Миллион долларов до конца света

Присели на скамейку – Мишаня выставил пиво, шесть бутылок. Вот куда он отлучался!

– Угощайтесь.

– Леночка, ты уловила? Нас угощают. Бывают же настоящие мужчины.

– Мишаня, ты что творишь?

– А? Палыч, ты чего?

– Тут же Америка, нас арестуют.

– Да за что?

– За это самое. У американцев вид пьющих людей попирает чувства непьющих. Жестокий мир развитого капитализма.

– Даже пиво?

– Конечно. И даже в своей машине – нельзя.

Мишаня оглянулся по сторонам.

– Так не видно же блюстителей.

– Зато полно граждан с мобильниками. Ладно, – решил я, – давайте поступим так. Вы упрячете бутылки в пакеты, будто это кока‑кола. Соблюдём формальности.

– Послушай, командир. Ты чего это: «вы», да «вы»? А сам‑то разве не хлебнёшь?

– Даже и не знаю. Вы пейте, а я буду вас крышевать. В смысле – прикрывать. Короче, постою на шухере. И потом, пиво – из горла? Не солидно.

– Так ведь в пакете, – возразила Таня.

– Ладно уж, выпью. Превозмогая отвращение.

– Во‑во, давай, превозмогай, Палыч.

Эх, хорошо. И не так жарко, после пивка-то.

– А вот интересно, – задумчиво протянула Таня, – водятся у нас не просто мужчины, а настоящие джентльмены? Это такие мэны, которые помогают леди нести сумку. Или пакет.

Мишаня выхватил у неё покупки.

– Спасибо, Мишаня, ты просто рыцарь. И должен заметить, что леди здесь не одна.

Мишаня завертел головой в поисках второй леди. Ага, дошло. Но от новой поклажи джентльмена скособочило. Надо выручать собрата.

– Включаюсь в борьбу за рыцарское звание. Дай-ка сюда, вот этот, Мишаня. Давай, давай, без проблем.

Вот и столица.

– С чего начнём?

– Я бы первым посетила Белый дом, – заявила Таня.

– А мне бы интересней в Капитолий, – предложила Лена. – Во‑о‑н, самый высокий в городе.

– Да ну его нафиг, – сказал Мишаня. – Начинать всегда лучше с пива. Короче, продолжим.

– Итак, мнения разделились. Командовать парадом буду я. Оккупировать Вашингтон предлагаю в ранее оглашённом порядке.

Однако Белый дом оказался для посетителей закрыт.

– Не горюйте, друзья. Подумаешь, большой дом белого цвета. Да у наших олигархов имеются особняки и покруче.

– Ага. Зато в Белом доме кабинетик интересный, овальной формы, – рыцарь‑джентльмен со значением посмотрел на Таню.

– Дранг нах Капитолий, – подытожил я.

На парапете устроился чернокожий с табличкой по правую руку.

– Друзья, угадайте, что написано у него на биллборде? Лена вне игры.

– Этот загорелый что‑то продаёт? – сказал Мишаня.

– Мимо.

– Мне кажется, он борется за права афроамериканцев? – предположила Таня.

– Зачем? Уже побороли. Нет, это он денежку так просит. «Подайте бездомному и безработному». Типа сертификат, потому как по одёжке здешних бомжей не отличить от работящих и домовитых.

Заболтавшись, я потерял бдительность. Подопечный, поставив пакет на землю, выгреб из кармана мелочь и направился к попрошайке.

– Мишаня, ты куда?

– Помочь надо бедолаге.

– Полный цурюк! У этого товарища пособие побольше твоей зарплаты. Плюс нехилая надбавка от таких вот лохов.

Неподалёку прямо на траве расположилась компания юнцов. Две гитары, флейта – поют под незатейливую мелодию.

– Лена, просветите, о чём там они? – спросил я.

– Н‑ну, в общем, о любви.

– Что‑то не так, Лена?

Она улыбнулась:

– Никак не привыкну к американскому диалекту. Я бы им по троечке вкатила, за разговорный английский.

– А я знаю, кто это! – возопил Мишаня.

– Ясно, кто. Уверена, что это барды.

– Не, Танюха. Барды, когда мужики бородатые. А эти, ну, короче, слово такое импортное. Первая часть означает «человек», а вторая – «струна» или «струится». Короче, это… во, вспомнил! Менструэли!

Лена осторожно хихикнула. Таня оскорбительно расхохоталась. Мишаня обиженно поджал губы.

– Попутал ты, Мишаня, – сказал я. – Слово это и правда импортное, да к тому же и сложное. Да, первая его половинка означает человека, но не простого, а государственного чиновника высокого ранга. Министра по‑нашему. Министры ведь тоже люди. А последний слог означает вечную зелень, то бишь хвойный лес. Ель, значится. Получается, музыканты эти – министрели.

– Это как это? Почему зелёные?

– Потому что такова структура этого момента. А не нравятся зелёные – пусть будут голубые. Министр вошёл в лес и увидел голубые ели. Он подошёл ближе: голубые не только ели, а ещё и пили.

Подшефный заморгал рыжими ресницами.

– Мишаня, – заметил я, – у тебя талант вольного переводчика. Не забыл, как отель наш называется?

– На память не жалуюсь. Ну, короче. В начале смешное, типа «Три дебила», только наоборот. Три дебила – это три дурака. А наоборот, это получается трое умных. Во, точно. Три – ум, точнее – Атриум. А в конце тоже смешное слово. Про секс, но приличное. Так, сейчас скажу. Секс по приличному называется «спать». А на чём спят? Йес! «Атриум‑матрас».

– Мишаня, ты гений! Гений сексуальной лингвистики. Но всё же советую иметь при себе ключ с бирочкой. «Дабл‑трии хоутэл» и «Атриум‑матрас» – немножко разные вещи.

