Хроника Свайн-Эберской войны

– Расстояние до этой звездюльки, – заплетающимся языком говорил Старри, – порядка семидесяти трёх и двух десятых парсек…

– Мужики, а что мы отмечает? – спросил младший научный сотрудник Грей и икнул.

– У Старри спроси!

– Старри, что мы отмечаем?

– А, знаешь, я так подумал… действительно… с чего всё началось?

– Ты попросил спиртного, – с сомнение сказал Даст и для верности добавил: – Кажется.

– Да?

– И сказал, что это пахнет новой «Кометой»!

– Какой кометой? Какого класса кометой? Какого происхождения?

– Это премия!

– Ах да, я заметил что-то в небе. Сейчас, – Старри встал и пошёл к фотографиям. В дверь громко постучали.

– Стучат, – сказал Грей.

– Да, стучат. Пойду открою.

Старри спустился к выходу и открыл дверь. На пороге стоял генерал Катер с морскими пехотинцами.

– Слушаю вас, сэр, – сказал Старри и дыхнул на генерала. Катер разогнал облачко перегара и сказал:

– Ага, оклад пропиваем.

Старри повернулся и сказал астрономам:

– Ребята, кто пиво заказывал?

– Какое, к квазару, пиво, – крикнул кто-то из обсерватории. – Коньяк пусть несут!

– Ну, вот видите, никто пиво не заказывал.

– Пьянь, – сказал Катер, схватил Старри за грудки и понёс в обсерваторию. Старри ничего не оставалось, как беспомощно болтать ногами. Генерал принёс профессора к астрономам и кинул на диван. На котором уже отдыхал Вьювер.

– Профессор, – сказал он, – а вы что здесь делаете?

Пришли морские пехотинцы.

– Привет, ребята, – сказал Грей пехотинцам.

– Это пиво принесли? – спросил Даст.

– Какое, на хрен, пиво?! – крикнул на него Катер.

– Жёлтое и прохладное, – ответил старший научный сотрудник Дилан. – А тёплое и красное нас не интересует!

– Вы что здесь все в стельку?

– В стёклышко! – ответил Грей.

– Почему «в стёклышко»?

– Сапожник пьян в стельку, плотник в доску, стекольщик вдребезги. А мы, астрономы, в стёклышко!

– Трезвые здесь есть?

– Мы все трезвые… ик… – ответил Вьювер.

– Вы пьяные, крендели.

– Кренделями не закусываем! – ответил Старри.

– Пьянь вы подзаборная!

– Мы трезвые, – ответил упрямо Даст.

– В стёклышко, – добавил Грей.

– А вы кто?

– Герр генерал славной и непобедимой армии Полосатого Рейха (для вас алкоголиков, Хазляндии) Катер с армией.

– Да? А как по имени?

– Вит.

– Садись, Вит, пить будем. Коньяк. Два часа выдержки. Вот это выдержка! Сколько мы терпели пока он растворится до кондиции. Еле дотерпели.

– Ой, – вздохнул Катер. – Довожу до вашего сведения, что вы находитесь на оккупированной территории.

– К-кем оп… ок… опупированной? – спросил Старри.

– Армией Хазляндии. Здесь теперь будет мой штаб.

– Не понял.

– А чего тут не понять? У нас война, вот мы и оккупировали вас. Теперь вы пленные. Пленное мирное население.

– П-по-подождите, – сказал Вьювер.

– Сейчас нужно найти место под карцер. Куда бы вас посадить? Сколько вас?

– Шесть. Может семь. Где-то мы ещё и восьмого насчитали… Ага, вот он. Как вылитый Даст. С ним рядом также и лежит… Брат, что ли. Понабирают по объявлению…

– Всё-таки семь. Семеро смелых. Куда бы вас посадить?

– Не понял.

– В чью-то надо комнату.

– Вы что нас захвавтили?

– Да.

– То есть, мы теперь пленные?!

– Дошло, наконец. Semito la comedia. Как говорил один древний мыслитель. Что в переводе означает: «Какой семит это придумал»?.. Тьфу ты… Пообщаешься с Вазерфаллом, и вот пожалуйста.

