Левенхет

Владимир Калашник

Левенхет: Плачущая земля

Пролог

34 день Нура, 537 г., форт Семира, граница Анта и Ливри.

Очередной снаряд со свистом пролетел над головой, выгрызая новую дыру в стене форта, и отлетающие осколки камня, вызывая боль, с силой врезались прямо в спину. Честно говоря, на боль было уже плевать, голова забита совершенно другим, все понимали, что живым отсюда не выбраться, никому из сидящих в этих чертовых окопах, которые вскоре станут братской могилой. При таких мыслях слово боль лишает абсолютно, какой-либо тревоги. На втором этаже крепости уже минут десять никого не слышно. Краспер не предполагал самое худшее, так как чётко знал, что там все мертвы, даже не по абсолютному затишью, а по тому, что весь второй этаж Форта представлял собой сплошное решето из камня. Чертовы антийцы, они лишили их пушек, но может что-то уцелело.

– Четвертый отряд за мной! – скомандовал Краспер, – Пушечный огонь нужно восстановить!

– Командир Лоуд, все одиннадцать? – задал вопрос один из солдат.

– Без нас в окопах останутся ещё полсотни бойцов, наше присутствие ситуацию не улучшит, а пушки нам необходимы. Как только враг поймёт, что мы лишены тяжелого вооружения, они пойдут на массированный штурм. Нас всех задавят танки. Дуостон – замыкающий, вперед!

Цепь из двенадцати человек двинулась к выходу из окопа, чтобы добраться до входа в форт. Сеть окопов опоясывала полукругом всю крепость, наполовину стоявшую в реке Глубоководная. Оборона форта представляла собой три полукольца окопов, и расстояние от самого ближайшего до стен было всего с десяток метров. Именно этот последний рубеж и оставался подконтролен на данный момент революционным войскам, которые так отчаянно пытаются выстоять против многократно превосходящих сил противника. Первая сеть окопов в ста пятидесяти метрах уже была захвачена врагом. Те только и ждут, когда революционеры ослабнут от обстрела, чтобы ринуться в атаку.

Как только Краспер и его отряд вынырнули из окопов – обстрел усилился, пули свистели совсем в нескольких метрах от них. Бежать было ошибкой, враг был уже слишком близко, от такого града пуль не увернуться. Краспер скомандовал залечь и ползком добираться до входа в форт. Разрытая снарядами земля прятала ползущих солдат от взора противника, да и не так уж просто было попасть в лежащую цель. Наконец добравшись до дверного проёма в стене, а точнее того, что он него осталось, командир Краспер, укрывшись за стеной, стал дожидаться, пока все солдаты заберутся внутрь.

– Дуостон, ты был замыкающим, где ещё один? – спросил у последнего заползающего бойца, Краспер.

– Рене на выходе из окопа подстрелили. Он мёртв, командир.

Ответ не последовал. Новость о том, что твой боевой товарищ мёртв, стала для Краспера уже обыденным делом, сейчас самое главное – это восстановить пушечный огонь. Отряд отправился наверх по веревочной лестнице, висящей в коридоре здания и через дыру в потолке ведущей на второй этаж. Основной путь по каменной лестнице был уже разрушен, и это оставалось единственной возможностью попасть наверх. Оказавшись там, Краспер увидел, что в живых никого не было. Весь пушечный расчёт был уничтожен, а правое крыло этажа завалено обвалившимся потолком. Возле баррикады у окон стояло три пушки на равноудаленном друг от друга расстоянии в десять метров, возле каждой лежали по три тела и ещё несколько по всему этажу. Ядер для стрельбы было ещё много, но все раскатились по разным местам. Пушки, стреляющие ярами, были малоэффективными в отличие от тех, что использовали Антийцы. Их гаубицы использовали гильзовые снаряды, которые могли стрелять более чем на километр вдаль и запросто пробивать танки. Орудия революционеров были не плохи для обстрела групп пеших противников, из-за радиуса взрыва, но плохо повреждали броню на дальнем расстоянии.

– Командир Лоуд! – обратился солдат, осматривавший дальнее орудие, – у этой лафет в труху, не поднять!

