Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы

– Настолько сильна ваша вера в полковника Свиридова?

– Она абсолютна, как и вера в бога. Я же говорю вам, что им движет бог. Поэтому я ему верю без рассуждений о правильности или неправильности его действий. Ну, если только в мелочах … Если он мне скажет, что пить бренди не нужно, я, пожалуй, не соглашусь! Может быть, по глотку?

– Хорошо, но по глотку.

– Ле-ва, пожалуйста, принеси.

Лев Викентьевич вышел.

– Вы хотели меня спросить о чем-то, что не должен слышать Лео?

– У меня вопрос из неудобных – в какой мере ваша привязанность к Худобину определяется физиологией?

– То есть постелью? Не в большой. Если он станет неспособен, я буду любить его, ласкать его, спать с ним … я останусь с ним.

– Диана, вы с Худобиным – оба кадровые разведчики. В какой степени вы верите друг другу?

– Мы полностью доверяем друг другу. Вы имеете в виду, что я не знала, что Лео – ваш агент? Это никак не повлияло на наши отношения. Если бы он считал нужным, он бы сказал мне это тогда. Он посчитал это ненужным. Наверное, правильно – тогда я была к этому не готова.

– Вы считаете, что Худобин относится к вам также, как и вы к нему? С той же степенью доверия?

– Да, безусловно. Если это не так – я не смогу жить.

– С кем из группы «Святого» ты имела половые сношения?

– С Семенякой, с Драгайкиным. – Диана жалобно взглянула на Свиридова. – С Хохолевым.

Свиридов «увидел» это и понял, почему Диана передернула плечами.

– Я прошу прощения за неудобные вопросы.

КАКОЙ ЛЕГАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ВЫ МОГЛИ БЫ ЗАНЯТЬСЯ?

Левушка принес маленькие рюмочки, наполнил их и подал Диане, генералу, Свиридову. Взял себе.

– Я хочу выпить за здоровье и благополучие находящейся здесь женщины, – генерал встал, – Неважно, как ее зовут … За ее здоровье и благополучие!

– Твое здоровье, Дайяна!

– Твое здоровье, Диана, милая!

– Спасибо … – Диана чокнулась, выпила, закрыла глаза. Поставив рюмку, она сложила ладони и чуть шевеля губами прошептала несколько слов.

– Можно сварить вам кофе?

За кофе генерал расспрашивал Левушку о его работе, совсем перестав обращать внимание на Диану.

– Ладно, подведем итоги. Я поручаю полковнику Свиридову взять под свое покровительство Диану Уайттеккер с полным подчинением указанной гражданки полковнику Свиридову.

– Я готова. Я выполню любой приказ полковника.

– Покровительство полковника распространяется на Худобина Льва Вонифатьевича вместе с Дианой Уайттеккер.

– Понятно.

– Полковник Свиридов отвечает за легализацию Дианы, за ее трудоустройство и прочие житейские подробности. Полковник Свиридов поручился за вас, и поэтому отвечает за все ваши поступки, Диана.

– Я не подведу полковника.

– Как говорится, вы теперь на нем, Диана.

– Может быть, мы будем традиционны и я буду снизу, в обычной позиции? Прошу прощения за неудачную шутку …

– Молодец, Дайяна!

– Насчет позиции вы решите с Худобиным сами – тоже прошу прощения за неуклюжее вмешательство. Но мера ответственности полковника Свиридова за вас очень велика, и это вам следует помнить.

Генерал помолчал, разглядывая рюмку на свет.

– Все вопросы использования Дианы в контрразведывательных целях будем решать отдельно, позже, но окончательное решение я хочу оставить за полковником Свиридовым. Нет возражений? Диана? Лев Вонифатьевич?

– У меня нет никаких возражений.

– Я согласен.

– Решили. Позже будет приказ, невнятный по содержанию, но после легализации Дианы Уайттеккер и получения ею нового паспорта.

Внизу раздался шум автомобильного мотора.

