Жёлтый император

– Да, знаю, – согласился Ваня. – У меня тётка врач. Когда она к нам приходит в гости, то все сразу начинают рассказывать про свои болезни.

– Вот, вот, – ухватился за спасительную нить Матвей. – Узнают, что я медик, и начнут приходить со своими болезнями.

На том и порешили. Конечно, оставаться обычным туристом ему было выгоднее и в целях конспирации безопаснее. Запишись он как медик, до Чукарина наверняка дошла бы информация о студенте-медике в научной экспедиции. И хоть Матвей и взял слово с малого, чтобы никому не говорил, но всё же тревога засела основательно. За свою болтливость он корил себя, но решил не посвящать Маргариту, объяснив просто – чтобы лишний раз не волновать.

Однако, уже вечером ему пришлось поволноваться, когда неожиданно вбежал в комнату один из членов экспедиции и громко выпалил:

– Кто может сделать перевязку?

– Вот он, – указал на Матвей Ваня и как ни в чём не бывало, снова уткнулся в книгу.

«Ему следовало бы дать в морду, – злился про себя Матвей. – Просил же помалкивать. – И, зло зыркнув на прикрытого книгой болтуна, отправился на выход».

В холле гостиницы собрались несколько членов экспедиции вместе с академиком. Они бурно что-то обсуждали. Когда подошёл Матвей вмиг расступились и затихли.

– Что случилось? – Матвей взглянул на лужицу тёмной крови на полу и бледного мужчину, тихо сидящего на диване, с замотанной грязной тряпицей кистью.

– Вот, – взволновано начал академик. – Делал скол породы и …

– Давайте посмотрю, – деловито беря пораненную руку, Матвей размотал тряпицу.

– Простите, молодой человек, – академик не отступал. – Вы знаете что делать? Мы оббежали всю округу. Нет ни одного медика. Как они тут живут? Двадцатый век!

– Пожалуйста, отойдите в сторону и не мешайте, – Матвей говорил жёстко и от его властного тона геологи расступились.

– Товарищи, товарищи, – снова засуетился академик. – Давайте станем пошире. Надо дать воздух. Дайте больше воздуха! – срываясь до истерики закричал академик.

– Не волнуйтесь вы так, – приветливо улыбаясь, Матвей взял того за руку. Он уже успел осмотреть рану. – Всё будет хорошо. Рана не смертельная. Держите, как я вам сказал, – уже раненному адресовал Матвей. – Я сейчас.

Он вернулся к себе в комнату и достал заветный флакон с мазью знахаря.

– Что там случилось, Матвей, – Ваня нехотя отстранился от чтения.

– Болтун! – огрызнулся Матвей.

– Почему болтун? – удивился тот.

– Я же просил никому не говорить! – вспылил Матвей.

– А что я? – растерялся Ваня. – Что я сказал? Я же никому ничего не сказал!

– По-твоему я сам на себя показал?

– Что я? – растеряно лепетал Ваня. – Я только показал, что ты можешь бинтовать. Ты мог отказаться.

– Болтун, – бросил, выходя Матвей и сильно хлопнул дверью.

– Матвей!

И шагу он не успел отойти от номера, как позвал знакомый голос Валентохи.

– Какая встреча! – всё так же прекрасно улыбаясь, проговорила она. – Куда спешишь? Может, зайдёшь ко мне?

– Здравствуй. Не могу, у нас в экспедиции травма, надо перевязать.

– Ты уже в экспедиции? – ехидно улыбнулась Румянцева. – Практикуешь? Мой номер в конце коридора. Я буду ждать тебя.

– Я не приду, – отрезал Матвей и прямо посмотрел на собеседницу. – Пора кончать с этим.

– Всё из-за этой девчонки? – словно насмехаясь заговорила Валентоха тем своим прежним манером. – Оставим это. Приходи. Надо поговорить, что будем делать дальше. Ведь мы так давно не виделись.

– Полтора месяца, – усмехнулся Матвей, больше коря себя, а не стоящую перед ним красивую женщину. – Я сам справлюсь. Извини, мне надо спешить.

– Не сомневаюсь. Для тебя есть важная информация. Я бы хотела помочь.

– Думаю тебе самой нужна помощь, – Матвею не удалось быть грубым. – Горцы продали тебя Чукарину.

– Это им так кажется, – усмехнулась Валентоха, и в этот раз её усмешка испугала Матвея. – Не отказывайся от моей помощи, по крайней мере пока не доставишь девушку в безопасное место.

