Все начинается с любви…

Роберт Рождественский

Все начинается с любви…

Утро

«Приходить к тебе…»

А. К.

Приходить к тебе,            чтоб сновапросто вслушиваться в голоси сидеть на стуле, сгорбясь,и не говорить ни слова.Приходить,       стучаться в двери,замирая, ждать ответа…Если ты узнаешь это,то, наверно, не поверишь,то, конечно, захохочешь,скажешь:«Это ж глупо очень…»Скажешь:«Тоже мне —         влюбленный!» —и посмотришь удивленно,и не усидишь на месте.Будет смех звенеть рекою…Ну и ладно.        Ну и смейся.Я люблю тебя         такою.

Моя любовь

(Из поэмы)

Поэма началась в груди,грудь разорвать грозя.Теперь ее,      как ни крути,не написать        нельзя.Я ею бредил по ночам,берег ее, как жизнь.Я на руках ее качали повторял:        – Пишись!Пишись! —я требовал,       но мнеответил ворох строк:– Постой!А был ли ты в огне?Месил ли      пыль дорог?Встречал ли ты в атаке смерть?Привык ли ты дерзать?И так ли знаешь жизнь,чтоб сметьо ней другим сказать?.. —Сердце,а что я знаю?Ты подскажи мне тихо.Знаю, что на Алтаебыло село Косиха.Было село —         я знаю —крошечного значенья…В речке вода парнаяпосле грозы вечерней…Сердце,     а что я помню?Лес голубой стеною.Помню – уходят коничерез село в ночное.Помню еще я:         мамана руки поднимала…Сердце,     но это ж мало!Это же очень мало!Возле глухой оградычуть шелестит отава…Сердце,     а может, правда,я не имею права?Пусть, затихая,          песнябудет на жизнь в обиде —что расскажу я,          еслиочень немного         видел.Если мир перед глазамибыл на диво мал…Мы о нем узнали самии из сказок мам.Нам о нем твердили в школе:чуть ли не с шестимы учили,что такоедальние пути,что такое гнев и жалость,что такое честь…Мы учились.Нам казалось:это  жизнь и есть.Мы учились,        а вглядеться —окажусь я неучем,потому что,       кроме детства,и сказать-то не о чем.Вновь иди,       слова ищиза семью широтами…Вышли в жизнь товарищислишком желторотыми.Вышли в жизнь романтики,ум у книг занявшие,кроме    математики,сложностей не знавшие.…Впервые взаправду дорога качала,впервые мечты повели за собою,впервые любовь           подсказала началопоэмы,    которая стала судьбою.Сквозные вокзалы            и запахи дыма,гудков паровозных протяжная медь,слова,    что я говорил любимой,мне приказали          сметь.

«Слова бывают грустными…»

Слова бывают грустными,слова бывают горькими.Летят они по проводамнизинами,пригорками.В конвертах запечатанныхнад шпалами стучат они,над шпалами,над кочками:«Все кончено.Всекончено…»

Письмо домой

Мама, что ты знаешь о ней?                  Ничего.Только имя ее.Только и всего.Что ты знаешь,          заранее обвиняее в самых ужасных грехах земли?Только сплетни,которые в дом приползли,на два месяца опередив меня.Приползли.        Угол выбрали потемней.Нашептали и стали, злорадствуя, ждать:чем, мол, встретит сыночка                  родная мать?Как, мол, этот сыночек ответит ей?Тихо шепчут они:            – Дыму нет без огня. —Причитают:        – С такою семья – не семья. —Подхихикивают…Но послушай меня,беспокойная мама моя.Разве можешь ты мне сказать:                    не пиши?Разве можешь ты мне сказать:                    не дыши?Разве можешь ты мне сказать:                    не живи?Так зачем говоришь:             «Людей не смеши»,говоришь:      «Придет еще время любви»?Мама, милая!Это все не пустяк!И ломлюсь не в открытые двери я,потому что знаю:           принято такговорить своим сыновьям, —говорить:      «Ты думай пока не о том», —говорить:      «Подожди еще несколько лет,настоящее самое будет потом…»Что же, может, и так…               Ну а если – нет?Ну а если,      решив переждать года,сердцу я солгу и, себе на беду,мимо самого светлого счастья пройду, —что тогда?..Я любовь такую искал,чтоб —    всего сильней!Я тебе никогда не лгал!Ты ведь верила мне.Я скрывать и теперь ничего не хочу.Мама, слезы утри,            печали развей —я за это жизнью своей заплачу.Но поверь —         я очень прошу! —                     поверьв ту, которая в жизнь мою светом вошла,стала воздухом мне,             позвала к перу,в ту, что сердце так бережно в руки взяла,как отцы новорожденных только берут.