– Не позволю! – Старри вскочил и побежал на Катера. Генерал выхватил нож и метнул в Старри. Нож пролетел над головой профессора, срезав локон волос, и воткнулся в стену. С ножа слетело несколько волосков Старри. Профессор потрогал голову и сразу протрезвел. – Ой, простите.

– Ну вот, всё по плану, – сказал генерал Катер, вешая на стену в кабинете профессора Даста фотографию кайзера. – И обошлось даже без крови.

– Я бы не стал делать ранние выводы, – сказал лейтенант Тючиг, стоящий в дверях кабинета.

Катер всё понял и спросил:

– Кто?

– Ральф, – выдавил из себя лейтенант и опустил глаза.

– Где?

– В палатке, у доктора.

Катер ринулся в лазарет.

Посередине лежал Ральф с расквашенным носом.

– Ральф, как ты? – спросил Катер и сел перед ним на колени. – Кто это сделал?

– Он сам, – ответил доктор, проверяя ампулы.

– Как?

– Поскользнулся и расшибся.

– Доктор, скажите честно, он будет жить? Только честно. Но учтите, жить он должен, это мой адъютант! А где я вам найду адъютанта последи тундры?! Доктор, если он не выживет, я вас в порошок, вы слышите…

– Ничего с ним не случится, – спокойным голосом ответил военный врач, который и не такие истерики отцов-командиров переживал. – От расквашенного носа ещё никто не умирал.

– А чего же он без сознания?

– Посмотрел на себя в зеркало, упал в обморок. Чувствительный он у вас. Ну ничего, пусть немного полежит… До свадьбы заживёт… А вы что подумали?..

Глава шестнадцатая, четыре в квадрате, два в четвёртой степени

Примерно в это же самое время солдаты окружили Фишерес. И за три часа захватили её без жертв. В деревне устроили танковую базу, загнав машины в пока пустые сенохранилища. Южнее приземлились самолёты, началось строительство аэродрома. Южнее начали строить укрепсооружения. Образуя тем самым южную часть дуги. В последующие полдня солдаты протянули в том месте колючую проволоку по периметру. Позже построили доты на севере и сразу же начали протягивать колючую проволоку, образуя тем самым укрепзону.

В деревне Фишерес изначально жили рыбаки. Кажется, никто и не вспомнит такого дня, когда кто-нибудь не приходил с уловом. В августе закрывалась деревенская школа, переставали работать магазины, больница, все уходили на озеро, с запада огибавшее деревню. Зимой жизнь не замирала. Ходили на подлёдный лов. Ели практически только рыбу. Даже меню придорожного ресторанчика состояло из сорока наименований рыбных блюд. Там даже рыбий жир подавали в рюмках. И фамилия у всех одна – Фишер (Рыбак). Поэтому полицейскому приходилось довольно просто. У него имелся штамп, которым он наносил фамилию, дописывая от руки имя.

В деревне жил мальчик, Лайонел Льюис с особенностями развития, скажем так. Было ему шесть лет. А он ещё спрашивал: «Папа, а де озеро?», «Папа, а де мама?», «Мама, а де папа?», «Папа, а это чё?» Чем безусловно надоедал жителям деревни. Поэтому родители на день привязывали его к столбу. С одной стороны, конечно, жестоко. Но с другой: во-первых мальчик никого не доставал своими вопросами, а во-вторых, осанка у него формировалась правильная. Лайонел очень любил рисовать свои инициалы на стенах, столбах, в общем на всех вертикальных поверхностях. Так как в деревне не принято подписываться фамилией, он ставил буквы от имён – две «L». Но как и все дети его возраста, буквы писал он неправильно, поэтому в деревне все его так и звали: дебил. Что в переводе означало: две неправильно написанные «L».

Лейтенант Митлейдиг с жалостью смотрел на привязанного мальчика. А тот смотрел прямо перед собой, не обращая никакого внимания на лейтенанта.

– Кто же тебя так наказал, малыш? – спросил его лейтенант.

Мальчик молчал.

– Бедный ребёнок.

Мальчик молчал.

– Твои родители – садисты, что позволяют делать такое!

Мальчик молчал, продолжая смотреть прямо перед собой.

– Давай, я тебя развяжу.

Лейтенант совершил ошибку, стоившую потом очень дорого.

