Театры Тольятти. Том 2

Троечник – это отстой

Корр.: Некогда громогласно заявлялось, что Советский Союз является самой читающей страной. А просто у человека не было возможности куда-то съездить, где-то отдохнуть, увидеть мир. Даже телевизоров-то толком не было, только книги. Нынче фактически все возможности появились. Возник интернет, кинематограф превратился в отдельную бизнес-систему. В свете информационного бума не умрет ли театр, кому он будет нужен?

Янковский: Театр не умрет никогда. Первое упоминание о смерти театра мы встречаем у Гераклита, который порицает новые нравы. Старик, знаешь, сколько лет прошло? Это было тысячу лет до нашей эры! Если есть смерть, значит, есть рождение. Театр – это социальное явление. Пока есть государство – будет театр. Потому что художник – это оппозиция, настоящий художник всегда против.

Корр.: Я наблюдаю за тем, что происходит в театре – не в Америке, а, скажем, в Западной Европе…

Янковский: Америка – материальная страна. Но там придумано такое количество аттракционов для размыкания, даже если у тебя нет денег, тебе дадут, чтобы ты покатался. В России с ее мышлением никогда не будет капитализма. Я сейчас был в западных республиках, в Эстонии, и там я ясно осознал – никогда. Для нас это пока просто является игрой. Дети играют. Нока они выгнали учителей из школы, заняли все кабинеты, у нас в правительстве двоечники сидят…

Корр.: Ну, не двоечники – троечники.

Янковский: Для меня двоечник лучше, чем троечник, это звучит как комплимент. Троечник – это отстой. Они не хотят по-старому, но они не понимают, как по-новому. То, что происходит в стране – это протест. Еще не было реакции на слом, все пока идет по течению. Сколько это продлится, не знаю. Но я понимаю, что все конечно. Никто ж не предполагал, что советская власть рухнет. Но если рухнула эта железная стена, все остальное – временное в жизни и преходящее. Повторю, что театр должен говорить о настоящем: о том, что было, будет и пребывает всегда с человеком. То, что делает человека человеком, дает ему самоощущения и то, что заставляет человека не бояться смерти. Нужно любить все проявления – рождение, смерть, чтобы человек понимал, что его миг пребывания на Земле очень краток. Есть две позиции для человека, приходящего в этот мир, смотря что ты выбираешь: мир прекрасен, все создано для меня, и я буду им пользоваться, и второй взгляд на жизнь – мир прекрасен, что я должен в нем сделать еще? Это выбор человека, не бывает много выборов, человек всегда выбирает только между двумя вещами – между добром и злом. Так было, есть и будет. Может, это банально, но это так.

Порнография принимает закон о порнографии

Корр.: Среди молодых режиссеров пошла такая тенденция – вдруг стали ставить русскую классику, причем не в авангардном прочтении, а в первозданном виде.

Янковский: Секс надоел. Захотелось любви.

Корр.: Как же может секс надоесть?