Утро

Владимиру Соколову

Есть граница между ночью и утром,между тьмою         и зыбким рассветом,между призрачной тишьюи мудрымветром…Вот осиновый лист трясется,до прожилок за ночь промокнув.Ждет,   когда появится солнце…В доме стали заметней окна.Спит,   раскинув улицы,               город,все в нем —        от проводов антенныхдо замков,      до афиш на стенах, —все полно ожиданием:скоро,скоро!    скоро!! —вы слышите? —           скороптицы грянут звонким обвалом,растворятся,сгинут туманы…Темнота заползает            в подвалы,в подворотни,         в пустые карманы,наклоняется над часами,смотрит выцветшими глазами(ей уже не поможет это),и она говорит голосамитех,   кто не переносит              света.Говорит спокойно вначале,а потом клокоча от гнева:– Люди!Что ж это?Ведь при мне вытоже кое-что         различали.Шли,   с моею правдой не ссорясь,хоть и медленно,           да осторожно…Я темней становилась нарочно,чтобы вас не мучила совесть,чтобы вы не видели грязи,чтобы вы себя         не корили…Разве было плохо вам?Развевы об этом тогдаговорили?Разве вы тогда понималив беспокойных красках рассвета?Вы за солнце         луну принимали.Разве я     виновата в этом?Ночь, молчи!Все равно не перекричатьразрастающейся в полнеба зари.Замолчи!Будет утро тебе отвечать.Будет утро с тобой говорить.Ты себя оставь         для своих льстецов,а с такими советами к нам                 не лезь —человек погибает в конце концов,если он скрывает           свою болезнь.…Мы хотим оглядеться               и вспомнить теперьтех,  кто песен своих не допел до утра…Говоришь,      что грязь не видна при тебе?Мы хотим ее видеть!Ты слышишь?Поразнать,   в каких притаилась она углах,в искаженные лица врагов взглянуть,чтобы руки скрутить им!Чтоб шеи свернуть!…Зазвенели будильники на столах.А за ними      нехотя, как всегда,коридор наполняется скрипом дверей,в трубах      с клекотом гулким проснулась вода.С добрым утром!Ты спишь еще?Встань скорей!Ты сегодня веселое платье надень.Встань!Я птицам петь для тебя велю.Начинается день.Начинается        день!Я люблю это время.Яжизнь люблю!

Без тебя

Алене

Хотя б во сне давай увидимся с тобой.Пусть хоть во сне            твой голос зазвучит…В окно —      не то дождем,               не то крупойс утра заладило.И вот стучит, стучит…Как ты необходима мне теперь!Увидеть бы.Запомнить все подряд…За стенкою о чем-то говорят.Не слышу.      Но, наверно, – о тебе!..Наверное,      я у тебя в долгу,любовь, наверно, плохо берегу:хочу услышать голос —               не могу!Лицо пытаюсь вспомнить —                  не могу!…Давай увидимся с тобой хотя б во сне!Ты только скажешь, как ты там.                     И все.И я проснусь.И легче станет мне…Наверно, завтра           почта принесетписьмо твое.А что мне делать с ним?Ты слышишь?Ты должна понять меня —хоть авиа,      хоть самым скоростным,а все равно пройдет четыре дня.Четыре дня!А что за эти днислучилось —         разве в письмах я прочту?!Как эхо от грозы, придут они…Давай увидимся с тобой —                  я очень жду —хотя б во сне!А то я не стерплю,в ночь выбегу         без шапки,                без пальто…Увидимся давай с тобой,                а то…А то тебя сильней я полюблю.

