Опухш и тайна волшебного озера

– Как думаешь, сколько Неёжиков понадобится, чтобы опоясать вот это дерево? – сказал Опухш.

– Хм… штук двадцать не меньше! А вот Опухшей и того больше – что-то исхудал ты, брат! Когда мы познакомились, ты был очень даже упитанный. А теперь – один пух да косточка. Ты как вообще себя чувствуешь?

– Прекрасно, – с улыбкой произнес Опухш. И это была сущая правда. Он был такой легкий, что ему хотелось летать где-то очень высоко. А внутри было так хорошо и тепло, как не было за все время, что он провисел на родном дереве.

Он довольно зажмурился, а когда открыл глаза, то… понял, что и вправду летит. А затем услышал испуганный крик Неёжика:

– Эй, ты куда опять полетел?! Ну-ка вернись! Что я без тебя тут делать буду!

Но непреодолимая сила продолжала тянуть его вверх – к ветке платана, на которой сидело что-то огромное и страшное. А то, что Опухш сперва принял за свист ветра, оказалось чьим-то могучим дыханием.

«Этак меня засосет!» – с ужасом подумал Опухш и начал махать руками, пытаясь изменить направление движения. Но тщетно! Сопящая на ветке фигура становилась все больше и все страшнее.

«Наверное это и есть то жуткое чудовище, о котором говорил Огогокунь. Ну все, это конец!».

Раз! И Опухш залетел – нет, не в рот – а в нос загадочного существа. Существо резко перестало сопеть, запрокинуло голову, и…

– А-а-а-пчхи! – Опухш словно ядро из пушки полетел обратно на землю. Благо он был легкий, и при падении совсем не ушибся. Неёжик тут же схватил друга за руку, чтобы его опять куда-нибудь не унесло.

Но расслабляться было рано – вслед за Опухшем вниз спикировал и пробудившийся монстр. Вернее, монстром он казался до тех пор, пока не предстал перед ними во всей своей красе.

– Никто из тех, кто наруфыл мое личное пространство, не уфел безнаказанным! – горделиво произнесла огромная птица. Похожая на встреченную ими Сову, но не совсем. Его перья отливали сталью, в больших зеленых глазищах сиял воинственный огонь, а осанка такая, что хоть сейчас на парад. Сов, Совух, Совец… Опухш не знал, как назвать нового знакомого.

– Это Филён, – подсказал на ухо Неёжик. Так, чтобы объект обсуждения его не услышал. – На весь лес известен как своей недюжинной силой, так и шепелявостью. Причем за второе над ним никто не насмехается, потому как боятся первого, – путанно пояснил он.

– Вы повнаете филу моего… – тут Филён сделал странный взмах крылом – и, обнаружив, что висящие у него на поясе ножны пусты, слегка сконфузился. Но старался не терять вида: – Повнаете филу моего… филу моего…

В этот момент из-за ближайшего дерева показался маленький гриб с бурой шляпкой. Он торопливо, насколько мог, тащил увесистый меч – видимо, тот самый, силу которого необходимо было познать. Подбежав к птице, он деловито вручил ей клинок, и та, наконец, смогла им лихо взмахнуть. В этой позе Филён и замер в ожидании.

– А чего он нас хочет? – наконец, тихо спросил у Неёжик Опухш.

– На дуэль он тебя вызывает, – нахмурился Неёжик и встал между другом и агрессором.

Услышав их голоса, Филён впервые за все время беседы посмотрел вниз.

– Ох, да фто ве это такое, – грустно вздохнул он. – Я уве надеялся на славный поединок, который войдет в историю, а вы всего лиф пара флабеньких малыфей. Как же неловко выфло.

С этими словами он расшаркался и сделал пируэт.

– Позвольте представиться! Я – Филён Фитокрылый! Зафитник этого леса и сюзерен каждой букашки и пичужки, обитаюфей в этих местах. – А это… – указал он на маленький грибок. – Мой паж Пыжень! Довольно бефтолковый малый, но уфердный, и очень хочет проявить фебя. Держу его только для того, чтобы он хоть чему-нибудь научился.

