Театры Тольятти. Том 2

Итак, тольяттинский зритель увидел три фестивальные программы, в которых фильмы условно были объединены определенными тематическими рамками: «Работа», «Женщины» «Война». Зрелище, откровенно говоря, не для слабонервных: в большинстве случаев показана жесткая, даже жестокая жизнь, от которой хотелось бы закрыться бессильными ручонками, да вот не получается…

Фильм Юрия Лонкова «Санитар» в феврале нынешнего года стал лауреатом конкурсной программы, получив приз с формулировкой «За честный взгляд». Сам Лонков выступил в нем в качестве продюсера, режиссера, оператора, отобразив один обычный день больного старика и мужчины-санитара, ухаживающего за ним. Подъем, утренний туалет, завтрак, прогулка – и все это под чумовой саундтрек, в котором намешаны Вилли Токарев, «Пионерская зорька», «Руки вверх». Маразматик Шмил Оренштейн уже десять лет живет в Бруклине, но по причине глубокой старости уже не в состоянии оценить, что происходит вокруг, вот и жалуется такому же, как и он, эмигранту, поддерживающему его безнадежное физическое состояние: «Почему со мной никто не хочет поп… здеть?» Друзья остались в Союзе, но Шмилу кажется, что он только сегодня приехал в США.

Картина Виталия Брынцева «Дорогой Маркович» совершенно справедливо была удостоена приза зрительских симпатий. Марковичем зовут заслуженного учителя, имя которого сократилось от невнятного проборматывания «Марк Иосифович». Вроде и дети его любят, и в школе он на хорошем счету, но в юности он с какого-то перепугу решил, что является сыном Сталина, да так заигрался в безумный маскарад, что и внешне стремился походить на вождя всех народов: в школу неизменно ходил в сапогах, галифе, френче и фуражке с высокой тульей. Дома, заботясь об учениках, он трогательно звонил их родителям, обеспокоенный судьбой подопечных. «Здравствуйте. Ваша дочь на третьем месяце. Да, они с Сашей решили оставить ребенка…» Из трубки доносился истошный крик: «Да пошел ты на…» – после чего Маркович с благостным выражением на лице аккуратно клал телефонную трубку на место.

Игровой фильм Сергея Лобана «Соси банан» стал уж довольно популярным как в интернете, так и в различных конкурсных программах. Скучная корпоративная вечеринка в канун Нового года не сулит ничего привлекательного в компании опостылевших коллег. Дебильный шеф дарит никчемные подарки, при виде которых не знаешь, куда прятать глаза. Появление Деда Мороза напоминает дурной детский утренник. Все натянуто улыбаются. Но тут Дед Мороз запрыгивает на шефа и гарцует у него на спине, вскакивает на стол, раскидывая салаты и ломая мебель, пытается танцевать стриптиз. Да он безумно пьян, друзья мои! Охрана вышвыривает придурка, но тот возвращается вновь и вновь. Казалось бы, во всем этом есть много забавного. Сложно сказать. Последующие дни показов такого впечатления не оставили.

«Жди» Натальи Желтухиной заставляет зрителя съежиться от безысходности. Маму лишили родительских прав, и ее восьмилетняя дочка каждый день ждет ее в детском доме, уверяя всех, что мама вот-вот придет и заберет ее отсюда. Ну, приходит на свиданку мама со своим сожителем, у которого все руки в тюремных наколках, дежурно интересуется житьем-бытьем дочери, сообщает радостную весть, что осенью выпустят из тюрьмы дедушку…

От фильма Натальи Журавлевой «Я – женщина» изумление не проходит до сих пор. Молодой человек сделал операцию по перемене пола. Все бы ничего, но новоявленная женщина родилась и живет в маленькой деревне, где от людских глаз, молвы и пересудов никуда не скрыться. Взрослые шепчутся за спиной, дети смеются и тычут вслед пальцем. А герою (героине?) хочется любви, простых человеческих отношений. Нежностью полны ее слова о случайном поездном попутчике – отпускнике-десантнике, у: которого с ней были незабываемые, но скоротечные счастливые дни. Тьфу ты, прости Господи.