Свиридов выглянул в окно.

– Это Тоня приехала.

– Кто наверху? – спросила Тоня у сидящего внизу майора Волосенко. – Кроме генерала?

– Полковник Свиридов.

– Товарищ генерал, разрешите присутствовать?

– Заходи, заходи, – Сторнас обнял и поцеловал Тоню. – Мы уже все порешали, все закончили. Прощаемся.

Все вышли на крыльцо проводить генерала Сторнаса, Свиридова и Волосенко.

МЕНЯ ОТДАЛИ В ПОЛНОЕ РАБСТВО ТВОЕМУ МУЖУ

– Все в порядке?

– Да, То-ни, все в порядке! Меня отдали в полное распоряжение твоего мужа! В полное рабство!

– Дианочка, ну что ты говоришь! Какое рабство!

– А я рада – в такое рабство, угодное богу, я пойду с удовольствием! Пошли, выпьем по этому случаю!

Уже минут через десять женщины уединились в спальне и Тоня стала выкладывать привезенное.

– О-о, какой шик! – Диана сбросила кофту и стала примерять привезенный Тоней бюстгальтер. – Смотри, в самый раз! Как сидит, а? А это что?

– Это рейтузы. Здесь все женщины такие носят – очень тепло и удобно.

Диана сбросила брюки и натянула вязанные рейтузы.

– Лео, Ле-ва! – позвала она, – Ты только посмотри, какая прелесть!

К ним заглянул Левушка. Диана продемонстрировала обновку, вернее обновки, потому что бюстгальтером она тоже похвасталась.

Левушка смущенно посмотрел на Тоню, улыбнулся извиняющейся улыбкой, поцеловал Диану и вышел.

А Диана продолжала разбираться в привезенном.

– Очки? От солнца? Но я здесь за полгода не видела солнца ни разу…

– Могут пригодится – выбери и примерь. И идем – я постригу тебя. Модельной прически не обещаю, но кое-что будет на голове …

ДИРЕКТОР ЗАВОДА ДЕРЕНДЯЕВ

Директор машиностроительного завода Дерендяев принял Свиридова и Долгополову в громадном кабинете, отделанном деревом. Он был в форме генерал-лейтенанта инженерных войск, с правительственными наградами на груди, очень уверенный в себе и сразу набросился на Свиридова.

– Значит, ты и есть тот самый Свиридов? Москвич, новый начальник научного центра? На тепленькое место приехал? Сразу свои московские интрижки вспомнил и начал тут свои порядки устраивать?

Свиридов подвинул стул Лене и сел сам.

– Кто тебе дал право распоряжаться тут у нас? Какое право ты имел производить аресты моих работников без моего ведома? Здесь тебе не Москва, мы тут и без таких управлялись и теперь управимся…

– Все? – вопрос Свиридова прозвучал как выстрел и генерал умолк.

– Это я у вас тут организовал банду, которая наркотиками торговала? Я у вас тут организовал притон с девицами и наркотиками? Я завербовал нескольких офицеров, в том числе с вашего завода, для участия в контрабанде золотом и наркотиками? Или это ваши местные порядки таковы? Хочу напомнить вам, генерал Дерендяев Даниил Симхович, что живете вы в советской стране и порядки у нас одни, советские. А когда некоторые местные столоначальнички начинают о себе думать в превосходной степени и упиваться своей властью и непогрешимостью – это плохо кончается. Девяносто процентов банды – работники вашего завода. Основной организатор курьерских выездов и переправки контрабанды – руководитель подразделения вашего завода. Бордель с девицами и наркотиками организован сотрудницей вашего завода, на территории общежития вашего завода и девушки там – сотрудницы вашего завода. И вы мне не тычьте – мы с вами гусей не пасли. Кстати, вас уже вызывали на допрос в горотдел?

Последний вопрос добил директора и некоторое время он молчал.

– Какое дело привело вас на наш завод?

