ПУЛ. Фантастика

– Ксеноглоссия! Слышал, Паша, когда нибудь о ней? Тоже очень интересная тема. Способность человека говорить на иностранном языке, не изучая его обычным способом. Бывает речитативной и ответной. При речитативной ксеноглоссии человек говорит на иностранном языке, но не понимает значения этих слов. При ответной он понимает разговорный язык. Представляешь, тюкнулся лбом в столб со всей дури, нечаянно живым остался, только мозги сотряслись. Да так, что после этого вдруг на восемнадцати языках заговорил, о которых раньше даже слыхом не слыхивал.

Пожалуйста, вот ещё пример реинкарнации, если угодно. В Тибете монахи-буддисты выбирают Далай-Ламу по реинкарнации. Например, Далай-Лама-14-й, был признан перевоплощением на этот пост в трёхлетнем возрасте от своего предшественника Далай-Ламы-8-го, умершего в 1933 году. Его Святейшество Далай-Лама-14-й родился в 1935 году в бедной многодетной семье в маленькой деревушке. Его нашёл поисковый отряд тибетского правительства. Считается, что Его Святейшество является реинкарнацией каждого из предшествующих тринадцати Далай-Лам Тибета. Первый родился в 1351 году. Нынешний Далай-Лама-14-й опубликовал официальную декларацию, в которой разъяснил, что примет решение по выбору своего преемника, когда ему будет около 90 лет. Он сообщил, что следующий Далай-лама, пятнадцатая по счету реинкарнация тибетского духовного лидера, родится в эмиграции, и даже намекнул, что может выбрать своего преемника уже сейчас, пока сам он ещё жив.

– Да, Виктор Сергеевич, я тоже кое-что об этом слышал, как говорится, краем уха. Помню, очень недоумевал и удивлялся. Почему же молчат учёные? Что говорит об этом наука?

– Ну, Паша, наука не молчит. Она просто ничего доказать не может.

– Так вот же эти случаи реинкарнации. Они же документально подтверждены.

– Чтобы факт был научно доказанным, он должен быть неоднократно подтвержден практикой и опытом. Нужно, чтобы этот опыт мог провести каждый и в любой момент, исключив возможность розыгрыша или мошенничества. Некоторые скептически настроенные учёные предлагают свои альтернативные объяснения. Одно из объяснений – это ясновидение. Но и ясновидение стопроцентным не бывает, даже Ванга ошибалась. Признать реинкарнацию как научно доказанный факт возможности нет. Если не доказано существование самой души, то о реинкарнации и речь молчит.

– Так вот же оно, пожалуйста вам, доказательство судьбы. Родился малыш в бедной семье, и вдруг, в трёхлетнем возрасте становится духовным лидером Тибета. И он как-то знает, что доживет до девяноста лет. Даже знает, в кого переселится его душа после смерти. Чего-то они там знают такого, чего не знаем мы.

– Да, Паша, судьба! Я вот как-то недавно, в мае буквально, зашёл к родителям по пути в гараж. Пока разговаривали за чашкой кофе, начался сильный ливень. А мне надо было обязательно ехать куда-то. Пока дошёл до гаража, весь промок. Выкатил машину, заглушил двигатель, а ключ из замка зажигания не вынул. Пошёл закрывать гараж. Закрыл, подхожу к машине, и не могу открыть дверь. Тыркался, тыркался – никак. Что такое? Опаздываю, дождь хлещет, как из ведра. Вижу через стекло – ключ в замке зажигания торчит, на переднем сидении барсетка с документами и деньгами валяется, а ни одну дверь открыть не могу. Опять открыл гараж, спрятался от дождя. Опаздываю на встречу, отложить нельзя. Если бросить машину и ехать на автобусе – опоздаю так, что лучше и вовсе не ехать. И машину с ключами и документами просто так не бросишь. Промок весь до нитки. Подошёл опять к машине и пнул по дверце со злости. И дверка, бац, и разблокировалась. Потерял ровно пятнадцать минут. Подъезжаю к перекрёстку, мне налево надо было, а там такая страшная авария! У гружёной фуры тормоза отказали, и она прямо на перекрестке на красный, на большой скорости шесть легковушек в груду железа превратила. Видел, может быть, по телевизору много раз показывали? Пять человек насмерть и семеро в тяжелом состоянии. Моя машина второй по счёту перед светофором стояла. И это случилось ровно за пятнадцать минут до моего выезда на этот перекресток. Как тут в судьбу не поверить? Я, лично, не сомневаюсь, что у каждого есть свои ангелы-хранители…

