Два босса для меня

– Что нам даст Окунев? Не пори херни, – голос Сани, холодный, грубоватый, бил точно в низ живота ледяным ударом, заставляя нервные окончания онеметь от предвкушения удовольствия.

Судорожно выдохнув, пытаясь усмирить бешено бьющееся сердце, я обозвала себя нимфоманкой и навострила ушки.

Фамилия была знакомая. Очень.

Окунев, значит… Как интересно…

– Окунев его с говном сожрет! – кипятился Гном, – ты же знаешь!

– Не сожрет, – обжигал холодом Саня, – они – птицы одного полета. На таких, как мы, только срать могут, но не смотреть… Вот если б…

– Ну да… Флешка помогла бы… – грустно согласился Гном, – черт… ну вот как мы так?

– Идиоты потому что… Думали, воспользуемся ситуацией, возьмем на хапок.

– Да, недостатки планирования налицо, – вздохнул Гном, – говорил я тебе…

– Заткнись, и без тебя херово.

Пауза, потрескивание искусственных бревен в искусственном камине, звон бокалов.

– А с малышкой что делать будем? Она, все-таки, Ковровская дочка… Он нам ее не простит…

Я замерла, напряженно слушая.

Саня молчал, и ощущалось, что от него, как от ведущего в этой двойке, зависело решение.

– Похер, – наконец спокойно и холодно сказал ледяной Мороз, – я ее не отдам.

Ох…

– Черт… – тихо, волнующе рассмеялся Гном, – ну ты гад! Я чего-то напрягся даже, когда ты замолчал… Думаю, щас как ляпнет «папаше вернуть», и че я делать буду? Я же не отдам… А ты… Цепанула девочка, да? Горячая, пиздец… И такая… Чистая, что ли… Столько баб было, а вот такой, искренней…

– Да.

Холодный голос Сани оттенил тот огонь, который я испытала от слов Гнома. Иррационально, конечно, но было дико приятно. Они не хотели меня отдавать! Даже понимая, что будут проблемы! Понимая, кто мой отец! Не хотели! Себе хотели! Ох…

Ну, почему я не тупая малолетка, думающая пиздой? Я бы сейчас текла уже…

Хотя, стоп. Я и так теку…

– Она между нами не выбирала, ты заметил? – продолжил между тем Гном, – она по-разному принимала, но не выбирала… Словно чувствовала… Охереть, да?

– Да.

– Ну ладно, этот момент прояснили, можно выдохнуть… Но она же к отцу будет проситься… И вообще…

– Убедим.

– Скандал будет…

– Плевать.

– Ковер, он…

– Похер.

– Бля-а-а-а… А ты завелся, я смотрю?

– Да.

Гном хрипло рассмеялся, судя по звуку, хлопнул ледяного Саню по плечу, затем опять забулькала жидкость.

– Ну чего, пусть спит еще? Или пойдем?

– Пусть спит. Успеем. Времени много у нас.

– Бля, она реально словно миротворица. Джульетта, блять. А мы с тобой – два ебанутых Ромео, готовых забыть о суке-папаше ради нее.

– Только самоубиваться не будем.

– Это да. Я уж лучше Ковра замочу. Потом. Как-нибудь… Слушай, но думал ли ты, что так получится, а? Помнишь, мы в детдоме…

– Помню.

– А теперь…

– А теперь похер. Надоело. Надо дела делать. Она не привыкла по съемным хатам…

– Да… Как думаешь, надолго нас так переклинило?

– Не знаю. И выяснять не собираюсь.

– Вот за что я тебя уважаю, Саня, так это за емкость и окончательность твоих суждений, – заржал Гном, снова звякая бокалом, – если уж ебанулся – то с концами.

Я выдохнула и позволила себе закрыть глаза и расслабиться.

