Сны чужих воспоминаний. Книга 1

Похолодев, я рванула к окну, стараясь не производить шума. Аккуратно влезла на стоящий под ним сундук…

– Подождите, – вклинился Бек. – А что по цене за девчонку? Давайте договоримся!

Шаги замерли. Сердце запело, и я мысленно вознесла хвалу человеческой жадности. То есть, я понимала, что речь идёт о цене за меня, но… передо мной было небольшое окно, и мне предстояло решить, как выбраться через него наружу. Створка поддалась, но заела. Я принялась дёргать предательский механизм.

– Вот как оценим товар, так сказать, в подобающих условиях, так и договоримся, – хохотнули снизу.

– Нет, позвольте, – проскулил старичок. – Я рисковал, приводя её сюда. А вдруг меня кто-нибудь видел?

– Тогда это будут твои проблемы, – ответили равнодушно.

Заскрипели ступени. Створка поддалась, и я высунулась наружу. Подо мной уходила вниз ровная стена. Зато сверху… Примерно в метре от меня виднелся край крыши, а чуть ниже края чернел провал в стене. Кажется, там не хватало камня.

Мозг отключился. Скрип затих. Я потянулась наверх и ухватилась за уступ.

– Эй, а где девчонка?

И я рванулась вверх. Узкое окно легко пропустили плечи, талию, с трудом пролезли бёдра… А потом я застряла. Кажется, не пускала юбка. Точно. Я умудрилась встать на неё коленом. А с другой стороны, на что мне вставать? Балансируя на грани равновесия, я принялась протаскивать юбку в проём. О Светлый Дух, за что мне это!

– Кхаш! Её нет!

– Свет… Сейчас включу свет.

Мне кое-как удалось протащить ткань через окно, и я встала ногами на раму. Пальцы вцепились в уступ, но меня не покидало ощущение, что они соскальзывают. И неудивительно – от страха ладони стали скользкими и липкими. А ведь если я сейчас упаду, то меня точно никому не продадут. Всего лишь скинут в Молву поломанное тело. Потому что, свалившись на брусчатку головой вниз, вряд ли удастся остаться в живых…

Я зажмурилась и запретила себе об этом думать. Миг – и мои ноги раскрасил льющийся из окна свет.

– Вот она! – завопил визгливый голос Бека.

Выдохнув, я выпустила уступ и ухватилась руками за плоскую крышу. А потом присела и изо всех сил оттолкнулась ногами.

– Стоять, тварь! – Голос звучал совсем рядом.

Зацепившись локтями, я успела закинуть на крышу коленку, когда за вторую ногу уцепились мёртвой хваткой.

– Ну нет, сучка, ты не убежишь, проревел мужчина.

Я опешила. От его напора и от его выражений. Называть даму такими словами? Да как он смеет! Ни один благородный мужчина подобного себе не позволит. А раз он так себя со мной ведёт… То и я не обязана быть леди.

Тряхнула ногой и услышала рычание. Но дополнительных мер не последовало. Очевидно, нормально просунуть в окно вторую руку он не мог – всё же окошко оказалось действительно узким. Что ж…

Ухватившись поудобнее, я совершила, пожалуй, самый безрассудный поступок в своей жизни (кроме попытки вылезти на крышу через крошечное окошко, разумеется). Я спустила уже закинутую наверх ногу и изо всех сил долбанула по высунутой руке, впечатывая её каблуком в узкую раму.

– Кхаш!!! – прорычали снизу, и пальцы на моей лодыжке на миг дрогнули. Ровно столько мне потребовалось, чтобы, освободившись, закинуть на крышу обе ноги и откатиться от края.

Но оставаться на месте было нельзя. Поднявшись на ноги, я двинулась вдоль улицы, постепенно увеличивая темп. Я совершенно не питала иллюзий относительно того, что, однажды упустив, меня оставят в покое. Я для них опасный свидетель, и сейчас моё устранение должно стать для них первоочередной задачей.

Чёрт, я никогда не задумывалась, что подобные люди могут существовать и в моём мире тоже. Я считала, что бандиты и мафия – это часть того, далёкого мира, где жили Кейтлин, Фет и Калеб. Мой собственный всегда казался мне спокойным и безопасным местом.

Сзади послышалась возня. Обернувшись, я увидела, как звёзды на миг скрыло пятно массивной фигуры. Пришлось ещё ускориться. Тонкая полоска месяца плохо освещала пространство, так что оставался небольшой шанс, что меня попросту не заметят. И всё же мне стоило оказаться как можно дальше от преследователя, чтобы быть уверенной в собственной безопасности.

