Небесная игрушка

– А что же самолет? – осторожно направил его в нужное русло Джордж.

– Так я и говорю! Как раз в это время загудело, я глянул вверх, а прямо надо мной низко-низко самолет пронесся и тут же врезался в дом Дейла Ньюмана. Дом сразу разнесло на куски, а затем они еще и сгорели.

– Сколько человек погибло в доме? – спросил Джордж.

– Ни одного!

– Как так? – удивленно спросил Джордж, – что, у Дейла нет семьи?

– Как это нет? Конечно, есть. Жена и четверо детей.

– Вот повезло! – воскликнул Джордж, – они случайно куда-то отъехали?

– Ничего случайного здесь не было. Они специально выехали за день до падения самолета, и мебель даже вывезли.

– Не понимаю, – сказал Джордж, – они ведь не могли знать, что назавтра на дом упадет неисправный самолет!

– Вот то-то и оно, что знали! – возразил заправщик.

Бак машины был уже заполнен под завязку и закрыт. Заправщик стоял перед дверцей с опущенным стеклом и сверху вниз смотрел на Джорджа, который выставил в окно руку с диктофоном.

Джордж недоверчиво ухмыльнулся.

– Слушай, что я говорю! – внушительно сказал заправщик, – еще никто здесь не сказал, что старый Питер кому-нибудь соврал! Все истинная правда!

– Но откуда они могли узнать, что самолет упадет? – воскликнул Джордж.

– Видишь ли, дня за три до того, как дом разрушился, к Дейлу приехал какой-то человек, который предупредил его об этом. Конечно, поначалу Дейл послал его куда подальше. Но тот привел какие-то доводы, уж не знаю какие. Но в том числе было вот что. Дейл как-то за кружкой сболтнул, что этот человек даже предлагал оплатить страховку за него. А это немалая сумма. И сделал это. А сам Дейл потом ему назад деньги отсылал.

– А вы-то откуда это знаете? – спросил Джордж.

– А у нас это все знают, – махнул рукой заправщик, – разве здесь что-нибудь утаишь? Кстати, сейчас узнаем, вернул ли он деньги. Вон почтмейстер идет, видите? Гарри, можно тебя на минуточку?

К заправке подошел высокий худой мужчина.

– Скажи, Гарри, – обратился заправщик к почтмейстеру, ведь Дейл Ньюман переводил деньги сразу после того, как самолет упал на его дом?

– А тебе зачем? Вот любопытный, все хочешь знать! – ответил почтмейстер.

– Да мы тут с приятелем поспорили на бутылку виски. Он говорит, что переводил, а я что нет.

– Тогда готовь бутылку! Можешь и меня пригласить, я не откажусь, – и почтмейстер направился было в сторону.

– Постой, Гарри, не так быстро! – остановил его заправщик, – тогда уж подскажи, куда он их перевел.

– Ну, ты словно ограбить получателя собрался, – засмеялся почтмейстер, – тебе что, денег мало? Или он тебе за бензин недоплатил?

– Считай, что так! Если бы не нужно было, то бы и не спрашивал. Да мне не надо точно, просто скажи, в какое место.

– В Юджин. А если хочешь точно, обратись с официальным письмом. Ну, привет, я спешу!

И почтмейстер удалился. А у Джорджа появилась еще одна важнейшая информация. Однако он даже не мог себе представить, что ждет его в дальнейшем.

– А кто приезжал, на какой машине? – полагая, что здесь он больше ничего нового не узнает и что придется попробовать каким-то образом попытаться выудить информацию у почтмейстера, задал последний вопрос Джордж.

– Я сам не видел, врать не буду, – ответил заправщик, – но насчет машины можно узнать. Наш местный шериф, Хэнк, проверил его, когда он оставил машину стоять прямо у дома. Дом-то прямо на трассу выходит, и остановка там запрещена. Хэнк даже штраф выписал ему за стоянку в неположенном месте, и уж точно записал в свою коллекцию штрафов. Есть у него особенность – все выписанные штрафы заносит также и в свою записную книжку. И зачем ему это надо? Все равно ведь передает корешки в участок. Он должен быть сейчас дома. Пойдем, я позвоню ему, если желаешь.

Джордж вылез из машины, и они проследовали на заправочную станцию, где заправщик сел на скрипучий стул и снял трубку со стоявшего на тумбочке телефона.

