Левенхет

– Ну …, – Марк замялся, – на рынок прибыл внешний городской патруль с боевым магом.

– О боже! – Йорл схватился рукой за голову, – Я же говорил тебе, не отходи от меня пока мы в городе! Ты понимаешь, что могло произойти? Тебе уже пятнадцать лет, – он наклонился поближе к внуку и шёпотом произнёс, – ты же понимаешь? Если бы он почувствовал, что ты маг, то тебя бы поставили к стенке.

– Всё хорошо дедушка. Я всегда держусь подальше от черных шинелей. Искра магии во мне совершенно неразвита, они не смогут почувствовать её с расстояния.

Выявить чародея может только лишь другой чародей. Если маг годами тренировал в себе магический потенциал, практиковал различные заклинания, то так называемая искра магии внутри его становится, очень развита, и другой чародей может почувствовать её с расстояния. Если брать пример с Марка, который за всю жизнь не использовал не единого заклинания, то почувствовать искру внутри него возможно только лишь прямым прикосновением.

Закон Анта гласит, что каждый новорожденный гражданин страны должен пройти обязательную регистрацию в специальных городских пунктах, где военные чародеи проверяют новорожденных на наличие магической искры. Если обнаруживается, что младенец является магом, то его тут же забирают в концлагерь, оставляя его родителей с пустыми руками и без права его посещения. Родители никогда больше не узнают, где находится их ребенок и его имя. Очень многие эти родители закончили, отдав свои жизни на полях боя революционных войн, в надежде вернуть своих чад назад.

Так как же случилось, что пятнадцатилетний маг, ни дня своей жизни не прожил в магическом концлагере, да ещё и живет бок о бок с другими людьми? Когда дочь Йорла – мать Марка, забеременела, она уже работала военным санитаром и, по мнению военных командиров у неё был очень сильный недостаток – это сочувствие к чародеям. Она всегда заботилась о раненых чародеях, возвращавшихся из разведывательных миссий с других земель, и помогала им как никто другой. Все знакомые боевые маги обожали её и даже могли относиться к ней как к равной.

Чародей, который проверял новорождённого Марка, однажды был спасён его матерью после последствий магического взрыва, он сразу же почувствовал магическую искру внутри него. Мать Марка поняла всё по его взгляду, но по какой-то до сих пор неизвестной причине, он соврал. Соврал о том, что ребенок «нормальный». Малыш не получил клеймо с буквой М на шею, возможно из-за того, что маг хотел, чтобы хотя бы один из них проживёт нормальную жизнь. Можно ли назвать жизнь Марка нормальной? Отчасти. Он хотя бы знал своих родителей, у него есть семья, в какой-то степени он даже чувствует свободу. Однако ему строго настрого запрещалось, где-либо ходить в одиночку, и он понимал это. В случае своего разоблачения, он поставил бы под удар своего деда и всех тех, кто знал о его секрете. Но знали немногие, всего несколько человек, которые унесут этот секрет с собой в могилу. По рассказам деда Йорла, маг, который уберег Марка от концлагеря погиб во время второй революции в том же бою, что и его родители. Так почему же Марк так сильно ненавидит магию, хотя и является её носителем? Ответ на этот вопрос он ищет уже давно. Он не просил её, но ему приходится с ней жить и прятаться. Понятно, что дети в концлагерях не заслужили такой жизни. Но это была просто слепая ненависть, чувство несправедливости. Если бы он только мог доказать свою преданность антийскому командованию. Но кто будет его слушать.

– Ладно, сворачивай нераспроданные овощи, и уходим отсюда, – дедушка Йорл тоже начал собирать вещи, – они могут прийти сюда.

– Дедушка не бойся, я же не боюсь. Я уже довольно взрослый, могу в городе справиться и сам. Да, бывают и такие ситуации, но, чтобы им узнать что-то, нужно до меня дотронуться. Я же не кинусь им в объятия.

– Я не знаю, – Йорл вздохнул, – я ведь боюсь за тебя. Кроме тебя у меня никого не осталось. Прости за излишнее беспокойство, но и ты пойми, что я по-другому не могу.

– Просто пойми, что у меня уже нет сил, скрываться. Мой единственный друг – Тарм, и тот в последнее время перестал понимать меня. Я хочу жить как все люди в Анте, а не просиживать дни на ферме.