Янковский: Я раньше не понимал, что такое порнография, а потом прочитал словарь: оказывается, порнография не относится к мужчине и женщине. Любое изображение процесса, а не сам процесс является порнографией. Секс никогда не заменит чувства и отношения. Это механический процесс, и никакие урологические клиники не помогут, потому что любовь – это тайна. Почитай Шопенгауэра, там написано, что если женщина может обманывать мужчину, то мужчина не может обманывать женщину. Если женщина может переспать с десятью мужчинами подряд, то мужчина не сможет переспать с десятью женщинами, это связано с духом, и все эти клиники – они лечат от воздуха. Никто не знает механизма, потому что это божественные вещи и о них нужно говорить божественно. Член является божественным: пасха в форме члена. Почему я говорю, что в правительстве школьники: они как дети, которые начинают заниматься глупостями и вне себя, и на себе. Они называют святые места глупостями, они начинают стыдиться и от этого начинают делать постыдное. Театр должен научить человека не стыдиться всех вещей. В аду судят за несодеянное, а за содеянное – правым судом, тебе дают возможность оправдаться. Есть такой анекдот. Человек попал в ад, а там – шалман такой, кафе классное, просто Голливуд. Он спрашивает: это ад? Ему говорят: да. А где, говорит, вилы, сковородка? А, старик, – говорят, – это за углом, для верующих. Смотря что ты выбираешь. Я хочу – для верующих. Я хочу, чтобы собрали суд и спросили меня, зачем я все это делаю? Потому что все конечно в жизни, я понимаю, что однажды придется расстаться с этой жизнью, с вами и вообще со всеми. Но я хочу там встретиться со своими и хочу отвечать не за чужие поступки, я хочу отвечать за свое. Хочу получать три рубля, но свои – за то, что я умею, за то, что я знаю, и так далее. Сейчас все вдруг поняли, что все, чему их учат современные учителя – это профанация, чего-то глубокого там нет, дети это чувствуют, и они потянулись к классике. Пусть это будет пока несовершенно, но я готов это потерпеть. Когда меня сейчас спрашивают: какая может быть концепция? Или ты живой, или ты мертвый – вся концепция. Есть анекдот, его никто не может напечатать. Когда спрашивают, какая у меня концепция, для моего театра, я всегда его рассказываю. Два рыбака ловят рыбу на берегу, один старый, другой молодой. У старого клюет одна за другой, а молодой не может поймать ни одной рыбы. Он тогда спрашивает: «Ты на что ловишь?» – «На червя». На следующий день пошел, накопал червей, и опять у него не клюет. У старого – одна за другой. «А сегодня на что ты ловишь?» Он говорит: «А сегодня – на мякину». – «Старик, а как ты определяешь, как ловить – на червя или на мякину?» – «Понимаешь, я встаю утром. Если у меня член смотрит направо, я на мякину ловлю. Если налево, я на червя». А молодой спрашивает: «А если ты просыпаешься, а он у тебя стоит?» А старый ему говорит: «Так на фига тебе рыбалка?!» Нынешнее состояние напоминает мне ситуацию, когда волки принимают закон, что нельзя резать овец. Дума является на сегодняшний день порнографией: они там ничего не делают, они изображают процесс. Как порнография может принимать закон о порнографии? Это все равно что запретить льву есть мясо.

Корр.: Секундочку… Народные избранники… Мы их избирали…

Янковский: Какие? Вы что, сумасшедший? Кто дал этому народу право решать? Он сам не знает, чего он хочет! Ему сейчас можно навязать все. Вы что?! Это трагедия России. Я не знаю, какой был Сталин, но сейчас заставь эту страну работать. Сталину досталась такая разруха… Все привыкли: гражданская война, убивают, грабят, вся жизнь была шалман. В этой стране 90 процентов людей потеряли профессию. Когда понадобились бандиты, бухгалтеры и юристы, все стали бандитами, бухгалтерами и юристами. Спрашивается: а кто будет работать, ребята? Я работаю; потому что я боюсь потерять профессию, потому что я понимаю, что она нужна. Это и есть моя вера. Кто будет поднимать здесь промышленность, когда потребуется? Или это будет второй Китай, Вьетнам? В нашу страну скинут все производство.

Корр.: Лучше Китай, чем Вьетнам.

Янковский: Это другое дело. Ну, тогда я эмигрирую.

Корр.: Это боязно.

Янковский: Да, потому что Вьетнам уже проигрывает эту стадию.

Корр.: Мы говорили о программных заявлениях.

Янковский: Я могу сказать, что на сегодняшний день все разговоры о театре бессмысленны. Театр мертв, но мы-то с тобой живы. Наше счастье в том, что мы можем очень простые вещи открывать людям заново. Ты помнишь земное ускорение – 9,9? С этого и начни. Мир нужно открывать людям заново – он рухнул. Но он такой же, понимаешь? Как так: театр мертв, но мы живем. И это радует. Театр должен быть в каждом из нас, тогда он снова будет. Мы – хранители, мы должны пронести его сквозь смутное время, взять зерно и посадить его, когда для этого будет почва. Сейчас все заявления о театре и сам театр беспочвен. Мы можем только разговаривать о зернах, которые мы можем посеять, мы можем разговаривать о будущем.

Корр.: Все сначала, что ли, начинать?