– Нам нужно изготовить несколько деталей. Требуется шлаковая сварка с последующей механической обработкой.

– Вы привезли чертежи? Оставьте, мои специалисты рассмотрят их и мы дадим вам ответ.

– Сейчас.

– Что – сейчас?

– Вызывайте ваших специалистов и сейчас определите сроки изготовления. Сейчас.

– Не командуйте! Не у себя, понимаешь …

– Да, не у себя. Но если вы будете тянуть резину, то командовать вам здесь долго не придется. Вот это я вам могу обещать. Вызывайте.

Директор хотел что-то возразить, даже открывал рот, но потом нажал кнопку звонка.

– Кадыкова и Головачука! Срочно!

До появления вызванных в кабинете повисло тягостное молчание.

– Вот, познакомьтесь … Наш главный инженер Головачук Иосиф Иванович. А это начальник производства Валерий Желялетдинович Кадыков.

– Свиридов, Анатолий Иванович.

– Елена Геннадиевна Долгополова.

– Иосиф Иванович, вот полковник Свиридов просит изготовить какие-то там детали. Валерий Желялетдинович, посмотри, что там можно сделать.

Долгополова развернула чертежи.

– Это станина для крепления одной из частей создаваемой установки. Основные требования к этой детали – точность и жесткость.

Головачук и Кадыков занялись чертежом.

– А почему не сделать литую?

– Нам нужно быстро и всего четыре экземпляра.

– Ну, если быстро … Тут нужна шлаковая сварка. А материал? Нельзя поменять?

– А что мы можете предложить? Какие марки вы варите?

– Сейчас автоматы настроены на сварку высокоуглеродистых сталей, да и толщина … Вот тут неплохо бы утолщить – прожечь можно …

Свиридов вышел в приемную, присел к столу и стал писать. Потом вырвал листок из блокнота и протянул его секретарше.

Та стала читать, испуганно взглянула на Свиридова, потянулась к телефону.

– Да вы не волнуйтесь! Там они сейчас как раз вот этот заказ и обсуждают. Зарегистрируйте, пожалуйста, и потом передайте Даниилу Симховичу.

И Свиридов вернулся в кабинет.

– Ну, что же, Даниил Симхович, сделать эти штуки можно. Хотя точность нужна высокая при чистовой обработке, у нас один Харламов такое может, но сделать можно.

– А вы что скажете, Иосиф Иванович?

– Теоретически работа выполнима, но как план?

В кабинет вошла секретарша и положила перед Дерендяевым листок, только что подписанный Свиридовым.

Директор увидел в верхней части листка красное тиснение «Правительственное». В распоряжении на основании решения Партии и Правительства ему, Дерендяеву, предписывалось выполнить в недельный срок заказ по чертежам номер такой-то, подписанными полковником Свиридовым, а представителем военной приемки назначалась Е. Г. Долгополова.

Документ имел подпись и печать и на нем уже стояли регистрационные реквизиты завода.

Директор перевел дух и подал документ главному инженеру.

– Вы мне визочку, Даниил Симхович, наложите, – сказал Головачук,

– И я сейчас передам это Валерию Желялетдиновичу и чертежи пойдут в цех. Это с вами нам придется взаимодействовать, Елена Геннадиевна?

– Со мной.

– Надеюсь, сотрудничество будет приятным!

Когда Лана обменялась с главным инженером и начальником производства телефонами, Свиридов и Долгополова откланялись.

Директора они оставили в глубокой задумчивости.

– Анатолий Иванович, вы говорили там про контрабанду, наркотики и бордель с девочками … неужели, все это на самом деле? Нет, не то – неужели все это вот тут, рядом? Когда читаешь в романе – это одно, а когда …

– Знаешь, Лена, ты права в чем-то … Поехали.

ПОСЕЩЕНИЕ ПРИТОНА

Неприметное и обшарпанное здание заводского общежития нечем не выделялось из ряда таких же обшарпанных и унылых домов. Единственная дверь тяжело поддалась и он попали в полутемный вестибюль с неожиданно роскошной лестницей, покрытой ковром.

