Воздушная кукуруза

Преступники еще пять минут постояли рядом, потом бегом вернулись в машину и уехали. Возвращаться в город не хотелось, да и опасно, одежда и руки грязные, ногти сорванные, лица бледные и мокрые от страха. Подумав, отправились на старую дачу родителей Карины. Там молча напились самогоном, купленным в деревне, закусывая его одним куском черствого хлеба на двоих. Улеглись в одной комнате, отвернулись друг от друга и молчали, каждый делал вид что спит. Алкоголь все-таки справился, вскоре они уснули по-настоящему. Карине всю ночь снились открытые глаза девушки, а Павел вздрагивал и просыпался.

Они не знали, что свидетелем их захоронения был бомж Генка ржавый. Он спал на чердаке этого дома, и очень хорошо все рассмотрел, и решил пощипать богатеев. Машинка-то у девицы приметная, красная иномарка, да и номер легко запомнить – С606СУ, буквы складывались в грубое «ссу», только цифры запомнить. Да и девица не обычная, тоненькая красотка, каштановая коса до пояса, фифа такая явно на виду в городе. Мужика он совсем не рассмотрел, тот все сутулился и жался, как цуцик.

… – И он выполнил её требование, женился на Карине, акции переписал. Потом стал пропадать из дома, на месяц, на два. Наркотики, пьянка. Первое время он не убивал, все с призраком разговаривал. Лечился от наркоты, бомжевал, там всего было до черта. Потом стал убивать. Придумал себе оправдание, он спасал ангелов от грехопадения, от разврата. Такой вот спаситель, тварь. А наша принцесска жила на его деньги и в ус не дула.

Когда первая часть дневника была прослушана, возникли вопросы к жене Григорьева, нашей Карине. Та отпиралась как могла, тогда ей дали послушать запись. Только после этого она сникла, и призналась, что так и было. На суде ей задавали вопросы, но она такой бедняжкой выступила. Её спрашивают:

– Вы отдаете себе отчет, что стали соучастницей убийства? Когда к вам приходил следователь Тарасов, и спрашивал вас об этой девушке, вашего мужа уже не было, но вы все равно не сказали правду?

– У меня ребенок, я должна думать о дочери, зачем ей этот позор? Я не знала, что муж уехал совсем, боялась что вернется.

– Это же тоже чьи-то дочери, и если бы вы не помогли своему мужу избежать наказания, они были бы живы и сейчас! – Она плачет, слезки в три ручья, и молчит, глазки свои робко так на судью подымет, и прям, будто вся в отчаянии.

– Слушай, с этой все понятно. А Лялька-то почему убежала, она что, тоже была в курсе? – Никоненко болтал в руке давно нагревшийся коньяк, нюхал его, и похоже совсем забыл о выпивке.

– Я сам в шоке. Эта, моя бывшая любовь, аж тошнит теперь от её голубых глазок. Она со своим молодым любовником что-то где-то увидела, и шантажировала Павла. И что вы думаете? Она тоже его ужасно боялась, какое было представление в суде –бледненькая, без грима, губки дрожат, слезы на ресницах висят. Судья чуть лично ей не побежал слезы вытирать, даже прокурора проняло. Тоже ушла от наказания. И после суда она мне все сама рассказала, цинично и спокойно, у этой стервы нервы железные, только вид дрожащей лани.

Глава 28. Аленка. Июнь 2000 года.

Аленка не любила сына, совсем. Он тяготил её, и она предпочла бы, чтобы он жил с отцом, но увы… Сынок отвечал тем же, прямо требовал с неё денег, поскольку считал доход от сдачи квартиры своим.

Ванька рано понял, чего стоит его мамаша. Что отец не родной, и отчиму он не нужен – тоже. Поэтому он проводил время во дворе, и уже в семь лет крутился возле взрослых парней, которые гоняли на мотоциклах, крутился среди них в роли «подай-принеси». Часто краденые деньги он спускал в компании байкеров, пытаясь подкупить их спиртным, чтобы стать своим в доску.

Была у него еще одна мыслишка. Он хотел найти своего родного отца. Ведь должен же быть у него отец? Осторожно и внимательно прислушиваясь, он понял, что мать была любовницей дяди Павла. Этого Павла он неплохо знал, видел еще маленьким, помнил его жену. Просто прийти к Павлу и сказать, что ты мой отец, он не хотел. Потому следил за ним, так от скуки. И знал о нём почти все. Был возле загородного дома, у работы, видел, как тот уезжал за город в конце недели, и не появлялся до понедельника.

