Гелла – дочь Одина Одноглазого

– У нас нет выбора, Гелла, – поник головой Фокс. – Нет выбора… Нам придется отпустить ее. Там ей будет хорошо. Ее тоже будут любить. Просто она будет одна. Какое-то время она, конечно, погрустит, но потом привыкнет. А мы останемся вдвоем, как и раньше. Другого не дано… Не дано…

Я нахмурилась и пошла в уголок обдумать слова Фокса. Как все это было печально и несправедливо! Бедная малышка Лиса! Ей еще так нужна была материнская ласка! Конечно она здорово подросла и окрепла… Но все равно, как же жаль!..

…Пока я переживала в углу, Ма быстро собралась, вызвала злобно рычащую перевозку для людей на круглых лапах, люди называют их "машинами", нас мгновенно посадили по нашим домикам-переноскам, не дав даже взглянуть на спящую Лису, и мы отправились в городскую квартиру, чтобы жить там без возможности общения с больной малышкой.

Дачный сезон оказался весьма короток, да еще и кончился так трагически. Мы с Фоксом сильно переживали, переглядываясь в пути, но молчали, потому что сказать уже было нечего.

Прибыли мы быстро, привычный запах дома успокоил нас и мы, утомленные переживаниями и дорогой, заснули.

Коты – фаталисты по своей природе. Мы быстро привыкаем к смене образа жизни, потому что ничего из произошедшего уже не изменить и поэтому нет смысла об этом переживать. Па остался с Лисой, а мы с Ма. Нам нужно было срочно разъехаться, чтобы не подцепить Змей Печали, которых Белые Шаманы людей искали и пока не нашли в нашей крови. Но, как сказала Ма, это еще не факт, что какая-то шустрая змейка не притаилась где-то глубоко-глубоко и потом не покажет свою уродливую плоскую голову. Болезнь еще могла проявить себя и в наших телах. Поэтому Белые Шаманы стали проводить ритуалы изгнания возможных притаившихся гадов. Они кололи нас иглами и пугали змей снадобьями. Ма все время повторяла слово "интерфероны". Наверное это было заклинание, которое нужно было произносить постоянно. Каждые три дня нас носили Белым Шаманам, и все повторялось снова.

Нам ужасно не нравились эти обряды. Было очень больно, и часто мы не могли сдержать крика, но приходилось терпеть, раз так решили люди. Ведь мы им верили.

Мой глаз, как ни странно, перестал течь, и воспаление наконец прошло. Наверное помогли заговоры и иголки Шаманов. Они испугали моих Змей, и загнали их в угол.

Мы с Фоксом чувствовали себя хорошо, только немного скучали по Лисе, все думали, как она там? Па часто присылал Ма ее плоские изображения и даже иногда они двигались, как живые. Это было волшебством людей. Мы смотрели и видели, как она быстро растет! Лиса стала так похожа на Фокса, что я начинала их путать, думая что Па прислал не ту картинку. И только по отсутствию глаза я понимала, что это маленькая Алисия.

– А нет в твоей памяти подходящей легенды на счет болезни, которую не может вылечить никто, даже Шаманы людей? Неужели Лиса обречена и ничего нельзя сделать? – спросила я как-то перед сном Рыжего Фокса.

– Я знаю много легенд, Гелла. Большинство из них мне рассказывала моя мать долгими зимними вечерами. Она чувствовала во мне задатки лидера и знала, что вождём могу стать только я. Поэтому обучала меня, пока у нее была такая возможность, передавая свой опыт и знания.

Я помню одну легенду о молодой кошечке, которой Солнечный Кот подарил жизнь ценой ее служения ему в небесных чертогах. Ведь сам он очень занят каждодневными делами в нашем мире и ему некогда следить за своей норой, обновлять свою подстилку из белых шкурок облачных мышей, выгребать остатки трапезы, собирать для Трех Кошек Радуги мышиные хвостики для плетения кос жизни, да и много других хлопот, конечно, вплоть до того, что его некому было будить по утрам, а он известный засоня. Представляешь, если Солнечный Кот вдруг не проснется и не выйдет гулять вовремя? Что произойдет тогда? Даже не хочется об этом думать! Вот для этого у него имеются служительницы – молодые и очень красивые солнечнорыжие кошечки. Они ухаживают за ним, расчесывают два раза в день его огненную шкуру, и искры летят с их чесалок! Они приглаживают ему усы, промывают утренней росой его глаз, подают завтрак и провожают в долгое странствование по небу. Их дело очень важное, поэтому даже Лунная Кошка не имеет возможности навредить им, хотя ненавидит их всеми фибрами своей холодной души.

