Ведунья. И сказание об Алеке Скитальце

– Месяц, Предводитель, – угрожающе сказал он останавливаясь у выхода из шатра, – время пошло.

Серая делегация также поспешила вон.

Рокфеллер поманил мастера к себе и тихо сказал:

– Беда низко пролетела.

Его лицо было очень серьезно.

– Они теперь за тебя взялись, Странник. Не забывай, что им всё известно, – добавил он.

«Известно про Тёмного Стрелка? – ужаснулся Моряк. – Но почему тогда не арестовали?»

– Не арестовали, потому что хотят использовать меня как наживку, – спокойно сказал Странник.

Моряк даже не удивился, что мастер прочёл его мысли.

– Теперь всё равно, Рокфеллер, – добавил Странник. – Скоро всё разрешится.

– Что ты задумал? – настороженно спросил Предводитель.

Он уважал Странника за силу и мастерство. За последние полгода, что тот был в его подчинении, успел понять – перед ним человек, который может изменить ход войны. Рокфеллер до смерти устал от игр с центральниками и был рад, что у себя на базе собрал смелых и независимых людей. Однако последнее время дела шли ни шатко ни валко. Ропот беженцев нарастал, несмотря на то, что защитники, да и сам Рокфеллер, жили так же бедно, как и они.

Однажды, вступив в контакт с эховцами, Предводитель успел убедиться, что среди них были достойные люди, потерявших веру в современный режим. Множество магических изобретений, используемых на базе, были добровольно переданы им эховцами. Разумеется, на базе велась тщательная работа по сокрытию магических источников, дабы не привлекать интереса Совета. Но факт был на лицо: они получали больше помощи от Эхо, нежели из Центра.

Потому Странник с Рокфеллером загорелись идеей выхода на контакт с лидером повстанцев, Тёмным Стрелком.

– Что ты задумал, Странник? – повторил Рокфеллер.

– Я видел его, Рокфеллер, – сказал мастер со странным выражением на лице. – Я видел Стрелка. Если не я, то его никто не остановит, – глухо добавил он.

Моряк с ужасом вдумывался в смысл его слов. Неужели Странник задумал убить собственного брата?

– Ты не можешь провернуть это в одиночку, – сказал Предводитель.

Тон его был спокоен – он не давал оценки сказанного Странником. Он знал, что повстанцы должны быть остановлены. Его это не радовало. Но если даже Странник не смог договориться с тёмным магом, то выход у них был только один…

– Не в одиночку, Рокфеллер, – прервал его мысли мастер. – Я могу взять Моряка…

Тот приосанился и навострил уши. Похоже, серьезнее этого задания ещё не было в его жизни.

– Ты возьмёшь бригаду новобранцев, – утвердительно сказал Рокфеллер, – предварительно их натаскав.

Странник нахмурился.

«Приехали», – подумал Моряк. Он уже давно ждал неладного. Ну не мог он себе представить нелюдимого мастера, обучающего целую ватагу молодежи!

– Рокфеллер, я думал, это просто предлог, – начал он, но Предводитель прервал его.

– Предлог оставить тебя здесь – да, но что ты думал, я могу сделать? Надо было, как ты говоришь, импровизировать на ходу. Документ настоящий, и подписан ненавидящим тебя Давлетом, так что отвертеться не получится, – с нажимом закончил он.

Странник хмурился всё больше и больше.

– Ты не можешь всерьёз думать, что я буду… – он с трудом подбирал слова, – учить этих ребят боевой практике?

Моряк не выдержал и прыснул. Оба говоривших в изумлении посмотрели на него, будто забыв, что они были не одни. Моряк поспешил объясниться.

– Прошу простить, сая… Просто это, правда, кажется невероятным – Странник, обучающий новичков…

– Если тебе это кажется невероятным, разведчик, то твоё место у мастера на побегушках, вместе с новобранцами отрабатывая все положенные часы. Я понятно выражаюсь, Моряк?

Казалось, Предводитель был раздражён до предела. Моряк сразу же потерял всякое желание улыбаться.

– Ты особый человек, Странник, я первый это признаю, – проговорил Рокфеллер.

Уже второй день его нервы были словно оголенные провода – готовы воспламениться в любой момент.

– Но ты забыл, ради чего мы всё это делаем, – продолжил он.