– Значит, занимайте две другие! – внезапно очередной снаряд влетел на этаж и взрывом пробил стену во внутренний двор форта, после чего Краспер поднялся и продолжил, – по трое на каждую пушку, один на пулемёт, трое других будьте наготове, к краю не подходить! Стреляйте по первой линии окопов!

– Может, подождём, пока они пойдут в наступление, и тогда откроем огонь?

– Они нас уже увидели. Пока не разделаются с пушками снова, в атаку не пойдут, хоть у нас их теперь всего две. Начать стрельбу, я посмотрю, как гражданские, – с этими словами Краспер побежал к дыре, проделанной свежим снарядом пушки, открывшем вид на задний двор.

Двести сорок три человека толпились во внутреннем дворе, недалеко от пристани, которая была сооружена в форте со стороны реки, где все пытались укрыться от разразившейся за стенами форта войны. При первых серьезных разрушениях, командующий Ноксен, погибший в первый же час боя от шальной пули, приказал гражданским покинуть здание и укрыться во дворе, и не прогадал, так как уже больше половины форта представляло собой руины. Благо враг не стал использовать более мощную артиллерию, иначе и на открытой местности во дворе было бы не укрыться.

Отчаявшиеся, они всё высматривали ту самую обещанную баржу, которая должна была забрать их из этого ада, но река была пуста, и из-за чертового дыма ничего не было видно. Когда началась третья революция, Краспер уже тогда знал, чем всё это закончится. Но никто и подумать не мог, что в этот раз они не заставили Антийцев даже слегка испугаться. Все приготовления шли замечательно, несколько лет планирования, учитывались все мелочи, все до единой. Где же мог быть такой просчет? Со дня начала войны прошел почти год. И вот меньше сотни оставшихся солдат-революционеров, изо всех сил пытаются спасти этих людей, треть из которых самые ненавистные люди в Анте. Чародеи. За тридцать лет своей жизни, Краспер так и не смог понять истинную причину ненависти к ним. Скорее всего, это просто страх. Да, страх могущественных людей к чему-то неизведанному, к недоступной с их стороны силе, которая при нужном умении может подчинить или заставить подчиниться любого.

Смотря на этих детишек, он все равно не понимал, как можно считать их чем-то вроде зла, которое нужно растить в концлагерях. Видимо поэтому он и здесь, очередной дурак, который пытался добиться справедливости, и совсем скоро отправится к таким же дуракам, как и он сам. Что касается остальных, это были жители Сиракира, которых удалось вытащить из города неделю назад. Безнадежно мало. Сколько тысяч оставили позади. Антийское командование не простит им этого, и им наплевать, что гражданские здесь не причём, для них главное то, что Сиракир стал центром революционного движения. У Краспера было только одно желание – спасти всех тех, кто на них положился и пошёл за ними в этот проклятый форт.

В западной части форта был обвал, ведущий со второго этажа во двор, куда и отправился Краспер. Спустившись с винтовкой в руках вниз, он отправился к пристани.

– Командир! – к нему подбежал лет тринадцати юноша, по клеймлению на шее в виде круга с буквой «М» на шее, можно было понять, что это был один из магов.

Краспер помнил этого мальчишку, его спасли из магического концлагеря в самом начале войны, когда революционеры совершили налёт на него чтобы освободить детей. Его звали Бермонт, он был приговорён трибуналом к расстрелу, как “безнадежный”. Так поступают со всеми детьми-магами по истечении двенадцати лет, если они в нужной мере считаются не подконтрольными государству. Сделано это якобы для того, чтобы в будущем они не принесли бед людям, а стали полноценными антийскими гражданами. Но по факту их просто использовали как оружие. После так называемого “перевоспитания” каждого мага в шестнадцать лет отправляли в армию и использовали по назначению. Магические щиты, телепорты, магические взрывающиеся сферы. Центральная антийская армия за сто двадцать лет, таким образом, подчинила себе все земли Анта.

– Они не приплывут верно? – продолжил Бермонт.

– Что именно ты хочешь от меня услышать? То, что всё безнадежно? Может быть…. Извини, я никогда особо не мог никого подбодрить. Даже собственных солдат. Возможно, мой пессимистический взгляд на жизнь и свёл многих из них в могилу раньше времени.

