Прокофий и Свет Желаний

Нина Захарова

Прокофий и Свет Желаний

ГЛАВА 1

ДОМ № 27

Мягкое осеннее солнце лилось в окна домов Основания, желая всем доброго утра. А ветер гонял по тротуарам разноцветные листья и напевал о чем-то новом и удивительном.

В доме №27 по улице Чтецов, завернувшись в теплую кофту, мальчик по имени Прокофий Фарадей осторожно спускался вниз по большой деревянной лестнице. Прокофию было двенадцать, и он был волшебником, таким же, как и все люди. Его золотистые волосы струились по плечам, а непослушная челка закрывала лоб. Большие зеленые глаза хитро щурились, широкие губы растянулись в загадочной улыбке, и, казалось, даже веснушки, похожие на крошечные капельки меда, рассыпанные по всему носу, дрожали от радостного нетерпения. Сегодня ему предстояло одно очень важное дело, но сначала нужно позавтракать.

Потягиваясь и зевая, Прокофий поглядел по сторонам. На каменном полу прихожей трепетали солнечные блики, справа – распахнутые двери гостиной, слева – большая прозрачная галерея, ведущая в уютную кухню.

Прокофий любил свой дом. Большой и светлый, он хранил волшебство в каждой комнате. Марвин и Аврора Фарадей, родители мальчика, создали его сами, когда двенадцать лет назад узнали о скором появлении малыша и перебрались из волшебного мира, где тогда жили, в другой – Основание. Ведь именно здесь появлялись на свет все дети Земли, и волшебники растили их в заботе и любви, обучая магии.

Пожалуй, кухня была самым любимым местом Прокофия в доме. Туда-то он теперь и направлялся, шагая по галерее вдоль больших каменных горшков с цветущими магнолиями. Волшебная кухня могла создать что угодно, но заказ стоило делать заранее, чтобы долго не ожидать возле стола, пока кухня завершит волшебство, и еда наконец покажется на тарелке. Любая магия свершалась не сразу, и чем сложнее чары, тем дольше создавался предмет. К счастью, еда не считалась чем-то особенно трудным. И потому Прокофия на столе уже ждали шоколадные шарики с воздушным рисом и карамелью. Вкуснотища! Струи миндального молока задорно плескались в глубокую тарелку, появляясь прямо из воздуха, а шоколадные шарики резвились в них, будто в фонтане, подпрыгивая и тут же плюхаясь обратно.

Прокофий заметил, что кое-чего не хватает.

– Ладно, возьму ложку сам, – направился он к шкафчику со столовыми приборами. Конечно, Прокофий мог сделать это при помощи волшебства – стоило только пожелать, и через несколько минут ложка была бы в его руке, – но ждать не хотелось.

Тарелка соскочила со стола и поплыла за ним. Не замечая ее, Прокофий нашел подходящую ложку и с нетерпением ринулся к столу, задел тарелку, и все ее содержимое вылилось на пол.

– Ну вот, – печально поглядел он на молочные лужи. Горсть шоколадных шариков жалко плавала в остатках молока. – Надеюсь, мне вернут завтрак? – обратился он к волшебной кухне, наблюдая, как лужицы сами собой исчезают с пола (на доме лежали чары неизменной чистоты и порядка).

Тарелка тут же вновь наполнилась до краев, и взяв ее в руки, мальчик направился в гостиную. К счастью, двери все еще были распахнуты – очевидно, комната в хорошем настроении. Гостиная дома Фарадеев отличалась строптивым характером: загрустив о чем-то таинственном, она частенько захлопывала двери и никого не пускала внутрь. Приходилось подолгу уговаривать комнату открыться. Прокофий не раз наблюдал, как отец, стоя возле дверей, пытался вспомнить все веселые истории, которые знал, чтобы поднять ей настроение.

«Совесть не позволяет оставлять ее в растрепанных чувствах», – вздохнув, говорил он сыну, а Прокофий, наблюдая за отцом, еле сдерживался от смеха.

Каждый раз оказавшись на коричневом диване в гостиной, он представлял себя взрослым и старался делать все, как отец: закидывал ногу на ногу и рассуждал о погоде с огоньками живого света. Разумеется, поддержать беседу они не могли, зато всегда были рады компании.