Морозы забавно рассуждали про мое будущее, похоже, искренне желая завершить вражду с Ковровым… Из-за меня… Это грело самолюбие, несмотря даже на дикие домостроевские замашки. В принципе, типичное поведение для брутальных мужиков: если женщину поимел, то она автоматически становится его. Правда, как в этой всей фигне уживалось то, что они меня спокойно и без напряга поделили в постели, и, судя по всему, собирались и дальше делить, непонятно. Но да ладно. У каждого свои недостатки…

А вот вопрос про флешку… Как забавно тасуется колода…

И я сейчас могла бы им помочь утопить Ковра.

Но…

Но меня ждет Варька.

А Морозов моих ждет сюрпризик.

Потом.

Утром, когда мне удастся улучить момент и свалить из квартиры.

А пока что…

За окном – первая ночь нового года, я – в мягкой постели, после сладкого секса. И в перспективе – еще секс. Потому что вряд ли мужчины усидят долго там, набираясь коньячком.

Придут.

И тогда…

Тело сладко заныло в предвкушении.

В новогоднюю ночь можно позволить себе отключить голову и побыть безумной…

Можно…

А утро…

Утром и посмотрим.

А пока что ночь.

Я закрыла глаза, потянулась томно, выдохнула.

За окном замолкали фейерверки, но до утра было еще долго.

А, значит, время для безумия оставалось…

Глава 1

– Варь, вот только не надо мне сейчас рассказывать про то, что ты не успела, – я толкнула дверь в курилку, благо, совершенно пустую, села на диванчик, слушая унылый бубнеж племяшки по телефону. Нет умеет вообще врать, дурочка. Может, ее в роддоме подменили? Ни одной знакомой семейной черты… – Ты вчера весь вечер сидела за уроками! Ты понимаешь, что скоро конец года? Ты как собираешься тесты сдавать?

Варька продолжила бубнить, уверяя, что все и так знает, и вообще все тип-топ… Ага… В том году она мне точно так же говорила… А потом пришлось деньги искать на помощь школе. Это теперь так изысканно взятка директору называется.

Дверь в курилку открылась, впуская незнакомого высокого парня в свободной рубашке. И кто это у нас такой, не по дресс-коду? Странненько…

– Все, мне работать надо, я тебя очень прошу, не филонь… Потом на свой плэнер сгоняешь…

Парень прикурил, оглядывая меня внимательными нахальными глазами, я привычно наклонила голову и чуть сгорбилась, превращаясь в серую тихую мышку.

Взгляд в пол, неловкая улыбка. Еще бы покраснеть до кучи, но тут не всегда получается по заказу.

Встала, обходя неизвестного коллегу, пошла к выходу.

– Я тебя не видел раньше, – толкнулся мне в спину веселый голос, – новенькая?

– Да-а-а… – я неловко кивнула и все-таки покраснела. От злости на себя, в основном. Недостаточно серьезно маскируюсь, раз цепляют разговорами. Такие наглецы меня, по идее, вообще замечать не должны.

– Меня Кирилл зовут, я сисадмин, а ты?

Черт… Сбегать нельзя. Я, конечно, скромница и мышка, но не ебанутая же.

– Алиса, я стажер в аналитическом, – неловкая улыбка, попытка поправить волосы.

На меня обратил внимание красивый парень, я смущена и напряжена. Жду подвоха и одновременно надеюсь на сказку…

Подняла на него взгляд, прекрасно зная, насколько страшненько выгляжу в очках и с серой гулькой на затылке.

– Может, попьем кофе после работы, Алиса? – улыбнулся мне Кирилл.

Черт! Что с ним не так?

– Прости, я после работы срочно домой… У меня бабушка и кошки…

– Ну… Если бабушка и кошки, тогда ладно… В другой раз…

– Ага. Пока?

