Sofiko. Танцевать на перепутье

Спустя минуту пришло озарение: составить план. Это прям вот был внутренний посыл. И я благодарен себе за это. Уж если внутренний мир тебе указывает и подсказывает, что что-то не так – надо прислушаться.

Я принял решение и обещал себе: отныне не буду лгать ни себе, ни окружающим. Буду жить в полной гармонии с собой так, как считаю нужным. Так, как будет комфортно мне. Как хочу я. Даже если обстоятельства подскажут более простое решение.

Я мысленно вышел из машины и посмотрел на себя со стороны, на других людей, на всё в целом. И понял, как решить проблему. Так как я мысленно уже не был участником этой ситуации, мне было проще увидеть решения. Они исходили изнутри и были согласованы со мной. Я понимал, что это наиболее правильные решения, которые можно было принять сейчас.

На основе этого составил план.

Первый пункт: помириться с родителями. Эта цепь тянула меня назад как удерживает Аврору стальной канат. Я, как мужчина с определёнными принципами, был против некоторых мыслей моих родителей. Но как сыну мне стоило примириться с расхождениями в мыслях и просто принять факт, что я их люблю. Они не хотели мне зла, они лишь высказывали своё мнение. Ладно, немного навязывали. Но ведь любя.

Дальше записал «2. Каким хочу быть». Занес было ручку и замер. Я не знал. Подсознание подсказало, что это важный пункт, он поможет понять вектор дальнейшего пути, но я понятия не имел, что делать. Мои истинные не навязанные желания ютились в тесном углу на задворках сознания.

Стал перебирать различные образы, сравнения, вспоминать прошлое, представлять картинки. Поначалу не было конкретики. Я прислушался к внутреннему голосу. Сначала он молчал: слишком долго и часто я «забивал» на него и отмахивался. Стало стыдно перед самим собой – взрослый мужчина, достигший (пусть и потерявший) определённого положения – и не знает, чего хочет.

Я притих и молил настоящего себя проснуться и сказать всё, что он обо мне думает. И я проснулся. Не ругался, не топал ногами, не бил по рулю. Я показал себе мечту: ещё в детстве я хотел научиться танцевать. И воспоминания нахлынули сами собой. Мне было горько и тошно от того, что я так и не позволил мальчишке станцевать тогда на выпускном, боясь насмешек; что я скрывал своё желание потанцевать на корпоративных вечеринках под предлогами неотложных дел. Мечта в красках появилась пред глазами.

Второй пункт: научиться танцевать. С удовольствием ходить на вечеринки с танцами.

И вновь я остановился. Что дальше? Всматриваясь в спускающуюся темноту через капли на лобовом стекле, стало казаться, что большего я не хочу. Не хочу, потому что не знаю, что хотеть. Я не видел мир – заграница была для меня тогда чем-то запредельным. Мой круг был замкнут на друзьях детства, работе, партнёрах, коллегах, жене, семье. Всё. Я, как говориться, не пробовал этот мир на вкус. Не чувствовал пороха. Не карабкался на заснеженные вершины и не погружался в подводные пещеры. Я не знал этот мир, его возможностей, опасностей. Так я понял, что будет третьим в моем списке.

Третий пункт: понять мир, его устройство, основные принципы. Мне жутко захотелось научиться. Внутренне я был к этому готов. Причем случилось это только что: стало интересно, что может дать этот мир, кроме разочарований и борьбы.

Я откинулся на спинку кресла. Мысли метались в замкнутом пространстве как пчелы над приближающимся к улью медведем. Танцы – мечта детства – требовала большего, чем просто начать заниматься. Слишком долго я её откладывал. Следующий шаг пришел на ум быстро.

Четвертый пункт: бросить курить. Я всегда понимал, что это вредит моему здоровью, но ничего не предпринимал. К тому же, как общаться с коллегами в курилке? На тот момент я был курильщиком со стажем в десять лет. Написал: «Я больше не курю».

Уже придумав, что будет следующим, я внезапно осознал, что в моем списке сплошь старые комплексы, от которых я подсознательно решил избавиться.

Пятый пункт: перестать стесняться самого себя. Поверьте, не только женщины вздыхают при виде своего отражения. Я не то, чтобы совсем стеснялся своей фигуры, но внутренний дискомфорт при мыслях о ней был. Без склонности к полноте, я был «добрым мягким малым» во всех смыслах. В планах было подкачать тело и грудь. Тут четвёртая цель должна была сильно помочь в этом. Собственно, все цели помогали друг другу, и в будущем обещали дать синергический эффект.

