Путь подкидышей. Книга вторая. Алтын

Она тихонько дернула Гроша за рукав и сказала тоненьким голоском:

– Ты не бойся, оборотень!.. Анхеле всегда чувствует хороших людей. Эта старушка хорошая.

– Нет, постой, – Кавалер Тени сдвинул брови так, что они превратились в сплошную полосу. – Я не могу отпустить Гроша одного…

Грош остановился и повернулся к брату, прямой, как свечка, и очень решительный.

– Я пойду с ней, – твердо сказал он. – Хуже не будет, разве не понятно?

Старая женщина выпустила его руку, подняла ладони к небу и защебетала, время от времени останавливаясь и выжидающе глядя на Ракушку. Анхеле торопливо переводила:

– Агарти не вмешивается в дела большого мира, это тайная подземная страна. Ее жители… тут я опять не поняла… а, поняла! Обладают знаниями. Какими-то огромными знаниями. Они живут очень долго…

– Что-то я не очень верю во всю эту болтовню про Агарти, – непримиримо перебил Анджело. – По-моему, она говорит на гуамском наречии, я совершенно точно слышал что-то очень похожее по тиви. Спроси ее об этом, Анхеле.

Ракушка обменялась несколькими фразами со старухой и пожала плечами:

– Она сказала, что на ее языке говорят на островах Гуам и Коатль, она действительно родом оттуда. Агарти… может, я неправильно поняла, но, кажется, Агарти не имеет своего языка, им там не нужна речь, чтобы общаться между собой. И еще она говорит, что время уходит.

– Все, я пошел, – Грош решительно подал старой женщине руку. – Эста вока, ке?

– Ух ты, – Ракушка восхищенно уставилась на Гроша.

Морщины на коричневом лице сделались глубже – старуха улыбалась.

– Эста вока, кетцаль.

– Погодите! – Анджело в последней надежде поднял над головой ладони. – Анхеле, спроси у нее!.. Она сказала, что Агарти не вмешивается в дела людей. Почему же вдруг такая забота о Гроше?

Старуха терпеливо выслушала сбивчивую речь Ракушки и, кивнув, стала что-то объяснять.

– На Коатле у нее живет пра-пра-правнук… – Анхеле растерянно хлопнула глазами. – Он… второе лицо Гроша. Когда он родился, было предсказание, что его жизнь связана с жизнью и смертью… ммм… Проклятого Королевства.

– Проклятое Королевство – это Альквиста? – хмуро спросил Грош.

Ракушка кивнула.

– Предсказание гласило, что король придет в Агарти после пробуждения какого-то Аквилона… А!.. Поняла. Это она Сушь так называет.

Старуха, внимательно слушавшая перевод, торжественно кивнула, улыбнулась Грошу и пошла к пещере. Остановилась, поманила за собой молодого короля и скрылась в темноте. Грош, не раздумывая, нырнул следом.

– За ними, – сказал Анджело твердо. – Что ты стоишь, идем!

Ракушка замялась.

– Но бабушка сказала… Анхеле послушная девочка. Давай не пойдем, Братт. Нам туда нельзя.

Анджело уже стоял у самого входа в пещеру.

– Хорошо, оставайся, – он проверил фонарик и сунул его в карман джинсов. – А я должен… Как я Гроша одного оставлю?

– Ладно, я с тобой, – Ракушка поспешно догнала его. – Но помни – Анхеле тебя предупредила.

Они вошли в пещеру. Анджело зажег фонарь, и впереди замаячили две фигуры, не успевшие уйти далеко. Старуха шла так уверенно, точно темнота ей совсем не мешала. И на свет фонаря ни она, ни Грош не оглянулись.

Кавалер Тени шел очень быстро, Ракушка еле успевала за ним бегом, но догнать уходящих им почему-то никак не удавалось.

– Я тебе говорила, – сказала Ракушка, задыхаясь.

– Продолжай идти, – сквозь зубы ответил Анджело. – По крайней мере, мы их видим.