– Пока, Алиса из аналитического…

Я выбежала из курилки, нервно поправляя волосы, словно Кирилл мог меня увидеть, и пошла в сторону лифтов, гадая, каким образом успела привлечь чужое внимание. Сисадмин… Почему? Просто так? Или… Не просто? Если первый вариант, то тут налицо мое упущение. Где-то, значит, не сыграла, как надо, вильнула, может, задницей, или посмотрела на него не так, как должна. Собственно, рабочая версия, я была в запале из-за сестры, не играла… И взгляд, которым одарила Кирилла на входе в курилку, явно не тянул на глазки затурканной мышки-кошатницы.

Легче его принять, этот первый варинт. Потому что если второй… То все плохо. Очень-очень плохо.

И над этим надо поразмыслить, обсосать всю ситуацию целиком… И, если есть хоть малейшая вероятность такого развития, то смотать удочки. Мне рисковать нельзя. У меня обязательства. И люди, которые зависят от меня.

Я шла по коридору офиса холдинга “Евро-Строй”, привычно сутулясь так, чтоб бесформенный строгий пиджак смотрелся еще более бесформенно и строго, размышляя по пути о новом знакомстве, вертя ситуацию так и эдак в голове и в итоге ничего путного не придумав.

Впереди у меня было еще полчаса обеда, который хотелось провести с пользой, то есть, нормально поесть.

Рядом с офисным зданием, находящимся на Варшавской, имелась вполне неплохая пиццерия, и я решила, что посижу там. Офисники, насколько я знала, ее не жаловали, а потому была прекрасная возможность расслабиться и перезагрузиться. Что ни говори, а тяжело целый рабочий день так ходить. На нервы действует. В конце концов, я же не профессионалка. Меня этому не учили…

Лифтов в офисе три. Два из них, просторные, вместительные – для персонала. И еще один, небольшой и компактный – для руководства.

Очень удобно, чтоб олимпийские боги не пересекались с простыми смертными. Я, например, уже вторую неделю здесь работала, а никого из высшего руководства в глаза не видела.

Нет, имена их, конечно же, знала. И не только их, но и их детей, родителей, кошек, собак и любовниц. Имена, фамилии, клички, все это было в том файле, что прислал клиент. Очень обстоятельно.

Я знала в лицо всех сотрудников офиса… И потому появление непонятного Кирилла было сюрпризом. Неприятным.

Не факт, конечно, что это не мои глюки, может, он был в файле, а я забыла. И это тоже настораживающий факт. Пора менять работу, да?

Я зашла в служебный лифт, устало прислонилась к поручню, потерла виски. Что-то не так все идет, как надо.

И я устаю сильно, и Варька мозг имеет, и Ксюшка в саду отжигает… Только заказчик – молодец. Скинул задание с предоплатой и сидит ждет…

Когда двери лифта раскрылись на очередном этаже, впуская какого-то высокого мужика, я даже не оглянулась, привычно проверяя позу покорной забитости. Все в норме, едем дальше. В конце концов… Не могу же я все сотрудников знать? Может, пропустила этого Кирилла…

Тут больше ста человек только офисников. Холдинг-то большущий.

Мужчина за моей спиной достал телефон и отрывисто рявкнул в него:

– Ну?

А я замерла в ужасе, бестолково вытаращившись в зеркальную стену. На себя, только на себя!

Сжалась еще сильнее, напряженно прислушиваясь и изо всех сил желая ошибиться.

– Да мне плевать, что ты там себе придумал, Гном! Я хочу, чтоб сегодня все завершили, понял меня?

Ох…

Я не ошиблась. Не ошиблась!

Голос за моей спиной, ничуть не изменившийся за пять лет, все такой же холодный, ледяной просто, жуткий… Знакомый. И обращение к невидимому собеседнику тоже знакомое…

Меня окатило таким ужасом, что даже пошевелиться не могла толком. Так и застыла каменной статуей, до боли в ладонях вцепившись в поручень и глядя перед собой.