Пыжень тоже раскланялся и принял крайне важный вид.

– Ну так, ф кем имею чефть? – вопросил Филён и с неподдельным интересом уставился на гостей.

– Я – Неёжик Колючий. А это – мой друг Опухш Округлый! – съерничал Неёжик и тоже расплылся в реверансе.

Филён, правда, принял все за чистую монету и ничуть не смутился.

– Хм, ёвыков мне доводить встречалось, а вот чтобы неёвыков – ни разу. Впрочем, выглядиф то ты как обычный ёв. Но кто я такой, чтобы офуждать – каждый принимает ту клятву и обет, которая ему по мерке! Называйся как повелаешь, – смилостивился Филён, чем изрядно раздасадовал Неёжика.

– Но куда же вы держите путь, маленькие странники? Здесь, на востоке, я – последний оплот безопафности! Дальфе – только кофмар и ужас, до которых я еще не добрался исключительно из-за своей занятофти. Так фто вам покамефт не фтоит туда фоваться! – драматично провозгласил страж леса.

– Эм… у нас такой обет – добраться до озера далеко на востоке. Не спрашивайте почему, – нашелся с ответом Опухш. – А лучше подскажите – чего нам стоит бояться, и каким путем лучше пойти?

«Огогокунь-то, выходит, был прав. А мы не слушали!» – подумал он.

– Нет ничего фвященнее клятвы, – одобрительно кивнул Филён. – Знаю я где это вафе озеро. И, пожалуй, что есть к нему безопафный путь. Хотя я, признаться, давно там не бывал – дела знаете ли! Идите по этой тропе, но на развилке фверните к феверу. Там будет пефера. А после нее – тропа прямиком до озера. Но будьте офторожны. Ни в коем флучае. Ни за что. Никогда. Не фворачивайте к югу! – предостерег рыцарь.

– Да-да, там страшное чудовище, знаем уже, – отмахнулся Неёжик.

– Никогда не фледует недооценивать опафность, юнофа, – назидательно поднял крыло Филён. – Прощайте или до фвиданья! И удачи вам, храбрые странники!

Филён уже было расправил крылья, но ему что-то пришло на ум, и он спросил:

– Вы ведь пришли с запада. Фкажите – не встречалась ли вам некая обворожительная Фова? Мне сложно вам ее опифать, потому что крафота офлепляет меня каждый раз, как я ее вижу!

– Ты про Сову Сопуху? – удивился Неёжик. – Встречали, как же. Она пыталась на сожрать! Мало обворожительного.

– Да, в этом вся она, – томно улыбнулся Филён. – Ах, Фопуха… – с этими словами Филён резко взмыл вверх и был таков. Пыжень тоже раскланялся и засеменил куда-то вглубь леса.

В конце концов стало совсем темно. Опухш удивлялся тому, как Неёжик умудряется находить тропку – вот что значит ночной зверь! Заодно сильно похолодало. Лес вокруг застыл, будто в ожидании – ни ветерка, только стылая сырость. Они все шли и шли вперед, и Опухшу впервые стало по-настоящему страшно. До этого им то и дело кто-то встречался на пути, в небе появлялась луна, да и вообще не было так темно. А здесь, в этом неподвижном мраке, ему было совсем не по себе.

– Неёжик, а чего ты боишься? Ну так, чтобы по-настоящему, – спросил он друга, чтобы хоть как-то нарушить тишину.

– Пф! – фыркнул Неёжик. – Нашел, что спрашивать. А главное у кого. Когда это я чего-то боялся.

На том разговор мог и закончится, но Неёжика явно что-то тревожило. Наконец, он повернулся и в темноте Опухш увидел лицо друга таким, каким до этого не видел.

– Ох, ладно. Тебе, думаю, можно сказать. Кто знает, куда нас заведет эта дорога, к чему тайны, – важно промолвил он.