– Извини, я опаздываю, там рана серьёзная, – и он быстро зашагал прочь.

– Я привезла твой рюкзак! – крикнула Валентоха, но Матвей не обернулся. – Я оставлю его у администратора!

Тоска от принятого решения прекратить раз и навсегда всякие отношения с Валентохой разрывала сердце Матвею. Она уже доставила ему боль, когда исчезла, ничего не сказав. Но когда она неожиданно появилась в селении таранчей, он испытал новый прилив сил. Её появление подействовало на него, как свежее дыхание и укрепило веру в то, что он справится. И он справился! Ему даже стало немного обидно за Риту – её появление в его жизни не давало ему новых сил. Нет, он так же понимал, что обязан рядом с ней быть сильным как мужчина и готов в любую мину броситься на защиту этой девушки, но Валентоха давала что-то такое, от чего у Матвея вырастали крылья. Что же произошло сегодня с Валентохой? Эта странная усмешка? Он не мог объяснить этого мгновенного страха, который охватил его от странной, новой усмешки Румянцевой. Она очень изменилась. Матвей это чувствовал, но всей душой, всем сердцем его тянуло к этой женщине. И от осознания такой горькой правды у Матвея свело горло от удушья.

– Ты куда пропал? – встретили его геологи.

– Не волнуйтесь, всё будет в порядке, – едва выдавив из себя, успокоил своих новых спутников Матвей. – Искал лекарство.

Уже через четверть часа все были довольны. Матвей вытащил осколок породы, обработал рану и густо наложил мазь.

– Теперь, сделайте кулак и надо продержать, не разжимая, три часа, – Матвей рассматривал бледное лицо пострадавшего. – Продержите – забудете о разрезе, словно его и не было.

– Как – всё? – недоумевал академик. – А перебинтовать?

– Не надо, – отрезал Матвей, но пострадавшему строго повторил: – Три часа – не разжимая! – И удалился.

Об этом происшествии на время забыли, но Матвей горько жалел, что не выбрал себе какую-нибудь другую специальность, или вообще надо было держать язык за зубами – носильщик и носильщик.

«Да, но как бы я тогда смог помочь этому бедолаге? – задавался вопросом Матвей. – Рана у него была не совсем пустяковая. Глубокое проникновение инородного осколка, рассечение вены, потеря крови. Ещё неизвестно, поможет ли знахарская мазь?» Матвей резко встал с кровати.

– Ты чего? – тут же обратил внимание на странное поведение товарища Ваня.

– Ничего, – огрызнулся тот. – Читай, не отвлекайся, – и Матвей снова лёг.

«Лучше всего отвезти раненного хотя бы в медпункт, – снова погрузился в тяжёлые раздумья Матвей. – Пусть бы там зашили. Тогда моя принадлежность к медицине оставалась бы тайной, – Матвей перевёл задумчивый взгляд на читающего Ваню и усмехнулся. – С таким хранителем секретов, разве можно что-то спрятать?»

Ваня словно ждал, когда сосед по койке обратит на него внимание, и быстро повернул к нему голову. Встретившись с тем взглядом, виновато пожал плечами.

«Болтун!» – выругал его про себя Матвей и отвернулся.

Сколько пролежал, терзаемый тревогами и разными страшилками, приходящими на ум о настигшей их погоне, Матвей не смог бы сказать. Он даже не заметил, как потемнело в комнате из-за подступивших сумерек. Вернул его в действительность, резко включённый свет.

На пороге распахнутой двери стоял академик в окружении коллег и что-то декламировал на латыни. Заметив недоумение Матвея, он стал переводить на русский, но так быстро это делал, что съедал слова. Матвей ничего не разобрал.

– Прошу прощения, – наконец закончил вполне внятной фразой академик. – Вы должны превосходно знать латынь! Но сейчас не об этом! Я не сразу поверил. Извините ради бога. Но как? Что это за чудесная мазь? Она нам нужна в экспедициях!

– У меня во флаконе, всё что есть, – виновато пожал плечами Матвей, поняв причину восторга академика. – Боюсь, этого не хватит для ваших экспедиций.

– Да-да, – снова начал распаляться академик. – Вы только скажите где, её достать, и мы закупим столько сколько нам надо.

– Мне нечего вам сказать, – Матвей подбирал нужные слова, растерявшись от напора академика. Катастрофа пришла, откуда её не ждали. Не хватало поднять шум на всю округу, и тогда вся их конспирация не будет стоить и понюшки табака.