«Я уехал…»

Я уехалот весны,от весенней кутерьмы,от сосулечнойапрельской,очень мокрой бахромы.Я уехал от ручьев,от мальчишечьих боев,от нахохлившихся почеки нахальных воробьев,от стрекота сорочьего,от нервного брожения,от головокруженияи прочего,и прочего…Отправляясь в дальний путьна другой конец страны,думал:«Ладно!Как-нибудьпроживем и без весны…Мне-то, в общем,           все равно —есть она иль нет ее.Самочувствие моебудет неизменным…»Но…За семь тысяч верст,в Тикси,прямо среди бела днядогнала веснаменяи сказала:      «Грязь меси!»Догнала, растеребя,в будни ворвалась            и в сны.Я уехалот весны…Я уехалот тебя.Я уехал в первый разот твоих огромных глаз,от твоих горячих рук,от звонков твоих подруг,от твоих горючих слезсамолет меня         унес.Думал:«Ладно!Не впервой!Покажу характер свой.Хоть на время         убегу…Я ведь сильный,я —   смогу…»Я не мерил высоты.Чуть видна земля была…Но увидел вдруг:вошлав самолет летящийты!В ботах,     в стареньком пальто…И сказала:«Знаешь что?Можешь не убегать!Все равно у тебя из этогоничего не получится…»

«Восемьдесят восемь»

Сочетание «88-С» по коду радистов означает «целую».

Понимаешь,трудно говорить мне с тобой:в целом городе у вас —               ни снежинки.В белых фартучках            школьницы идут                        гурьбой,и цветы продаются на Дзержинке.Там у вас – деревья в листве…А у нас —за версту,      наверное,            слышно, —будто кожа новая.Поскрипывает наст,а в субботу будет кросслыжный…Письма очень долго идут.Не сердись.Почту обвинять          не годится…Рассказали мне:жил один влюбленный радистдо войны на острове Диксон.Рассказали мне:           был онне слишком смели любви привык           сторониться.А когда пришла она,             никак не умелс девушкой-радисткой               объясниться…Но однаждыв вихре приказов и смет,график передачи ломая,выбил он:«ЦЕЛУЮ!»И принял в ответ:«Что передаешь?Не понимаю…»Предпоследним словом               себя обозвав,парень объясненья не бросил.Поцелуйвосьмерками зашифровав,он отстукал:«ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ!»Разговор дальнейшийбыл полон огня:«Милая,пойми человека!„Восемьдесят восемь!“Как слышно меня?„Восемьдесят восемь!“Проверка».Он выстукивал восьмерки                  упорно и зло.Днем и ночью.В зиму и в осень.Он выстукивал,          покав ответ не пришло:«Понимаю,восемьдесят восемь!..»Я не знаю,      может,все было не так.Может —более обыденно,           пресно…Только верю твердо:жил такой чудак!Мне в другое веритьнеинтересно…Вот и ямолчание      не в силах терпеть!И в холодную небесную просиньсердцем      выстукиваю             тебе:«Милая!Восемьдесят восемь!..»Слышишь?Эту цифру я молнией шлю.Мчать ей      через горы и реки…Восемьдесят восемь!Очень люблю.Восемьдесят восемь!Навеки.

Мираж

Дежурный закричал:– Скорей сюда!Мираж!     Смотрите!Все сюда!Скорей!.. —И резко отодвинута еда.И мы вываливаемся из дверей.Я ждал всего.Я был готов к любому:к цветам и пальмам             в несколько рядов,к журчащему прибою голубому,к воздушным башням              древних городов.Ведь я читал,как над пескомбесстыдновставали      эти памятники лжи.Ведь я читал,как жителей пустынис дороги уводили            миражи…Ведь я читал,ведь я об этом знаю:слепящим днем,как в полной темноте,шагалилюди,   солнце проклиная,брелик несуществующей воде.Но здесь…– Да где мираж?!– А очень просто.Туда смотри!..Я замер,поражен:на горизонте         плавали              торосывторым,не очень ясным этажом.Они переливались            и дрожали…Я был готов к любому.Ждал всего…Но Арктика!Ты дажемиражамиобманыватьне хочешь никого.

