Судьбы пешек. Гамбит

Император вошел в зал ровно в половину одиннадцатого. Строгий черный смокинг, без излишеств, прекрасно сидел на нем. Черная маска с золотым узором полностью скрывала лицо ото лба до губ. Он вел под руку свою первую жену, императрицу Хамону, одетую в струящийся черный шелк. Следом вошли остальные королевы. Их платья и прически поражали красотой и изяществом. По залу пронесся восхищенный шепот, который тут же утонул в бравурной мелодии полонеза. Бреннас Вон д’Лэйр и Хамона Вербена открыли бал.

– Ты, как всегда, не пожалел ни времени, ни денег, Бреннас, – Валес Барской сидел рядом с Бреннасом Вон д’Лэйром в мягком кресле и слегка покачивал рюмку с ромом. – Впечатляет. Прекрасный вечер.

Это был высокий мужчина крепкого телосложения. Лицо его, с острыми скулами и тяжелым подбородком, близко посаженными зелеными глазами, казалось суровым. Светлые волосы были зачесаны назад. Он был одет в светлый костюм с золотой вышивкой. Золотую маску монарх снял, и теперь она лежала у него на коленях.

– Я сделал это только потому, что ждал в гости тебя и твою семью, – Бреннас отсалютовал ему бокалом с коньяком. – Наличие среди приглашенных таких почетных гостей кое к чему обязывает.

Бреннас тоже снял маску – от основной массы гостей их отделяла тонкая занавесь. В нише за занавесью кроме них находились королева Мирана, жена Валеса, его старший сын Кристин и принцы Миделии, Алессиан и Рафаэль.

– Ты мне льстишь, – улыбнулся король. – Думаю, дело не в нас, ты просто всегда и все делаешь с размахом, – он пристально взглянул на императора, – будь то бал или благотворительность. Или война.

Рафаэль прислушался и украдкой взглянул на отца: тот оставался невозмутимым. Кристин тоже мельком поглядывал на короля Валеса, а Алессиан со скучающим видом разглядывал танцующих по ту сторону занавеси. Ничто не указывало на то, что он слушает, но Раф точно знал – брат не пропустит ни одного слова.

– Война? – Бреннас равнодушно-удивленно, как получалось только у него, поднял брови. – Разве я с кем-то воюю, Валес?

– Это ты мне скажи. Я слышал о военных базах Миделии, развернутых на территории Сушима и Дудака.

– Ситуация там неспокойная, – император поставил бокал на столик и сцепил руки, оперевшись на подлокотники кресла. – Наши войска лишь сдерживают террористов, промышляющих на территории этих стран. Они там с миротворческой миссией.

– Неужели? Тысячи солдат, сухопутная военная техника, самолеты. И всё это так близко к границам Лиора. – Валес покачал головой. – Эмерик, как президент, переживает, и, если честно, я могу его понять.

– Его переживания беспочвенны. – заверил император. – У меня нет намерений развязывать войну. Я пошлю к нему сына в следующем месяце. Надеюсь, это его успокоит.

Рафаэль задумался. Миделийские войска в Сушиме и Дудаке. Легко поверить в то, что их миссия исключительно миротворческая: неблагополучные, слаборазвитые страны. Там процветала подпольная торговля оружием, наркотиками. Даже людьми. Но зачем Миделии вмешиваться? Может быть, Алессиан что-нибудь знает? Рафаэль посмотрел на брата. Тот слегка сощурившись глядел на отца, который уже перевел разговор с королем Валесом на нейтральную тему.

В «серебряном» зале дворца накрыли огромный стол, занимавший больше двух третей огромной комнаты. Застелили роскошной скатертью из бледно-зеленой камки, сотканной специально для подобных мероприятий, расставили дорогие фарфоровые вазы с великолепными букетами. Стол, уже полностью сервированный, ломился от еды. Разнообразные виды рыбы и дичи на серебряных блюдах различных форм и размеров. Омары и редкие голубые крабы, жареные осьминоги, холодная форель в пряном соусе, нарезанный тонкими ломтиками копченый тунец. Вазочки с соусами на любой вкус и цвет. Куски холодного фазана. Несколько больших лебедей. Жареные утки в клюквенном соусе. Рябчики и индейки, фаршированные черносливом и яблоками. В центре на огромном фарфоровом блюде красовался запечённый дикий кабан. Вокруг него, на блюдах поменьше лежала нарезанная оленина под брусничным соусом, бараньи ноги, стейки из говядины и копченые окорока в ромовом и медовом соусах. На отдельном столике разместились изысканные десерты. Здесь стояли блюда с различным суфле, выпечкой, огромное количество сортов мороженого, торты и фрукты в гигантских вазах. С высокого потолка зала свисали многоярусные серебряные люстры, начищенные до блеска – ждали полуночи, чтобы осветить комнату яркими огнями.