– Что значит нечего? – недоумевал академик, привыкший выбивать из министерств самые дефицитные материалы и оборудования для своих экспедиций и тут он слышит от какого-то мальчишки «ему нечего сказать».

– Это правда, – сам ещё не понимая, как и что врать дальше, Матвей специально говорил медленно, словно хотел по буквам проговорить каждое слово. – Дело в том, что это экспериментальная мазь. Её рецепт ещё мало изучен.

– То есть, как это мало изучен? – опешил академик.

– Можно посмотреть вашу руку, – воспользовавшись замешательством академика, обратился Матвей к пострадавшему, пришедшему вместе с академиком. – Очень хорошо, – комментировал он, рассматривая ладонь. – Вот здесь болит? – он надавил на припухлость на ладони.

– Немного, – геолог так же был потрясён чудесным исцелением. – Я даже не знаю, как вас благодарить доктор. Там, где болит, – всё-таки он решил высказать сомнения, – это не осколок? Заражения не будет?

– Нет, не волнуйтесь, рану я почистил, – глядя в глаза пострадавшему, Матвей старался быть убедительным. – С этой стороны проблем не должно быть.

– Значит, всё-таки могут быть проблемы? – снова заволновался мужчина.

– Нет, не могут. Разве, если вы снова не будете колоть породу в ладони. И кончим на этом, – отрезал Матвей фразой, которой любит отсекать нерадивых студентов профессор Пышкин.

До Красноводска оставались сутки пути по железной дороге. Экспедиция остановилась на ночлег в гостинице, выходящей одной стороной на центральную площадь, на которой готовилась большая ярмарка. Другие гостиницы были переполнены, но академику тем не менее удалось, как обычно, найти хорошие комнаты для своих спутников в самом центре города.

– Хотя спать нам сегодня всё равно не дадут, – заявил он с весёлым смешком. – Они тут празднуют, как рассказала администратор, до самой зари.

– Нам не мешает их поддержать и так же попраздновать, – заметил его старший помощник.

– Ведь завтра мы будем уже ночевать в поезде, на Красноводск.

– И то правда. К тому же поездка была на редкость удачной. Нам есть что отпраздновать – немыслимое исцеление коллеги.

Как было удержаться, когда все жители городка и все приезжие пили, пели и плясали! Матвей понимал, ему не удастся просидеть весь вечер, охраняя драгоценную сумку, и он с большой неохотой распорол аккуратный шов, вытащил рукопись и спрятал её за пазухой. Во всяком случае, он всё время ощущал, она тут, на его груди, а когда он пошёл танцевать, она легонько подпрыгивала, но пышные складки куртки надёжно скрывали её от любопытных взглядов, а туго затянутый пояс не давал ей выпасть. Маргарита знала, где он спрятал книгу, и не отходила от него ни на шаг. Хотя она и посмеивалась над его опасениями, ей тоже не хотелось лишиться драгоценной книги, да ещё когда путешествие близилось к концу. И всё-таки было очень приятно после долгих дней тревог и тяжких испытаний беззаботно веселиться и пировать.

– Ведь и у нас есть повод отпраздновать! – шепнула Маргарита с многозначительным видом.

И они танцевали, пели, ели и пили среди шумной весёлой толпы, заполнившей не только холл гостиницы, но и обширную площадь перед нею.

– Только, – напомнил Матвей, – мы должны остерегаться…

– Ш-ш-ш!

– И не напиться допьяна, – со смехом договорил, уже изрядно захмелевший Матвей.

Это предупреждение было не лишним – вино лилось рекой, и по случаю праздника его пили неразбавленным. Каждый желал выпить за здоровье всех остальных по очереди. Незнакомые люди совали кружки в руки соседей или наливали вино в опустевшую кружку, и отказ осушить её до дна считался смертельной обидой. Матвей и Маргарита старались пить как можно меньше и, ссылаясь на свою молодость, обязательно разбавляли вино водой. К несчастью, это показалось забавным окружавшим их гулякам, и те с новым усердием принялись угощать молодых людей.

– Эта молодёжь что-то уж слишком степенна! – кричал один.

– Ну-ка, выпей, парень! – Другой тут же откликался и с присущей всем без исключения местным жителям, горской хитрецой, добавлял: – Доброе вино развяжет тебе язык, и мы послушаем, чем заняты твои мысли!