Янковский: Все сначала. Потому что жизнь состоит из того, что одни строят, другие разрушают. Иначе не было бы жизни. Она устроена очень банально. Человек не хочет поверить в эту банальность. Нужно напоминать человеку: не делай так, были примеры, не делай! Это не значит, что человек послушается, но надо выполнить свой гражданский долг.

Корр.: Бессмысленный и беспощадный?

Янковский: Да. Я могу сказать, что есть время, когда нужно бороться с ветряными мельницами. А это – бессмысленно. Оно ничего не изменит. Но заставит задуматься.

ТО №104 (1256) 11.06.2005

«Майские» – осенью

Президент фестиваля «Майские чтения» Владимир Дороганов и арт-директор фестиваля Вадим Леванов получили из рук известного актера Евгения Миронова, президента «Акции по поддержке российских театральных инициатив», грант в размере 200 тысяч рублей.

«Акция» проводится Советом по культуре и искусству при Президенте Российской Федерации и призвана оказывать поддержку наиболее ярким театральным явлениям, происходящим в России. Леванов и Дороганов вчера приехали из Москвы и полны впечатлений и планов. Нынешней осенью, скорее всего, пройдет аналог фестиваля «Майские чтения», который обычно проходит весной. Программа еще окончательно не утверждена, но предполагается визит некоторых звезд российской сцены. Например, возможен визит Владимира Этуша (товарищ Саахов из «Кавказской пленницы»): оказывается, в 1942 году в Ставрополе Этуш проходил обучение в школе переводчиков, которая находилась на территории санатория «Лесное», поэтому тольяттинцы готовят ему экскурс-ностальжи.

Кстати, Этуш присутствовал на церемонии вручения грантов. Помимо него в ресторации «Обломов», где и проходило мероприятие, были члены жюри «Акции»: популярная актриса Чулпан Хаматова, культовый, как сейчас принято говорить, режиссер Кирилл Серебренников, не менее культовый драматург Евгений Гришковец и другие. В светской тусовке, почтившей своим присутствием церемонию вручения, были замечены Олег Табаков, Константин Райкин, Борис Гребенщиков, драматург Нина Садур.

Все эти замечательные имена можно перечислять бесконечно, но вот только не было среди них мэра Тольятти Николая Уткина и директора департамента культуры Владимира Колосова: получив приглашения на церемонию вручения, наши высокопоставленные чиновники по причине сильной занятости мероприятие посетить не смогли. Может, общение с Табаковым и Райкиным им уже надоело? Это неважно. Главное – осенью нас ожидают довольно волнительные вещи. Может быть, для масштабов фестиваля сумма в 200 тысяч и невелика, но ведь, если помните, минувшие «Майские чтения», проведенные в течение 8 дней за 90 тысяч рублей, все же смогли всколыхнуть и впечатлить публику.

ТО №107 (1259) 17.06.2005

Казнить нельзя помиловать

В Тольятти не останется ни одного театра, или их количество увеличится, а уже имеющиеся перейдут в иное качество?

Вероятность и первого, и второго утверждения велика, куда склонится чаша весов и будет ли поставлена точка в позитивных или негативных процессах, происходящих в тольяттинских театрах – об этом говорить пока рано. Попробуем предпринять попытку анализа того, что сегодня происходит на наших глазах.

Так, уже в нынешнем сезоне ТЮЗ станет Молодежным драматическим театром, а с января, с началом финансового года, театральный центр «Голосова, 20», наоборот, может стать ТЮЗом. Вернее, подразделением ныне существующего ТЮЗа. Оба преобразования имеют несомненные плюсы. Впрочем, любое изменение в обязательном порядке не обходится без минусов.