– Зачем ключ? Теперь у нас карта есть. – Гений сексуальной лингвистики достал колоду. – Вот эти четыре, они для игры лишние, разбирайте. На обороте как раз план Вашингтона.

– Карта называется джокер, – сказал я, – и временами бывает отнюдь не лишней. Но ты прав, теперь мы точно не заблудимся.

Дамы улыбались, поглядывая на Мишаню.

– Ну что, вперёд? Цигель‑цигель, – воззвал я.

– Самое время для пива. Повторение – мать ученья.

– Сначала дело, потом удовольствие.

– Тогда ускоримся. Тань, чего плетёшься, как черепаха Тротила? – Мишаня, похоже, не забыл её язвительный смех.

– Мальчики, мы на пять минут отлучимся, – она стрельнула глазами в Мишину сторону.

– Танюха, не тормози. Памперсни! – сморозил он.

– Мишаня, не шути с женщинами, ещё Козьма Прутков говаривал; эти шутки глупы и неприличны. Отлучиться – вон туда, девочки.

* * *

Самое время поговорить по душам, к тому же Мишаня сам и начал.

– Палыч, а ты бы хотел тут жить?

– Не‑а, жара нестерпимая. Да и зачем? После ста грамм и в России неплохо. А после двухсот – просто замечательно.

– Ты чо? Скажешь, на Урале у нас лучше?

– Оно конечно. Урал – кузница державы, но нельзя вечно жить в кузнице. Я считаю так: если уезжать, то в Аргентину. В столицу ихнюю, Ебунас‑Райнис.

– Чо? Прямо так и называется?

– Дядя шутит. Между прочим, в Аргентине сейчас зима.

– Зима… – протянул Мишаня. – Зима!.. Крестьянин, торжествуя, идёт, держась за кончик… плуга.

– Что ли он снег пашет, крестьянин твой?

– А хер его знает. Главный прикол, что за кончик держится. А мне нравится в этом, ну, логове демократии. Подумаешь, жарко, у нас в цехе погорячее будет. Я за смену ведро газировки выпиваю, в натуре.

– Слушай, у тебя загар такой странный. Лицо будто солнцем обожгло, а руки белые.

– Это на работе.

– Ты загораешь на работе?

– Облучаюсь, от расплавленной стали.

– Ну и работёнка же у тебя! В молодости и мне довелось попахать в металлургии, правда в цветной. Но чтобы ведро… А оно тебе надо, горбатиться так? Не мог чего получше найти?

– Так у меня ж верхнего образования нету. Где ещё я двадцать штук в месяц поимею? Нет, ну а чо? Хотя деньги не главное, но без них скучно.

– Только за эту двадцатку ты продаёшь… Ладно, не будем о грустном. Лучше скажи, как тебе наша команда?

– Палыч, – Мишаня оглянулся, – мы же договорились? Танюха – моя.

– Ты что, у меня разрешение спрашиваешь?

– Нахер оно мне, это я так.

– Лучше о деле думай. Мы должны быть как футбольная команда. Без единства результата не будет. А тогда, сам понимаешь…

– Ты скажи это сам знаешь кому. Западло ему прогуляться с простыми людьми. Головка у него бо‑бо. Врёт, как сидоровый мерин.

– ?! А, в смысле, как сивая коза?

– Ну да. Слушай, Палыч, я тебе прямо скажу, безо всяких задних ног. Я на него работать не буду.

– Да кто тебя заставляет? И почему – на него‑то? Цель у нас общая.

– Ты чо, за дурака меня держишь? Деньги‑то у кого? Вот. Значит, он и главный. А я так не хочу.

– А сейчас ты что, на себя работаешь? Владелец вашего завода…

– Да всё понятно, не продолжай. Только, Палыч, я не об этом.

– Ну?

– Он кинет нас, вот увидишь, обязательно кинет. Финансист ясный сокол, мать его за ногу. Все они жулики, с головы до мозговых костей.

* * *

Вот и Капитолийский холм. Да, это вам не Белый дом. Понятно, что наш Кремль всё равно круче. Но тут, в здании конгресса, в скульптурах и картинах – история Америки, вся, без купюр. Пусть нынче и не всё нравится – с глаз долой не прячут, надписи не соскабливают, статуи не сокрушают. Можно ли представить фреску внутри нашего Белого дома: «Генерал Руцкой раздаёт патроны оппозиции»?

Даже Мишаня притих. Теперь просто бродить по городу будет скучновато. Да и время поджимает.

– Пора возвращаться, труба зовёт. На метро, цигель‑цигель!

– Пойдёмте, а то у меня уже ноги бантиком.

Мишаня, взглянув на фигуристые Танины ножки, вздохнул.

В холле тот же юный латинос виртуозно управляется с кофе‑машиной. Засыпает и заливает, щёлкает кнопками и рычажками. Облом, халявы не будет. Да, кофе он готовит отменный. Но в чём же секрет райского напитка?

– Люди, внимание. Быстренько в душ, встречаемся здесь же.

Подопечный косится на номер Вараксина.

– Во, блин, острое регистратурное заболевание. Бюллетень сосудистой системы. Глянь‑ка, Палыч, он ещё и табличку за дверь присобачил: «Ду нот дистурб». Ну, блин, олигарх!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Аквариум» – штаб-квартира Главного управления Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации.

2

Подробнее об этом – в романе «Камуфлет».

3

Евангелие от Матфея: Глава 19

4

Библия, Книга пророка Исаии 1:9

5

Евангелие от Матфея: Глава 5

6

Multy Level Marketing – многоуровневый маркетинг; то же самое, что сетевой маркетинг.

7

Игорь Губерман. Камерные гарики.

8

Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита

9

Песня из старого индийского фильма.