Размеренный фильм Ольги Гуданец и Павла Рогозинского «Отпуск по ранению» повествуето буднях наемника, профессионального убийцы, отдыхающего на родине после госпиталя. Его жизнь устроена логично и просто: «Дать человеку легкую смерть – наверное, это и есть гуманизм».

А вот с фильмом Павла Костомарова «Мирная жизнь» уже связано множество историй наших дней. Президент екатеринбургского кинофестиваля, после того как фильм получил главный приз, подал в отставку. По цензурным соображениям «Мирную жизнь» исключили из программы петербургского фестиваля «Послание человечеству». Действительно, смотреть это уже становится невыносимо. Чеченцы, отец и сын, стараются приспособиться к жизни в русской глубинке. Тяжелая безденежная работа, беспросветная пьяная жизнь – чуждые русской деревне беженцы пытаются пустить здесь корни. Но герои настолько не приспособлены к новой жизни, что молодой, будучи не по-чеченски пьян, пытается зарезать себя ржавым ножом. Пьяный старик, спасая сына, отнимает у него нож. Молодой заходится в крике-рыдании. Камера швейцарского оператора Антуана Каттина беспрерывно фиксирует этот человеческий ужас единым планом, не прерываясь на монтажные изыски.

Во всей обширной программе даже мини-рецензии, аннотации на наиболее яркие картины заняли бы довольно пространное место на газетных полосах. Да мы и не ставили цель стопроцентного отображения всех тонкостей фестивальной программы. Стоит лишь упомянуть, что фильмы-лауреаты в ближайшее время можно будет приобрести на DVD. В конце этого месяца «Кинотеатр. dос» дополнит специальную программу ежегодного тольяттинского фестиваля «Майские чтения».

ТО №83 (1235) 13.05.2005

В мае – как всегда

Программа фестиваля «Майские чтения», открывающегося в эти выходные, за последнюю неделю видоизменялась и уточнялась как минимум три раза. Тем не менее в ближайшие восемь дней с момента открытия фестиваля зрителю предстоит испытание его человеческих возможностей: программа этого года все так же насыщенна по максимуму.

Бодрее!

XVI международный независимый фестиваль драматургии, театра и современного искусства открывается 28 мая в Театральном центре на Голосова, 20. Традиционно фактически все дни фестиваля будут проходить читки, открытые репетиции и премьеры постановок тольяттинских драматургов – Вадима Леванова (художественного руководителя фестиваля), Вячеслава Дурненкова, Юрия Клавдиева. Часть программы будет уделена сценическим проектам совместно с театральной группой «Человечкиgroup» (ТГУ), театром «Вариант», «Цехом драматургов» (драматургическая мастерская «Голосова, 20») и другими.

Эстетический спектр мероприятий весьма широк. К примеру, можно разнести на два полюса арт-проект «Собрание картин» (пастели Марины Шляпиной, тексты Елены Каревой, музыка Вячеслава Куй-Беды) и, скажем, вечер инвективной лексики «Табу» (вне программы, только для взрослых!), начинающийся в 10 вечера и скомпонованный из стихотворных, песенных, драматургических и кинематографических составляющих.

Организаторы не обошли стороной и практику так называемых «полуденных бесед» на Голоcова, 20. Тематика их весьма любопытна. Обычно они проходят не в форме круглого стола, а в виде банальных чаепитий с беседами о том о сем. К примеру, вот таков круг обсуждаемых проблем: «Чернуха, гламур или третий путь», «Театромахия: война драматургов и режиссеров. Без перемен», «Купите нас, пожалуйста!» (раздумья о коммерческом искусстве). В рамках этих же «бесед» пройдут встречи с театральными критиками Майей Мамаладзе (Москва) и Яной Росс (Йель, США). Думается, не останется незамеченным и практический семинар по актерскому мастерству Алексея Слюсарчука (Санкт-Петербург), который называется «Я» – как способ существования». Проходить он будет в течение двух дней в Театре юного зрителя.