– Если вы не могли заставить кого-то верить во что-то, то это ваши проблемы, – изрек Бермонт, – Как-будто они не знают, зачем пришли сюда, и за что умирают. Если все безнадежно, и все мы скоро окажемся в их руках, то я не хочу умирать на коленях, или еще хуже вернуться в этот проклятый лагерь! Дайте мне винтовку, я пойду туда с вами!

– Строишь из себя героя!? Там снаружи такими остывшими героями как ты все окопы забиты! Давай вперед, сунься туда и ты покойник! Это антийская армия, они не будут биться с тобой на мечах как во всем другом мире.

– Предлагаете просто стоять здесь и высматривать несуществующую баржу?

– Да… – Краспер задумался, – просто останься здесь и защищай остальных. Мы скоро падём.

Он сунул в руки мальчика свою винтовку

– Я знаю ты парень решительный. Тебе их и защищать. Понятное дело не сможешь, но здесь у тебя шансов пострелять этих ублюдков больше, чем в той заднице, в которую я сейчас возвращаюсь. Здесь тебя защитят стены.

Бермонт опустил свой взгляд на винтовку в нерешительности что-либо сказать

– Я… не знаю, как пользоваться.

– А кто минуту назад кричал, чтобы ему дали оружие? Знаешь, если какая-то вещь предназначена для того, что отбирать жизнь, то пользоваться ею очень просто. Таков закон. Здесь курок, а вот этот рычажок выводишь из скважины и тянешь на себя, потом досылаешь патрон в патронник… Мне пора. Прощай Бермонт, – с этими слова Краспер побежал обратно на второй этаж форта.

Наверху пара пушек уже вовсю посылала ядра одно за другим во врагов, засевших на первой линии окопов, на полу прибавился один труп. Это был Гаспин, у него прострелена голова. По взгляду Краспера солдаты поняли, что он не нуждался в подробностях и объяснениях. Кому они теперь нужны. Взяв винтовку у убитого солдата, командир сквозь грохот взрывов и свист пуль обратился к подчиненным.

– Все гражданские целы, баржи так и не видно. Видимо спасательной операции не будет.

– Неужели Афы бросят нас? – спросил один из солдат

– Их народ ничего нам не должен. Да, они пообещали укрыть оставшихся революционеров, но надеяться на них было слишком. Они и так сильно рискуют, ведь понимают, что следующими могут оказаться они, а спасение революционеров только разозлит антийский штаб.

– Значит всё напрасно – подвёл итог Дуостон, стоявший за ближайшей пушкой, – столько смертей, и всё ради этой чертовой баржи! Мы ждали три дня, можно было уйти на север до моря, может бы и повезло.

– Ты сам понимаешь, что морем нам было не уйти. Не думай, что враг настолько глуп, чтобы не отрезать все возможные пути к отступлению. Этот форт был единственным вариантом на то…

Краспер не успел закончить речь. Неожиданно в дальнюю пушку врезалась вспышка яркого синего света. Хоть взрыв и был в десяти метрах, командира изрядно встряхнуло, и он рухнул наземь. В ушах был необычный звон, кроме которого не было слышно абсолютно ничего. Ему уже приходилось бывать в таком состоянии, которое не перепутать ни с чем остальным. Это была магическая импульсная сфера, видимо антийцы решили, наконец-таки, пустить в ход боевых магов. Как же это забавно, народ, который презирает всякую магию, но всё же используют её в военном деле. Боевые чародеи, магические двигатели танков и аэропланов, всё-таки делают они для себя удобные исключения. Сложно будет воевать со всем остальным миром, когда магия является неотъемлемой частью жизни других народов, как в повседневной жизни, так и в военном деле.

Ослепляющий эффект от яркого взрыва быстро прошёл, сильнее пострадали уши. Краспер быстро поднялся и оценил сложившуюся ситуацию. Пушка была вдребезги. От магического взрыва, передняя часть железной составляющей была расплавлена в сопровождении с неприятным шипящим звуком. Тел троих человек из расчета пушки не было, оно и понятно, магия такой силы сжигает до основания любую плоть, они просто растворились. Краспер не спеша подошёл к единственному оставшемуся после взрыва телу четвертого солдата, стоявшего недалеко от расчета. У парня отсутствовали левая рука и часть головы, а плоть на местах повреждения превратилась в пепел. Красперу не раз приходилось видеть, как боевые маги антийцев всего одним боевым заклинанием испепеляли отряды до десяти человек.