Нелетная погода

Нет погоды над Диксоном.                  Есть метель.Ветер есть. И снег.А погоды нет.Нет погоды над Диксоном третий день.Третий день подряд             мы встречаем рассветне в полете,который нам по душе,не у солнца,        слепящего яростно,а в гостинице.На втором этаже.Надоевшей.Осточертевшей уже.Там, где койки стоят в два яруса.Там, где тихий бортштурман Лешаснисходительно,полулежа,на гитаре играет,           глядя в окно,вальс задумчивый            «Домино».Там, где бродят летчики по этажу,там, где я тебе это письмо пишу,там, где без рассуждений                почти с утра —за три дня,наверно, в десятый раз —начинается «северная» игра —преферанс.Там, где дни друг на друга похожи,там, где нам        ни о чем не спорится…Ждем погоды мы.Ждем в прихожейСеверного полюса.Третий день        погоды над Диксоном нет.Третий день.А кажется:двадцать лет!Будто нам эта жизнь двадцать лет под стать,двадцать лет, как забыли мы слово:                       летать!И обидно.И некого вроде винить.Телефон в коридоре опять звонит.Вновь синоптики,самым святым клянясь,обещают на завтравылетдля нас.И опять, как в насмешку,приходит с утразавтра,    слишком похожеена вчера.Улететь —       дело очень нелегкое,потому что погода —нелетная.…Самолеты охране поручены.Самолеты к земле прикручены,будто очень опасные              звери они,будто вышли уже            из доверья они,Будто могутплюнуть они на людей —на пилотов,       механиков               и радистов.И туда, где солнце.            Сквозь тучи.Над Диксономтретий день погоды нет.Третий день.Рисковать приказами запрещено.Тихий штурман Лешаглядит в окно.Тихий штурман          наигрывает «Домино».Улететь нельзя все равнони намеренно,ни случайно,ни начальникам,ни отчаянным —никому.

Ровесникам

Артуру Макарову

Знаешь, друг,мы, наверно, с рожденья                 такие…Сто разлук нам пророчили                  скорую гибель.Сто смертейусмехались беззубыми ртами.Наши мамывестеймесяцами от нас ожидали…Мы росли —поколение       рвущихся плавать.Мы пришлив этот мир,       чтоб смеяться и плакать,видеть смертьи, в открытое море бросаясь,песни петь,целовать неприступных красавиц!Мы пришлибыть,где необходимо и трудно…От землигорода поднимаются круто.Вексуров.Почерневшие реки            дымятся.Свет костровлег на жесткие щеки              румянцем…Как всегда,полночь смотрит           немыми глазами.Поездаотправляются по расписанью.Мы ложимся спать.Кров родительский             сдержанно хвалим…Ноопятьуезжаем,      летим,          отплываем!Двадцать раз за окномзори   алое знамя подымут…Знаю я:мы однажды уйдемк тем,которые сраму         не имут.Ничегоне сказав.      Не успев попрощаться.Что  с того?Все равно: это —           слышишь ты? —счастье:сеять хлеби смеяться       в ружейные дула…Жить взахлеб!Это здорово кто-то придумал!

