Один день Ивана Денисова

12

« – У меня в кармане лежит один манускрипт, – сказал доктор Джеймс Мортимер. – Я заметил это, как только вы вошли, – сказал Холмс. – Манускрипт очень древний. – Начало восемнадцатого века, если только не подделка. – Откуда вам это известно, сэр? – Разговаривая со мной, вы все время показываете мне краешек этого манускрипта дюйма в два шириной. Плох же тот эксперт, который не сможет установить дату документа с точностью до одного-двух десятилетий. Вам, может быть, приходилось читать мой небольшой труд по этому вопросу? Я датирую ваш манускрипт тысяча семьсот тридцатым годом. – Точная дата тысяча семьсот сорок второй. – Доктор Мортимер вынул рукопись из бокового кармана пиджака». (Артур Конан Дойль. «Собака Баскервилей»)

13

«Официант убежал, и за столиком снова водворилось молчание. Первой заговорила Лиза: – Я здесь никогда не была. Здесь очень мило. – Да-а, – протянул Ипполит Матвеевич, высчитывая стоимость заказанного. „Ничего, – думал он, – выпью водки – разойдусь. А то, в самом деле, неловко как-то“. Но когда выпил водки и закусил огурцом, то не разошелся, а помрачнел еще больше. Лиза не пила. Натянутость не исчезла». (И. Ильф, Е. Петров. «Двенадцать стульев»).

14

« – Вы всегда в деревне проводите время? – сделал наконец, в свою очередь, вопрос Чичиков. – Больше в деревне, – отвечал Манилов. – впрочем, приезжаем в город для того только, чтобы увидеться с образованными людьми. Одичаешь, знаете, будешь все время жить взаперти. – Правда, правда, – сказал Чичиков. – Конечно, – продолжал Манилов, – другое дело, если бы соседство было хорошее, если бы, например, такой человек, с которым бы в некотором роде можно было поговорить о любезности, о хорошем обращении, следить какую-нибудь этакую науку, чтобы этак расшевелило душу, дало бы, так сказать, паренье этакое… – Здесь он еще что-то хотел выразить, но, заметивши, что несколько зарапортовался, ковырнул только рукою в воздухе и продолжал: – Тогда, конечно, деревня и уединение имели бы очень много приятностей. Но решительно нет никого…». (Н. В. Гоголь. «Мертвые души»)

15

«Александр вбежал утром к дяде как сумасшедший. В его походке и движениях видна была радостная суетливость. – Здравствуйте, дядюшка; ах, как я рад, что вас вижу! – сказал он и хотел обнять его, но тот успел уйти за стол». (Иван Гончаров. «Обыкновенная история»)

16

«Да вот еще: я убежден, что в Петербурге много народу, ходя, говорят сами с собой. Это город полусумасшедших. Если б у нас были науки, то медики, юристы и философы могли бы сделать над Петербургом драгоценнейшие исследования, каждый по своей специальности. Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге. Чего стоят одни климатические влияния! Между тем это административный центр всей России, и характер его должен отражаться на всем». (Ф. М. Достоевский. «Преступление и наказание»)

17

«Я смотрю на Самоучку не без угрызения: целую неделю он вожделенно предвкушал этот обед, за которым он поделится с другим своей любовью к людям. Ему так редко случается поговорить. И вот нате вам – я испортил ему удовольствие. По сути, он так же одинок, как я, – никому нет до него дела. Хотя он не отдает себе отчета в своем одиночестве. Ну что ж, не мне открывать ему глаза». (Сартр. «Тошнота»)

18

Имеется в виду завязка романа Жюля Верна «Дети капитана Гранта».