– Хэнк, привет! Это я, Питер. Как дела? – закричал он в трубку и, выслушав ответ, продолжил: – слушай, Хэнк, вытащи-ка свой знаменитый талмуд и дай мне оттуда один номерок… Да понадобился, не мне, а одному хорошему человеку… Помнишь ту машину, что останавливалась у дома Ньюмана аккурат перед тем, как его на куски разнесло? Вот она-то мне и нужна.

– И водителя, – подсказал Джордж.

– Да, и водителя тоже, – добавил заправщик, – так, я записываю…

Через минуту Джордж уже сжимал в руке листок с записанными на ним фамилией и номером машины человека, за которым он гонялся уже несколько дней. Оставив более чем щедрые чаевые заправщику и пообещав прислать газету с репортажем (если статью пропустит редактор, добавил он), Джордж вскочил в машину и нажал педаль газа. Ему уже не нужен был почтмейстер. Еще через пять минут звонок сорвал с места Ники, устроившуюся было на уютном диванчике рядом с мужем, а еще через час она уже диктовала Джорджу все, что удалось узнать о Джонатане Майерсе, владельце «Ягуара» стального цвета.

Итак, Джонатан Майерс, проживает в пригороде Юджина, бывший профессор расположенного в этом же городе Университета Орегона. Единственный наследник богатых родителей. Отец, физик, работал в одном из крупнейших университетов страны, был почетным членом-корреспондентом множества университетов по всему миру. Возглавлял большую лабораторию, занимавшуюся физическими исследованиями. Мать была по образованию медиком, занималась исследованиями в области нейрохирургии. Сам Джонатан получил блестяще университетское образование. Был, как и отец, физиком, опубликовал ряд научных трудов, касающихся электричества высокого напряжения. Перед тем, как покинуть университет, несколько лет занимался исследованиями на стыке медицины и физики, разрабатывал аппараты для лечения. Фанатик науки, считает ее превыше всего. Трудоголик, в лаборатории мог дневать и ночевать. В свои сорок восемь лет пока не женат.

– Я позвонила кое-кому из его бывших сослуживцев, – сказала Ники, закончив диктовать нужные Джорджу сведения, – представившись работником аналитического отдела банка, в котором он якобы желает взять большой кредит. Отзывы о нем неплохие. В период работы был довольно компанейским парнем, ни с кем не конфликтовал и до сих пор сохранил с некоторыми из профессоров приятельские отношения. Для лаборатории, где он работал, и для университета его уход три года назад был полной неожиданностью. Однако говорят, что он самостоятельно занимается какими-то исследованиями. Что создал дома лабораторию с оборудованием не хуже, чем в университете, да еще и достраивает дома какую-то миниэлектростанцию, работающую на газу, чтобы, как сказал источник сведений, иметь возможность мгновенного пикового увеличения напряжения.

Поблагодарив Ники, удовлетворенный Джордж почти до пола утопил педаль газа. По прямой до Юджина было двести двадцать миль. Однако машина, к сожалению, не самолет. Предстояло проехать без малого триста миль.

– Знать бы с самого начала, что искомое лицо так близко, – размышлял Джордж, – не пришлось бы колесить по штату во всех направлениях.

И действительно, Юджин располагался всего в сотне миль южнее Портленда, его родного города. Джордж горестно вздохнул, в первом же встречном городке нашел отель и завалился спать, решив, что лучше ехать выспавшимся и отдохнувшим, чем по серпантину дорог в незнакомой местности уставшим и невыспавшимся. А отправиться дальше он решил с первыми же лучами солнца. Это позволило бы приехать в Юджин где-то перед обедом, что Джорджа вполне устраивало.

Была уже суббота, шестой день поисков Джорджа, и время перевалило за полдень, когда он въехал в предместье Юджина, туда, где располагался дом Джонатана Майерса. И не поверил своим глазам: на площадке у небольшого ресторана самой крайней стояла машина – «Ягуар» стального цвета с уже чуть ли не ставшим родным Джорджу номером и орегонской стилизованной зеленой елочкой между группами букв и цифр. Удача сама шла в его руки. Однако чтобы увидеть улыбку этой капризной дамы, ему пришлось провести пять напряженных дней, что еще раз подтверждало старую избитую истину – удача любит трудолюбивых и настойчивых. Так археологи переворачивают тонны песка, чтобы отыскать недостающий небольшой фрагмент древнего глиняного горшка, уже собранного из других найденных осколков; наконец после долгих поисков фрагмент найден, и вдруг рядом с ним обнаруживается совершенно целая амфора, покрытая рисунками, затмевающая собой все, что было найдено ранее …