– А откуда у него берутся эти кошечки? – спросила я заинтересованно. – Они что, с Земли? Смертные?

– Да, – продолжил Фокс, – они были смертными, пока не попали в услужение Солнечному Коту. Все эти рыжие красавицы когда-то были обычными земными кошками, по разным причинам приговоренными Радугой к скорой смерти. Некоторые из них рождались больными теми болезнями, от которых нет спасения; некоторые были уничтожены Лунной Кошкой из ревности, когда Огненный Кот останавливал на них свой взор, горящий любовной тоской; а были и такие, что умирали в тяжелых родах, дав жизнь детям Огненного Кота. Кот берет в услужение только тех, к кому, по его мнению, судьба была чрезвычайно несправедливой. По своему положению он имеет право спорить даже с Тремя Кошками Радуги, ведь он велик!

Такая история случилась с одной из лесных кошек, на которую лунная красавица наслала своих верных слуг – Змей Печали, приревновав к огненному повелителю. Кошечка была очень молода и неопытна. Звали ее Рыжуха. В своей стае она была единственной, носящей мех цвета огня, и все молодые кошечки на выданьи завидовали ее роскошной шубке.

Когда она бежала по лесу, то с высоты птичьего полета казалось, что по траве пробегает живая молния. Огненный Кот, хоть и имеет всего один глаз, но очень зорок! Он увидел этот перемещающийся костерок и заинтересовался кто же это? Познакомившись поближе с Рыжухой, Кот увидел насколько она хороша, воспитана и умна. Они вместе бродили ночами по лесным тропкам, рассказывая друг другу чудесные истории. Но Кот не учел, что ночь – время владычества Лунной Кошки, и она пристально наблюдает за всем, что происходит на Земле, широко раскрыв свой белесый глаз.

Конечно лунная дева заметила два блуждающих огня в темноте леса и разглядела кто именно был спутником Рыжухи. Гнев взыграл в холодном сердце! Кошка не умела любить, но зато могла люто ненавидеть. На следующий день она ничего не сказала Огненному Коту, но поклялась отомстить рыжей кошечке.

Подняв из Черных болот Змей Печали, она приказала им отправиться в путь и зажалить ничего не подозревающую молодую кошечку до смерти, передав ей все возможные болезни.

Змеи, вожделея вкус новой крови, ринулись на поиски указанной жертвы. Конечно они быстро нашли ее, отдыхающую на мягкой траве после бессонной счастливой ночи с Огненным Котом. Быстро окружив Рыжуху и отрезав ей путь к отступлению, Змеи накинулись на нее и укусили. Каждая Змея несла в себе страшную болезнь. Если после укуса одной из них шанс выжить еще оставался, то после нападения нескольких, это было невозможно. Чаще всего смерть была почти мгновенной, но в этот раз Рыжуха успела мяукнуть и закричать.

– Мой Господин, Огненный Кот, посмотри на небывалое злодейство и накажи виновных! Я умираю безвинной и преданно любящей тебя! Я ухожу на Радугу и мое сердце станет вечно страдать о невозможности общения с тобой! Прощай, о, великий! Прости, что не смогу прийти сегодня ночью на встречу с тобой! Прости и прощай!

Это были последние слова Рыжухи. Количество яда было так велико, что убило ее почти мгновенно. Она уже не могла говорить, лишь смотрела угасающим взором в небеса, мечтая последний раз встретить взгляд своего возлюбленного.

Кот услышал ее и посмотрел вниз. Увидев умирающую Рыжуху и груду змей, продолжающих жалить ее уже почти мертвое тело, Кот страшно разъярился и метнул в них огненный протуберанец, который мгновенно спалил страшных гадов, не оставив от них даже пепла. Окутав-обняв Рыжуху своими солнечными усами, он остановил действие яда, но лишь настолько, чтобы ее дух не умер. Тело, пропитанное ядом Змей, уже было мертво, и никто, даже сам Огненный Кот, не мог бы его оживить.