Иногда он видел, как папашка едет в машине с молодыми девицами. Однажды он рассказал матери, что знает кто его родной отец, что папаша небедный, вон девок на машине катает, а ему, родному сыну не помогает. Алёна сначала ругалась, а потом подумала – ну, почему бы нет? Пашка при бабках, на сына может запросто назначить содержание, да и Каринка пусть удавится. В том, что отец Павел, она не сомневалась, ведь тогда у неё было только два мужика, если не Витька, то Пашка, кто ещё-то?

На следующий же день Лялька позвонила Павлу, и попросила о встрече. Тот удивился, но не отказал. Договорились встретиться в центре, и поехать посидеть где-нибудь в тихом месте. Она стояла на остановке у парка Горького, вся от кончиков ногтей до макушки лакированно-сияющая, с белым каре и яркой помадой, в бежевом брючном костюме, на шпильках и при сумочке от Дольче Габбана.

Пашка подъехал на темном джипе, осмотрел одобрительно, правда, открыть дверь не вышел. Пришлось делать все самой, она поджала губки и села в машину.

– Ты не джентльмен, Паша. – И потянулась поцеловать его в щеку.

– А ты не леди. Хотя смотрю, все в порядке? – Он отстранился и нервно дернул плечом.

– Да, конечно, но не так как бы хотелось. Ладненько, поговорим в кафе, куда ты меня повезешь? – Кокетство, глазки и улыбочки вылезали автоматом.

– Судя по твоему виду, не меньше парадного зала «Купца». – Это был новый шикарный ресторан на набережной.

– Хорошо. Давай туда. – Лялька сделала строгий вид, незаметно в зеркале разглядывая Павла. Только выглядел он хорошо лишь на первый взгляд. В отличной стрижке блестело серебро, темные круги под глазами, постаревшее лицо. Дорогая одежда, хороший парфюм, но она бы дала ему на вид на десяток лет побольше, хотя ему, примерно 35.

В ресторане Павел попросил отдельный кабинет, заказ сделал сам, не спрашивая её мнения, вина не заказал, только чай. Лялька надулась было, но вспомнила, что она по делу, и сделала приятное лицо. Павел не начинал разговор, пока официант накрывал на стол, и только когда дверь была закрыта, спросил:

– Что именно ты хотела от меня? Не просто так же ты просила о встрече.

– Ну, Паш, мы же с тобой столько лет были близки, почему бы нам и не провести время вместе? – Начать было сложно.

– Не парь мне мозги. Что ты хотела? Давай по существу.

– Паш, короче, Ванька – твой сын. Витька делал ДНК-анализ, и он не отец. А тогда я встречалась только с тобой. С Виктором мы развелись, ты знаешь. Он платит алименты, но дети так быстро растут, им не хватает на еду, не говоря об одежде…

– Душа моя, ты же замужем? Или твой Олег не может содержать семью? Никогда бы не подумал, вон твоя сумка наверно тысячу баксов стоит…

– Две. Может, но Ваньку он не любит, и ограничивает нас в средствах. А мальчику хочется и кроссовки и …

– И ты решила еще с меня поиметь алименты? Витька платит, Олег содержит, а ты хочешь, чтобы еще я вам деньги давал? – Пашка бросил вилку и откровенно ржал. – Как ты докажешь, что это мой сын?

– Ну, сделай анализ ДНК, я уверена. Он твой сын, тогда я …

– Избавь меня от подробностей, я видел слишком много твоих любовников. Анализ я, конечно, сделаю. А до этого ты от меня не получишь ни копейки, андестенд?

– Паш, я тебя не узнаю, ты стал такой мерзкий! – Лялька попыталась как-то надавить, но безуспешно.

– А я разве планировал с тобой заводить детей? Ты сама лоханулась, детка! Мы просто приятно проводили время, а ты вдруг решила забеременеть. Это твои проблемы, лапа.

Лялька вышла из ресторана злющая, отказалась от предложения Пашки довезти до дома, это было рискованно, если увидит Олег, это будет катастрофа.

Вспомнила рассказ сына, что папашка возит молодых девушек в машине. В голове тут же выстроилась схема шантажа, прижать козла на измене, и потом куда он денется, откроет кошелек, и можно будет доить с него бабки! Павлик-то еще тот ходок, видать. А там и пофиг, папаша он или нет. Лишь бы бабки платил.

