Полная версия
Sofiko. Танцевать на перепутье
Через полчаса из кухни донеслось: «Ты так и не ответил». Затем показалась черноволосая пухленькая мордашка.
– Отец не расстроится, если ты сегодня не выучишь весь учебник? – дед все же посмотрел на внучку. Вновь улыбка. Тот же ясный взгляд с небольшим прищуром. – А то опять засидишься – и всё.
София вмиг оказалась рядом.
– Не хочу бежать впереди паровоза. Это уже за второй семестр, – кивнула девушка в сторону кухни. – Хватит. Ой, дед, я рассказывала тебе, с кем я учусь? Ну, на танцах. Я ведь пошла. Не смогла не пойти.
Дед склонил голову. Выждал пару секунд: продолжит говорить или нет:
– И там такой парень. Да? – ни намека на иронию или снисхождение. Искреннее любопытство.
– Да, – по лицу Софии побежали алые мячики. Посидела с минуту, нахмурившись. – Ну вот. Мы начали с латины. Деда, это такая красота. Блин, я тоже так хочу. Записалась на четыре дня в неделю. У них еще всякие выступления, поездки.
– И мальчики рядом, – подмигнул старик.
– Ну дед, блин, – девушка вскочила и собралась уходить, но через секунду передумала. Вернулась и уставилась на деда: – Так что, несколько лет ты почти не общался с родителями?
– Почти, – старик поёрзал. – И это были не самые приятные годы, как я осознал потом. Мне…
Что-то застучало на каменной столешнице в кухне. София выпалила «ой» и умчалась. Дед встал и подошел к музыкальному центру. Поискал что включить. Никто из присутствующих не собирался выгонять темноту из дома, и она в благодарность отступила от гостиной. Казалось, даже стало чуть светлее. И это было верное решение с ее стороны: ведь если старик включил бы верхний свет, он бы убил всё.
Фламенко. Когда-то он и его танцевал. С кем – с еще одной женщиной, страстно желающей научиться танцевать. Как и он сам. Он перепробовал все, но каждый раз относился к танцу и партнерше, как к самой большой ценности, что только может быть. Он вел их всегда почти скрытно, словно они сами знают, что делать. Их движения были продолжением его. Их дыхание было ответом на его вдох. Их взгляд блуждал лишь в его глазах.
Он жил в танце.
Он ожил в танце.
Он выжил в танце.
– Это мама, говорит, что приехали, – София встала рядом и стала смотреть, что дед хочет поставить из музыки.
– У них все хорошо? – пальцы деда замерли на Карлосе Сантане.
– Да, судя по голосу и плеску воды, – хихикнула София.
– Она это заслужила, – дед улыбнулся кому-то и развернулся к внучке. Протянул правую руку. – Ну а теперь – танцы.
***
Мы договорились о первом занятии. Да. Я ведь тебе это уже говорил, да? И родителям рассказал, что учусь танцевать… А через пару дней не смог отвертеться и от встречи в баре с друзьями – день рождения бывшего коллеги – и вновь поделился своей радостью.
Знаешь, зря я это сделал. Но внутренний предатель молчал, а проснулся только за полночь, когда меня уже обсмеяли как могли. Хотя нет, просто закидали своими страхами и завистью.
Откуда страхи? Я решился идти к своей мечте, а они до сих пор боятся. Знаешь, София Константиновна, страх останавливает нас. Всегда. Это природа, мозг бережет нас. Но надо уметь отличать страх от лени и нежелания что-то делать. Да, и, пожалуй, страх еще надо отделить от нежелания брать ответственность за свои действия. Свою жизнь. Я бы хотел, чтобы ты это запомнила, дорогая.
А зависть откуда? Так все хотят и говорят, но не все достигают и делают. Вот как думаю. Грустно, внучка, мне стало. Но и легко: поздновато, но я понял, что мне надо менять окружение. Есть такое, если хочешь что-то поменять, начни с окружения. Это работает, да.
Так что выслушал я тогда насмешки, упреки и непонимающие возгласы: «Тебе ж не пятнадцать, брось», «Зачем тебе это надо, Костян?», «Чувак, ну ты даёшь. Ты че, этот что ль?» И сочувственно хлопали по плечу.