– Что вы хотели? – спросила их женщина из-за деревянной перегородки.

– Кто дежурит из горотдела?

– Кто интересуется? Простите, товарищ полковник, не разглядел вас в темноте! Капитан Поливанов!

– Здравствуйте, капитан. Я хочу навестить девушек. Зафиксируйте посещение и проводите нас.

Капитан повел их наверх. Несколько безвкусно обставленных и задекорированных коврами комнат, коридорчики, двери.

– Мы девушек поместили по двое-трое. Им вместе не так страшно.

Свиридов постучал в одну из дверей.

– Можно!

В комнате на кроватях лежали три девушки и играли в карты на стуле, поставленном между кроватями.

– Здравствуйте, девочки! Как дела?

– Здравствуйте! Хорошо дела, только скучно! – девушки уставились на Лену. – Ой, вы что, нам новенькую привезли? Ой, какая!

Девушки в комнатах были разные – помоложе и постарше, покрасивее и не очень, посолиднее и совсем хрупкие подростки. Пожалуй, единственно, что объединяло их – слишком яркая и не очень умело нанесенная косметика.

Свиридов разговаривал с девушками, шутил с ними, а одну, совсем подростка, погладил по голове. Та поздоровалась с мягким украинским акцентом и как котенок потянулась к руке Свиридова.

– Вот эту девочку, – негромко сказал Свиридов Лене, когда они вышли из здания и шли к машине. – Вот эту девочку профессор Оратынцев изуродовал – он разорвал ей промежность. А ее соседку – ту, пухленькую, – они с одним подонком … вдвоем одновременно, у них это называлось сэндвич.

Лена посмотрела на Свиридова совершенно ошалевшими глазами.

В машине она долго молчала.

У ЖЕНЫ СВАРЩИКА

– Нам надо заехать еще в одно место, но перед этим надо купить что-нибудь, там маленькие дети и больная.

На улице Свиридов остановил машину и спросил идущую навстречу женщину, где здесь дом Нарыжных.

От калитки до крыльца вела расчищенная дорожка, на крыльце балясины были искусно вырезаны, у двери устроился веник.

В горнице их встретила немолодая, но очень красивая статная женщина.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, а мы проведать Ольгу Федоровну.

– Так раздевайтесь, проходите!

Больная с загипсованной ногой полулежала за печкой.

– Здравствуйте, Ольга Федоровна! Мы вот с Леной ехали мимо, решили проведать. Как вы, как нога?

– Здравствуйте! Спасибо на добром слове. А вы кто же будете?

– Меня зовут Анатолий Иванович. Мне Поликарп Михеевич сказал, что у Кузьмы жена ногу сломала, вот мы и заехали узнать, не нужно ли чего?

– Спасибо. Так Михеич сам забегает … когда дома бывает. Они с Кузьмой сейчас там шибко заняты. Вот мы с его женой и коротаем время.

– Мария Богдановна? Рад познакомиться. Свиридов, Анатолий Иванович.

– Лена … Долгополова. А где же детишки – Кузьма говорил, трое у вас?

– Так они с Аришкой гуляют!

За домом ребятишки катались с горки.

– Эй, Машка, Гошка и Никишка! Привет! Здравствуй, Аришка! Ну, кого в какой сугроб закинуть?

– Чего пугаешь-то? Все равно не стлашно!

– Так я же не пугаю! Я могу и вверх на небо закинуть!

– Меня закинь, меня!

Свиридов подкидывал ребятишек, ловил их и укладывал на самый верх большого сугроба.

– Меня! Меня! Меня!

– Ну, тебя-то, Аришка, подкидывать уже несподручно, ты-то совсем взрослая. Хочешь, приснится что-нибудь красивое? Говори, что хочешь во сне увидеть, Арина Поликарповна?