Улочка была узкой, дома на ней стояли вплотную друг к другу, но имели разную высоту и разный наклон крыши, поэтому мне приходилось карабкаться. Карабкаться я не умела, никогда этого не делала, а тело, закалённое годами реверансов, бальных танцев и рукоделия, покрутило пальцем у виска и поддерживать меня отказалось.

И всё же я продолжала движение. На чистой силе воли. Пристально глядела под ноги, следила за тем, чтобы как можно реже мелькать у края крыши, балансировала и хваталась за всё подряд. Пару раз даже перебралась через улицу – в местах, где зазор между крышами казался совсем уж крошечным.

В голове возникло отстранённое предположение, почему я до сих пор умудрилась не сорваться. Больше всего это нагромождение плоскостей напоминало полосу препятствий из полицейской академии. Было время, когда Кейтлин тренировалась на ней ежедневно. И, кажется, моё тело помнило, что и как нужно делать, чтобы взобраться по пологому склону, перемахнуть через преграду, спрыгнуть на пару метров вниз…

Все эти движения оттачивались годами. Кейтлин была примерной ученицей, и во всём стремилась достичь лучшего результата, доводя каждое движение до автоматизма. Когда я засыпала в нашем мире, чтобы перенестись в её тело, она обычно уже какое-то время находилась на поле, так что часть тренировки я неизменно пропускала. Но мне всё равно перепадала львиная доля этих ужасов.

Если бы при этом я могла оставаться молчаливым наблюдателем, это бы ещё было полбеды. Но нет, я чувствовала всё. Моросящий дождь в мерзкую погоду, слепящее солнце, выбивающее пот, холодную липкую грязь при падении в лужу, каждую сокращающуюся мышцу в момент прыжка.

Кто же знал, что однажды мне придётся применить подобные знания на практике? О, я была убеждена, что самым волнующим событием в моей жизни станет свадебный бал. А после него я готова была влиться в размеренный быт благородной дамы. Вести хозяйство и покидать особняк только для проведения официальных приёмов.

Всегда неприятно, когда твои планы срываются. Особенно когда это происходит таким эпичным образом.

К данному моменту я уже не то что не бежала, а даже не шла. Я продолжала плестись с упорством осла, преследующего гнилую морковку. Остановилась только когда услышала яростный выкрик:

– Я тебя всё равно найду, стерва!

Голос звучал очень зло и очень далеко. Что ж, кажется, мне всё-таки удалось скрыться.

Тяжело опустившись на крышу, я привалилась спиной к каминной трубе. В теле ныла каждая мышца. Да, мне чудом удалось не сорваться вниз, но это было скорее свидетельством невероятной удачи, нежели ловкости и выносливости. Потому что я даже близко не была так сильна, как Кейтлин. И к подобным нагрузкам оказалась не готова.

Руки тряслись, ноги отказывались поднимать внезапно потяжелевшее тело. Болело абсолютно всё. Думаю, если бы сейчас возле меня возник мой преследователь, я бы даже не пошевелилась. Пускай себе забирает, если ему так надо, и везёт куда хочет.

Ох, видела бы меня сейчас Наставница. Вот такой – совершенно неженственно рассевшейся на крыше, с грязными ногтями, сбитыми коленками, в платье, испачканном сажей и с подранной юбкой. Наверняка заставила бы перечитывать свод правил для благородных девиц.

Впрочем, я начала нарушать их ещё в тот момент, когда села в проезжавшую мимо телегу. Или даже раньше, когда осталась в одной комнате с Калебом.

Проблема потерянной репутации кольнула досадой, но на данный момент это казалось не столь важным. Важным казалось то, что я ушла от преследователей, небо всё ещё было тёмным, и я нашла пусть и временное, но укрытие. Конечно, утром придётся спуститься вниз, но пока меня не достанет ни одна живая душа.

Измученный организм сжалился и позволил забыться беспокойным сном.

Во сне я видела Кейтлин, проходящую обследование у врача в связи с возникновением у неё слуховых галлюцинаций.

Четвёртый день в Молвасе

24

Утро принесло три вести. Хорошую, плохую и отвратительную. Во-первых, меня до сих пор не нашли. И это была хорошая новость. Плохая состояла в том, что у меня болело абсолютно всё, вплоть до кончиков пальцев. Настолько, что каждое движение вызывало тянущую боль во всех мышцах. Как ходить при таких обстоятельствах, я представляла слабо.