– … Вот смотрите, Виктор Сергеевич, я здесь начал эйнштейновскую формулу энергии преобразовывать, связывая её с пространством-временем, взяв космическое пространство в кубических километрах и относя его в обратной пропорциональности ко времени. Ну, это больше по привычке, как при измерении скорости, например, когда путь делишь на время. Запутался маленько с расчётами, но всё равно получается что-то интересное. Вот смотрите: при откачке воздуха из сосуда, пытаясь получить высокий вакуум, на его внутренних стенках всегда обнаруживаются атомы протия. А что мы имеем на внешней оболочке атмосферы? Не то же ли самое?

– Ах, Паша, ты уже в высшие материи полез…

– Не-не, погодите, это же интересно. Вот смотрите: под действием гравитации, то есть, считай, огромной энергии, как сказал Эйнштейн, пространство-время имеет способность искривляться. А это значит, что оно становится уже не однородным. Вы слышали что-нибудь про амеры – наименьшие и неделимые частицы, образуемые при сгустках пустоты? Не знаю, есть ли здесь какая-нибудь связь между этими амерами и электрон-позитронными парами в космическом пространстве. Может, это тоже самое, а может, и совсем другое. В моих выводах в формуле после сокращений получается что-то совсем невообразимое. Грубо говоря, X килограммов равно Y километров умноженные на Z секунд.

Павел с минуту подождал, давая боссу возможность немного обдумать эту информацию.

– Ерунда какая-то, – усмехнулся босс. – Я ничего не понял, если честно. Что это за физическая величина у тебя получилась, равная произведению километров на секунды? Это же явная белиберда. И на кой тебе нужно голову всякой фигнёй забивать? Все эти квантовые теории и теории относительности я давно забыл, как кошмарный сон, буквально на следующий год после окончания универа. И тебе советую. Нам с тобой ничего такого в будущем не пригодится. И вообще, как ты сам говоришь, мы всё равно скоро всё сдохнем от радионуклидного кошмара.

– Ну-у, в будущее заглянуть пока никому не удалось, – вступил в полемику Павел. – Кто его знает, может быть, наша цивилизация ещё тысячу лет проживёт. Всё равно нам нужно продолжать полноценно жить до самого конца, заботясь о своём будущем. Скоро у нас закончатся запасы углеводородов, а где тогда брать энергию? Атомная очень опасна, да и она всё равно когда-нибудь закончится. Остаётся только бесконечный космос. Нужно научиться как-то из него добывать энергию для наших нужд.

А произведение километров на секунды, если угодно, это, конечно, никакая не физическая величина, а просто формула, доказывающая, что масса может наращиваться не обязательно двигаясь со скоростью света в квадрате. Главное условие, чтобы коэффициенты X, Y и Z были больше ноля. Масса может одинаково наращиваться, двигаясь и сто тысяч километров за три секунды, и сто километров за три тысячи секунд, и всего один километр за триста тысяч секунд. Есть искривление пространства-времени, есть его неравномерность, есть сгустки пустоты, а значит, есть и эти самые амеры, которые совершают перемещение в пространства-времени всего на какие-то миллионные доли микрометра. Да, но они же могут колебаться годами, веками и тысячелетиями. Рано или поздно, но они всё равно когда-то наберут массу, равную массе протия. Набрать большую массу, чем у протия, космос не позволит. Потом эту массу космический вакуум постарается вытолкнуть куда-нибудь подальше от себя, на границу с нашей атмосферой, например. Как в земных условиях природа не терпит пустоты, так и космический вакуум не потерпит внутри себя природных частиц. Получается, что космос сам рождает протий, и нам остаётся только подобрать этот водород. Космос вытолкал на границу с нашей атмосферой уже два с половиной миллиарда тонн водорода. Это ж какая энергия, с ума сойти!

– Ну, не знаю. Нас учили, что этот водород пригнал к нам солнечный ветер, – дебатировал босс. – Взрывные протуберанцы извергаются с громадными скоростями, сотни километров в секунду.

– Всё так, но вряд ли солнечный ветер способен доности этот водород до Юпитера или Сатурна, состоящих в основном из самого этого водорода. Я ни в коем случае не собираюсь убеждать вас в правильности своей концепции, а просто предлагаю рассмотреть и другие варианты. В конце концов, это всего лишь мои фантазии. А насчёт того, что мы с вами никогда по работе не столкнёмся с искривлением пространства-времени, так вот вам, пожалуйста. Разве мы сейчас не это же самое наблюдаем? Есть какая-то огромная энергия, из-за которой, собственно, это самое пространство-время и сподобилось искривляться здесь перед нами.