– Об этом я хотел с тобой поговорить. Но только за ужином. Скоро начнет темнеть, а нам ещё полчаса до фермы добираться. Быстрее сворачивай всё.

Солнце скоро сядет, поэтому надо было спешить на ферму. Марк с дедушкой жили на северном краю Аратода на небольшой ферме. По соседству жили ещё несколько фермерских семей, в одной из которых состоял Тарм. За городом, Марк всегда мог чувствовать себя в безопасности, толп людей здесь нет, а военные и вовсе тут не бывают. Чем не рай для скрывающегося от властей юного чародея.

Дорога домой заняла минут сорок, им пришлось делать большой крюк, чтобы обойти центральный рынок, так как Йорл не хотел снова попасться на глаза военным. Выйдя из города, они пересекли железную дорогу, опоясывающую город и вышли прямо к посевным полям, посреди которых и красовалась родная ферма. Их семья никогда не выращивала злаковые, так как с ними было слишком много возни, зато ассортимента овощей у них было не мало. Однажды старый Йорл даже посадил кифту – овощи, которые выращивает народ натфиков, но неизвестно откуда взявшиеся военные вырвали всё под чистую. Основным направлением фермы всегда оставалась кукуруза. Даже за пятнадцать лет жизни в этом скромном уголке, Марку так и не надоел её сладковатый вкус.

Марк оттащил овощи в погреб, а после зашёл в дом и, разувшись в небольшой тесной прихожей, отправился на кухню. Йорл уже ставил на печь котелок с кашей.

– Марк, поставь тарелки на стол и достань лепешки.

Положив столовые приборы на стол вместе с кукурузными лепёшками, Марк уселся на стул в ожидании готовности ужина.

– Так и будем молча сидеть? – Йорл добавил щепотку соли в кашу, – Мог бы иногда начинать разговор со стариком самостоятельно.

– Ты ведь слышал, что было десять дней назад на юге?

– Слышал, – Йорл мешал кашу, не глядя на внука.

– Звёздный вихрь прошёл над Таром. Жители ближайших деревень это отчетливо видели. Как думаешь, принёс ли он кого-нибудь?

– Если звёздный вихрь появляется над Тарами, это не значит, что он обязательно должен закинуть кого-нибудь в этот мир.

– Откуда мы это вообще знаем? Я слышал, что если кто-то и попадает в этот мир, то солдаты сразу же берут их под арест.

– Может и так, вот только к Тару даже наша доблестная армия боится сунуться. Многие уже сгинули там, так и не вернувшись.

– Я считаю, что в Междумирье и так уже предостаточно обитателей. Даже слишком предостаточно. Даже, если это сам мир не хочет больше никого впускать, то так даже лучше.

– Мир не хочет впускать? – Усмехнулся Йорл, – Я думал ты в такое не веришь? И кстати, чтобы ты знал – в других землях, через Тары гости из других миров приходят частенько.

– Откуда знаешь? – С удивлением спросил Марк.

– Барибора рассказывает многое, когда привозит сюда товар. В Тар, который находится в Мертвоземье, звездный вихрь треть света назад принес пару существ. Кажется, уже хватит, давай есть.

– Дедушка, Барибора – обычный мертвец, чего он может сказать толкового? – Марк насыпал себе порцию каши и взял кукурузную лепешку, – Сколько раз я тебя просил завязывать дружбу с ним.

– Он прожил на этом свете гораздо больше, чем мы с тобой и повидал многое, почему бы с ним и не общаться. К тому же он единственный мой источник новостей с большого мира. Кстати я о нём и хотел с тобой поговорить, давай после ужина.

