Мой мир. Малкольм Тернер. Книга первая

Все теми же листами хрустального папоротника я смастерил себе люстры, которые обсыпал светящимся порошком. Его делали дроблением горных камней – ночных самоцветов. Они светились только тогда, когда вокруг темнело. Потушить их было не очень сложно, достаточно было немного намочить водой (поэтому находили их только в сухих пещерах). Хотя у меня было несколько и целых самоцветов. Я установил их как небольшие настольные и напольные лампы. Водоорганизация была у нас очень необычная. Вместо кранов росли большие тонкие трубчатые цветы, высасывающие воду из-под земли. Когда их бутоны смотрели отверстием вверх, то вода не бежала. Для этого было нужно опустить бутон вниз. Он легко занимал и сохранял то положение, которое ему придавали. Для того, чтобы вода была теплой, стволы цветка располагали между стволами домунуса, чтобы он своей смолой нагревал воду. К тому же, вода, проходящая через ствол цветка, очищалась и была пригодна для питья каждому живому существу, поскольку остальным питался сам цветок. Такие замечательные растения всегда обитали на берегу озер, образовывая маленькие водопады, бьющие струей вниз. К сожалению, названия этого растения я так и не знаю.

Двери в разных жилищах обитатели выбирали сами. Кто-то вытачивал их из горной породы, кто-то из дерева. Я же выточил себе двери из породы иллюзорного камня10, внешне очень напоминающего дерево (от настоящего внешне не отличить), но более прочного. Двери я организовал практически так же как и окна, только сделал во входной двери замок: выточил отверстие под выращенный в домунусе живой камень11, а из камня-паразита12 выточил себе ключ. В этом городе никто ни к кому не заходил без спроса, но с целью защиты от путников, проходящих свой маршрут через город (мало ли что у них на уме), замки все же ставили.

Я бросил ключ на полочку возле входа и добрался до подоконника в гостиной. День выдался богатым на события. Ну как на события… День-то был обычным, а вот мое мировоззрение значительно пострадало. Или напротив, очень обогатилось. Интересно, а как много всего на свете такого, о чем я знал, но не обращал внимания? Всего необыкновенного, такого, что не поддается спешному разуму, а отдает предпочтение спокойной бесконечности и отсутствию времени. Сколько всего способно потрясти, удивить, восхитить и врезаться в память. Впервые за долгое время мне захотелось вырваться из этого города и отправиться еще куда-то, устроить себе маленькое приключение, попутешествовать по миру. Мне никогда не хотелось этого после того случая в мегаполисе… Нет, что за глупости. Мало ли что может случиться во время странствий по миру. Хотя… это было так давно. К тому же сейчас мне и некого терять. А стоит ли? Мой взгляд застыл на ночном небе. На этой бесконечности. Звезды… а что это, в самом деле? Это всего лишь маленькие мерцающие огоньки в ночном небе. Но мы только видим их такими, не так ли? Как жаль, что я не могу до них дотянуться и узнать, что же это такое! И никто никогда не говорил мне об этом. А ведь я всегда хотел узнать. И будучи ребенком, всегда думал, что когда-нибудь обязательно узнаю. Спрошу кого-нибудь или прочитаю в книге. Или… если бы только они сами могли мне сказать… но они молчат. А чего еще я мог ожидать? Может, они и вовсе не живые. Не знаю. Уже достаточно поздно, а завтра нужно работать. Работа… ах, сейчас она кажется такой рутиной! Ощущение такое, что я все время жил на автопилоте, а сейчас очнулся. Надо бы всерьез подумать о том, чтобы что-то изменить в своей жизни. Переехать? Нет, не вариант, пожалуй. Менять одну рутину на другую? Глупости. Путешествовать? Это вариант, да. Но для этого нужно иметь хоть какое-то более менее хорошее представление о мире: как выжить, куда отправиться и что делать. Об этом следует подумать. Завтра. Сейчас я слишком устал.

За окном внезапно поднялся сильный ветер. Это странно, таких порывов в наших краях никогда не бывало. Надо бы проверить, что там случилось. Вдруг это не просто капризы погоды, а нечто большее, чем просто ветер. Я взял ключ и вышел за порог. Дверь тут же захлопнулась от порывов шквалистого ветра. Он дул в сторону моря, унося с собой листья и уличную пыль. Вопрос был только в одном: узнать, откуда он дует или куда? Будет очень неудобно идти против ветра, закрывая глаза от грязи, летящей прямо в лицо. К тому же, кто знает, как далеко придется идти в ту сторону, откуда он дует. Там лишь большая равнина и едва виднеется лес. До моря идти значительно меньше, сперва проверю, куда рвется поток холодного воздуха.

