ПУЛ. Фантастика

– Так, вы двое… замерьте уровень радиации. Женя, возьми троих бойцов, и бегом на соседний холм. Обшмонайте там всё как положено. Радиацию тоже замерьте, фотографируйте, если что-то представит интерес, – командовал Дмитрий. – Так что ты говоришь, Паша? Светились и пульсировали только крупные булыганы? А мелкие? Нам нужны те, которые светились. Будешь показывать, какие грузить на вертолёт. Так мужики, начинаем погрузку!..

Приборы наличие радиации не показали. Паша не ожидал от представителей этой уважаемой государственной фирмы такого человеческого к себе подхода. Думал, что с ним будут обходиться грубо, одними приказаниями. Руки сами сначала готовы были сложиться за спиной, как у арестанта. Ему как-то сразу захотелось принести максимальную пользу своими советами. «Это же из-за меня они такую армию на ноги подняли. Значит, поверили, сумасшедшим не считают».

– Которые возле вот этой ямы валяются, можно сразу брать, они все светились. Я сам эту ямину сделал. А информация поступала из самой глубины.

– Так… стоп, мужики, перекурите малость… А зачем ты эту яму-то сделал, герой? – поинтересовался Дмитрий.

– Не знаю. А чего ещё-то тут было делать? Ничего же нет, кроме этих камней, я всё на этой площадке осмотрел… Виктор Сергеевич, они же сказали, что зарождаются в недрах Земли, правильно? Значит, какая-то огромная сила заставляла эти вылупляющиеся яйца на поверхность вылазить?

– М-да! Похоже, придётся тебе, Дима, копать эту яму до самых недр, если хочешь до истины докопаться, – пошутил начальник инспекции.

– Ну спасибо! Мысль неплохая, конечно, только здесь тогда целого полка мало будет. Ладно, парни, давайте тогда так поступим… Сейчас грузим булыжники, на это уйдёт часа два с лишним. Надо, кстати, на всякий случай немного и маленьких взять, которые не светились. Вертолёт Женя переправляет на выгрузку, потом возвращается за нами. Ну, а мы тем временем копаем вглубь к недрам… Давайте, мужики, начинайте погрузку!.. Уж чего успеем накопать, то и успеем, здесь ведь не угадаешь. Может быть, весь этот холм из одних этих яиц сложен, правильно? А может, через пару метров на тоннель какой-то напоремся. Короче, сегодня без обеда, а может, даже и без ужина обойтись придётся. Ты, Виктор, можешь домой с капитаном лететь, а твой Паша мне ещё понадобиться. Не возражаешь, братишка? До позднего вечера можем здесь заторчать.

– Дим, а вы в каком звании? – поинтересовался Павел.

– Майор, а что?

– Так просто. Молодо выглядите. Я ещё ни разу с майорами КГБ не разговаривал. Может, мне к вам лучше официально обращаться, по-военному?

– Да ладно, ты же гражданский. Как хочешь, так и обращайся…

– Знаете, мне кажется, нам столько много камней не нужно – пяток штук за глаза хватит, – смело выдвинул своё предложение Паша. – Ну давайте разобьём пару штук и посмотрим. В них же нет ничего ценного. Не мне решать, конечно, но если уж брать камни, то хотя бы из самой ямы. Так мы и вглубь малость залазим, и грузим именно те камни, которые светились. Мне парней ваших жалко, до вертолёта целых полкилометра.

– Ничего, они у нас крепкие. А ты опять мудрые вещи предлагаешь, – улыбаясь, проговорил майор. – Закономерность жизни – седой, значит, мудрый!..

– … Что же может отсюда излучать такую мощную электромагнитную волну на всём УКВ диапазоне? Почему именно УКВ? Прежде всего, нужно задаться вопросом, где взять столько энергии, правильно? – задавал Паша себе вопросы вслух в присутствии Виктора Сергеевича и офицеров.

– Ты имеешь чего-то предложить?