Оба приступили к ужину. Опять этот Барибора понарассказывал старому Йорлу про всякий бред. Мертвец Барибора приплывал в Ант раз в два света, привозил ночное стекло. Когда была сформирована новая власть Анта, все торговые и дипломатические отношения с другими народами были разорваны, и страна людей стала полностью независимой. Около двадцати лет назад, Антийцы начали делать свои танки и аэропланы, в которых за первоначальный источник энергии использовался обычный заряженный магией кристалл клафира. Проблема заключалась в том, что запас клафира в Анте был скудным, так как он добывается в основном в горах и на все машины его не хватало. Стандартный кристалл мог продержать аэроплан в воздухе всего пару часов. Но в мире есть альтернативный источник неизведанной магии – ночное стекло. Этот минерал был довольно хрупок и прозрачен, а в ночное время светился лазурным светом, но самое интересное заключалось в том, что данный ресурс иногда появлялся небольшими коврами залежей на земле после ночи. Но самые большие его появления были именно в стране мёртвых – Мертвоземье. Там ночное стекло появлялось в количестве в сто раз большем чем на всей территории Анта. Сила, заключавшаяся внутри стекла, была абсолютно неподвластна магам, они попросту не могли её использовать, а только лишь вытягивать её из кристаллов стекла. Энергия ночного стекла в три раза сильней, чем у клафира и вместо получаса аэропланы могли летать до полутора часов. Этот факт заставил власть Анта пойти на торговые сделки с мертвецами, и теперь они являются поставщиками данного ресурса людям. Кроме того, у ночного стекла было ещё одно важное свойство. Оно было единственной вещью, которая способна убивать тварей.

– Кстати, дедуль, – Марк отправил в рот очередную ложку каши, – раз уж ты общаешься с этим мертвяком, может, расскажешь, зачем они всё-таки выменивают у нас овощи на стекло? Я думал мертвецы и вовсе не нуждаются в пище.

– Мертоземье названо так не, потому что там живут только мёртвые, а потому что почва там, в прямом смысле умерла. Проклятая земля, абсолютно без какой-либо растительности, и ничего там расти не будет уже никогда. Они не могут выращивать там ни овощи, ни фрукты, ничего другого. Пойми, что психология мертвецов очень сложная, их тоска по жизни может просто-напросто сводить с ума, и некоторые из них, чтобы избавиться от этих раздирающих чувств пытаются возненавидеть жизнь, относиться к ней как к врагу и пытаться её уничтожать. Такие радикальные мертвецы никогда не покидают Мертвоземье и относятся ко всем враждебно, кроме собственного народа.

Йорл, закончив наконец со своей порцией, отложил ложку и, взяв полотенце, вытер рот и продолжил.

– А есть такие умеренные, как Барибора, которые даже в послесмертии пытаются всячески поддерживать связь со всем живым и получать удовольствие от этого. Барибора путешествует на своём корабле по всему миру и даже после смерти его просто переполняет эта самая жизнь. И то, что ты сказал, что они не нуждаются в пище – это верно, но кто сказал, что они не могут её есть.

– А как же они её переваривают? Это чисто физически невозможно, их тела мертвы, – возмутился Марк.

– До таких подробностей я не расспрашивал Марк, ты уж извини. Но есть они все-таки могут и с помощью магии даже создают себе чувство вкуса, поэтому им нужна пища. Потребляя её и чувствуя вкус, они вновь ощущают себя живыми. Не смотри на меня так, тебе-то не понять их чувства, твое сердце бьется и по венам все еще течет кровь. У них другие понятия о жизни.

– Радикальные и умеренные мертвецы? Значит, в землях мертвых тоже есть разногласия.

– И частенько они доходят до кровопролития. Ну, если это так можно назвать. Пойми, Марк, стать такими как они может каждый, просто умерев в Мертвоземье, но будучи мертвецом, остаться самим собой – это уже сложно. В отличии от других стран, в Мертвоземье всегда правили несколько мёртвых королей, каждый из которых либо потерял тягу к жизни, либо сохранил её. Мертвецы огромного Чёрного Города сами выбирают какому королю они хотят служить и под чьим покровительством продолжать своё существование.

– Не удивительно, что твой Барибора стал моряком и большую часть времени не проводит на той, как ты выражаешься, «проклятой земле». Вместо этого он бывает во всех странах Междумирья.

– Об этом я и хотел поговорить. – Йорл внезапно стал очень серьёзен, – Барибора приплывёт через треть света… Я хочу, чтобы ты уплыл с ним.

– Чего? – Марк опешил от такого заявления, – В каком это смысле, дедушка? Ты хочешь, чтобы я отправился на корабле с мертвецами в земли наших врагов? Ты что несешь?

– Хватит Марк! – Йорл скривился и отодвинул тарелку в сторону, а после, сложив руки на столе, продолжил, – Почему ты уже, столько лет не можешь понять? Нет никаких врагов. Ты слепо веришь в то, что трактует нам генеральный штаб, неужели ты не можешь думать сам?