Конечно, угощение им предлагали от чистого сердца, но они предпочли бы обойтись без него. Матвей, как и большинство студентов мединститута, редко пил что-нибудь крепкое и ещё не привык к вину. Маргарита, как это было принято в их семье, с детства не пробовала алкоголь. Только один раз папа предложил пригубить вина, но и то разбавленное водой. Дом их всегда отличался бережливостью, и даже взрослые редко пробовали такие крепкие вина, какими теперь её непрерывно потчевали.

– Вот ужас! – хихикнула Маргарита в самое ухо Матвею.

И он, решив, хмель ударил ей в голову, бросил на неё грозный взгляд.

– Нет, не бойся, я не пьяна, – добавила девушка невозмутимо.

– Ну, не знаю, – возразил Матвей. – Я видел, сколько раз наполнялась твоя кружка.

– Так, значит, ты не видел, как она опорожнялась! – И Маргарита показала глазами на лимонное деревце в тёмном углу, у здания гостиницы. – Наверное, у этих лимонов, когда они созреют, сок будет совсем хмельным.

Матвей чуть было не сказал "умница девочка", но вовремя спохватился и торжественно произнёс:

– Это ты превосходно придумала!

После чего он не преминул последовать примеру девушки, и на корни деревца пролилось ещё много вина, которым их угощали непрошеные друзья. Они, конечно, могли бы скрыться в номерах, но это их не спасло бы – весь городок веселился, на площадях танцевали и повсюду горели мангалы. Раздухарившиеся повара жарили на них целиком бараньи туши. Притвориться усталыми и лечь спать также не имело смысла: собутыльники, которым они так полюбились, несомненно, вытащили бы их даже из постелей. Впрочем, найдя способ не пьянеть, Матвей и не хотел уходить: книга была в полной безопасности под его курткой, и он всё время ощущал прикосновение её переплёта. Рита вела себя разумно, почти не пила и была так же трезва, как он сам.

Раздвинув толпу, к ним подошёл улыбающийся академик.

– Твой приятель разыскал тебя? – спросил он Матвея.

– Какой приятель? – удивился Матвей, так как Маргарита по-прежнему была около него.

– А может, и не приятель, – рассеянно ответил академик. – Я ожидал, когда администратор освободится от разговора с посетителем, а тот расспрашивал администратора гостиницы, – по описанию я узнал тебя. Он спросил и меня.

– Что он говорил?

– Хотел узнать, не едет ли со мной студент, по имени Матвей. Сам я его не видел, но, кажется, это был человек с военной выправкой. Ну, если ты ему нужен, так он тебя разыщет.

– Да, – с горечью сказал Матвей, – если я ему нужен, он меня разыщет.

Академик отошёл, и Матвей резко повернулся к девушке.

– Мне это не нравится, – одними губами произнесла Рита.

– Неужели… неужели это сотрудник Чукарина, – зашептал Матвей на ухо девушке. – Который привёз меня к генералу в чёрной «Волге»?

– Какой «волге»? – не поняла девушка. – Так он здесь?

– Познакомился я с ним как-то, – напряжённо размышлял Матвей. – Сзади меня, видишь спину в сером пиджаке?

– Где, где? Ты с ним знаком? – не унималась девушка.

– Не верти ты головой! Что значит знаком? – в упор посмотрел Матвей на Риту. – Летом, во время сессии мне перерезала дорогу чёрная «Волга», – начал объяснять он. – Из неё вышли двое. Один из них вот этот, – и Матвей ткнул пальцем в сторону спины удалявшегося верзилы. – Зовут его, кажется, Николай.

– Значит он знает тебя в лицо, – совсем расстроилась Рита.

– И не только он, но и генерал, и второй, тот, что был с ним в машине, – помедлив Матвей добавил: – И водитель чёрной «Волги», если он тоже здесь.

– Швейцар или администратор гостиницы – что они могли рассказать? – усомнилась девушка. – Откуда им знать, кто есть кто?

– Про то, какой у нас номер и где мы сейчас, – угрюмо объяснил Матвей. – Белобрысого студента будут искать. Слышала, как они описывали меня?

– Что же нам делать? – встревожилась девушка. – Давай убежим, пока ночь.

– Ничего. Только быть ещё осторожнее. Вновь пускаться в путь вдвоём не имеет смысла. Мы уже это попробовали. Лучше остаться с экспедицией. Как ты думаешь, им можно довериться?

– Конечно, – кивнула она.

– Тогда утром мы скажем академику, нам грозит опасность. Можно будет даже признаться – мы везём ценную книгу. Тем более в полезности лечебника они могли сами убедиться. Мне не хотелось бы и на минуту расставаться с «Жёлтым императором», но, если сдадим на хранение академику, он будет в большей безопасности.

