Небесная игрушка

Теперь настал черед удивляться Джексону.

– Поясни, – попросил он, – что-то я перестал тебя понимать…

– А ведь очень просто! – перебил его Поль, – а что, если мары давно, с самого начала, знали, что дети неизменно растут? Что им тогда оставалось сделать?

Джексон замер и уставился на Поля, лоб его избороздили морщины, а по лицу побежали тени, отражая напряженную работы мысли. И вдруг лицо его вытянулось, а глаза широко раскрылись. Он начинал понимать, что имел в виду Поль.

– Ты хочешь сказать… – начал было пораженный догадкой Джексон.

– Вот именно! Мары прекрасно знали, что нас, взрослых, уже не переделать. Но детей – это совсем другое дело с их острым восприятием всего нового, еще не отравленных жестокой обыденностью. И они сделали все, чтобы мы, взрослые, сами привозили сюда детей. Сначала на лечение, а затем просто так, что называется, на оздоровление. Ведь весь мир знает о благотворном влиянии мар. Причем в любом случае – здоров ребенок или нет. Результат контакта просто великолепен. Но – это лишь внешняя сторона. А внутренняя? Одно мы знаем точно – мары общаются телепатически, моментально связываются друг с другом, на каком бы расстоянии они не находились. И дети, контачившие с марами даже минимальный срок, две недели, уже точно приобретают эту возможность. Я теперь просто уверен в этом! Не далее, чем позавчера вечером, я зашел к дочке узнать, как ее дела, так она ответила, что у нее хорошо, а вот у ее подружки не очень. Ее сбила машина, и она попала в больницу. Все это утро я ломал голову над тем, как Мишель узнала о случившемся. Ведь – представь себе – она знала об этом уже через минуту после произошедшего за миллионы миль от нас! На другой планете, при невозможности связаться кроме как из центра связи. И, пожалуйста, прикинь, сколько времени шел бы сигнал связи! А Мишель в этом центре за все время нахождения здесь точно ни разу не была! А с ней вместе, я выяснил это не далее, чем сегодня утром, об этом узнали все, с кем они сдружились за две недели нахождения в оздоровительном лагере. Я выяснил осторожно, не возбуждая ничьего любопытства, задавая вопрос как бы между прочим, переговорив по крайней мере с половиной родителей их группы, благо их телефоны у меня были. С учетом расстояния это заняло у меня больше дня – полдня вопрос шел туда, полдня – ответ оттуда. А вот у большинства детей под рукой телефонов в это время не было! Понимаешь, что это значит? И кто знает, какие еще у детей произойдут изменения?

– Вот так раз! – присвистнул Джексон, – ты знаешь, а ведь я согласен с тобой на все сто процентов! Действительно, что получится в результате? Чем все это кончится? И не лучше ли объявить карантин и закрыть эту планету, закрыть всерьез и надолго?

– Посчитай, – тихо ответил Поль, – прошло уже более пяти лет с тех пор, как сюда, в три подобных лагеря, бывшие исследовательские базы, каждые две недели прилетали по пятьдесят детей в каждый. Триста в месяц. А теперь в несколько раз больше. Уже прошли больше двадцати тысяч. И ни у кого из них ни разу не наблюдались приступы неконтролируемой ярости, агрессии. У каждого нормальная человеческая реакция. Правда, они все пока еще маленькие, ведь первые три года сюда попадали лишь те, кому не было и трех лет. Но характер каждого за прошедшее с тех пор время уже определился. И – что интересно – почти у двадцати пяти процентов из них уже проявились способности в каком-либо деле. Выдающиеся способности для своих лет. Мы негласно ведем наблюдение и знаем это. Правда, вывод из этого сделал я только сейчас, при тебе… Конечно, можно было бы построить резервации и загнать туда все двадцать тысяч детей. Но что ты скажешь их семьям? Что мы ошиблись, отправив их на лечение, и что их вылечили для заточения? И что мы изолируем их только потому, что не знаем, что проявится у них в будущем? И что поэтому мы лишаем их нормального будущего? Ты сможешь так сказать? Я – нет. А – вместе с тем – не стал ли и каждый ребенок источником подобных изменений в окружающих? В этом случае количество тех, кого надо отправлять в резервации, считай, в тюрьму, растет по экспоненте! Однако, я уверен, что общение с марами дает только положительный эффект. Конечно, это урок для нас. Урок нужный. Конечно же, это была ошибка, сразу же, без изучения и экспериментов, начать контакты детей с марами. Но люди получили надежду на выздоровление самого дорогого, что есть у них в жизни, их детей. Кто бы сумел устоять в такой ситуации? И я более чем уверен, что эта ошибка положительная, вернее, ошибка, которая не стала ошибкой. Все перевесили счастливые глаза родителей выздоровевших детей, детей, которым до этого не давали иногда даже и одного шанса на жизнь.