За спиной мужчина, с которым я когда-то умудрилась переспать в новогоднюю ночь, ругался по телефону с другим мужчиной, с которым я тоже умудрилась переспать в ту же новогоднюю ночь…

Лифт летел вниз, и я, закрыв глаза, позволила себе слабость: помолиться, чтоб доехать.

А когда через мгновение кабинка дернулась и остановилась, я поняла, что меня никто не услышал наверху.

Видно, слишком много грешила.

Глава 2

– Блять… Извините, девушка, – голос за моей спиной стал грубее, жестче, – Гном, я, блять, в лифте застрял. Чего ты ржешь, придурок? Я сейчас выйду, разъебу пол офиса!

Голос в трубке зазвучал примиряюще, судя по всему, Гном утешал приятеля, успокаивал.

А я стояла, не разворачиваясь, надеясь только на то, что лифт сейчас тронется. Ну должен же… И вообще… За что? Ну вот за что?

Нет, не спорю, я была плохой девочкой… Иногда очень даже плохой… Но не настолько же!

Пока я мысленно разбиралась с сучкой-судьбой, Саня завершил разговор с Гномом, выдохнул, опять еле слышно выругался. Я незаметно скосила на него взгляд в зеркальную поверхность стены.

Судя по всему, Саня опаздывал куда-то, и такая задержка бесила.

Мне нельзя было на него смотреть, опасно… Но сдержаться не получилось.

Саня изменился за эти шесть лет. Раздался в плечах, кажется, еще больше, приобрел модную стрижку и легкую небритость вместо бороды. Скулы, высокие, красивые, четко обозначились, а светлые глаза стали еще жестче.

Он внезапно остро глянул на меня, я поспешно опустила ресницы. Дура! Дура какая! Узнает ведь!

Нет, в принципе, мог и не узнать, лет прошло много, я волосы отрастила, перекрасилась, похудела еще больше… И очки эти, опять-таки… Да и с чего ему помнить девчонку, которую когда-то разделил с другом в сумасшедшую новогоднюю ночь? Сколько у них было таких, и до, и после? Волноваться нечего… Да?

– Вы испугались?

Нет. Есть чего волноваться… Черт!

– Да… – я очень сильно постаралась сделать голос тихим и безжизненным. Я – мышь, у меня бабушка и котики… Я глупая девственница, боящаяся замкнутых пространств и огромных брутальных мужиков… – Я… Боюсь закрытых помещений…

– Но вы же отсюда? То есть, здесь работаете?

Черт… Придется поворачиваться. Неприлично разговаривать с человеком, стоя спиной. И может вызвать море ненужных вопросов.

Выдохнув и съежившись еще сильнее, развернулась и, не глядя на Саню, поправила невыносимо очкатым жестом свой девайс на переносице:

– Да, я здесь работаю… Но у нас окна там… А тут…

Я забко обхватила себя руками, демонстрируя забитость и закрытость, опустила голову.

– Эй… Только не надо тут в обморок падать! – Саня тут же подошел ближе и придержал меня за локоть.

Ничего особенного, просто жест поддержки, но меня тряхануло так, что даже зубы стукнули. Ой…

Очевидно, приняв это за первые признаки обморока, Саня, сдавленно выругавшись, прихватил уже за оба локтя, прижал к себе:

– Смотрите на меня, эй! Не вздумайте тут…

Я все ниже опускала голову, пряча от него лицо и пытаясь контролировать дыхание. Выходило откровенно плохо. От него пахло давно, казалось, забытым кайфом, тяжелым мужским парфюмом с табачной ноткой и горьким цитрусом. А еще его руки, горячие и сильные, так правильно лежали сейчас на моей талии, обжигали через ткань пиджака, и сразу накатывало то же самое ощущение, как шесть лет назад, в новогоднюю ночь, когда я удивлялась, почему у меня такие неправильные Деды Морозы? Огненные…