Оставшиеся пять солдат наспех поднялись на ноги и сразу укрылись за уцелевшими баррикадами из мешков с песком.

– Командир! Танки впереди! Они пустили в бой танки! – крикнул Дуостон, находясь за пулеметом, правая часть его лица была опалена от вспышки магического взрыва.

Краспер занял место за баррикадой вместе с другими солдатами. Впереди, всего в двухсот метрах, виднелась цепь из десятка идущих на форт железных тяжеловесов, работающих от магических кристаллов. С виду они выглядели как железные коробы высотой в три метра и длиной в семь. Спереди из корпуса выглядывало орудие наподобие того, какие антийцы используют для артобстрела. Вся проблема борьбы с ними заключалась в том, что единственный способ подорвать или обездвижить этого гиганта можно было только с тыла, а, чтобы избежать возможности окружения, по бокам из корпуса у него находятся два станковых пулемета, которые выкосят любую оббегающую его пехоту. Чтобы полностью обслуживать такую штуку, необходима команда чуть-ли не с десяток человек. Самый большой их недостаток заключался в медлительности, максимальная скорость, которую они могли развивать на своих траках, немного превосходит скорость пешего человека. К их сожалению, это максимум, что может выжимать магический механизм, на котором, собственно говоря, и передвигается танк. Но своё дело они знали, в плане наступления им не было равных. Пушки, которые были в распоряжении революционеров, могли пробить их в лоб только на небольшом расстоянии примерно до пятидесяти метров.

– Решили всё-таки закончить с нами побыстрее, – подвёл итог Краспер, – и то верно, одна наша пушка против десятка танков, это даже не грустно, а очень смешно. Максимум сможем один подбить, и то если они не разнесут нас на расстоянии быстрее, чем успеют подойти к радиусу поражения… Я, то надеялся, что они не пойдут в атаку пока полностью не лишат нас тяжелых орудий, дабы избежать потерь. Парни, не стрелять пока они не подойдут поближе! С такого расстояния наши ядра им только вмятины оставят, да и только!

Расчет последней пушки, слушаясь приказ, огонь открывать не стал, а только приступил к нацеливанию в боковой корпус ближайшего танка, идущего по левому флангу, так как сбоку броня у них тоньше, чем спереди и шанс пробить её значительно больше.

– «Всем, кто меня слышит!» – слова внезапно пронеслись где-то в подсознании, причем так отчетливо, как будто мысли Краспера приобрели голосовую форму и слышались прямо в голове, – «Мы подплываем к пристани. Все, кто выжил бегом на баржу, пока по нам не начали вести обстрел».

Сомнений не было. Это были афы, они всё-таки прибыли. Но несколько минут назад, Краспер был на пристани. Расстояние между берегами Глубоководной в этом месте довольно большое, но баржу всё равно было бы видно.

– Все это слышали? – спросил один из солдат расчета.

– Не спускать глаз с танков! Я к пристани! – Краспер, что было сил, бросился вниз по завалам заднего двора к пристани.

Толпа из гражданских уже столпилась на пирсе, чуть-ли, не падая в реку. Краспер пробрался через толпу и, оказавшись на краю пирса, ему открылся вид на реку. Баржи нигде не было видно, но то, что слышал каждый находящийся в крепости, без сомнений свидетельствовало о том, что это были афы. Каждый аф имеет способность к телепатии, они могут общаться друг с другом на расстоянии, другие расы могут только лишь слышать их без обратного контакта. Такие способности были весьма кстати при боевых действиях, поэтому они никогда не нуждались в гонцах на поле боя. Антийцы же научились передавать сообщения в сражении при помощи похожих способностей между двумя магами.

Вдруг Краспер услышал отчетливый звук приближающегося судна и в следующую секунду прямо возле пирса появилась баржа. Невидимая пелена, подобно мыльному пузырю, растворилась и раскрыла скрывающееся под ней судно. За бортом показалось звериное лицо афа. Он был одет в синие одежды пустынников, на голове замотан афский шарф, за спиной красовался длинный лук – оружие от которого антийцы отказались уже довольно давно.

– Мы использовали заклинание скрывающей пелены, чтобы антийцы не заметили нас с воздуха и на подходе к берегу, – сказал аф, в то время как другие его товарищи скидывали вниз мостик на баржу.