– Двойная ошибка, – покачал головой Джексон, – первая – это когда мы и мары столетие крушили друг друга, не подозревая, что убиваем по сути дела союзников. Вторая – это когда, поверив интуиции, без проверки последствий повезли сюда детей.

– Да, тут ты прав, – сокрушенно кивнул Поль, но тут же гордо вскинул голову, – но, если мне чрезвычайно жаль сил, средств и результатов первой указанной тобой ошибки, то лично я горжусь своей причастностью к ошибке номер два, что она совершена исключительно благодаря моей маленькой Мишель…

4

Где-то далеко в просторах бесконечной Вселенной совершает свой путь планета, удивительно похожая на Землю, колыбель человеческой цивилизации. Давно забыто и отброшено первоначальное ее название, сложная система букв и чисел. Весь мир знает ее под именем, которое прочно вошло во все официальные и неофициальные документы. Это имя – Мара, что с одного из земных языков переводится как Мечта.

На всей огромной ее территории находятся всего лишь четыре сооружения землян – большие площадки, окаймленные разноцветными невысокими зданиями. На трех из них, перестроенных бывших исследовательских базах, кипит бурная жизнь. По сути своей это огромные игровые площадки, детские санатории, на которых сотни маленьких детей кучкуются вокруг огромных, на первый взгляд безобразных и опасных, созданий, коренных жителей остальной части планеты, называемых марами. Удивительные существа до сих пор невыясненным образом исключительно благотворно влияют на прилепившихся к ним малышей, и, не говоря ни слова, прекрасно умеют находить контакт с каждым из них. Здесь исполняются самые сокровенные мечты каждого из земных родителей – под влиянием мар каждый ребенок приобретает исключительное здоровье и вместе с этим получает мощнейший толчок в развитии врожденных способностей.

Четвертое сооружение – особого рода. Это музей, одно из самых посещаемых мест обитаемой Вселенной. Дело в том, что все его музейные фонды – это подарки от уже выросших, нашедших свое место в жизни детей, когда-то прошедших санатории Мары. Они стали специалистами в разных областях, но навсегда сохранили и полученные в дар особенности, и любовь к необычным существам, щедро раздающим свои также необычные дары. А подарки были, как правило, уникальными, часто привозимыми с окраин известного мира. Существует множество запретов (по самым различным причинам) на ввоз в обитаемые миры чего-либо необычного, но эти запреты не действуют, если все это поступает в фонды музея Мары.

Перед входом в здание музея установлена скульптурная группа: огромное пятиголовое страшилище мирно прилегло на землю, а к нему доверчиво прижимается маленькая девочка в инвалидной коляске, прислонив головку к боку исполина.

Небольшая часть экспозиции музея отведена под историю скорее не освоения, а знакомства землян с этой планетой.

А в числе экспонатов под номером один находится рваный искореженный кусок толстой брони, бывший когда-то частью грозной боевой машины землян. Экспонат, свидетельство того, через какие сложности пришлось пройти двум цивилизациям, чтобы в конечном итоге обрести понимание друг друга, назидание о том, что мыслящие существа всегда могут найти точки соприкосновения, ведущие не к конфронтации, но к миру…

Контакт

                                    1

Два гуманоида тихо вошли в небольшую комнату и остановились у двери. Ростом не выше полутора метров, с голубоватой кожей, они были и подобны людям своим обликом, и в то же время отличались от них. На совершенно лишенном растительности черепе, широком сверху и сильно сужающемся снизу, обтянутым тонкой кожей, отсвечивающей в свете свисающей с потолка лампы, располагался высокий лоб, под которым находилась пара больших миндалевидных черных глаз. Вместо носа были две небольшие дырочки, под которыми располагался узкий небольшой рот. Уши локаторами торчали по сторонам головы. Руки, выглядывающие из рукавов серых комбинезонов, были тонкими, с четырьмя пальцами.