Шестым пунктом стала понятная цель: уметь зарабатывать честно, открыто и естественно. Без ломок себя, без переступания через свои принципы. Именно зарабатывать, а не просто ходить на работу и получать оговоренный оклад. Я хотел, чтобы никогда у меня больше не было нынешней ситуации: иметь в кармане последние пять тысяч рублей и не понимать, где взять ещё.

Я всё больше погружался в план, думал над конкретными шагами по его воплощению. Внутреннего страха, что выйду из своей зоны комфорта и ступлю на совершенную неизведанную мне землю, не было. Было колоссальное желание действовать, постигать, учиться. Уже с улыбкой я видел свет в конце тоннеля.

Седьмой пункт пришел неожиданно быстро. Захотелось иметь библиотеку на чердаке в собственном доме, построенном своими руками. Что и как для этого делать, куда двигаться – неважно. Была цель – средства при желании найдутся.

Было что-то еще, но это неважно. Главное, я начал действовать. Пусть на бумаге, но двигаться, сидеть и писать в нужном направлении.

План готов, записан на бумагу. Оказалось, что именно записать – сложно, потому что мозг упирался: «У тебя нет работы, друзей, музыкального слуха, дара танцевать. Куда ты лезешь? Может, по пивку?»

Но я уже стал другим. Не сдался. И примирился сам с собой, решив начать всё с нуля.

Я спрятал листок. Мысли улеглись: медведь ушел. Солнце село, остался лишь его свет гореть на адмиралтейском шпиле.

Пришла пора действовать.

***

– Эй, вы живы?! – раздался снизу красивый баритон.

– Отец приехал, – воскликнула София и через мгновение ее не стало. Словно порыв ветра с Невского, как всегда нежданного, выспался и решил поиграться.

Глава 3

Не время на все или «Ocho»

– Пап, мама еще не приехала.

– Я в курсе, дочь. Здравствуй!

– Ой, привет. Ой, здравствуй. Я в Международный университет поступила. И школу с отличием закончила.

– Неплохо. Определилась с направлением?

– Нуу. Хочу на дизайн. Подала документы.

– Хм, может, на медицинский или финансовый?

– Пап, я на дизайн хочу. Дополнительно можно взять еще ландшафтный и архитектуру. Ну, попозже. Ну, пап.

– Я молчу. Твой выбор. Так, мне надо поработать. Мама приедет, пусть поднимется ко мне.

– Хорошо, пап. Дед у себя дома, если что. Он мне рассказывал, как танцевать начал.

– А, танцы. Да, хорошо. Нет, мне некогда. Я потом. Вечером. А, Константин, здравствуйте. Как ваше здоровье?

– Заждалось, но потерпит. Как сам, Константин?

– Благодарю, отлично.

– Останешься на ужин?

– Да, конечно. Я взял отпуск. Хочу с Машей съездить куда-нибудь.

– А я?

– У тебя ведь учеба начинается. Надо подготовиться. И от чего отдыхать тебе?

– Да, наверно.

– София выступала на выпускном. И взяла первое место в танце. Она заслужила отдых.

– Ой, деда, да ладно, чего там. Ну, подумаешь, танцы.

– Нет, София Константиновна. Не «подумаешь», а «Я станцевала вальс с красивым парнем, мне понравилось».

– Ага, здорово! Так, мне пора. Я работать. Вечером решим.

– Что решим?

– Все решим.

Глава 4

Самый важный первый шаг

Так, смотрю я на первый пункт и понимаю: сложно. Сложно сделать первый шаг, когда полжизни считал себя справедливо обиженным. Ладони вспотели. По спине прокатилась предательская капля пота. «Ну, дожил, старик», – решил я, схватил телефон и набрал номер.

Помню, было в детстве развлечение. Выбираешь жертву, обычно это самый ворчливый сосед из соседнего подъезда, заходишь, звонишь в его дверь и быстро прячешься этажом ниже. Пока я слушал гудки в трубке, мне тоже хотелось бросить телефон и спрятаться, чтобы никто не застукал за непотребным делом.

– Алло, – услышал я мамин голос. – Костя, это ты?

– Привет, мам, – в горле откуда-то появился песок, который не давал нормально говорить. Я судорожно сглотнул. – Как ты? Как отец?

– Да хорошо. Вот, в магазин ушел, я прибираюсь, – на заднем фоне гудел пылесос. – Ты как?