В саду расставили столики, сервированные серебряными приборами, чтобы разгоряченные танцами и весельем гости могли насладиться душистой вечерней прохладой во время трапезы, а официанты перебегали от одного столика к другому, заботясь, чтобы бокалы не пустовали.

Камелия выглядывала из-за распахнутых дверей. Она, как и все дети, уже поела, и теперь дожидалась, когда же снова начнутся танцы. Вкусная еда была каждый день. Слишком обычно. А девочке хотелось веселиться.

Бал шел своим чередом. В перерывах между танцами гости, разбившись на группы, чинно беседовали. Лилась музыка, слышался веселый смех детей и сдержанный – взрослых. Пустели столы. Засыпали, забравшись в кресла, уставшие дети и услужливые лакеи разносили их по спальням. Габриэль, активно жестикулируя, торопливо рассказывал что-то одному из принцев Зиверта. Лекси и Фреди давно пошли спать. За ними, через некоторое время ушел и Фло. А Эридан заговаривал зубы миленькой девочке, примерно его возраста. Девочка смотрела восхищенно, широко распахнув и без того большие глаза и приоткрыв пухлый ротик.

 После танцев стало жарко, и Камелия выбежала в сад. Прохладный ночной воздух приятно овевал разгорячённое лицо. Девочка не торопясь пошла по знакомым тропинкам. Сегодня здесь было светло – для удобства гостей зажгли светильники и развесили гирлянды. Нежно пахли розы. Иногда ветерок приносил из дальних уголков сада приторно-сладкий запах буйно цветущей акации. Желто-красная Лаль уже почти скрылась из вида, а розовато-серебряная Тей продолжала висеть высоко в небе, отражаясь в спокойной глади пруда, у которого остановилась принцесса.

Послышались чьи-то шаги, и к пруду вышел мальчик. Очень светлые волосы, казалось, отражали свет Тэй. Когда-то причесанные, сейчас они торчали в разные стороны.

– О! – мальчик удивился, увидев Камелию. Он с интересом разглядывал ее, а потом, словно опомнившись, слегка поклонился и поздоровался:

– Добрый вечер! Извините, я не ожидал увидеть здесь кого-нибудь, – и улыбнулся.

– Здравствуйте, – Камелия склонила голову набок и с тем же любопытством оглядывала гостя. Он говорил на лирано, поэтому Камелия ответила так же. – Я тоже не ожидала, что кто-то решит зайти далеко в сад в такое время. Откуда вы знаете дорогу к этому пруду? – перешла она на привычный криэлье.

– Я не знаю. Я просто шел. Я Данис, кстати. Данис Барской.

– О, принц Зиверта? – Камелия многое знала об этой далекой и огромной северной стране. Рафаэль рассказывал. С тех пор, как ему исполнилось тринадцать, он каждое лето уезжал туда на месяц. Брат с восторгом рассказывал о Балисте – столице Зиверта, о цветочном побережье, о секретном месте, где иногда собирается молодежь и устраивает вечеринки. Камелия мечтала побывать там. Нет, даже больше. Она мечтала стать его королевой.

– Да. А ты? – он как-то незаметно перешел на неформальный тон, но девочка не стала его поправлять.

– Камелия Вон д’Лэйр. Восьмая принцесса Священной Миделии.

– Ты красивая, – снова улыбнулся. Как Рафаэль, без причины. Может быть, в Зиверте так принято?

– Спасибо.

– Выходи за меня замуж, когда мы вырастем! – неожиданно предложил Данис.

Камелия удивилась. Ольвия и Антуанетта говорили, что нужно много времени, чтобы найти подходящего человека. А этот мальчик видит ее впервые. Девочка промолчала и отвернулась.

– Выходи за меня! – настойчиво повторил принц.

– Зачем тебе? – спросила Камелия.

– Брат говорил, что есть любовь с первого взгляда. – Данис пожал плечами и тоном, каким говорят очевидные вещи, добавил: – Я влюбился.

Камелия ничего не ответила.

Лаль покидала небосвод.

– А мне сестра рассказывала, что если поцеловать человека, когда заходит Лаль, то любовь будет жить вечно, – прервала затянувшееся молчание Камелия.