– Весну …

– Значит, увидишь во сне весну! Привет отцу!

В машине Лена задумчиво сказала.

– Мне так захотелось, чтобы меня вот так вот подкинули!

А выходя из машины она протянула Свиридову руку, чего никогда не делала раньше.

– Командир … – но она не нашла слов, махнула рукой и пошла своей грациозной походкой.

ТОНЯ ТИСКАЕТ ГРИШУ

Тоня тискала Гришу, ворошила ему волосы, обнимала его и почувствовала сквозь тонкую ткань блузки его ладони на своей спине – ладони ласково-настороженные.

Она прижала Гришу к себе.

– Гришенька, мальчик мой, как мне приятны твои ладошки! Мне приятно, как ты касаешься меня … Я знаю, ты не очень любишь, когда я тебя тискаю, но ты терпишь, а мне это так приятно – погладить тебя …

Гриша чуть отодвинулся.

– Тебе правда приятно, когда я тебя … трогаю?

– Трогаешь? Разве ты не ласкаешь меня? Тебе это не приятно?

– Мне очень приятно … дотрагиваться до тебя … И немного … стыдно … – Гриша смутился. – Вот как сегодня утром, когда ты была голая …

– Стыдно? Чего?

– Я не знаю … Мне иногда так хочется тебя погладить …

– Правда?! Гришенька, так почему же ты этого не делаешь? Ты стесняешься, да?

– Да …

– Пожалуйста, не стесняйся, хорошо? Мне так приятно, когда ты меня обнимаешь … и гладишь … Не стесняйся, это ведь так естественно … И ничего не надо бояться, и если что-то будет не так, мы с тобой всегда разберемся … Ведь правда?

Гриша прижался лицом к ее груди – она почувствовала, как он двигается, ощущая лицом упругость и мягкость ее нестесненной бюстгальтером груди, и ей стало так хорошо. И чуточку тревожно.

– Правда …

ПАПА, МЫ СОСКУЧИЛИСЬ!

– Папа, как хорошо, что ты пришел! Мы так соскучились.

– И я соскучился!

Свиридов погладил Гришу и поцеловал Тоню.

– Как хорошо посидеть с вами!

– Чур, я тут!

– А я – тут!

Тоня и Гриша устроились на диване по бокам Свиридова. Тоня быстренько поджала ноги, подлезла под руку к мужу и прижалась к нему. Гриша пристроился к отцу с другой стороны.

– Ну, и чем же вы сегодня занимались?

– Ну, Тоня мне сегодня немного попозировала … Я хочу написать ее портрет, папа.

– Давай, давай. А как занятия?

– Нормально, только вот дяди Левы нет.

– Завтра можешь пойти к нему позаниматься. Тут недалеко, на лыжах ты минут за двадцать дойдешь. Там еще женщина есть – ее зовут Дина Егоровна Утечкина … Это любимая женщина нашего Левушки, они давно не виделись … Ей пришлось нелегко и шла она издалека … да и настоящее имя у нее другое …

Тоня обхватила Свиридова руками и почувствовала, как ее рук коснулся Гриша – он погладил тонину руку.

– Толя, а нельзя ее как-нибудь сводить к нам в подвальчик? Ей одеться не помешает. И вообще …

– Вообще – это ты верно сказала, а главное – так правильно.

– Пап, не смейся над Тоней! Я ее люблю.

– Я ее тоже люблю. – Свиридов наклонился и поцеловал Тоню. – А вылазку в подвальчик мы им завтра организуем …

– А что интересного было сегодня у тебя?

– Особенно интересного, пожалуй, было не так уж и много. Ездили мы с Леной сегодня на машиностроительный завод, договорились насчет изготовления станин для установки. Заехали на обратной дороге к жене одного сварщика, она ногу сломала, а там трое маленьких детей.

– Надо чем-то помочь? – встрепенулась под мышкой у Свиридова Тоня. – Давай, я съезжу? Или мы с Гришей съездим?