Они углубились уже достаточно далеко, скоро должен был появиться выход из грота, но отчего-то сделалось тяжело дышать, как будто воздух в пещере загустел.

– Мне… мне холодно, – прошептала Ракушка, стуча зубами.

Анджело сдержанно помянул Сушь, наступив в неширокий мелкий ручеек, пересекавший путь.

Фигуры впереди остановились, было видно, что старуха взяла Гроша за руку, и оба свернули в коридор, из которого выползало облачко белесого тумана.

– Туда, – Анджело поддержал Ракушку под локоть, помогая перешагнуть ручей. – В тот коридор.

Они приблизились ко входу и остановились, вглядываясь. Луч фонаря освещал коридор примерно на метр вглубь и странно рассеивался, как будто поглощенный туманом. Дальше ничего не было видно.

– Я не пойду, – сказала Ракушка испуганно и всхлипнула. – Я туда никак не могу. Не могу! Не тащи меня. Я умру.

Анджело посмотрел на нее, но ничего не сказал. Его лицо блестело от пота, скулы заострились. Он пригнулся и нырнул в узкий невысокий проход.

Сначала ничего не происходило. Свет фонаря все так же обрывался в метре перед ним, но пол был достаточно ровным, и идти, хотя бы и по колено в тумане, было довольно легко. Но шагов через двадцать Кавалер Тени почувствовал странную тревогу. Грудь сдавило. Ощущение угрозы заставило его несколько раз оглянуться, потом резко и неожиданно заболела голова. Анджело решил не обращать на это внимания и продвинулся вперед еще на двадцать шагов. Голова болела все сильнее. Ему стало казаться, что глаза сейчас вытекут от боли, как будто распираемые изнутри колоссальным давлением. Скрипя зубами, он остановился, зажмурился и обхватил руками готовую взорваться голову.

Грош… Ему надо догнать Гроша.

«Прочь отсюда, чужак!.. Прочь! Прочь!..»

Воздух сгустился, выталкивая его из коридора, и Анджело против воли сделал пару шатких шагов спиной вперед.

Грош!..

Зрение взбесилось: раскаленное марево заслонило все вокруг, руки слепо шарили по стенам, в самую середину зрачков впились пылающие иглы. Он попробовал идти с закрытыми глазами. Легче не стало. С каждым невыносимо тяжелым шагом череп будто разрывала пульсирующая боль, в ушах громыхал барабан, грудь отказывалась вмещать вдыхаемый воздух.

Он понял, что сейчас умрет, схватился за влажную каменную стену, упал на колени и ткнулся лбом в ледяной камень.

Глава 4

– Мастер Друм, там какой-то отверженный под ногами путается, – доложил запыхавшийся бык в припорошенном кирпичной пылью комбинезоне. – Прикажете дать ему пинка?

– Ни в коем случае, – Мотыль, широко улыбаясь, пошел навстречу оборванной грязной фигуре, маячившей на углу. – Хайя, Джизус! Покурим?

Он достал из кармана пачку «Дромадера» и приглашающе кивнул на разбитые ступеньки у дома, от которого остался только подъезд.

– Йоу, бадди, – отверженный уселся, по обыкновению свернув ноги калачом, и выудил откуда-то из-под лохмотьев засаленную цигарку. – У меня свои.

Мотыль потянул носом и покачал головой с некоторым осуждением.

– Мехмех куришь?..

Длинная борода дрогнула в усмешке, но отверженный не произнес ни слова.

Мотыль молча курил, ожидая, когда Джизус соизволит сказать, зачем пришел. Ясно было, что он явился не потому, что соскучился по старому приятелю.

Наконец, от цигарки остался крохотный обмусоленный кончик. Джизус аккуратно расковырял пальцем дырку в земле, засунул туда окурок и прикопал.

– Надеешься, мехмеховое дерево вырастет? – пошутил Мотыль, но отверженный на этот раз не улыбнулся, а задрал бороду к небу, прикрыл глаза и сказал:

– Расскажи-ка мне еще раз ту историю. Про смерть лорда Ро.