Подгоняемый ветром, я быстро добежал к песчаному берегу. Видимость была ужасная, так как песок взмывал высоко вверх, и разглядеть что-то было практически невозможно. Но я оказался прав, он дул именно сюда и не уходил в море. Он кружил на берегу, создавая воронку из мелкого белого песка. Я понял это, потому что у самой воды ветра не было абсолютно. На подходе к берегу это было хорошо заметно, вода не была встревожена. Даже рябь не колебала ровный след луны. Особого выбора я не видел: не для того я сюда добирался, чтобы просто развернуться и уйти. Мне необходимо пробраться внутрь воронки. Пусть даже с закрытыми глазами, медленно переступая, но я хочу знать, что внутри, а разглядеть со стороны просто невозможно: песок слишком густо спутался с ветром. Так я и поступил. Медленно шагал вперед, пытаясь устоять на ногах. Уши пришлось как можно ближе прижать к голове, чтобы в них не забился песок. Я ощутил, что он больше не бьет по телу. Сперва подумал, что прошел мимо, потом, что внутри ничего не было. Открыв глаза, я понял, что очутился в самом центре песчаного бурана. Но там было пусто. Я обернулся и тут же отпрянул в сторону. Передо мной стояло высокое существо в длинном черном балахоне. На его лицо был сильно надвинут капюшон, чуть ли не до самого подбородка, поэтому разглядеть даже вид этого животного (если это было животное) было невозможно. Оно пару секунд постояло на одном месте, а затем медленно попятилось назад, прямо в буран, и исчезло в нем так же внезапно, как и появилось. Оно хотело что-то сказать мне, но как-то без слов. Возможно, что на том месте, где оно стояло, что-то зарыто. Сейчас проверим.

Так и есть. В песке находился маленький серый каменный сундучок. Как только я достал его из ямы, ветер улегся в одно мгновение, и песок ссыпался наземь, словно просыпанный сахар. Открывать сундучок я не стал, да и не смог бы, как я понял это позже: крышка намертво пристала к основанию. Мне не оставалось ничего другого, кроме как взять сундук с собой и отправиться домой. Возвращаться по безветрию значительно проще. Хоть я и не думал, как пойду обратно, если ветер не стихнет.

Добравшись до дома, я оставил сундучок на журнальном столике, упал на диван и тут же заснул.

Глава III. Странник

Ты ищешь свою дорогу,

Теряя себя по пути.

Но, может быть, так ты сможешь

Другого себя найти?

Забудь о своем прошлом,

Отправься в дорогу сам,

Свои проживая весны

Доверясь вокруг чудесам.

Забудь о мирских заботах,

Забудь что такое страх.

Твой меч у тебя в ножнах.

Сейчас все в твоих руках

Эту ночью, а точнее то, что от нее осталось, я спал очень крепко и умиротворенно. Никаких снов так и не видел. Можно было бы подумать, что Шницель оказался прав, я действительно немного переутомился и мне нужен был покой. Я бы так и подумал, если бы не сундучок на моем столике, который мне удалось добыть вчера во тьме песчаной бури. Проснулся я поздновато. На часах было начало одиннадцатого. Интересно, а что внутри этого странного каменного ларца, грубого, неотесанного серого гранита? Узнать сейчас или сперва отправиться на работу? Нет, сундук подождет. Да и я не знаю, как мне оторвать от него крышку. С другой стороны, у меня еще есть немного времени, чтобы собраться на работу и явиться на съемочную площадку до прихода актеров.

Я так и упал на диван после своих похождений, не очистив шерсть от песка и пыли, поэтому первым делом отправился в душ. Теплая вода с утра очень приятно усыпляет и успокаивает. Поэтому после водных процедур неплохо бы выпить чашечку ароматного цитрусового чая, чтобы взбодриться. Окно на кухне и в гостиной располагалось очень удобно: солнце восходило и заходило глядя прямо в него. Я встречал день и заканчивал его вместе с солнцем, ощущая его горячие лучи. Но с начала восхода уже прошло несколько часов и солнце немного сместилось со своего привычного положения: ему нужно успеть обойти весь круг и зайти за море в том же месте до того, как над ним взойдет луна.