Митлейдиг развязал Лайонела Льюиса Фишера. Мальчик некоторое время стоял, а потом пошёл. Лейтенант окликнул его. Мальчик продолжал медленно идти. «Наверное не понимает хазляндского языка», – подумал лейтенант. Но вдруг мальчик развернулся и посмотрел на лейтенанта. Митлендиг даже испугался.

– А? – спросил мальчик.

– Ага. Мальчик, как тебя зовут? – вспомнил свой пуссляндский лейтенант.

Лайонел Льюис промолчал.

– Мальчик, ты – дебил?

– Лайонел Льюис, – ответил наконец мальчик.

– Ну слава богу… А сколько будет дважды два? Ты знаешь, мальчик?

– Сам дебил!

– Так, – лейтенант всё понял и сел на землю в ожидании ответа. Через минуты три мальчик ответил:

– Четыре.

– Ух ты. А как ты догадался?

Через пять минут пришёл ответ:

– Помножил два на десять и получил двадцать, потом вычел из десяти два, получил восемь, потом помножил два на восемь и получил шестнадцать, потом вычел из двадцати шестнадцать и получил четыре…

Лейтенант сам замолчал минут на шесть. Прервал его мышление Лайонел Льюис.

– Дядя, вы – тормоз? – спросил он.

– А? – опомнился Митлейдиг. – Поразительное мышление.

Минуты через три молчания мальчик задал один из своих коронных вопросов:

– Дядя, а де мама?

– Не знаю. Иди домой, мальчик.

Минуты через три последовал ещё один вопрос:

– Дядя, а мона я домой пойду?

– Иди, иди, мальчик.

Через пять минут пришёл ответ:

– Я пойду, хорошо?

– Иди, я сказал!

Прошло ещё три минуты.

– Правда?

– Пошёл ты, – лейтенант встал, отряхнулся, взял ружьё, проверил его и пошёл прочь от столба, проклиная свою любовь к детям. И за спиной он услышал Лайонела Льюиса:

– Сам пошёл!

Лейтенант плюнул и побежал прочь.

Штаб установили между обсерваторией, озером и деревней Аквавилаже. Маршал Гробуч собрал всех генералов и адмиралов (за исключением Катера, конечно) в своей потёртой и местами дырявой палатке за большим колченогим столом на торжественный обед. Одну из ножек стол потерял ещё в Каплике. А новая ножка оказалась короче на пару дюймов. На столе расположились: солдатская каша, сухари, немного мяса, компот. Аусфалл и Гробуч достали из бочки пять бутылок шампанского.

– Все взяли посуду, – скомандовал маршал.

Все взяли посуду. Пить пришлось из металлических кружек с отбитой местами эмалью, гранёных стаканов, местами треснувших, и даже фужеров с отбитыми ножками.

Маршал и адъютант разлили шампанское по посуде. Гробуч поднял стакан. Все повторили движение главнокомандующего.

– Я думаю, что успех операции «Ледяная Дуга» очевиден. На данный момент практически вся территория отгорожена колючей проволокой и почти построена крепость вокруг деревни Аквавилаже. Все части располагаются по своим местам. Через несколько часов будет достроен аэродром на юге. Думаю, мы неплохо поработали, герры. За операцию «Ледяная Дуга»!

Все подняли посуду и чокнулись. Адмиралу пришлось высоко подпрыгивать, чтобы с кем-нибудь чокнутся. После чего они сели на походные стулья и принялись торжественно обедать.

Глава семнадцатая, опять простое число

Перелом в операции «Ледяная Дуга» наступил (лучше сказать появился) неожиданно.

Профессор Старри проснулся и понял, что вокруг темно, а голова болит. Он начал вспоминать события прошедшего дня. Ага, обнаружил странный астрономический эффект, начали отмечать… Та-ак, а потом пришёл какой-то человек в чёрном пиджаке и без галстука и сказал, что он генерал Хазляндской армии Картер… нет Катер. Хазляндской! Хазляндия? Где это?

– Хазляндия? – спросил он вслух. – Где это?

– В школе надо было учиться, – сказал профессор Даст, откуда-то сбоку. – Хазляндия – страна на материке Калипсо, на северо-востоке, отделена от Чернии Верчским океаном, население порядка пятидесяти миллионов, столица – Шванбург, население два миллиона жителей, со второго виера этого года объявила войну Пуссляндии…

– А что же они делали у нас на Севере?