– Просто рассуждаю. Может, эту энергию кто-то и как-то закачал в эти булыжники? Не будем пока гадать, кто, как и в каком виде она находилась в этих камнях. Главное, что в них её уже нет, всю высосали до капли. И зачем тогда нам эти булыжники в вертолёте?

– Погоди, погоди, друг. Не могу же я явиться к шефу без артефактов. Хоть что-то я должен привезти, – начал уже советоваться с Пашей старший офицер.

– Да, но не три же тонны?! Вы не боитесь, что ваш шеф о вас плохо подумает?

– Эй, мужики, перекур! – Дмитрий косо посмотрел на Пашу. – Отдохните малость… Слушай, Седина, так дело не годится. Ты уж определись сначала, чё делать, а то больше часа уже тут вошкаемся, и всё псу под хвост. Около двух сотен загрузили. Что мне их, обратно, что ли, сюда таскать?

– Мне кажется, нам нужно искать какой-то особенный камень, непохожий на все остальные. Ведь информацию мне передавали не все, а только один какой-то. Причём, из самой глубины ямы.

– Ну? И чё делать? Командуй давай, раз ты такой седой среди нас, – устало проговорил Дмитрий.

– Нужно, мне кажется, копать вглубь, искать этот особый камень.

– Так, мужики… перекурили? Погрузка закончена, теперь задача такая: вытаскиваем вот из этой ямы булыжники и раскладываем ровненько по всей площадке, пока не докопаемся до одного особого камня, который будет сильно отличаться от всех других. Неважно чем – размерами, цветом, весом или ещё чем-то. Всё поняли? Тогда, начали!..

***

Часа через три вся площадка на вершине холма была завалена булыжниками. Образовалась яма площадью десять на десять метров и глубиной около трёх метров. Вылезать из неё стало трудновато. Начали расчищать площадь дна в ширину.

– Дима, можно вас на минуту?.. Слушайте, ваши ребята очень устали. Вон у того парня грыжа в паху вылезла, я это вижу. Ему нельзя больше тяжести поднимать, – осмелев до наглости, Паша от безделья начал давать советы офицеру.

– Так, Седой, давай сразу с тобой договоримся, в таких вопросах ты мне ничего советовать не должен, ясно тебе? У нас не детский сад. Здесь война идёт, понял?

Паша, конечно, ничего не понял. «Какая война? Мирное же время. Зачем людей истязать, когда любому можно легко замену найти?»

– Воробьёв, ко мне! – скомандовал Дмитрий. Подбежал тот самый парень с грыжей. – Ты как себя чувствуешь, боец?

– Нормально, товарищ майор.

– Ну… видишь? Никаких жалоб, – обратился майор к Павлу. – Иди, работай, сержант!..

– Женя, можно вас на минуту?.. Слушайте, как вы терпите? Вам же срочно в больницу надо. Разве можно так к своему здоровью относиться? Хотите, я сам сейчас Диму попрошу, чтобы он вас на вертолёте отправил?

– Не вздумай! Не-не, Паша, у нас так не принято. Да всё нормально, забудь и даже не думай…

Уже вечерело. Командиры собрались в кучку, о чём-то шептались минут пятнадцать, потом все подошли к Паше.

– Посоветоваться с тобой пришли. Мы, кажется, до чего-то крупного докопались. Иди, глянь. Огромный плоский камень, как гранитная плита цвета голубых глаз блондинки…

– Да-а, похоже, это то самое, что нам нужно. Товарищ майор, разрешите вам наедине пару вопросов задать?..

Не моё дело, конечно, но этот «голубой глаз» мы сегодня всё равно не успеем откопать. Да и весит он столько, что его в вертолёт не загрузишь, тем более, вручную. А размеры? Сюда нужно привезти отбойный молоток с компрессором, лучше даже несколько, и попытаться отколоть от него кусок для исследования. Нам нужен именно этот артефакт. Чем быстрее мы его добудем и доставим экспертам, тем лучше. Когда ваши специалисты исследуют состав этого «голубого глаза», тогда уже будет видно, что с ним делать дальше. Или пусть сами эксперты сюда прилетают и прямо здесь, на месте, всё исследуют.