Во все дни фестиваля ожидается обширная кинематографическая программа: это и ленты 1-го московского фестиваля коротких фильмов «Действительное кино», демонстрация anime-видеоклипов OniX Studio (Тольятти), материалы московского уличного фестиваля видеоарта «Пусто».

Зритель в Театральном центре на Голосова, 20 прикормленный, на всех мероприятиях среди публики неизменно видишь фактически одни и те же лица, но вот на спектаклях питерского театра «Особняк» и московского «Театр. dос» бывают переаншлаги не только поклонников альтернативного искусства.

Еще бодрее!

Театр «Особняк», к примеру, представляет Лао-цзы «Дао-Дэ цзин» в сценической версии культового питерского драматурга Клима, написавшего пьесу, в которой использовал тексты примерно двадцати глав книги-основы даосизма и комментарии к ним. Текст «Дао-Дэ цзин» воспроизведен в переводе Малявина, известного российского востоковеда. Кроме того, в пьесе есть оригинальный текст Клима, позволяющий, по мнению автора, рассматривать древнюю китайскую мудрость в современной ситуации. В качестве героя драматургом выбран рассказчик (Автор-исполнитель – Алексей Слюсарчук), вместе со зрителями пытающийся пройти по пути, загадочно и довольно туманно изложенному китайским философом. Небольшое предупреждение: спектакль длится 3 часа 30 минут с двумя антрактами. Расслабьтесь и получите удовольствие.

Бодрее некуда

«Театр. dос» на этот раз покажет тольяттинским зрителям целых три постановки. Спектакль «Яблоки земли» режиссера Аглаи Романовской поставлен по пьесе Екатерины Нарши. Этот проект создавался по материалам, собранным в женской колонии строгого режима ИК-6 Орловской области. Он возник после серии занятий по экспериментальному театру и драматургии, проведенной с заключенными в 2002 году. Спектакль состоит из семи десятиминутных новелл, ничем между собой не связанных. Подобно фильмам Дэвида Линча все новеллы ведут к одной, основанной на истории заключенной, отбывающей срок за попытку убийства своей матери.

«Преступления страсти» Галины Синькиной (она же является режиссером постановки и играет одну из ролей) тоже, несомненно, взбодрят публику. Главная героиня спектакля – москвичка, режиссер по профессии – собирается совершить преступление, чтобы поставить на колени рокового мужчину, другого выхода из своей тяжелой любовной драмы она не видит. Советы ей дают мужеубийца и рецидивистка Ольга и бывшая любовница главаря крупной банды Бибинур. И похоже, что с помощью этих советов героиня действительно сможет совершить невозможное. Она получила тайный ключ: оказывается, заставить себя любить возможно!

Спектакль Ольги Лысак «Красавицы» (драматурги – Владимир Забалуев и Алексей Зинзинов) – премьерный в «Театр. dос». В нем заняты около двадцати актеров, и анонсировать мы его не будем, поскольку спектакль является главным сюрпризом фестивальной программы «Майских чтений». Любите шок и никому не нужные неожиданности – приходите. Особо любопытные, конечно, могут покопаться в интернете, но это уже от лукавого. Сюрприз так сюрприз.

Словом, о предстоящем событии мы можем рассказать до обидного мало: все нужно увидеть своими глазами. Напоследок следует лишь упомянуть, что несколько дней в сквере театра «Колесо» будут демонстрироваться фильмы московского уличного фестиваля видеоарта «Пусто». Также в фойе Театрального центра на Голосова, 20 все дни фестиваля будут экспонироваться новая фотовыставка Елены Кочевой и выставка работ студентов кафедры дизайна ТГУ и ТГАС.

ТО №91 (1243) 25.05.2005

От любви до ненависти – один акт

Каждый находит в фестивале «Майские чтения» то, что он ищет. Правда, чтобы отсмотреть всю программу, нужно быть или безработным, или студентом, сдавшим сессию, или просто взять отпуск на весь период фестиваля.