– Рыжуха, дочь Мурруна, – загремело в небесах, – ты не сможешь больше жить на Земле, но будешь в небесах, рядом со мной! Отныне и до скончания века ты останешься одной из хозяек и возлюбленных в моих покоях отдохновения. Там нет власти Лунной Кошки, и лишь моя любовь и благодарность за верность заполнят твои дни. Я вручу тебе звёздные ключи от опочивальни, и ты станешь приходить ко мне, чтобы рассказать свои чудесные сказки мне на ночь. А Лунной ревнивице, посмевшей оборвать жизнь, которую она не давала, я запрещаю каждый день полностью открывать глаз! Отныне она может распахнуть его широко только один день в месяце. И это будет называться Полнолунием. Остальные ночи он будет постепенно открываться или закрываться, и будет один день в месяце, когда она полностью закроет свой глаз! И день этот станет называться Новолунием. Это наказание за преступление будет длиться вечно, и не подлежит ее деяние прощению! Да будет так!

Кот ударил хвостом с такой силой, что расколол континент на несколько частей. Поднялась страшная буря из пыли и песка и ослепила Лунную Кошку. Глаз ее тут же закрылся и теперь она вынуждена вечно умываться, прочищая глаз от пыли и песка. Он открывается постепенно в течение месяца и есть только один день, когда она имеет возможность видеть все, что происходит на Земле. Таково суровое наказание за предумышленное убийство безвинной Рыжухи…

– Ты думаешь, что Алиса когда-нибудь тоже удостоиться чести служить Огненному Коту в его покоях? – спросила я, очарованнвя легендой.

– Конечно, Гелла, по-другому и быть не может! – убежденно промурчал Фокс. – Она – безвинная, рыжая и уже отдавшая свой выкуп Радуге. Рождена больной, прошедшая мучительный путь выживания, укушенная подлой Змеёй Печали и не имеющая шансов на выздоровление. К тому же она очень воспитана, умна и чрезвычайно красива. Именно таким девам Солнечный Кот дает вечную жизнь и дарит вечную любовь, поверь мне…

…Иногда Па давал нам послушать как Лиса мурчит. Ма клала рядом с нами что-то черное и плоское и из него раздавался голос Па и мурчание Лисы. Это было какое-то человеческое чудо. Лису и Па было не видно, но слышно. Тогда мы с Фоксом клали морды на этот предмет и громко мурчали в ответ, передавая Лисе привет. Так мы и перемуркивались друг с другом, рассказывая о своей жизни и маленьких новостях. Ма гладила наши спины и чесала за ушами, а Па гладил Лису, она рассказывала нам об этом. И еще она говорила, что очень счастлива сейчас, потому что любит и любима самым дорогим на свете человеком – ее Па.

…Под общее мурчание мы засыпали, и нам снились наши прошлые забавы и проказы, как прекрасные воспоминания, которые уже никогда больше не повторятся…

PS

…Когда мы приняли в свою семью Лисочку, мы знали, что она очень больна. По ее раздувшемуся, гноящемуся глазу это было ясно, как божий день. Немедленно отвезя ее к ветеринару, мы сдали анализы на четыре самые распространенные инфекции. Поскольку Геллочку мы брали из этого же места, то предположили, что и заболевания у Лисы могут быть подобными. Тем более, что и история с глазом была совершенно аналогичной.

Но мы просчитались. Лиса оказалась больна лейкозом. Очень заразным и неизлечимым заболеванием.

Я узнала об этой болезни совершенно случайно. Одна из моих знакомых рассказала о своем умершем от лейкоза котике. Я никогда раньше не слышала о кошачьем лейкозе, о том, что болеют только коты, что это очень заразно и совершенно неизлечимо. Как мне потом объяснила ветеринар, лейкоз подобен человеческому СПИДу. Иммунитет постепенно перестает работать и животное умирает от инфекций, бактерий или опухолей. Никакой особенной терапии не существует. Проводится только лечение появляющихся осложнений. Бывают случаи, что кошки с таким диагнозом живут достаточно долго, если быстро не "включается" опухолевая стадия. При хорошем уходе, в теплом доме, без стрессов, операций и на качественном корме, кошки могут прожить даже десять лет. Но это скорее исключение, чем правило. Чаще срок их жизни ограничивается полутора-тремя годами. И болеют они подобно людям с вирусом СПИДа, и умирают от того же.

Нащупав как-то у Лисы мягкие пухлые шарики за ушками, пролечивая в очередной раз ее непрекращающийся насморк, я сопоставила это с описанием лейкоза и тут же повезла всех троих на обследование.

Надо сказать, что предыдущие анализы, сделанные Лисе после удаления лопнувшего глаза, и Геллочке, после того, как у нее вдруг воспалился ее больной глазик, показали ложноположительный кальцивироз у обоих. Почему это ложноположительный результат, нам объяснила ветеринар. У Геллы и Фокса были весенние прививки от кальцивироза, и ни у кого из них не было его симптомов.