Начальник Департамента Спасателей приоткрыл рот. Он даже не помнил, чтобы когда-либо рассказывал Джизусу, как все было.

Отверженный ждал, расслабленно сложив грязые руки на коленях, и Мотыль пожал плечами.

– Ну, мы с Грошом увидели огромного коричневого льва… Башка – во. Скорость нечеловеческая. Лапы… Там вообще очень быстро все произошло. Я только на ноги успел вскочить, а Грош уже перекинулся и налетел на него сверху. Они сцепились. А потом Анджело подоспел…

– На кого бросился лев? – перебил Джизус, не открывая глаз. – На оборотня или…

Мотыль нахмурился.

– Нет, он за детьми погнался. Там наши малые играли – мои Рика с Ласунчиком и Касатик, братишка Гроша.

– Братишка? – отверженный приоткрыл один глаз и покосился на Мотыля.

– Ну да, – Иво затоптал окурок. – Вообще-то, он не совсем братишка… Из беспризорников. Грош его на улице подобрал. Но считает братом. И кайна Магда…

– Лев напал на детей? – выражения лица Джизуса не было видно под свисающими космами и бородой, но Мотылю отчего-то стало не по себе.

– Малышня врассыпную бросилась, – сказал он, нехотя припоминая события того вечера. – А лев прямо за Касатиком… Хотя Лас младше, его легче было бы поймать…

Отверженный легко поднялся на ноги.

– Байя, бадди. Привет бабушке.

Иво растерянно посмотрел на него со ступенек и тоже встал.

– Ладно, передам. А…

Джизус пошел прочь, но через несколько шагов остановился и спросил через плечо:

– И где сейчас этот ребенок?

– В замке, конечно, – Мотыль нахмурился. – Кайна Магда же в замке живет. Ну, и он с ней. А зачем тебе?..

Отверженный ничего не ответил, но Иво почудилось, что он улыбается.

Визит Джизуса встревожил Мотыля. Не то чтобы он не доверял старому знакомому, но все-таки настоящей дружбы между ними никогда не было, и отверженный как был, так и остался для Иво загадкой. Его неожиданный интерес к куперову пацану выглядел как-то непонятно. На всякий случай Мотыль решил вечером наведаться в замок. Старый король временно распоряжался текущими делами, потому что от Гроша не было ни слуху, ни духу. Напустили таинственности, Сушь Великая, как будто Мотыль малое дите и не поймет, если ему напрямую рассказать, как и что. Вроде бы, у Гроша возникли какие-то серьезные проблемы со здоровьем, а в Ферроне имелось лекарство. Предполагалось, что Анджело проводит брата, поучаствует в переговорах с регентом, вернется и все расскажет.

Вернуться-то он вернулся, но про молодого короля молчал. Ракушка, которую братья взяли с собой, вообще не показывалась на глаза. Прошло уже две недели, Грош не возвращался. Что там с ним делают столько времени, интересно узнать?.. На месте Ибриса Восьмого Мотыль давно отправил бы в Феррону отряд гвардейцев и вытряхнул из регента душу. Но старик медлил, хотя скрывать загадочное отсутствие молодого короля становилось все труднее.

Мотыль посмотрел на быстро темнеющее небо, потом на часы. Пора было заканчивать работу. С каждой минутой, кажется, становилось холоднее, а ночью, он знал, вообще ударит морозец. Теперь по утрам все лужи покрыты корочкой льда, а развалины становятся грязно-белыми от инея. Зима обещает быть суровой.

– Шабаш! – крикнул Мотыль и махнул рукой. – Командиры пятерок ко мне, остальным строиться!

Фигуры в грязных комбинезонах потянулись отовсюду на середину бывшего двора, привычно выстраиваясь в пятерки. Молодые чумазые лица, бритые головы, красные от холода уши…

– Первая тут, – хрипло отрапортовал Кальвин и закашлялся. Глаза у него подозрительно блестели.