Саня, очевидно, ощутив мое дико колотящееся сердце, бережно придерживал за талию, без какого-либо секс-намека, просто чисто по-мужски помогая слабой женщине, готовой свалиться в исцеляющий обморок. Его можно было понять: кому охота возиться тут, в тесном помещении, с больной дамочкой? Тем более, кто его знает, вдруг у меня вообще приступ удушься начнется… При клаустрофобии бывает такое…

– Не волнуйтесь… Давайте вот так… Очки снимем…

– Не надо… очки… – спохватилась я, но не успела нормально среагировать, он уже потянул их вниз, а затем приподнял меня за подбородок, пристально вглядываясь в запрокинутое лицо.

Я хотела зажмуриться, малодушно, как в детстве, когда истово веришь, что, стоит закрыть глаза, и это все прекратится. Кошмар исчезнет.

Но не смогла. Саня поймал мой взгляд и не отпускал. Смотрел так пристально, так серьезно, я видела, как расширяются в неизбежном узнавании зрачки, пролегают морщины в углах сузившихся глаз.

Он меня узнал. Че-е-ерт…

Сердце замерло от ужаса, какого-то дикого предвкушения падения… Разрушения. В один момент пришло понимание, что все. Все. Моя жизнь, вполне привычная и размеренная, насколько, конечно, это возможно с моей сферой деятельности, прекратилась. Именно сейчас. В эту секунду.

Саня аккуратно, словно боясь, что я растворюсь, растаю дымом, провел большим пальцем по скуле, до шеи, потом обратно:

– Лика? – его голос был тихим, пропитанным одновременно надеждой и неверием.

Последнее меня немного вывело из транса.

Я с недоумением моргнула, неловко повела подбородком, пытаясь высвободиться:

– Отпустите, пожалуйста… Я уже в порядке.

Саня словно не слышал моих слов, продолжал держать и всматриваться в мое лицо.

Видно, прикидывал, насколько с ума сошел. Или спешно пытался восстановить в памяти события шестилетней давности.

Тогда я дернулась серьезнее, отрабатывая образ девственницы-недотроги, легко впадающей в панику и транс от присутствия противоположного пола рядом.

– Пустите! – добавила в голос паники и слез, Саня моргнул удивленно и разжал руки.

Я тут же отшатнулась к стене, со страхом глядя на него. Отыгрывая так, как никогда в жизни не играла!

– Отдайте… Мои очки! Я не вижу ничего…

Требовательно протянула руку, Саня вложил в нее очки, легко коснувшись сухими теплыми пальцами моей ладони.

Я торопливо нацепила очки на лицо, сжала губы злобно.

– Что вы себе позволяете? Я на вас в суд! За харрасмент!

– Подожди…

– Мы не переходили на “ты”!

– Как тебя зовут?

– Вас!

А теперь я – боевая мышь, отстаивающая свое право не быть съеденной котом. Нервно поправила зализанные в гульку волосы, сложила руки на груди, выставила вперед подбородок. Типичный синий чулок на выгуле.

Саня, видимо, оценив мой внешний настрой, не стал переть, покладисто соглашаясь:

– Хорошо… Как Вас зовут?

– Зачем мне вам представляться? Вы – не мое начальство!

– Ты работаешь в “Евро-строе”, верно?

– Допустим…

– Ну тогда я – твое начальство. Со вчерашнего дня.

Да не может быть! Все-таки, слухи о продаже контрольного пакета имели под собой твердую основу! Вот ведь! А я не успела вчера заказчику информацию скинуть, да и не торопилась, посчитав это все непроверенными данными… И что мне теперь делать?

– Я ничего про это не знаю, – сухо ответила я, лихорадочно обдумывая ситуацию и мое в ней участие. Вероятнее всего, что мне придется отдать задаток… А я его уже потратила на лекарства для Варьки. Бляха муха!