Нужно было искать другую болезнь, но на остальные инфекции ПЦР был отрицательным.

Большой недостаток наших врачей, повсеместный недостаток, что мало кто по-настоящему озадачивается твоими проблемами всерьез и берет на себя труд подсказать несведующему пациенту на что еще можно проверить больное животное.

Так получилось и в нашем случае. Мы не знали о лейкозе кошек, когда взяли Алисию, и никто нам не подсказал, что подобранного с улицы котенка стоит проверить на этот смертельный вирус.

Животных разрешили свести для совместного проживания, так как Алисии назначили лечение от кальцивироза, а Гелла и Фокс не могли им заболеть в силу привитости. Пролечившись положенное время и не достигнув результатов (с глазом стало только хуже, а Лиса продолжала чихать) мы снова сдали анализы и получили титры на кальцивироз выше предыдущих.

Я перестала понимать в чем дело и запаниковала. Вот в это-то время мне и довелось услышать рассказ о лейкозе… Сопоставила описание симптомов возможного воспаления лимфоузлов, ложноположительного невылечивающегося кальцивироза, созвонившись с нашим московским ветеринаром, спасшим Геллочку, мы поехали срочно проверять всех троих на вирусную лейкемию.

Положительный результат дала только Алисия. Заодно всем сдали клинический анализ крови. Его сделали при нас. У Лисы эритроциты оказались низкими, а у Геллы наоборот высокими. Нормальный по всем показателям анализ дал только Фокс.

Дома я прочла всю найденную в интернете информацию по этому страшному заболеванию, снова созвонилась с ветеринаром и мы приняли решение срочно отделить доказанно больных животных от возможных незараженных. Прочитав подробности о чрезвычайной заразности вируса, мне не верилось, что Фокс и Гелла могут оказаться здоровыми. Инкубационный период в четыре месяца оставлял нам много времени для беспокойства, что болезнь все же проявит себя. Но я прочла также, что можно помочь контактировавшему животному победить этот вирус и не заболеть. Обсудив тонкости с врачом, которая выразила большое сомнение в действенности такого метода, мы приняли решение провести Фоксу и Геллочке ударную терапию интерферонами кошек, что и было выполнено. Каждые три дня мы ходили на уколы двух интерферонов кошек – интерлейкина и фелиферона. И так пять сеансов. Уколы были очень болезненными, и мои хвостики кричали от боли и страха. Но это был наш маленький шанс попробовать победить возможное заражение, и мы его не потеряли. Через две недели после окончания терапии, мы снова сдали ПЦР на лейкемию, и она снова оказалась отрицательной. От радости я пела и никак не могла поверить в нашу удачу, ведь Алиса и Гелла общались очень тесно, вылизывая друг друга. Они спали вместе и ели из мисок друг друга. Полтора месяца бок о бок. Как можно было не заразиться при таком контакте, я не представляла. Но анализ это подтвердил. В то же время перепроверили и Алисию, в надежде, что могла закрасться лабораторная ошибка. Но нет… Мы получили снова положительный ПЦР. Через месяц проверили снова – и снова положительный… Сомнений больше не было. Алисия неизлечимо больна. Пока она себя чувствует прекрасно. Хорошо ест, играет, бесится, как обычный здоровый котенок, и совершенно не осознает, что песочек в часах ее жизни неумолимо ссыпается вниз. Иногда я ловлю себя на мысли, что не знать своего будущего это большое счастье. Ты живешь полноценной жизнью, не ущемленный переживаниями о конечности твоего срока. Животные в этом смысле совершенно счастливы. Они живут каждый день, как последний, и тревога о будущем не мучает их. Разве это не счастье?

Алисия проживет столько, сколько ей будет отмерено в доме моей матери, окруженная любовью и заботой. Фокс и Гелла будут перепроверены еще раз через месяц. Если анализ останется отрицательным, мы сможем наконец вздохнуть спокойно. Произойдет чудо или, возможно, это будет чудом интерферон-терапии – этого мы никогда не узнаем. Но ведь важен конечный результат, не правда ли?

Ах, непреступным, вечным, как скала,

Хотелось бы мне в жизни этой быть!

Но тщетно все.

Жизнь эта такова,

Что бег ее нельзя остановить!