Эту идею она обдумывала недолго. Весь вопрос был в том, кого привлечь для слежки. Сын, которому она эмоционально описала свою встречу, предложил кандидатуру – дворовый мотоциклист, Толик. У него не было денег на хороший мотик, и он катался на разбитом советском ИЖе, а мечтал о настоящем гоночном. Как же, Харлей Дэвидсон, мечта всех пацанов после выхода известного фильма.

С Толиком она встретилась одна, парень был простоват, молод и спортивен, разговор происходил в его гараже-ракушке в дворе. Крутую тетку, пахнущую французским парфюмом, он заценил, и смотрел, буквально пожирая глазами. Лялька и сама засмотрелась на широкие плечи парня. Поэтому, когда они перешли к оплате услуг по слежке за Пашкой, она сама облизнув губы, дала понять, что оплата будет весьма сладкой. Дворовый парень был нагл и грубоват, когда, ухватив её за бедра, резко прижал к своим и нагнувшись, прошептал на ухо, горячим дыханием рождая мурашки на её коже:

– Аванс вперед, детка! – Алёна невольно прижалась к нему, почувствовав его готовность, и знакомая животная страсть заставила задрожать. Толька взял её прямо на верстаке, скинув на пол какие-то железки, и не закрывая дверь гаража. После всего, деловито поправив юбку и подкрашивая губы, она спросила:

– Мы договорились? – Парень еще не пришел в себя и полусидел на верстаке, едва прикрыв причинное место. Вид был соблазнительным, мокрое спортивное тело в грязном гараже. Было бы время, Аленка бы еще осталась на пару часиков, и они бы могли…

– Договорились, детка! – Она получила смачный хлопок по заднице, после чего немаленькая рука больно ущипнула её за то же место.

Несколько недель Толик следил за Пашкой один, а потом позвонил ей. Он засек Пашку в центре, где тот посадил девушку в машину, и они явно никуда не спешили. Алена быстро выскочила из дома, в кожаных штанах и черной короткой курточке, Толян подхватил её на углу дома и сыщики, вооружившись фотоаппаратом, поехали следить за Пашкой. Перехватили его уже на выезде из города, где дом Павла, Лялька примерно знала, да и Толик там уже бывал. За городом пошел дождь, стемнело. Они промокли насквозь, скорость пришлось сбавить. На небольшой скорости ехали следом за машиной, стараясь держаться как можно дальше. Из-за дождя Павел не заметил преследования. Когда машина свернула с трассы, парень еще больше отстал, чтобы не быть замеченными. Потом мотоцикл вообще заглушил, и они шли пешком под проливным дождем, прячась в тени деревьев.

Джип подъехал к высокому металлическому забору, ворота открылись автоматически, машина заехала, ворота так же автоматически закрылись. Преследователи подползли к забору, щелей не было. Толик поднял Ляльку на плечи, и та посмотрела через верх забора.

– Разгружает сумки, шалаву привез на бл…! – Лялька была рада, они так удачно попали, теперь Пашке некуда деваться! –Тут она увидела, как Павел на руках понес девушку в дом. – Сука, он её еще на руках носит! – возмущалась Алёна.

Как открыть замки на воротах, женщина не подумала. Но её спутник только ухмыльнулся, наклонился к замку, что-то покрутил, раз, два, щелчок, и ворота открылись. Так же быстро, при свете зажигалки, была открыта входная дверь. У Ляльки волосы вставали дыбом, они поставили двери с навороченными замками, а их так легко вскрыть!

Осторожно открыли входную дверь, прислушались, где-то шумела вода в ванной, и два молчаливых преследователя вошли в дом. На цыпочках пробежались по первому этажу, нашли укрытие в небольшой кладовке рядом с кухней. Толик увидел, что мокрые следы от обуви могут выдать, стоит только хозяину выйти из ванной. На их удачу, в этой кладовке хранились разные средства для уборки, включая швабры и тряпки для мытья полов. Толик скинул обувь, быстро пробежался по этажу, затирая мокрые следы шваброй. И вовремя, только он успел скрыться, как Павел вышел из ванной, на его руках была девушка, завернутая в махровую простынь. Он унес её наверх, видимо в спальню. Пара шпионов выждала минут десять, и босиком пошла следом.

Стоя за дверями в коридоре, они слышали, как Павел разговаривает с девушкой, называя её ангелом. И, похоже, он одевал её, но девушка молчала. «Немая, что ли?» одними губами прошептал Толян, Лялька просто пожала плечами.

Из спальни зазвучали шаги, они едва успели шмыгнуть в соседнюю комнату. Через приоткрытую дверь, не дыша, слышали тяжелые шаги, Павел опять куда-то понес свою шалаву, как мысленно окрестила её Лялька.