Данис снова пожал плечами и, подойдя к принцессе, наклонился и бесцеремонно поцеловал ее прямо в губы. А потом, словно ничего не произошло, улыбнулся, взял замершую от неожиданности девочку за руку и повел во дворец, проводил до нужного этажа и, пожелав счастливых снов, ушел.

Спустя неделю Камелия сидела у огромного окна оранжереи и смотрела на выложенную камнем подъездную дорожку. Загостившаяся королевская семья Зиверта собиралась домой. Собственно, король улетел на следующий же день. А вот королева Мирана с тремя сыновьями приняла предложение задержаться.

Через открытые окна долетали веселые голоса и взрывы смеха: Эридан что-то бурно обсуждал с принцем Данисом. Они вообще очень сдружились за эту неделю и проводили все время вместе. Камелия же, после неожиданной ночной встречи с этим нахальным мальчишкой, старалась его избегать. Но сегодня утром он поймал ее за руку после завтрака и снова задал тот же вопрос:

– Так ты выйдешь за меня? – он внимательно глядел на нее. А Камелия, гордо вздернув подбородок, посмотрела ему в глаза и ответила:

– Если ты станешь королем.

ГЛАВА 5. РАЗНОЦВЕТНЫЙ ГОРОД

Бреннас Вон д’Лэйр сдержал обещание, данное Валесу Барскому. Через две недели после разговора монархов, император Миделии повелел отправить одного из принцев в Лиор. Все ожидали что поедет Дэгейр, но выбор пал на Флорина, вызвав немало удивления со стороны остальных наследников: еще никто не покидал замка до достижения тринадцати лет, а Флорину, который был всего на полгода старше Габриэля и Эридана, не исполнилось и двенадцати.

Рафаэль сидел на подоконнике в коридоре перед большой библиотекой, смотрел во двор и ждал. Он был уверен – Алессиану выбор отца пришёлся не по вкусу и никак не мог понять, почему. «Почему Фло?» – спросил Ал у императора, когда тот озвучил свое решение. Пространный ответ старшему принцу не понравился. Он посмотрел на отца странно, совсем как тогда, на балу.

Флорин –  любимый брат Алессиана, это ни для кого не было секретом. Доброта и наивность восьмого принца как будто заражали Ала. Рядом с Фло его ледяные глаза всегда улыбались, на какую бы тему ни шел разговор. Никто бы не смог точно сказать, с чего началась эта привязанность. «В нем нет лицемерия. Он такой, какой есть, – с улыбкой говорил о брате Ал, – и это то, чего многим из нас не хватает».

Фло должен был скоро улететь, и Рафаэль хотел обязательно поговорить с Алессианом до его отъезда. Конечно, никто из них не смог бы повлиять на императора, но Раф хотел знать, что тревожит обычно спокойного старшего брата. Именно его он ждал в этом коридоре: Алессиан наверняка проводил время в библиотеке. Он успокаивался в безмолвном царстве толстых мудрых книг. На Рафаэля же они наводили лишь скуку и клонили в сон.

Дверь в библиотеку приотворилась, выпуская в коридор едва уловимый запах старых книг и старшего принца. Он увидел Рафаэля, слегка кивнул ему и пошел прочь. Быстро спрыгнув с подоконника, Раф поспешил за ним.

– Что не так? – он остановил Алессиана, схватив его за рукав.

– А что-то не так? – Брат одарил его равнодушной улыбкой, осторожно освобождаясь от цепкой руки третьего принца. –  Если честно, я не понимаю, о чем ты.

Рафаэль был уверен, что Ал прекрасно понял, о чем речь. Старший принц вообще обладал удивительной способностью понимать все с полуслова и из обрывков фраз и фактов собирать целую картину происходящего. Но сейчас Раф решил не заострять на этом внимание.

– Поездка Фло, – просто ответил он. – Тебе не нравится эта идея. По тебе обычно не поймешь, но это тебе точно не нравится. Почему?

Алессиан не стал спорить и отшучиваться. Он невидяще уставился в стену за Рафаэлем и покусывал губы, выдавая волнение. Как будто решал, можно ли ему доверять.

– Я не могу точно сказать, что именно мне не нравится во всем этом, – вздохнув, он перевел взгляд на Рафаэля. – Я уверен, Фло ничего не угрожает в Лиоре, но… это странно. Мне не нравится вся эта ситуация. Я считаю, у императора нет причин вмешиваться во внутренние дела Дудака и Сушима.