Предводитель устало посмотрел в окно, неожиданно появившееся рядом с ним.

Вечерело, и на улице, словно по мановению волшебства, магически медленно падал первый снег.

– Мы сражаемся не с безликим злом, а с людьми, уставшими молчать. Ты живешь в своём мире, прячешься от людского горя, нищеты, вражды… Когда всего этого становится слишком много, ты снимаешься с места – и в путь! Ты бежишь, Странник!

Рокфеллер не смотрел на мастера, но это было и не нужно. Его слова глубоко проникали в сердце слушающего, и он молчал, не желая прерывать целительного потока.

– Ты боишься ответственности. Я знаю, каково это, когда теряешь любимых людей…

Рокфеллер взглянул на Странника. Тот слушал, опустив голову.

– Эти ребята – это то, ради чего мы всё и делаем, понимаешь? Ты не можешь прожить жизнь в одиночестве, а потом удивляться, что мир пошёл прахом… Кто, если не ты, покажет им, как его сохранить?

«Эх, хорош, Рокфеллер, – восхитился Моряк. – Недаром он знаменит. Так заливает, что хоть записывай!»

– Они будут умирать, Странник, – сказал Предводитель, касаясь плеча мастера. – Ты всех не спасёшь.

Странник поднял голову, и в его глазах читалась глубоко засевшая боль.

– По крайней мере ты дашь им шанс выжить. Это не так уж мало.

Странник молчал. Рокфеллер больше не говорил ни слова. Он был занят. Концентрацией воли он передвигал окно на противоположную сторону шатра. И хотя там окно уже имелось, Моряку подумалось, что это был просто предлог, чтобы отвлечься и дать мастеру время подумать.

– Рокфеллер, ты удивительный человек, – наконец сказал Странник. – Я рад, что нас свела судьба. Но я буду ещё долго проклинать тебя за то, что ты втянул меня в эту заварушку! – улыбнулся он.

– Ну вот и порешили! – усмехнулся Предводитель. – Я могу с этим жить. Завтра тренировка в семь утра…

– В пять, и чтобы не опаздывали, – тут же холодно перебил Странник.

– В пять, так в пять! – покладисто согласился Рокфеллер. – Моряк проверит, чтобы все были вовремя.

И пока Странник докладывал Предводителю о встрече со Стрелком, Моряк никак не мог понять, чем же он так провинился и почему ему всегда доставалась самая незавидная работа.

Глава восьмая

Когда Тома вернулась в шатёр после разговора с Лётчиком, Северная притворилась, что спит, отвернувшись к стене. Тома пару раз её окликнула, но не дождавшись ответа, опять куда-то ушла.

«Наверно, пойдет посмотреть на торжество, – подумала Северная. – Ну и ладно, она мне всё равно не поверит. Подумает, что мне всё привиделось. Может, она и права… В любом случае, есть только один способ узнать наверняка – мне нужно во что бы то ни стало найти Старца!»

Северная спрыгнула с кровати так резко, что испугала медлительный, летавший по комнате лазер. Он задергался и на секунду погас, но тут же взял себя в руки и снова загорелся.

– Ты знаешь, где живет Старец? – без особой надежды спросила она его.

К её удивлению, лазерный луч задергался, словно моргая.

– Ты что, меня понимаешь? – не веря собственным глазам, ошарашено спросила Северная.

Лазер опять задергался.

– Ок, давай так, – соображала она, – если да, то моргни один раз, если нет – два раза. Договорились?

Лазер на секунду погас и снова загорелся.

– Потрясающе! – восхитилась Северная. – Чего здесь только нет! Так ты знаешь, где я могу найти Старца?

Луч опять мигнул. Северная захлопала в ладоши.

– Великолепно! – рассмеялась она. – Ты можешь меня к нему отвезти?

Лазер снова моргнул. Северная протянула руку и осторожно дотронулась до луча. Её обдало приятным теплом, как если бы она окунула руку в горячую воду.

– Ты не кусаешься?

Луч мигнул дважды.

– Тогда пошли, пока все на празднике, – сказала Северная выходя на улицу.

Луч прошмыгнул в проём шатра и завис в вечернем небе, сказочно подсвечивая медленно падавший снег. Казалось, что снежинки тоже были живые: да и не снежинки вовсе, а волшебные танцующие в воздухе эльфы. Северная с наслаждением вздохнула знакомую свежесть, напоминавшую родину.