Сейчас спустился на первый этаж и пошел куда-то ниже, шантажисты подошли к последнему пролету, ближе было подходить опасно, Павел мог их заметить, дверь в комнату в подвальном этаже напротив лестницы была открыта. Толик потянул Ляльку опять в кладовку, показывая знаками, что могут быть обнаружены. Они сидели в кладовой и слушали тишину. Сидели долго, трясло от нервного напряжения и мокрой одежды, было жутко и казалось, что там внизу, творится что-то ужасное.

Все стихло, но только еще через час Лялька с Толиком осмелели настолько, что спустились к закрытой двери. Женщина светила телефоном, а Толик подбирал отмычку на связке. Звон металлических отмычек казался громом, руки дрожали. Когда дверь открылась, так же, подсвечивая себе фонариком на телефоне, вошли внутрь. Увидели три портрета, гору белых роз на столе. Подошли ближе…

– Бл**ь, Лялька, эта телка мертва! Он её убил! Твой хахаль, он этот, гребаный маньяк!

– Тихо, Толя, только тихо! Он услышит! Бежим отсюда!

Они на цыпочках помчались в кладовку, обулись, выскочили из дома.

– Запри все двери, а то он догадается!

– Я там внизу забыл запереть!

– Закрывай дверь и поехали, Толя, страшно же!

Двери в дом, как и ворота на участок были заперты. Мотоцикл километра два катили по дороге, поскальзываясь на мокрой глине, и только чрез пару километров Толик осмелился завести мотор. Ехать домой Лялька боялась, казалось, там её найдет монстр, занявший тело красавчика Пашки. Называть его Пашкой больше не хотелось, и от мысли что они когда-то были близки, тошнило.

Спать они легли у Толяна, на одном продавленном диване. Что она будет завтра говорить мужу, не хотелось думать, внутри поселились дрожь и холод. Толян перед сном налил обоим по пол стакана водки. Выпили молча. Покурили. Потом неистово, почти молча, занимались любовью. Ночь была полна кошмаров, тьма, дождь, грязь и среди всего этого девушка в белом платье с охапкой белых роз и слезами на щеках под закрытыми мертвыми веками. Проснулись оба рано, испуганные еще больше, чем вчера.

– Толян, ты уверен, что она была мертвой? Может она просто спала? – Сознание искало выход из кошмара, какой-нибудь простой и нелепый.

– Лапуля, она сто пудов была жмуриком, лицо белое как мел, дыхания нет…

– Но ты же не проверил пульс? Может, она под наркотой просто, крепко спала, а мы испугались?

– Пульс не проверял, но до руки дотронулся, она была холодной. – Парень потер лицо руками и вздохнул. – В ментовку, я так понимаю, мы не пойдем? Ты на хахаля доносить не будешь?

–Я не знаю, что делать! А если он догадается, что мы там были? Мне страшно!

– Скажи мужу, что останешься у матери, поругайся с ним для вида за какой-нибудь пустяк. А я возьму пацанов, мы проследим за домом, вдруг девка жива, и сегодня уедет домой как ни в чем не бывало. Вечером созвонимся. Давай, лапа, не ной, дуй первая в ванну! У меня еще дела, экзамены в колледже.

Лялька ушла домой, на её счастье, Олег вчера куда-то уехал, и её отсутствие осталось незамеченным. Сына не было, и где он, женщина не задумалась. Заперла дверь на все замки, накинула цепочку и придвинула ко входу дубовый комод. Ваньке позвонила, велела ехать к бабке и телефон брать запретила, а сама залегла в обжигающе горячую ванну. Холод и дрожь внутри не таяли. Словом, вечером она снова позвонила Толяну.

Толик был взволнован и напуган. Он целый день просидел в засаде возле дома этого маньяка, увидел только как тот уезжал утром один, и обнаружил следы мотоцикла на дороге. Путано он рассказал обо всем Ляльке, а та поняла, что на него рассчитывать не придется. Да и потом, это ж Пашка, её безалаберный любовник и отец Ваньки, что он ей сделает? И она решилась, набрала телефон Павла с домашнего.

– Паша? Нам надо встретиться. Да, срочно. Нет, милый, это нужно не мне, а тебе. У тебя вчера были гости, как я понимаю? Ну, вот об этом и поговорим.

… Рассказ был наконец закончен, и Андрей попросил больше не спрашивать его об этом деле. Вернулся Антон, весьма довольный.