Трое людей, сидящих в комнате за столом и о чем-то беседующих друг с другом, их появление даже не заметили. Тогда один из гуманоидов тихонько кашлянул, привлекая их внимание. Люди как по команде повернули головы к пришельцам и замолчали. Повисла пауза. Находящиеся в комнате люди и гуманоиды рассматривали друг друга.

– Приветствуем вас, люди Земли! – с пафосом провозгласил один из гуманоидов, – мы прилетели к вам издалека, много времени проведя в космосе.

– А откуда вы знаете наш язык? – спросил один из сидящих за столом людей, имеющий, в отличие от других двух, пышные большие усы, говорящий неспешно и с небольшим акцентом.

– Наш звездолет уже семь дней кружится над планетой. За это время мы изучили язык и научились не только понимать, но и разговаривать на нем. И теперь на вашем языке передаем привет представителям планеты Земля от многомиллиардной цивилизации нашего мира!

Люди, сидящие за столом вскочили на ноги, переглянулись, и один из них, зачесывающий волосы, в отличие от первого, в левую сторону, провозгласил:

– И земляне в нашем лице приветствуют цивилизацию вашего мира!

Люди и гуманоиды церемонно поклонились друг другу.

– Однако, что мы стоим? – спохватился третий из людей, отпустивший длинные свисающие вниз усы и длинную заплетенную в косичку бороду, которую он закинул за ухо, – присаживайтесь к столу, давайте пить чай.

Гуманоиды ожидали, что люди будут если не напуганы их внешним видом, то хотя бы в какой-то степени опасаться их, и видели в этом затруднения первого контакта. Однако действительность превзошла их ожидания. Первые же встреченные ими земные жители нормально отнеслись к их появлению, нисколько не испугались и даже обрадовались контакту. Это радовало и обнадеживало.

Через короткое время все пятеро уже сидели вокруг стола и пили обжигающий чай.

– Вы ведь уже изучали, как говорили до этого, нашу Землю. Расскажите же про свою планету. Какая она? – спросил отпустивший длинные свисающие вниз усы и такую же длинную заплетенную в косичку бороду человек.

– Наша планета прекрасна, – мечтательно заговорил один из гуманоидов, – синяя растительность покрывает большую часть поверхности суши. Мы давно не были дома и тоскуем о ней… Теплые моря обеспечивают ровный мягкий климат. Правда, на экваторе, как и у вас, на Земле, все же жарковато. Поэтому земли там еще осваиваются, хотя и медленно.

– Как, вы до сих пор еще не освоили у себя большие территории? – удивленно спросил зачесывающий волосы в левую сторону человек.

– Да, ведь приходится заботиться о работающих в этих тяжелых условиях, платить им существенно больше. Это является сдерживающим фактором.

Люди удивленно переглянулись.

– Всего-то? – протянул тот, что был с большими усами, – мы подскажем вам, как освоить земли с наименьшими затратами. А еще лучше, если вы возьмете нас руководить работами.

Теперь уже гуманоиды удивленно переглянулись.

– Да, да, именно нас, – продолжил человек с большими усами. Мы научим вас, как быстрее и лучше сделать это. Вам известно, что такое колючая проволока?

– У нас на планете такой нет, но мы уже слышали о ней у вас, на Земле.

– Надо, во-первых, наладить у вас производство колючей проволоки.

– Зачем? – удивились гуманоиды, – какое она имеет отношение к освоению земель?

– Надо окружить ею то место, которое вы хотите освоить, – неспешно продолжал усатый человек, – и загнать туда часть вашего народа, тех, кто думает по-другому. Ваша техника, я думаю, позволяет вычислить таких? Ведь вы в своем развитии ушли далеко вперед, иначе бы не прилетели сюда. Я уверен, что их будет немало. Таких всегда слишком много в любом обществе, будь то у вас или у нас… А по сторонам надо поставить вышки с охраной, чтобы они не разбежались.