И тут наступал черёд самой отвратительной из новостей: мне хотелось в туалет. Что, в общем-то, было неудивительно… Но технически невыполнимо. Во всяком случае, здесь, на крыше, я не наблюдала ни одной потайной комнатки, где можно было бы уединиться.

С трудом поднявшись, я огляделась. Солнце уже успело разукрасить крыши Молваса и даже высушило росу. Подойдя к краю дома, я со вздохом оценила расстояние до земли. Падать на брусчатку не хотелось. Особенно после того, как я узнала цены на лечение сломанных ног. Это было дорого даже для одной ноги. А две ноги наверняка будут стоить в два раза дороже. Не то чтобы это имело хоть какое-то значение: денег мне не хватило бы даже на одну. Вообще ни на что бы не хватило. Сумка со всеми вещами и теринами осталась у преследователей.

На всякий случай отойдя подальше от края, я побрела вдоль улицы, надеясь найти крышу пониже, чтобы попытаться спуститься без риска разбиться насмерть. Сложность состояла в том, что рельеф местных крыш со вчерашней ночи совершенно не изменился. Изменилось лишь освещение. И теперь я с одной стороны хотя бы видела, куда иду, а с другой – перелезать и обходить сегодня приходилось не меньше, чем вчера. Только по сравнению с ночью прибавилась боль и слабость в конечностях. Да ещё солнце начало припекать, и мне с каждой минутой становилось всё жарче.

Словом, как бы мне ни хотелось передвигаться быстро и далеко, но, уткнувшись в отвесную стену дома, возвышающуюся надо мной по меньшей мере на три головы, я остановилась и завыла. Просто запрокинула голову и застонала в голос. В моём стоне было всё: переживания прошлой ночи, боль в мышцах и отчаяние от того, что я не представляла, куда мне вообще идти. Что делать, когда спущусь с крыши? Вряд ли найдётся добрый человек, желающий впустить незнакомую чумазую девушку в свою уборную. Тем более, за бесплатно.

Подумав об этом, я застонала громче.

Нет, я вовсе не ожидала, что на мой призыв откликнется какой-нибудь благородный мужчина в искреннем желании меня спасти. Пожалуй я уже начала догадываться, что рассчитывать на излишнее благородство от посторонних людей по меньшей мере глупо. Тем неожиданнее было этот самый отклик получить.

Из-за стены высунулась голова, и я снова завыла, на этот раз от ужаса. Попятилась, споткнулась и совершенно неграциозно плюхнулась на пятую точку.

«Демон,» – пронеслось в голове. Просто эта голова, она… Явно была нечеловеческой. Нет, глаза и уши были на месте, размер и форма черепа тоже. Только вся эта голова темнела на фоне неба жутким потусторонним пятном. Кожа у этого существа была чёрной. Как сажа.

– Ну что раскричалась? – спросила голова. – Чего тут сидишь?

Я зависла. Потому что демоны – они не разговаривают так спокойно. Рычат, ругаются, грозятся тебя уничтожить. Но чтобы вот так просто, словами – о подобном я не слышала.

– А вы… Не демон? – поинтересовалась я. Голос звучал жалко, но чувствовала я себя ещё более жалкой. Грязная, ободранная, с негнущимися ногами… Ох, куда бы забиться, чтобы никто и никогда не увидел меня в таком состоянии?

– Что? – усмехнулся собеседник. – Почему ты так решила? – Он поднял руку, провёл по щеке и посмотрел на ладонь. – Это из-за сажи?

Я заторможенно кивнула. А потом до меня дошёл смысл вопроса…

– Вы трубочист? – обрадовалась я. – Настоящий трубочист? Вы тут работаете?

Мужчина улыбнулся и как-то даже приосанился.

– Работаю, – кивнул он. – А вот что здесь делаешь ты, мне интересно.

Я сглотнула. Рассказывать про побег и погоню не хотелось. На вид мужчина казался приятным и вызывал доверие, но… Вчерашний старичок производил точно такое же впечатление. Так что в данный момент доверять собственному мнению относительно мужчин я была не готова. Пока нет.

– Так получилось, – протянула я, отводя глаза.

Незнакомец хмыкнул и огляделся.

– Что ж, как бы оно ни получилось, – сказал он, – но тебе пора слезать.

Я замялась. Ну, потому что я бы с радостью, но…

– Не могу, – призналась я. – Высоко.

– Конечно, высоко, – кивнул трубочист. – А ты чего ожидала, когда на крышу лезла, мм?..