– Ну, вот теперь знае. те, – спокойно сказал Саня, не прекращая пристально разглядывать меня. Судя по всему, он уже успокоился, первый шок прошел, и теперь настало время вдумчивого изучения и анализа. Надеюсь, он придет к выводу, что ошибся.

Надо ему в этом подыграть. А то я что-то слишком разбушевавшаяся мышка…

– Ой… – я сделала испуганные глаза, честно постаравшись, чтоб они оказались вровень с дужками очков, – ой… Простите, пожалуйста… Я просто… Ох… Я так испугалась… Я вообще не езжу в лифте наедине с мужчинами… Меня зовут Алиса Переверзева… Я стажер в отделе аналитики.

Все это время я, не прекращая, елозила пальцами по пуговицам пиджака, пытаясь их открутить, как и положено нервным дамам, тяжко сглатывала, таращила глаза и изо всех сил строила из себя безумную кошатницу.

И, похоже, добилась-таки своего, взгляд Сани сменился с острого и внимательного на разочарованный… Решил, что обознался… Ура! Теперь дожать.

– А вы еще так схватили… У меня ноги отнялись… – я молола всю эту чушь, ускоряясь, нервно хватая воздух ртом и изо всех сил изображая припадок словесного поноса, так характерный холерическо-меланхолическому типу дурочек, – я боюсь наедине с мужчинами… Всякое может случиться же…

– Да что может случиться? – недовольно пробормотал Саня, доставая телефон из кармана и отвлекаясь уже от меня. Спасибо, тебе, Господи!

– Как что? – трагически округлила я глаза, надеясь, что не переборщу, и из орбит они не вывалятся, – всякое… Ой…

Так, тут бы покраснеть, но этого по заказу все еще не получалось делать…

Саня раздраженно дернул углом рта, не отрываясь от смартфона:

– Не стоит переживать… Вам, – он выделил это слово, – совершенно нечего опасаться.

– Рядом с вами? – пролепетала я, изображая благодарность и ужас одновременно.

– В принципе, – отрезал он, отвернувшись и опять прикладывая телефон к уху, – Гном, а че происходит?

В трубке Гном весело что-то ответил, Саня молча отрубил связь. Постоял, разглядывая себя в зеркало и уже не обращая внимания на мою незначительную фигуру, съежившуюся в самом дальнем от него углу.

А через мгновение лифт дернулся и пополз вниз.

Я не сумела сдержать вздох облегчения.

А Саня, развернувшись ко мне, опять пристально уставился в лицо. Да Боже ж мой! Ну что тебе надо еще? Я – не Лика! Выяснили уже!

– А сколько вам лет, Алиса?

– Двадцать один… – пискнула я, краснея и невероятно удивляясь этому обстоятельству. Получилось, надо же!

– Двадцать один… Только институт закончили?

– Еще учусь…

Лифт остановился, двери раскрылись, и я рванула прочь с такой скоростью, что сама себе поразилась. И Саню, судя по всему, тоже поразила.

По крайней мере, он только и успел сказать вслед:

– До свидания…

Я не ответила, спешно унося свою задницу от чуть было не случившегося провала.

Бежала я, ощущая заполошно стучащее сердце где-то в животе и не имея сил вдохнуть хотя бы глоток воздуха.

Мне удалось вырваться! Боже мой!

Удивительное рядом!

Но вот что теперь делать-то?

Глава 3

До конца рабочего для я сидела, словно под задницей плитка включенная фигачила. Не могла ничего сообразить, таращилась слепыми глазами в экран, абсолютно не понимая, что от меня требуется, и вздрагивала на каждый хлопок двери кабинета.

Конечно, можно было бы вообще с обеда не возвращаться и, клянусь, очень мне хотелось именно так поступить, прямо пересилила себя в итоге!

Да и то лишь потому, что мое исчезновение могло показаться странным.