Если учитывать, что за восемь дней ХVI Международного независимого фестиваля драматургии, театра и современного искусства «Майские чтения» перед зрителями ежедневно проходили от четырех до восьми различных программ (спектакли, читки, показы, поэтические, музыкальные выступления, фото- и художественные выставки, видеоарт), то немудрено, что даже не все участники фестиваля сумели отсмотреть все его события в полном объеме. Взяв данное условие в качестве оправдания, мы также не возьмемся делать доскональный анализ недавних событий, а расскажем лишь о наиболее примечательных моментах минувшей недели.

Не в деньгах счастье

Следует вспомнить, что со дня возникновения фестиваля всю его расходную часть влачил на себе основатель (ныне президент) «Майских чтений» Владимир Дороганов. С момента, когда к проекту активно подключился драматург Вадим Леванов (ныне художественный руководитель театрального центра на Голосова, 20 и арт-директор «МЧ»), фестиваль заметно изменил формат, увеличился в хронометраже и в количестве событий и участников. Финансировать эту неприподъемную массу одному человеку становилось все труднее. В этом году, по утверждению Дороганова, в связи с его личными финансовыми сложностями фестиваль был на грани срыва. Спонсоров привлечь не удалось, но зато впервые ощутимую поддержку оказал департамент культуры (речь идет примерно о 80—90 тысячах рублей). Это отрадно вдвойне, если припомнить довольно резкую реплику директора департамента Владимира Колосова, сказанную им несколько лет назад в эмоциональном запале: «Мои дети никогда не станут зрителями театра Леванова!» Ну, что было, то было. Колосова в театре не видно до сих пор, но после победы группы драматургов и актеров с Голосова, 20 в ряде российских и европейских фестивалей, получения престижных премий и постановок на столичных сценах отношение чиновников от культуры как к фестивалю, так и к его участникам и организаторам изменилось. Участие в создании позитивного имиджа города, знаете ли, никто мимо своей отчетности не пропустит.

Ностальгия по «Жрачке»

Нынешний фестиваль по понятным причинам в основном был представлен проектами тольяттинских участников. Тем не менее в его работе были задействованы около сорока иногородних гостей (в том числе из Санкт-Петербурга, Москвы, Грузии, Чехии, США). Некоторая доля участников, прибывших своим ходом и за свои средства, точному подсчету не поддается. Столичные театралы утверждали, что фестиваль можно проводить и без спектаклей. Главное – живое продуктивное общение. Провинциальные представители, наоборот, сетовали, что в основном фестиваль застыл на эскизной, лабораторной стадии и от эксперимента все никак не перейдет к масштабным репертуарным постановкам. Истина где-то посередине. Если она вообще есть. Середина.

Не удалось обойтись без упрека, что, дескать, из года в год в фестивальной программе задействованы в основном одни и те же творческие силы – как местные, так и иногородние. Этот момент смущает меньше всего. Тольяттинцы за каких-то пять лет сформировали своеобычную драматургическую школу, известную теперь в фестивальной России (не во всей России, подчеркиваю, а именно в театрально-фестивальной) и за рубежом. А насчет иногородних лиц, мелькающих из года в год… Что сказать?.. С превеликим удовольствием еще бы раз, другой, третий посмотрел постановку питерского «Такого театра», где в «Дневнике балерины» блистала моя любимая Наташа Пивоварова (солистка и автор текстов группы «Колибри»). Два года назад питерский же театр «Особняк» с режиссером Алексеем Янковским привез в Тольятти ураганный спектакль «Активная сторона бесконечности» с Александром Лыковым в главной роли (Казанова из сериала «Менты»). А прошлогодний визит московского «Театр.doc»? Я видел зрителей, у которых просто снесло крышу после их «Большой жрачки». Ну почему бы все это не увидеть хотя бы еще раз? Или, быть может, не то же самое, но созданное теми же людьми?

Хобот. Обрезанная версия

Итак, о некоторых событиях, увиденных ныне.

Две тольяттинские постановки собрали полные залы (что неудивительно). Открывал фестиваль авторский проект Михаила Дурненкова «Последняя репетиция». Девчонки-актрисы на сцене в стилистике «документального театра» играли самих себя, обсуждая межличностные отношения, своего режиссера, знакомых. Каково было после этой умилительной бытовухи наблюдать их в рубке космического корабля! Режиссер театра «Вариант» Галина Швецова представила зрителям спектакль по пьесе Вячеслава Дурненкова «MUTTER»: персонажи то ли в сумасшедшем доме, то ли в коммунальной квартире то в дурашливой, то в трагической форме обсуждают абсурдные, но от этого не ставшие менее человеческими и нравственными вещи. Правда, без инопланетного разума не обошлось и тут.