– Бетти, – машинально выдала я. И замерла, осознав, что напрасно назвала это имя. А вдруг меня ищут вчерашние похитители?

– Красивое имя, – улыбнулся мужчина. – Я Джо.

Я кивнула, всё ещё размышляя, не слишком ли странно будет выглядеть, если я сейчас скажу, что пошутила, и назову другое имя. Наверняка, слишком. К тому же, подозрительно. Что ж, придётся просто быть с ним осторожнее.

Мужчина вздохнул, явно поняв, что ответа он не дождётся.

– Ладно, давай помогу тебе спуститься. Залезай сюда. – И он свесился со стены, протягивая мне руку. Я с тоской взглянула на препятствие.

– А это обязательно? – пискнула я с надеждой.

– Я бы и рад тебя обрадовать, – усмехнулся он, – но лестница у меня с той стороны.

При упоминании лестницы я оживилась и всё-таки ухватилась за широкую ладонь. Если мне не придётся карабкаться вниз по отвесной стене, я готова преодолеть это последнее препятствие.

Оказавшись наверху, я наконец узрела своё спасение: над краем крыши виденелась верхушка лестницы. Я могла спуститься на землю!

– Я пойду первым, – объявил Джо. – Подстрахую тебя.

Кивнув, я приблизилась к самому краю, наблюдая, как мужчина спускается. Внутри набатом стучала тревога. И хотя я в общем-то сомневалась, что он сейчас заберёт лестницу и убежит, в голове крутилась совершенно бредовая мысль: что если Джо связан с одним из тех мужчин, кто вчера хотел меня купить? Вдруг он специально переоделся трубочистом, измазался сажей и караулил меня на одной из крыш, чтобы передать подельникам?

– Я держу, спускайся! – послышался голос Джо.

Я взглянула вниз. Трубочист активно махал рукой, жестом показывая, чтобы я ползла к нему. Отвернувшись в нерешительности, пробежалась взглядом по крыше. Выцепила чёрное ведёрко с сажей, лопатку и верёвку со странным щетинистым приспособлением на конце. Вроде как, это и были инструменты трубочистов. Это меня и убедило, что вряд ли Джо подстроил нашу встречу – для того, чтобы обмануть доверчивую девушку, можно было ограничиться лишь лестницей и сажей на лице.

В любом случае, я была не готова продолжать свой путь по крышам. Тело категорически протестовало, и… очень сильно хотелось в туалет. Поэтому я решилась.

Поставила ногу на верхнюю ступеньку, примостила другую чуть ниже, и охнула. Ноги при сгибании отзывались болью. Зажмурившись, я переступила ниже. И ещё ниже…

К тому моменту, как я оказалась внизу, я была готова отдать что угодно, лишь бы какой-нибудь очередной целитель помог снять эту дикую боль во всём теле. Стараясь не делать лишних движений, я аккуратно ступила на брусчатку.

– И всё-таки, как ты оказалась на крыше? – повторил Джо свой вопрос.

Я неопределённо пожала плечами и произнесла уже озвученное:

– Так получилось…

– Мда… – мужчина придирчиво меня оглядел и поинтересовался: – Я так понимаю, у тебя всё болит.

Я жалобно вскинула взгляд и кивнула. Мужчина вздохнул.

– Да уж… К сожалению, сейчас ничем тебе сейчас помочь не смогу, – протянул он. – Разве что подождёшь, пока я закончу работу, и тогда…

Я активно замотала головой. Кажется, я ещё долгое время не смогу спокойно принимать помощь от доброжелательных мужчин. Даже внешне безобидных.

– Ничего не надо, спасибо, – выпалила я, и тут осознала, что кое-что всё-таки есть… Я потупилась и покраснела. О том, чтобы спросить о таком мужчину, даже подумать было стыдно… С другой стороны, я помнила, сколько времени потратила вчера, пытаясь хотя бы заговорить с незнакомыми людьми. А ведь вчера я была хотя бы чистой.

– Что такое? – напрягся Джо.

– Ты… Вы… – Я сглотнула. – Вы не знаете, где здесь можно найти… – Я глубоко вдохнула и выпалила: – Общественный туалет!

Повисла тишина. Я рискнула поднять взгляд. Мужчина смотрел недоуменно и явно о чём-то думал.

– Общественные уборные недалеко от площади находятся, – проговорил он. – Но туда идти далеко. Если хочешь… – Он поднял глаза на крышу. – Мы когда выполняем заказ, хозяева дома обычно разрешают пользоваться их уборной, чтобы… Так сказать… – он замялся. – Не важно. Короче, могу за тебя попросить.