Тут Рафаэль не мог не согласиться. Он тоже думал об этом. Миделия давно не имела дел с этими государствами. Их взаимодействия заканчивались скупкой сырья, переработать которое эти страны были не в состоянии.

– Но даже если предположить, что у него есть на это причины, – продолжил Ал, – из того, что сказал король Валес, мне кажется отец отправил туда слишком много военных сил, больше чем необходимо для подавления локальных конфликтов. К тому же я случайно узнал, – на этой фразе Раф с трудом удержался, чтобы не закатить глаза: случайно, как же, – что он также стягивает войска на границу с Варсидой и Лубаром. Он точно что-то задумал. Но я совершенно не представляю, что именно, и какую роль во всем этом должен, по его мнению, сыграть Фло.

– И ты ничего не можешь сделать?

– Я не всемогущ, знаешь ли. – усмехнулся Ал. – Все, что я могу – это надеяться, что ошибаюсь.

– Но ты так не думаешь.

Алессиан опустил глаза, а Рафаэль вдруг понял простую истину: каким бы самоуверенным, умным и расчетливым не казался брат, он всего только один из сыновей императора Священной Миделии и обязан ему подчиняться. Ал действительно ничего не мог сделать, и несмотря на его опасения Фло поедет в Лиор.

А Флорин был счастлив. Он путался под ногами слуг, собирающих его вещи, складывал и снова вынимал книги, которые хотел взять с собой, в нетерпении ходил по комнате, считал дни до вылета. Принц никак не мог поверить, что это все происходит на самом деле. Он летит в Лиор. Первый раз покинет страну, почти на два года раньше срока. Первый раз полетит на самолете. Первый раз увидит родину матери. Мальчик боялся, что отец передумает и все же отправит его родного старшего брата, четвертого принца Дегэйра. Он даже поделился переживаниями с Габриэлем и Эриданом, но в ответ получил лишь натянутую улыбку первого и злой тяжелый взгляд второго. «Издеваешься?» – спросил Эридан, и Флорин больше к ним не подходил.

Братья ему завидовали: и бывшие одногодками Фло Габриэль с Эриданом, и почти достигший тринадцати лет Адриан, и двенадцатилетние близнецы. Фло быстро это понял и старался их избегать. Особенно Эридана. Младший брат и раньше его недолюбливал, а теперь и вовсе злился, едва завидев Фло. Они стали ссориться чаще. То Эридану срочно понадобилась книга, которую взял Флорин, то именно та игрушка. То он громко недовольно вздыхал, наблюдая за партией брата в шахматы, то шумел и мешал ему играть на флейте. Фло обычно старался сглаживать конфликты, но сейчас, находясь в напряженном предвкушении, чаще стал отвечать агрессией на агрессию. Незадолго до вылета они снова чуть не подрались – вовремя вмешались Ал и Микаэль.

Император не передумал. Поздно вечером тридцатого числа первого летнего месяца, Эялетт, Фло стоял на подъездной дорожке, недалеко от фонтана и смотрел на замок. Он едет в Лиор! Проводить его вышла вся семья. Кроме отца, который слишком занят – нелегко, должно быть, управлять одной из могущественнейших стран мира. Даже Эридан вышел. Точнее, Рафаэль вытащил его из замка. Старался сделать это незаметно, но младший брат сопротивлялся. Что ж, ничего. Они обязательно поговорят, когда Фло вернется. Просто непоседливый и любопытный Эридан больше чем кто-либо мечтал уехать, вот и не может спрятать обиду, утешал себя Фло.

– Будь осторожен, – к нему подошел Алессиан и обнял его. – Ничего не делай. Никуда не лезь.

– Ты меня с кем-то путаешь? – засмеялся в ответ Фло. Эридан, которого все еще придерживал за рубашку Рафаэль, чтобы не ушел, презрительно фыркнул. – Не переживай, я умею хорошо себя вести.

– Я волнуюсь не из-за этого.

– Ал, прекрати. Ему необыкновенно повезло, – к ним подошел Дегэйр. – Можно подумать, ты не хотел вырваться из дворца как можно быстрее.

Ал ничего не ответил на это. Он переглянулся с Рафаэлем и опустил глаза. А еще через секунду улыбнулся, как ни в чем не бывало.

– Не волнуйся. Я приеду через месяц, – пообещал Фло любимому брату. – Вернусь назад целым и невредимым.