Даже в жилом квартале были слышны отдаленные удары гонга и приглушённо игравшая музыка. Луч полетел на звуки, а Северная споро следовала за ним.

По дороге они встретили всего пару припозднившихся рабочих, да кое-где можно было увидеть отдыхающих защитников. Большинство домов пустовало.

– Привет, новенькая! – услышала Северная молодой задорный голос.

Это был Рамон, рабочий, которого Тома встретила в день приезда.

– А где твоя подруга? – спросил он улыбаясь. – Слушай, мы сегодня с ребятами идём на праздник – приходите и вы! Скажи подруге, чтобы обязательно приходила!

Из одного из шатров показалась голова рабочего постарше.

– Рамон, ну где ты пропал? – недовольно окинув взглядом Северную, проговорил он.

– Иду, Корсар, иду, – поспешно откликнулся парень. – Обязательно приходите! – шепнул он Северной и поспешно отошёл.

«Любят же тут праздновать! – усмехнулась она. – Похоже, любой повод для радости тут на вес лазера».

Северная всегда смеялась над этим выражением – ведь лазерный луч ничего не весил! Хотя, конечно, для человечества это однозначно был самый ценный ресурс. В последние десятилетия, когда южная зона стала покрываться снегом, лазер давал необходимые человеку свет и тепло. Приходилось признать, что некоторые старинные поговорки было трудно объяснить – ну что ж, ещё один вопрос для Старца!

Луч всё ближе и ближе подводил Северную к площади, а музыка из громкоговорителя звучала всё громче и громче. Скоро она уже могла разобрать слова, и её развеселили неказистые прибаутки, звучавшие с самодельной трибуны.

– Подходи, налетай

От защитника до лавочника!

– День-деньской отмечай

Векового Сказочника!

Северная уже подумала, что луч совсем и не знает, где живет Старец, а просто, как и всё живое, стремится в сторону большого скопления энергии. Однако перед самой площадью, где Северная разглядела немалую толпу зрителей вперемежку с разукрашенными потешниками, луч неожиданно свернул с намеченной траектории и повернул влево.

– Северная, Северная, ты куда! Представление только начинается! – окликнул её детский голосок. – Смотри, что у меня есть!

Северная оглянулась и увидела Воробья, несущегося к ней на всех парах. Он держал в руках раскрытую книжку, яркие картинки которой выпрыгивали со страниц в виде предельно живых двигающихся голограмм.

– Ты куда, Воробей, давай быстро обратно! – шуганула она его, чтобы не отстать и не потерять луч из вида.

Но ей была удивительно приятна эта детская привязанность, и она обняла его.

– Ну всё, беги! И книжку не потеряй! – крикнула она вдогонку убегающему мальчонке.

Тот уже ничего не слышал, протискиваясь в первые ряды поближе к сцене.

«Вот чумазый птенчик, какой-то из него вырастет защитник!» – подумала она и решила серьезно заняться его воспитанием.

Тем временем луч уже давно скрылся из вида. Ей пришлось пройти пару кварталов, прежде чем она заметила бледный огонёк, сияющий рядом с ареной.

«Лучистый, это ты?» – засомневалась Северная, однако тот мигнул, и она поспешила навстречу.

Арена выглядела довольно мрачно, поскольку единственным источником света было хранилище, по-прежнему освещённое многочисленными лазерами.

– И тут живет Старец? – удивилась Северная. Луч моргнул. Он полетел вверх, освещая кусочек агатового неба, и Северная наконец разглядела маленькую башенку, пристроенную сверху здания.

– Ага, а как он туда поднимается – в его-то годы? Он левитант? – сострила она.

Левитантами называли магов, способных летать. Но умение это было необычайной редкостью, и последние известные случаи отмечались ещё до начала войны, когда магия была в почете.

– Я не левитант, девочка, просто в здании есть портал, соединяющий залу и моё жилище.

Северная вздрогнула и обернулась. Неизвестно откуда, словно выплывая из темноты, появился Старец.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросила Северная совсем не то, что собиралась.

– Я и понятия не имел, – уютным голосом отвечал тот. – Просто увидел твой луч и решил проверить.

