая, но у меня есть четкие доказательства дружбы Дайны. И если я могу помочь ей… ее жениху найти ее, то я это сделаю.

– Как вы можете это сделать, лишившись памяти?

«Понимаете, доктор, я каким-то образом подключаюсь к мыслям Дайны, слышу ее голос, а иногда даже вижу, как ее пытают…»

– Конечно, многого я сделать не могу, – произнесла она вслух. – Но мы думаем, что Дайна исчезла, так как расследовала что-то опасное, во что вовлекла ее я.

– Что-то опасное? – переспросил Бернетт. – Но неужели вы не понимаете, Фейт, как рискованно, не обладая никакой полезной информацией, которую могла бы обеспечить вам память, иметь дело с неведомой, но потенциально опасной ситуацией?

– Вот почему я пришла сегодня с Кейном. Уверяю вас, доктор Бернетт, я в надежных руках.

Его взгляд скользнул по ее перевязанной руке.

– Вы уверены?

– Я же говорила: выстрел был случайным.

– А если нет?

– Если нет, я буду держаться подальше от окон.

Бернетт вздохнул и заговорил нарочито бесстрастным тоном:

– Кейн Макгрегор, безусловно, сделает все, что в его силах, чтобы найти Дайну Лейтон. После стольких недель ее отсутствия он, должно быть, дошел до отчаяния и заботится больше о цели, чем о средствах.

– Что вы имеете в виду?

– То, что его приоритетом является Дайна Лейтон, а не вы, Фейт.

– Я это понимаю, – спокойно промолвила она.

– В самом деле? – Всем своим видом доктор Бернетт выражал сомнение. – И вы понимаете, что он легко может пожертвовать вашей безопасностью и вами самой, если это поможет узнать, что случилось с Дайной?

– Да, – кивнула Фейт. – Я понимаю и это.

Глава 8

– Мне нужно заехать в свой офис на несколько минут, – сказал Кейн, когда они вышли из больницы.

Он продолжал говорить, объясняя, что ему сообщили по телефону о проблеме на стройке, но Фейт не слышала его. Шум льющейся воды заглушал его голос. Фейт уставилась на ветровое стекло, стараясь не реагировать на то, что слышала, хотя это было нелегко.

Дело заключалось не только в звуках. Паника снова начинала охватывать Фейт – чувство, что ей не хватает места, что она задыхается, парализовало ее. Запах сырой земли был настолько сильным, что Фейт старалась дышать только ртом. Ее преследовало ощущение, что если она посмотрит на себя, то увидит, что ее одежда и кожа влажные.

«Я ведь не сплю, – подумала она. – Откуда же этот кошмарный сон?»

Постепенно – настолько постепенно, что Фейт сперва этого не замечала, – вокруг нее сгущалась темнота. Она не могла ничего видеть, не могла ничего чувствовать, кроме давящих на нее стен. Ужасный запах становился все сильнее, проникая ей в горло и вызывая кашель. К шуму воды прибавился новый звук. Щелканье? Нет, скорее металлическое позвякивание, слабое и неритмичное…

«Если бы я только могла освободить руки, прежде чем они вернутся… Проклятие, у меня совсем не двигаются пальцы! Здесь так темно. Ненавижу темноту! Ненавижу это место! Почему они держат меня здесь? Тут слишком тесно – потолок и стены словно давят, – и совсем нечем дышать… Я должна выбраться отсюда, прежде чем они…»

– Фейт!

«Почему я не могу двигаться? Если бы здесь было хоть немного больше света и пространства… Если бы у меня было больше времени… Если бы не эта страшная боль…»

– Фейт!

Она внезапно пришла в себя.

Яркий свет слепил ей глаза, а прекратившийся шум воды сделал тишину в остановившейся машине почти оглушающей. Знакомый голос в ее голове, такой сильный, несмотря на расстояние и звучащие в нем отчаяние и страдание, исчез, словно его никогда не было.

– Фейт, ради бога…

Она быстро моргала, глядя на Кейна и чувствуя, что он трясет ее за плечи, больно стискивая их, но эта боль была ничем в сравнении с той, которую она только что ощущала.

– Со мной все в порядке, – пробормотала Фейт.

Кейн отпустил ее.

– Что произошло? Мы с вами разговаривали, а в следующий момент вы словно оказались далеко отсюда.