Прокофий подошел к окну: на площадке перед изгородью ветер гонял опавшие листья, в прозрачном безоблачном небе медленно вращались огромные планеты, мощным кругом нависая над городом; слышался шелест листвы и голоса прохожих на улице. Вроде бы все, как всегда, но кое-что делало этот день особенным – Прокофий наконец-то был в доме один. Он уже давно ждал подходящего момента, чтобы совершить нечто очень важное, и вот такой случай представился.

Все дело в предстоящем Бале Огней. По давней традиции Основания его проводили каждый год в середине октября. Все дети тринадцати лет по окончании торжества перемещались в другие миры – им предстояло узнать о колдовстве много нового и начать жизнь среди взрослых волшебников. Те, кому было двенадцать, удостаивались чести посетить загадочный Бал, полакомиться угощениями и полюбоваться восхитительным фейерверком, поражающим воображение (по крайней мере, так о нем говорили). Дети младше не принимали участия в празднике – по мнению наставников, они были для этого еще слишком юны.

Прокофий уже привык быть одним из тех, кто знал о празднике, но даже не слыхал взрывов фейерверка. В этот день Сад Гармонии надежно скрывали магией от любопытных малышей, и те, как ни старались, не могли незаметно проскользнуть на Бал. И все-таки каждый год они бродили кругами возле Сада, с надеждой глядя на сверкающую в вечернем небе волшебную надпись «Бал Огней», но так и не находили входа в парк, хотя в любой другой день это не составило бы труда.

Однако с тех пор, как седьмого августа Прокофию исполнилось двенадцать, для него все должно было измениться, ведь его ждал первый Бал Огней. Но свой двенадцатый День Появления он запомнит надолго еще и потому, что по традиции в этот день было принято показывать гостям свои магические достижения, удивить их чем-то особенным, и Прокофий жутко измучился, ломая над этим голову.

Волшебству его учили родители, и чаще всего это не было похоже на обычные занятия. Мистер Фарадей любил брать сына на красивый обрыв в горах. Там он объяснял, как нужно колдовать с помощью захватывающих мечтаний. Он говорил, что, любуясь творениями Вселенной – облаками, горами, лесом, морем, планетами и далекими звездами, – можно ощутить тот порыв, который и называется волшебством.

На этом живописном обрыве Прокофий с отцом провели немало чудесных вечеров, это было их особое место. Когда Прокофий смотрел в ночное небо, усыпанное яркими звездами, у него захватывало дух. Неожиданно все слова отца вдруг обретали смысл, и, любуясь чудесами природы, он начинал создавать. В такие минуты Прокофий чувствовал себя лучшим другом Вселенной, казалось, ему все по плечу, нужно лишь немного времени и…

– Почаще браться за дело! – любил прибавлять отец. – Спрашивай себя, чего хочет твоя душа, и создавай это с радостью!

Самым простым вещам, таким, как читать и писать, юные ведьмы и колдуны учились в Пространстве Знаний. Заглянуть в это волшебное пространство, где хранилась вся информация на Земле, возможно, если создать магический экран. Это умели все дети, они без труда усваивали полученные знания, а картинки с живыми примерами разъясняли, как их лучше использовать.

Миссис Фарадей часто показывала сыну свои творения и предлагала создать что-нибудь самому. Они здорово веселились, ухаживая за садом, приводя в порядок дом и прогуливаясь по волшебным лавкам в окрестностях. Вместе с ней Прокофий знакомился с городом, к которому очень привязался.

В свой двенадцатый День Появления Прокофий больше всего боялся, что подведет родителей. Ведь он должен был не только удивить гостей, сотворив что-нибудь необычное, но и загадать для себя подарки. Если пожелать очень сильно, то другие это почувствуют и успеют создать подарки до праздника.

Само собой, предполагалось, что это должно быть весело, но не для Прокофия – он просто не знал, что пожелать. Единственное, чего он хотел всем сердцем, было невозможно подарить. Он мечтал о путешествиях и захватывающих приключениях, побывать в разных волшебных мирах, как его мама и папа, и увидеть много интересного. Но даже самым умелым волшебникам было не под силу положить такое в коробку.

Что еще приносило ему радость? Когда были счастливы его близкие. В этом Прокофий в конце концов и нашел выход, наколдовав желания-«пустышки». Создавая для него подарки, гости даже не подозревали, что исполняли свои собственные желания. Так Прокофий одновременно справился сразу с двумя задачами, и по-настоящему удивил родителей и своих четверых друзей: Аспена Тинтагеля, Твинкл Карадокус, Ману Бар-Вэндел и Тельмана Мобиногиона, лучшего друга Прокофия.