Он прошёл мимо неё ко входу в хранилище и, не оборачиваясь, проговорил:

– Раз пришла – заходи. Не думаю, что ты просто так оказалась тут.

Северная опомнилась от удивления и поспешила за стариком.

Они оказались в ярко освещённом помещёнии, напоминающем старинные придворные залы, какие Северная видела в одной из книжек. Всюду виднелись широкие светящиеся колонны, целиком состоящие из одних лазеров. Высокий потолок был украшен витиеватыми узорами, образованными лучами. Время от времени они изменялись, напоминая калейдоскоп.

– Поразительно! – прошептала восхищенная девушка, зачарованно следя за переливами света. – Это настоящая сокровищница!

– Свет всегда манил человека, – таинственно сказал старик. – Даже если он вырос во мраке.

– Но разве это не опасно – хранить здесь такую ценность? – удивилась Северная. – Так близко от Эхо?

– Откуда, ты думаешь, оно пришло? – вопросом на вопрос ответил Старец. – Знание?

– Знание? – не поняла она. – Ты имеешь в виду магов?

Северная задумалась.

– Подожди, ты хочешь сказать, что лазеры пришли к нам из Эхо?

Старец молчал, но по его улыбке Северная поняла, что она права.

Они прошли через залу и оказались перед дверным проёмом- голограммой. Это, по-видимому, и был портал.

– Но почему центральники оставили здесь такое богатство? – всё никак не могла понять Северная. – И почему половина лазеров всей базы находится здесь, в этом зале?

– Спрашивай те вопросы, на которые не знаешь ответов, девочка, – ласково сказал старик. – Времени почти не осталось.

Старик, по-видимому, имел обыкновение говорить загадками. Он сладко улыбнулся и исчез в портале.

«А на эти вопросы я должна знать ответы?» – с сомнением подумала Северная.

И вдруг она поняла. Центр не знал о залежах лазеров на приграничной базе: они бы никогда не оставили их здесь. В этом зале хранились бесценные магические ресурсы, спрятанные от взоров вездесущего Совета.

Северная шагнула сквозь портал. Ощущение было такое, будто бы она перевернулась в воздухе. На мгновение замерев, чтобы вернуть равновесие, Северная обвела взглядом келью, в которой она оказалась.

Повсюду виднелись книги – великое множество книг! Всех размеров и цветов, раскрытые и убранные в полностью загородившие стены бесконечные шкафы. Книги с рисунками, порхающими в воздухе, книги, испещрённые иноземными знаками, значения которых Северная не могла и предположить. Книги были везде: на полу, на столе, пристроившемся у маленького башенного окна, на шкафах и даже магически пришпиленные к потолку!

– Очень удобно читать засыпая, – прокомментировал Старец.

Северная решила ничему не удивляться.

– Ты умеешь читать мысли, Старец, – сказала она, не спрашивая, а как бы констатируя факт.

Он улыбнулся и проговорил своим убаюкивающим голосом:

– Это не такой уж редкий дар, девочка. Вот твой дар – раз в столетие, – добавил он.

Северная оторопела. Хоть она и обещала себе ничему не удивляться, с этим стариком просто невозможно было иметь дело. Одна манера говорить загадками чего стоила! Она начала раздражаться.

– Старец, ты принимаешь меня за кого-то другого, – сказала Северная. – И я тебя не виню! – поспешно добавила она, заметив, как вытянулось лицо старика.

Старец ничего не ответил и только выжидающе на нее смотрел. Северной показалось, что нечто похожее на жалость читалось в его лице.

«Он жалеет меня или себя?» – подумала она.

За окном было совсем темно, и пора было переходить к делу.

– Я пришла, чтобы задать один вопрос, – начала она.

– Если только один, то тогда чаёвничать не будем, – улыбнулся он ей.

Она не знала, что значит «чаёвничать», но слово ей понравилось.

«Милый старичок, – подумала Северная. – Только непонятно, зачем его держат на базе – какой из него боец?»

– Ты пришла узнать о своём видении, – напомнил ей старик.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Северная.

– Ты не думаешь, что для выжившего из ума старика, я слишком много знаю? – улыбнулся он.

Северная поняла, что с этим старичком надо быть острожным даже в мыслях.