Внутри ресторана было даже прохладно. Однако Джордж совершенно не обращал внимания на резкий контраст температур снаружи и внутри здания. Он уже увидел того, кто был ему нужен. Тот сидел спиной к выходу в узкополой шляпе на бритой голове, которую он не снял даже за столом. Джордж устроился за соседним с ним столиком (людей в ресторане было немного, и свободных столиков было в избытке) и сделал заказ подскочившему официанту. А сам исподволь, краем глаза, наблюдал за соседним столом. Сидящий за ним человек как раз отодвинул опустевшую тарелку. Он подозвал официанта, повернул в его сторону лицо и заказал еще бутылку прохладительного напитка. У Джорджа сразу отпали все сомнения. На официанта смотрели глаза разного цвета – один совершенно черный, другой серый. Джордж отлично разглядел это со своего места, ведь человек повернул голову в его сторону. Он, без сомнения, и был Джонатаном Майерсом.

…Стакан томатного сока, задетый рукавом рубашки, опрокинулся на бок, вывернув часть своего содержимого на рубашку и брюки Джорджа, затем упал на пол и со звоном разбился, забрызгав все вокруг остатками содержимого, привлекая внимание окружающих. К столику устремились официанты. Джордж приподнялся, стирая с рубашки помидорное красное большое пятно, и встретился глазами со взглядом Майерса.

– Ну вот, – сокрушенно улыбнулся он, глядя в его разноцветные глаза, – не повезло! И ведь говорила же гадалка, что сегодня что-то со мной случится, а я не поверил…

– Так вы ходите к гадалкам? – откинувшись на стуле, спросил Майерс, слегка повернувшись в его сторону.

– Ну что вы! Какая чушь! Они такое наплетут, глядя в потолок, что потом не знаешь, что и делать! И, главное, так скажут, что можно и так понять, и этак!

– Но ведь многие люди ходят к ним и без их совета ничего не делают, – заметил Майерс.

– Видите ли, я журналист, работаю в «Портлендском ежедневнике».

Он протянул визитную карточку, которую Майерс принял и взглянул на нее.

– Я знаю это издание. В нем изредка бывает, что стóит прочитать, – заметил он.

– Я реалист, а не фантазер, – продолжил Джордж, – однако если требуют интересы газеты, то вынужден руководствоваться именно ими. Вот и сейчас я приехал по заданию редакции, должен встретиться здесь с гадалкой. И название статьи уже придумал: «Хотите, верьте, хотите, нет». А вообще-то статья посвящена не только гадалкам, но и тем, кто предчувствует события.

– Вы имеете в виду интуицию? – спросил Майерс.

– Видите ли, толчком к статье послужил случай, произошедший не так далеко отсюда. На дом рухнул самолет. Однако никто в нем не погиб. Более того, за день до его падения из дома вывезли даже мебель. Это ли не пример интуиции?

– Но об этом случае ничего не писали в газетах…

– Информация к нам поступила случайно. Кто-то где-то что-то услышал, я ухватился за слух и получил прелюбопытнейший факт. Вы не находите? – спросил Джордж.

– Да, интересный случай, – согласился Майерс.

– А сегодня я завершаю сбор материала, и в начале следующей недели выйдет статья.

– Значит, вы, молодой человек, интересуетесь гаданьем и всем тем, что к этому относится, а сами ни в грош не ставите предсказания? – улыбнулся Майерс.

– А как бы вы относились к этому на моем месте, или лучше, на вашем? – вопросом на вопрос ответил Джордж.

– Узнаю журналистскую хватку, – усмехнулся Майерс, – иначе бы вы были плохим журналистом!

– Простите, это, видимо, профессиональное, – виновато улыбнулся Джордж.

– Не извиняйтесь, молодой человек, – немного помолчав, сказал Майерс, – видите ли, я некоторым образом также связан с предсказаниями.

Джордж, изобразив недоумение, уставился на него.

– Да-да, именно предсказаниями. Однако это не точное определение, все намного шире…

– Намного шире предсказаний? – теперь уже искренне удивился Джордж.

– Да, именно так это можно назвать. Однако, позвольте и мне представиться. Джонатан Майерс, – он встал и протянул Джорджу визитную карточку.