– Эмм, – я почесал затылок. – Хорошо. Я могу приехать?

– Да, конечно. Сегодня? – на заднем фоне стало тихо.

– Приеду вечером. Скажи, мам, за мной еще моя детская комната? – я зачем-то оглядел салон своего автомобиля.

– Да, никто там ничего не трогал. Прибираюсь иногда только. Приезжай.

***

Ладно, думаю, позвонил, договорился. Дальше что. Список списком, но и жить на что-то надо. Пошел искать работу. Поехал, то есть домой. Устроившись перед компьютером с чашкой чая и потратив три часа, я разослал обновленное резюме и уже собирался встать размяться, как на кухонном столе запрыгал телефон. «Это будет второй покупкой после чайника», – пообещал я себе и встал из-за стола.

– Костян, здоров, – чуть истеричный голос Андрея, коллеги, заставило отпрянуть от динамика, – айда пить пиво.

Я посмотрел на часы. Второй час дня. Я взял пачку сигарет со стола и уже почти вышел на балкон, как что-то будто щелкнуло в голове. Словно я Медведь, а за холодильником прячется Маша и следит, чтобы я не курил пирожки.

Пришлось возвращаться на кухню, чтобы выбросить пачку. Прокашлялся:

– Привет, Андрюха. Нет, я пас.

– А че так? Ты ж щас свободен в своих волеизъявлениях, – да, он всегда пытался язвить и юморить одновременно.

– К родителям еду вечером, – просто ответил я и почувствовал дикую усталость. Затем поймал себя на мысли, что начал искать оправдание своему нежеланию идти пить с друзьями. Собственно, почему нет? С ними я каждый день вижусь на работе…. Стоп, виделся. Я ж не работаю больше там. А, неважно.

– Зря, Петька обещался на байке приехать. Кароч, мы выдвигаемся в пять. Если что, подгоняй. Мы как всегда.

– Ладно, удачи и привет Петьке, – я зачем-то кому-то помахал рукой в окно и кинул трубку на стол.

«Мы как всегда». Эта фраза преследовала меня несколько дней. Поймал себя на мысли, что тянуло к этому «всегда»: уютному, теплому, понятному. Но словно новый «Я» сидел на другом плече и прям горланил: «Не пущу. Ты нужен мне, друг. У нас будет новая жизнь».

Короче, я понял, что пути назад нет – и отпустил вожжи. Пусть течение несет меня куда-нибудь. Вдруг, там будет лучше и заодно на новые места посмотрю.

Наспех пообедал чем-то. Пока мыл посуду поймал себя на мысли, что вечером буду пить чай с родителями. От воспоминаний сглотнул. Мама всегда вкусно готовила, несмотря на занятость. Котлеты с белым от молока и сливочного масла пюре, которое хотелось есть каждый день. Пироги, ароматы которых распространялись на всю квартиру, заполняя собой каждый уголок. Булочки с домашним джемом, пухлые, упругие, таяли во рту.

Называется, худеть собрался. Молодец. Блин.

Фуф, нелегко это, оказывается. Писать. Всплывают воспоминания и прочее… Да. Но добить дневник надо.

Итак, пообедал, решил, что «по пивку» я точно не пойду ни сегодня, ни завтра, как минимум. Сел за ноут и взялся за второй пункт.

Ну как, взялся. Осмысливал я долго. Почему? Расскажу историю.

Мой первый опыт с танцами случился в десятом классе. Именно «случился». Одноклассница ставила танцевальный номер под песню Рики Мартина. Помните, Livin la Vida Loca? Вот. Со всей школы набралось пять пар. Мы готовились к какому-то конкурсу. Не помню, мозг, видимо, хорошо припрятал все, что связано с этой историей. Мы готовились месяц, почти каждый день разучивали, танцевали. Выступили мы отлично, победили в районных соревнованиях. Меня поставили в последнем ряду, потому что танцор был из меня так себе: не получалось схватывать сразу все движения. Всё, что требовалось, доходило до меня к концу репетиции. Дома я пытался пару раз репетировать перед зеркалом, но после реплики мамы: «Иди лучше приберись в комнате. Уроки сделал?» я не стал продолжать.

У меня не было понимания такта. Тогда было одно большое желание – не опозориться. Но что такое сцена – я прочувствовал и запомнил. И с тех пор иногда мысли возвращались: «Надо, блин, собраться и научиться, чтобы просто выходить на сцену и танцевать. Как они вообще так делают?»