– Там жена и дочка Поликарпа Михеевича помогают – у них дом почти рядом, только выходит на другую улицу. С ребятишками побаловались, с женой и дочкой Михеича познакомились.

– И какая она? – это спросил Гриша.

– Жена у него красавица. Да и дочка – Арина, младшая – очень приятная. Ну, что еще? Приветы всем вам через Мари прислали. И дед Василий, и баба Галя, и Уля, и Ника, и все-все-все. Мари пишет, что ездила в интернат, передавала от нас приветы, а когда Уличке передала привет от Мальчика, так та после этого ходила за Мари, как привязанная.

– Мальчик просил передать Уличке, что он думает о ней, – серьезно сказал Гриша.

– Да, и она передала ему то же самое.

– Милые дети …

Потом, когда Гриша ушел спать, Тоня рассказывала Свиридову.

– Знаешь, мы сейчас сидели втроем, я тебя обняла, а Гриша нашел мои руки и стал их гладить …

– И что?

– Мне было очень приятно … Мне захотелось быть и тут, у тебя под мышкой, и там, с другой стороны, с Гришей – чтобы обнять и его. Он уже не так вырывается, когда я обнимаю его …

– Ты позировала ему раздетая?

– Да.

– Не возбуждает его твоя нагота? Он ведь уже большой мальчик.

– Его, как мне кажется, больше возбуждает неполная нагота … как и вообще всех вас, мужиков … А к полностью обнаженному телу он привык.

– Ты знаешь, я тут его мыла, терла его мочалкой … ну, в общем, везде терла … Толя, ну ты чего! Бессовестный … соблазнитель … Перестань! … хулиган … я еще хочу … и еще …

– Я его везде терла, он позволял и не стеснялся, и не … не возбуждался, как некоторые …

– Ты с ним поаккуратнее – все-таки большой мальчик.

НАПАДЕНИЕ НА КАРЦЕВУ. ГРИША ПРИШЕЛ к ДИНЕ ЕГОРОВНЕ УТЕЧКИНОЙ

– Ле-ва, кажется, к нам опять гости. – Диана сидела и писала у окна, и поэтому первая увидела лыжника.

– Да? Это же Гриша – сын Свиридова.

– У них такой большой мальчик?

– У него. Антонина Ивановна ему не родная мать.

Диана убрала исписанные листки в стол и пошла вниз.

– Здравствуйте! Я Гриша Свиридов.

– Здравствуйте, молодой человек. Очень приятно, меня зовут Диана.

Гриша крепко пожал протянутую ему руку.

– Не совсем так. Вас зовут Дина Егоровна Утечкина. Можно мне звать вас тетей Диной?

– Можно … – растерянно ответила Диана.

– Привет, Григорий! Вы уже познакомились? – сверху спускался Худобин.

– Мы-то познакомились …

– Дядя Лева, позволь тебе представить Дину Егоровну Утечкину.

– Худобин Лев Вонифатьевич! Очень рад! … С вами, со Свиридовыми, не соскучишься.

– Я пришел позаниматься, дядя Лева. Папа просил передать, что он заедет за вами около тринадцати часов, чтобы вы были готовы.

НА ЗАСЕДАНИИ УЧЕНОГО СОВЕТА

Свиридов чуть опоздал на заседание Ученого Совета – все уже сидели вокруг стола.

– Простите, ребята. Дела …

– Опаздываешь, Толя! – укоризненно сказала Ерлыкина.

– Я больше не буду. – покорно пообещал Свиридов. – Саша, веди заседание. Я пока посмотрю протоколы.

Баранов начал заседание, а Свиридов стал листать тетрадь с протоколами заседаний Ученого Совета. Аккуратным почерком Полины Ерлыкиной кратко излагались обсуждаемые вопросы и выступления, подчеркнутые карандашом шли немногочисленные пункты решений и две обязательные страницы для соображений членов Совета.