Я оживилась. Конечно, дойти до площади можно было минут за двадцать практически из любой части города, но… Слишком я боялась встретить там своего вчерашнего знакомого. Ведь явно не случайно он меня там приметил. Наверняка каждый день ищет вот таких простушек, и потом заманивает к себе.

А сегодня слишком велик был шанс того, что меня станет искать не только Бек, но и тот мужик, что ловил вчера за ногу. И, возможно, даже загадочный Гэб вместе со своим экипажем. Словом, лучше бы мне как можно дольше не приближаться к площади.

– Пожалуйста! Если можно… – пролепетала я. И добавила, словно оправдываясь: – Мне… только умыться.

Мужчина хмыкнул и повёл к неприметной боковой двери.

Открыли нам на удивление быстро. Из-за двери выглянула служанка и окинула хмурым взглядом.

– Я трубочист, – представился Джо. – Трубу вам чищу. Можно этой госпоже воспользоваться вашей ванной?

Служанка прошлась тяжёлым взглядом сперва по Джо, затем по мне, и вдруг её лицо просветлело.

– Конечно можно, – улыбнулась она. – Возвращайтесь к работе, я позабочусь о девушке.

Я расплылась в благодарной улыбке. Всё-таки, молодым служанкам я доверяла больше, чем незнакомым трубочистам.

25

Оказавшись в маленькой комнатке особого назначения, я почувствовала себя невероятно счастливым человеком. Даже позволила себе на пару минут забыть, что осталась на улице совершенно одна. Без денег, вещей и запасной одежды. Без планов и перспектив. Вообще без ничего.

Тщательно умывшись и кое-как пригладив рукой волосы, я вымученно улыбнулась отражению. На меня смотрела потрёпанная, но симпатичная девушка. За последние сутки я даже успела забыть, как выглядит моё новое лицо в зеркале. Как и то, что оно вообще-то отличается от моего собственного.

А ведь, как ни посмотри, это добрый знак. Выходит, что бы я ни вытворяла в этом образе, доброе имя Виолетты Аллен не будет опорочено. И мои позорные попытки подойти к незнакомцам на улице, как и нахождение в городе без сопровождения, не скажутся на моей репутации. Главное не заходить слишком далеко и не ронять маскировку.

Что ж, я справлюсь. Сегодня же постараюсь и найду какую-нибудь подработку. Правда, я ничего, совсем ничегошеньки не умею, тем более без обращения к магии… Но, возможно, в каком-нибудь трактире требуется певица? Или актриса в театр? На крайний случай, всегда можно устроиться куда-нибудь подавальщицей. Вряд ли разносить по столам тарелки окажется слишком уж сложно. С этим даже мои непривычные к физической работе руки должны справиться.

Я критично оглядела собственный наряд. Конечно, в грязной и подранной одежде искать работу будет сложнее. Меня могут принять за какую-нибудь бродяжку, стащившую чужую одежду, и сдать страже. Значит, сначала стоило привести себя в порядок. Только вот где?

Намочив кусочек измазанной сажей юбки, со вздохом проследила, как с ткани стекает вода. Стирать я никогда не училась, всегда полагаясь на магию. Но не может же это быть так же сложно, как сдать зачёт по придворным манерам, верно? Ведь Ники без труда справлялась со стиркой. А раз так…

Приоткрыв дверь, я робко выглянула в коридор, надеясь найти там девушку-служанку. Нужно было попросить у неё разрешения задержаться. И заодно немного очищающего средства для одежды. Такой же существует, да? Не может быть, чтобы одежду стирали тем же мылом, что и руки: это же совершенно другая поверхность.

Только девушки в коридоре не оказалось.

Вместо неё напротив двери с благодушным выражением лица застыла прекрасная дама средних лет. Безукоризненный макияж, высокая причёска и бордовое платье внушали определённый трепет. Особенно тот факт, что она была одета таким образом уже прямо с утра. Никакой сонливости и видимой усталости. Она была безупречна и чем-то напоминала Наставницу из школы. Только её усовершенствованную версию.

Я даже носом повела, пытаясь уловить знакомый по прошлой ночи аромат очарования – настолько неземной казалась эта женщина. Но нет, ничего такого: обычный лёгкий парфюм.

– Добрый день, – пробормотала я. – А вы не видели тут…

Браво, Виолетта, ты лепечешь, как настоящая дура. Великолепно!