Я не злился на них, нет. И даже обидно не было, хотя поддержка не помешала бы, особенно тогда. Я тыкался слепым котенком во все углы, лишь бы найти зацепку на каплю свежего молока. Мне было их отчасти жаль, может. Или, нет. Вру. Мне было не до этого, потому что на следующий день у меня была первая встреча с Юлей. Моим первым преподавателем танцев.
Единственное, что я запомнил с того вечера и за что благодарен ребятам. Впрочем, я всегда им благодарен за дружбу, они хорошие, просто я слегка перерос их. Либо просто сменил фокус внимания.
Я понял, София Константиновна, что когда ты озвучиваешь любую идею, часто напарываешься если не на непонимание, то на недоумение точно. Ты обычно не слышишь слов поддержки – это непринято. Пожатие плечами и взгляд на тебя, как на нелепого панду, который спросонья пытается слезть с ветки – вот что обычно встречаешь. Редко, кто говорит: «О да, это круто, давай поможем. Действуй». Если ты найдешь таких людей, держись их. Они помогут тебе достичь желаемого.
Но я не пожалел, что рассказал о танцах своим друзьям и родственникам. Что? Я уже говорил это. Ну, прости, милая, старого зануду. Рассказал и не пожалел, потому что интересно было наблюдать за их реакцией.
Ну да ладно. Наступил долгожданный день. Я ехал по городу в сторону танцевальной студии Юлии. Казалось, мир притормозил на мгновение. Машина была тогда в ремонте, я ехал на автобусе. Вышел за пару остановок, чтобы унять дрожь. Это я сейчас понимаю, что к чему. Тогда казалось, сердце вырвется наружу из-за страха, непонимания происходящего. Поток неспешных людей на мостовых. Ах, Питер. Его жители никуда не спешат обычно, они чинно прогуливаются даже в будний день, даже под моросящим дождем. Про гостей и говорить нечего. Энергетика прошлого и величие камня, что сдерживает Неву, не терпят суеты. Но в этот день все словно понимали, что будет с моей жизнью скоро – она перевернется, она уже это делает – и притормаживали, даже транспорт, выражали сочувствие. Даже тело отказывалось идти, ему не хотелось познавать новое. Только подсознание семафором било: «Хочу попробовать, хочу мечту!»
Не сломили меня ни догадки, ни ватное тело, ни вдруг поднявшийся ветер. Дошел я. И что увидел? Скажу, что я рисовал себе высоченные потолки, натуральный паркет, зеркала кругом. Ну, как у вас в школе было, помнишь? Только у меня это было больше раза в два. И еще чтобы здание было высоченное. Как твой универ. Ну ладно, вуз.
По факту это была обычная пятиэтажка с облупленным подъездом во дворе-колодце. Покажу как-нибудь. Неприглядная парадная. Запах, цвет, стены – идиллия для беспризорников. Да.
И не студия это была вовсе, а многокомнатная съемная квартира на 1м этаже. В коридоре было несколько пар обуви, наверно, семь-десять. Но не как у нас – вперемешку – а более-менее ровно.
Вышла Юля:
– Привет, Костя, рада, что не передумал, – улыбнулась она и смахнула челку со лба. – Проходи.
Самая длинная стена небольшой комнаты была одним большим зеркалом, на полу был видавший много пар линолеум. Нет, не паркет. Паркет – хорошо, его почти нельзя убить. Но вот линолеум, он был немного надорванным на швах. У твоего отца, наверняка, что-то подобное в офисе лежит.
Я не был удивлен, просто был слегка в шоке. Мозг опять попытался взбунтоваться, потому что все шло вразрез с надуманными картинками.
– Так зачем тебе нужны танцы? – она встала посередине комнаты. Вернее, залы.
– Эм, – пожал я плечами и огляделся, – наверно, чтобы испытать себя. Начать что-то новое.
– Ты что-то про мечту говорил, нет? – склонила она голову набок.
– Ну да, это мечта детства, – улыбнулся я в ответ. И серьезная мечта. – У меня сейчас такой период. Хочу рискнуть.
– Вот это правильный подход. Когда в последний раз танцевал?
– Пару дней назад, по видео. Но ничего не получилось. А так, в школе. Классе в десятом.
– Давно, – она на мгновение опустила голову, затем вскинула ее, словно что-то решив. – Хорошо, покажу пару движений.