– Они не стали присылать сюда аэропланы, пытаются взять нас наземными силами. – Краспер обернулся на звуки взрывов позади его, видимо танки подошли уже слишком близко, – Вы ведь укроете этих людей у себя в пустыне?

Аф посмотрел в сторону быстро поднимающихся на борт людей, он несколько раз подергал своими длинными ушами и шмыгнул заячьим носом, после чего уставил свой взгляд на Краспера.

– То, что мы здесь находимся, означает, что мы открыто, выступили против Анта. Наш царь не глуп, он понимает, что войны с вашим народом не избежать. Теперь нам нечего бояться, укрывая ваших людей у себя, тем более, что они уже далеко не первые. Мы доставим их в Хикари, а оттуда караваном в Челок.

– Благодарю вас! – Краспер сделал поклон, – Могу ли я узнать, с кем говорю?

– Гифирэ из рода Сатти.

Род Сатти. Это же правящий род в пустыне Ливри. Краспер, даже подумать не мог, что на спасение людей, афы пришлют одного из ливрийских принцев.

– Ну, что же Гифриэ, нас почти не осталось, но мы попробуем выиграть вам немного времени, прежде чем вы уйдете. Теперь зная, что вы используете скрывающие чары, враг начнет обстреливать всю реку.

– Вы точно не хотите уплыть с нами? У нас на борту шесть чародеев, они смогут отбить снаряды пушек.

– Я не хочу рисковать ни вами, ни людьми, которые получили шанс на спасение, после того как уже мысленно себя похоронили. Прямо сейчас, там за стенами форта погибают мои люди, при отступлении никому из них не выжить, а пока вы будете нас ждать, эти ублюдки уже ворвутся сюда. Отплывайте, каждая секунда на счету.

Гифирэ задумчиво почесал свою серую гладкую шерсть на лице, после чего произнёс.

– Да хранит вас всех Нур, – с этими словами он отошёл от борта и через несколько секунд баржа начала отходить от берега.

Четверка афских магов на крыше баржи, начали разводить руками в воздухе, и от их движений исходил еле заметный белый поток энергии, выстраивающийся в сферу вокруг судна и создающий пелену невидимости. Краспер перехватил винтовку в две руки и ринулся в форт, как вдруг услышал шаги сзади.

– О, Боги! – обернувшись, сказал Краспер, – Какого черта!?

С винтовкой в руках, сзади стоял Бермонт, в его глазах виднелась явная тревога из-за того, что он сделал.

– Все уплывают! Ты почему не на борту, идиот!?

– Я не побегу – дрожащим голосом сказал Бермонт, – я не могу так. Вы ведь все умрете, верно? Ради чего? Ради всех тех, кто на барже, ради нас? А что мы можем? Какая от нас вообще польза? Вы, солдаты, намного ценней, чем любой, кто спрятался на барже. Вы не сидите в концлагерях как запуганные крысы и не ждёте, когда вынесут решение, что с вами делать дальше. Вы не живете в чертовых городах с девизом «Ну могло быть и хуже» и не терпите все те преступления, творящиеся под гласом закона. Вы пытаетесь, что-то изменить, бороться за свободу и спасать тех, кто в ней нуждается. Так зачем ради нас умирать, если нужно спасаться самим? Вы намного ценнее нас!.. Единственное чем я могу отплатить всем вам, так это сразиться и умереть рядом.

Танковый снаряд разнес стену внутреннего двора на втором этаже и взорвался, врезавшись в здание возле пирса. Каменные осколки, разлетелись по всему двору, из-за чего Бермонт выронил винтовку и, упав, уткнулся лицом в землю, прикрыв голову руками. Краспер даже не пошевелился, он всё также стоял и смотрел на лежащего мальчишку-чародея.

– Знаешь, – произнес он, – мы все пошли на это не только потому что хотели банально вытащить невиновных из этой передряги. А, наверное, потому что мы просто-напросто неудачники.

Бермонт не вставая поднял голову и с удивленным взглядом посмотрел на Краспера.

– Да-да, неудачники. Три революции, все три провальные. Эта и вовсе закончилась полным крахом. Мы просто безумные старики, которые не ищут новых путей, а всегда идут по старым кровавым тропинкам. Это лично моё мнение. Поэтому я поставил всё на вас. Молодые полные решимости бойцы, повидавшие все беды этой прогнившей страны, именно на вас я и делаю ставку.