– Кто? Хазляндцы?

– Да.

– Завоёвывали. Они сделали вылазку.

– Что?

– Да. Они отвоевали большой ломоть земли, я так думаю.

– А мы-то им зачем нужны?

– Ты тупой? Мы пленное мирное население и с нами будут обращаться по конвенции о пленных.

– Что?..

– Ребята, – спросил Грей, откуда-то из темноты, – а вы не знаете, чего у меня так болит голова?

– Ещё один проснулся… Вечер вспомни, – строго ответил Даст. – Попались. Обпились и попались! Как котята. Хотя я сомневаюсь, что мы смогли бы отбиться от роты морской пехоты.

– Взвода, – несколько неуверенно поправил Вьювер и добавил. – Кажется… И в свою защиту скажу, что к нам сюда не каждый день приходят солдаты враждующей страны… Далеко не каждый! Так, вероятность из области квантовой механики…

– И что нам теперь делать? – спросил Старри.

– Не знаю, – ответил Даст.

– Может подать сигнал бедствия?

– Кому?

– Ну не знаю. Есть же у нас передатчик!

– Есть, но кто знает, где он?

– Передатчик в кладовке, – сказал Вьювер, бывший в этот заезд ещё и завхозом. – Батареи заряжены. Всё в порядке.

– Значит, нам нужно проникнуть в кладовку! – сказал Старри.

– Надо, – грустно ответил Даст. – Но как это сделать?

– Дверь открыта.

– Да. Но до туалета дойти спокойно можно. Там дальше проход перекрыт.

– Можно вылезти в окно.

– В окно? Звучит заманчиво. Можно попробовать. Только надо знать настройку.

– Что-нибудь настроим и что-нибудь получим.

– Резонно.

– Тогда вперёд.

– Ищи дверь.

Старри встал и стал искать дверь. Он несколько раз натыкался на чьи-то ноги. Потом нашёл нечто похожее на ручку, только мокрое, и дёрнул.

– Чего за нос хватаешь? – заорал спросонья Дилан.

– Прости, – извинился Старри.

Он ещё несколько раз хватал за вазы, пару раз за дверцы шкафов и один раз за рамку с фотографией.

Дверь чуть скрипнула и открылась. Прямоугольник проёма осветил комнату. Это оказалась комната Грея.

– Кто со мной? – спросил он и обернулся.

– Я, – ответил Даст и встал.

Они осторожно вышли и на цыпочках прошли по коридору до туалета. Дверь туалета скрипнула.

– Сколько времени? – шёпотом спросил Старри.

– Около четырёх утра. Они спят.

– Молись, что бы всё так и было.

Старри и Даст зашли в туалет. Пришлось потрудится над тем, чтобы открыть форточку, а потом раздобыть на чём спуститься. Пришлось вскрыть пожарный кран и спустить шланг. Старри вылез в форточку, конечно, пришлось при этом выдохнуть, и как альпинист спустился к форточке кладовки. Он осторожно надавил на форточку, но та не поддалась. Тогда Старри выбил форточку тремя ударами.

– Не шуми, – предупредил его Даст и прислушался к звукам внутри обсерватории. Всё было тихо.

– Иначе не получается, – ответил Старри и пролез в кладовку. – Спускайся.

– Сейчас, – Даст слишком быстро спустился, даже немного промазал мимо форточки и пришлось подниматься.

Старри попытался в лучах восходящего солнца что-либо разглядеть. Он старался делать это как можно тише, но не получалось.

Наконец, Даст его спросил:

– Может, поможешь мне? – он всё ещё висел за форточкой.

– Да-да, конечно.

Старри помог Дасту забраться в кладовку. Даст немного постоял, отдышался, а потом залез в какой-то шкаф и достал передатчик.

– Ты телеграфный код знаешь? – спросил он и проверил батареи.

– Нет, я думал ты.

– Так, прилетели. А кто-нибудь ещё код знает?

– Нет. Код знал прежний директор. А в нашу смену что-то никого не было.

– Прилетели. Ладно. Как-нибудь выкрутимся… А на какой волне будем отправлять.

– Попробуем на нескольких волнах. Кто-нибудь да услышит.