Я поставил пустую кружку апельсинового чая на стол, потянулся и широко зевнул. Мне совершенно не хотелось торопиться на работу. Она казалась такой ненужной и бессмысленной. Наверное, так и было. Кто смотрит эти фильмы? Я точно нет, и, насколько мне известно, никто их не смотрит в этом городе, кроме детей и старичков. Им это в радость. Первым, потому что так они познают мир: плохое и хорошее, опасное, интересное, полезное. А вторым, потому что у них недостаточно уже сил и энергии, чтобы отправиться в путешествие. Что касается лично меня, я не смотрел эти фильмы уже хотя бы потому, что полностью знал их содержание. Кроме того, книги были для меня интереснее: в них ты видишь все так, как рисует твое воображение, а не режиссер.

Я не спеша выдвинулся в сторону студии. По улицам уже оживленно двигались горожане. Кто-то шел на работу, как и я. Другие просто прогуливались, скрашивая досуг. Третьи направлялись по своим делам. Помниться мне, что в мегаполисе все движутся быстро и суетливо. Здесь же никто никуда не спешил. Каждый житель точно знал, где и во сколько ему нужно очутиться, и планировал завтрашний день заранее. Заходить к Клайду я не стал, у него уже сидела пара клиентов. Ему было не до меня. Не только из-за работы. Из окна слышалось, как он чирикает клиенту очередную забавную историю о своей маленькой племяннице, которая только учится говорить.

Я собирался зайти к старушке Висси, чтобы извиниться за то, что не пришел к ней вечером. Но и она была слишком занята, чтобы обратить на меня внимание. Рабочий день уже был в самом разгаре для всех жителей. Я оставил ей записку на клиентской доске для заказов (она хозяйничала на кухне) и пошел дальше.

На территорию студии постепенно прибывали актеры. Они приветливо здоровались друг с другом, смеялись и делились последними новостями. По дороге в павильон я встретил Шницеля. Он дружелюбно завилял хвостом и заулыбался:

– Малкольм, доброе утро! Гляжу, тебе уже гораздо легче. Вид вполне здоровый и довольный. Отдых пошел тебе на пользу.

– Здравствуйте, доктор Шницель. Да, вы совершенно правы. Благодарю вас за оказанную помощь, – я пожал ему руку.

– Ну что ты, это моя работа. Я люблю ее и очень ответственно отношусь к каждому своему пациенту.

Мы попрощались и разошлись. Его слова заставили меня задуматься. А люблю ли я свою работу? До вчерашнего вечера мне казалось, что люблю. А сейчас… я не хотел идти на работу. Я стал считать ее рутиной. Какая эта любовь? Нет, я всегда очень ответственно подходил к ней, как и доктор Шницель, но никогда не думал о том, что мне это нравится. Наверное, это не мое, и мне стоит серьезно задуматься о том, чтобы бросить это дело. Теперь мысль о путешествии не казалась такой уж безумной. Возможно сейчас это то, что мне необходимо. Об этом я как раз собирался подумать сегодня. Но только не на работе, нет. Сейчас я хороший работник, не время думать о личном.

Я зашел в пустой павильон и подошел к столику с напитками. Солнце сегодня было жарким, от этого очень хотелось пить. В стаканчики уже разлили свежий лимонный сок. Я сделал пару глотков и застыл со стаканчиком в руке, закрыв на минуту глаза. Мне как никогда хотелось уйти со студии куда-нибудь подальше, неважно куда. Меня испугало чье-то прикосновение к плечу и звонкое «привет», следующее за ним. От такого неожиданного приветствия я подпрыгнул и уронил стаканчик. Передо мной опять стоял тот паренек, что напугал меня вчера на пляже. Он что, преследует меня и в самый неподходящий момент крадется сзади, чтобы застать врасплох? Я облегченно выдохнул:

– Колокольчик бы тебе на шею.

– Извини, – засмеялся он, – не хотел напугать тебя. Снова.

Наступило неловкое молчание. Наверное, мое недоверчиво-снисходительное выражение лица заставило его чувствовать себя виноватым и на пару секунд потупить взгляд в пол.

– Что ты тут делаешь?

– Я? – удивился он, – я тут работаю. Вроде как…

– Что? Работаешь? Кем?