Краспер схватил Бермонта за руку и резким движением поставил того на ноги. Бермонт наклонился, поднимая свою винтовку, но его руку остановил Краспер.

– Это тебе уже не нужно, – сказал он, – я хочу, чтобы ты выжил, малой, а не разделил здесь с нами братскую могилу. Подрасти, наберись ума, хотя у тебя я смотрю его и так в избытке, и уже тогда попробуй побороться. Ты меня понял?

У Бермонта под глазами были еле заметны накатившиеся слезы, но он всё же покачал головой, соглашаясь с Краспером. Тот, одобрительно посмотрев на него, побежал обратно к пирсу и начал, что есть силы кричать в сторону уходящей, почти скрывшейся в невидимой пелене, баржи. Сразу же показался Гифирэ.

– Здесь ещё ребёнок!!! – Краспер указывал рукой на Бермонта

– (Вижу), – передал при помощи телепатии Гифирэ.

Один из магов на барже протянул руку в сторону пирса, а другую на борт. Его руки сверкнули белесым светом, и возле Краспера возник сверкающий водоворот портала, такой же появился и на судне.

– На этом твоё нахождение в Анте заканчивается. Отправляйся туда где, такие как ты, живут на свободе.

Парень неуверенно подошёл к порталу, но войти в него так и не решился. Через несколько секунд он обернулся и произнес только одну фразу.

– Да хранит тебя Нур! – шагнув вперед, он исчез в сияющем белом водовороте.

Портал сверкнул, посылая материальный объект, сквозь пространство в точку выхода, а ещё через мгновение исчез. Баржа окончательно скрылась в пелене невидимости и теперь антийцам будет невозможно найти её на большой области реки.

Да хранит тебя Нур, значит? Интересное благословление для этой земли, учитывая, что антийцы уже сто лет как отрицают существование каких-либо высших сил. Для них Боги – это не что иное, как выдумка, которая мешает прогрессу и развитию, пережиток прошлого. Может оно так и есть, а, впрочем, сейчас Краспер и намеревался выяснить, не оставили ли его Боги. Нет, он не надеялся на спасение своей жизни, а только лишь на то, чтобы дать афам как можно больше времени уйти. По реке уже начали бить снаряды, и он отправился наверх к своим людям.

– Командир, все уже уплыли? – Дуостон встретил его вопросом.

– Все гражданские уже по пути к Берегу пустыни, нам нужно продержаться совсем немного, они должны как можно дальше отойти от берега. Заклинание скрытности укроет их от глаз антийцев, но мы не должны подпустить их танки и орудия к берегу!

Сразу пара танковых снарядов влетела на этаж, один из них врезался, прям в баррикаду и подорвал её, к счастью солдаты не пострадали. Краспер быстро оценил ситуацию. К его огромному удивлению из десяти танков, на ходу осталось шесть. На подступе к траншее, дымились два железных гроба, видимо подбитые из пушки. Два остальных были уничтожены в самой траншее, подорванные магическими кристаллами, которые были у солдат. Возле танков лежали трупы революционеров, которые были убиты из пулеметов, когда пытались закинуть кристаллы в танк через наблюдательные отверстия. Танки разворочены изнутри, и боковой корпус буквально расплавлен. Это последствия от взрыва клафира. Клафир – это минерал особой породы, который способен впитывать в себя магию в большом количестве. Если зарядить такой кристалл магией разрушения, а после дестабилизировать сильным ударом, то происходит тоже самое, что и с танком – мощный магический взрыв. Именно заряженный клафир и является источником энергии для танков и аэропланов Анта, но в основном они, конечно же, используют ночное стекло.

Четыре танка держались подальше от окопов, обстреливая их и форт, два других заехали за траншеи, подставив под прицел пулеметов защитников. Ещё больше ситуацию усугубила пехота, продвигающаяся к форту. Антийские солдаты в шинелях болотного цвета и касках, наперевес с винтовками, двигались многочисленными цепями по десять человек. В голове каждой цепи шёл солдат в чёрной шинели, который держал впереди себя руку, перед которой искажалось пространство, очерчивая впереди себя прозрачный, расплывчатый диск.