Прокофий и Свет Желаний

Но однажды, когда Прокофий уже решил, что пора искать себе новую компанию, Тельман нежданно появился на пороге дома №27. Оказалось, что Ману очень хотела познакомиться с лучшим другом Тельмана, о котором он так много ей рассказывал. Прокофий без особой охоты согласился на встречу, но, как Тельман и обещал, не пожалел об этом. Ману была не только очень умной и отлично разбиралась в чарах, но и любила повеселиться. Она быстро сумела понравиться Прокофию. Так друзей стало трое.

Однажды, прогуливаясь по городу, они обратили внимание на странную рыжеволосую девочку. Она казалась очень взволнованной и носилась туда-сюда по улицам, то и дело пробегая мимо них с громкими воплями, от чего друзьям приходилось постоянно прерывать разговор – услышав крики, они невольно поворачивали головы вслед пробегавшей мимо девочке. Да, припомнил Прокофий, не заметить ее было трудно, но остановить и расспросить, в чем дело, оказалось еще сложнее.

Вышло так, что у малышки Твинкл Карадокус убежала ручная ласка, подаренная родителями на девятый День Появления. Она отчаянно, но безуспешно пыталась найти улизнувшего зверька, и потерпев новую неудачу, лишь сильнее запаниковала. Ману, Тельман и Прокофий, посовещавшись, решили, что помогут ей в поисках.

Ребята почти целый день без толку мотались по всему городу, и только к вечеру им наконец повезло: они нашли ласку в одном из парков, напуганную и голодную. Она забилась в гору опилок под деревом. Друзьям удалось ее обнаружить по торчащему из вороха черному носу и длинному пушистому хвосту. Уставшие, но довольные собой, они поняли, что тоже здорово проголодались и решили немедленно это исправить, вместе заглянув во «Вкуснятину».

Хоть Твинкл и была очень шумной и переживала из-за каждого пустяка, но все же оказалась доброй и забавной. Именно этим рыжеволосая ведьмочка с симпатичным пушистым зверьком и понравилась трем приятелям. А ее смешную ласку они с того дня так и звали Опилкой.

А после, в канун Нового Года, когда все жители Основания украшали дома цветами и волшебными гирляндами, наряжали пушистые елки и колдовали фейерверки, мальчик Аспен попал в беду. Его схватили летучие сани и, весело распевая заводную новогоднюю песенку, носили над городом, не давая спуститься вниз.

Аспен был сильно напуган и звал подмогу. Но сани унесли его далеко на окраину города, где не было ни души, кроме заснеженных елей. Само собой, волшебные сани не причинили бы ему вреда, вскоре оставив в каком-нибудь сугробе, но боязливый Аспен, похоже, решил, что это навечно, и продолжал истошно кричать, надеясь на скорое спасение.

К счастью, именно в это время Прокофий, Тельман, Ману и Твинкл украшали небольшой заснеженный садик неподалеку от тех мест, где с Аспеном случилось несчастье. Увидев в небе визжащего мальчика, они тут же поспешили на помощь. Им пришлось забраться на самое высокое дерево и долго ловить сани сетью, на скорую руку смастеренной из волшебных гирлянд. После этого друзья продолжали заботиться о маленьком недотепе, то и дело спасая его из всяких передряг.

Прокофий широко зевнул, улыбаясь этим забавным воспоминаниям. Трудно представить, что вскоре их останется четверо. Ману, как и все дети тринадцати лет, после второго Бала Огней должна была переместиться в один из других волшебных миров, где нет строгих ограничений Основания и можно наконец дать волю своим чарам. Прокофий даже немного завидовал подруге, хоть он и знал, что торопиться не стоит, – так всегда говорила мама, – еще придет и его черед попрощаться с Основанием.

Задумавшись, он на какое-то время выпал из общей беседы и теперь внимательно прислушивался, о чем говорят друзья. Похоже, им удалось как-то уговорить Ману раскрыть тайну перемещения в другой мир. Прокофий обрадовался – это очень интересно!

– Ну хорошо, я расскажу, но только совсем немного, – неохотно согласилась девочка. – Колдовство может помочь нам не только создавать еду или вещи, но и дает возможность постепенно становиться теми, кем мы хотим стать в будущем. И я имею в виду вовсе не то, какое занятие мы для себя выберем, а какими людьми станем. Ведь на то, как сложится наша жизнь, влияет каждый выбор, который мы делаем… Ох, ну… даже не сам выбор, а то, чем мы руководствуемся, когда его совершаем, понимаете?