Модную драматургическую тенденцию за авторством модного драматурга Евгения Гришковца представил режиссер Алексей Якиманский (театр «Сад», Похвистнево). Ха! – вы скажете. – Какое-то Похвистнево! Но попробуйте хотя бы в областном или районном городе поставить пьесу «Зима». Да вас после шумного зрительского успеха попросту закроют. Представьте: два диверсанта сброшены над зимним лесом, они должны взорвать некий объект, но приходит Снегурочка, и белая горячка наяву, а не во сне накрывает персонажей, под конец превратившихся в своих маскхалатах в зайчиков из детского утренника.

Дипломная работа режиссера Павла Басова по пьесе Павла Ханова «Две двери» (Петербургская государственная академия театрального искусства) в первые мгновения вызвала отторжение, родив ассоциацию с банальным студенческим театральным этюдом. Но по мере развития событий зал и сам разгорался вместе с героями. Два персонажа, он и она, ожесточенно выясняют отношения, споря, в какую им дверь выйти, в какую войти. Весь спектр отношений – от непримиримой ненависти до страстной любви – в мгновение пролетает перед глазами.

В предпоследний день фестиваля на спектакль «Театр.doc» «Красавицы» зрителей набилось под завязку. Пьесу Владимира Забалуева и Алексея Зензинова, написанную на документальной основе в стилистике «Verbatim», поставила Ольга Лысак (она же и сыграла одну из ролей). Но многих интеллектуалов привлекли не тема или литературный материал, а участие в проекте Сергея Глушко, сиречь – Тарзана, мужа поп-певицы Наташи Королевой. Над подобным специфическим вниманием к спектаклю можно было бы позлорадствовать, но Тарзан был весьма органичен в отведенной ему роли и после спектакля признался, что как раз мужчины и должны быть обрамлением женщин, а не наоборот.

Мы, конечно, в своем рассказе непростительно пропустили львиную долю примечательных событий фестиваля, но ведь для того, чтобы иметь представление о слоне, порой достаточно лишь подержаться за его хобот. Совместная работа на тольяттинских площадках и местных, и иногородних, и зарубежных участников показывает, что тольяттинская драматургическая школа прекрасно влилась в общероссийский и общеевропейский формат. Тому свидетельство – участие приглашенных коллективов: спектакли наших авторов, больше известных все же в столицах, вызывали ничуть не меньший интерес и отклик, чем постановки иногородних коллег. Так что еще вопрос – кому на кого равняться.

ТО №101 (1253) 08.06.2005

Секс надоел. Захотелось любви

Питерский режиссер Алексей Янковский возвел свое ремесло в ранг подвига. Его кратковременный визит на недавно завершившийся тольяттинский фестиваль «Майские чтения» произвел и на зрителей, и на собеседников огромное впечатление.

Два года назад на те же «Майские чтения» визит Янковского был более продолжительным. Еще бы: Алексей привез четыре своих спектакля, поставленных на базе Санкт-Петербургского театра «Особняк». Провинциальный город с его все еще патриархальными представлениями о театре вывернуло наизнанку, когда он увидел теперь уже всемирно знаменитые и олауреаченные спектакли по текстам культового питерского режиссера и драматурга Клима – «Активная сторона бесконечности» и «Я… она… не я… и я…» Алексей Янковский словно заново изобретает театр, открывая зрителям глаза на неизведанные ими стороны этого явления: бешеная энергетика, идущая со сцены, заряжает на долгие годы. Неудивительно, что каждый спектакль Янковского сразу же приковывает внимание публики и прессы, в обязательном порядке завоевывает различные призы на всевозможных фестивалях.