– Да. Прилетели. Дело пахнет звёздной пылью. Ладно. Попробуем… Радиолюбителей в Пуссляндии, слава Богу, много.

– Да… Нам ещё обратно лезть…

– Это уже не проблема. Главное: подать сигнал, и чтобы кто-нибудь его услышал…

Глава восемнадцатая, девять на два, два на девять, три в квадрате на два и два на три и на три ещё раз

Полковник Спай сидел в своём кабинете и слушал своего любимого Лдорвинга. При этом он ещё и просматривал в наручном диаскопе секретные микроплёнки, доставленные самолётом из Крайстона.

В дверь постучали. Полковник быстро свернул микроплёнки в один тугой рулон и положил их в глобус, закрыл его на кодовый замок.

– Войдите, – сказал он и отряхнулся.

Возник телеграфист.

– Полковник, у нас тут нечто странное.

– Иду, – Спай встал и вышел.

– Видите ли, – сказал телеграфист, пока они шли по коридору, – мы обнаружили на волне «Альфа-бис» интересный сигнал.

– «Альфа-бис»?

– Да. Это волна агентов категории «Дзэт».

– И в чём странность?

– Во-первых, сообщение не поддаётся расшифровке, во-вторых, передана отнюдь не из Западной Федерации. А откуда-то северо-восточней.

– Точнее.

– Графство Нортен. Не совсем восточней, зато северней.

– Нортен?

– Да. Центр – Сноутаун. Самые северные города страны…

– Та-ак.

Телеграфист толкнул дверь радиорубки. Он подошёл к одному столу и взял бумажную ленту.

– Та-ак, – сказал полковник и взял ленту.

На ленте напечатались буквы: «ОСО СОСО ОСОС ОТСОС ПОДСОС ООООООССССССС ЛДДДППЛП ИИРИННГКШ УНЕТПР ЕНВТМРПЛПДННШ ЩНШРШ ЛРЛЛРЛОЛОЛД ДДДППОЕОТД ОЖЭЖДЛОРВ ККППММММММ ММММ ИТТТР НРРПРАВВЧСЧЯЯ ВВВСММППМИМИИ ППППИИИРРТТТТ».

– Что это? – спросил он.

– Это простая расшифровка. Простой телеграфный код.

– Но что это значит?

– Мы сами ломаем голову. Расшифровка по кодам категории «Дзэт» дала следующее.

Телеграфист протянул ещё несколько лент.

На остальных оказалась примерно такая же ахинея.

– Странно ещё и то, что длина тире и точек не равномерна, а расстояние между символами не постоянно, – продолжал телеграфист.

– Дайте-ка мне первоначальное сообщение.

Телеграфист немного порылся в столе и нашёл ещё одну ленту.

– Так, – сказал генерал и посмотрел на ленту. – Действительно, странно.

И тут полковник вспомнил свои кадетские годы. Когда он в академии пытался в телеграфном коде передавать своего любимого Лдорвинга. Но весь композитор игрался только промежутками на одной ноте. И с тех пор Спай забросил попытки передачи музыки по телеграфу.

– Давайте-ка, простучите мне этот код? – сказал полковник. – Как он был. Со всеми длинами и промежутками…

Телеграфист послушно сел за аппарат и начал простукивать ленту. Полковник что-то узнал в этом стуке.

– Давайте ещё раз, – попросил он и включил фонограф на запись.

– Вы что-то обнаружили? – спросил телеграфист, когда закончил простукивать.

– Кажется, да, – сказал полковник и вытащил из фонографа цилиндр. – Идёмте за мной.

Они вышли из радиорубки и пошли в кабинет. В кабинете Спай зашторил окна, закрыл дверь на замок и шёпотом сказал:

– Идите сюда.

Он достал из стола фонограф и вставил в него цилиндр. Потом поставил пластинку в проигрыватель.

– Слушайте!

Полковник проиграл цилиндр телеграфисту.

– Ничего не узнали? – спросил он.

– Не-ет, – ответил телеграфист.