Непосильные обязательства

Исторически сложилось, что театральный центр с незапамятных времен являлся структурным подразделением ДК «Юбилейный». Но в прошлом году ДК реорганизовали, и «Голосова, 20» автоматически стал подразделением Тольяттинской филармонии. С одной стороны, директору филармонии Уралу Шарипову нет особой нужды в «подсобном хозяйстве». С другой стороны, в наши дни дополнительные площади, недвижимость (пусть даже и муниципальная) имеют определенную ценность. Субаренда, знаете ли, тоже под ногами не валяется. Пока нынешний «владелец» не производил активных телодвижений в отношении подведомственных ему площадей, но формальный интерес все же был проявлен. Театральному центру довольно выгодно избавиться от существующей опеки, которая обеим сторонам не приносит никаких дивидендов, к тому же сменить имидж, стать муниципальным образованием выгодно в статусном плане. Естественно, смена юридической формы и статуса влечет за собой бюджетное финансирование. Оно хоть и смехотворное, но стабильное. Специалисты театрального центра все эти годы всего лишь получали две-три ставки от ДК «Юбилейный», аренду помещения оплачивал муниципалитет. Расходы по реконструкции зала и проведению мероприятий фактически легли на плечи частного лица – предпринимателя Владимира Дороганова, отца-основателя фестиваля «Майские чтения».

Полтора десятка лет театральный центр «Голосова, 20» проводил данный фестиваль, в последние годы вышедший за пределы города и даже страны. На базе центра создан и активно развивается так называемый «Цех драматургов»: При преобразовании в ТЮЗ направления работы могут измениться: все-таки 280 плановых спектаклей в год, которые муниципальный театр обязан отработать, могут кардинально отвлечь от лабораторной и экспериментальной деятельности кого угодно. К тому же где взять актеров? Их просто нет в нашем городе. Не только для новообразования. В уже имеющихся коллективах театральные кадры наперечет. Единственное учебное заведение в Тольятти, имеющее кафедру актерского мастерства – Волжский университет имени Татищева. Студенты, отучившись несколько курсов и получив определенные азы, переводятся или поступают вновь в столичные театральные вузы. Очевидно, перспектива профессиональной карьеры в Тольятти юным актерам не светит и не греет.

Чуть больше года назад наметились было блестящие перспективы сотрудничества с драматическим театром «Колесо», что вывело бы театральный центр «Голосова, 20» на качественно иной уровень. Но уже в этом году в недавней беседе главный режиссер «Колеса» Анатолий Морозов вынужден был признать:

– Я чувствую большое неудобство перед драматургами с Голосова, 20, потому что я надеялся, что наш камерный зал станет экспериментальной площадкой для их работ. Я даже предполагал все «Майские чтения» проводить здесь и сделать это экспериментальной работой внутри театра. Но, к сожалению, камерный зал не трансформировался и не ремонтировался, потому что в том виде, в каком он существует, он не может функционировать: нет ни света, ни звука, он пришел в негодность. Есть проект его экспериментальной трансформации, который сделал помощник вице-президента по техническому развитию АВТОВАЗа Марк Демидовцев, но не на все, наверное, хватает денег. Так что этого нет и не будет, и я готов принести публичные извинения тем людям, которых я обнадежил, обещая привлечь к участию в творческой работе нашего театра. К сожалению, наше будущее далеко не беспроблемно, как и у всех. Если раньше над нами была цензура с точки зрения идеологии, то сейчас более жесткая цензура с точки зрения экономики, и поэтому найти деньги, чтобы поставить пьесу, на которую никто не будет ходить – ни один театр сейчас не может на это решиться. Это может существовать, только когда благополучно работает переполненная большая сцена, а на фоне этого у нас есть еще какое-то право на те или иные эксперименты.

Театр не по карману

А вот ТЮЗу нынче выгоднее стать Молодежным драматическим театром. Детские спектакли до обидного убыточны, «потолочная» стоимость билета – 50 рублей, тогда как цена взрослого билета может доходить до 200 рублей. Но не исключено, что за счет взрослых спектаклей можно будет выпускать незначительное количество детских. Заманчиво, конечно, оглядываться на «Колесо», по-доброму завидовать финансовому и имиджевому успеху старших коллег. Но это тоже только внешняя сторона. Да, здание «Колеса» благодаря стараниям администрации и попечительского совета изменилось до неузнаваемости. Но для сравнения: в 2002 году театром «Колесо» проведено 371 мероприятие, в 2004 году – 242, число зрителей в том же 2002-м составляло 109 тысяч человек, в 2004-м – только 57 тысяч; соответственно, 9 постановок 2002 года противопоставлены 5 постановкам года 2004-го. Показатели снижения деятельности драматического театра «Колесо» специалисты связывают с повышением цен на билеты. Выбор небогат: либо задешево вовлекать необъятные народные массы в систему культурного просвещения, либо задорого выдавать «на-гора» продукцию для элиты.