Ману глубоко вздохнула и на какое-то время затихла, погрузившись в красочные мечтания о том, что ее ждет после перемещения. Остальные почти ничего не поняли. Аспен так и вовсе уснул на столе, подложив руки под голову. Ману сняла с себя шарф и бережно укрыла его плечи.

– Выходит, что мы вроде как сами выбираем, куда переместиться, – продолжила она уже шепотом, чтобы не разбудить Аспена, – только не знаем об этом…

– То есть, не силы Вселенной перемещают нас в другой мир? – оторопело выпалила Твинкл.

Ману покачала головой.

– Но как можно выбирать из того, о чем ничего не знаешь? Мир, который ни разу не видел и не представляешь, как он выгл…

– Вообще-то, мы делаем это каждый день, выбирая что-нибудь новое, – прервала ее Ману. – Мир, в котором нам будет удобно – это мир таких же, как мы. Тут нет ничего страшного, наоборот, это здорово! Ведь все мы непременно окажемся там, где для нас самое место.

– Погоди, погоди… – Твинкл явно не находила это таким уж замечательным. – То есть, за оставшийся год до нашего перемещения мы должны успеть понять, кто мы такие? Но разве это возможно? Я с трудом выбираю еду, не всегда зная, чего хочу больше. Порой мне бывает сложно выбрать подходящее занятие, потому что хочу делать все сразу. Так как же мне поступить с новым миром, в котором я буду жить? И почему нам ни слова об этом не говорят? По-моему, было бы куда проще, знай мы заранее – успели бы подготовиться. Постойте, наверное, существует какой-нибудь волшебный каталог, где можно выбрать…

– Да перестань, Твинкл, ты прямо, как Аспен. «Хочу знать, хочу знать…» – на этот раз ее остановил Тельман. – Но погляди на себя – все это ужасно пугает! Что, если от волнения можно сделать неправильный выбор? Переход должен быть сокровенным стремлением души, а вовсе не пустыми размышлениями о том, как будет лучше. Если узнаешь слишком много, точно попадешь не туда. Просто взрослые не хотят заранее пугать нас, вот и все. Согласись, что проку в том, чтобы сбить нас всем этим с толку?

Надо признать, было невероятно слышать такое от Тельмана, который всегда предпочитал знать все обо всем. Прокофий же, напротив, от лишних знаний будто терялся, забывая о чем-то важном. Он больше доверял своим чувствам, и обычно поступал так, как они ему подсказывали. Да и зачем разрушать свой легкий и простой мир веселья? Становиться взрослым ему совсем не хотелось. И сейчас он ужасно жалел, что все это услышал. Кто только Аспена за язык тянул? Теперь деваться некуда – придется хорошенько все осмыслить. О таком ведь так просто не забудешь.

– Вспомни, когда ты была еще совсем маленькой, – Ману снова обратилась к Твинкл, – разве тебе каждый день втолковывали, как надо жить? Нет, потому что хотели, чтобы ты все решала сама, а не поступала по правилам, уже придуманным кем-то другим. А когда у тебя получилось твое первое волшебство, разве кто-то его оценивал, объяснял, как у тебя это вышло? Нет, люди просто радовались вместе с тобой.

– Но я ведь была маленькой и все равно бы ничего не поняла, даже если бы мне объяснили, – упрямилась Твинкл.

– Вот ты сама все и сказала, – добродушно усмехнулась Ману.

Но Твинкл только насупилась еще больше.

– Ну посуди, Твинкл, мои слова тебя только запутали. Так что лучше узнать все самой, когда придет время. Но волноваться не о чем, все бу…

– Я считаю, это просто нечестно! – упрямилась Твинкл. – Нам постоянно твердили о всяких там Законах Вселенной, о том, как мысли волшебника становятся настоящими, и что нужно в них очень верить. Конечно, это было легко. Мы создаем волшебство, и оно появляется. Какие тут сомнения? Но теперь я чувствую себя… беспомощной. Ведь, как оказалось, я случайно могу все испортить!

– У тебя целый год впереди, успеешь еще подумать, – вмешался Прокофий. – Волшебство объяснить очень сложно. Все, что мы о нем знаем, приходило постепенно. Когда настанет наш черед переместиться в новый мир, мы выясним о себе немного больше, в этом нет ничего плохого и уж тем более – страшного. Зачем переживать из-за того, что будет таким сюрпризом?

– Я не люблю сюрпризы, Прокофий! Я же, вообще-то, волшебница, – рассержено сверкнула глазами Твинкл.