(Яманоуэ-но Окура)

ГЛАВА 15. ТЕПЕРЬ НАВСЕГДА…

…Шло время. Мы с Фоксом ежедневно "гуляли" на балконе, наблюдая, как на смену яркой летней зелени приходит теплая палитра "золотой осени". Я все время дразнила Фокса "осенним котом", ведь его рыжая шерсть была цвета опавших листьев. За окнами часто бывало пасмурно и моросил дождик, но рядом со мной постоянно находился горячий потомок Солнечного Кота.

Иногда Фокс говорил, что моя шерсть на ярком солнце напоминает ему тлеющие угли. Так, желающий вырваться наружу огонь, скованный плотью горящего дерева как бронёй, перебегает с волокна на волокно, высовываясь на миг из самой глубины полена и тут же прячась вновь.

Фокс вообще всегда был мастером красноречия и умел описать свои впечатления так красочно, что если даже ты сам этого никогда не видел, то после его рассказа у тебя складывалось стойкое ощущение, что ты присутствовал при этом лично.

– Ну конечно! – ответила я Фоксу на этот своеобразный комплимент. – Ты же сам говорил мне, что я Грозовая Дева, дева бури. А ты видел грозу, когда черные тучи застилают небо и сквозь них то и дело пробиваются сполохи огня? Наверное так и должна выглядеть грозная валькирия, управляющая стихиями. Ничего удивительного!

Фокс посмеялся над моими объяснениями, согласно лизнул в нос, и завёл свою бесконечную мурчательномонотонную песенку. Так он делал, когда был совершенно счастлив и спокоен…

…Да, мы успокоились. После переезда и осознания потери для нас Лисы навсегда, сначала нам было очень трудно. Я так привязалась к этому рыжему лучику-непоседе, который привнёс в мою жизнь незабываемые эмоции, дав возможность почувствовать себя матерью. Фоксу это уже было не впервой, ведь он вырастил и воспитал меня с возраста еще более юного, чем у Лисы. Но я… У меня не было подобного опыта, и все произошло впервые. Я никогда не ощущала себя такой нужной кому-то, такой необходимой и сильной. Ведь мне доверилось маленькое существо, слабое и беззащитное. Алисия искала помощи и материнской любви, которую ей могла дать только кошка. Я сама росла сиротой и знала, что переживает душа маленькой крошки теряя мать.

Когда мы внезапно расстались с Лисой, она уже заметно подросла и окрепла, освоилась в доме и привыкла к нашим людям. Она сама научилась ухаживать за собой, перестала бояться громких звуков, сама себя занимала играми.

И все же, нам с Фоксом было гораздо проще – ведь мы остались вдвоём, а Лиса всю жизнь проживет одна…

От этих грустных мыслей сокрушительное желание любить и заботиться о ком-то накрывало меня снова, и я громко пела Песни Любви, не считаясь со временем суток и желанием слушателей. Мою грудь разрывала мучительная нежность, сердце ныло и сжималось от сладкого предчувствия. В эти моменты моя песнь звучала особенно пронзительно, переходя в крик отчаяния.

Когда в окно заглядывал глаз Лунной Кошки, я рассказывала ей о своей тоске, о тайных мечтах, которые толком не могла описать, потому что не отдавала себе в них отчета. Когда бледный лик луны сменял глаз дневного светила, я кричала в лицо Огненному Коту, что люблю его и хочу обрести крылья, чтобы валькирией, властительницей бури, воспарить над землей и подлететь к нему, прижаться мокрым носом к его раскаленным лучам-усам, укутаться ими и обрести покой.

Но Кошка только пусто и равнодушно пялилась на меня, не отвечая, а Огненный Кот яростно вращал глазом, сопереживая, но не имея возможности помочь. Он протягивал ко мне свои усы-лучи, но они упирались в стекло окна и не проходили дальше. Только ветер иногда сиротливо подвывал в тон моей песне, когда глаз Кота заслоняли тучи серых облачных крыс и с неба начинали хлестать Слезы предков. Поселенцы Радуги сочувствовали мне и рассказывали, что у них там никто не поет подобных песен. Вечная, ничем не омраченная любовь царит на Радуге. Она не привязана к телесным ощущениям и поэтому высока и безмятежна. Они не могут помочь, но желают мне обрести душевный покой и избавиться от мучительного зова плоти.

Я ходила хвостом за Ма днем, кричала ей в ночи прямо в уши:

– Помоги мне! Я совсем измучилась! Сделай хоть что-то! Подари мне покой!

Ма прижимала меня к себе, ласково гладила и ласкала, шепча в мои оглохшие уши всякие нежности. Соленая вода снова текла по ее щекам, но я не могла долго усидеть на ее руках, вырывалась и снова и снова бродила по дому, крича от душевной боли.