И продолжил как ни в чем ни бывало шагать дальше.

– Ну давай, признавайся! – подначил его Опухш.

– В общем… Неёжиком меня зовут не просто так. Был у меня один случай. Полз я, значит, как-то по лесу, а тут раз – вихрь, крылья, и я уже в когтях у Совы. Той самой, Сопухи. Собралась она меня съесть, да говорит «Ох, какой толстый ёжик, полакомлюсь вволю!». А я возьми да ляпни: «А я Неёжик». Она, конечно, очень удивилась – прямо как ты при нашей первой встрече. И спрашивает: «А кто же ты тогда?». А я опять: «Неёжик!». Задумалась она крепко – глазами хлопает, ничего понять не может. А я извернулся и скрылся в лесной подстилке – только и видела она меня.

Неёжик какое-то время помолчал, а потом продолжил.

– Вот с тех пор и зовусь Неёжиком. Хоть и глупости это – на самом деле я самый обыкновенный ёж. Но мне все кажется, что Неёжиком быть спокойнее и безопаснее, – сказал лесной зверек.

Опухш удивился – он и не думал, что за этими иголками и «колючим» поведением его друг прячет свои страхи и переживания. И ему было приятно, что он ими поделился. А у Неёжика, казалось, немного полегчало на душе – он зашагал бодрее, уверенно выглядывая нужную тропку.

Но, как оказалось, темнота темноте рознь. И вскоре они зашли в такую чащу, в которой не было ни лучика – и здесь даже глаза Неёжика перестали что-либо различать. А, когда его подводило зрение, Неёжик полагался на нюх.

– Сыро, пахнет землей, – наконец, произнес он, втягивая носом воздух. – Впереди пещера!

– Как и говорил Филён! – радостно воскликнул Опухш, но его голос так громко прозвучал в тишине леса, что ему тут же стало не по себе. Да и идти в какую-то там пещеру, да еще в полной темноте, не очень-то хотелось.

Но выбора не было – конец их пути был уже близок. Оставалось только чуть-чуть поднажать.

– Веди! – выдохнул он, и они с Неёжиком вошли в пещеру. Поняли они это, правда, только по сдавленному звуку собственных шагов. Да свод был совсем низким, причем чем дальше, тем сильнее им приходилось пригибаться.

Пещере, казалось, не было конца. Кроме шуршания камней и своего дыхания они слышали странные шорохи, как будто рядом с ними кто-то шевелился. Было страшно, но они старались не думать о плохом, и просто двигались вперед.

Вдруг Неёжик замер и снова втянул носом воздух.

– Чувствую… свежесть. До конца пещеры уже недалеко, – произнес он. Друзья выдохнули и поползли с новой силой – им не терпелось оказаться под кронами деревьев. Но вдруг…

Опух и Неёжик услышали хруст и почувствовали, как земля под ними проваливается.

– Ааааааа! – закричали они оба. Падение оказалось ни коротким, ни долгим – они слегка ушиблись, но обрадовались тому, что снова чувствуют под собой твердую поверхность.

– Так, без паники! – скомандовал Неёжик. В первую очередь, наверное, самому себе. – Давай по порядку. Очевидно, что мы упали вниз.

– Ну не вверх же, – скептически заметил Опухш.

– Попрошу не ёрничать, – тут Неёжик ощупал стены вокруг. – Хм, это большая пещера. Но воздух тут не такой затхлый. Но главное – я чувствую запах воды! Вон в той стороне!

Куда бы ни указывал Неёжик, Опухш в темноте все равно ничего не видел. Но по звуку шагов догадался, в каком направлении тот двинулся. Какое-то время они шли в потемках и полной тишине. Но вот что странно – постепенно друзья начали различать земляные стены пещеры. Змеившиеся по ним корни деревьев. Поначалу они не понимали, откуда берется свет, но затем Опухш приметил совсем маленькие грибы, которыми буквально заросла пещера – они и источали это еле заметное, но столь приятное после полной темноты свечение.