19

«Серебряков. … Наше имение дает в среднем размере не более двух процентов. Я предлагаю продать его. Если вырученные деньги мы обратим в процентные бумаги, то будем получать от четырех до пяти процентов, и я думаю, что будет даже излишек в несколько тысяч, который нам позволит купить в Финляндии небольшую дачу. Войницкий. Постой… Мне кажется, что мне изменяет мой слух. Повтори, что ты сказал. Серебряков. Деньги обратить в процентные бумаги и на излишек, какой останется, купить дачу в Финляндии. Войницкий. Не Финляндия… Ты еще что-то другое сказал. Серебряков. Я предлагаю продать имение. Войницкий. Вот это самое. Ты продашь имение, превосходно, богатая идея… А куда прикажешь деваться мне со старухой матерью и вот с Соней?» (А. П. Чехов. «Дядя Ваня»)

20

« – Равным образом, Санчо, оставь привычку вставлять в свою речь уйму пословиц, ибо хотя пословицы суть краткие изречения, однако ж ты в большинстве случаев притягиваешь их за волосы, вот почему в твоих устах они представляются уже не изречениями, а просто-напросто бреднями. – От этого един господь властен меня избавить, – возразил Санчо, – потому в голове у меня больше пословиц, нежели в книжке, и когда я говорю, они вертятся у меня на языке все сразу, толкаются, каждую так и тянет сорваться прежде других, однако ж язык выбалтывает первую попавшуюся, хотя бы и совсем некстати. Ну, а теперь я все-таки постараюсь приводить такие пословицы, которые не уронят моего достоинства, потому где богато живут, там мигом и на стол подают, кому сдавать, тому уже не тасовать, и кто в набат бьет, тот уж на пожар не идет, и кто умом горазд, тот себя в обиду не даст. – Правильно, Санчо! – воскликнул Дон Кихот. – Вплетай, нанизывай, накручивай пословицы – никто тебя за язык не держит! Мать с кнутом, а я себе все с волчком! Я тебе говорю, чтобы ты избегал пословиц, а ты в одну секунду насыпал их целый воз, хотя они и подходят к предмету нашего разговора, как корове седло. Пойми, Санчо: я отнюдь не против пословиц, приводимых к месту, но если ты громоздишь и нанизываешь их как придется, то речь твоя становится скучной и растянутой». (Мигель де Сервантес Сааведра. «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Т.2.).

21

Здесь имеется в виду маршрут поисков капитана Гранта.

22

«Войницкий. Пропала жизнь! Я талантлив, умен, смел… Если бы я жил нормально, то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский… Я зарапортовался! Я с ума схожу…».

23

Слова-мысли Антуана Рокантена. (Сартр. «Тошнота»).

24

Александр Сергеевич Томский – основатель сообщества ГКП.

25

«– Да… чуть было не забыл тебе сказать… Вели-ка завтра наших лошадей к Федоту выслать на подставу. Василий Иванович изумился. – Разве господин Кирсанов от нас уезжает? – Да; и я с ним уезжаю. Василий Иванович перевернулся на месте. – Ты уезжаешь? – Да… мне нужно. Распорядись, пожалуйста, насчет лошадей. – Хорошо… – залепетал старик, – на подставу… хорошо… только… только… Как же это? – Мне нужно съездить к нему на короткое время. Я потом опять сюда вернусь. – Да! На короткое время… Хорошо. – Василий Иванович вынул платок и, сморкаясь, наклонился чуть не до земли. – Что ж? это… все будет. Я было думал, что ты у нас… подольше. Три дня… Это, это, после трех лет, маловато; маловато, Евгений! – Да я ж тебе говорю, что я скоро вернусь. Мне необходимо. – Необходимо… Что ж? Прежде всего надо долг исполнять… Так выслать лошадей? Хорошо. Мы, конечно, с Ариной этого не ожидали. Она вот цветов выпросила у соседки, хотела комнату тебе убрать… Главное – свобода; это мое правило… не надо стеснять… не… Он вдруг умолк и направился к двери. – Мы скоро увидимся, отец, право. Но Василий Иванович, не оборачиваясь, только рукой махнул и вышел». (И. С. Тургенев. «Отцы и дети»)