Её грация поражала. Даже сейчас, после десятилетий любования красивыми телами, отточенными движениями, выверенными и уверенными шагами, плавными или резкими поворотами, Юля для меня казалась эталоном в этом плане.
Нет, ну кроме твоей бабушки. Не перебивай, это не обсуждается. Твоя бабушка – недостижимый идеал во всем. Со всеми её недостатками.
Так вот. Она показала базу, поворот, слайд, попыталась взять меня в закрытую позицию, но мы быстро поняли, что я не то, что «нулевой», у меня вообще нет никакого понимания. Казалось, даже осознания, на что я подписался. Ну, решился, то есть.
Сделать два шага в разные стороны для меня было проблемой. Но Юля не сдавалась. Она попросила подвигать грудью, телом. Да, она сразу перешла на сленг, поэтому к «корпусу» я привык почти сразу. Все равно я ничего не смог повторить толком.
Остаток занятия мы разучивали базовые движения и пытались научить меня повороту. Под ритм сальсы. Тогда казалось, что это просто чертовски приятная музыка. Но это потом, когда часовой урок закончился. Тогда же я едва касался её талии, руки дрожали, ноги судорожно пытались попасть в такт легкой поступи Юли и не оттоптать ей ноги. Вспотевший, я едва дышал и почти не слышал музыки, сконцентрировавшись на шагах.
Когда музыка стихла, и Юля отошла к центру, чтобы сменить диск для следующего урока, я посмотрелся в зеркало и подмигнул себе. Представь? Для меня это было шоком. Ну не делал я так никогда. Я вновь всмотрелся в свое отражение и прислушался. Во мне что-то билось, колыхалось и рвалось наружу. Я, черт возьми, сумею сделать эти чертовы два шага и выпад грудью.
А, ох, прости, дорогая. Не буду больше ругаться. Во мне появился драйв, быстро переросший в азарт. Я отмотал час назад и на ускоренной перемотке пересмотрел в голове всю запись урока. «Я смогу, дома, тренировки. Но я смогу», – крутилось в голове.
– Ну как самочувствие? Силы есть? – Юля шла ко мне и улыбалась. На заднем фоне играла бачата.
– Силы – да. Состояние – пока не знаю, – признался я. Во мне крутилась жажда продолжать хоть сейчас, но все же что-то скребло и не давало сказать твердое «да». Причем, не танцам, а именно этому месту.
– Хорошо, обычно в течение недели люди понимают, надо им это или нет, – улыбка не сходила с ее лица. – Предлагаю созвониться через неделю, там и решим.
– Да, отлично. Спасибо тебе, – я был готов расцеловать девушку. Все же она первая показала мне дорогу к звездам.
***
Дед был в саду, когда София вернулась из института. Начало новой жизни всегда дается непросто, даже молодым, что уж говорить о тех, сорокалетних, которые боятся даже думать о смене телефона – ведь к нему надо будет привыкать, менять привычки. «Нет, уж лучше мы как всегда, к чему новые эмоции?» Так и обижается на нас жизнь, которая всеми силами дает нам знаки, но мы все чего-то боимся. И, однажды, она на нас обижается, как настоящая женщина, и бьет всем, что попадется под руку. Вот так мы оказывается на распутье.
От девушки пахло изматывающей тренировкой и желчным расстройством. Глазами она словно пыталась зажечь огонь в свечах в гостиной.
– Дед, я устала, я больше не хочу, – вбежала она в сад, когда дед только поднялся с колен. Бодрость бодростью, но классический набор старика он получил целым. Цитрусы плодоносили вовсю, но София сорвала с ветки последний персик. Сок сразу поспешил по предплечью вниз.
«Там червяк должен жить, я ему дал шанс уйти самому», – пробурчал дед, не поворачиваясь. Он грузил на тележку ящики с инжиром. Их небольшой сад плодоносил круглый год. Через пару мгновений к ногам старика подкатился надкушенный плод.
– Что, запретный плод перестал быть сладким? – дед выпрямился и посмотрел на внучку. Несмотря на вечную улыбку и добродушие, глаза были серьезными. Он поднял персик и положил его поверх инжира.
– Ты о чем? – София не сдвинулась с места. – Сам сказал, там червяк. Я не хочу их есть. И вообще, ты слышал, что я сказала? Я устала, мне надоело.