– Брось, Паша! Не забивай голову всякой ерундой. Даже если ты окажешься прав, ничего ж всё равно не изменится. Давай лучше сменим тему…

7. В дыре

Они философствовали больше часа, сидя на травке в тени, неподалёку от северного входа, охраняемого тремя военными.

– Беги к капитану, пусть скорее сюда подойдёт, – прервал старлей своим криком их разглагольствования на тему о высших материях.

– Что случилось, товарищ старший лейтенант? – спросил Виктор Сергеевич у охраны.

– Да вот, верёвка у нас кончается, совсем чуть-чуть осталось, а сигнала никакого так и не было. Но майор приказа вытаскивать верёвку не отдавал. Даже не знаю, что и делать…

– … Вытаскивайте скорее! Неужели вам даже для этого особый приказ нужен? – ругал прибежавший Евгений молодого старлея. – Быстрее, быстрее давайте!

Вскоре показался конец верёвки с петлёй на конце.

– Как же так? Они что, отвязались? Все двести пятьдесят метров здесь. Вот же она, эта петля, совсем нетронутая. Чёрт знает что, не мог же майор вдруг испариться там?! А, Паша? Что ты думаешь? – с тревогой в голосе спрашивал Евгений.

– Сколько времени прошло? Один час двадцать минут всего, правильно? Паниковать пока рано. Если я сделал туда лишь пару десятков шагов, считая, что потратил на это не более двадцати минут, а вернулся, как оказалось, через четыре с половиной часа, то… вот и подсчитайте, через сколько их ждать? Если, конечно, у них вообще там всё нормально. Обратно им ещё и в гору придётся подниматься.

– Ну спасибо, друг, успокоил малость. Что-то нервы у меня уже сдавать начинают. Тогда вы, старший лейтенант, сидите здесь и ждите. Сейчас я вам рацию сюда подгоню, будете мне докладывать через каждые двадцать минут… Виктор, Паша, чего вам здесь делать? Пойдёмте со мной. Мне кажется, мы на восточном торце тоже на что-то интересное напоролись. Думаю, это как раз тот самый выход из ада. Его сейчас там разгребают… Фу-у, ну и жарища сегодня…

***

Первым в связке шёл майор Волков. За ним, через пару метров, привязался к верёвке сверхсрочник, старшина Крайнов – огромный детина под два метра, мастер спорта по боевому самбо. Последним спускался молодой лейтенант, на лице которого любой мог прочитать сильное волнение и сосредоточенность. Спускались медленно, держась левой стороны, касаясь ладонями холодной глиняной стены и держа в правой мощные фонари. Буквально через пару шагов у всех почему-то эти фонари погасли, и им пришлось двигаться уже в полной темноте на ощупь. Чем глубже они спускались, тем больше их охватывал страх.

Пройдя метров двадцать Волков остановился, чтобы дождаться старшину. Хотел было дёрнуть за верёвку, но её на поясе почему-то не оказалось. «Хм, что за ерунда? – недоумевал он. – Куда она могла деться». Стал ждать компаньонов. Крикнул вверх, но голоса своего не услышал. «Не обманул, значит, этот седой пацан. Хм, самому уже впору бежать отсюда».

Прождал старшину, как ему показалось, около двадцати минут. «Оба, похоже, обосрались с перепугу, – подумал он с укоризной. – Хотя, вряд ли. Крайнов не из пугливых, не в таких переделках бывал. Ладно, буду спускаться один, раз такое дело».

Он прошёл ещё метров двадцать, и ему показалось, что шагает уже по ровной поверхности. Стало трудно дышать, а ужас дошёл до такой степени, что он уже начал бояться сойти с ума, начинались галлюцинации. «Похоже, вверх уже начал подниматься. Или глюки? Как бы не задохнуться в этой чёртовой дыре».

Только он так подумал, продолжая подниматься, выставив руки вперёд, как наткнулся на что-то мягкое. Тут же сверху ему прилетел страшный удар в лицо. Волков кубарем покатился вниз. Быстро вскочив, ничего не понимая, он рванул что было сил в противоположную сторону, касаясь холодной стены уже правой рукой. Не сделав и пары шагов, бедняга врезался лбом во что-то уже более твёрдое, отскочил и плюхнулся на задницу. Снова вскочил и тут же нарвался на мощный кулак, получив молниеносный удар в нижнюю челюсть, уложивший его в глубокий нокаут.