– Я устроился механиком, – довольно сообщил он, – теперь вот ремонтирую тут все, что ломается. А ты тут тоже работаешь? А давно? Тут интересно? Я много фильмов смотрел, мне нравится кино. Всегда хотел узнать, как его снимают. А ты актер? Или режиссер? А что ты делаешь?

– Так, тихо-тихо. Стоп, парень. Слишком много вопросов. Для одного раза. Тебе вообще хочется получить ответы или у тебя такая странная потребность сказать как можно больше?

Он вздохнул и обиженно отвел взгляд.

– Ладно, прости, я погорячился… Да, я тут работаю. Я каскадер.

Он тут же оживился. Взгляд его засиял. Похоже, его эта мысль зацепила:

– Каскадер? Ух ты, как интересно! Значит, ты трюки выполняешь за актеров?

– Да, так и есть.

– Здорово. А это же опасно. Ты часто калечишься?

– Ну, бывает иногда. Редко. Не сильно, – сказал я, завидев в глазах очередной вопрос.

– Интригующая работа. Должно быть, ты ее очень любишь, раз еще не ушел.

– Да… да. Люблю. Слушай, я бы рад еще тут с тобой поболтать, но мне надо идти. До свидания.

– Хорошо. Если что, то я всегда рад пообщаться. Пока! – крикнул он мне вдогонку.

Люблю свою работу… Да что тут происходит? Слишком много напоминаний об этом. Работа… кому она сейчас нужна? В мире и без нее много интересного. «Интригующая работа»… никакой интриги, все совершенно обычное и привычное. Одни и те же лица, одни и те же задания. Надоело. Вот он, ответ на мой вопрос. Мне нужно бросить привычную жизнь и отправиться в странствия. Увидеть мир, узнать его лучше, прочувствовать.

Эта мысль меня зажгла. Зачем оставаться сейчас, что-то доделывать? Я могу просто уйти. Взять и уволиться. Мне это больше не нужно, это угнетает меня. Не желаю больше быть бездумным роботом, который проживает свою жизнь, как заложенную в него программу.

Я вышел из павильона и направился к выходу. Ситуация была ясна как никогда. Все эти знаки, сны, все вело меня к этому. Будто-то бы что-то неведомое вытянуло меня из долгого и беспробудного сна. Оно влекло и манило с каждым часом все сильнее. И я просто обязан узнать, что меня тянет, кто направил меня. Это кажется безумием… Похоже, что теперь я увидел ситуацию с другой стороны, под другим углом. Ведь все эти сектанты и безумцы видят все совершенно иначе, чем те, кто вокруг них. Они находят в своих новых убеждениях то, что меняет их представление о мире, их сознание, и при этом считают себя абсолютно здоровыми. Может, поэтому они и не могут понять, что больны? Потому что не считают это болезнью. А может это и не болезнь вовсе? Просто другие не видят того, что видят они! Неужели все, кто видят мир иначе, безумны? Этого просто не может быть. Ведь именно новый взгляд на мир порождает новые идеи, великие открытия, немыслимые изобретения. Так достигается то, что раньше казалось невозможным. Не попробуешь – не узнаешь, так? Вот я и попробую. Даже если я и сбрендил, что с того? Если не рискнуть, то можно многое упустить. А если рискнуть… многое обрести. Я получу шанс изменить что-то. И, возможно, не только в своей жизни. Мы не безумны. Мы всего лишь смотрим на мир иначе.

На выходе из студии охранника не оказалось, поэтому мне удалось уйти незамеченным. Да, нехорошо вот так скрываться, не сказав последнее прощай. Но я чувствовал всей душой, что мне необходимо понять, что так сильно влечет меня. А главное – куда. Я изменил свой привычный маршрут до дома и пошел длинной дорогой, в обход оживленных улиц. Меньше всего сейчас мне хотелось с кем-нибудь столкнуться и что-то объяснять.

Добравшись до дома, я тут же взял в руки сундучок. Я уверен, что разгадка кроется в нем. Если у меня получиться открыть его, то я все узнаю. Но как бы я не бился над ним, проклятая крышка все никак не поддавалась. Открывать ее руками было бессмысленным занятием, даже инструментам для обработки горных пород этот ларец не хотел подчиняться. Снять хотя бы каменную пыль с него никак не получалось. Он будто бы был заколдован. Не может же такого быть! Магии не существует! Или я не прав? Так или иначе, сколько я с ним не возился, он так и не открылся.