Часы

– Идут часы…– Подумаешь,          открытье!Исправны, значит…Приобрел —        носи…– Я не о том!На улицу смотрите:по утренней земле            идут часы!Неслышные, торопятся минуты,идут часы,      стучат ко мне в окно.Идут часы,и с ними разминуться,не встретить их          живущим не дано…Часы недлинной жизни человека,увидите —я вас перехитрю!Я в дом вбегу.Я дверь закрою крепко.Теперь стучите —            я не отворю!..Зароешься,       закроешься,               не впустишь,свои часы дареные испортишь,забудешь время           и друзей забудешь,и замолчишь,и ни о чем не вспомнишь.Гордясь уютной тишиной квартирыи собственною хитростью                  лучась,скореедвери забаррикадируй!..Но час    придет!Неотвратимый час.Наступит он в любое время годана мысли,на ленивые мечты.Наступит час         на сердце и на горло…И, в страхе за себя,очнешься ты!..И разобьет окошко            мокрый ветер.И хлынут листья           в капельках росы…Услышишь:бьют часы!И вслед за этимпочувствуешь:наотмашь      бьют          часы!

Необитаемые острова

Снятся усталым спортсменам рекорды.Снятся суровым поэтам слова.Снятся влюбленнымв огромном городенеобитаемые         острова.Самые дальние,самые тайные,ветру открытые с трех сторон,необнаруженные,необитаемые,принадлежащие тем,              кто влюблен.Даже отличник          очень старательныйих не запомнит со школьной скамьи, —ведь у влюбленныхсвоя география!Ведь у влюбленныхкарты    свои!Пусть для неверящих              это в новинку —только любовьпредъявилаправа.Верьте:     не сказка,верьте:    не выдумка —необитаемые острова!..Все здесь простое,все самое первое —ровная,     медленная река,тонкие-тонкие,белые-белые,длинные-длинные            облака.Ветры,которым под небом не тесно,птицы,поющие нараспев,море,бессонное,       словно сердце,горы,уверенные в себе.Здесь водопады          литые,               летящие,мягкая,трепетная трава…Только для любящих              по-настоящемуэтивеликие острова!..Двое на острове.Двое на острове.Двое – и все!..А над ними —         гроза.Двое – и небо тысячеверстное.Двое – и вечность!И звезды в глаза.Это не просто.Это не просто.Это сложнее любого             в сто крат…В городе стихшемна перекресткахжелтым огнем светофоры горят.Меркнет      оранжевый отблеск неона.Гаснут рекламы,гуденье прервав…Тушатся окна,тушатся окнав необитаемых         островах.

В сорок третьем

Везет   на фронт          мальчикатоварищ военный врач…Мама моя,мамочка,не гладь меня,не плачь!На мне военная форма, —не гладь меня при других!На мне военная форма,на мне    твои сапоги.Не плачь!Мне почти двенадцать,я взрослыйпочти…Двоятся,      двоятся,           двоятсярельсовые пути…В кармане моем документы, —печать войсковая строга.В кармане моем документы,по которымя – сын полка.Прославленного,           гвардейского,проверенного в огне…Я еду на фронт.Я надеюсь,что браунинг выдадут мне.Что я в атаке         не струшу,что время мое пришло.Завидев меня,старухиохают тяжело:«Сыночек…Солдатик маленький…Вот ведь      настали дни…»Мама моя,мамочка!Скорей им все объясни!Скажи,чего это радиони надо мной ревут?Зачем    они меня гладят?Зачем сыночкомзовут?И что-то шепчут невнятно,и темный суют калач…Россия моя,не надо!Не гладь меня!         И не плачь!Не гладь меня!Я простобудущий сын полка.И никакого геройствая не совершил         пока!И даже тебе не ясно,что у меня впереди…Двоятся,      двоятся,           двоятсярельсовые пути…Поезд идет размеренно,раскачиваясь нелепо, —длинныйи очень медленный,как очередьза хлебом…

Игра в «Замри!»

Ю. Овсянникову

Игра в «Замри!» —            веселая игра…Ребята с запыленного двора,вы помните —         с утра и до заризвенело во дворе:«Замри!..»«Замри!..»Порой из дома выйдешь, на беду, —«Замри!» —и застываешь на бегув нелепой позе          посреди двора…Игра в «Замри!» —далекая игра,зачем ты снова стала мне нужна?Вдали от детства           посреди землипопробовала женщина однасказать мне позабытое:«Замри!»Она сказала:        будь неумолим.Замри!И ничего не говори.Замри! —      она сказала. —Будь   моим!Моим – и все!А для других —          замри!Замри для обжигающей зари,Замри для совести.Для смелости замри.Замри,не горячась и не скорбя.Замри!Я буду миром         для тебя!..На нас глядели звездные миры.И ветер трогал жесткую траву…А я не вспомнил           правила игры.А я ушел.Не замер.Так живу.