– Что тебе надоело? – дед двинулся к небольшому ангару недалеко от дома.
– Учиться, заниматься. К чему все это?
– Тебе родители разве не объяснили? – дед прошел мимо, едва не задев внучку. Та вскинула брови и сложила руки на груди.
– Нет, представь себе. Сложно учиться, буду тебе лучше помогать. И танцы эти. Не получается у меня. На новый год надо распределяться по парам, я ведь говорила, что латину выбрала?
– А тут есть особый выбор? – деда почти не было слышно, поэтому девушка побежала следом. – Чем мне тут помогать? Ветки обламывать да персики с апельсинами срывать? Сам справлюсь.
София молча смотрела в спину деда. Он вмиг ссутулился и стал выглядеть на свои восемьдесят с хвостиком, распахнул ворота ангара и двинулся в полумрак. Пахнуло весенней листвой и котами. Из темноты дед вернулся уже без плодов.
Он пыхтел, пылал как подожженный фейерверк. Внучка боялась, но в то же время, как ребенок, тянулась к опасному предмету. Молча старик прошел во двор. Газон уже месяц никто не прибирал.
– Дед, да что такое-то? Что с тобой? Тебе плохо?
– Нет! Это что с тобой? Только столкнувшись с неприятностями – сразу в слезы, – старик почти кричал. – Два месяца, по-твоему, срок, чтобы понять, что учиться сложно? Учатся, уважаемая София Константиновна, всю жизнь. Чтобы ты знала. Все, что происходит, надо ценить. Кто не ценит, заканчивают непонятно где.
Внучка сунула руки в карманы куртки и склонила голову. Словно готовящийся к прыжку бык она смотрела на деда, с которым провела 18 лет своей жизни. Пока что всей жизни. И впервые ей было обидно.
Вот, видите, по правому ее плечу запрыгал красный попугай? Не видите, жаль. Сейчас переведу, что он шепчет ей: «Это твой дед. Он ухаживал за тобой, забыла, дуреха? Не смей думать даже».
На левое приземлился белый голубь: «Да ладно, старик потихоньку выживает из ума. Что с того? Не хочешь, не учись. Делов-то. Папка все решит, зря, что ли, работает. Не бери в голову, пойдем лучше пончиков поедим, а?»
София тряхнула головой. Дед уже поднимался по крыльцу. Он ни разу не посмотрел на внучку, лишь пару раз вдохнул глубоко. Девушка посмотрела вслед и осталась загорать под теплым октябрьским солнцем. Она искренне не понимала, чем вызвала гнев старика. Институт и правда ужасен – пять лет учиться, потом еще аспирантура, отец наверняка затащит. Потом эти танцы. Альберт ни разу еще не посмотрел в ее сторону, а Тони. Тони какой-то простой. Еще и с акцентом диким. Нет, сложно все это. А с дедом легко.
Из открытого окна второго этажа с дедовской половины дома послышался шум. На пол упало что-то тяжелое.
***
Дома я всю неделю разучивал движения. Частично запомнил, что-то подсматривал с роликов. И вроде получалось по отдельности, но как только звучала музыка – я сыпался как девятиклассник на выпускном. Одновременно с этим смотрел видео, обучающие сайты, искал танцевальные школы. Понял, что меня останавливало перед работой с Юлей: индивидуальные занятия были пока не по карману. Все банально до икоты. Хотя до сих пор что-то зудело и подсказывало: ищи дальше.
А интернет, все же, крутая штука. В поисках новых школ набрел на информацию про open-air на стрелке Васильевского острова, совсем под Ростральными колоннами. Каждый вечер. Лет пять уже как. Я как коренной житель удивился и даже присел: вроде, гулял по городу. Вроде, знал неплохие рестораны. Знал даже где можно быстро починить телефон и купить неплохую обувь. Черт подери, да я вообще не знал свой город, как оказалось.
Вот что значит позитивное мышление: только ты подумал про желание и проговорил цель – как вот, пожалуйста, даже искать особо не надо. Главное, захотеть искренне.
А в Питере обязательно побывай, он ждет.
Хотя, в новостях же об этом должны были говорить – это же массовые мероприятия. Да, у нас они и тогда были на особом счету и под присмотром. Сейчас-то и подавно.