– А рядом построить газовые камеры, куда бросать тех, кто будет отказываться работать, – брызгая слюной, с горящими глазами заговорил второй человек, с волосами, зачесанными на левую сторону.

Гуманоиды, вскочив со стульев, отпрыгнув назад и прижавшись к стене, слушали предложения землян о переустройстве их родной планеты.

– А их головы отрезать и складывать в пирамиды, чтобы все видели и боялись, – подступая к ним, говорил третий человек, отпустивший длинные свисающие вниз усы и длинную заплетенную в косичку бороду, закинутую за ухо.

– Вам ничего не надо будет платить им, – неспешно, все с тем же акцентом, завершил имеющий большие усы человек, – они будут рады, что живы остались, и земли бесплатно освоят!

Гуманоиды в ужасе, не разбирая дороги, бросились вон из комнаты, и, промчавшись сквозь стены, что было силы побежали к своему разведывательному кораблю…

2.

Невысокий человек предпенсионного возраста с седыми растрепанными волосами, сидя за столом в комнате, на двери которой с наружной стороны была привинчена табличка с лаконичной надписью «Главврач», завершал обед. В углу негромко бормотал телевизор.

Уже неделю и телевидение, и газеты кричали об одной главной новости – о звездолете пришельцев, вращающемся вокруг Земли. Он появился ниоткуда, внезапно возник в пространстве и постоянно кружил над планетой, изредка совершая сложные маневры, словно демонстрируя этим, что внутри него имеются разумные существа. Весь мир словно сошел с ума. Люди поздравляли друг друга с предстоящим первым контактом с внеземным разумом. Правительства разных стран обдумывали проекты торжественных встреч братьев по разуму. Ученые предвкушали прорыв в науке, который совершится, когда земляне познакомятся с достижениями инопланетян. Все понимали, что пришельцам требуется время, чтобы немного изучить обстановку, и только затем они решатся на первый в истории человечества Контакт, и с волнением ожидали его.

Всю сознательную жизнь человек, сидящий за столом в кабинете главврача, работал в психиатрической клинике, а последние почти двадцать лет занимал этот кабинет. Он считался хорошим специалистом в психиатрии, и его клиника никогда не страдала отсутствием клиентов.

Как у всякого возрастного человека, у него были свои «фишки», одной из которых было то, что, например, помидоры, которые он очень любил, он никогда не ел в целом виде. Они всегда должны были разрезаться на дольки с соблюдением определенного ритуала. Сначала помидор разрезался наполовину. Затем из каждой половины аккуратно, уголком, вырезалось место соединения со стеблем. Далее обе половины разрезались на дольки. Соль, которой посыпалась долька перед тем, как отправиться в рот, о вреде которой говорили светила медицинской науки, втихаря применяя ее в количествах, существенно превышающих ими же установленные нормы, ибо без нее еда не еда, должна была быть только крупного помола. Главврач не терпел соль мелкого помола – она кучками налипала на любую влажную поверхность и забивала весь вкус, в отличие от отдельных кристалликов крупной соли, дополняющих вкус помидора и придающих что-то свое, особенное.

Сегодня на небольшой тарелочке перед главврачом лежал большой, но слишком переспелый помидор. Похоже было, что его еще и придавили при транспортировке. Он был уже мягким, и если его не съесть сейчас, уже назавтра он мог стать непригодным к использованию. Однако, как назло, острый нож, которым главврач обычно разрезал помидоры, сегодня остался дома.

Чертыхнувшись про себя, главврач полез в ящик рабочего стола и вытащил старый туповатый нож с закругленным концом лезвия, который давно надо было, конечно же, выбросить, но по каким-то необъяснимым причинам эта радикальная операция все время откладывалась «на потом». Именно из-за таких «необъяснимых причин» не выбрасываются и заполняются ненужными пустыми флаконами и разным хламом полки в ванной и подвалах, всевозможные ящики и ящички практически в каждом доме.

Промыв еще раз под краном лезвие, хотя главврач и без того держал нож в чистоте, он придвинул стул поближе к столу, присел и осторожно попытался разрезать кожицу помидора. Тупое лезвие безрезультатно скользило по ней. Тогда главврач в сердцах надавил лезвием вниз. Помидор лопнул, и, как минимум, половина его красного содержимого расплылась на груди белого халата, надетого на главвраче.