– Ух, давай передохнем, – наконец, сдался Неёжик. Он устал и вглядываться, и принюхиваться, и ползти. Они облокотились о стену пещеры и вытянули ноги. И сейчас, когда тишину не нарушал даже звук их шагов, услышали слабое, далекое журчание. Прислушались еще раз – так и есть. Где-то рядом была река!

Какое-то время они молча сидели и прислушивались к успокаивающему шуму воды. А потом Опухш заметил, что пара грибов на противоположной стене пещеры светятся необычайно ярко. А потом они моргнули…

Опухш вскрикнул и вскочил. Неёжик принял оборонительную позу и начал вглядываться в темноту. Грибы моргнули еще раз, а потом заговорили.

– Кхм… Стало быть у меня гости. Вот дела! Давненько не было, давненько… – голос был низкий, будто исходил откуда-то из-под земли.

– Что ты? Покажись! – воскликнул Неёжик.

– По-покажись? Кхм. А как я должен показаться?

Такой вопрос озадачил друзей.

– Выйди на свет! – выпалил Опухш, и только потом понял, что никакого света, на который можно было бы выйти, в пещере нет.

– Так.. так вы меня не видите? – удивилось существо. – Кхм, странно, я вот вас прекрасно вижу. Ну хорошо, думаю, кое-что я могу сделать.

Внезапно грибы вокруг начали светить ярче – не настолько, чтобы Опухш и Неёжик ослепли после полной темноты, но достаточно, чтобы увидеть хозяина подземного мира. И они вскрикнули снова.

Перед ними стояла большая черная змея. Конец ее хвоста уходил в тоннель, который они не заметили во мраке, а голова с любопытством разглядывала пришельцев. Впрочем, было похоже, что настроен змей вполне миролюбиво.

– Кто ты? – осторожно спросил Опухш.

– Добро пожаловать в мои тоннели! Меня зовут Скользкий Фу! И меня в этом лесу знает каждая зверюшка! – гордо объявил змей. – Удивлен, что вам мое имя неизвестно – вы, наверное, из какого-то другого леса.

– Мы из этого самого леса. И что-то я про тебя не слышал, – фыркнул Неёжик, напрочь растеряв всякий страх. – И с чего это ты решил, что тебя наверху все знают?

– Кхм… Давным-давно сюда упал кролик, прорывший нору прямо над моим жилищем. И вот он-то первым и назвал меня по имени. Что было очень кстати, потому что до этого никакого имени у меня не было, – ничуть не смутившись ответил Скользкий Фу.

– А, тогда понятно, – усмехнулся Неёжик. – А ты хоть наверху когда-нибудь бывал?

– Кхм… однажды я пытался вылезть наружу, но там было так светло, что я тут же вернулся назад, в свою приятную темноту, – состроил жалобное лицо Фу.

– Так ты, видимо, днем вылезал, – подметил Неёжик. – А сейчас у нас там ночь! Так что давай, попробуй. А заодно и нам покажешь дорогу.

– Ну, если вы так говорите… Ладно, была не была! Садитесь на меня, отвезу вас наверх. Но, если будет светло – то уж извините, там вас и высажу.

На том и порешили. Опухш и Неёжик взгромоздились на Фу. Но вот незадача – он и вправду был очень скользкий! И, пока он полз вперед, они сползали назад. Им даже пришлось сделать несколько остановок, чтобы снова подсесть поближе к голове. Однако двигался Фу очень быстро – сами бы они по этой пещере шли целую вечность. А она, между тем, становилась все круче и круче. И вот, они вынырнули на поверхность и с наслаждением вдохнули свежий лесной воздух.

– Ай! Как светло! – закапризничал Фу, хотя даже по сравнению с пещерой под густыми кронами деревьев было почти ничего не видать.

– А ты потерпи. Пусть глаза привыкнут, – со знанием дела посоветовал Неёжик. Он раньше тоже, бывало, просыпался еще в сумерках, когда было не совсем темно.