Она подошла к приоконному столику и села. С высоты башни хорошо была видна главная площадь. Похоже, торжество было в самом разгаре: люди презабавно дергались из стороны в сторону, а воздушные акробаты выделывали немыслимые кренделя. «Начались танцы», – поняла Северная.

– Когда я очнулась после моего… видения, – начала она, – я слышала, как ты сказал, что я одна из вас.

Старец молча улыбался, и Северная начала терять терпение.

– Но как – тебя же не было рядом! – повысила она голос.

– Я был рядом, – спокойно сказал старик. – Только не физически.

– Хватит загадок, Старец! – взмолилась Северная. – Как можно быть рядом «не физически»?

Вдруг Старец, быстрый как ящерица, схватил руку Северной, и та закричала от боли.

…Все её тело немыслимо жгло, кололо и словно разрывало на части. Она в ужасе попятилась, озираясь по сторонам. Всюду лежали кровавые тела, и даже сама земля, казалось, окрасилась гранатовой краской.

Но это была не земля вовсе, а скалистая порода. Да, Северная стояла на каменном дне какой-то громадной пещеры, и всюду в воздухе парили огненные шары, освещая жуткое действо.

…Тело жгло невыносимо…

На небольшом каменном выступе над пещерным озером стоял человек.

…Сердце хотелось вырвать из груди, чтобы не чувствовать этой неистовой боли…

Человек в чёрном, окутанный тёмным ореолом смерти.

…Голова словно горела изнутри невидимым огнём…

Человек в чёрном, окутанный чёрным плащом.

…Невозможно было больше терпеть этой боли, она должна была это остановить…

Человек в чёрном поднял лук, целясь в бегущего человека.

…Она должна была положить конец этой пытке, любой ценой…

У бегущего не было шансов. Человек в чёрном прицелился.

…Она готова к смерти, она молила о смерти…

Человек в чёрном спустил тетиву. Бегущий упал…

Северная отдёрнула руку, и боль тут же прекратилась. Она часто дышала, а сердце, казалось, беспомощно било в барабан рёбер.

– Что ты со мной сделал, Старец? – дрожа всем телом, спросила Северная.

– Это ты, девочка, – старик смотрел на неё с невыразимым состраданием, – это ты сделала.

Глава девятая

Только доложив предводителю всё, что разведчики узнали об убежище повстанцев, Странник получил возможность остаться один. Он был этому несказанно рад, так как слишком многое случившееся сегодня нуждалось в переосмыслении. К тому же долгие годы одинокой жизни сформировали в жизни Странника определенные ритуалы, которым тот неукоснительно следовал.

Вечерняя практика и медитация были одними из них. Он предвкушал эти несколько часов уединения с природой, которая в тон его настроению была по-зимнему сурова. Каждодневные практики, направленные на концентрацию мысли и совершенствование тела, составляли основу жизни Странника. Он полагался на них так же, как рыба полагается на воду. И ничто не приносило ему такого блаженства, как заклинание, выполненное при достижении хрупкого баланса воли и её проецирования в материальный мир. В эти моменты левитанты отрывались от земли, а шаманы могли преображаться в избранного ими зверя. Древние традиции называли такие состояния нирваной, экстазом, трансом, а немногочисленное человечество, жившее сегодня, знало его под именем магии.

Он задумчиво брёл по пустынному кварталу, оставляя шумное празднество за спиной. Мыслями он был далеко от весёлой гуляющей толпы, неистовствовавшей перед лицом надвигающейся ночи. Странник снова и снова возвращался в пещерное царство.

Он ждал сегодняшнего дня двадцать лет. Многое могло бы быть иначе, если бы не трагедия юности, которая разделила братьев.

Но это было так давно.

«Много жизней назад», – подумал он.

Странствуя по миру, Странник поражался, как, в сущности, схожи судьбы и желания людей. Везде он встречал несправедливость и беззаконие, и везде неизменно вставал на защиту слабых. Такова была его роль.

Много раз он должен был умереть, сражаясь в неравном бою. Но он был маг – и это каждый раз спасало его в шаге от смерти. Он не страшился умереть, так как мало к чему был привязан, но чувствовал, что, возможно, есть в этой жизни ещё что-то, ускользнувшее от его внутреннего взора.