Но никакой информации, мигалок, криков или чувства тревоги. Нет, эти вибрации притягивали к себе.
Подошел ближе. Две огромные тусовки, выражаясь твоим языком. Просто огромные. Частично байкеры: мотоциклы, рык моторов,
Будто дорвался до горной реки знойным летом и теперь мечтаешь упасть в нее и остудить голову.
Вторая тусовка была метрах в пяти от грозных на вид мужчин в коже. Она танцевала. Люди двигались хаотично, но смотрелись единым организмом, живым, бодрым и улыбающимся.
Подошел еще ближе. Улыбки, легкость движений. Взгляд не в пол, как мы обычно ходим, открытый и вовлеченный. Удовольствие царило везде. Танцующих словно сверху защищало покрывало искренней радости. Люди смеялись, обнимались, танцевали. За неделю активного просмотра роликов с танцами, я уже знал, что играла латинская музыка.
Я осмотрелся: таких зевак, как я, была отдельная толпа. Люди стояли и держались, хотя их тела рвались в толпу танцующих счастливчиков. Засмотрелся и я. Очнулся примерно через час с навязчивой мыслью – хочу в эту тусовку. Хочу также танцевать, открыто, не стесняясь. Легко знакомиться с новыми людьми. В общем, как ты, только наоборот.
Ладно, ладно, шучу. Но ты тоже молодец, чего дома сидеть, когда зовут тебя.
До сих пор не знаю, как я решился – видимо, мозг решил за меня размять конечности – но я подошел к ребятам, один из которых только закончил танец:
– Ребята, привет, научите меня также, – выпалил я, переводя взгляд с одного на другого.
– Не вопрос, друг, – улыбнулся невысокий парень, который еще не отдышался толком. – Пойдем ближе к музыке, там веселее.
Мы забрались в толпу и тут что-то началось. Обычно в таких случаях говорят: все происходило как во сне.
«Смотри, левая неподвижна, правой шаг вперед. Ага, круто. Теперь приставь ногу, шаг назад, ага, снова приставь».
«Ой, прости».
«Ничего страшного, их не отдавишь, не переживай. Молодец».
«Вот так, да?»
Незнакомая девушка встала со мной в пару и начала вести. Эти социальные танцы обычно парные, соло бывает редко и в основном длится 3-5 секунд, в остальном пара танцует вместе.
Музыка закончилась. Я был взмокший, словно пробежал пятнашку и побил рекорд. Кстати, я так и сделал – но позже, и всего пару километров. Не люблю бегать.
Я поблагодарил ребят и отошел подальше, чтобы побыть одному и успокоить мысли. Да и отдышаться надо было. Но спустя десять минут заметил, что наблюдаю за одной парой, танцующей танго. Он – невысокий брюнет, джинсы, облегающая футболка, плотное телосложение. Она – высокая, в длинной разлетающейся юбке и топе, в вырезе которого утонул, наверняка, не один мужской взгляд. Но несмотря на пышные формы обоих, их движения были легкими, но крепкими. Они зеркалили друг друга. Дышали в унисон. Между ними воочию можно было разглядеть искры. Поворот, быстрые движения сменяются на плавный поворот – это было потрясающе.
Когда музыка закончилась, женщина поблагодарила партнера легким кивком головы и огляделась. Через пару мгновений мы смотрели друг на друга.
Нет, не перебивай. Это была не твоя бабушка. Она подошла ко мне, и мне пришлось немного задрать подбородок, чтобы поприветствовать ее.
– Привет! Ты танцуешь или смотришь? – она откинула волосы за спину.
– Привет. Эм, пытаюсь танцевать. Вернее, хочу танцевать, – я старался держаться непринужденно.
– Понятно, вальс хоть раз танцевал? – кивнула она в сторону танцпола.
– Нет, ни разу. Также, как и танго, – ее энергия передалась и мне. – Сейчас же танго было. Вы классно танцевали.
– А, это мой ученик. Четвертый месяц с ним занимаемся, сегодня решился вот сюда прийти, – широкая улыбка озарила ее лицо, от чего щеки округлились, и она стала похожа на младенца. Пойдем, попробуем вальс станцевать.