С того дня миссис Фарадей не умолкая говорила о предстоящем Бале. И, хотя Прокофий в этом году не перемещался в другой мир, мама переживала так, словно ему уже завтра предстояло покинуть Основание.

– Нужно как можно скорее найти в лавке подходящий костюм для Бала, чтобы не оставлять все на последнюю минуту. Колдовать сами не будем – долго ждать, а вдруг не подойдет! Придется все переделывать, а затем снова ждать появления, – говорила она тем чаще, чем быстрее кончалось лето.

Мистер Фарадей благоразумно не вмешивался – должно быть, он понимал, как важен этот Бал. А вот Прокофию о загадочном торжестве было почти ничего не известно. На любые вопросы родители отвечали: «Такая традиция», – и ни единого слова о том, что его ждет на Балу.

Вконец устав от их отговорок, Прокофий решил взять дело в свои руки и, дождавшись удобного случая, разузнать все в Пространстве Знаний. Но до Бала оставалось всего несколько дней, и он уже почти не надеялся, что успеет что-то выяснить.

И вот дом наконец-то пуст! Мама с папой куда-то ушли, перед Балом у них хватало дел. Как родители приглашенного, мистер и миссис Фарадей участвовали в приготовлениях к торжеству вместе с другими взрослыми.

Прокофий задернул шторы, плюхнулся на диван и приступил к созданию магического экрана. Несколько раз глубоко вздохнул, чтобы расслабиться, и тут же ощутил приятную силу волшебства. От предвкушения у него захватило дух.

Через пару минут в воздухе показалось искрящееся золотистое облако. Оно едва заметно подрагивало и шевелилось. Прокофий выпрямил спину и уверенно скомандовал: «Бал Огней!»

Вспыхнув, магический экран начал искать любые упоминания о Бале. Прокофий уже приготовился впиться глазами в страницы, когда золотистое облачко неожиданно стало меркнуть, и волшебный экран вдруг погас. Не понимая, что произошло, мальчик ошарашено уставился на него. Должно быть, это просто случайность, и сейчас экран снова засветится. Но темная материя все так же продолжала висеть в воздухе, не исчезая и не двигаясь с места.

Что же делать? Раньше такого никогда не случалось. Встав с дивана, Прокофий приблизился к погасшему экрану и протянул было к нему руку, как вдруг ощутил тягучую слабость, и его сознание помутнело. Словно в забытьи, Прокофий видел, как впереди оседает земля, рушатся горы, превращаясь в кучи обломков, и все заволакивает густой дым…

Но тут видение изменилось: шумная толпа людей в огромной комнате, музыканты у дальней стены, одетые в странные костюмы, в центре зала танцуют люди, и повсюду летают живые огоньки. Ошарашенно озираясь по сторонам, Прокофий гадал, что это за место? Неожиданно все снова окутало туманом, а когда он рассеялся, послышались чьи-то голоса и замелькали расплывчатые силуэты. Люди сидели на мягких диванах, громко звенели бокалы с шипучкой, мужчины кричали тосты, и скромно смеялись женщины.

Прокофий поднял голову, ему показалось, что с потолка струится свет. Вверху он увидел хрустальный купол, а вокруг, на пологих сводах фрески изумительной красоты. Изображенные на них люди, хоть и скрывали свои лица под темными капюшонами, все же не смогли утаить от художника глубокой печали.

Как странно, подумал Прокофий, волшебники редко испытывали досадные чувства, никто не огорчался всерьез. Он еще раз всмотрелся в загадочный потолок: что же случилось с этими людьми? От чего они так грустны?

Видение вмиг растаяло, а там, где был магический экран, остались только шторы.

– Вот это да! Что это было? – вопросил вслух Прокофий. – Нужно рассказать Тельману! Может, у него найдется ответ?

Он побежал на второй этаж, в свою комнату и рывком распахнул дверцы шкафа. Большое зеркало на деревянной подставке слева от окна тихо пело какую-то песенку, отражая каменные стены комнаты. Прокофий схватил с полки любимый зеленый свитер и стянул с вешалки коричневые брюки. Натянув одежду, спустился вниз и на минуту забежал в кухню, чтобы захватить с собой бутылочку яблочной шипучки.