– Дедушка хватит! Я не собираюсь это слушать, и с Анта я никуда не собираюсь. С чего бы вообще мне отсюда уезжать?

– Ты ведь не глупый парень и должен понимать, что всю жизнь ты скрываться не сможешь. Хоть ты и не практикуешь магию, но твоя магическая искра растет, и рано или поздно она начнет давать о себе знать.

– Откуда ты можешь это знать? – Марк закатил глаза.

– На корабле Бариборы есть чародеи. Я часто консультировался с ними. Они понимают в этом побольше, чем мы, ведь антийских магов обучают только заклинаниям разрушения и защиты, их мало волнует изучение других свойств. Марк, – Йорл стал максимально серьезен, – если тебя раскроют, то убьют. И ты сам понимаешь, что им будет плевать на то, что ты патриот своей страны. Ты до пятнадцати лет жил вне концлагеря, и они не знают, что от тебя ждать, поэтому выбора не будет.

– Я не уплыву отсюда!

– Что тебя ждет здесь? Ничего. Ты просто будешь всю жизнь прятаться на этой ферме, и она станет тебе не домом, а настоящей тюрьмой. Там за границами, таким как ты, будут рады, там чародеи имеют абсолютно другой статус. Барибора сказал, что сможет доставить тебя в крепость Магической Академии в Лумрийских просторах. Там обучаются маги разных народов и тебя научат пользоваться своим даром для правильных целей, а не для разрушения.

– Закончил? Я никуда не уплыву. Хватит этих разговоров…

– Я не хочу, чтобы тебя убили.

– А я не хочу жить в землях этих чаропоклонников! Мой дом здесь и никуда отсюда я не убегу! Если суждено быть расстрелянным, то так и быть!

За столом воцарилась тишина, из-за всей этой ситуации никто не заметил, что уже приблизилась темнота.

– Уже поздно, – Йорл встал из-за стола, – опусти защитные корпуса на окна снаружи и быстро в дом, а я здесь приберу. Барибора прибудет через дней тридцать – сорок, у тебя будет время подумать, но в любом случае я буду настаивать на твоем отъезде.

С этими словами старик взял тарелки и унес к тумбе. Марк резким движением встал со стола, не говоря ни слова, и вышел из дома. Он был очень зол после такого разговора. Подумать только, родной дедушка пытается отправить его из Анта в земли тех, кого он ненавидит. На тот момент он даже не принимал во внимание тот факт, что Йорл предпринимает всё это только ради него. Нет, ему было все-равно, он не хотел уплывать, тем более в компании паршивых мертвецов, существование которых уже является абсурдом. Чёртов Барибора, это все он виноват, именно он надоумил на это старика, наверное, хочет, чтобы во всеобщей магической академии стало на одного чародея больше. Ну да, как же, не обучают их там магии разрушения. Наверняка учат самым смертоносным заклинаниям, чтобы использовать их против антийцев. Марк никуда отсюда не уплывет. Не на того напали. Но сейчас все мысли в сторону, есть дела намного важнее.

Снаружи над окнами на затворках висели защитные деревянные корпуса. Марк снял их с крючков и опустил, накрывая ими окна, которых по периметру всего небольшого домика было шесть. Солнце уже село, значит сейчас, начнется. Марк поспешил в дом и закрыл дверь на ключ, старый Йорл стоял в дверном проеме в свою комнату, держа в руках подставку со свечой, в доме уже было темно.

– Ты уже спать? – спросил у Марка дедушка.

– Да, – отрезал Марк и ушел в свою комнату.

Заперев за собой дверь, он оказался наедине с самим собой в своей небольшой комнате. Раньше это была кладовая, но с тех пор как Марк стал достаточно взрослым, то стал нуждаться в собственной комнате и это помещение быстро адаптировали под него. Комнату родителей Марк отказался занимать наотрез, слишком много напоминало ему о них. Он сел на небольшую односпальную кровать, стоявшую с противоположной стороны от окна. В этом мире мало кто, захочет спать в том месте, откуда ночью слышно абсолютно всё, что происходит снаружи. Марк настолько был обижен на деда, что, уходя в комнату, забыл взять себе свечей. Было чертовски темно, видимо чтение на сегодня придётся отложить. Книги для Марка были одним из самых приятных удовольствий в этой жизни, в них были изложены удивительные миры, в которые он окунался с головой и вместе с персонажами переживал все их истории. Что ещё делать человеку, которому всё детство было запрещено играть в городе с другими детьми, и единственным другом являлся, живущий по соседству, Тарм. Марку было слишком одиноко по жизни, и эту самую пустоту он заполнял именно чтением фантастических книг.