– Можешь и не возвращаться, – тихо пробурчал Эридан, глядя мимо Флорина на подъезжающий автомобиль. Тот вздрогнул и удивленно посмотрел на него. Наследники и королевы наперебой желали Флорину удачной поездки. Злой фразы Эридана не заметили и Фло, решив, что ему послышалось, отвернулся от младшего брата.

Город Госс, столица Лиора, находился намного восточнее родной Магнолии и сейчас, когда дома была еще глубокая ночь, здесь уже ярко светило солнце. Эмерик Вийт, пухлый, невысокий, добродушный с виду человек, выбежал к трапу, встречая Фло. Улыбка спряталась за пышными, с легкой сединой, усами, но угадывалась в морщинках, лучиками разбежавшихся от карих глаз. Седеющие волосы растрепались от ветра, но Эмерик не обращал на это внимания. Фло подумал о том, что отец никогда не позволил бы себе выглядеть так, но мальчику нравилось. Едва он сошел с трапа, дядя заключил его в мягкие объятия.

– Добро пожаловать в Лиор! Добро пожаловать в Госс! – весело приветствовал его Эмерик приятным голосом. Он слегка картавил, что добавляло доброжелательности к его и без того располагающему виду. – Как долетел? Первый раз на самолете? Не страшно было? Устал? Есть хочешь? – вопросы обильным потоком лились на принца, он едва успевал отвечать.

Эмерик Вийт – президент Лиора и старший брат королевы Есинии Вийт, матери Флорина, Дегэйра и Фредерики. Его семья имела большое влияние в Лиоре и, не смотря на то, что формально страна являлась республикой, должность президента занимали только члены этой семьи. Когда Есиния Вийт выходила замуж за императора Миделии, президентом был их с Эмериком отец. Следом за ним – дядя. Затем снова отец, а сейчас Эмерик Вийт занимает этот пост уже второй срок подряд.

– Как мама? Подумать только, я не видел сестру уже пять лет! – продолжал говорить Эмерик. – Она тогда прилетала домой. То есть, я имею в виду, Миделия, конечно, ее дом теперь, но родилась-то она здесь. Любит Лиор все равно. – Дядя обхватил лицо принца руками и внимательно посмотрел на него. – А ты похож на Есинию. И глаза такие же. – Он улыбнулся. – Поедем, покажу тебе город.

Они сели в автомобиль и выехали из аэропорта. Дядя все время что-то говорил, но Фло почти не слушал. Ему было намного интереснее смотреть в окно, за которым вырастали различные здания, с флагами и без, серые, белые, желтые, коричневые, зеленые. Глаза разбегались. После одинаково белых домов Магнолии такое буйство красок поражало. Как и архитектура. Каменные дома с лепными фасадами соседствовали с яркими панельными домами, деревянные резные балкончики – с кованым кружевом. Не было определенного стиля. Совершенно разные дома, старые и недавно построенные. С облупленной штукатуркой, в лесах для реставрации и подставляющие солнцу свежевыкрашенные стены, дома различной длины и высоты.

По выложенным брусчаткой тротуарам гуляли или спешили по делам люди – много людей, намного больше, чем в Магнолии. Лаяли собаки, кошки охотились на голубей и воробьев. В парках, мимо которых проезжала машина, росли огромные деревья, толстые, не обхватить, с пышными кронами и большими, необычной формы листьями. На аллеях между дорог такие же деревья были низко обрублены.

Сам Госс оказался просто огромным. Казалось, они едут уже целую вечность, а город все не кончался. Эмерик хотел показать племяннику как можно больше достопримечательностей и в какой-то момент Фло подумал, что город будет длиться до конца Авиреты.

– Большой какой, намного больше Магнолии! – пораженно воскликнул он, поворачиваясь к дяде. – Это просто удивительно!

Эмерик в ответ добродушно рассмеялся:

– Дорогой племянник, да все города мира больше, чем Магнолия!

– Что вы имеете ввиду?

– Видишь ли, Магнолия зажата со всех сторон горами, ей толком некуда расти. Да никто и не пытался никогда ее расширить. – Дядя погладил большим пальцем свои пышные усы. – Госс, как резиновый – все лезут и лезут сюда со всего Лиора, думают, тут больше возможностей. Строятся новые дома – и их тут же занимают, – Он указал на свежую многоэтажку. – Иногда кажется, город не выдержит и вот-вот затрещит по швам. В Магнолии нет такого. В вашу столицу можно переехать, только если кто-то продает дом. Чтобы построить новый – надо целую комиссию собрать, пройти кучу проверок. Это под силу только очень богатым людям. Небольшие свободные клочки земли там стоят, как весь Госс. К тому же правительство очень заботится о внешнем виде города. Даже новые постройки должны строго соответствовать всем критериям.  Эти ваши милейшие белые домики, не больше двух-трех этажей. И люди, которые живут там, должны соответствовать городу – быть идеальными. Магнолия – уникальный город. Единственная столица в мире, куда не сбредаются все, кому не лень.