Снаружи сияло солнце и дул приятный ветерок. Прокофий быстро зашагал к ангару за домом. Там, покинутый своими соседями, улетевшими с папой и мамой по неотложным делам, его ждал любимый эраунд – волшебный шар для воздушных полетов.

ГЛАВА 2

«ШИПЯЩИЕ» КЕДЫ

Как только Прокофий удобно устроился в кресле летающего шара, прозрачная материя эраунда приветственно засверкала. Поставив шипучку на специальный поднос, он сказал:

– Летим в Крепость Мудрых!

Эраунд задергался и стал подниматься в воздух. Прокофий внимательно поглядел по сторонам – нет ли кого поблизости? – и беззаботно откинулся в кресле, прихлебывая сладкий напиток.

Ближе к центральной площади все воздушное пространство было заполнено такими же летающими шарами. Люди в эраундах махали друг другу и улыбались, приветствуя знакомых.

Погода стояла чудесная. С деревьев падали разноцветные листья, лучи солнца растекались по городу, освещая переулки и большую центральную площадь, дома и волшебные лавки, красивые парки и кафе. Время от времени то тут, то там искрились вспышки магии – значит, где-то появилась еда или долгожданная вещь.

Засмотревшись, Прокофий не заметил, как шипучку в его руке так сильно нагрело солнцем, что обожгло пальцы. Но вот уже на горизонте показались верхушки суровых гор. Множество окон Крепости Мудрых призывно мелькало вдали, напоминая одну большую гирлянду. Когда огоньки стали ближе, эраунд начал снижаться, пока в конце концов не оказался на земле, неподалеку от Крепости. Здесь все гости оставляли свои эраунды – летать над Крепостью было запрещено, чтобы не нарушать покой ее жителей.

Выйдя из эраунда, Прокофий зашагал к огромным воротам из серого камня. Никто уже и не помнил, когда их открывали в последний раз. В Крепости давно пользовались подземными тоннелями, по которым носился удивительный волшебный поезд, а на станциях кипела жизнь. Множество поколений юных магов и колдуний превратили подземку в комфортабельный пункт сообщений с кафе и волшебными экранами.

Спустившись в полутемный зал первой станции, Прокофий услыхал чьи-то взволнованные голоса. За столиком в открытом кафе на платформе сидела компания ребят. Они громко о чем-то беседовали и делились друг с другом содержимым тарелок. По их виду Прокофий догадался, что это тринадцатилетние, те, кто после Бала Огней покинет Основание. Наверное, радуются предстоящему торжеству, обсуждают, как это будет здорово.

Но, оказалось, они говорили совсем о другом. Ребята смотрели, как на большом экране, сверкавшем меж двух мраморных колонн, какой-то юный волшебник летает по воздуху, а из его пяток вырывается огонь!

Прокофий с силой потер глаза и понял, что ему не показалось. Ну и денек выдался: сначала то странное видение, а теперь такое.

– Разве это не высшая магия? – громко возмущался темноволосый мальчик в бордовом свитере. – Да если бы я знал, что так можно, лет в пять бы сотворил что-то получше! Подумаешь, «шипящие» кеды!

Девочка рядом с ним согласно кивала.

А Прокофий с еще большим интересом вгляделся в экран. В Основании столько детей – всех не упомнишь. Наверняка, он ни раз видел этого создателя летающих кед, но не знал его имени.

А тем временем мальчик в экране, улыбаясь, косился на волшебную обувь. Похоже, он очень гордился собой. Кеды как кеды, подумал Прокофий, разве что подошва чуть больше обычного. Но, присмотревшись, он заметил, что внутри белой матовой резины светится зеленоватая жидкость. Она бурлила и пузырилась, превращаясь в огонь прямо под пяткой.

– Сила движения внутри подошвы поможет вам свободно подняться ввысь! – комментировал сюжет взрослый колдун с длинными серебристыми усами, свисавшими ниже острого подбородка, и смешно вскидывал брови каждый раз, когда за его спиной пролетал мальчик в волшебных кедах.

Надо сказать, Прокофий был удивлен ничуть не меньше компании за столиком: как что-то подобное могло произойти в Основании? Здесь невозможно создать ничего сложнее эраунда или огонька живого света, а тут на тебе – «шипящие» кеды, и никакого запрета на высшее колдовство!