Однако нельзя было не отметить, что под покровительственным взглядом женщины я стушевалась. И, пусть это было нелогичным, я шагнула в сторону от двери и присела в безукоризненном реверансе, игнорируя зверскую боль в ногах. Почему-то в данный момент это показалось правильным.

– Доброе утро, госпожа, – произнесла я уже ровным голосом. – Сожалею, что вторглась в ваш дом, я сейчас же его покину.

Выпрямившись, я взглянула в лицо даме. Она явно была довольна, только чем именно?

А секунду спустя она заговорила. И от её голоса по телу побежали мурашки. Такой бархатный, мелодичный – он ласкал мой слух каждым звуком.

– Доброе утро, пташка. Я так рада, что ты здесь оказалась. – Она улыбнулась, а я испытала определённую растерянность. Она? Рада мне? Вот такой растрёпанной и непрезентабельной?

Но я молчала. Лишь глядела вопросительно. А она продолжала:

– Меня зовут госпожа Эрато. Госпожа Пенелопа Эрато. И я… в некоторой степени увлекаюсь благотворительностью. Даю приют таким вот заблудшим пташкам, как ты. В обмен на посильную помощь с вашей стороны, разумеется.

Я уставилась на женщину заворожённо. Она была такой красивой и утончённой, что у меня, кажется, отнялся язык. Мычать не хотелось, так что я продолжала молчать. Ладно, на самом деле я молчала, потому что мне стыдно было попросить эту прекрасную женщину позаботиться ещё и обо мне заодно. Я ведь тоже заблудшая пташка! Мне тоже нужна помощь! Но наверняка у неё и без меня множество воспитанниц. Я не могла даже представить девушку, которая не захотела бы остаться под крылом этой прекрасной женщины.

Она окинула очередным пристальным взглядом мою фигуру, задержалась на грязной обуви, ободранном подоле, испачканных рукавах и оцарапанных ладонях. Смутившись, я завела руки за спину, а женщина понимающе хмыкнула.

– Кто же тебя так потрепал, пташка?

Я замялась. Не могла же я в самом деле признаться, как ночью убегала по крышам от незнакомых мужчин. Только не этой идеальной во всём женщине. Перед ней хотелось казаться нежной и неиспорченной. Я надеялась, что однажды смогу так же гордо держать спину и смотреть на собеседника так же открыто.

Точно. Восхищение. Вот что я испытывала по отношению к ней. Восхищение и трепет. И мне вдруг отчаянно захотелось стать такой же безупречной, как она.

– Я… Просто упала, – честно соврала я. – И немного ударилась о камни мостовой.

– Камни, говоришь? – задумчиво протянула женщина. – Что ж, если ты останешься у меня, то я могу тебе гарантировать, что те камни тебя больше не тронут.

Осознав, что моё враньё раскрыли, я густо покраснела и опустила голову. А потом осознала, что же именно я только что услышала.

– Вы сказали, что я могу остаться у вас? – ахнула я. В сердце распускалась надежда.

– Ну конечно, пташка, – улыбнулась она. – Я буду очень рада, если ты присоединишься к нашей дружной семье.

Я едва не задохнулась от счастья.

– Да, конечно, я с радостью присоединюсь! – воскликнула я и призналась: – Если честно, я боялась, что вы не согласитесь меня к себе принять.

– Что ты, дорогая, – улыбнулась женщина. – Мне сердце не позволило бы выгнать на улицу такую… благородную девушку в безвыходной ситуации.

Я вопросительно вскинула взгляд. Неужели это настолько очевидно?

– Не смотри так удивлённо, – улыбнулась она, разворачиваясь и делая жест следовать за ней. – Одинокая девушка, в таком непотребном виде, да ещё и без сопровождения, просится в туалет? Конечно ты в безвыходном положении. Да к тому же Гельда доложила, что тебя привёл трубочист. А значит, ты сообщила ему о своём желании. Это правда?

Я потупилась. Признаться было стыдно, но что я могла?

– Да, это правда, – сказала глухо.

– Дорогая, я понимаю твоё отчаяние, но хочу, чтобы ты запомнила: подобное поведение недопустимо. – Прозвучало неожиданно твёрдо. – Мы не разговариваем с трубочистами. Ни с ними, и ни с кем, кто ниже нас по статусу.

Это было в какой-то мере ожидаемо и перекликалось с тем, чему меня учили в Школе Благородной Магии. В школе учились только девушки, и общение с противоположным полом было под строжайшим запретом.