– Завтра на работу не выходи, – сказал Мотыль. – Лечись, а то совсем свалишься.

– Я в порядке, – Кальвин упрямо мотнул башкой. – Простыл немного, ерунда.

– Скажи Ракушке, пусть зайдет к моей матери, возьмет малиновый джем. От простуды первое дело.

– Ракушка, ага… она в Ферроне гостит, – Кальвин отвел глаза. – Братт сказал, по Рыжей типа соскучилась, решила навестить.

Мотыль поднял белесые брови, но уточнять не стал, решив потом расспросить Кальвина поподробнее.

Пятерки выстроились в каре.

– Вторая тут.

– Третья тут.

– Четвертая на месте.

Молоденький командир четвертой, из гвардейцев, держал на руках тощего котенка.

– Вот, в развалинах нашли. Что теперь с ним делать? Пропадет…

– Давай сюда, – Мотыль взял котенка, поднял за шкирку, морщась, осмотрел со всех сторон и сплюнул. – Грязный-то… смотреть на тебя, брат, тошно.

Он расстегнул комбинезон и сунул бедолагу за пазуху. Котенок панически повозился и притих.

– Малым своим отнесу, – Мотыль осторожно похлопал почти незаметный под тканью комбинезона комок, и крохотные коготки немедленно вцепились в свитер, царапнув кожу. – По домам, парни. Черкиз, ты завтра Кальвина заменишь. Я буду на втором объекте, тут за старшего Шмель, к обеду закончите, перейдете на следующий квартал.

Он подождал, пока пятерки разойдутся, и зашагал по очищенной от завалов улице в сторону замка. Котенок за пазухой пригрелся и, кажется, замурчал. Мотыль поднял воротник и сунул руки в карманы.

Охранников у замка было вдвое меньше, чем до землетрясения – молодой король решил, что гвардейцы больше пользы принесут на восстановительных работах. Мотыль поздоровался со старшим по караулу и привычно прошел через вестибюль к правому крылу, ведущему в Департамент Тени. Анджело, стоя ногами в кресле, рылся на верхних полках с книгами в своем кабинете.

– Хайя, Братт, – сказал Иво. – Обивку сапожищами попортишь. Жалко.

– Хайя, Друм, – Анджело вытащил с полки толстенный том и, не слезая с кресла, стал его перелистывать. – Плевать на обивку. Ты по делу?

– Как сказать, – Мотыль с сомнением посмотрел на ближайшее кресло, потом на свой грязный комбинезон, и садиться не стал. – Ко мне сегодня Джизус приходил. Прямо на объект. Спрашивал про Касатика.

– Про Касатика?.. – Анджело, не глядя, сунул книгу обратно на полку и соскочил вниз. – Садись, что ты мнешься! Рассказывай. Чаю хочешь?

Мотыль кинул еще один взгляд на кресло, вздохнул и сел на пол, придерживая на груди котенка.

– Чаю неплохо бы, – признался он. – Замерз.

Кавалер Тени расчистил место на столе среди бумаг, извлек откуда-то слегка закопченный медный чайник, поболтал его, проверяя наличие воды, и зажег спиртовку.

– Так что тебе Джизус сказал?

Мотыль не успел ответить – в кабинет, легок на помине, ворвался Касатик.

– Иво! Хайя, Иво!

Он с разбегу запрыгнул Мотылю на шею, и котенок придушенно вякнул.

Касатик испуганно отскочил.

– Ой… Что это у тебя там?

Мотыль извлек котенка и поставил на пол, почесав ему за ухом указательным пальцем. Детеныш дрожал и оглядывался. Подвижная рожица Касатика озарилась счастливой улыбкой.

– Котик! Ути, серенький какой!.. Где ты его нашел?

Он опустился перед котенком на колени, нежно вытянув губы, и протянул руку – погладить.

И вдруг шерсть на котенке поднялась дыбом, хвост распушился, из маленькой глотки вырвалось нечто среднее между злобным шипением, фырканьем и рычанием, лапка молниеносно взметнулась вверх, и острые, как бритвы, коготки полоснули по протянутой руке.