Дело в том, что в Основании магия очень слаба, чтобы юные волшебники не совершали непоправимых ошибок, пока изучают колдовство. Как же этот мальчик сумел создать летучую обувь? Одно дело эраунд – просто летающий шар, а тут сила движения, волшебный огонь!

Продолжая широко улыбаться, маленький гений в экране приглашал всех на презентацию своего творения в шесть часов вечера на Центральной Площади.

– Уникальная демонстрация на подмостках прямо в небесах! А специально для наших гостей – вкуснейшие волшебные лакомства. Приятных полетов, друзья!

Девочка за столом поджала губы. Наверное, она ожидала, что, увидев это, ее друг снова рассердится. И, судя по всему, тот не заставил долго ждать. Но Прокофий успел заметить лишь то, как он широко раскрыл рот, приготовившись снова возмущаться. К платформе приближался Железный Бью – тот самый волшебный поезд, – перекрывая все другие звуки на станции.

Огромная голова в начале состава мерцала желтыми огнями в глазах и очень напоминала Синапида Бью – главного чародея Крепости Мудрых, потому-то поезд и носил его имя. Остальная часть изображала всю фигуру волшебника целиком, словно он летел вперед по темным тоннелям, прижав руки к железным бокам.

Когда-то причудливый поезд выдумал воспитанник Крепости Френсис Олм, после этого, разумеется, ставший легендой для всех поколений Основания. Поезд не считался высшим колдовством, потому что был создан по подобию обычных эраундов, просто выглядел иначе. Говорят, мудрец Бью от души посмеялся, узрев сие творение. Он воспринял его, как забавную выходку Олма, эдакий знак внимания, и не возражал против того, чтобы поезд остался в Крепости.

Дождавшись, когда все покинут кабины, Прокофий нехотя забрался на сиденье. Как можно крепче сцепив ремень безопасности, он посмотрел назад: похоже, кроме него, других пассажиров на этой станции не было. Он хотел взглянуть на волшебный экран: не покажут ли там, случаем, еще какое-нибудь необычное творение? Но Железный Бью резко тронулся с места и понесся вперед.

Сколько Прокофий не ездил на этом сумасшедшем поезде, но так и не смог привыкнуть. Крутые повороты и высокие спуски побуждали съеденный им завтрак взбунтоваться и выйти наружу. Из передней части состава доносился веселый смех Бью, а по тоннелю клубился волшебный дым. И вот, когда Прокофий уже было приготовился к очередному прыжку, поездка внезапно завершилась. Ремни сами отстегнулись, и Прокофий чуть не вывалился на каменный пол.

– Последняя станция! – оглушительно возвестил Железный Бью и умчался прочь.

Покачиваясь и ощущая неприятную дрожь в коленях, Прокофий поплелся к выходу. Здесь приятно сияло солнце и повсюду росли деревья, а среди гор виднелись крыши каменных особняков, в которых жили воспитанники Крепости. Однако Тельман, всегда стремясь быть особенным, не жил с остальными детьми. Он выбрал себе комнату в старой полуразрушенной башне на самой окраине Крепости Мудрых, считая, что тишина и ни души в округе – это как раз то, что нужно для волшебника вроде него.

Прокофий с этим не спорил, да и вряд ли бы кто-то решил, что заброшенная башня – подходящее место для веселых вечеров. Конечно, Тельман неплохо над ней поколдовал, но все же было трудно вообразить, как кто-то туда заходит. Однако, каким-то странным образом Тельман всегда оказывался в курсе событий Основания даже больше, чем Прокофий, живущий в городе. Было сложно застать его хоть чем-то врасплох. Но сегодня, похоже, настал тот самый день. Прокофий был просто уверен, что о «шипящих» кедах он узнал раньше Тельмана, но еще больше он хотел рассказать о своем видении.

Предвкушая то, как удивится Тельман, Прокофий взбирался вверх по закрученной каменной лестнице. Когда Прокофий оказался у двери, то заметил под ногами лучик света – он сообщал Тельману о гостях, которые в этой башне всегда были нежданными.

– А это еще что? – На стене слева Прокофий заметил табличку, которой раньше здесь не было. Аккуратными серебристыми буквами на ней было выведено: «Мистер Т. Мобиногион».

Прокофий хмыкнул и без стука распахнул дверь.

– Знаешь ли, мистер Т., вместо этой таблички, лучше бы ты создал волшебный лифт! – выкрикнул он, разыскивая друга взглядом по комнате. – Иначе, боюсь, твое имя будет некому прочесть.