Драйв захватил меня, я аж подергал плечами пару раз в такт внутренней песне. Да, желание танцевать было, но тело подкачало. Как всегда, нас учили повторять, но не думать. Это я уже сейчас могу сказать: в танце – главное, понять ритм и смысл танца, понять как, движения запомнить – не проблема.

Это незаконченное дело сидело в глубине души более десяти лет. И вот что скажу вам: нет ничего хуже незаконченных дел. Решил закрыть этот старый, но всплывший вопрос.

Идея – зерно, из которого обязательно что-то зародится.

Моя жизнь становилась этой бесшабашной девчонкой, которая заставляет радоваться яркой безумной жизни. Новой, непонятной, но притягательной своей неизвестностью и смутным осознанием перемен к лучшему.

Гугл в помощь, как говорится – полез искать ролики и инструкции, чтобы попробовать. Нашел. Посмотрел на часы: до встречи с родителями у меня была пара-тройка часов.

Попробовал. Это знаете, какое чувство? Решил ты худеть, не есть булок и прочих тортов, озвучил публично. Неделя, две – держишься. И в момент, когда не выдержал и купил в любимой кондитерской небольшой тортик на полкило – тебя застукала полиция диетических нравов. Стыдно, неловко, досадно, что ты не продержался. Как-то так. Благо, у меня даже кота не было. Никто не запомнил моих фееричных па.

В одиночку мне не справится – после почти двух часов попыток и душа я понял это окончательно. Но вот что интересно: мне понравилось! Тело приятно напряглось, мозг переключился с режима «все плохо» на «всему свое время». Такого внутреннего подъема я давно не испытывал.

Глянул на часы. Оставалось около часа: выезжать лучше заранее. Несмотря на субботу, на другой конец города я могу ехать долго. Вновь сел за стол и залип на безумно красивые ролики с танцами. Сальса, бачата, танго. Я готов был смотреть на эти точеные тела и выверенные движения. Местами дерзкие, местами – плавные. Они двигались так уверенно, словно для них это так же легко, как филологу понять, где в тексте ошибся одноклассник.

Я нашел своего первого учителя. Юля, 25 лет. Она два часа скрывалась от меня на одной из площадок с объявлениями и услышала только тогда, когда я буквально взмолился. Она преподавала, танцевала, могла похвастаться призами. «Ну, – решил я, – началось». И нажал «отправить сообщение».

Перезвонила она мне примерно через час, когда я подъезжал к родителям. Я попросил перезвонить, потому что на меня опять нахлынули волнение и непонятная дрожь.

– Юля, привет еще раз, – перезвонил я, когда припарковался около родительского дома. Формат моей жизни менялся на глазах. Не то, что я не был рад этому. Но уж слишком все быстро. – Это Константин. Спасибо, что перезвонила.

– Константин, привет! Давай на «ты», если не против, – ее звонкий голос уводил на площадь Барселоны, где под знойными лучами солнца улыбающиеся люди танцевали сальсу. Нет, я же говорил, что не был за границей. Видимо, роликов насмотрелся. —Социальные танцы подразумевают доверие и близкие отношения в эти несколько минут танца. Позволь пару вопросов. Есть время?

– Да, конечно, – я посмотрел на окна отчего дома. Там горел свет. Надеялся, что предстоящий разговор будет лёгким для всех. Мысли, мысли, мысли.

– Ты раньше танцевал? – как менеджер по продажам скажу, что Юля точно улыбалась при разговоре. Это сразу считывается.

– Нет.

– Почему решил, что хочешь именно танцы?

– Сложный вопрос, – я выдохнул. Это была правда.

– Понимаю, – на заднем фоне у Юли послышался сигнал автомобиля. – Смотри, я, конечно, приглашаю тебя на занятие. Рада, что ты решился, но важно решить почему именно танцы, и именно эти танцы. Латина, сальса – они непростые. В общем, тебе надо определиться, для чего все это тебе. Тогда сам поймешь, тебе это надо или нет.

– Эмм, – что за привычка чесать затылок, никогда не замечал за собой такое. – Это мечта детства. И просто сейчас сложный период. Не знаю, как сказать. Я запутался. Вернее, перестраиваю свою жизнь. – Сердце колотилось, на лбу выступили капли пота, хотя двигатель я заглушил. – Точнее, я начинаю все заново.

Пауза.