А магом он стал, подражая старшему брату. Нэйтан был с детства зачарован волшебством и проводил за книгами дни и ночи, прячась от родителей в живописном скалистом ущелье недалеко от родового поместья. Старший брат был его кумиром.

Сейчас ничто это не имело значения, а тогда их род принадлежал к числу сильных мира сего, и если бы всё сложилось иначе…

Родословная Странника уходила в глубь времён, беря истоки в тех днях, когда магия была неотъемлемой частью жизни человека.

Но постепенно волшебство стало вымирать, как и все земные ресурсы. Движимые идеалами люди погибали в междоусобной борьбе за истину, и вместе с ними потихоньку умирала вся планета. Следуя закону самосохранения, магия вскоре скрылась от ока человека, и только редкие ее всполохи открывались посвящённым.

Всё сложилось, как того требовал рок. Странник не любил вспоминать события тех дней, но так случилось, что он покинул дом, когда ему было тринадцать лет.

С тех пор прошло немало дней и ночей, и не осталось места на карте, где он бы не побывал.

А Нейтан тем временем перестал читать книги и начал практическое обучение.

Времена менялись, отметив их род клеймом вырождения. Пришел день, когда поместье лежало в руинах, раздавленных сапогами Совета. Тогда они, конечно, так себя ещё не называли. Но план мести Стрелок стал вынашивать именно тогда.

Странник долгое время ничего этого не знал. Он вырвал из сердца саднящую родовую занозу, и принял обет отшельника.

Всё на свете, совершив положенный круг, приходит к своему началу. Так и Страннику пришло время вернуться домой. Война между зонами, шедшая на протяжении многих лет, завела остатки человечества в тупик. Точка невозврата, казалось, была пройдена, и Странник знал, что каждый новый день войны означал неизбежное вымирание.

В этой войне для Странника давно уже не было правых и виноватых. Каждая сторона была ослеплена идеей, за которую они готовы были бороться на смерть. Для Странника же вопрос был прост: будет ли жить человечество как таковое, и если да, то как долго.

Магические ресурсы, почерпнутые в Эхо, дали Страннику неожиданную идею, фантазию даже, что Нейтан, или Тёмный Стрелок, как стали его называть, разделял его мысли. И если соглашение между лидерами, пусть даже для начала и без ведома Центра, могло быть каким-то образом достигнуто, то Странник был готов рискнуть для этого всем.

Когда он говорил о слабом месте Стрелка, то, конечно, имел в виду себя. Он должен был убедить Нейтана в бессмысленности войны, показать всю чудовищность растраты ресурсов. Кто, как не его брат, один из немногих живущих магов, обязан был защищать исчезающее волшебство от полного истребления.

Странник не хотел быть частью этой войны. Он достиг того уровня знаний, когда уже не видишь смысла вступать в спор, а только всеми силами стараешься избежать его. Не потому, что не сможешь победить. А потому, что сможешь.

Но что дальше? Страннику не хотелось всю свою жизнь доказывать очевидное. И он выбрал путь странника – так его и прозвали.

Однако теперь судьба сама толкала его в гущу событий. До сих пор вопрос о том, на чьей он стороне, решался для него просто. Он был на стороне слабых, так как обладал силой. Таким образом поддерживался хрустальный баланс вселенной, и линия жизни человечества продолжала пульсировать. Ни больше, ни меньше.

Теперь же вопрос стоял острее, чем когда-либо ранее. Рокфеллер, сам того до конца не осознавая, заставлял Странника сделать выбор.

Ему было назначено обучать неразумных детей. Но для начала предстояло решить, чему именно он будет их учить.

В мире Странника не было случайных вещей. Каждое слово и каждое движение вело к определённому результату – так же, как и в магии. Искусство, в которое он должен был их посвятить, не терпело притворства. Он не смог бы обучить их одним движениям тела, если душа была недвижна. Он должен был найти слова, которые бы позволили ему остаться верным себе и одновременно воспитать новое поколение защитников.

Моряк, сам того не подозревая, разбередил застарелую рану. Странник давно разочаровался в человеке, как виде. Но что если он слишком долго отказывался верить в возможность совершенствования человека? Что если народились новые побеги, способные осознать важность мирового баланса? Во имя сохранения всего самого прекрасного на земле: природы, магии, любви…