Фейт осознала, что машина стоит в подземном гараже.

– Я… я не вполне уверена в том, что это было, – запинаясь, сказала она.

– Расскажите хотя бы о том, в чем вы уверены.

Фейт была слишком ошеломлена, чтобы пытаться увильнуть от ответа.

– Это была Дайна… Ее голос звучал в моей голове… Она пыталась освободиться и убежать.

Кейн взял ее за руки:

– Где она, Фейт?

– Не знаю. Там темно, сыро и пахнет плесенью… Я слышала только шум воды и какое-то непонятное позвякивание.

– Шум воды? – переспросил Кейн.

– Да. Как водопад или струя, вытекающая из трубы под высоким давлением. Только вода, темнота и этот жуткий запах…

– Вот здесь мы столкнулись с серьезной проблемой. – Макс Сэндерс, владелец строительной компании «Мейфер», ткнул коротким пальцем в чертеж, лежащий на столе Кейна. – Без срочного устранения неполадок стена обрушится. В фундаменте уже появились трещины.

Кейн нахмурился:

– Дай-ка мне еще раз взглянуть на список материалов.

– Джед клянется, что тут погрешность в самом проекте, а не в конструкции и не в материалах.

– Этого и следовало от него ожидать. – Прораб всегда все сваливал на проект.

– Не то чтобы я был с ним согласен. – Сэндерс извлек список. – Но я уже просмотрел перечень – там только то, на чем ты настаивал. Все материалы самого высокого качества.

– Тогда почему фундамент трескается? – осведомился Кейн.

– В том-то и вопрос. Честно говоря, я не верю, что бригада где-то подгадила… – Сэндерс метнул виноватый взгляд на Фейт.

Судя по всему, она не слушала их профессиональный разговор, и поэтому грубое словечко никак не могло задеть ее чувства. Фейт сидела на диване в дальнем конце комнаты с журналом на коленях, но, насколько мог видеть Кейн, за двадцать минут ни разу не перевернула страницу, погруженная в свои мысли.

Кейн понимал и жалел ее. То, что она испытала, потрясло и его, хотя он узнал об этом из вторых, если не из третьих рук.

Неужели Дайна где-то заперта, испытывает страшные мучения и отчаянно пытается вырваться?

Но где это происходит? Можно сойти с ума при мысли, что она где-то в плену и что после стольких недель у них все еще нет никаких указаний на то, где ее искать…

– Если дело не в материалах и не в работе, то в чем? – продолжал Сэндерс. – Я не сомневаюсь в твоем проекте, Кейн, но, может быть, никто из нас не смог чего-то предвидеть. Например, особенностей почвы или наличия под фундаментом чего-то, ослабляющего опору.

Кейн с трудом переключил внимание на работу. Он тщательно просмотрел список материалов, потом снова изучил чертежи.

– До вчерашнего вечера уже несколько недель не было сильных дождей. Геологическая инспекция утверждала, что строительство ведется на крепком основании, без всяких пустот или подземных вод, которые могли бы подтачивать фундамент.

– Для фундамента нам пришлось рыть котлован глубже, чем планировалось, – напомнил ему Сэндерс.

– Это верно. – Кейн открыл папку и просмотрел заключение геолога. – Но почву проверили значительно ниже этого уровня. Тем не менее я не понимаю…

– Чего? – быстро осведомился Сэндерс, заметив, что что-то в тексте заключения привлекло внимание Кейна. – Ты что-то обнаружил?

Несколько секунд Кейн рассеянно смотрел на него.

– Согласно заключению, – заговорил он наконец, – непосредственно под зданием не должно возникнуть никаких осложнений. Однако в районе имеются подземные источники и артезианские колодцы, которые вызывали проблемы в других, расположенных поблизости сооружениях.

– Но разве это могло отразиться на нашем фундаменте, если с почвой под ним все в порядке?

– Нет. Я принимал в расчет воду, когда проектировал здание. – Кейн покачал головой. – Позволь мне подумать над этим как следует, Макс. Я предпочитаю найти причину неприятностей и устранить ее, чем наскоро что-нибудь изобрести с целью укрепить стену.

Сэндерс кивнул, хотя слова Кейна его явно не слишком обрадовали.