Прокофий не нашелся что на это ответить. Наверное, есть волшебники, которые любят получать все в точности таким, как задумали. Он же никогда не беспокоился о мелочах, просто давал направление мыслям и наблюдал, что из этого выйдет. Обычно результат превосходил все его ожидания, и Прокофия это вполне устраивало.

– Отлично, Твинкл, я все понял. Ты не любишь рисковать, и не нужно! Ведь если ты доверишься Вселенной, все будет правильно, она не подведет. Так что не бойся. Но сейчас… в общем, мы ведь совсем не об этом пришли сюда говорить. Так вот, до того, как Тельман «случайно» меня перебил, – Прокофий бросил косой взгляд на друга, но тот не подал виду, что заметил, – я кое-что придумал. На Бал Огней слетятся волшебники со всех городов Основания, верно?

– Ну да, – Ману насторожилась.

– Выходит, нам вовсе не обязательно самим куда-то лететь. Мы и так легко сможем узнать, есть ли в других местах какие-нибудь необычные происшествия. Не выдумал ли кто случайно, ну не знаю… «шипящие» штаны, например?

Услышав это, друзья покатились со смеху. Аспен проснулся и сонно зевнул. Пришло время расходиться. Прокофий вдруг вспомнил, что его эраунд остался на площади, а у Тельмана заночевать он не мог, и в отличие от жителей Крепости, эраунды горожан не возвращались к ним сами с наступлением темноты.

– Эй, Твинкл, подбросишь меня до города?

– Я бы с радостью, но не могу. Мой эраунд… он же…

– А, ну да… – Прокофий вспомнил прогулку в «шипящих» кедах.

Что же делать? Так не хотелось просить эраунд у Тельмана. Какими бы безобидными не были его намерения, он все-таки скрыл от Прокофия правду о своем таинственном приобретении. И до тех пор, пока Тельман не расскажет, где взял эту волшебную брошь, он не желал иметь с ним никаких дел.

Но Тельман сам предложил им помощь. Немного поразмыслив, Прокофий все-таки решил не упрямиться. Глупо отказываться, раз это единственный способ вернуться обратно в город. Правда, им с Твинкл пришлось немного подождать, пока Тельман доставит свой эраунд к воротам Крепости.

– Летите. Увидимся завтра, – кивнул он друзьям на прощанье. Когда ребята вышли на свежий воздух, эраунд уже ждал у ворот. – Но смотри, Прокофий, верни мне его завтра, – шутливо пригрозил Тельман, выставив руку вперед и тыкая в друга пальцем.

Прокофий еле удержался от смеха, до того это было забавно. Но то, что Тельман весь вечер вел себя как ни в чем не бывало, страшно его злило. Прокофий хотел сказать что-то дерзкое, но все слова будто разом куда-то подевались.

Тем временем Твинкл уже забралась в эраунд и была готова к полету. Прокофий не стал дольше медлить и упал на сиденье рядом с ней. С Тельманом он попрощался сухо и без особой охоты.

ГЛАВА 6

ВОЛШЕБНЫЙ КУПОЛ

На следующее утро мысли Прокофия были только о событиях вчерашнего дня. Спускаясь по лестнице и шагая на кухню, он чувствовал себя так, будто размышления заполняли не только его голову, а всего целиком. Казалось, он мог попросту взорваться, если срочно с кем-нибудь не поделится.

За столом на залитой светом кухне сидели мистер и миссис Фарадей. Их волосы и глаза были точь-в-точь как у сына, только локоны у папы чуть темнее, а у мамы цвет глаз немного ярче.

Они завтракали и пили чай, увлеченно глядя в магический экран, висевший в воздухе. Мягкий коврик заботливо массировал маме ноги. Как только Прокофий уселся за стол, коврик принялся было и за него, но он вежливо отказался, подтянув ноги на стул. Он был слишком взволнован из-за всего произошедшего.

– Доброе утро, милый! – приветливо улыбнулась сыну миссис Фарадей.

– Что смотрите? – будничным тоном поинтересовался Прокофий, ожидая свой завтрак. Он ничего не ел еще со вчерашнего вечера и здорово проголодался.

– Нынче все новости только об этом мальчике, создавшем «шипящие» кеды. Ты ведь знаешь его, да? Уже слышал про «кипучие» кеды? – мистер Фарадей поднял в воздух опустевшую чашку, и волшебная кухня тут же наполнила ее новой порцией чая.