***

Молодой лейтенант, шедший замыкающим, левой рукой скользя по стенке, даже не удивился, когда его фонарь погас. Чисто для проверки окрикнул старшину, идущего впереди, и не услышав своего собственного голоса опять ничуть не испугался. «Предупреждён, значит, вооружён», – подумал он, продолжая спускаться, втянув голову в плечи и немного ускорив шаг. Страх потихоньку нарастал, через некоторое время он почувствовал уже настоящий ужас. Дышать стало тяжелее, в кромешной темноте мерещились черти, и даже время, казалось, остановилось. Левая рука у него немного затекла, он стал спускаться не касаясь стены уже с затаённой мыслью о возвращении. Не пройдя и пяти шагов вдруг споткнулся, упал и кувырком покатился вниз. Врезался с ускорением в противоположную правую стену, сильно стукнувшись об неё коленом. Быстро вскочил, стал растирать ушибленное колено, и тут почувствовал в штанах что-то неладное. «Ё моё, обоссался! Тьфу, чёртова дыра», – ругался он, проклиная всех чертей, чуть не плача от обиды. Предательская мысль о возвращении глодала его сознание, но он взял себя в руки, и, прихрамывая, потихоньку начал снова спускаться, выставив вперёд обе руки. Буквально через минуту нащупал что-то мягкое, липкое, волосатое и противное. «Чёрт проклятый», – мгновенно сообразил он, и со всей дури, забыв о своём ушибленном колене, так двинул им чёрту в рыло, что сам чуть сознание от боли не потерял. Тут же развернулся и вприпрыжку, не обращая внимания на больную коленку, побежал вверх.

8. Чёртова дыра №2

Когда капитан Копылов, Виктор Сергеевич и Паша подошли ко второму входу, он был уже полностью расчищен. Подоспели и остальные группы, доложили, что весь холм-кочергу облазили вдоль и поперёк, ничего интересного не обнаружили.

– Так, время второго обеда… Вы, лейтенант, возьмите себе пару бойцов и охраняйте эту вторую чёртову дыру. Ни в коем случае никому туда не входить! Даже заглядывать не вздумайте. После обеда вас сменят, – распорядился Евгений.

После второго обеда все улеглись на травке в теньке за палатками. Паша с Виктором Сергеевичем тоже прилегли в тени грузовиков. Вскоре подошёл Евгений, прилёг рядом, закурил.

– Половина пятого… Сейчас человек десять пошлю дальше разгребать «голубой глаз». Как думаете, когда можно ожидать возвращения группы майора?

– По моим подсчётам не раньше, чем через сутки, – подумав немного, сообщил Виктор Сергеевич.

– А ты что скажешь, Седина? – спросил Павла Евгений, явно почему-то отдавая предпочтение именно его мнению.

– Я бы вообще воздержался от каких-либо прогнозов. Ни путь, ни скорость неизвестны. Нужно же ещё учитывать и кривизну пространства-времени-энергии, – философски-мечтательно высказался Паша, грызя травинку.

– Может быть, имеет смысл запустить с восточного входа ещё одну группу навстречу майору? – задал вопрос Евгений больше себе, чем Виктору с Пашей.

– Они не обязательно должны будут встретиться. Их дорожки вполне могут и разойтись. Как ты считаешь, Павел? – лёжа на спине, подложив под голову руки, рассуждал начальник инспекции.

– Всё может быть. Разве здесь угадаешь? Я почти уверен лишь в одном. Если войти в этот второй вход, то сразу же придётся шагать немного вверх. Шагая долго вперёд, сможешь быстро возвратиться обратно, сбегая с горки. То есть, хочу сказать, что при заходе с востока всё будет не так, как было со мной, когда я заходил с севера, а наоборот.

– Вполне логично, – согласился босс. – Хотел бы я сам убедиться в этом. Тебе, Евгений, идти нельзя ни в коем случае, мне кажется. Ты же здесь за командира оставлен. Разреши мне, я бы хотел проверить предположение Павла.

– Это очень опасно, Виктор Сергеевич, уверяю вас. И потом… там так страшно, словно в самую преисподню добровольно с дури залазишь. Если только на пару шагов, и сразу назад.

– Разрешу только третьим в связке с двумя первыми. Два шага, не больше. Согласен?