Тут кто-то настойчиво постучался в дверь. Я поставил сундучок в ящик под телевизором и отправился к двери. На пороге стоял запыхавшийся Шницель с большими от страха глазами. Завидев меня, он быстро завилял своим изогнутым хвостом и обнял меня:

– Малкольм, ты в порядке! Я уж было чуть с ума не сошел! На студии тебя обыскались, ты как сквозь землю провалился! Никто не видел, как ты ушел, да и куда вообще в разгар рабочего-то дня? Что с тобой случилось? Почему ты здесь?

Я тяжело вздохнул и закрыл глаза:

– Шницель… я решил уволиться. Эта работа не для меня. Да и не только работа. Я не могу объяснить этого, но мне нужно уйти из города. Правда нужно, это просто необходимо сейчас. Я действительно здоров, – сказал я, заметив, как он открывает свою сумку с медицинскими аппаратами, – Просто это то, чего требует душа. Я не хотел, чтобы ты так волновался, но… я… прости.

Я видел это чувство в его глазах: он был расстроен. Нет, не тем, что я сбежал, никого не предупредив, а тем, что я ухожу. Мы не то чтобы хорошо общались со Шницелем. Мы не были друзьями, но он просто привязался ко мне. К тому же, он всегда не любил, когда кто-то уходил, и был невероятно счастлив, когда кто-то возвращался. Шницель медленно закрыл свою сумку, опустил взор в пол и прошептал:

– Я буду скучать по тебе.

– Я тоже, Шницель. Я тоже.

– Ну… тогда сообщу начальству о твоем уходе. Вечером принесу тебе документы на подпись. Пока, Малкольм.

– Пока…

Я почувствовал себя паршиво. У меня не было друзей в этом городе, но меня знали многие. Не скажу, что я буду сильно скучать по ним, да и они по мне тоже. Но всегда тяжело, когда что-то привычное вдруг меняется. Сразу начинаешь смотреть на вещи по-новому. Все остальное кажется таким маленьким, незначительным. Тебе хочется, чтобы ничего не менялось, чтобы все было как прежде. Нет, я не могу отступить назад. Уже слишком поздно.

Я упал на подоконник в гостиной и посмотрел в окно. Море. А справа город. Слева равнина. Позади равнина. Я уйду из города, но вернусь ли? Я даже не знаю. Пусть все идет своим чередом. Впереди целый мир, огромный и необъятный. Сколько всего еще предстоит сделать. Я взобрался на крышу, чтобы осмотреть городок. Он был хорошо виден, ведь я жил на высоком холме. Солнце полностью освещало все окрестности и ровно ложилось на морскую гладь. Время остановилось для меня. А ведь это именно то, чего я хотел. Чтобы больше ничего не планировать, никуда не спешить. Если подумать, я никогда еще так просто не валялся на крыше и не думал о чем-то. Всю жизнь пытался чем-то себя занять, чтобы не тратить время впустую, а на самом деле только это и делал. Эта жизнь не для меня. Меня ждет что-то другое. Может быть, оно там, за равниной и лесом. Что-то особенное, то, чего я так долго не мог разглядеть. Оно там, за горизонтом. И я обязательно туда дойду. Уже скоро. Я больше не хочу так спешить туда, сломя голову, как это было несколько часов назад, когда я ушел со студии. Сейчас я был совершенно спокоен и… счастлив? Пожалуй, это именно то чувство. Легкости и полета, свободы, когда слабый ветер обдувает лицо, и листья на деревьях медленно качаются, как волны в океане. Лежа на крыше и глядя на меленькие перистые облака, я мечтал взлететь туда, ввысь, и осмотреть все окрестности. Так и задремал, в мечтах. Мне снились заоблачные дали, неведомые существа, неповторимые красоты природы.

Меня разбудил стук в дверь. Время уже шло к закату, солнце почти дошло до того места, где оно сладко дремлет всю ночь. Я спустился с крыши в гостиную через окно, как и залез, и открыл двери. Передо мной стоял тот же рыженький парень, что недавно приехал в этот город. Может, я был прав с самого начала, и все это не совпадение. Он пришел, а я ухожу. Все в городе будет так же, как и было без него. Только теперь в нем не будет меня. Теперь он будет беседовать с Клайдом (а два таких болтуна точно найдут, о чем поговорить), чинить печи доброй Висси и работать на студии. Теперь я начал ему симпатизировать. Одет он был намного лучше, чем при нашей первой встрече: простая зеленая футболка, бежевые шорты и простые шлепанцы. Он улыбнулся, когда я открыл дверь:

– Привет. Я принес тебе документы. Шницель не смог сделать это сам, ему немного грустно. Он просил передать тебе, что он будет скучать, и желает тебе гладкой дороги.