– Ой, действительно, – проморгался змей. – Ух ты-ы! Как здесь красиво! Нет, у меня в пещере, конечно, все равно лучше, но у вас тут все такое большое… такое просторное. Здесь совсем нет нор! А будто одна большущая пещера.

– Ну, нам пора! – сказал Неёжик, и они с Опухшем спрыгнули с Фу.

– А куда же вы? – спросил змей, явно расстроенный тем, что его только что обретенные друзья уходят.

– Мы ищем солнце! – ответил Опухш.

– Ой, но зачем? Солнце яркое и противное! А сейчас тут так хорошо!

– А ты выходи, когда его не будет. Солнцу ведь отдыхать нужно, – подмигнул Неёжик.

– Ну… хорошо! – немного приободрился Скользкий Фу. – Прощайте! Еще увидимся.

Он помахал им хвостом, они ему – лапками, и на том и расстались. Опухш и Неёжик быстро пошли вперед – как будто куда-то торопились. Хотя, если бы они задумались хоть на мгновение, то поняли бы, что торопиться им было абсолютно некуда.

– Эх, дружище! А он ведь нас вывел прямиком на юг! – сказал Неёжик, вдыхая ночной воздух. – И, если пойдем дальше, то наткнемся на это самое чудовище, о котором болтал Огогокунь. Надо бы нам свернуть к северу – да только очень уж долго идти придется…

– Эге-гей! Так не годится! – услышали они знакомый голос. Упомянутый выше Огогокунь торчал из ручейка рядом с ними – такого маленького, что они его и не заметили в темноте. Да и Огогокунь, если уж говорить честно, совсем в нем не помещался.

– Я страсть как хочу увидеть этого монстра! – пояснил он свою мысль не на шутку изумленным Неёжику и Опухшу.

– Ты откуда опять взялся? – рассердился Неёжик. – И ты же сам пугал нас этим своим чудовищем!

– Пугал да – вы ведь мне не чужие все-таки! Но кажется мне, что неспроста вы оказались именно здесь, где стоите.

Опухш даже на всякий случай посмотрел, где именно он стоит.

– Вам суждено бросить вызов монстру и освободить лес от его ига! – разошелся Огогокунь. – А мне – увидеть это удивительное славное сражение и запечатлеть его в истории! А главное – как я смогу закончить карту леса, если это чудище заслоняет мне проход?

– Так бы сразу и говорил, – фыркнул Неёжик. – Знаешь что, Опухш, давай-ка оставим его здесь, а сами пойдем на север.

– Нет, – вдруг сказал его друг. – Я думаю, что он прав. Мне почему-то и самому хочется увидеть это чудовище.

Он и сам себе не мог этого объяснить, но почему-то и вправду чувствовал, что им суждено встретиться с этой страшной угрозой – чем бы это ни закончилось.

– Ну вы даете! Вы оба! – прошипел раздосадованный Неёжик, и пошел. Но не на север, а на юг. Опухш последовал за ним, как и Огогокунь, смешно переваливающийся в маленьком ручейке.

– Вперед! К чудовищу! Оно ого-го какое! – воинственно воскликнул он, но голос его постепенно затих – они решительно зашагали по тропинке – так быстро, что где уж Огогокуню было их догнать.

– Удивительное дело, – тихо, будто сам для себя произнес Неёжик.

– Ты о чем?

– Вот жил себе этот Скользкий Фу под землей. И даже не знал, какой большой мир там, наверху! А теперь – сколько удивительных открытий ему предстоит! А ведь всего то и нужно было – вылезти на поверхность. Пересилить свой страх.

Неёжик остановился и поднял вверх палец – настолько многозначительно, что Опухш разглядел его даже в темноте.

– Перемены! Понимаешь, о чем я? Мы просто обязаны вернуть солнце. Ведь без него нет никаких перемен. Это даже я, ночной житель понимаю. Так что пошли уже к этому чудовищу и покончим с этим!