26

«…он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он еще не мог говорить. – Как я рад, дорогой Максим Максимыч. Ну, как вы поживаете? – сказал Печорин. – А… ты?.. а вы? – пробормотал со слезами на глазах старик… – сколько лет… сколько дней… да куда это?.. – Еду в Персию – и дальше… – Неужто сейчас?.. Да подождите, дражайший!.. Неужто сейчас расстанемся?.. Столько времени не видались… – Мне пора, Максим Максимыч, – был ответ. – Боже мой, боже мой! да куда это так спешите?.. Мне столько бы хотелось вам сказать… столько расспросить… Ну что? в отставке?.. как?.. что поделывали?.. – Скучал! – отвечал Печорин, улыбаясь. – А помните наше житье-бытье в крепости? Славная страна для охоты!.. Ведь вы были страстный охотник стрелять… А Бэла?.. Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся… – Да, помню! – сказал он, почти тотчас принужденно зевнув… Максим Максимыч стал его упрашивать остаться с ним еще часа два. – Мы славно пообедаем, – говорил он, – у меня есть два фазана; а кахетинское здесь прекрасное… разумеется, не то, что в Грузии, однако лучшего сорта… Мы поговорим… вы мне расскажете про свое житье в Петербурге… А? – Право, мне нечего рассказывать, дорогой Максим Максимыч… Однако прощайте, мне пора… я спешу… Благодарю, что не забыли… – прибавил он, взяв его за руку. Старик нахмурил брови… он был печален и сердит, хотя старался скрыть это. – Забыть! – проворчал он, – я-то не забыл ничего… Ну, да бог с вами!.. Не так я думал с вами встретиться… – Ну полно, полно! – сказал Печорин. обняв его дружески, – неужели я не тот же?.. Что делать?.. всякому своя дорога… Удастся ли еще встретиться, – бог знает!.. – Говоря это, он уже сидел в коляске, и ямщик уже начал подбирать вожжи». (М. Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени»)

27

«В-темный», значит, «соответствующий теме»; например, в-темное замечание – замечание, хорошо раскрывающее или развивающее тему.

28

« – Я не суеверен; я прочел множество книг за свою жизнь; я, можно сказать, ученый в своем роде. Хотя мне минуло семьдесят, память у меня крепкая, и ноги тоже. Таким образом, мое мнение – отнюдь не мнение невежды, а я считаю, что книги, подобной „Робинзону Крузо“, никогда не было и не будет написано. Много лет обращался я к этой книге – обыкновенно в минуты, когда покуривал трубку, – и она была мне верным другом и советчиком во всех трудностях этой земной юдоли. В дурном ли я расположении духа – иду к „Робинзону Крузо“. Нужен ли мне совет – к „Робинзону Крузо“. В былые времена, когда жена чересчур надоест мне, и по сей час, когда чересчур приналягу на стаканчик, – опять к „Робинзону Крузо“. Я истрепал шесть новеньких „Робинзонов Крузо“ на своем веку. В последний день своего рождения миледи подарила мне седьмой экземпляр. Тогда я по этому поводу хлебнул лишнего, и „Робинзон Крузо“ опять привел меня в порядок. Стоит он четыре шиллинга шесть пенсов в голубом переплете, да еще картинка в придачу». (Уилки Коллинз. «Лунный камень»)

29

Чарльз Буковски. «Макулатура».

30

« – А отчего, по-твоему, происходят крушения поездов? Отвинти две-три гайки, вот тебе и крушение! Денис усмехается и недоверчиво щурит на следователя глаза. – Ну! Уж сколько лет всей деревней гайки отвинчиваем и хранил господь, а тут крушение… людей убил… Ежели б я рельсу унёс или, положим, бревно поперед ейного пути положил, ну, тогды, пожалуй, своротило бы поезд, а то… тьфу! гайка! – Да пойми же, гайками прикрепляется рельса к шпалам! – Это мы понимаем… Мы ведь не все отвинчиваем… оставляем… Не без ума делаем… понимаем…» (А. П. Чехов. «Злоумышленник»)