Началось. Он уже слышал их. Марк устроился, лёжа на кровати, уставив взгляд в темный потолок. Снаружи слышался жуткий плач, десятки ужасно рыдающих голосов. За пятнадцать лет он так и не смог побороть страх перед этим. Не нужно бояться, они чувствуют это. Если будет бояться, то все сойдутся именно к его окну. Плевать на рыдание, Марк уже давно мог засыпать с этими звуками, как и любой живущий в этом мире. Но страх. Этот плач вводит в оцепенение. Звуки настоящей агонии прямо там – снаружи. Он закрыл глаза и медленно начал погружаться в сон.

***

58 день Нура, 537 г., город Аратод, страна Ант.

– Я читал ваш рапорт, полковник, как вы могли потерять людей больше, чем революционеры? За всю войну такого не было.

– Прошу простить меня Лекернс, – полковник Сейфер сложил ладони и наклонил голову перед собеседником напротив, – если вы не в курсе, на поле боя умирают люди, и никогда не понятно, как может пойти дело в следующую минуту. Я понимаю, со столицы вам, наверное, никогда не представлялась возможность лицезреть настоящее сражение, но всему своё время.

– Мне расценивать это как оскорбление? – надулся Лекернс.

– Господа, выясняйте свои отношения вне генерального штаба, либо прямо при лорде-генерале, если языки свои не проглотите. Собрание скоро начнется, лучше подготовьте, как следует свои доклады. Вы знаете, что лорд-генерал не любит уделять время этим бумажкам, над которыми вы так усердно напрягаете свои мозги прежде, чем написать новое слово…

– И не написать очередной бред, – перебил собеседника Лекернс, – полковник Удон, мы все прекрасно знаем, что лорд-генерал не читает эти рапорта, а выслушивает всё с глазу на глаз. Но даже для меня, человека из тыла, как это подметил полковник, несколько сотен гробов с границы, часть из которых даже не имеют тела, это настоящий абсурд. Как я слышал, защитников форта было всего пара сотен.

К удивлению всех присутствующих в кабинете, Полковник Сейфер рассмеялся и через несколько секунд ответил.

– Мне всегда нравились, такие люди как вы. Высший свет, элита генерального штаба, отъедающая здесь свои задницы, – полковник взглядом сделал акцент на излишнем весе Лекернса, – смотрите на нас, траншейных крыс, с высока и постоянно диктуете правила и претензии, при этом сами ничего не понимаете. Знаете, я всегда был согласен с одной теорией. Если бы, такие как я всегда слушались и подчинялись таким как вы, то с поля боя возвращалось бы в десять раз больше гробов.

– Да как вы смеете! – Лекернс с трудом, но поднялся со стула, уставив свой сердитый взгляд на оставшегося спокойным полковника, – Я заместитель командира штаба! Следи за своим языком! Либо ты сейчас же извинишься…

– Либо вы покинете этот кабинет ещё до начала собрания, если не сядете, – прозвучал голос со стороны входных дверей.

В дверном проёме стояло три человека, тот, кто говорил, седой морщинистый мужчина среднего роста, с отчётливо заметными мешками под глазами, был лорд-генерал Драус Акефорн, верховный главнокомандующий антийской армией и, по сути, правитель страны. Даже не смотря на то, что Ант управлялся советом генералов, его голос везде был решающим. Второй, высокий голубоглазый блондин лет сорока с зализанными назад волосами, генерал Саомир Фурм, командующий войсками центрального Анта. Позади него стоял лысый человек с небрежной щетиной, в черной шинели, как можно было понять, это был боевой маг, на вид ровесник Фурма.

– Виноват лорд-генерал, – полковник Лекернс вытянулся по стойке смирно, его примеру последовали все десять присутствующих командиров, – мы не услышали, как вы вошли.

– Вы всего лишь штабная крыса, полковник, – спокойным голосом сказал лорд-генерал и отправился к месту во главе длинного стола, даже не удосужив собеседника взглядом, – каким образом вы вообще решились высказывать претензии фронтовым командирам?

– Я… – Лекернс оцепенел от такого заявления и несколько секунд думал, что сказать.