– Неважно. Кроме тебя, здесь все равно почти никого не бывает, – голос доносился откуда-то сверху.

– Но для кого-то же ты ее повесил, – усмехнулся Прокофий, шагая вглубь комнаты.

– Да просто так, от скуки. Ты ведь знаешь, сюда приходят только по особым причинам. Вот ты, например. Или захотел прокатиться на Железном Бью? Помнится, вы с ним не ладили.

Темноволосый мальчик с сиреневыми глазами и красивыми тонкими чертами лица лежал на жемчужном облаке почти под самым потолком. Облако едва заметно двигалось, расширяясь и сужаясь, словно мягко и ровно дыша.

Возле этой странной постели по кругу летали книги. Тельман очень любил читать. Магией достав книгу из круга, он открывал ее на нужной странице, затем вновь возвращал на место и брал в руки следующую. Это могло продолжаться дни напролет. Если он был не в городе, заказывая новый костюм у портного, то, скорее всего, сидел здесь, в своей башне, среди излюбленных книг, без конца шелестя страницами. Иной страсти у Тельмана не было, но вполне хватало и этих двух, чтобы прослыть странным и нелюдимым.

– Все не то! – спрыгнув с облака, он захлопнул книгу, которую держал в руках. Похоже, Тельман был чем-то сильно недоволен. Взгляд его сиреневых глаз на секунду вцепился в Прокофия, но тут же рассеянно скользнул за окно: – Как, уже вечер?

– Сколько раз я тебе говорил, не закрывай занавески! Ты хотя бы спал сегодня?

Тельман кивнул, но Прокофий ему не поверил. Вид у Тельмана был такой, словно он не смыкал глаз несколько ночей, пытаясь до чего-то додуматься. Но, если Тельман сам не захочет, то все равно ничего не скажет, и Прокофий не стал расспрашивать. На этот раз ему самому было чем поделиться.

– Сегодня кое-что… – Прокофий почти обмолвился о том загадочном видении, но вспомнил про «шипящие» кеды. – Ты, наверное, еще не слышал…

Лукаво улыбнувшись, он нарочно замолчал, ожидая, как Тельман воспримет, что это Прокофий принес ему свежие новости, а не наоборот. Тельман, зевая, подошел к большому столу в центре комнаты, где лежали остатки вчерашней пиццы, взял последний кусок и сел на диван.

Может, он не расслышал его слов, подумал Прокофий, и решил как-то привлечь внимание друга. Опустившись на диван рядом с Тельманом, он выждал нужный момент и дернул его за густой пучок волос на затылке. Тот мгновенно разжал челюсти и возмущенно вскочил с дивана, а Прокофий, довольно улыбаясь, поднял брошенную им пиццу.

– Тебе нужно встряхнуться. Только и знаешь, что рыться в своих книгах. Можешь считать, что пицца – это мое вознаграждение за то, что я терплю такого зануду, – весело рассмеялся Прокофий, откусывая большущий кусок. – Сегодня, я видел, как ребята на станции смотрели новости. Представляешь, один мальчик создал «шипящие» кеды!

– Они шипят? И что тут интересного? – разочарованно хмыкнул Тельман.

– Они не просто шипят. С их помощью можно летать! – Прокофий забрался на стол и, высоко подпрыгивая, смешно перебирал ногами в воздухе.

– Хотел бы я на это поглядеть, – внезапно оживился Тельман.

– Давай со мной в город! – обрадовался Прокофий. – Их покажут сегодня в шесть часов на Центральной Площади. Детишки в супер-кедах.

Тельман поджал губы, должно быть, размышлял, стоит ли оно того. Он не слишком любил тратить время на бесполезные вылазки в город.

– Да брось, такое событие! Неужели мы его пропустим?

– А ты-то почему так взволнован? – подозрительно прищурился Тельман. Он прекрасно знал, что Прокофий никогда не питал особого интереса к одежде, всегда с гордостью заявляя, что у него свой особый стиль. Тельман этого стиля не одобрял, считая его простоватым: бесформенные брюки, свитеры и кофты на пуговицах. Сам он признавал только идеально сидящие костюмы. Однако давно усвоил, что давать советы Прокофию бесполезно – он все равно к ним никогда не прислушивался. Прокофий любил носить только то, в чем ему было удобно.