– Тогда так, – Спай посмотрел на обложку пластинки, потом передвинул иглу проигрывателя и опустил её на пластинку. Заиграл популярный тогда мотив:

Я в беде!Мне нужен кто-то,Я в беде!Не кто-нибудь, а кто-то!Я в беде!Ну кто-нибудь!Я в беде!Когда я был маленьким,Меньше, чем теперь,Мне была во всё открытаБелая дверь.Никого помочь я не просил,Потому что маленьким для этого я был.Помогите, если сможете!Потому что я ваш брат и я в беде!Помогите, я уже того!И беда меня проглотит, что ж с того?!..

Полковник поднял иглу.

– Начало такое же! – сказал он.

– Да. Либо это кто-то издевается над нами, либо это непрофессиональный сигнал бедствия!

– Да. Скорей всего так. Чёрт! У нас День Разведчика на носу, а тут кто-то сигналы бедствия посылает.

Полковник снова опустил иглу. А телеграфист рассмотрел обложку пластинки: «Shedding Whiskey. Yellow Airplane».

А теперь я взрослый,Двери взломаны,Все дома открыты,Петли сорваны,Всё разрыто,Ясно в мире, тайны больше нет,И это миру мой такой ответ.Помогите, если сможете!Потому что я ваш брат и я в беде!Помогите, я уже того!И беда меня проглотит, что ж с того?!..

Глава девятнадцатая, снова простое число, увы

Тринадцатое осьмя издавна (двести тринадцать лет) считается в Пуссляндии Днём Разведчика. Это ещё от лорда Суспициоуса пошло. Он родился в этот день. Лорд был настолько влюблён в свою работу, что однажды, когда к нему постучался почтальон, а Суспициоус искал в большом томе Бигбриджской энциклопедии средство запора, так ему с перепугу пришлось съесть всю книгу. Запор сразу же прошёл. В этот день разведчикам Пуссляндии во всём мире разрешается гулять, согласно пункту 6/24 устава имени этого самого лорда.

Браен Трибл сидел в своей квартире и пил виски «Красный дождь», некогда вместе с Фунтиком украденный из кабинета полковника Спиона. Тёмная квадратная бутылке неуклюже лежала в его руке. Агент 000008 лёг на диван и начал пить прямо из горла. Тут он почувствовал, что на язык попало что-то длинное, цилиндрическое. Он закрыл рот, оказалось это было настолько длинным, что вылезало из бутылки. Трибл опустил бутылку, вытащил из неё странный предмет. Потом подошёл к мойке и выплюнул виски многолетней выдержки без капли сожаления. Он взял предмет и начал его рассматривать. Это оказалась большая запечатанная металлическая пробирка, в которых немногочисленные учёные-атомщики хранят радиоактивные материалы. Трибл промыл рот и решил посмотреть содержание пробирки. Икс-лучами пробирку не просветишь. Поэтому Трибл решил рискнуть. Он залез в ванную комнату. Надел бронежилет из толстых плит свинца. Осторожно открутил пробку.

Внутри оказались три катушки с фотоплёнкой.

– Микрофильм, – сказал Браен.

Он достал проектор, больше напоминавший коробку из-под печения, из сундука, поставил его в ванной. Закрыл все окна и шторы в доме. Потом только вставил плёнку в проектор и стал просматривать её на потолке ванной комнаты.

Когда же Трибл понял содержание микрофильма, он чуть не упал, и если бы не лежал на полу ванной комнаты (так было удобней просматривать), то действительно расшиб что-нибудь с осложнениями. Трибл тут же почувствовал, что его повысят за такие данные. Однако, когда увидел на документах дату, немного огорчился. И тут же почувствовал, как его разжалуют и отправят шпионить за верблюдами в Пористан…

Браен тут же свернул плёнки обратно в пробирку, положил проектор в сундук, достал передатчик и побежал к зданию GRK.