– Мою программу взяли, меня приглашают на работу в Штаты. Я не хочу, взял время подумать. Ты как, жена? – Он взял Надежду за руку. – Не хочешь за моря-окияны?

– Нет, солнце, не хочу. Хотя с тобой хоть на край света. Но может, дома лучше? – Дина прислонилась к плечу мужа, заметно пьяненькая. – Не хочу языки учить, под новых людей подстраиваться. Родители опять же старые, не бросишь. Дети пусть тут учатся, не хочу раньше времени отпускать. Уедут, отвыкнут и забудут. Я не любитель на заграницы слюни пускать, у нас лучше. Правда же, пацаны?

– Правда! – хором закричали Серега с Андреем, поднимая бокалы.

– Ребята, я всем нашим написала смс, завтра едем на водохранилище на рыбалку. Встреча в десять утра, на причале, где ракета останавливается на торговом. Давайте спать, а то не встанем, уже три часа.

Андрею постелили в комнате одного из сыновей, он их вряд ли бы отличил, хотя одному было 16, другому 15 лет. Мальчишка переехал на ночь к брату, а к Андрею пришла рыжая кошка. И он заснул на хрустких простынях, улыбаясь от мурчанья кошки, коньяка и анекдота про лошадь-программиста.

Глава 29. Рыбалка. 2015 год

Проснулся Андрей от тихих шагов за дверью, кошка исчезла, солнце заливало комнату через льняную штору, а в квартире пахло кофе и свежей выпечкой. Потянулся счастливо, давно так хорошо не спалось. Написал смс жене, натянул джинсы и рубашку и пошел на голоса. Подготовка к рыбалке шла полным ходом, удочки стояли в прихожей, там же Антон готовил сапоги и штормовки. Сыновья Динки паковали объемный баул с продуктами, посудой и ковриками.

– Доброе утро! Вы уже готовы? А можно мне кофе? – Из кухни выглянула Динка, и махнула призывно рукой. – Я момент, только умоюсь! – Андрей пошел в туалет, в ванну, где ему выдали разовую зубную щетку с эмблемой тайского отеля. Через пять минут уже сидел за столом, большая чашка кофе со сливками, горячий круассан с сыром, мечта! На столе было много чего,и яичница с помидорами, и нарезки вчерашние. А хотелось именно кофе, много, горячего и сладкого.

Андрей приехал без вещей, поэтому ему выдали джинсы и свитер пацанов, их же гриндерсы, выцветшая штормовка напомнила молодость и стройотряд. Грузились в машину весело, сыновья тоже решили ехать, поэтому Андрея утащил в свою машину Сергей. Там на полу стояло ведро, ярко пахнущее луком и маринадом.

– И шашлыки по плану? Отлично, а то я рыбак так себе. – За рулем была Лида, а Сергей пил пиво из баночки.

– Ты как? Пиво будешь? Здоровье поправить? – предложил он, указывая на целую упаковку банок на сиденье.

– Да я нормально, вчера больше языком трепал, зато сегодня хорошо.

На причале их уже ждали, Лариска была с мужем, двойняшки только с детьми, у них было по одному пацанёнку, лет по 12, Ливанов Данька пришел один, Витька не пришел совсем. Или стыдно было что вчера набрался, или не захотел лишний раз вспоминать бывшую.

Ехать было около часа до плотины, потом еще полчаса на автобусе, потом на катере час до базы, мужики начали прикладываться к пиву еще в ракете. Женщины смотрели с упреком, но не ворчали. Дети, как и Антон, уткнулись в телефоны и планшеты. Сегодня центром внимания был Данька, он травил анекдоты про врачей.

-А вот у нас недавно случай был, привезли на скорой парочку, мужик и баба. Хотели они заняться, сами понимаете чем, в машине. И во время того самого, девка задела ногой ручник. А машина стояла на пригорке, вот они и покатились. И выкатились прямо под колеса грузовика. Разборки там, повредились слегка, тот водила успел тормознуть. Гайцы приехали, давай спрашивать, кто мол, за рулем был. Мужик говорит не я, девка тоже. Они ж на заднем сиденье развлекались. А гаишник то не врубится никак, орет – а кто тогда за рулем был? Наши их забрали, у бабы сотрясение и нога ниже колена сломана, у мужика рука ниже плеча. Загипсовали, по палатам развезли. Тут на другой день к этой бабе муж приезжает, а их обоих нет. Давай искать, санитарка говорит курить вышли, он туда, а эта парочка на пожарной лестнице, на подоконнике решили продолжить. Мужик как заревет, Сонька-сука! И дверью хренак со всего маху, те в крик, мужику дверью по бочаре попало, а девка со страху с подоконника упала и обе руки сломала выше кисти. Муж этот, убогого поднял за шкирку, а у того штаны спущены, рука в гипсе, от боли слезы и слюни бегут. Матюгнулся, бросил его на пол и ушел. А мы этих в процедурку, опять гипс бабе, мужику корсет, два ребра сломаны. Их по палатам отвезли, обезболку дали, все спят, ночью дежурная слышит крик, эта девица ночью пошла любовника проведать, а он как увидел её, спросонья в крик и обдулся как пацан. Вот такая бывает «страшная» любовь. Парень чуть импотентом не стал.