Логика-то никуда не делась: сначала Саня узнает меня, потом я вру, что это не я, а когда он решает проверить, а он точно решит проверить, тут к гадалке не ходи, не такой он человек, чтоб просто все отпустить. Раз имя до сих пор помнит, значит и все остальное помнит. Значит, искали они меня. Но, судя по тому, что называл Ликой, не выяснили, что я не дочь Ковра… Или выяснили, и называл так, потому что другого имени не знал? Загадка…

Но в любом случае, мое исчезновение явно насторожило бы, заставило копаться в липовой биографии, и, чем черт не шутит, вывело бы к лазейке в программе, при помощи которой я и смогла беспрепятственно устроиться на эту работу.

И дальше можно мотать и мотать ниточку… Нет уж.

Я перекусила пиццей, совершенно не ощущая ее вкуса, словно бумагу сжевала, ей-богу, и приняла решение вернуться и вести себя, как ни в чем не бывало. До окончательного выяснения ситуации. В конце концов, свалить я всегда смогу… Для экстренного выхода у меня имелись пути.

Но пока что рановато.

Принятое решение не успокоило, конечно, потому я и ерзала на стуле, словно лягушка-попрыгушка.

Но ничего не происходило, никого постороннего не наблюдалось в нашем маленьком аналитическом болоте, и ровно в шесть я с огромной радостью снялась с насиженного места и полетела домой.

Причем, домой не к себе, где ждали Варька с Ксюшкой, а в специально для этого задания найденную однушку на краю Вселенной, то есть в Бунинскую Аллею.

Хотя, от Варшавской до Бунинской Аллеи не особо далеко, но вот до моего реального жилья, на Филевском парке, прыгать и прыгать…

Но деваться некуда, правила безопасности написаны кровью придурков, считающих себя умнее всех остальных, а потому я даже не думала ими пренебрегать.

В квартире полила цветочки, помаячила на балконе в цветном бабкином халате, потом переоделась в унисекс, напялила на голову кепку и очки и рванула домой.

С оглядкой, естественно, через соседний подъезд по всегда открытому чердаку.

На чердаке жил бомж дядя Вася, тихий алкоголик и бывший профессор филологии. Интересный персонаж, он у выхода на крышу выращивал зеленый лук из луковиц и продавал его потом на местном рынке.

К моим появлениям на своей территории дядя Вася относился философски, похоже, искренне считая меня алкогольным глюком. Мы с ним никогда не разговаривали, но кивали друг другу вполне дружелюбно.

На улице было по-летнему жарко, солнце стояло еще высоко, обещая теплый, мягкий вечер.

Прогуляться бы с Ксюхой по такой погоде, покатать ее на карусели…

Но, когда доберусь до дома, уже будет темнеть…

Привычно перестраховавшись, спустилась в метро, плюхнулась на сиденье, скользнула взглядом по лицам пассажиров, не заметив в итоге ничего подозрительного.

И только тут выдохнула. Не сильно, но все же.

Всю дорогу до дома просчитывала варианты развития событий.

Первый: Саня меня узнал, но не стал удерживать. Что может быть дальше? А все, что угодно. Тут будет зависеть от его намерений. Чего он захочет? Выяснить, кто я такая на самом деле? Плохо. Плохой вариант. Есть он реально случится, надо будет уносить ноги и отказываться от заказа. Выплачивать неустойку и аванс… А это… Ну ничего, наскребу, если это так. В любом случае, если Саня узнал и отпустил, то сейчас меня проверяют. Шерстят биографию, проверяют окружение. Ну пусть. Тут у меня все чисто. Алиса Переверзева реально существует, у нее есть бабка и кошки. Сейчас Алиса живет с бабкой в Подмосковье, в пансионате в Сергиевом Посаде, а я – в их квартире. Тут не подкопаешься, на первый и даже второй взгляд все ок. Конечно, если поставить цель, то соседи, школа и так далее, но обычно до этого не доходят. Саня может проверить, решить, что в итоге все же обознался, и остановиться. Самый реальный вариант.