Нынешний директор ТЮЗа, в прошлом актер театра «Колесо» Владимир Коренной стал заметным персонажем в городе благодаря своей амбициозности. Слово «амбиции» не следует рассматривать в отрицательном ключе, поскольку данное качество напрямую связано с движением вперед. Работая в «Колесе» еще при Глебе Дроздове, Коренной вне рамок родного театра осуществил две антрепризы, долгое время добивался, чтобы автозаводскому филиалу «Колеса» присвоили статус отдельного театра с Коренным же во главе, в минувшем сезоне вновь вернулся в «Колесо», проработав заместителем директора. Наконец мечта о собственном театре сбылась, Владимир Лукич встал во главе ТЮЗа. Смена вывески понадобилась незамедлительно. Конечно, еще в прошлом году, при прежнем директоре Дмитрии Квашко на нынешний год была запланирована сумма в 500 тысяч рублей на реконструкцию театра. Неплохой старт для нынешнего директора, но не более: состояние ТЮЗа на сегодняшний день настолько бедственное, что плановые полмиллиона погоды не сделают. Создавать попечительский совет, общаться со спонсорами под маркой ТЮЗа несолидно: детский репертуар сам по себе навевает на мысли о чем-то несерьезном. А вот Молодежный драматический театр – это уже звучит по-иному. Можно встать на одну ступеньку с театром «Колесо» и гордо заявить: они – драматический и мы – драматический. В итоге тольяттинская молодежь больше не увидит на Голосова, 20 программ по современному искусству, а юные зрители лишатся ТЮЗа. Или нет?

Директор департамента культуры Владимир Колосов пояснил возможные перемены следующим образом:

– Сейчас все происходит на уровне переговоров. Есть традиционный репертуарный театр и есть ТЮЗ, который тоже может быть выстроен по традиционной схеме. Но давайте будем говорить откровенно: это не профессиональный, а любительский театр. Кроме того, мы понимаем, что, живя в новом времени, должен появиться какой-то другой театр. И когда мы смотрим те или иные тенденции, связанные с развитием театрального центра на Голосова, 20, это уже нельзя назвать самодеятельностью. Вопрос в другом: принимается он конкретно какими-то чиновниками или не принимается, есть у него свой зритель и много ли этого зрителя? Когда мы думали о реорганизации ТЮЗа, мы пытались осмыслить, как бы могла объединиться уже сложившаяся система, чтобы в итоге получилось что-то уникальное. Но здесь ни в коем случае ни мэрия, ни департамент культуры не навязывают своей точки зрения. Мы просто хотим использовать некий момент жизни, чтобы видеть, насколько мы можем задействовать сегодня драматургов, чтобы, допустим, они писали пьесы и ставили их на сцене ТЮЗа, чтобы эта площадка была не в структуре филармонии, это тоже нонсенс, филармония не занимается этими вещами, а чтобы она, может быть, была на правах филиала или в структуре ТЮЗа, или Молодежно-драматического театра. Нужно выработать несколько иное отношение к центру на Голосова, 20, может быть, переводить его в учреждение культуры, создавать новое образование. Но сейчас говорить об открытии чего-то нового сложнее, чем, допустим, в рамках сложившейся системы. Поэтому мы ищем, как бы сделать так, чтобы и профессионально можно было вместе работать какой-то командой, и использовать готовый накопившийся потенциал.

За годы работы у каждого театрального коллектива сформировалась своя стабильная аудитория. Причем аудитории разных театров зачастую просто не пересекаются, тем самым демонстрируя свои предпочтения. Изменив направления деятельности, те или иные театры рискуют надолго расстаться со своим зрителем. С другой стороны, привнесение «свежих струй», «молодой крови» и тому подобное, наоборот, может стимулировать приток публики. И профессиональные, и любительские театры поголовно имеют целую гамму проблем. Тот же театр «Колесо», у которого, казалось бы, «все в шоколаде» и который может служить определенным примером всем остальным городским театрам, не спешит признаваться в бесконечном счастье и вечной весне. Остается только с настороженностью и тревогой ожидать результатов грядущих преобразований. Ведь хочется верить, что все получится не «как всегда», а на этот раз по-хорошему.