– Спасибо, – улыбнулся я в ответ, – Привет, да. Извини, я иногда забываю здороваться.

– Ничего страшного, – заулыбался он еще сильней.

Что-то было в этой улыбке. Невероятно добродушное и искреннее. Я будто смотрел в зеркало. Значительно видоизмененное, но это было мое отражение. Я читал в его глазах самоотверженность и честность. Он был хорошим существом, это видно.

– Хочешь войти? Угощу кружечкой мятного чая с клубникой, абрикосовым рулетом. Что скажешь?

– Да, я с радостью, спасибо.

Его глаза засветились от счастья. Он будто бы чувствовал, что нашел свое место. Такое, в котором он нужен. В котором счастлив. Я проводил его на кухню и заварил нам по кружечке чая. Документы он положил на кухонную тумбочку возле окна и сел за стол:

– У тебя очень красивый дом. Я только въехал, так что у меня пока что пустовато. Зато водоорганизация исправно работает, цветы еще совсем молодые.

– Да, спасибо. А ты случайно не знаешь, как эти цветы называются?

– Знаю. Я рос в речном городе, у нас их очень много растет. Это северная лилия. Зимой она замерзает, и так красиво! Вместе со струйками воды, которые она выпускает. На озере картина смотрится завораживающе. Множество разных цветочно-ледяных арок всех размеров. Дети всегда катаются на льду между ними, каждую зиму. И я там катался с сестрами.

– Как здорово. А почему ты уехал? – я вдруг подумал, что, может, и его внезапно потянуло куда-то, как и меня.

– Мне несладко жилось там, – погрустнел он, – Но я не хочу говорить об этом. В общем, я отправился сюда, чтобы изучить новые механизмы. Привезу потом домой новые технологии и знания, навещу семью. Я докажу всем жителям, что я не олух. Я многое могу.

– Ты молодец, – искренне загордился я им, – Это правильно. Ты можешь все, если у тебя есть стремление чего-то достичь.

– Спасибо, – он снова повеселел, – А почему ты оказался здесь? И почему уезжаешь?

Я поставил кружку на стол:

– Видишь ли, я никогда не знал своей семьи. Я был совсем ребенком и жил в большом мегаполисе, на улице. Потом… в городе случилась одна трагедия, не спрашивай какая, и меня переселили сюда. Тут я и жил все это время. А сейчас… наверное, я готов отпустить это место и двигаться дальше. Я слишком засиделся в этом городе, меня ждут новые свершения. Я хочу узнать мир.

Он задумался и немного поник:

– Знаешь… жаль, что ты никогда не знал семью. Даже не представляю, как тебе жилось. Мне и с семьей-то тяжко приходилось, а тут…

Наступило неловкое молчание. Он молча допивал свой чай, так и не прикоснувшись к рулету (очевидно, что по пути ко мне, он зашел к Висси).

– Пойдем в гостиную. Я подпишу бумаги и отдам их тебе.

– Да, конечно.

Пока я читал документы, Джейсон рассматривал книги у меня на полке, осмотрел комнату и полюбовался началом заката. Я достал ручку и начал подписываться. На последней бумаге я по привычке произнес свое имя:

– Малкольм Тернер… все, готово.

Вдруг в шкафчике под телевизором послышался глухой одиночный стук. К моему сожалению, Джейсон тоже услышал этот звук:

– Что это было?

– Это? Понятия не имею.

Я открыл шкафчик. Там стоял тот самый сундучок, но на этот раз он был открыт! Не знаю, сам он открылся или мое имя было паролем (если он был заколдован), но он действительно был открыт. Внутри сундука лежал маленький сверток старого пергамента. Я развязал узелок и развернул листок. На нем была странная надпись, которая меня отключила на несколько секунд, и я замер. Там было написано: «На языке отшельников из древнего мира „Малкольм“ – значит „странник“».

Теперь я убежден, что все события за последние три дня точно были не случайны. Это послание для меня, и оно определенно что-то значит. И что это за отшельники? А что еще за древний мир? Есть еще какой-то мир?

Мой гость оказался слишком любопытен и прочитал записку, стоя у меня за спиной:

– И что это значит?