31

«Так, например, однажды часть галереи с одной стороны дома вдруг обрушилась и погребла под развалинами своими наседку с цыплятами; досталось бы и Аксинье, жене Антипа, которая уселась было под галереей с донцом, да на ту пору, к счастью своему, пошла за мочками. В доме сделался гвалт: все прибежали, от мала до велика, и ужаснулись, представив себе, что вместо наседки с цыплятами тут могла прохаживаться сама барыня с Ильей Ильичом. Все ахнули и начали упрекать друг друга в том, как это давно в голову не пришло: одному – напомнить, другому – велеть поправить, третьему – поправить. Все дались диву, что галерея обрушилась, а накануне дивились, как это она так долго держится!» (И. А. Гончаров. «Обломов»)

32

Гоголь. «Мертвые души».

33

В. М. Шукшин. «Алеша Бесконвойный»

34

«– Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе – большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой). И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет. – Гм… Да ведь других нет. – Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвёл 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать „Правду“, – теряли в весе. – Гм… – с интересом отозвался тяпнутый, розовея от супа и вина. – Мало этого. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетённое состояние духа. – Вот чёрт… – Да-с. Впрочем, что же это я? Сам же заговорил о медицине». (М. А. Булгаков. «Собачье сердце»)

35

Утверждает он это в главе пятой книги первой – первой же части; называется глава «Заговорщики» – во всяком случае, так она называется в переводе Григорьевой-Грушецкого, а это, несомненно, лучший перевод, что бы вам ни говорили любители других – худших переводов. Впрочем, чем спорить о переводах, обратимся к оригиналу. Итак, Толкиен говорит: «Hobbits have a passion for mushrooms, surpassing even the greediest likings of Big People», а глава называется: «A Conspiracy Unmasked».

36

«– В металле и вообще в машинах много непонятного. Возьми Форда. Он выпустит сотню машин, и две или три из них – ни к черту. Не что-нибудь одно барахлит, – вся машина барахло. И рессоры, и мотор, и помпа, и вентилятор, и карбюратор. Она вся помаленьку разваливается, и никто не знает, почему так. Возьми другую машину, тоже с конвейера, – вроде такая же, как все, да не такая. В ней что-то есть, чего в других нет. В ней силы больше. Как в крепком человеке. Делай с ней что хочешь – все выдержит». (Монолог Хуана из книги Стейнбека «Заблудившийся автобус»).

37

« – Как ты не понимаешь – он просто страшный, – сказала она. – Ты привык, и поэтому не замечаешь. Он похож на Урию Гипа. – На кого? – На Урию Гипа. Я притворился, что знаю, кто такой Урия Гип, и сказал многозначительно: – А-а. Но Катю провести было не так-то просто! – Эх, ты, Диккенса не читал, – оказала она. – А еще считаешься развитым. – Кто это считает, что я развитой? – Все. Я как-то разговорилась с одной девочкой из вашей школы, и она сказала: „Григорьев – яркая индивидуальность“. Вот так индивидуальность! Диккенса не читал!» (Вениамин Каверин. «Два капитана»)

38

«Частный принял довольно сухо Ковалева и сказал, что после обеда не то время, чтобы производить следствие, что сама натура назначила, чтобы, наевшись, немного отдохнуть (из этого коллежский асессор мог видеть, что частному приставу были не безызвестны изречения древних мудрецов), что у порядочного человека не оторвут носа и что много есть на свете всяких маиоров, которые не имеют даже и исподнего в приличном состоянии и таскаются по всяким непристойным местам». (Н. В. Гоголь. «Нос»)

39

«– Да пусто б его взяло, треклятого! – рассказывал Фалалей, – каждую ночь снится! каждый раз с вечера молюсь: „Сон не снись про белого быка, сон не снись про белого быка!“ А он тут как тут, проклятый, стоит передо мной, большой, с рогами, тупогубый такой, у-у-у!» (Ф. М. Достоевский. «Село Степанчиково и его обитатели»)

40

Разумеется, вы поняли, что здесь имеет место отсылка к сцене мучительного сна Раскольникова из «Преступления и наказания».