Он выскочил из-за стола, выругался и направился было к раковине умывальника, но громкий топот каблуков, бегущих к дверям, остановил его на полдороге. В кабинет не вошла, а влетела медсестра. Она смотрела испуганными глазами и держалась за сердце.

– Что с вами, голубушка? – спросил главврач, – на вас лица нет!

Он всех женщин клиники называл «голубушками», к этому давно привыкли и относились, как к само собой разумеющемуся.

– Там… там… – глотая воздух, с трудом выдавила она, не в силах больше сказать ни слова.

– Что там? – переспросил главврач и усмехнулся, – лошадь синяя явилась?

– Там через стену люди прошли! – выпалила она, обретя дар речи, – выбежали из стены и убежали в другую стену!

Главврач насмешливо глядел на нее, все еще по-прежнему держа нож в одной руке, а раздавленный помидор в другой.

– Я не сошла с ума и видела это собственными глазами, вот как вас вижу! Двое. И на людей не похожи… Головы странные, без носа. Промчались мимо меня, словно кто-то гнал их! И – в стену! – чуть ли не плача, говорила она.

– А где это было? – спросил он.

– Тут рядом, у шестой палаты. Мы ведь вчера туда на один день, пока не освободятся отдельные боксы, поместили троих – помните? У одного мания, что он новое воплощение Сталина, у другого – что он Гитлер, а третий возомнил себя Чингисханом. Они даже внешность завели, как у тех.

В углу снова забормотал телевизор. Главврач взглянул на телевизор, затем на медсестру. К ее удивлению, глаза его вдруг расширились, рот приоткрылся, и, сорвавшись с места, забыв про помидорную мякоть на халате и про зажатые в руках нож и помидор, он бросился в коридор.

Главврач рывком распахнул дверь шестой палаты и буквально ворвался в нее. За столом, на котором стояли пять кружек, из которых еще шел пар, сидели три человека, склонив головы друг к другу и что-то негромко обсуждая. Они разом повернулись к нему.

– А мы улетаем к инопланетянам, помогать переустраивать их планету, – доверительно сообщил один из сидевших за столом людей, – они сейчас вернутся и заберут нас…

Помидор вывалился из руки главврача и шлепнулся на пол, разбросав вокруг остатки мякоти.

И главврач, оттолкнув уже подошедшую и стоявшую сзади в дверях медсестру, выскочил обратно в коридор и опрометью кинулся к выходу во двор. И уже с крыльца сразу же обнаружил то, что ожидал увидеть. Там, в середине двора, возвышалось стройное туловище ракеты, похожее на острую иглу.

– Вы ошибаетесь! Ошибаетесь! Мы – это не они! – закричал главврач и изо всех сил бросился бежать к ней, размахивая руками…

3.

Несовершенная техника землян «зевнула» старт разведывательной ракеты пришельцев, и она незаметно опустилась в случайно выбранном месте земной поверхности. Двое разведчиков, используя свои далеко опередившие землян знания, прошли сквозь стены и вступили в контакт с первыми же оказавшимися у них на пути разумными местными жителями. И вот теперь, бегом вернувшись на ракету, они, обмениваясь впечатлениями, лихорадочно готовили ее к старту.

– Какие ужасные аборигены населяют эту планету! – делился мнением о только что состоявшемся разговоре с представителями единственной разумной расы, населяющей ее, один из двоих гуманоидов, четыре пальца которого быстро бегали по кнопкам пульта, висящего в воздухе перед ним.

– Они втроем говорили ужасные вещи, несовместимые с нашей моралью, и то, что они предлагали нам, не укладывается в голове! – отвечал второй, крутящий какие-то вентили и щелкающий тумблерами на приборной панели.

– Смотри! – внезапно вскрикнул первый, указывая на обзорный экран.

К ракете, размахивая зажатым в руке ножом, что-то вопя, бежал еще один, четвертый, абориген. Его длинная белая одежда была покрыта спереди чем-то красным.

– Он убил тех троих и бежит убить нас, крича об этом! – в ужасе воскликнул второй гуманоид, – видишь, его одежда спереди покрыта их кровью! Стартуй быстрей!