– Ага, полетят они сюда, как же.

– Мне кажется, нам на сегодня хватит, нужно лететь домой. Время уже восьмой час, скоро темнеть начнёт. До прилёта вертолёта с компрессорами я бы оставил здесь охрану, чтоб никто из местных случайно не сунулся.

– Пожалуй, ты опять прав, Седина. Что-то я увлёкся, – вынужден был согласиться с Пашей майор. – Эй, Гриня, заводи свой геликоптер, домой поехали! А насчёт того, чтобы отколоть от него кусок – это ты зря. Зачем портить артефакт? Перевезём целиком как-нибудь, он же никуда отсюда не денется…

5. Адова дыра

– Как тебя родители такого седого встретили? – сочувственно спросил на следующее утро Виктор Сергеевич, подсев к Паше в салоне вертолёта.

– Плохо. Мать, конечно, сразу заплакала, а отец начал настаивать, чтобы я срочно увольнялся с этой работы. Мне же им даже объяснить ничего нельзя было.

– Надо бы мне как-нибудь к тебе в гости нагрянуть, с твоими родителями познакомиться…

…Вертолёт высадил пассажиров и сразу улетел. У подножья холма, примерно в том месте, где Валерка недавно ставил свой УАЗик, стояли три мощных военных Урала, крытых брезентом. Рядом были установлены четыре большущих палатки, между которыми дымился котёл полевой кухни. После завтрака все снова стали подниматься на вершину холма, чтобы разгребать яму дальше, освобождая от булыжников «голубой глаз», которому, казалось, не было конца ни в длину, ни в ширину, ни в глубину.

Паша от нечего делать решил в одиночку побродить по периметру холмов. По компасу определил, что перекладина «Г» – образного холма смотрит на север, а рукоятка кочерги чётко указывает на восток. Обошёл холмы слева и остановился, глядя в торец малого холма. Что-то немного тревожное памятью отозвалось в сознании. Вспомнив весь свой недавний ужас, решил подняться на вершину, чтобы быть ближе ко всем. Карабкаясь по мягкому мшистому склону, он вдруг провалился по пояс в какую-то яму. Испугался и чуть было не закричал со страха. Взял себя в руки, покурил и стал разгребать вширь эту яму, отрывая с её краёв клочья мха вместе с грунтом. Получился узкий вход вовнутрь холма. Паша заглянул туда, сделав всего пару шагов, и сразу окунулся в кромешную тьму. Шагнул ещё немного, касаясь правой рукой холодной шершавой стены. Ему показалось, что он спускается вниз под уклоном. Сделал ещё пяток шагов, потом ещё и ещё немного. Сердце у него уже готово было выпрыгнуть из груди. Быстро развернулся назад, в надежде увидеть свет, но даже лучика не увидел, кругом стояла такая густая темнота, словно он ослеп. Паше захотелось быстрее убежать из этой дыры. Перед ним впереди на ощупь оказалась довольно крутая гора. Стал быстро карабкаться вверх, и его снова обуял ужас. Наконец, он не выдержал и закричал во всё горло, прося о помощи, но почему-то не смог услышать своего собственного голоса. Изо всех сил карабкался вверх, словно за ним кто-то гнался, желая стянуть назад на самое дно. У него уже начали кончаться силы, когда вдруг показался долгожданный клочок света. Вылезая наружу, его всего трясло от страха. Не обращая внимания на усталость, он пулей вскарабкался на вершину холма и побежал к «голубому глазу», возле которого почему-то топтались только три автоматчика.

– А где все? – спросил Паша, запыхавшись от бега.

– На базу спустились. А ты где был? Тебя все ищут.

Паша лишь махнул рукой и побежал к палаткам.

– Ты где был, чёрт бы тебя побрал? – закричал на него майор. – Мы уже пятый час тебя везде ищем, пацан. Обедать садись! Теперь от меня ни на шаг, чтобы я всегда тебя видел. Ещё раз так пошутишь, у тебя будут очень большие неприятности. Понял, седой мальчишка?