41

«Нынче ночью кто-то сидел у меня на груди и, прижавшись губами ко рту, высасывал мою жизнь. Да, он тянул ее у меня из горла, точь-в-точь как пиявка. Потом, насосавшись, встал, а я проснулся до того обессиленный, измученный, опустошенный, что руки не мог поднять». (Ги де Мопассан. «Орля»)

42

« – Гражданин Корейко? – спросил Остап, лучезарно улыбаясь. – Я, – ответил Александр Иванович, также выказывая радость по поводу встречи с представителем власти. – Александр Иванович? – осведомился Остап, улыбаясь еще лучезарнее. – Точно так, – подтвердил Корейко, подогревая свою радость сколько возможно. После этого великому комбинатору оставалось только сесть на венский стул и учинить на лице сверхъестественную улыбку. Проделав все это, он посмотрел на Александра Ивановича. Но миллионер-конторщик напрягся и изобразил черт знает что: и умиление, и восторг, и восхищение, и немое обожание. И все это по поводу счастливой встречи с представителем власти. Происшедшее нарастание улыбок и чувств напоминало рукопись композитора Франца Листа, где на первой странице указано играть „быстро“, на второй – „очень быстро“, на третьей – „гораздо быстрее“, на четвертой – „быстро как только возможно“ и все-таки на пятой – „еще быстрее“. Увидев, что Корейко достиг пятой страницы и дальнейшее соревнование невозможно, Остап приступил к делу». (И. Ильф. Е. Петров. «Золотой теленок»)

43

«Затем они еще шагов на сто продвинулись, и вот тут-то, обогнув выступ скалы, они и обнаружили и улицезрели единственную причину того зловещего, ужасающего стука, который всю ночь пугал их и не давал им покоя. То были – только ты не гневайся и не огорчайся, читатель! – шесть сукновальных молотов, и они-то и производили этот грохот мерными своими ударами. Увидев, что это такое, Дон Кихот онемел и замер на месте. Санчо взглянул на него и увидел, что он как бы в смущении потупился. Дон Кихот, в свою очередь, взглянул на Санчо и увидел, что щеки у него надулись, что его душит смех и что по всем признакам он вот-вот прыснет, и не такую уж необоримую власть приобрело над ним уныние, чтобы при взгляде на Санчо он сам мог удержаться от смеха». (Мигель де Сервантес Сааведра. «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Т.1.).

44

«Весь день минуты ждал, когда сойду В подвал мой тайный, к верным сундукам. Счастливый день! Могу сегодня я В шестой сундук (в сундук еще неполный) Горсть золота накопленного всыпать. Немного, кажется, но понемногу Сокровища растут». (А. С. Пушкин. «Скупой рыцарь». Монолог Барона)

45

«Трудовое законодательство нарушалось злостно и повсеместно, и я почувствовал, что у меня исчезло всякое желание бороться с этими нарушениями, потому что сюда в двенадцать часов новогодней ночи, прорвавшись через пургу, пришли люди, которым было интереснее доводить до конца или начинать сызнова какое-нибудь полезное дело, чем глушить себя водкою, бессмысленно дрыгать ногами, играть в фанты и заниматься флиртом разных степеней лёгкости. Сюда пришли люди, которым было приятнее быть друг с другом, чем порознь, которые терпеть не могли всякого рода воскресений, потому что в воскресенье им было скучно. Маги, Люди с большой буквы, и девизом их было – «Понедельник начинается в субботу». (Аркадий и Борис Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу»)

46

А.Н. и Б. Н. Стругацкие. «Обитаемый остров».

47

Мешок – герой третьей книги из цикла «ГКП» – «Медея, Мешок и Мориарти».

48

«На стенах комнаты развешаны картины и портреты. Вот Некрасов. На школьных вечерах Шурка Большой всегда декламирует Некрасова. Выйдет на сцену и говорит: „Кому на Руси жить хорошо“. Сочинение Некрасова». Как будто без него не знают, что это сочинил Некрасов. Ох, и задавала же этот Шурка!“ (А. Рыбаков. „Кортик).