Никто не успел даже пошевелиться. Иво растерянно смотрел на комок страха и ярости, в который превратился котенок, Анджело замер с чайником в руках.

Глаза Касатика наполнились слезами. Он обиженно сморщился, поднес ко рту оцарапанную ладонь и слизнул капли крови, появившиеся из довольно глубокой раны.

Кавалер Тени переглянулся с Мотылем и медленно поставил чайник на место.

Глава 5

«Дорогой Грош!..», – Алтын задумалась на секунду, потом с досадой перечеркнула написанное, взяла новый листок с регентским вензелем наверху, выполненным тонкой затейливой вязью, и начала заново: «Ваше Величество!..»

Анхеле Ракушка, подобравшись сбоку, с любопытством заглянула ей через плечо.

В библиотеке было темновато – горела только лампа на столе перед Рыжей, по углам пряталась темнота, витражные стекла высокого окна загадочно поблескивали.

– Что ты мучаешься? – Ракушка откусила от яблока и с хрустом разжевала. – Сто раз говорила: попроси регента, может, он тебе разрешит сходить в Альквисту. Грош, наверное, уже вернулся, и никаких писем не потребуется…

Алтын скомкала листок и швырнула его в корзину.

– Я просила, – сказала она тихо. – Отец даже разговаривать на эту тему не хочет. А Астрах сказал, что я пока не имею права покидать Феррону.

– Почему это, стесняюсь я спросить?! – Ракушка воинственно хрупнула яблоком и прищурилась. – Может, Феррона с Альквистой уже воюют, а мы и не знали? Ты тут в плену или в гостях?

Рыжая пожала плечами.

Анхеле уселась боком на стол и расправила юбку.

– Рыжая, – сказала она сурово, – я тебя не узнаю.

Алтын встала и подошла к окну. Далеко внизу на набережной сияли маленькие золотые фонари. Ночное море наползало на темный пляж и отступало с сонным вздохом. Красноватым светом мерцал маяк.

– Мы уже все это обсуждали, Анхеле, – тихо сказала принцесса. – Я тебе говорила… Я так запуталась, что ничего уже не понимаю. Мне кажется, что-то должно случиться, вот только что именно?.. Ты уверена, что правильно поняла эту старушку? У Гроша действительно есть двойник?

Ракушка слезла со стола, доела яблоко и подошла к подруге.

– Рыжая скрытная и недоверчивая, – сказала она проницательно. – Рыжая не доверяет Ракушке своих секретов.

Алтын продолжала, не отрываясь, смотреть в окно, на мерцающий огонек маяка.

– Ну?.. – Анхеле сдвинула брови. – Что у тебя на уме?

Алтын беспомощно взглянула на подругу.

– Джереми, – сказала она тихо.

Анхеле поправила очки и отступила на шаг.

– Джереми?.. – переспросила она недоверчиво. – А это еще что за фрукт?

Рыжая сцепила и расцепила пальцы.

– Понимаешь… Это Грош. То есть, наверное, двойник Гроша, если ты ничего не перепутала.

– Ты что, с ним встречалась?!

Алтын молча кивнула.

Ракушка ждала продолжения.

– Ну, что ты на меня смотришь? – Рыжая начала расхаживать по библиотеке, без нужды трогая и переставляя предметы на столе, вынимая книги с полок и, не глядя, ставя обратно. – Я была уверена, что это Грош. Понимаешь, он не просто похож… Он вылитая копия. Глаза, руки, выражение лица… Даже голос. Только говорит на чужом языке и… не узнает меня.

– Да где ты его нашла?.. – перебила Анхеле. – Он что, ферронец?

– Нет, – Алтын покачала головой. – Он… маримэн. Офицер. Откуда-то с островов. С Гуама, что ли?.. Где там старушкин праправнук живет?.. Я наткнулась на него на набережной. И… наговорила ему всякого… Ты понимаешь, я же думала, что это Грош!