– Как это пятый час? Не может быть, – дрожащим голосом вопрошал Паша. – Я буквально на пятнадцать-двадцать минут отлучился. Там… вон там… я в яму по пояс провалился, – тыкал он трясущимся указательным пальцем в сторону своего зловещего входа в ад. – Еле выбрался оттуда. Там… там…

– Чего там? Дар речи от страха потерял, что ли? – видя ужас в Пашиных глазах, ехидно спрашивал Дмитрий.

– Там… не знаю. Там… нечистая сила какая-то меня не выпускала.

– Какая ещё нечистая сила? Давай ешь быстренько, и пойдём, покажешь.

– Не-не-не, не пойду больше. И вы не ходите, если жизнь дорога. Она всех к себе вглубь затаскивает. Я всего лишь на несколько шагов спустился и только вот сейчас еле-еле выбрался. Там жуть страшная, темно, как в гробу. Орёшь со всей дури, а сам себя не слышишь. Не ходите туда, погибните все. Там… там искривление пространства-времени происходит, мне кажется.

Паша торопился есть гречневую кашу с тушёнкой, набирая полную ложку, но из-за трясучки в руках подносил её ко рту почти пустую.

– А вот это уже интересно. Искривление пространства-времени в земных условиях? Очень интересно! – с ехидцей в интонации влез в разговор капитан, Евгений Степанович…

Дмитрий взял с собой человек семь, оставив Евгения наверху руководить дальнейшими раскопками. Послал старшину принести с базы фонари и верёвки.

– Вот он, этот вход в ад. Я сделал вовнутрь всего пару десятков шагов, а вылезая из этой чёртовой дыры карабкался с пару километров, как мне показалось. Думал, что прошло самое большое минут двадцать, а оказалось – четыре с лишним часа. Два шага всего сделал, и сразу кругом жуткая темнота всё заволокла. И звуков никаких… идёшь, словно оглох и ослеп. Сущий ад какой-то.

– Так… я пойду первым, за мной следом – старшина Крайнов. А за ним кто хочет? Есть желающие? – обратился к толпе майор. – Добровольцев нет? Ладно! Нам хотя бы ещё одного. Верёвкой свяжемся, а ты, старлей, будешь стравливать её. Если два раза дёрну, значит, вытаскивайте нас.

– Могу я третьим пойти, – вызвался молодой лейтенант. – Где фонари? Давайте их сюда!

– Погодите, погодите, – взволновано заговорил Паша. – Зачем вы так усердно на тот свет торопитесь? Давайте сначала всё обдумаем хорошенько…

– Нечего тут думать. Тоже мне, искривление пространства-времени у него, видишь ли. Альберт Эйнштейн выискался, в штаны навалявший, – специально стараясь обидеть, обращался Дмитрий к Павлу, как к ребёнку

– Мы же совсем эти холмы не исследовали, верхушку только, товарищ майор. Если есть вход в эту нечисть, то, может быть, где-то и выход из неё имеется. А? Виктор Сергеевич, скажите хоть вы ему. Чё сразу в пекло-то лезть?

– А ведь Паша опять прав, дело очень серьёзное, – поддакнул босс.

– Ну-у, а я чего говорю? Вот смотрите… эта перекладина от кочерги смотрит точно с севера на юг. Вот вход у нас – прямо с севера. Давайте же поищем выход. На конце рукоятки, например, с восточной стороны.

– Так, сержант Воробьёв, передайте капитану мой приказ. Пусть пока отложит все раскопки и займётся обследованием периметра этого чёртова холма. Всех пусть задействует, только караул возле «голубого глаза» выставит. И чтобы каждый метр был прочёсан! Так… лейтенант и вы двое – остаётесь здесь, будете нас обеспечивать, пока не вылезем. Фиксируйте всё строго по минутам – когда мы вошли, сколько метров верёвки осталось и прочее. Остальным – марш в распоряжение капитана!