– «Шипящие», – поправил его Прокофий, мысленно гадая, как много известно родителям.

– По-моему, он выглядит испуганным, – с тревогой отметила миссис Фарадей, пододвигая к Прокофию пустую тарелку. – Не знаю, какой разговор состоялся у них с его родителями, в любом случае это было не самым худшим из того, что его ждет. Столько внимания, столько вопросов, весь город на ушах!

Пока Прокофий тревожно глядел за окно – уж не встал ли кто на уши после слов мамы? – в его тарелке появилось несколько кусочков сочной дыни. На улице, к счастью, было пусто, и Прокофий вздохнул с облегчением. Он понимал, что сейчас самое время рассказать обо всем родителям, пока не случилось ничего плохого, как, к примеру, во «Вкуснятине».

– Еще бы, ведь маленький мальчик каким-то образом нарушил закон Основания и создал предмет высшего колдовства! – покачал головой мистер Фарадей.

Родители говорили об этом мальчике так, словно он настоящий герой. В конце концов Прокофию надоело их восхищение, ведь, на самом деле, он обычный волшебник и ничем не лучше других детей.

– У него это вышло случайно! – выпалил он.

Мистер и миссис Фарадей мгновенно прекратили обсуждать удивительное происшествие и, оторвав глаза от экрана, с недоумением воззрились на сына. Ох, напрасно он это сказал, теперь начнутся вопросы, откуда ему об этом известно. А признаться маме и папе, что он подслушивал, Прокофий ужасно боялся.

«Всегда будь собой, а другим позволяй быть другими!» – твердили ему с ранних лет. И это были не просто слова – чужое пространство имело огромную ценность для волшебников: никто не давал другим советов, пока их не просили, не осуждал соседей и не учил людей жить. Это было основой основ, неприкосновенным правилом. Прокофий вдруг подумал, что возможно, это и есть та самая свобода, которую чествуют на Балу Огней, а он ее взял и нарушил. Значит, теперь ему придется молчать и обо всем остальном. Но ведь как-то же он должен сказать родителям об этой странной штуке со временем и предупредить их об опасности.

– Почему ты?..

– Не могу сказать, но поверьте, он случайно создал те кеды, – снова повторил Прокофий. – Только подумал, и вот – они уже появились. Потому-то тот мальчик и решил всем похвастаться. Вроде бы, раз так вышло, то значит, он какой-то особенный. А как по мне – это странно. Может ли быть, что время свершения волшебства ускорилось, и все стало сбываться сразу?

– А знаешь, сейчас это было бы очень кстати, – шутливо отозвался мистер Фарадей. – Мы как раз торопимся к празднику – создаем волшебные огоньки. Бал ведь Огней, надеюсь, ты это помнишь. – Похоже, что он не воспринял опасения сына всерьез или просто не подал виду, что тут было о чем беспокоиться. – Ну, вам с мамой хорошего дня, а мне уже пора уходить, приятели в Саду заждались. Прихвачу для них немного пудинга, может, тогда они простят мне опоздание? Конечно, если бы не эти новости, я бы ни за что не…

– Не волнуйся, дорогой, – убежденно кивнула миссис Фарадей, – всем известно, какой ты ответственный.

Волшебная кухня мигом упаковала остатки десерта для мистера Фарадея. Взяв в руки сверток, он благодарно ей поклонился, весело подмигнул Прокофию, поцеловал на прощанье жену и направился в прихожую.

Как только за ним закрылись двери дома, мама наклонилась к Прокофию:

– У меня для тебя есть сюрприз! – таинственно прошептала она. – Сегодня, когда стемнеет, я возьму тебя в одно особенное место. Твой дедушка водил меня туда, когда я была маленькой. Пожалуй, то было лучшее приключение моего детства. И я хочу, чтобы ты тоже там побывал… чтобы ты сам увидел… В общем, это будет замечательно! Но сначала – за новым костюмом. Бал уже совсем скоро, а мы еще не готовы.

***

Торговые лавки возле центральной площади города почти всегда были переполнены, а Прокофий не любил лишний шум и долгое ожидание в очередях. К счастью, миссис Фарадей знала, как приятно провести время за покупками. Она направила свой эраунд к окраинам города, где их ждали тихие мощеные улочки с небольшими уютными магазинчиками. Там было куда спокойнее, и никакой толкотни.

Местные торговцы радовались всем без исключения посетителям, даже Тельман частенько заказывал здесь новые костюмы. «Лучше хороший совет, – всегда говорил он Прокофию, – чем бродить целый день среди вешалок и простаивать в очередях!»