В этот раз в программе «Майских чтений» должна была присутствовать премьерная постановка по пьесе Клима «Кабаре «Бухенвальд», но по ряду субъективных причин хит сезона тольяттинский зритель не увидел. Словно в оправдание Янковский показал кинофрагмент этого спектакля (зрители плакали и аплодировали!), но перед этим устроил читку-показ текста «Одна ласточка не делает весны» анонимного автора, чеченца-бизнесмена, проживающего в Питере. На едином импульсе, на крике получасовое действо превратилось в секунду, в финале зрители просто застыли от ужаса. Чуть позже я подошел к Янковскому и выразил свое восхищение словами: «Алексей, я тебя ненавижу». Кто бы сомневался, что с этим человеком было о чем поговорить.

Воскрешение покойника

Корр.: В 2006 году выходит новый закон, по которому все учреждения культуры переходят на полную самоокупаемость. Сможет ли выжить в этих условиях российский театр?

Янковский: То, что вся система переходит на самоокупаемость, это вранье, миф; все хотят сохранить за собой власть и государственные деньги, Никто из чиновников, в том числе директоров театров, не пойдет на то, чтобы потерять государственные деньги, они будут драться за них насмерть. Что касается меня, то я давно существую автономно, и решения государства меня никак не касаются, Я считаю, что все театры должны закрыть для того, чтобы театр стал снова востребован сам собой, потому что продолжать ту жизнь, которую ведут театры, – это все равно что продолжать закапывать и откапывать покойника. Конец света – дело строго индивидуальное: один свет закончился и наступил второй. Люди очень разделились между собой, у них нет связи: некоторые живут на том свете, а эти – уже на этом. Конечно, не будет понимания. А что касается механизма, это будет борьба: сначала делят материю, когда идет распад, а потом делят дух. Никто не спрашивает, куда тратятся государственные деньги и почему, не умея идеологически руководить театром, эти люди превращают мой народ в быдло. Я хочу у них спросить: кто им дал право? Я против государственных театров. Государственные театры – это миф, поддержанный государственными деньгами.

Бухенвальд внутри нас

Корр.: При некоторых театрах существуют попечительские советы, которые говорят: не надо нам ваших интеллектуальных заморочек, нам бы что-нибудь попроще, какой-нибудь водевильчик, для народа что-нибудь такое, чтобы все понятно было.