6. Философский диалог

Паша с Виктором Сергеевичем уселись неподалёку от входа в эту чёртову пещеру…

– … Они тогда тебе вот так прямо и сказали, что представители новой цивилизации смогут свободно изменять все виды энергии и превращать их в любые формы материи? Но тогда представители этой новой цивилизации уже не могут считаться не только людьми, но даже и частью земной природы. И как у них будет обеспечиваться воспроизводство, интересно?

– Этого я не спрашивал. Говорю же, не до этого было. У меня как раз волосы в это время седели. А зачем им обязательно нужно быть какими-то животными? Зачем размножаться? Если я правильно понимаю, они будут являться всего лишь материализацией энергии разума. Кто-то или что-то, засевшее в этом «голубом глазе», сегодня очень заинтересовано в максимально долгой жизни нашей цивилизации, из которой как раз и черпается вся эта энергия, нужная им. Получается, что главной целью для этих посредников между нами и будущей цивилизацией сейчас является накопление максимального количества нашей энергии-разума. А ты что об этом думаешь?

– Фантастика какая-то, честное слово. Впервые слышу такую гипотезу. Ну хорошо, допустим, а почему же они непосредственно сейчас с нами не живут? Мы что, мешаем им? И куда же они улетели, интересно?

– Откуда же мне знать? Я общался-то с ними всего ничего. Наука говорит, что энергия первична. В ЦЕРНе утверждают, что скоро будет найден бозон – квант поля Хиггса, который позволит пролить свет на практическую возможность перехода чистой энергии в чистую массу. Разве мы не то же самое здесь наблюдаем? Есть какая-то огромная энергия, которая как-то накапливается в недрах земли, а потом спекает почву в камни, принимая их объём. Эти камни при наполнении энергией трясутся с частотой УКВ диапазона, пропихивая друг друга на поверхность. А когда накапливается достаточное её количество, она материализуется в какое-то особое биополе и улетает отсюда. Меня, например, больше интересует, почему эта энергия обладает разумом? Если пространство-время неразрывно связано с энергией, то нужно уже говорить именно – пространство-время-энергия! У нас здесь имеется изменение энергии, причём очень большое. Поэтому, вполне возможно, что именно из-за такого изменения и пространство-время тоже искривляется, правда ведь? – Паша нашёл небольшой клочок голой земли и стал чего-то чертить на нём прутиком.

– Тогда получается, что это самое твоё биополе, есть ничто иное, как души умерших людей, не так ли? Всемирный разум, биоэнергетическое информационное пространство-время, – азартно полемизировал начальник инспекции. – Красивые слова, а на самом деле опять верование в Бога, Аллаха, Будду и прочих. Реинкарнация, посмертное переселение душ в тела младенцев. Это уже далеко не ново и абсолютно бездоказательно.

– Между прочим, сегодня уже и наука Бога отрицать боится. Да, Виктор Сергеевич! Теория Чарльза Дарвина, его труд «Происхождение видов путем естественного отбора» была аксиомой в науке почти полтора века. Конечно, борьба за выживание и естественный отбор остаются актуальными и сейчас. Отрицается главное – происхождение человека от обезьяны. В науке теперь два течения – дарвинизм и креационизм. Креационисты считают, что всё на Земле было создано разумом, неизмеримо превосходящим человеческий. То есть, как утверждает Библия – Богом.

– Знаешь, Паша, к своему стыду, в школе я был далеко не отличником. Если мне учитель говорил, что человек произошел от обезьяны, то я верил в это безоговорочно, своего мнения у меня на этот счёт никогда не было. К тому же, я согласен – теория Дарвина справедлива и не лишена логики. Если плохое, болезнь, например, может передаваться по наследству, то и самое лучшее, наверное, имеет такую возможность. Не знаю, была ли во времена Дарвина генетика. Если и была, то на самом низшем уровне. Я слышал, что и сам Дарвин называл свою теорию лишь предположением, а не истиной в последней инстанции. Сейчас эту теорию отрицают в основном по двум причинам.