– Понимаю, – голос ее стал тише. – Скину тебе адрес смс-кой. Занимаемся по вторникам и четвергам.

– Отлично, – выдохнул я также почти шепотом. Теперь меня трясло как от холода. Я почувствовал, как леденеет спина, еще пару минут назад пылавшая от возбуждения.

– Рада, что ты решился. Жду тебя в четверг. Пока.

Я убрал телефон в карман куртки и уставился перед собой. Я действительно начинаю новую жизнь. Не меняю, не форматирую, а именно выстраиваю на чистом поле цвета… Хм, а какого цвета? Ладно, подумаю.

Так, второй пункт можно было отложить. Оставалось набраться смелости для того, чтобы выйти из машины и подняться на девятый этаж.

Я приехал. Вечером, как договаривались. Чем ближе я был к родительскому дому, тем отчетливее слышал и чувствовал свое сердце. Оно было готово выскочить подышать свежим питерским воздухом. Припарковав машину около до слез знакомого дома, я автоматически поднял глаза проверить, горит ли свет на кухне. Горел. И в большой комнате тоже. «Разговор будет максимально честным и ответит на максимальное количество вопросов. Все понятно? – я посмотрел на себя в зеркало заднего вида. – Что происходит, почему хочу помириться? Почему появился в поле их зрения? В целом почему хочу вернуться домой? Родители должны это знать».

Дотронулся до ручки дверцы, чтобы выйти – и не смог. Что-то мешало, останавливало, сигнализировало в мыслях: «Зачем тебе туда? Тебе и так хорошо?»

Было жутко некомфортно понимать, что через полчаса я буду признавать свои ошибки, соглашаться, что был не прав в чем-то. Зона комфорта в тот момент сосредоточилась в рамках автомобиля – и я не хотел нарушать это хрупкое равновесие.

Но, это надо было мне, чтобы двигаться дальше. Поэтому, спустя пять минут, я был около входной двери. Ключи я взял на всякий случай: бывало, что домофон не работал. Но все было в порядке. Я позвонил. Поднялся на этаж. Позвонил в квартиру. Отчий дом.

Открыла мама, из-за плеча которой через пару мгновений выглянул отец. Я лишь кивнул, прошептал «привет» и прошел сразу на кухню. На ней из изменений была новая скатерть и люстра. Все остальное, даже, казалось, кухонная утварь стояла, как я запомнил. В углу у плиты бутылка с растительным маслом и кисточкой. Чисто и опрятно, как всегда. То же старое пятно около раковины, которое оставил я, кажется, лет в 9. Проводил какие-то опыты.

– Все ли в порядке, сын? – отец казался ниже, чем я видел его в последний раз. добавилось и седых волос.

– Рада тебя видеть, сынок, – улыбнулась мама и ушла к чайнику заваривать чай.

– Все в порядке, – я тоже попробовал улыбнуться, но атмосфера словно ждала грозы: в воздухе витало чувство недосказанности. Родители едва сдерживали вопросы. Атмосфера была напряженная: никто не понимал, что ждать от этого визита.

Я решил, что надо говорить, как есть, максимально сжатыми и правдивыми фразами. Затем уже ответить на вопросы, если они останутся. Выдохнул, а потом набрал полные лёгкие:

– Мы разводимся с супругой. Это моя инициатива и мое решение. Мы оба поняли, что вместе больше быть не можем – мы просто теряем время, – я взглянул сначала на маму, затем на отца. Оба, казалось, ждали немного не таких новостей. – И подробности этой темы я хотел бы оставить между мной и супругой. Сейчас я встречаюсь с другой женщиной. Хочу какое-то время пожить в родительском доме в своей комнате. Еще я стал заниматься танцами, хожу в танцевальную школу.

Сказал как выдохнул. Вновь оглядел родителей. Мама вернулась к чайнику. Проверила. Минуты две-три они с отцом молча собирали стол: чайник, мёд, пряники. Мама достала тарелку с бутербродами из холодильника.

– Мы, я, – мама посмотрела на отца, когда мы сели за стол, – рады, что ты просто приехал и поделился. Но это очень неожиданно. В ее глазах читалось и недоверие, и нелепость ситуации, и вопросы, и мысли по тому, не фарс и не розыгрыш ли это все.

– Дело житейское, – сказал отец. – Как есть, так и есть.