– Я что, просил от вас комментариев? Присаживайтесь офицеры, и будете говорить только тогда, когда я дам вам слово.

После того как все уселись, Фурм не спеша подошёл к месту по левую руку от Акерфорна, где сидели четверо других генералов, и отодвинув стул, уселся сложа на него руки. Абсолютно безэмоциональный чародей, у которого на левой руке отсутствовала половина мизинца, всё также стоял позади Фурма.

– Лорд-генерал позвольте спросить? – сказал генерал, сидевший напротив Фурма.

– Надеюсь что-то действительно важное, Латпур.

– Почему на важном военном собрании присутствует маг?

– Эта была претензия ко мне генерал? – возмутился Акерфорн.

– Нет, лорд-генерал, это скорее претензия к генералу Фурму. Это же ваш цепной пёс?

– Вы боитесь чародеев генерал? – с ухмылкой спросил Фурм, – Опасаетесь, что он всего одним заклятием сожжет всю находящуюся здесь верхушку страны, людей, которые отняли у него ту счастливую жизнь, что проживают другие граждане Анта.

Половина присутствующих командиров напряглась, от того, что Фурм провоцировал своего чародея и продолжал говорить.

– Это правда, он может это сделать, а самое главное, что никто из присутствующих здесь никак не сможет помешать ему. Вот только вопрос, надо ли оно ему? Зависит уже не от нас, а от него.

Лицо чародея по-прежнему не выражало никаких эмоций, он просто смотрел в глаза генерала, возмутившегося его присутствию, и внушал тому неподдельный страх.

– Довольно пугать храбрых командиров, Фурм, – обратился к генералу Акерфорн, – этого как вы выразились «цепного пса» зовут Клафф, он правая рука генерала Фурма и находится здесь с моего разрешения, а теперь начнём.

Сжечь всех этих людей одним заклятием прямо здесь и сейчас? Ну да, а как же. Больно вы нужны, бесполезные куски дерьма. Клафф с омерзением смотрел на этих горе-командиров, приказы которых погубили людей гораздо больше, чем те же самые пустынники со своими стрелами и мечами. В этом моменте, Клафф был солидарен с полковником Сейфером. Если всех штабных «великих» командиров послать командовать прямо на поле боя, то гробов было бы не в десятки раз больше, а в сотни. И зачем Фурм притащил его с собой, ведь он прекрасно знает, как Клафф ненавидит всех этих людей. Он всегда любил его подразнить и вот снова приходится ловить на себе все эти презренные взгляды. Как же какой-то чародей смог стать правой рукой одного из совета генералов, что же за абсурд? По крайней мере, он приносил пользы Анту гораздо больше, чем любой из собравшихся, за исключением Сейфера, который помимо Фурма был единственным кто всегда участвует в боевых действиях.

– Для начала мне интересны новости о последнем сражении, – начал разговор лорд-генерал, – полковник Сейфер, мятеж был подавлен более двадцати дней назад, вы вернулись только вчера. Я очень хотел выслушать всё именно от вас. Каковы потери?

– Мы потеряли пять сотен человек и десять танков, лорд-генерал. Когда защитников в крепости почти не осталось, и они были лишены поддержки тяжёлого огня, я бросил на них несколько рот пехоты, что должно было окончательно их уничтожить. Но ошибся, – в этот момент было видно, как толстый полковник Лекернс усмехнулся, – в траншеях был большой запас заряженного клафира, они подорвали его вместе с собой и нашими солдатами. Выживших не было.

– Под конец революционеры выкинули блестящий ход, – подвел итог Акерфорн, – но я не вижу ничего критичного. Солдатского мяса у нас предостаточно, мне интересны только результаты.

Вот так всегда. Этой стране уже давно плевать на собственных граждан. Клафф мысленно усмехнулся. Пока весь народ считал магов притеснёнными и жалкими, их всех самих притеснили звери, которых они самолично пустили к власти более столетия назад. Как говорится – что посеешь. Не будь их – чародеев, в рядах «великой» армии, такие люди как Акерфорн и впрямь завалили бы своих врагов трупами собственных солдат, пока те не задохнутся.

– После взрыва траншей, в крепости еще оставались мятежники. Я отправил всех своих солдат в атаку, разобраться с оставшимися, решил, что подобные фокусы у них уже исчерпаны.