– Даю слово. Мне и двух шагов вполне хватит, чтобы убедиться…

Сменив караулы и расставив людей по рабочим местам, Евгений подошёл к восточному входу.

– Пойду-ка я первым с вами, пожалуй, – объявил вдруг своё решение капитан. – Командовать здесь особо нечем, старлея за себя оставлю.

– Давайте тогда попробуем сначала прикинуть математически, во что это вам выльется, – предложил Паша. – С северного входа я шёл под гору и вернулся обратно по моим представлениям через двадцать минут, хотя на самом деле прошло четыре с половиной часа. Получается примерно двенадцатикратное искажение пространства-времени. Правильно? Чистый путь от северного входа до восточного, если грубо прикинуть, где-то около пятисот метров. Это путь… Скорость спуска группы майора в темноте, практически на ощупь, давайте примем за один километр в час. Тогда их можно ожидать через шесть часов, не раньше. Причём, как с северного, так и с восточного входов наше истинное время прохода тоннеля должно быть примерно одинаковым. Они ушли в час дня, сейчас пять, значит, они вылезут не раньше, чем через пару часов. Теперь давайте вас просчитаем. Если вы углубитесь с такой же скоростью хотя бы на десять минут по вашему представлению, и вам по пути туда придётся подниматься вверх, а обратно спускаться вниз, то… для нас здесь пройдёт всего лишь какие-то минуты. Тогда шагайте ровно десять минут по вашему представлению и тут же возвращайтесь.

– Хорошо! Давайте верёвку, засекайте время, поехали…

С бухты верёвки снялось всего несколько колец – не больше десяти метров. Прошло несколько минут, как группа капитана выскочила из восточного входа. Волосы у всех были такими же седыми, как у Паши. Капитан вынул пистолет, целясь в дыру.

– Стой, капитан, не стреляй! Ты же в Диму попасть можешь. Вдруг они сейчас уже где-то на подходе.

– Гадина, нечисть противная, – ругался Евгений, убирая пистолет в кобуру. – Мы только вошли, только пару шагов сделали – сразу тьма кромешная, – дрожащим голосом рассказывал Евгений. – Я пару десятков шагов в горку сделал, левой рукой за стенку держался… сержанту кричу, чтобы разворачивался назад, а своего голоса не слышу. Повернулся, руками в темноте шарю, а его нет нигде. Хотел верёвку нащупать – и её нет. Ужас обуял. Как только рванул бегом, два шага сделал, и всё – к вам на свет вылез.

– Фу-у! А я, дурак, за стенку не держался, – рассказывал Владимир Сергеевич запыхавшимся голосом, – так хорошо лбом в камень вписался, что аж шишка здоровенная вылезла. Во, видал? Ты опять прав оказался, Паша, на все сто процентов. Только степень ужаса ты мне словами передать не смог. Я ведь сначала тебе не поверил, извини. Но и не жалею нисколько. Наплевать и на седину, и на шишку. Такого экстрима я ещё никогда в жизни не испытывал. До сих пор кажется, что у меня волосы везде дыбом…

9. Голубой глаз

Все пили чай, когда прилетел МИ-8, доставив сменщиков. Сошли несколько офицеров в штатском. Прибывшим наперебой стали рассказывать новости, от которых у тех прямо на глазах от удивления менялись выражения лиц. Никто не мог поверить услышанному, по несколько раз просили пересказать.

– По радиотелефону такое шефу не доложишь, спросить не у кого, а что делать не знаю, – жаловался Евгений. – Если через час они не объявятся, то тебе, Виктор, придётся взять с собой Пашу и лететь к нашему шефу. Доложите ему всё до мельчайших подробностей, а я здесь останусь, до победного буду Димку с группой ждать.

– Хорошо, но тогда мы завтра уже не прилетим, тоже работа ждёт, которую никто за нас не сделает. Михайловича только через четыре дня выпишут, так что, Паша, ты у нас нарасхват. Нет, если, конечно, он вам здесь ещё очень нужен, то можно и потерпеть.

– Да в общем-то он свою работу выполнил сполна, можем теперь и без него обойтись. Спасибо тебе, Седина, большую пользу принёс. Ну, смена, пойдём на холм поднимемся. Покажу, чего мы тут накопали… Видали, какой инкубатор?