Мама быстро справилась с чувствами и уже через пару минут засыпала меня вопросами про танцы, про жизнь, про то, как я питаюсь и т.п. На её единственный вопрос спустя, наверно, полчаса, про развод, я ответил: «Мама, прости, я не хотел бы обсуждать вопросы про брак».

Они меня услышали, за что я им дико благодарен до сих пор. После полутора часов разговора под яркий жёлтый свет, спускавшийся на нас с потолка из новой люстры, я поднялся и хотел было пойти в свою комнату – я еще не дошёл до нее с момента приезда.

– Костя, всё будет хорошо? – спросила мама в догонку.

– Не знаю, наверно, – я пожал плечами, стоя в дверях кухни. – Да, мам, всё будет хорошо.

С этого момента я начал жить в родительском доме, в своей комнате. Занимался я, по большей части тем, что формулировал свои желания и мечты на ближайшее и далекое будущее.

«А че, так можно было?» – часто возникал вопрос. Вот просто так взять и решить вопрос?

Я открыл для себя одну истину: когда ты говоришь все, как есть, не утаивая и не скрывая ничего, говоришь, что чувствуешь и обозначаешь свою позицию – мир чудесным образом встает на твою сторону. Начинаешь говорить, все тело сопротивляется. Мозг шепчет: «будешь выглядеть идиотом». Но когда надо рассказать про настоящие искренние чувства, про то, что у тебя внутри – дальше происходят сумасшедшие вещи.

Пункт один я выполнил. Это придало мне колоссальную энергию двигаться дальше.

Родители. Дорогие для меня люди. Самые дорогие, кто есть, с кем бы я хотел иметь хорошие отношения. Я хочу, чтобы они всегда меня окружали. Всё, что они в меня вложили или пытались, было с добрыми намерениями. Их желания всегда были хорошими и добрыми. Не всегда получалось найти общий язык, но то, что они хотели и хотят только добра для своего сына – это 100 %.

Я почувствовал, что буду очень жалеть, если не отплачу им той же монетой. Помочь, сказать «спасибо», что столько в меня вложили. Мне стало стыдно, что в каждом вопросе или предложении я видел лишь агрессию, направленную против меня, и пытался противостоять. На самом деле они пытались помочь, предостеречь. Если бы я изначально понимал истинную мотивацию, то и не было бы никаких ссор. Были бы другие отношения.

***

Дед закрыл дневник и слегка придавил ладонью.

Глава 5

Начались танцы или Media Luna

– Деда, и сколько ты с ними не разговаривал? – гостиную заполнял лишь свет от двух торшеров. Тишина неспеша заполняла дом. София спустилась со 2-го этажа с учебником и прошла на кухню. Вышла она с сочным яблоком.

Дед сидел по центру дивана, в центре комнаты и читал книгу. Не отрываясь от страниц, бросил:

– Ты ведь худеешь.

Хруст прекратился. Вдох и рычание. Едва слышимое, но вполне настоящее.

– Ешь, у нас скоро занятие.

Молчание и сопение. Затем хруст и активное жевание. София плюхнулась в угол дивана рядом с дедом:

– Если бы не знала, что шутишь, я бы обиделась, – она пыталась улыбнуться, но у нее получилось лишь скривиться, словно яблоко не брызгало соком сладострастия, а напоминало, что жизнь – прогулка по пересечённой местности при грустной погоде.

– Я не шутил, – дед и не думал смотреть на внучку. – Кто я такой, чтобы про все эти диеты и прочие модные активности рассказывать.

Девушка не обратила внимания на последние слова деда. Спрятавшись на кухне, она с большой кружкой какао села учить основы менеджмента. Да, программа курса дизайна и архитектуры не отличалась от интенсива в бизнес-школе. Но, по словам отца, это «важно для будущего благосостояния и умения мыслить стратегически».

София мало когда понимала отца. Знала только, что он много трудится, чтобы ей с мамой было хорошо. Поэтому она и привязана больше к деду, чем к родному отцу. Жаль, что это обыденность в нашем мире – но справедливости ради отметим, что и у Константина не всё было гладко. Его стремление быть лучше и сильнее сказывалось на здоровье и постепенно делала его хуже.

София была в отца. И это нормально, стоит заметить. Любую неудачу или нестыковку результатов с запланированным идеалом она воспринимала как конец света. Деду ничего не оставалось, как внушать ей с детства, что конец света если и будет, то он уже наступил, и поэтому, не о чем переживать. «Если только о том, задралась ли юбка», – подмигивал он ей каждый раз, когда она в гневе бросала всё и вся.