– Это хорошо или плохо?

– Не могу сказать наверняка. С одной стороны – это самый благополучный город мира. Город, в котором нет преступности и бедности. Образцовый город, который не стыдно показать. С другой стороны, к чему это показушничество? Сколько людей было не замечено, потому что их не пустили, не дали раскрыться?

Машина въехала в ворота, которые тут же затворились, и остановилась перед большим серым особняком. Не дворец, намного меньше, но красивый. Здание представляло собой трехэтажный дом с как бы несколькими разноуровневыми пристройками. На выложенном камнем крыльце, упираясь в широкий балкон, стояли белые колонны с пилястрами. Огромные окна совершенно не мешали солнечному свету проникать внутрь. Следом за дядей Фло вошел в ярко освещенный холл. Он не смотрел по сторонам – сейчас ему хотелось только лечь спать: сказывалась смена часовых поясов и почти бессонная ночь. Хорошо, что они поели в городе.

– Ну, хватит на первое время впечатлений, верно? – подмигнул ему дядя.

Наспех приняв душ после дороги, Фло забрался в кровать в отведенной ему комнате. Он в Лиоре! Вечером надо позвонить домой. Алессиан будет рад услышать, что с ним все хорошо. С этой мыслью мальчик уснул.

С каждым днем этот город нравился Фло все больше. Его не запирали за высоким забором: стоило только попросить – и его вывозили в парки, в магазины, в развлекательные центры. За ним приглядывали ненавязчиво – охранники в гражданской одежде не привлекали внимания и могли сойти за отца или старшего брата. Фло здесь никто не знал, поэтому он не смущаясь подходил к ровесникам, и они принимали его в свои игры. Все это было для восьмого принца необычно. Необычно так же было то, что дядя, будучи президентом, всегда находил для него время, возвращаясь домой после рабочего дня. Выслушивал его, смеялся и шутил. Император редко уделял внимание своим детям, особенно младшим. Да и редкие разговоры со старшими больше походили на допросы.

У Эмерика была небольшая семья – жена Варья Лисовская и дочь Виталия, ровесница Рафаэля и Микаэля. И они много времени проводили вместе. Идеальная, до зависти, семья. Виталия рассказывала, что они ссорятся, как без этого, в основном из-за нее – проблемы подросткового возраста, смеясь объяснила она – но не могут сердиться долго и сразу мирятся. Фло в этой семье приняли очень тепло, он никогда не чувствовал себя лишним.

В Лиоре говорили на лирано. Это очень радовало Фло – он мог практиковать и совершенствовать этот язык целыми днями! Мальчик подолгу разговаривал с Виталией, проявившей чудеса терпения, объясняя ему разговорный стиль именно их страны. От двоюродной сестры он узнал, что в каждой стране свой диалект и присутствуют слова, которых нет в диалектах других стран. А в Северном Зиверте, самой большой стране в мире, свои особые диалекты были даже в разных областях.

Фло сидел на лавочке в саду и любовался закатом. Здесь не было гор, и солнце как будто бы садилось медленнее. Рядом лежал планшет – скоро позвонит Алессиан. Он связывался с младшим братом каждый день, в десять вечера. В Магнолии в это время только шесть – время ужина, но когда Фло предложил звонить попозже, Ал сказал, что хочет дать ему возможность ложиться вовремя, чтобы с легкостью просыпаться по утрам.

Фло задумался. Мать Алессиана, императрица Хамона Вербена, до замужества была принцессой Альмерийской империи. Эта страна находилась на полуострове Северо-западная Ракия. Если верить фотографиям и книгам, там располагалось множество красивых водопадов, живописных рек, а поля цвели яркими цветами. Но Ал очень редко ездил туда. А Госс, как оказалось, по всем меркам был достаточно обычным городом, однако Фло с грустью думал, что до отъезда домой осталось меньше недели. Выходит, дело вовсе не в красоте?

Веселая мелодия, разорвавшая тишину в клочья, сообщила о видеозвонке. В полумраке зашторенной комнаты Алессиан казался бледнее, а улыбка – какой-то вымученной.