Лицо Ракушки сделалось лукавым до невозможности.

– Королевские умеют устраиваться! – воскликнула она, уперев руки в бока. – Похоже, теперь у тебя целых два жениха?

Алтын досадливо поморщилась.

– Ну, прекрати. Сама понимаешь, что теперь у меня нет ни одного.

– Почему это?..

Алтын со вздохом забралась в кресло и обняла руками колени.

– Потому что их двое.

Ракушка подумала и решительно кивнула.

– Мудро. Только я все равно не понимаю.

В дверь библиотеки деликатно постучали. Алтын не успела ответить – вошел Астрах, подтянутый, как всегда, со своей обычной снисходительно-вежливой полуулыбкой на загорелом лице.

– Добрый вечер, барышни. Алтын, я заглянул только спросить, не хотите ли вы пригласить вашу подругу завтра с утра на морскую прогулку? Будет парад, посвященный осеннему выпуску кадет. Свежеиспеченные гардемарины уходят в первое плавание. Соревнования яхтсменов, бал для избранных – мы традиционно проводим его на маяке, – а потом торжественное отплытие «Левиафана». Это грандиозное зрелище, полагаю, вам будет любопытно.

Рыжая неуверенно взглянула на Ракушку.

– Ты хочешь поехать, Анхеле?

Глаза Ракушки вспыхнули.

– Конечно, хочу!.. Анхеле Ракушка никогда не бывала на корабле. Фабула марина! Аста браво, тару, тару!

– О, – сказал Астрах со сдержанным интересом. – Вы говорите на гуамском наречии?

Ракушка смущенно потупилась.

– Совсем чуть-чуть.

– А откуда, позвольте узнать, вы родом?

Алтын нахмурилась.

– Вы же знаете, что Анхеле приютская. Мы с ней, между прочим, на соседних койках спали.

В последней фразе прозвучал какой-то ребяческий вызов, и принцесса слегка покраснела от досады на свою несдержанность.

– Я просто хотела вам напомнить, что приютские дети, как правило, ничего не знают о своем происхождении.

– Мы еще вернемся к этому разговору, – пообещал Астрах загадочно и ушел, сдержанно откланявшись.

– Как ты думаешь, что он имел в виду? – Алтын выбралась из кресла, подошла к окну и снова впилась глазами в далекий маяк, как будто надеялась, что кто-то появится там, на башне, и помашет ей рукой.

– Не знаю, – Ракушка легкомысленно пожала плечами, роясь в вазе с яблоками. – А что ты завтра наденешь на праздник? Синее платье?

– Неважно, – сказала Алтын рассеянно. – Что-нибудь надену… Лучше расскажи-ка мне еще раз про то, как вы отдали Гроша незнакомой старухе.

– Сто раз рассказывала, – Анхеле выбрала яблоко и любовно оглядела его со всех сторон. – Старушка сказала, что… Слушай, Рыжая, а вдруг Грош и есть тот самый Великий Правитель Всех Земель, про которого вчера на набережной говорил монах?

– Глупости, – Алтын не отрывалась от окна. – Нечего слушать бред всяких мракобесов. И не виляй, пожалуйста! Я же тебя спросила о том, что произошло там, в пещере.

– Не хочу я опять это вспоминать! – Ракушка засунула в рот огромный кусок яблока и сделала вид, что не может его прожевать.

Минут через пять Рыжая обернулась и молча посмотрела на подругу.

– Там было холодно, – неохотно сказала та, отводя глаза. – И очень страшно. Еще туман этот… Он как будто просачивался сквозь кожу и растворял кости, превращая их в студень. Я не пошла туда. А Братт пошел. Я ему говорила!.. Он долго не возвращался, но, ты же знаешь, Ракушка чувствует… Я чувствовала, что он не ушел далеко. И потом услышала вроде бы стон…

Она замолчала и вгрызлась в остаток яблока так, будто голодала неделю.

– Ты его вытащила, – заключила Алтын, и Ракушка молча кивнула.