Здесь уже аккуратности Полины в записях не было, писали разными почерками, ручками и карандашом, спорили друг с другом, но старались экономить место и не приводить пространных рассуждений.

Свиридов посмотрел – сегодня в зале не было обоих Лен – Долгополовой и Карцевой, не было Шабалдина, Неделина, Дмитриева.

– … последний этап – окончательная редакция и утверждение. Стадия обучения, как представляется, не займет много времени – чему учить людей, составляющих инструкции? Но безусловно перед допуском к работе – собеседование. Мы это уже обсуждали. Для новичков – да, инструктаж, проверка знаний и так далее, но для «старичков» – собеседование. Потап уже собрал стенд для тренировок операторов, на днях можно будет начать …

В дверь проник Мальчик. Он молча прошел через тщательно охраняемую дверь и стоящий на страже Разумеев помог ему открыть тяжелую дверь. Для Мальчика не существовало запретов и закрытых заседаний и совещаний – к этому привыкли и уже не удивлялись. Мальчик прошелся по залу заседаний, нашел себе удобное место и залег вблизи от матери. Казалось, его ничего здесь не интересовало, он даже закрыл глаза и положил голову на руку.

– Там можно не только тренироваться, там можно отлаживать излучатели. Мы уже начали модернизацию. Кстати, нужно будет обсудить – в процессе модернизации Медяков предложил одну штуку и мы реально можем повысить разрешающую способность … Да, да, вопрос спорный! Но его усовершенствование позволит увеличить ширину полосы … Надо обсудить, лучше прямо у нас, в лаборатории.

– Записываем? Полина, запиши.

Свиридов «услышал» крик о помощи и «увидел» Лену Карцеву и верзилу в рабочем комбинезоне.

– Ну, ты, подстилка для начальников! То тебе не так, и это тебе не эдак! Ах, ты блядь сраная! Дешевка! Драная мандавошка! Что, жаловаться побежишь своему Свиридову? Да имел я его … Кому ты нужна, пизда затраханая? Да я тебе сосать не доверю, сука подзаборная! – верзила замахнулся, но Лена, не защищаясь, ссутулившись пошла от него.

Свиридов отошел к окну, прикрылся шторой, попытался установить контакт с Леной. Та горько плакала, скорчившись в углу душевой.

– Толенька, милый, за что? Что я ему сделала? Я же … Он не делает, как надо … За что он меня так? – казалось, что Лена вот тут, рядом, и достаточно протянуть руку. Она вытирала слезы грязной рукой и Свиридов вынул из кармана платок и протянул ей.

Лена взяла платок и стала вытирать слезы, лицо. Соскользнувшие с запястья тяжелые часы мешали ей и Свиридов, расстегнув браслет, снял часы и погладил ее руку.

– Успокойся, Леночка, успокойся. Он больше не подойдет к тебе, не оскорбит тебя. У него же всего две извилины, и те от притолоки, о которую он долбанулся с перепоя. Что возьмешь с бугая без мозгов?

Он взял из ее руки платок и стал сам вытирать ей лицо, глаза, а потом взялся за ее нос и она высморкалась.

– Да … Бугай … А все равно обидно … Разве я такая?

– Ты – чудесная. Ты – изумительная. Ты – прекрасный и добрейший человек. И тебе уже сейчас жалко этого идиота.

– Верно … Ты так хорошо меня знаешь … Ладно, я пошла … Ничего, не волнуйся за меня, я переживу … Спасибо тебе, Толенька!

Свиридов отошел от окна – в руке его лежали тяжелые часы Лены Карцевой. Он снял телефонную трубку.

– Воложанина. На «Аннушке» есть монтажник из города – рост около ста девяноста, вес сто, лицо квадратное, волосы короткие, черные, на подбородке шрам, комбинезон меховой защитный с серым мехом, на пальцах правой руки наколки. Доставить ко мне в кабинет. Вякнет – упаковать. Я на четвертом этаже.