– Простите, мне знакома эта фамилия, – так же вставая и взяв карточку, сморщил лоб Джордж, – я встречал ее еще тогда, когда учился… Точно, вспомнил! Почетный член корреспондент…

Джордж назвал несколько престижных мировых университетов.

– Профессор, физик, сделал несколько открытий в области квантовой механики…

– Это все про моего отца, – улыбнулся Майерс.

– Извините, – смешался Джордж.

– Ничего, ничего, – миролюбиво сказал Майерс, – однако я тоже до недавнего времени был профессором в Университете Орегона, и довольно долго возглавлял там одну из лабораторий.

– Вы говорите, возглавляли? Значит, вы ушли оттуда. Почему?

– Вы знаете, молодой человек, вы мне нравитесь, – глядя в лицо Джорджа своими разноцветными глазами, сказал Майерс, – в вас есть нечто этакое… журналистская хватка. Пожалуй, вы далеко пойдете на этом поприще. Однако вас ко мне сам Бог послал. У меня есть для вас предложение. Уверяю, что вы получите дополнительный отличный материал для своей статьи. Приходите ко мне завтра, хотя это и воскресенье, часиков в одиннадцать поутру. Не пожалеете. Адрес есть на визитке. До свидания!

Майерс тронул рукой полу шляпы, положил деньги и чаевые в лежащую перед ним книжечку и удалился.

Когда Джордж, сам не веря своей удаче, быстро закончил ланч и вышел из ресторана, машины Майерся перед ним уже не было.

Через два часа Джордж уже въезжал в Портленд. Добравшись до дома, он первым же делом позвонил Эвану Паркеру и дал отчет о проделанной работе, сообщив, что завтра будет в гостях у Джонатана Майерса по его же просьбе.

– Как это у тебя получилось? – загудел в трубке одобрительный голос Эвана, – впрочем, это твои секреты. Главное, попытайся узнать, как он это делает…

Назавтра без пяти минут одиннадцать машина Джорджа уже подъезжала к дому Майерса. Располагался он даже не на окраине предместья Юджина, а за его пределами, на отшибе. Большие кованные ворота были распахнуты, словно приглашали проехать внутрь. Дорожка, обсаженная фигурно подрезанным кустарником, изгибаясь между деревьями, вела через парк и заканчивалась на большой площадке сбоку от дома. Большой аккуратный дом в три уровня был построен в стиле барокко. Его украшали масштабная колоннада, обилие скульптуры в фасаде – атланты вперемежку с кариатидами, купол в центральной части дома в несколько ярусов сложной формы. Не успел Джордж выйти из машины, как сзади на дорожке показались одна за другой еще две машины и остановились рядом. Из них вышли двое мужчин одного возраста, лет около пятидесяти, примерно одинаковой комплекции. Различало их то, что один из них был в светлом костюме, а другой в темном. Даже лица у них были в чем-то похожими – у обоих были аккуратные «профессорские» бородки.

– Здравствуйте, господа, – раздался звучный голос, и перед приехавшими появился сам Джонатан Майерс все в той же узкополой шляпе на голове, – вы, как всегда, точны, – обратился он к приехавшим вслед за Джорджем мужчинам.

– Однако, разрешите познакомить вас, – продолжал Майерс, – это профессор Оскар Хикс, – он указал на человека в светлом костюме, – это профессор Росс Кэрингтон, – он указал на другого, в черном костюме, – а это Джордж Энистон, репортер, представляет «Портлендский ежедневник», будущий лауреат Пулитцеровской премии.

Профессора улыбнулись и крепко пожали руку смутившемуся Джорджу.

– А это, судя по всему, то, что я просил привезти, – указал Майерс на небольшую закрытую коробку с дырочками по бокам, которую профессор Кэрингтон держал в руке.

– Несколько странная просьба, – подал голос профессор Хикс.

– Ничего странного, господа, вы все это скоро поймете… Однако, почему мы стоим? Пойдем в дом. Сегодня мы будем одни, всю прислугу я отпустил.

– У вас красивый дом, – заметил Джордж, идя вслед за хозяином.

– Вы находите? – повернулся тот к нему, – а вот мне, представьте, не нравится, я не поклонник барокко. Это наследство, осталось мне от родителей, они обожали всякие скульптуры. Дом заполнен ими под завязку.

И действительно, внутри дома было множество и скульптурных композиций, и картин на стенах. Джордж шел, рассматривая их.