– Может быть, поговорим с ним сейчас же?

– В самый разгар веселья? Да к тому же он не слишком трезв. Ну ничего, эту ночь я спать не буду.

– Я могу посторожить половину ночи, – заявила Маргарита. – Дай слово – разбудишь меня.

– Хорошо, – согласился Матвей.

Он понимал, после такого вечера не заснуть будет трудно, однако следовало принять меры предосторожности – опасность опять стала грозной.

Их разговор был прерван. На площадь ворвалась ещё одна шумная компания, и веселье разгорелось с новой силой. Дюжий альпинист, щеголявший обилием карабинов, пристёгнутых к его ремню, взгромоздился на бочку и принялся распоряжаться.

– А ну! – заревел он, словно довольный бык. – Всех угощаю, всех до единого!

Тут уж не помогло бы и лимонное деревце. Матвей с Маргаритой хотели было тихонько ускользнуть в свои номера, но к ним подскочила неизвестно откуда взявшая хохочущая девушка с длинными серьгами и со стаканом полным красным вином в руке. Матвей твёрдо решил больше не пить, но девушка ничего и слушать не хотела. Она обвила Матвея за шею и принялась подсовывать ему стакан с вином, чтобы он выпил.

– Лучше соглашайся, – шепнула Маргарита, блеснув ревностным огоньком в глазах. – Не то вспыхнет ссора. Ты ведь знаешь, какие они тут все гордые!

Да, это он знал. И понимал также – ссора им совсем ни к чему. Кто-то вообразит себя оскорблённым, удар – и начнётся общая свалка. А уж сотрудники Чукарина не преминут ею воспользоваться – если, конечно, они тут, в толпе.

– Мы просим извинить нас, – Матвей сделал ещё одну попытку и вежливо отказать: – Мы пьём только разбавленное вино, а как ты сама видишь, кувшин пуст.

– Это не помешает вам утолить жажду, – ответила девушка. – Найдутся и другие кувшины, а уж воды хватит, можешь не тревожиться. Её не слишком-то пьют сегодня.

Она оглянулась и, смеясь, кликнула официанта. Тот принёс из гостиницы кувшин с водой, и девушка с глубоким поклоном протянула его Матвею.

– Разбавляйте на свой вкус, молодые люди, – и на налила себе вина из той же фляги и выпила.

И только тогда осторожный Матвей пригубил свою кружку.

Давно миновало за полночь, а гуляние только набирало силу. В толпе гуляющих ни Матвей, ни Маргарита уже не могли распознать членом их экспедиции – так всё перемешалось.

На следующее утро Маргарита села на постели, зевая и протирая глаза.

– А-у-а! До чего я устала! Послушай, ты же обещал разбудить меня ночью и не разбудил. Это нечестно!

– Что?! – Матвей мгновенно проснулся и, спрыгнув с постели, бросился к своей сумке. – Что я делаю в твоём номере?

– Значит, ты заснул! – рассердилась Маргарита.

– Да, кажется… Но ничего страшного не произошло – она тут.

Однако, ещё не вытащив книги из сумки, он уже понял, его пальцы сжимают не «Жёлтого императора», а совсем другую книгу – более толстую и тяжёлую.

Глава двадцать первая

Снова дома

– Значит, в ваше вино подсыпали снотворного, – задумчиво проговорил профессор Пышкин, внимательно слушая рассказ молодых людей.

– Не в вино, Сергей Александрович, а в лимонад, – поправила Маргарита.

– Это было ловко подстроено, – Матвей не находил себе успокоения. – Лимон погасил вкус снотворного, и «Жёлтый император» теперь заперт в особняке генерала Чукарин.

– Наверное, – согласился профессор и попытался ободрить молодых людей: – Не надо унывать! – Пышкину не удалось при этом побороть собственное горькое разочарование, и он снова сник. – Что-то я хотел сделать? Ты не помнишь, Матвей? – Он перевёл рассеянный взгляд на девушку: – Ах, да! Вот что я собирался сказать! Твои родители, Маргарита, совсем извелись от тревоги. Я пытался убедить их в том, что ты находишься под надёжной защитой. Твоя мама никак не могла взять в толк, зачем ты поехала в Краснодар, если тебе надо было в университет в Алма-Ату. И почему ты не давала о себе знать всё это время. Еле успокоил её. Слава богу, вы вернулись целыми и невредимыми, – неожиданно перевёл разговор в более волнующее его русло профессор, но силы, поддерживающие в нём бодрое настроение, иссякли, и он сникшим голосом, едва шевеля губами проговорил: – Ведь, в конце концов, жизнь всё-таки, важнее какого-то там лечебника.