Во-первых, планета Земля, по данным современной науки, образовалась четыре с половиной миллиарда лет назад из Солнечной туманности. Ещё через миллиард лет на Земле появилась жизнь. Получается, что три с половиной миллиарда лет, это тот самый срок, за который, по Дарвину, бактерия эволюционизировалась в человека. Генетика и другие науки говорят, что это очень маленький срок.

Где-то читал, что любая самая сложная комбинация аминокислот и других органических соединений – это ещё далеко не живой организм. Можно, конечно, предположить, что когда-то и где-то на Земле возникла некая первая девственница ДНК, которая и послужила началом всему живому. Но и это под большим вопросом, потому что от самой современной ДНК не будет совершенно никакого толка. Она же может функционировать только при наличии белков-ферментов. Как, каким образом? Чисто случайно, при перетурбации отдельных белков такая сложнейшая прародительница ДНК и нужный для её функционирования комплекс белков-ферментов сами по себе возникнуть не могли. Это означает веру в чудо. Процент совпадения практически нулевой, даже и за пять, и за десять миллиардов лет, – рассуждал вслух Виктор Сергеевич. – А во-вторых, душа и сознание. У Дарвина об этом ничего нет. Как за три с половиной миллиарда лет из бактерии может получиться животное с таким высокоразвитым сознанием? Только человек может делать вещи, которых нет у природы. Сознание людей развивается и прогрессирует по объективным причинам. Здесь можно сделать только один вывод – мир кто-то создал, сам он таким создаться не мог. И творцом этого мира является Бог. Поэтому, лично я, тоже, скорее, креационист.

– Вот, это именно то, о чём я вам и талдычу всё это время. Везде и всюду, в космосе, в бесконечной вселенной существует биополе всемирного, вселенского разума. Может быть, это и есть сам Бог?

– Да-а, запутал ты меня, Паша. Честное слово, даже не знаю, что и ответить. Во всяком случае, отрицать ничего не стану, – процедил сквозь зубы босс.

– Я где-то читал, давно правда, – быстро сменил тему Павел, видя неловкость и смущение на лице своего начальника. – В конце восемнадцатого века какой-то граф из Баварии попытался взвесить тепло. Сначала он тщательно уравновесил на весах сосуды с дистиллированной водой и спиртом при комнатной температуре, а потом оставил свой прибор на холоде, чтобы вода замёрзла, а спирт остался жидким. Но, к сожалению, весы остались в равновесии. Тепло оказалось абсолютно невесомым. Но тепло – это всё же физическая категория. В начале двадцатого века один американский врач поставил серию экспериментов по прямому взвешиванию души. На специальных весах он взвешивал умирающего от туберкулеза человека, и в момент смерти весы вышли из равновесия и показали двадцать два грамма. Он выполнил ещё несколько таких измерений и обнаружил посмертную потерю веса где-то от пятнадцати до тридцати пяти граммов. Позднее он ещё неоднократно повторял свой эксперимент на собаках, но уже с нулевым результатом. Всё говорило за то, что человек при жизни обладает вполне материальной, допускающей взвешивание, душой. В то время как животные души не имеют.

– Я тоже читал об этом. Результаты своих экспериментов этот доктор опубликовал сначала в периодике, а затем и в научных изданиях. И выяснилось, что ни одного свидетеля подобных опытов у него не оказалось. Даже свою специальную кровать для взвешивания умерших доктор предъявить не смог. Никаких отчётов, кроме статей, посланных в издания, у него тоже не было. В то время эксперимент был признан фальсификацией и забыт на долгие годы. Других случаев измерения веса души при экспериментах с умершими не было. Просто, мне кажется, людям хочется верить в её материальность. Не думаю, что истинные данные о взвешивании души смогут быть доступны простым обывателям. Во-первых, чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Если учёные определят, что действительно душа материальна и имеет какой-то свой вес, то в связи с конкуренцией в науке, мы ещё долго ничего не услышим, пока в изучении этого дела не будет поставлена точка. И когда ни у нас, ни у Америки не останется чего скрывать друг от друга. А если наука пришла к выводу, что материальность души – это просто миф, то народу об этом тоже не скажут. Вера в душу, в жизнь после смерти и вообще в Бога, плохого никому не принесёт. Может быть, Паша, какой-нибудь потенциальный преступник не станет совершать своё злодеяние, побоявшись попасть из-за этого в ад после смерти.