– Хорошо вам, журналистам, – вздохнул Майерс и в ответ на удивленный взгляд Джорджа пояснил: – у вас есть время, чтобы разглядывать все это. А вот я, представьте себе, не могу выкроить ни минуты свободного времени, чтобы расслабиться хотя бы немного…

Майерс привел их в большую комнату, где располагался круглый инкрустированный стол, на котором стояли четыре чашки, распространяя кофейный аромат, в его центре находилась пустая клетка с мелкими ячейками сетки. Вокруг стола стояли четыре кресла.

– Присаживайтесь, господа, чувствуйте себя как дома, – предложил хозяин дома, – а вашу коробочку давайте мне, – это относилось уже к профессору Кэрингтону.

Он взял коробочку, раскрыл, вытащил из нее небольшую белую крысу и посадил себе на ладонь, слегка придерживая за бока. Джордж пристально наблюдал за манипуляциями хозяина дома, с интересом ожидая продолжения.

– Удивлены? – заметив его заинтересованный взгляд, спросил Майерс и тут же обратился к профессору Кэрингтону: – где вы приобрели такое сокровище?

– Как и было договорено, в самом обычном зоологическом магазине в центре города, – ответил тот.

– Отлично! – довольно сказал Майерс и, перенеся крысу в клетку на столе, запер ее там.

– Господа, – начал было он, но в это время большая белая пушистая кошка, неведомо откуда взявшаяся в комнате, запрыгнула ему на колени, откуда перебралась на плечо.

– Маркиза, ну как тебе не стыдно так вести себя при гостях? – укоризненно спросил Майерс и добавил, обращаясь к Джорджу: – обожаю животных, особенно кошек, и иногда даже жалею, что многих из них, особенно таких, как вот эта крошка, – он кивнул на клетку, в которой крыса нашла сухую корку и начала грызть ее, – приходится приносить в жертву, чтобы получить новые знания…

Тем временем Маркиза, по животу которой было видно, что у нее скоро появятся котята, обнаружила, что в клетке на столе находится крыса, прыгнула на стол и уселась напротив, не сводя с нее глаз.

– Нет, господа, – улыбнулся Майерс, – эта крыса не станет добычей Маркизы, и не будет принесена на алтарь науки. Она нужна будет мне, чтобы на ее примере показать, для чего я вас собрал и что нескромно назвал эффектом Джонатана Майерса, то есть меня.

Профессора заулыбались, посыпались шутки.

– Ну вот, – развел руками Майерс, – уже есть оппоненты… Господа, ну не лишайте меня такого права, неужели у вас нет ни капельки здорового честолюбия?

Когда все закончили смеяться, Майерс приступил к делу.

– Профессоры Хикс и Кэрингтон работают в Университете Орегона и возглавляют лаборатории различных направлений исследований, связанных с применением лазерной техники и высокого напряжения, – устроившись поудобнее в кресле, заговорил он, вводя Джорджа в курс событий.

– Не доставайте пока диктофон, – это тоже относилось к Джорджу, который достал было из кармана небольшой пенал, – сегодня у нас просто, назовем ее так, ознакомительная экскурсия с демонстрацией возможностей. Еще успеете. А теперь я подхожу к самому главному.

– Господа профессоры, – он наклонил голову в полупоклоне в их сторону, – знают, что я проработал в лаборатории высоких напряжений почти двадцать лет, занимаясь изучением влияния электротока на живые организмы. Издал изрядное число монографий, два или три учебника и стал доктором наук.

– Кстати, твой последний учебник еще не устарел, – заметил профессор Хикс, – мы с Россом до сих пор рекомендуем его для студентов.

Джордж отметил, что все три профессора именуют друг друга просто по именам, следовательно, их связывает нечто большее, чем простое знакомство.

– Да, мы немало помогли друг другу в свое время, – словно прочитав его мысли, заметил Майерс, – однако, я продолжу. Лет эдак пятнадцать назад мне случайно на глаза попала статья. Как сейчас помню, я шел мимо продавца газет, а прямо перед ним на земле лежала развернутая газета, где большими буквами было набрано название статьи, что-то вроде «Чудеса памяти», то ли «Чудесная память». Не знаю, чем привлекло меня это название. Я хотел купить газету, но оказалось, что это просто один из внутренних листов старого выпуска, вышедшего несколько лет назад. Он служил подложкой для того, чтобы не запачкать кипы свежих газет. Продавец просто подарил мне этот лист. Я тут же начал читать небольшую статью. В ней говорилось, что где-то в Индии какая-то маленькая девочка вдруг начала говорить, что она есть реинкарнация жены какого-то местного богача. И правда, у него не так давно умерла жена, которую он очень любил. И – что самое интересное – малышка знала практически все не только про его жену, но и перечислила, что они делали в ряде случаев, когда оставались одни. Она излагала такие подробности, про которые вообще никто не мог знать, кроме богача и его жены.