На несколько минут в комнате воцарилось молчание. За открытым окном ярко светило солнце, приветливо шумел осенний дождь, плескались в лужах воробьи, вдалеке перекликались торговки, ворковали горлицы на столбах.

– Боюсь, мы бессильны, – нарушил затягивающуюся паузу профессор Пышкин. – Вы не сумеете доказать, что лечебник у вас украли именно сотрудники Чукарина. К тому же, с точки зрения закона, он и не был вашим, так как вы так же преступили закон – похитив его.

– И правильно сделали! – выпалила Маргарита.

– Не спорю, дорогая барышня. Вы сделали то, что следовало любому образованному человеку. Однако мы беззубы против… – не договорив, профессор таинственно погрозил пальцем. – Впрочем, меня заботит не то, кому принадлежит лечебник. Я хотел только одного – напечатать его. Вернуть людям! Теперь на это нет ни малейшей надежды. Генерал – непосильный для нас противник. Я тут кое-что разведал про него, – профессор заговорщицки склонил голову: – Он бывает счастлив только тогда, когда ему удаётся раздобыть раритет, второго экземпляра которого нет ни у кого в мире.

– Его следовало бы наделить не званием генерала, а званием собаки на сене, – вспылил Матвей.

– Кем бы он ни был, – таинственно заявила Маргарита, – скоро его ждёт неприятная неожиданность.

Профессор Пышкин с беспокойством посмотрел на девушку. В его глазах читался испуг.

– Надеюсь, вы не совершили никакой глупости, – Пышкин переводил непонимающий взгляд с неё на Матвея. – Какую, собственно, неприятную неожиданность вы имеете в виду?

– Мы всё равно подарим людям «Жёлтого императора», – Маргарита с вызовом смотрела на Матвея.

Оба мужчины уставились на неё в полной растерянности.

– Каким образом? – первым обрёл дар речи профессор. – Предлагаете взять приступом резиденцию местного кагэбэ?

– Обойдёмся без военных манёвров, – Маргарита не спешила раскрывать секрет.

– Боюсь, вы ещё не оправились от этой страшной поездки, – Пышкин печально покачал головой и добавил: – Выспись хорошенько, и тогда…

– Нет, я не помешалась, – перебила его Маргарита. – Я в здравом уме и отдаю себе отчёт в том, о чём говорю.

– В таком случае помешался я. По вашим же собственным словам, единственная сохранившаяся рукопись «Жёлтого императора» попала в руки генерала, – профессор говорил медленно, но нервозность его речи возрастала. – И, следовательно, другого «Жёлтого императора» больше не существует.

– Вовсе нет, дорогой профессор, – ликовала девушка. – Он существует!

– И где он? – профессор уже как врач старался углядеть в выражении её глаз подступающее безумие от усталости и пережитых волнений.

Маргарита не спешила отвечать, наслаждаясь его недоумением. Потом она нервно засмеялась и объяснила.

– Сдаюсь, сдаюсь! Я не совсем уверена, получилось ли. Но, «Жёлтый император» живёт здесь, – с этими словами девушка достала из сумки небольшой целлофановый пакетик и вытащила из него блестящую фотокамеру.

– Та-ак! – Матвей был потрясён. – Значит, мы её не потеряли? Ведь там, в озере, она выпала и утонула.

– Это мы так с тобой решили, – затараторила Рита. – Мы были измучены и замерзали. Нам некогда было просмотреть все вещи. Главное было согреться и выжить, чтобы спасти «Жёлтого императора». Так?

– Ну, так, – всё ещё недоумевал Матвей.

– Когда ты лежал с жаром в хижине пастуха, – начала свой рассказ девушка. – Я решила привести в порядок вещи, чтобы просушить и всё такое. Нашла этот свёрток на самом дне курдюка. Он весь был в траве и иле. Сначала я решила, что это мусор, но на всякий случай проверила. И обнаружила фотоаппарат.

– И ты хочешь сказать… – Матвей с подозрением смотрел на девушку.

– Да! – сияя от радости, Маргарита открыла затвор и, передёрнув корпусом, сфотографировала Матвея. – Я сфотографировала весь лечебник.

От подступившего гнева Матвей не мог выдавить из себя ни слова. Его колотило от злости.