Некоторое время обе молчали, потом Алтын тихо сказала:

– А Грош не вернулся.

– А Грош не вернулся, – вздохнула Анхеле. – Мы там еще некоторое время болтались… пока Братт не очухался. А потом я его проводила в бункер, чтобы он не свалился со скалы. Он ушел в Альквисту, а я к тебе.

Они еще помолчали, потом Ракушка не выдержала тишины и начала насвистывать.

– Не свисти в доме, – сказала Алтын, не отрываясь от окна. – Денег не будет. Ни гроша…

– Ага, а еще меня в мракобесии обвиняла, – огрызнулась Анхеле. – Что ты там высматриваешь? Между прочим, спать пора.

Она зевнула и, сняв очки, принялась демонстративно тереть глаза.

– Ладно, пойдем, – Рыжая неохотно отлепилась от подоконника и стала собирать разбросанные по столу листы и складывать их в аккуратную стопку. – Надо было спросить Астраха, в котором часу завтра начнется праздник. Хотя Бета все равно разбудит нас не позже восьми, так что…

– Так что ты успеешь принарядиться, – поддразнила Ракушка. – И папочке не придется за тебя краснеть.

– Их тоже двое, – тихо сказала Алтын. – Двое папочек. Ума не приложу, как со мной такое случилось. За что?..

Она выровняла стопку листов, легонько постучав краешком по столу, и поставила пишущий стержень в резной стакан с вензелями.

– Знаешь, Анхеле, ведь отец… рассказал мне о моей матери. Я ее не помню. Она сбежала в Джаппу с молоденьким маримэном. Может, поэтому мне, ее дочке, суждено разорваться между любимыми напополам?.. Помнишь, тогда в приюте воспитательница, кайна Ула, рассказывала нам о равновесии судьбы?

– Опять мракобесничаешь, – укорила Анхеле и выбросила хвостик от яблока в корзину для бумаг. – Хорошо мне, сироте, – никого у меня нет, никому я не нужна, и мне никто не нужен. Это у вас, у королевских, вечно куча родственников и мешок проблем.

Рыжая мрачно посмотрела на нее.

– Вот так, да?.. Никого у тебя, сироты, нет?..

Ракушка скорчила ей страшную рожу и пулей вылетела из библиотеки. Алтын некоторое время прислушивалась к удаляющемуся топоту ее башмаков по натертому паркету резиденции, потом погасила лампу и, бросив последний взгляд в окно, пошла к двери.

В своей спальне она, укутавшись до подбородка в легкое пушистое одеяло, закрыла глаза и стала думать про Гроша. Представляла, как они встретятся: вот она идет по набережной, нарядная, в синем платье. А он навстречу – черные глаза застенчиво сияют, волосы растрепаны, солнечный луч играет на эполете… Стоп. При чем тут эполет? Грош никогда не носил форму морского офицера! «Зато Джереми ее носит, – сказал противный тоненький голосок у нее в голове. – Поздравляю, Ваше высочество, ты, как все женщины, оказывается, неравнодушна к мундиру. Хотя казалось бы! Уж король-то, во всяком случае, повыше рангом безвестного офицерика с Гуама… или откуда он там. А может, тебе именно черная форма с эполетом покоя не дает? Может, у тебя это наследственное?.. Может, ты пошла в свою беспутную мамашку?..»

Алтын сердито перевернулась на другой бок.

«Грош будет только счастлив, если я, наконец, от него отлипну».

«Ага, оправдываешься! – обрадовался голосок. – Хочешь свалить на Гроша собственное непостоянство? Предательница!»

«Я не предательница! – Алтын натянула одеяло на голову. – Я просто запуталась! И вообще, я не понимаю, почему я лежу тут и думаю о всяких глупостях, когда привычный мир каждую минуту готов обрушиться в тартарары!..»

– Рыжая!.. Ты спишь?

Анхеле в коротенькой ночной рубашонке маячила в дверях спальни, как очкастое привидение.