Янковский: Толпа не является зрителем, зрителя нужно воспитать заново. Я согласен, пусть делают что хотят, но за свои деньги, если речь идет о государственных театрах. Когда кто-то делает что-то за свои деньги, это не обсуждают. Театр на сегодняшний день не нужен, потому что наши правители сами шоумены. Тогда нужны зрелища, чтобы увести народ от каких-то проблем. Знаешь, чем отличается сюжет «Принцессы Турандот» Гоцци от сюжета Брехта «Принцессы Турандот»? У Брехта чиновники, разворовавшие годовой запас зерна, сидят и решают, что президентом будет тот человек, который объяснит народу, куда делось зерно. Так вот, у нас – замечательный президент! Чиновники его выбрали, потому что он может объяснить народу все: почему утонула лодка, где зерно. Брехт, к сожалению, писал не о своей современности – он описал наше будущее. В этой жизни будущего нет. Как в театре: в результате предлагаемой игры должны поменяться обстоятельства. Ты можешь стать моложе, старше, богаче, беднее, ты можешь поменять место жительства, но это не будущее, это смена предлагаемых обстоятельств, потому что будущее – это где-то там. Никто не думает о будущем. Театр же готовит человека к смерти. Это поколение не хочет уходить, они не хотят стареть, они подтягивают лица, они не отпускают нас никуда, потому что они не могут вступить в самую последнюю фазу человека, они не могут полюбить смерть. «Смерть – это самая сильная страсть человека, ибо она – последняя». Человек начинает жить очень поздно: сначала он оправдывает чужие надежды, поступает как все, потом никто не помогает человеку сделать выбор, и он выбирает сам свою жизнь. Он может даже порвать все связи и уйти. Мы иногда путаем действительность с настоящим, потому что настоящего сколько было, столько и осталось, а действительность – она меняется. Та же Земля – на ней всегда так: люди не устроены, но должен быть выбор. Понимаешь, что такое театр? Я не знаю, анекдот это или нет, есть четыре категории людей на Земле: те, кто пошел туда на повышение, там все хорошо, кока-кола, вода из крана льется; есть, кто пошел на понижение, их сослали на Землю – им все ужасно здесь, они страдают, мучаются; есть командировочные, которые призваны что-то сделать, вот террористы – это люди с целью; и есть местные – они давно тут живут, они чемоданы могут поднести, ты начнешь что-то делать – они помогут, для них ничто не представляет культурных ценностей, когда разбирают памятники из меди или проволоку сворачивают медную с троллейбусных проводов, то это местные. Это же железо! Для них это нормально, понимаешь. Так вот, театр призван объединить все эти четыре категории. Местный должен посмотреть спектакль, прийти и как врезать своему сыну в ухо, сказать: «Памятники – не трогать!» Сын спросит: почему? «Не знаю! Человек про них говорил. И какой человек!» Тогда театру люди будут благодарны за то, что он научил их видеть нечто большее, чем жизнь. Нечто большее, чем действительность. Театр говорит о чувствах, которые человек не в состоянии пережить на Земле, но переживает актер. Как человек не в состоянии пережить настоящую любовь, для него это драма, но театр показывает на сцене, говорит: старик, не надо, не надо! У тебя есть девушка – иди, женись на ней. Не проси у Бога то, чего ты не можешь знать, ты же еще в теле, ты же не птица небесная. Самое трудное – это смотреть на красоту, я тебе скажу. Ты приучаешь душу к чему-то. Ты можешь иногда ходить в картинную галерею и ничего не понимать. Для твоей сегодняшней жизни это не будет иметь никакого отношения, но это будет иметь отношение к твоей бессмертной душе. Но это вопрос: веришь ли ты в бессмертную душу? Потому что настоящее, хорошее государство – это правильное соотношение в нужном месте и времени материи и духа. Если меньше материи – больше духа. Как при советской власти: было мало материи, но были абсолютно духовные люди, ты посмотри. И вера в них была. Вера же не связана с религией, они верили в завтрашний день. Третьей войны не будет, потому что история начинается заново. В первую империалистическую делили материю, был передел мира, Антанта пришла забрать долги. А вторая была между несостоявшимся художником и несостоявшимся попом, потому что первая профессия накладывает отпечаток. Почитайте «Коммунистический манифест», там же все взято из Библии: человек человеку друг, товарищ и брат, у них не было других примеров. Я тут недавно наткнулся на фразу: «Если ты отказываешься от подвига, ты отказываешься от жизни». Сравните: «В жизни всегда есть место подвигу». Абсолютно было духовное общество. Не справились попы – коммунисты взяли идеологию в свои руки. Так и сейчас. Все существует само по себе: люди чего-то ждут и ничего не делают. «Мы надеемся». На что вы надеетесь? Я сегодня показал кусочек фильма из «Кабаре «Бухенвальд», где певица, которой в перерывах между музыкальными номерами разрешили говорить, рассказывает о Бухенвальде: «Они же ни разу не бунтовали там. Все дело в том, где ты ждешь своей участи: в Бухенвальде или здесь». Она говорит, что однажды зашла в супермаркет и там увидела в аквариуме ждущих своей участи рыб, и подумала, что первыми умрут те, кто понравился, – большие и красивые. Театр – это энергия. Понимаешь, если ты можешь писать что-то в стол, то театру нужна публика, театр должен быть услышан. А государственный театр сейчас калечит нашу публику и калечит актеров, они потом не способны ничего слышать и понимать. Поэтому у нас в Питере существует мастерская АСБ, она называется «Мастерская по реабилитации актеров государственных и академических театров драмы». Нами поставлен уже пятый спектакль. Вот «Кабаре «Бухенвальд» – с ведущей актрисой Рижского театра русской драмы Татьяной Бондаревой. Если ведущие актрисы приезжают, достают деньги и занимаются собственными проектами, значит, что-то неладно в Датском королевстве. Просто так деньги не платят, особенно такому типу, как я. Мне они не просто достаются.