Фокс вздыхал, глядя на меня и отчаянно зевал. Ведь я не давала спать и ему…

…По мнению Ма и Белых Шаманов людей я совсем окрепла, хотя и сейчас на меня иногда нападал затяжной кашель, как в период болезни. Легкие сильно пострадали тогда. Полное восстановление не было возможным. Последствия тяжелого воспаления останутся навсегда, напоминая о себе таким кашлем.

Но все же я чувствовала себя очень хорошо и была сильна, как никогда…

…Люди помогли мне…

Как они обычно помогают в таких случаях…

Я проснулась, совершенно не осознавая себя. Где я и кто я. Сначала я не могла пошевелиться. Только стала различать свет. Постепенно ко мне возвратилась возможность движения. Вместе с ним накатила паника. Лапы хотели ходить, и я просто бродила кругами, заваливаясь время от времени на бок, натыкаясь мордой на какие-то предметы. Перед глазом все плыло, мутило, движения что-то сковывало, но я не понимала что. Чьи-то руки нежно ловили меня, гладили и пытались удержать на месте, чтобы я не билась головой обо все подряд. Я вырывалась и снова и снова пыталась куда-то бежать, скорее, скорее от этого страха и тупой боли в правой глазнице. Потом силы кончались, и я падала и забывалась коротким сном там, где пришлось. Немного отдохнув, я снова начинала бессмысленный бег от чего-то ужасного, преследовавшего меня. Какое-то время спустя я стала различать предметы и лица, слышать голоса. Рядом со мной оказался рыжий крупный кот, который нюхал меня и пытался лизнуть.

– Кто это такой? – пронеслось в моей голове.

– Опасность, опасность! – зазвенели инстинкты.

– Как ты, Гелла? – спросил незнакомый кот. – Выглядишь ужасно. Тебе очень плохо?

– Шшшшшшшш! – зашипела я на кота и попыталась ударить его по морде лапой, отчего меня повело в сторону, и я снова брякнулась на бок.

– Уйди, поцарапаю! – рычала я, не узнавая рыжего. – Убирайся! Это мой дом! Вон! Вон! Шшшшшшшшш!

Я махала и махала на него передними лапами, пошатываясь, и еле передвигая задние, брела за ним и гнала, гнала…

Мне казалось, что я его стремительно преследую. Кот действительно убегал, но отбежав немного, останавливался и смотрел на меня со странным вопросительным выражением на морде. Он не отвечал на мою агрессию, не пытался защититься, просто уходил…

…Рядом со мной все время находилась Радужная женщина. Я вспомнила ее быстро, как только смогла хоть немного соображать. Это была Ма. Она гладила меня, баюкала, уговаривала и все время что-то пыталась стереть с моей морды.

Ужасный голод вдруг накатил на меня. Казалось, что я могу съесть огромную мышь целиком с костями и шкурой.

Мне дали поесть, но пасть не слушалась меня, челюсти не хотели жевать, а язык был совсем чужим. Ма это поняла и дала мне что-то полужидкое и ароматное. Я с трудом слизала. Было очень вкусно, запах будоражил ноздри. Чуть позже я смогла жевать мягкие мясные кусочки и пить молоко, макаясь в него носом и отфыркиваясь. Голова еще не слишком хорошо держалась. Я ела жадно, часто и не чувствуя насыщения. Ма не ограничивала меня, давая понемногу, чтобы все усвоилось.

К вечеру сознание более-менее прояснилось, и я начала узнавать рыжего кота.

– Фокс это ты? – спросила я, подойдя к нему шаткой походкой.

– Ну наконец ты меня узнала! – облегченно вздохнул кот. – Я уже начал бояться, что твою душу забрал Гарм, огромный злобный четырёхглазый пёс, который охраняет вход в мир мёртвых.

– Какой еще Гарм? – спросила я. – Не знаю такого и знать не хочу! Мне уже лучше, я узнаю тебя, расскажи мне про Гарма. И почему ты сказал, что он собирается забрать мою душу?

– Ты так странно себя вела, – продолжил Фокс, – что было похоже, что тебя преследует Лунный Пес со своей сворой. Гарм – это и есть Лунный Пес. Так переводится его имя. Его породили бог Локи и великанша Ангрбода. Они посадили страшного полупса-полуволка на цепь в пещере Гнипахеллир, возле входа в царство мертвых, чтобы он нес караульную службу.