ТО №117 (1269) 01.07.2005

На пути к успеху

Тольяттинский драматург Вячеслав Дурненков приступил к написанию киносценария по заказу «Мосфильма».

Имя Вячеслава Дурненкова стало известно относительно недавно, первые публикации его прозаических произведений появились на страницах тольяттинского литературного журнала «Город» лет пять назад. Его младший брат, Михаил, также пробовал себя на литературном поприще, впоследствии у них даже сложился тандем, и братья в соавторстве написали несколько произведений. Как они сами объясняли, совместная работа была необходима в том числе для определенной «брендовости»: это и необычно, и привлекает внимание, когда на одном творческом поле одновременно трудятся эдакие «братья Гримм». Наиболее известный плод совместных трудов – пьеса «Культурный слой», спектакль по которой в постановке авторов в 2003 году на фестивале «Новая драма» произвел фурор, а в прошлом году был поставлен на сцене МХАТа.

Кстати, именно благодаря «Новой драме», театральному фестивалю в Любимовке и, разумеется, тольяттинскому литературно-театральному фестивалю «Майские чтения» имя Дурненковых стало известно по всей стране, отныне они – желанные гости на многочисленных драматургических и театральных фестивалях.

Предложение о написании киносценария Вячеславу Дурненкову поступило от его коллеги, постоянного автора «Театр.doc» Ивана Вырыпаева, который известен тольяттинцам по спектаклю «Кислород», два или три года назад демонстрировавшемуся в нашем городе.

В принципе, с подобными проектами ситуация в Москве обстоит сейчас следующим образом: огромное количество кинокомпаний остро нуждаются в авторах, и все мало-мальски способные к данной деятельности люди активно привлекаются для участия в этом бизнесе. Ни сюжет, ни название будущего фильма пока не известны, есть лишь информация, что картину будет снимать Хотиненко-младший, для него это первая полнометражная работа.

В жизни младшего брата, Михаила Дурненкова, также произошли некоторые творческие изменения: в нынешнем году он поступил на сценарное отделение Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИК) на семинар Юрия Арабова, автора сценариев к таким знаменитым картинам, как «Господин оформитель», трилогии Александра Сокурова «Телец», «Молох», «Солнце» и многим другим. Скорее всего, на время обучения, а может, и на более длительный период, Михаил обоснуется в Москве, для начала удалось даже подыскать вполне профильную работу в качестве диалогиста в компании «А-Медиа», известной по недавнему телесериалу «Бедная Настя» и другим.

В свое время оба брата утверждали, что не собираются насовсем переезжать в Москву: можно активно участвовать в культурной жизни страны, проживая где угодно. Но проблема в том, что в Тольятти творчество братьев Дурненковых фактически не востребовано, сотрудничество с фестивалем «Майские чтения» – отдельная история. Для того чтобы быть востребованным, постоянно находиться в курсе и гуще событий – для этого, увы, проживание в столице все же необходимо. Грустно об этом говорить, но может случиться и так, что, плюнув на тольяттинскую невостребованность, Дурненковы все же сделают свой выбор в пользу Москвы.

ТО №136 (1288) 25.07.2005

Обучают играя

Необычную методику изучения иностранных языков предложил тольяттинским студентам Театральный центр «Голосова-20».

Дело в том, что из печати вышел двенадцатый номер нижегородского альманаха «Дирижабль», посвященный современной французской литературе. Французским редактором выпуска стал Иван Миньо – литературовед, поэт, переводчик (Франция), который во вторник посетил Тольятти.

Презентация номера и сайта альманаха состоятся в Нижнем Новгороде еще только 15 ноября в рамках программы «Культурная столица Поволжья». Нижегородской презентации предшествует турне редакции по волжским городам, организованное при участии отделений «Альянс Франсез» в Тольятти, Самаре и Саратове и при поддержке Владимира Дороганова (Тольятти) и Павла Шестернева (Саратов).