Во всю ширину верхней площадки располагался огромный диск, похожий на каменный, по окружности которого равномерно зияли восемь почти одинаковых ровных отверстий, диаметром в толщину булыжников. Эти дырки на пару сантиметров были забиты неуспевшими вылупиться из них яйцами. В центре, радиусом в метр с небольшим, было чётко видно полностью забитое грунтом ровное отверстие, словно его кто-то специально вырезал. Вокруг диска солдатами было уложено большое количество этих самых яиц-булыжников, похожих на продолговатые дыни сорта Амал. «Голубой глаз», как рассказывали очевидцы, когда его поверхность была откопана наполовину, медленно изменил свой голубой цвет на серый и стал больше похожим на металлический. В глубину этот бублик-инкубатор был откопан всего лишь на полметра, и о его истиной высоте ничего пока конкретного сказать было нельзя.

– Ну и агрегат! – удивлялся Паша вместе со всеми. – Получается, что как раз из этих вот дыр яйца и вылуплялись. Действительно инкубатор. Что же это за материал такой?

– Кувалдометром били – не поддаётся, зараза. Магнитом пробовали – не магнитит. Даже вес прикинуть невозможно. Как его транспортировать будем, ума не приложу, – жаловался рядом стоящий сержант.

– Нет ли у вас рулетки случайно, – обратился к нему Павел.

– Есть, конечно. Вот, пожалуйста…

Паша замерил диаметр каждого из восьми отверстий. Они немного различались друг от друга. Он зарисовал и записал все замеры инкубатора себе на листок чистого фирменного бланка госинспекции.

– Я предлагал вашему Волкову кусок от него отбойником отколоть, но он не захотел. Сказал, можем испортить ценный артефакт.

***

Внизу, возле восточного входа, собралась громко кричащая толпа народа. Оказывается, из дыры первым из группы майора вылез молодой лейтенант. Все сразу бросились его встречать, забыв про инкубатор. К четырём седым прибавился ещё один. Толпа радостно по-дружески тискала лейтенанта.

– Не может быть! Неужели больше шести часов прошло? Да мы же всего полчаса в темноте по этому тоннелю бежали…

Было слышно, как, направляясь к лагерю, толпа удивлённо-восторженно кричала: «Двенадцатикратное искривление пространства-времени, с ума сойти… да я даже не успел проголодаться… поседеешь тут, я вон с перепугу даже обоссался, уже высохло, правда»…

… – Рассказывать особо нечего. Страх и ужас всего сковал, боялся с ума спятить, – докладывал летёха о своих приключениях капитану, сидя возле дыры в ожидании майора и старшины. – Споткнулся в темноте, упал, словно рыбкой нырнул, покатился вниз. Коленку сильно зашиб, вон смотри, опухла вся. Очухался уже на правой стороне тоннеля, чувствую – обоссался. Такой ужас обуял, везде черти мерещиться стали, хотел уж было назад рвануть. Только начал опять спускаться, вдруг в живот мне настоящий чёрт с разбега лбом с рожками ткнулся. Хотел, видимо, меня с ног сбить, а рожки-то маленькие у него. Не долго думая, со всей дури пиннул ему ушибленной коленкой в рыло, в самый пятак, похоже, попал. Чё делать? Если дальше спускаться – черти до смерти забьют. Их там, наверное, целое семейство. Решил назад возвращаться. Струсил, командира со старшиной одних бросил. Даже не знаю, живы ли они. Если бы не убежал, тоже бы погиб, и никто бы не узнал как и отчего…

– Сорок минут уже прошло. Чего делать, как быть? – размышлял вслух капитан. – Будем ждать, ничего другого не остаётся. Вдруг кто-то из них живым выберется из этого ада. Позовите сюда нашу медицинскую братию с носилками, пусть тоже тут торчат, на всякий случай.

– Может, вам этот чёрт со страху померещился, – вставил своё острое словцо Виктор Сергеевич. – Нет, не подумайте, что я хочу в чём-то вас обвинить, просто я с детства в чертей не верю. Мы с капитаном тоже только что в таком же аду побывали. Правда, недолго, но поседеть от ужаса успели.

– А кто же ещё там может быть? – возмутился молодой лейтенант. – Там хоть и темень кромешная, но я на ощупь сразу понял, что это именно чёрт – весь волосатый, липкий какой-то, на лбу рога и морда с пятаком. Фу-у, мразь поганая.

Минут через десять из дыры вылез старшина Крайнов, весь грязный, погоны оборваны. Все сразу подбежали к нему, окружили, парни попытались уложить его на носилки.

– Не надо, я не ранен. А где командир? Он разве ещё не вышел? – спросил первым делом старшина, разглядев в толпе молодого лейтенанта.