Опухш согласно кивнул. Хотя, честно сказать, ему даже не хотелось, чтобы их приключение заканчивалось – очень оно ему нравилось. Но любая тропика когда-нибудь заканчивается, и к чему-нибудь да приводит. Вот и их тропка, в очередной раз вильнув между деревьями, оборвалась у склона холма. А там…

Раскинув тысячу рук вверх, вниз, влево и вправо сгущалась темнота. Чудовище словно заполонило собой весь холм, ему не было видно конца и края. Опухшу почудилось, что черные руки тянутся к нему, и, сколько ни уворачивайся, одна из них обязательно его поймает… ему стало страшно.

Неёжик тоже застыл, словно вкопанный.

– Оно не шевелится, – еле слышно озвучил он то, что видели его привычные к темноте глаза.

– Мы… мы можем как-то его обойти? Есть другой путь? – нерешительно спросил Опухш.

– Не знаю. Думаю, что нет – оно уселось как раз между двух скал. Но, если мы будем действовать тихо, то можем просто прошмыгнуть через него?

– Как это… ЧЕРЕЗ? – с ужасом спросил Опухш, и от слишком громкого звука собственного голоса душа у него ушла в пятки.

– Мне кажется оно спит, – прошептал Неёжик. – Давай же, мужайся мой друг. Настает миг, ради которого мы проделали весь этот путь.

Голос Неёжика звучал непривычно торжественно, и даже горделиво. Опухш понял, как много для него значит вся эта миссия. Пусть она и началась с нелепого предположения что где-то там, на востоке, их ждет солнце.

«Никто нас нам не ждет, – подумал Опухш. – Но есть вещи, поважнее солнца. Например, дружба. А дружба не берется сама по себе. Она состоит из таких вот моментов. Когда в трудную минуту нужно пойти туда, где тебе страшно».

Ноги не слушались, но Опухш заставил их направиться вперед – в самое сердце сгущающейся перед ним темноты. Неёжик молча последовал за ним.

Они старались идти тихо, не издавать ни звука, хотя надвигающаяся фигура монстра и приводила их в ужас. Сквозь тьму ночного леса все более явно проступали кошмарные, странным образом извивающиеся руки. Когда они, наконец, зашли под их сень, то поняли, что им предстоит непростая задача – монстр был просто необъятный. Так просто не проскочишь.

Внезапно Неёжик замер.

– Это… это же дерево! – прыснул он, удивившись тому, что видят его глаза.

– Что? – удивился Опухш. – А как же монстр?

– Хм, а что, монстр по твоему мнению не может быть деревом? – справедливо заметил Неёжик. – Пошли вперед, и старайся не задеть ни одну веточку.

Так они и ползли – медленно и очень осторожно. Иногда налетал ветер, и руки-ветви вокруг зловеще покачивались, словно стараясь дотянуться до Опухша и Неёжика. Тогда они пригибались к самой земле и не двигались. Чудовищное дерево скрипело и ухало, будто действительно спало. И друзьям совсем не хотелось его будить.

Вдруг сквозь ветви показался свет – странный отблеск чего-то. Это был знак – того, что тьма не бесконечна, и они почти прошли.

– Давай, еще чуть-чуть…. – шепнул Неёжик.

И в этот момент случилось странное – неподвижную тишину ночного леса нарушил грохот. Словно что-то большое рухнуло с неба. Налетел сильный ветер, руки-ветви пробудились и начали смыкаться вокруг Опухша и Неёжика, сдавливать их мертвой хваткой.

– Охо-хо-о! – услышали они знакомый голос. – Выходи на бой, чудище! Филён бросает тебе вызов, порождение тьмы!

Друзья не могли пошевелиться – ветки крепко держали их в своих объятьях. И им оставалось лишь наблюдать за сражением. Сквозь сплетения ветвей они увидели, как Филён героически борется с древесным чудовищем. Треск стоял страшный – могучими крыльями рыцарь ломал ветви, продвигаясь все ближе и ближе к Опухшу и Неёжику. Но, как он ни был силен и огромен, коварные ветви постепенно опутывали и его. Воитель и сам не заметил, как оказался в клетке из царапучих веток. И чем сильнее он пытался выбраться, тем сильнее они его охватывали тысячами маленьких рук.