А вот и одна из его любимых лавок. Правда, сегодня Прокофий с трудом ее узнал: двери стали выше, а загадочную темноту запыленных витрин, прежде уходящих рамами прямо в землю, теперь дополняли балкончики c цветами. Миссис Фарадей шла впереди, ее взгляд изумленно скользил по роскошным витринам. Раньше эта лавка была неприметной, как снаружи, так и внутри.

– Доброе утро, мистер Фарадей, рада вас видеть, – добродушно поприветствовала их невысокая темноволосая женщина с глазами оливкового цвета. Это была хозяйка лавки – мадам Накота. – Я вижу, вы привели к нам свою маму?

– Скорее уж наоборот, – хмыкнул Прокофий и собирался пройти в зал, где обычно примерял одежду, но мадам Накота его остановила.

– Вам придется немного подождать. Расположитесь пока вот здесь. Вскоре мы закончим с предыдущим посетителем, и тогда я сразу вас позову.

Она скрылась за дверями примерочной, оставив Прокофия и маму одних. Миссис Фарадей устроилась в мягком кресле возле стены, а Прокофий стал расхаживать по залу, с интересом рассматривая новые витрины.

Перед высокими эркерными окнами прямо в воздухе парили костюмы и платья в окружении огоньков живого света – похоже, им там было очень весело: одни пробирались в рукава рубашек и пиджаков, скользили в штанинах брюк, словно в огромных тоннелях, и выскакивали наружу через ворот или отверстие на поясе, другие задорно подталкивали друг друга, кружась возле вешалок и раскачивались на крючках.

Прокофий невольно рассмеялся, наблюдая за их шалостями. Тут дверь в зал примерок распахнулась, и к ним навстречу вышел «предыдущий посетитель». Прокофий обернулся посмотреть, кто это был, и вытаращил глаза от изумления.

– Тельман?

– Я думал, что пропущу очень важную примерку, но, на мою удачу, Твинкл навещала Ману в Крепости и любезно возвратила мне эраунд, – Тельман глядел на Прокофия с укором.

– Как мило с ее стороны, – нарочито холодно отозвался Прокофий. Конечно, он понимал, что стоило извиниться перед Тельманом, но все еще сердился на него из-за броши.

К счастью, миссис Фарадей пришла на помощь:

– Так ты выбирал костюм для Бала, Тельман? Нашел что-то подходящее?

– Извините, я очень спешу.

Тельман покинул лавку, а Прокофий сжал кулаки так сильно, что они побелели.

– Вы поссорились, мальчики? – удивилась миссис Фарадей. – Ну ничего, я уверена, вы обязательно помиритесь. Вы ведь все друг о друге знаете.

«Как бы не так,» – с досадой подумал Прокофий.

– Что ж, поговорим об этом позже. Пойдем, нас, кажется, уже ждут, – мама взяла его за руку и повела в комнату для примерок.

Надо сказать, что и здесь многое изменилось с последнего визита Прокофия. Раньше тут стоял большой широкий табурет на гнутых ножках, деревянная ширма и несколько витрин с самой разнообразной одеждой: от нарядных вечерних платьев и костюмов до самых обычных свитеров, брюк и рубашек. Теперь же вместо всего этого посреди комнаты витал какой-то сверкающий купол, похожий на огромную медузу. Никогда раньше Прокофий ничего подобного в лавках не видел и не знал, что нужно делать.

Заметив его смятение, хозяйка тут же принялась торопливо разъяснять:

– О, вам совершенно не о чем беспокоиться. У нас тут небольшие новшества, только и всего. Уверена, вам они придутся по душе, просто нужно немного привыкнуть. Правда, Момо? Иди-ка сюда, моя дорогая. – Мадам Накота рукой поманила к себе девочку с хвостиком густых черных волос на макушке, стоявшую чуть поодаль. На вид девочка была немного младше Прокофия и не выражала особого желания знакомиться. Очевидно, она стеснялась напрямую говорить с покупателями.

– Привет, – невнятно пробормотала Момо после того, как тетушка бросила на нее нетерпеливый взгляд.

– Э-э… привет, – отозвался Прокофий, смущенный не меньше.

– Моя племянница, Момо Накота. Выдающаяся волшебница! Такая живая фантазия, чего только не выдумает, и все на благо нашего дела, – с гордостью глядя на девочку, сообщила хозяйка.