В GRK шёл обеденный перерыв, поэтому никто не обратил внимания на встрёпанного, немного мокрого (у Трибла подтекал кран в ванной комнате), человека с чемоданом и большими пятнами на спине пиджака. Агент 000008 пролез на крышу здания, подключил передатчик к антенне и начал передачу: «АГЕНТ ТРИБЛ ПОЛКОВНИКУ СПАЮ ТЧК ПОЛКОВНИК ЗПТ ДОВОЖУ ДО ВАШЕГО СВЕДЕНИЯ ЗПТ В МОИ РУКИ ПОПАЛИ СНИМКИ СКБ ОТКР ТРИ МИКРОПЛЁНКИ СКБ ЗАКР СЕКРЕТНЫХ ДОКУМЕНТОВ ЗПТ КОТОРЫЕ ОПИСЫВАЮТ ОПЕРАЦИЮ КАВ ЛЕДЯНАЯ ДУГА КАВ ЗПТ КОТОРАЯ БУДЕТ ПРОХОДИТЬ ИЛИ УЖЕ ПРОХОДИТ С ПЯТОГО ОСЬМЯ ПО ТРИДЦАТОЕ НЭЙНЯ СЕГО ГОДА ТЧК ВЫСАДКА ВОЙСК ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ В РАЙОНЕ ГРАФСТВА НОРТЕН СКБ ОТКР СЕВЕРО-ЗАПАД СКБ ЗАКР ТЧК СРОЧНО ПРИНИМАЙТЕ МЕРЫ ТЧК АГЕНТ ТРИБЛ НОМЕР 000008». После чего Трибл стал ждать ответа. Он успел выкурить сигарету, потом пришло сообщение: «ПОЛКОВНИК СПАЙ АГЕНТУ ТРИБЛУ ТЧК АГЕНТ ТРИБЛ ЗПТ ГДЕ ВЫ НАШЛИ ЭТИ ПЛЁНКИ ВОСКЛ И ВОПР ЗН ЧТО ЭТО ЗА ОПЕРАЦИЯ КАВ ЛЕДЯНАЯ ДУГА КАВ ЖДУ С НЕТЕРПЕНИЕМ ТЧК ПОЛКОВНИК СПАЙ». Трибл немного подумал и отправил ответ: «АГЕНТ ТРИБЛ ПОЛКОВНИКУ САПЮ ТЧК НАШЁЛ НЕДАЛЕКО ОТ ЗДАНИЯ УВД ЗПТ ПРОГУЛИВАЯСЬ ЗПТ В МЕТАЛЛИЧЕСКОЙ ПРОБИРКЕ ЗПТ В КЛУМБЕ ТЧК ДОСТОВЕРНОСТЬ ГАРАНТИРОВАНА ЗПТ ЭТА ПРОБИРКА ОТ ПОЛКОВНИКА СПИОНА ТЧК ЖДУ УКАЗАНИЙ ТЧК АГЕНТ ТРИБЛ НОМЕР 000008». Сейчас может влететь, подумал Трибл. А может и не влететь. Трибл нервно выкурил три сигареты, обжёг себе пальцы зажигалкой и растряс половину табака на крышу. Потом пришло сообщение: «ПОЛКОВНИК СПАЙ АГЕНТУ ТРИБЛУ ТЧК БУДЕТЕ КОВЕРКАТЬ МОЮ ФАМИЛИЮ ТИРЕ УВОЛЮ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ В МОРГ БЕЗ ЗАЕЗДА В БОЛЬНИЦУ ВОСКЛ ЗН ВОСКЛ ЗН ВОСКЛ ЗН ПЕРЕПРАВЬТЕ ПЛЁНКИ НАМ ЧЕРЕЗ КАВ АВИАТОРА КАВ ТЧК СРОЧНО ТЧК ОДНА НОГА ТАМ ЗПТ ДРУГАЯ ТОЖЕ ТАМ ТЧК ПОЛКОВНИК СПАЙ КОНЕЦ ПЕРЕПИСКИ».

Трибл тут же отключил передатчик и полетел к «Авиатору». Сначала сев на автобус, разумеется.

Агент «Авиатор» жил в небольшой деревушке Таубенфреунд под Шванбургом. Он был голубятником и немного пилотом. Через его голубятню почти все агенты Пуссляндской разведки переправляли документы и плёнки в Пуссляндию. Также в сарае стоял планер, который иногда использовался для налётов агентов на разные правительственные объекты или для произведения впечатления на искушённых девушек.

Трибл постучался в дом к «Авиатору». Ему открыл рыжий бородатый человек маленького росточка.

– Браен? – спросил он.

– Да, – шёпотом сказал ему Трибл.

– Заходи. Хвоста не было?

– Обижаешь.

Трибл зашёл.

– Ты бы почистился и помылся… – сказал Авиатор.

– Дело срочное.

– Хорошо. Что надо?

– От тебя всем одно и нужно, если по мелочи.

– Много?