Богини

Давай покинем этот дом,                давай покинем, —нелепый дом,набитый скукою и чадом.Давай уйдем к своим домашним богиням,к своим уютным богиням,                 к своим ворчащим…Они, наверно, ждут нас?                Ждут.                    Как ты думаешь?Заварен чай,        крепкий чай.                Не чай – а деготь!Горят цветные светляки на низких тумбочках,от проносящихся машин                дрожат стекла…Давай пойдем, дружище!Из-за стола встанем.Пойдем к богиням,            к нашим судьям бессонным.Где нам обоим         приговор уже составлен.По меньшей мере мы приговорены —к ссоре…Богини сидят,         в немую тьму глаза тараща.И в то,    что живы мы с тобою,верят слабо…Они ревнивы так,            что это даже страшно.Так подозрительны,             что это очень странно.Они придумывают разные разности,они нас любят горячо и неудобно.Они всегда считают             самой высшей радостьюте дни, когда мы дома.Просто дома…Москва ночная спит             и дышит глубоко.Москва ночнаядо зари ни с кем не спорит…Идут к богиням          два не очень трезвых                        бога.Желают боги одного:быть собою.

«Будь, пожалуйста, послабее…»

Будь, пожалуйста, послабее.Будь, пожалуйста.И тогда подарю тебе ячудо   запросто.И тогда я вымахну-вырасту,стану особенным.Из горящего дома вынесутебя,сонную.Я решусь на все неизвестное,на все безрассудное, —в море брошусь,           густое,               зловещее, —и спасу тебя!..Это будет      сердцем велено мне,сердцем велено…Но ведь ты же         сильнее меня,                  сильнейи уверенней!Ты сама готова пасти другихот уныния тяжкого.Ты сама не боишься ни свиста пурги,ни огня хрустящего.Не заблудишься,           не утонешь,зла не накопишь.Не заплачешь         и не застонешь,если захочешь.Станешь плавной            и станешь ветреной,если захочешь.Мне с тобою —такой уверенной —трудно    очень.Хоть нарочно,         хоть на мгновенье, —я прошу,      робея:помоги мне в себя поверить!Стань    слабее.

Ливень

Аленке

– Погоди!.. —А потом тишина и опять:– Погоди…К потемневшей земле             неподатливый сумрак прижат.Бьют по вздувшимся почкам                  прямые, как правда,                             дожди.И промокшие птицына скрюченных ветках дрожат…Ливень мечется?Пусть.Небо рушится в ярости?Пусть!Гром за черной горою              протяжно и грозно храпит…Погоди!Все обиды забудь.Все обиды забудь…Погоди!Все обиды забыл я.До новых      обид…Хочешь,     высушу птиц?Жарким ветром в лесах просвищу?Хочешь, синий цветок принесу из-за дальних морей?Хочешь,завтра тебеозорную зарю посвящу.Напишу на заре:«Это ей     посвящается.Ей…»Сквозь кусты продираясь,              колышется ливень в ночи.Хочешь,тотчас исчезнет          свинцовая эта беда?..Погоди!Почему ты молчишь?Почему ты молчишь?Ты не веришь мне?Верь!Все равно ты поверишь,                когдаотгрохочут дожди.Мир застынет,         собой изумлен.Ты проснешься.Ты тихо в оконное глянешь стеклои увидишь сама:над землей,       над огромной землейсердце мое,сердце мое       взошло.