– Я как-то ещё одну статью читал. В ней один ученый из Литвы говорит, что при определенных условиях душа, ушедшая в мир иной, способна общаться на физическом уровне с другими душами живых людей. Человек на самом деле состоит не из одного, а из нескольких тел. Одно видимое – это физическое тело. Затем есть тонкое тело – витальное. И есть тело самое тонкое – астральное. Это и есть душа. А есть и чрезвычайно тонкое тело – ментальное, где происходят мыслительные процессы. Это – разум человека. Особая сила таится в витальном теле, только мы пока управлять ею не можем. Но иногда она проявляется в наших нечеловеческих способностях. В особых случаях – при пожаре, например, при эмоциональном каком-то порыве. Были случаи, когда человек поднимал вес больше тонны, гнул железо, как пластилин, проходил сквозь огонь, не получив даже ожогов.

– Всё может быть, Паша. Нельзя отрицать того, чего не знаешь. Некоторые люди, например, и сегодня продолжают всерьёз заниматься спиритизмом. Только, мне кажется, и я хочу тебя тоже предупредить, что совать свой нос в совершенно неизведанное, вмешиваться без приглашения в потусторонние миры, совсем не безопасно.

– А между прочим, Виктор Сергеевич, имеется множество документальных фактов, когда дети давали точные описания событий, которые происходили в их прошлых жизнях. В Америке живет доктор Стивенсон, профессор психологии в университете Вирджинии. Он тридцать лет путешествовал по свету и разговаривал с такими детьми. Во многих случаях он проверял эти детали. Им подробно описаны несколько сот таких случаев, но на самом деле их было гораздо больше. Мне запомнился, например, случай, когда в Индии, в середине пятидесятых прошлого столетия, родился мальчик, который не разговаривал до двух лет. Его родители как-то пригласили к себе гостей на обед. После обеда отец попросил мальчика убрать со стола стаканы. Это была вполне обычная просьба, но мальчик впал в ярость. Разбил стаканы и сказал голосом взрослого мужчины: «Я богатый человек и не должен выполнять всякие ничтожные работы! У меня есть много слуг для таких дел». Представляешь, что подумали родители этого двухлетнего мальчика? Потом этот малыш рассказывал различные детали, сообщил своё имя в предыдущей жизни. Сказал, что он был одним из трёх братьев, и они жили в каком-то городе, не помню названия, в сотне с лишним километрах от Дели. Ни сам мальчик, ни его родители не бывали в том городе и не могли получить эту информацию обычным путём. Малыш сказал, что он со своими братьями владел химической компанией и сообщил даже её название. Он сказал, что у него было двое братьев, и младший брат застрелил его. Отец мальчика съездил в этот город, нашёл эту компанию. Отыскал даже вдову застреленного брата, которая была ещё жива. Она очень заинтересовалась, услышав рассказ об этом мальчике, и приехала встретиться с ним. Малыш сообщал различные вещи, точно совпадающие с событиями её жизни. Он помнил даже очень интимные детали. Женщина была так удивлена, что падала в обморок. Позднее и сам мальчик приезжал в тот город. Он смог найти дорогу к дому. Семья решила устроить проверку воспоминаниям мальчика. Они показали ему фотографии различных лиц, имевших отношение к застреленному, и он смог правильно идентифицировать людей на этих фотографиях. Подобных примеров очень много, и все они документально зафиксированы. Выдумки здесь никакой нет. Другое дело, что наука об этом ничего сказать пока не может.