49

Если вы читали книгу «Медея, Мешок и Мориарти», конечно.

50

Читай следующую часть сборника: «Саша Скромный и Александр Великий».

51

«Эх, знал бы я, кто стащил мои перчатки в Пэнси! У меня здорово мерзли руки. Впрочем, даже если б я знал, я бы все равно ничего не сделал. Я по природе трус. Стараюсь не показывать, но я трус. Например, если бы я узнал в Пэнси, кто украл мои перчатки, я бы, наверно, пошел к этому жулику и сказал: „Ну-ка, отдай мои перчатки!“ А жулик, который их стащил, наверно, сказал бы самым невинным голосом: „Какие перчатки?“ Тогда я, наверно, открыл бы его шкаф и нашел там где-нибудь свои перчатки. Они, наверно, были бы спрятаны в его поганых галошах. Я бы их вынул и показал этому типу и сказал: „Может быть, это твои перчатки?“ А этот жулик, наверно, притворился бы этаким невинным младенцем и сказал: „В жизни не видел этих перчаток. Если они твои, бери их, пожалуйста, на черта они мне?“ А я, наверно, стоял бы перед ним минут пять. И перчатки держал бы в руках, а сам чувствовал бы – надо ему дать по морде, разбить ему морду, и все. А храбрости у меня не хватило бы. Я бы стоял и делал злое лицо… В конце концов я, наверно, вышел бы из его комнаты и даже не дал бы ему по морде. А потом я, наверно, пошел бы в уборную, выкурил бы тайком сигарету и делал бы перед зеркалом свирепое лицо. В общем, я про это думал всю дорогу, пока шел в гостиницу. Неприятно быть трусом. Возможно, что я не совсем трус. Сам не знаю. Может быть, я отчасти трус, а отчасти мне наплевать, пропали мои перчатки или нет. Это мой большой недостаток – мне плевать, когда у меня что-нибудь пропадает». (Дж. Сэлинджер. «Над пропастью во ржи»)

52

« – Я провалился по устной речи. У нас был такой курс – устная речь. Я по ней провалился. – Почему? – Сам не знаю… Понимаете, на этих уроках каждый должен был встать и произнести речь. Ну, вы знаете, вроде импровизации на тему и все такое. А если кто отклонялся от темы, все сразу кричали: „Отклоняешься!“ Меня это просто бесило. Я и получил кол. – Но почему же? – Да сам не знаю. Действует на нервы, когда все орут: „Отклоняешься!“ А вот я почему-то люблю, когда отклоняются от темы. Гораздо интереснее». (Дж. Сэлинджер. «Над пропастью во ржи»)

53

Разумеется, строго говоря, правильно или неправильно может быть написано лишь в оригинале, поэтому уточню, что правильный гуигнгнм есть houyhnhnm, а Глаббдобдриб – Glubbdubdrib (хотя википедия при этом утверждает, что в разных изданиях и название острова звучало по-разному, например, Glubbdubdribb, так что вся эта игра в уточнения, очевидно, совершенно бессмысленна).

54

«16 мая. – Решительно, я болен! А так хорошо себя чувствовал весь прошлый месяц! У меня лихорадка, жестокая лихорадка, вернее лихорадочное возбуждение, изматывающее душу не меньше, чем тело. Не могу избавиться от невыносимого ощущения нависшей опасности, от страха не то перед неминуемым несчастьем, не то перед близкой смертью, от предчувствия беды, которое, без сомнения, есть признак еще не распознанного недуга, тлеющего в крови, в самых недрах нашего существа». (Ги де Мопассан. «Орля»)

55

«Многие читали «Хоббита», многие, да не все». (Дж. Р. Р. Толкиен. «Властелин колец». Пролог»)

56

А.Н. и Б. Н. Стругацкие. «Жук в муравейнике».