Жизнь

Г. П. Гроденскому

Живу, как хочу, —светло и легко.Живу, как лечу, —высоко-высоко.Пусть небу       смешно,но отнынени дняне будет онокраснеть за меня…Что может быть лучше —собрать облакаи выкрутить тучунад жаром      песка!Свежо и громаднопоспорить с зарей!Ворочать громаминад черной землей.Раскидистым молниямдушуоткрыть,над миром,над моремраздольно      парить!Я зла не имею.Я сердцу не лгу.Живу, как умею.Живу, как могу.Живу, как лечу.Умру,   как споткнусь…Земле прокричу:«Я ливнемвернусь!»

Творчество

Э. Неизвестному

Как оживает камень?Он сначалане хочет верить          в правоту резца…Но постепенноиз сплошного чада плывет лицо.Верней —      подобие лица.Оно ничье.Оно еще безгласно.Оно еще почти не наяву.Оно ещебезропотно согласнопринадлежать любому существу.Ребенку,      женщине,            герою,                старцу…Так оживает камень.Он —   в пути.Лишь одного не хочет он:остатьсятаким, как был.И дальше не идти…Но вот уже       с мгновением великимрешимость Человека сплетена.Но вот уже       грудным, просящим крикомвся мастерскаядо краев полна:«Скорей!      Скорей, художник!Что ж ты медлишь?Ты не имеешь права             не спешить!Ты дашь мне жизнь!Ты должен.Ты сумеешь.Я жить хочу!Я начинаю       жить.Поверь в меня светло и одержимо.Узнай!Как почку майскую, раскрой.Узнай меня!Чтоб по гранитным жилампошла    толчками           каменная кровь.Поверь в меня!..Высокая,живая,по скошенной щеке             течет слеза…Смотри!Скорей смотри!Я открываюпечальные       гранитные глаза.Смотри:я жду взаправдашнего ветра.В меня уже вошла            твоя весна!..»А человек,который создал          это,стоит и курит около окна.

Реквием

(Из поэмы)

Вечная     Слава         Героям!Вечная слава!Вечная слава!Вечная     слава        героям!Слава героям!Слава!!…Но зачем она им,            эта слава, —мертвым?Для чего она им,           эта слава, —павшим?Все живое —спасшим.Себя —не спасшим.Для чего она им,           эта слава, —мертвым?..Если молнии в тучах заплещутся жаркои огромное небоот грома оглохнет,если крикнут         все люди земного шара —ни один из погибшихдаже не вздрогнет.Знаю:солнце    в пустые глазницы не брызнет!Знаю:песня   тяжелых могил не откроет!Но от имени        сердца,от имени      жизниповторяю:ВечнаяСлаваГероям!..И бессмертные гимны,прощальные гимнынад бессонной планетой                плывут величаво…Пусть   не все герои —те,кто погибли, —павшимВечная слава!Вечная слава!..Вспомним всех поименно,горем   вспомним          своим…Это нужно —не мертвым!Это надо —живым!Вспомним      гордо и прямопогибших в борьбе…Есть   великое право:забывать о себе!Есть   высокое право:пожелать и посметь!..Сталавечною славоймгновеннаясмерть!…Помните!Через века,       через года —помните!О тех,кто уже не придет            никогда, —помните!Не плачьте!В горле сдержите стоны,горькие стоны.Памяти     павших          будьте достойны!Вечнодостойны!Хлебом и песней,мечтой и стихами,жизнью просторной,каждой     секундой,каждым     дыханьембудьте достойны!Люди!Покуда сердца         стучатся —помните!Какою ценойзавоевано счастье —пожалуйста,        помните!Песню свою        отправляя в полет —помните!О тех,кто уже никогда не споет, —помните!Детям своим         расскажите о них,чтоб запомнили!Детям    детейрасскажите о них,чтобы тожезапомнили!Во все времена          бессмертной Землипомните!К мерцающим звездам               ведя корабли —о погибшихпомните!Встречайте трепетную весну,люди Земли.Убейте    войну,проклянитевойну,люди Земли!Мечту пронесите через годаи жизнью наполните!..Но о тех,кто уже не придет            никогда, —заклинаю —помните!