– В конце концов, это твой проект. Но моя бригада не может продолжать работу, пока мы с этим не разберемся, а я не могу позволить парням несколько дней бить баклуши. Если это займет много времени, мне придется перебросить их на другой участок, Кейн, – предупредил он.

– Завтра я дам тебе знать, Макс. Не беспокойся. Мне не больше, чем тебе, хочется тормозить работу.

– Ладно, договорились.

Кейн проводил Сэндерса, и, когда дверь закрылась за ним, Фейт промолвила:

– Источники и артезианские колодцы… Это привлекло ваше внимание, ведь так?

Значит, она все-таки слушала, о чем они говорили.

Кейн сел на стул рядом с диваном.

– Согласно тому, что вы… чувствовали, Дайна может находиться где-то под землей – в полуподвале или подвале. Если шум воды, который вы слышали, имеет природное происхождение, то это может быть источник или артезианский колодец.

– Очевидно. – Фейт рассеянно потерла висок. – Но вода шумела так сильно. Она явно была под колоссальным давлением. Если оно природное, то я не понимаю, как здесь можно было что-то построить – любое сооружение сразу начало бы разрушаться. – Она тихо добавила: – Дайна не может находиться там – в вашем здании?

– Не вижу, каким образом, – отозвался Кейн. – На месте стройки уже несколько месяцев работает столько людей, а фундамент только что закончили. До сих пор он был широко открыт – спрятаться там было негде.

– А что находится поблизости?

– Есть ли здесь другие здания? Разумеется. Разные офисы, отель, клиника, бог знает что еще.

– Но даже если бы мы были твердо уверены, что Дайна в одном из этих зданий, как бы мы могли догадаться, в каком именно, когда мы все еще ничего не знаем о происшедшем? Почему я никак не могу вспомнить?

Кейн протянул к ней руку, но сдержался. Его все сильнее беспокоило настойчивое желание коснуться Фейт, быть ближе к ней. Как будто…

Нет, так не годится. Ему нужна только Дайна.

– От вас это не зависит, – сказал он наконец. – Вспомните вы или нет, рано или поздно мы узнаем правду.

Она посмотрела на него.

– В самом деле? Я не могу не думать о том, как сильно вы меня возненавидите, если выяснится, что я виновата в исчезновении Дайны и в том, что мы оба оказались втянутыми в нечто опасное.

Кейн хотел сказать, что он никогда не стал бы ее ненавидеть, но сомневался, что это правда. Он даже не был уверен, что уже не начал ненавидеть Фейт за то, что она постоянно держала его в напряжении и заставляла опасаться самого себя.

Затянувшееся молчание прервал звук открываемой двери. В комнату вошла Сидни Уилкс.

– Прости, Кейн. Шерон не сказала мне, что у тебя посетительница. Привет, Фейт.

На сей раз пауза была более напряженной. Глядя на удивленное лицо Фейт, Кейн спрашивал себя, не выглядит ли он таким же ошеломленным.

– Ты знакома с Фейт, Сид? – спросил он у сестры.

– Конечно. – Сидни слегка нахмурилась, глядя на Фейт. – Мне пришлось иметь много дел со строительной инспекцией в связи с проектом Эндрюса, и я работала с Фейт. Но, очевидно, меня не так легко запомнить.

– Два месяца назад я попала в автомобильную катастрофу и потеряла память, – поспешила объяснить свое поведение Фейт. – Забыла практически все, в том числе людей, которых знала.

– В самом деле? Какой ужас! – Сидни села на диван – на ее лице отразилось сочувствие. – Должно быть, вы ощущаете себя страшно одинокой.

Прежде чем Фейт успела ответить, Кейн спросил:

– Что ты имела в виду, Сид, говоря, что тебя не так легко запомнить?

Она засмеялась:

– Очевидно, меня побудило это сказать оскорбленное тщеславие.

Он покачал головой:

– Нет. Судя по твоему тону, ты имела в виду, что Фейт как раз хорошо тебе запомнилась. Почему?

Сидни казалась смущенной.

– Ты придаешь моему замечанию слишком много значения, Кейн.

– Едва ли. Понимаешь, Сидни, часть того, о чем забыла Фейт, возможно, могла бы подсказать нам, кто и почему похитил Дайну. Поэтому, если ты что-то знаешь…