– Признаю, ты серьезный противник! Вот это да! Такой битвы я и ждал! Но знай – тебе не одержать верх! Я тебя одолею! – возопил Филён, уже не в силах выполнить своего обещания.

И так бы они втроем и оказались в плену у чудовища, если бы не маленький проворный Пыжень. Бог весть, откуда он взялся, но в руках у него был меч Филёна – без которого рыцарь весьма опрометчиво бросился в бой. И, к всеобщему удивлению, у Пыжня оказалось в достатке и силы и сноровки, чтобы управиться с могучим оружием – он так ловко начал рубить ветки, что быстро освободил своего хозяина, и сам не угодил в ловушку из ветвей.

– Эй! Что это такое?! Безобразие! Вы кто такие? – словно гром поразил всех глубокий, словно из самых недр земли, древний как первый упавший в лесу желудь, голос.

Все вокруг будто замерло. Только ветви стиснули Опухша и Неёжика еще сильнее.

– Я – Филён! Прилетел бросить тебе вызов, – немного озадаченно ответил рыцарь. – А этот молодой человек с моим мечом – мой паж Пыжень!

– Кхм.. для меня вы тут все молодые, и на одно лицо. Ну-ка прекратите рубить мои ветви, и извольте объясниться – с чего вам пришло в голову меня укорачивать?

На стволе дерева вдруг показались два больших глаза. Они пару раз сонно моргнули, а затем уставились на незнакомцев.

– Так ведь ты… вы… чудовище!

– Кхм… Чудовище… Кто – я?! – вдруг прогудело дерево. – Да будет тебе известно, птенчик, что имя мое – Вростеник! И я расту здесь еще с тех пор, когда совы были вежливыми!

Филен явно смутился, но постарался не подавать виду.

– Что ж, если так, то я примите мои глубокие, как ваши корни, извинения. Но позвольте – вы так разрослись, что в темноте вас трудно принять за что-то приличное! К тому же, вы перегородили путь к озеру. Я бы сказал – напрочь перегородили! – парировал рыцарь.

Вростеник открыл рот для ответа, да так и застыл. Глаза выдавали глубокую думу.

– Кхм-кхм… а ведь и правда. Что это со мной такое? Сколько соков потрачено напрасно – столько ненужных веток. Помню, как рос вверх и вглубь, а потом… уснул, – растеряно произнес Вростеник. И, поняв, что ответить на свой вопрос может только он сам, продолжил. – Кажется вспомнил. Однажды не взошло солнце, и я как-то странно себя почувствовал. Будто я не дерево… а какой-то… клубень! – воскликнул он, сам удивившись своим словам.

Друзья терпеливо слушали разговорчивое «чудовище» – гадая, чем все закончится.

– Да, точно – клубень! Вокруг стало так темно, что я подумал – а не под землей ли я часом? Может, я картофель, или что-то вроде того. И сам не заметил, как начал разрастаться во все стороны, самым безобразным образом. Кхм… вы уж простите меня, друзья, никак от себя не ожидал. Я ведь вообще-то миролюбивое дерево, и зла никому не желаю.

Опухш и Неёжик почувствовали, как ветви ослабляют хватку и опускают их на землю. Как только их ноги коснулись тверди, друзья торопливо подбежали к Филёну, чтобы укрыться под его крыльями – мало ли, что это дерево еще выдаст? Пыжень думал также, и держал меч Филёна на готове – выглядел он очень грозно.

– Хороший полководец всегда знает, когда нужно закончить войну, – деловито заметил Филён, доставая колючки из перьев. Ему тоже досталось – отовсюду торчал пух, но выглядел он по-прежнему героически. – Однако я накладываю на вас контрибуцию в виде обещания больше не разрастаться вширь, и открыть проход для всех лесных жителей к озеру.