Народ смеялся, молодые парни тихо, чтобы не обратить на себя внимание, мужики ржали откровенно, женщины улыбались скептически. День катился спокойно и радостно. Так же с шутками прибыли на конечную остановку, бодро пересели на автобус, здесь все молчали, так как много посторонних. На причале их уже ждал капитан нанятого катера.

– Ну, вы спать! Какая рыбалка днем? Или вы с ночевкой? – Увидев ведро с мясом, крякнул. – Понятно, удочки для вида?

Мужики переглянулись, засмеялись и стали загружать на катер сумки, женщины зашли в каюту, она здесь была единственная, с круговым обзором, и чуть ниже палубы. По крайней мере, когда катер двинулся в путь, волны, расходящиеся от носа, были совсем рядом.

Открыли окно, в каюту ворвался свежий ветер. Через пятнадцать минут они вышли из залива и вокруг раскинулось голубыми просторами водохранилище. День был довольно оживленный, по акватории шныряло много моторок, вдали виднелись паруса серфингистов. У дальних берегов виднелись яркие плавучие базы отдыха. Создавалась впечатление праздника – солнце, ветер, голубая вода и яркие лодки и катера.

Через некоторое время ракета вошла в залив, и суеты стало меньше. Поднявшись к устью какой-то речушки, причалили к старой деревянной постройке – потемневшие бревна, низкое протяженное строение, вдоль всего дома открытая терраса. Рядом с домом несколько стационарных мангалов, стол, намертво вкопанный в землю, и сделанный как будто на века из толстых потемневших досок.

Выгрузились на берег, ребятишки сразу полезли в воду. Женщины занесли в дом продукты, намереваясь заняться готовкой. Но в окно заглянул Андрей, уже раздетый до плавок, и удивленно спросил:

– А вы что тут делаете? Идем купаться! Жара же, да еще пока доехали устали. Идите в воду, как накупаемся, мы с мужиками сами шашлык сделаем, а вы загорайте!

Динка взглянула ни Лиду, пожала плечами, вроде как не против. Через минуту они как молодые девчонки наперегонки мчались в воду. Вода была теплой, берег пологий и заросший травой и водорослями, чтобы поплыть, нужно отойти подальше. Зато там – полный простор. Мужики начали соревноваться, дамы лениво лежали на воде. Дети ныряли в маске и ластах, о чем-то постоянно споря.

Когда все наплавались, вернулись на берег, мужики опять не разрешили женщинам готовить.

– Женщина! Отойди! Шашлык любит мужские руки! – Это с шутливым кавказским акцентом, заявил Ларискин муж, он чем-то и был похож на завзятого армянина-шашлычника с рынка. Такой же смуглый, с усами и черной шевелюрой, в которой уже блестела седина. Звали его Маратом, и, судя по фамилии Лары – Зайнатдинова, был чистокровным татарином. Он был адвокатом, как и жена, только старше её на десяток лет, и видно было, что жену он не привык выпускать из поля зрения. Та в свою очередь уселась рядом, чтобы вовремя подавать мужу-командиру все требуемое, от специй до небольшой досточки, чтобы махать над мангалом, раздувая угли.

– Знаешь, женщина, зачем нужно махать над мангалом? Чтобы все соседи слюной захлебнулись! – Смеялся мангальщик, за ним все остальные. После купания резко прорезался аппетит, а запах мяса собрал всех вокруг мангала. – Терпение! Я не давал команды пробовать! – Молодежи не дали стащить мясо.

Наконец, важный мангальщик разрешил накрывать на стол. Бегом принесли разовые тарелки, нарезанную зелень, помидоры и соусы. Вместо хлеба на стол разложили тонкий лаваш. Вино принесли красное, сухое, и с приятным чуть терпким вкусом.