На Момо был свитер с мордой коровы, очевидно, ее собственного творения – нос коровы выглядел куда крупнее глаз и ушей, больше похожих на ослиные.

Странно, подумал Прокофий, обычно волшебники не носили одежду с узором или рисунками – это мешало правильно колдовать, настраивая чары определенным образом и не всегда так, как нужно. Но, может быть, Момо хотела сотворить похожую игрушку или картину?..

– Вот буквально на днях говорит мне: «А как было бы здорово, тетушка, если бы каждый мог представить себя в нашей одежде там, где собирается ее носить!» Честно признаться, я не сразу взяла в толк, о чем Момо щебечет, но когда это случилось… Да что тут говорить, смотрите сами.

Мадам Накота указала на странный купол, неподвижно висящий под потолком. По сияющему лицу колдуньи было ясно, что творение племянницы тут прижилось.

– Что ж, вот он – результат ее магии, наше новшество для удобства любимых клиентов. Волшебный купол! Одну минуту, сейчас я покажу вам, как он действует. Встаньте сюда, – мадам Накота потянула Прокофия за руку, выводя его на середину комнаты под самый купол.

До этого мирно парящее в воздухе «новшество» теперь внезапно ожило и задвигалось. Купол над головой у Прокофия вдруг замерцал и закрутился с такой скоростью, что у него перехватило дыхание. От ярких огней взгляд стал немного размытым. Что-то явно происходило, но Прокофий не ведал, что именно.

И тут неожиданно вокруг все засияло, как если бы некий столб света или призрачная сфера внезапно отгородила его от остальных. Прокофий с любопытством протянул к ней руку.

– Ух ты, что это такое? – Он прикоснулся к «стене», но пальцы проходили насквозь.

– Пожалуйста, не дотрагивайтесь, – повелела мадам Накота. – Вам нужен костюм для Бала Огней? – обернулась она к миссис Фарадей.

Та согласно закивала. А Прокофий продолжал с интересом осматривать сверкающий купол.

– Что ж, в таком случае, – мадам Накота снова обратила взор на мальчика, – сейчас наш волшебный купол создаст для вас что-то вроде декораций, некую магическую иллюзию. Это позволит вам увидеть себя на Балу. Так будет проще представить, какой костюм подойдет для этого случая.

Ее голос звучал так странно, словно Прокофий оказался в огромной банке. Волшебная материя вокруг него стала постепенно обретать цвета. То тут, то там забрезжили искры, превращаясь в сияние десятков живых огоньков: больших, и маленьких. Шум, похожий на звуки огромного пчелиного роя, доносившийся со всех сторон, был гулом праздничной толпы и сопровождался красивой музыкой. Повсюду, куда падал взгляд, танцевали волшебники и колдуньи в вечерних нарядах, в воздухе витали завораживающе ароматы цветов. От всего этого кружилась голова.

– Простите за неудобство, – вновь послышался голос хозяйки, словно она угадала его мысли. – Купол еще не совсем доработан, изображение нужно удерживать с помощью чар. Не могли бы вы сконцентрироваться?

– Да… к-конечно… я… эм-м… постараюсь, – запинаясь, ответил Прокофий и, как смог, усилил в себе ощущение похожее на равновесие.

Постепенно изображение прекратило раскачиваться из стороны в сторону, и Прокофию стало немного спокойнее – теперь он хотя бы не падал с ног. И все же, озираясь вокруг, он ощущал нечто странное, будто что-то шевельнулось в его памяти. Казалось, все это ему знакомо. Может, от того, что нечто похожее он видел в Пространстве Знаний.

– Ну, что скажете, как вам такой вариант? – послышался голос хозяйки с той стороны купола.

– Что?.. – погрузившись в собственные мысли, Прокофий не сразу понял, о чем его спрашивают.

– Вон там есть зеркало, – мадам Накота махнула головой куда-то в сторону. – Взгляните.

Прокофий так увлекся декорациями Бала, что не заметил, как на нем появился костюм. Он смущенно подошел ближе к зеркалу и прямо-таки наткнулся на собственные глаза в отражении – в них ярко горели огни; губы растерянно приоткрылись, а волосы мягко блестели в сиянии волшебного света купола.

– Ну что? Показывать следующий? – раздался голос мадам Накоты.

– Эм… еще минуту, – ответил Прокофий.

Больше не глядя в глаза своему отражению, он отчетливо увидел, что за костюм был на нем: черный прямой пиджак и такие же узкие брюки. А вот рубашка еще не определилась с цветом и становилась то красной, то серой, то голубой, то оранжевой…