Эта статья глубоко засела у меня в голове и дала первый толчок. С тех пор я стал целенаправленно искать упоминание о подобных случаях. Затем круг поисков расширился. В него были включены все те, кто вдруг вспоминал прошедшее и даже будущее. Да, да, я не оговорился. Ведь вспомните Нострадамуса, разве он не заглядывал вперед? А чем занимаются гадалки, если не проникновением туда же, в еще не наступившее для нас время?

Моя библиотека росла, сейчас она представляет собой тысячи систематизированных папок. Постепенно росло и мое понимание темы, в которую я углубился.

И я сделал, на первый взгляд, парадоксальное предположение. Оно заключалось в том, что в мозг каждого человека уже при его рождении заложена вся информация, я подчеркиваю – именно вся – о том, что было ранее, и о том, что случится в будущем с кем бы то ни было и когда бы то ни было за весь период от зарождения сознания человечества до его заката. Я назвал ее памятью человечества.

Профессора Хикс и Кэрингтон переглянулись между собой, однако Майерс протестующе выставил руку.

– Не спешите вести меня на костер современной научной инквизиции, – сказал он, – позвольте мне продолжить. Я понимаю, что вы желаете возразить, что объема мозга не хватит, чтобы записать в нем информацию обо всех жителях земли, возможно, за миллиарды лет. Но откуда вы, господа, можете это знать? Мы по косвенным признакам судим о строении материи, и сперва выяснили, что она состоит из молекул и атомов. Но, заметьте, дальше пошли новые открытия – электроны, протоны, дейтроны. А дальше были мюоны, нейтрино, ряд мезонов и барионов. Казалось, на этом можно бы и остановиться. Как бы не так! Новая полоса открытий – здесь уже пошли в ход кварки, составные элементарных частиц. А из чего состоят кварки и есть ли предел этому ряду? А есть еще уйма и других частиц, кроме них. И откуда вы можете знать, не таится ли вся информация где-нибудь на уровне этих кварков или даже еще глубже? И в каком виде она записана? Вы можете что-либо возразить, коллеги?

– Пожалуй, что нет, – признался профессор Хикс, разводя руками, – ведь мы изучаем не мозг, а нечто другое…

– Но отсутствием научной логики никто из вас не страдает, иначе бы вы никогда не были тем, кем являетесь – профессорами, лауреатами, и прочая.

– В этом, действительно что-то есть, – признал и профессор Кэрингтон, – но что же было дальше?

– Дальше была следующая догадка, – если это присуще человеку, почему оно не может быть присуще животным, тем же крысам, например? То есть, проводя опыты на них, я мог бы потом с большой долей уверенности говорить, что эта пока еще теория работает и для человека тоже. Однако дальше мне надо было определить объект исследований.

– Господа, не желаете еще кофе? – предложил Майерс, а так как никто не отказался, он тут же занялся его приготовлением.

Тем временем оба профессора о чем-то заспорили. Профессор Кэрингтон нападал на профессора Хикса, тот вяло защищался.

– Не спеши, Росс, – обернувшись к ним, сказал Майерс, – еще успеешь наломать копий, я еще далеко не закончил.

Когда новая порция кофе появилась в руках собеседников, Майерс продолжил рассказ.

– Теперь же я, господа, позволю себе немного рассуждений о предмете нашего разговора – о памяти. Не буду говорить о ее типологии, свойствах, процессах и тому подобному. Здесь нас интересует не это. Как известно, по большому счету, память – это способность накапливать, сохранять и воспроизводить информацию. Ну, про накапливание понятно – что слышим, видим, осязаем, нюхаем, то и помним. Про сохранение мы с вами только что говорили. Кстати, в какой-то мере накапливание и сохранение – суть одно и то же. Ведь если принять за основу мою теорию, что всем про все известно, то что именно эту страницу ты сейчас прочитаешь и что там будет написано уже заложено где-то в памяти.