На «три» левая нога приставляется к правой и полностью опускается на стопу в конце такта. Важно, чтобы движения были плавными. Партнерша делает все зеркально: в направлении назад и влево, с правой ноги, приставляя её к левой.
Второе движение – точно такое же, только с изменением положения ног: партнер шагает назад с правой ноги, приставляет её к левой. Партнерша двигается с левой ноги, ставит ее к правой. Получается квадрат.
На публике, в толпе танцующих – я не верил в происходящее. В результате за три часа познал столько нового, сколько у меня не было за последние несколько лет жизни. Плюс познакомился с новыми людьми и понял, что внешность реально обманчива. В действительности байкеры оказались образованными, музыкальными и добрыми людьми, а моя таинственная учительница, несмотря на эффектность и ее недоступную пышность, запомнилась как самая приветливая и грациозная леди, что я встречал. Это был шок. И я решил, что хочу идти дальше, что буду искать и учиться сам. Теперь мне это было жизненно важно.
Вечер и ночь того дня я просидел за компьютером в поисках новых роликов и клубов. Решил, что хочу именно в клуб, а не студию. Считал, что это выше по уровню и круче по базе знаний. При этом мне хотелось не только познать танец, но и общаться, дружить, учиться у людей. За полночь я наткнулся на ролик. Высокий, накаченный незнакомец в шляпе вел стройную брюнетку. Глаза в глаза. Вдох за выдохом. Он то прижимал ее к себе, то холодно отталкивал. Пытался бросить, но через мгновение возвращался.
Я влюбился до такой степени, что стал искать ребят. И нашел. Это были преподаватели, и была у них своя школа. Если бы я был нумерологом или астрологом, воскликнул бы: «Звезды сошлись» или типа «Выпала счастливая карта».
Позднее я понял, что да, везение и удача играют большую роль в нашей жизни. Однако, прежде всего надо надеяться лишь на себя. Захотел – сделал шаги – получил. Никак иначе. В противном случае, лишь обиды на окружающих и депрессия.
Да, это я намекаю на тебя. Не швыряйся словами, что устала и ничего не хочешь. Жизнь поверит и не даст, ей все равно шутишь ты или нет. Она выполняет четкий посыл – все. Так что, выше нос, будь добра, и больше амбиций в целях и желаниях.
Так вот. Нашел я контакты школы, где работали эти преподаватели, и еле дождался десяти утра, чтобы не пугать людей в три ночи. Запомнил на всю жизнь ответ приветливого мужского голоса, который ответил после третьего гудка: «Привет. Приходи, мы научим. Вторник, четверг, в 19 стартуем. Будем рады тебя видеть. Как раз новая группа».
Три дня я представлял, как пройдет вечер вторника.
Приехав по адресу, понял, что это не обычный жилой дом, как в первый раз, а большой университет с гигантскими колоннами на входе. Я поднялся, словно подросток, глазея с задранной головой, и спросил у охраны, где здесь танцевальный клуб.
«Добрый вечер, вам прямо, потом налево. Там будет дубовая дверь, не промахнетесь. Удачи». При этом он приподнялся.
«Чудеса продолжаются», – подумал я и улыбкой поблагодарил мужчину. Вечер начинался с приятных неожиданностей в виде здания почти как в моих мечтах и вежливости незнакомого человека.
Открыв массивную дубовую дверь, я попал в большой зал, просто огромный.
***
София давно так не бегала. Она распахнула дверь дедовской комнаты и замерла. Дыхание сбилось. Глаза нервно искали источник гулкого звука, упавшего мертвым грузом на пустой дом.
Дед сидел в кресле и смотрел на книги, разбежавшиеся по полу. Тяжелый вздох и протяжное «Ну деееед». Пока она собирала их, старик молча смотрел куда-то вглубь себя. Девушка попробовала заговорить или взглянуть на деда, но на лице того не было никаких эмоций. Казалось, даже улыбка ушла от ворчливого старика.
София прибрала книги и села на край кровати. Дед мотнул головой, прокрутился полный круг в кресле и через мгновение на Софию смотрели все те же голубые глаза с чертовщинкой внутри и мягкая улыбка, вновь поверившая в деда.
– Так на чем мы остановились? – он хлопнул себя по коленям, поднялся и вновь отвернулся от внучки, чтобы заняться книгами.
– Дед, все в порядке? – тихо спросила она.