Первый гуманоид нажал на кнопку, и ракета, быстро оторвавшись от земли, исчезла в вышине…

Вернувшись, разведчики доложили командованию о нравах, царивших на планете, на которую случайно наткнулся звездолет, сбитый с курса искажением пространства, вызванным образовавшейся черной дырой.

Единодушным мнением специалистов межзвездной психологии, на основании данных разведчиков, вступивших в контакт с не менее чем тремя разумными особями, постоянно проживающими на данной планете, как это и было записано в Уложении о межпланетных контактах, коему все подчинялись неукоснительно (а разведчики, кроме прямого контакта с тремя аборигенами, наблюдали и действия четвертого, что придавало неоспоримый вес заключению), планета, над которой кружился звездолет, была признана непригодной для вступления в контакт с ее жителями и отнесена к классу опасных для психического здоровья представителей иных иноземных цивилизаций. На участок космоса, окружающий ее, был наложен карантин, запрещающий посещения его другими космическими кораблями, и уведомление об этом разослано всем галактикам. Запрет будет действовать до поры, пока специально отправленные исследовательские звездолеты не обследует планету повторно. Правда, срок карантина назначили более чем щадящий – всего ничего, один межгалактический год, какой-то десяток миллионов оборотов этой планеты вокруг ее солнца.

И звездолет пришельцев, на который с надеждой смотрели миллионы глаз людей Земли, ожидавших воистину фантастических результатов от контакта с его создателями, внезапно бесследно растаял в бездонных глубинах черного космоса…

Индейский эпос

…– Я видел памятник Христофору Колумбу на площади Портал де ла Пау, в Барселоне, и скажу тебе, это грандиозно! Испанцам есть кем и чем гордиться! А у нас, в Америке? Еще и десятка лет не прошло с той поры, как снесли памятник Колумбу в Каракасе. Некоторые местные высокопоставленные разгоряченные головы утверждали, что именно он положил начало геноциду индейцев Америки. Почему же тогда им не начать гонения на Форда, изобретшего, а по сути своей открывшего, как и Колумб Америку, машины, и не запретить их? Каждый год из-за автокатастроф, изрядную долю в которых занимают машины фордовской марки, погибает население целой большой страны, никак не меньше – налицо геноцид водителей. Так же поступить с братьями Райт и всеми самолетами, из-за которых идет геноцид авиапассажиров. И почему им, наконец, не отменить Нобелевские премии и не предать забвению имя Нобеля? Ведь, если исходить из критериев, подобных венесуэльским, с открытия им динамита и бездымного пороха началась эра геноцида всего населения Земли!

            Собеседник, отчаянно жестикулируя, с выражением обиды на лице, смотрел на меня глазами, блестевшими от принятой изрядной дозы писко саур, коктейля, рекламируемого везде и всюду в качестве национальной «голубой фишки».

            Местом действия являлся Арекипа, перуанский курортный красавец-город с миллионным населением. Мы, небольшая группа работников туристических фирм, всего полдесятка человек, по приглашению ассоциации местных туристических компаний совершали промо-тур, знакомясь с достопримечательностями Арекипы и его окрестностей, с тем, чтобы уже со знанием местных особенностей развивать перуанское направление туризма у себя на родине.

– Русский язык у нас практически не слышен, – подчеркивали наши перуанские собеседники, – а ведь к нам приезжают туристы со всего мира, кроме ваших. Взгляните на наш Арекипу, заверните в соседний Куско, древнюю столицу империи инков, посетите затерянный город Мачу-Пикчу. Разве это не восьмое чудо света? А ведь это лишь немногое из великого множества наших изумительно красивых и вместе с тем таинственных мест. Каждый побывавший здесь увезет с собой на родину воспоминания об увиденном и частицу перуанской щедрой души…

К группе был прикреплен гид, говорящий, правда, не на русском, а на английском языке. И запланированные перемещения ее были в общем-то стандартными местными  туристическими маршрутами.

Мне, единственному из группы, выбравшему еще во время учебы в качестве второго языка испанский, было в общении существенно проще. В местной туристической ассоциации, очевидно, не только учли, но и приветствовали это, так как ко мне, единственному из всей группы, прикрепили испаноговорящего гида с машиной и предоставили право самому выбирать маршруты передвижения, и не только из тех, что предлагал мой «поводырь», к тому же без ограничений по времени и расстоянию.