Колодец времени

Колодец времени

Андрей Портнягин-Омич

© Андрей Портнягин-Омич, 2025

ISBN 978-5-4485-6751-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Колодец времени. Глава 1

Совершенно ненаучно-фантастическая, местами лирическая, иногда ироническая история, про путешествие Толика Смешнягина в 1980 год.

Моим родителям посвящается.

Глава 1. В которой читатель знакомится с Толиком Смешнягиным и где Толик попадает в ситуацию, из которой есть только один выход.

Было раннее утро 30 июня 2016 года. Обычное утро, обычного рабочего дня. Анатолий Андреевич Смешнягин нехотя собирался на работу. Вернее, на две работы. Кто-то скажет: «Повезло человеку, на двух работах работает, значит здоровье позволяет!» – и будет прав. Другой скажет: «У верблюда тоже два горба. Очень удобно на нём ездить» – И тоже будет прав… А Анатолий Андреевич, да ещё и утром, ни о чём подобном не думал. Он ещё не до конца проснулся, хотя и выпил уже две чашки кофе.

В свои 53 года Анатолий Андреевич, он же Толя, он же Толик, он же Толян, чувствовал себя моложе, сам себе своих лет никак не давал и всякий раз кокетливо краснел, когда его уверяли что ему: «Ну никак не может быть столько!..» – и, что ему: «… не больше 52 лет!.. И точка!».

Толик опускал глаза и загадочно улыбался одними губами, боясь открыть рот. Всё таки верхнего переднего зуба не хватало.

Стараясь не будить свою молодую красавицу жену, сладко похрапывающую в свой законный выходной, Толик сложил в пакет ещё с вечера приготовленные контейнеры с едой на три дня, проверил наличие планшета, портативного телевизора, телефона, денег, заначки, ключей и документов, помялся на пороге на всякий случай, вдруг любимая проснётся и выйдет проводить в дальний путь, не дождался, и так и пошёл – без поцелуя, без сменных носок, в футболке с надписью: «Сделано в СССР», надетой на левую сторону.

При своём весе в девяносто с лишним килограммов, Толик был человеком тонкой душевной организации, натурой чувствительной и восприимчивой. Он чувствовал, что сегодня с ним должно произойти что-то обязательно хорошее, помимо зарплаты. Это чувство исходило отовсюду – от ласкового июньского солнышка, щекотавшего его по начинающей с пятнадцати лет лысеть голове, от изумрудно-зелёной травинки, пробивающейся сквозь треснувший асфальт, положенный не далее как в прошлом году, от милого пёсика, радостно удобряющего клумбу под окнами, от птичек, невысоко в небе выделывающих фигуры высшего пилотажа и посылающих на землю вполне себе конкретные «приветы», от открытого люка канализационного колодца…

Засмотревшись на ворон и радостно шагнув в неизвестность, матерясь и размахивая всеми конечностями, Толик всё же не выпустил из рук пакета с едой.

Свет в конце тоннеля был реальным и режущим глаз.«Дорога на Рай!» – решил Толик: «Вот бы въехать-то на белом единороге!..» Но ни белого, ни какого другого единорога под ним не оказалось. Внезапно свет начал меркнуть и громовой раскатистый голос протрубил:

– Эге-гей-гэй-гэй… ты живой-вой-вой?!.

– Господи!.. Я на том свете?..

– Ты в колодце… Встать сможешь?..

– Прости… Господи!.. Да как-же-ж я встану?.. – Толик подёргался, но что-то держало его сумку снизу: Не могу… Господи… кто-то держит меня за сумку…

– Я тебе помогу… Сперва… без паники… отцепи сумку от лестницы… И перестань называть меня «Господи»… могут услышать… Сантехник я местный… Петрович…

Толик никак не мог разглядеть лица Господи-Петровича. На фоне яркого Райского света, оно представляло собой тёмное бесформенное пятно, Правда, с нимбом вокруг. Из темноты появилась длань. Она увеличивалась в размерах и наконец достигла Толикова носа. Подержалась за него, провела по щеке и опустилась к горлу.

– Господи-Петрович… какие у тебя мозолистые руки!..

Вдруг, рука уцепилась за ворот и потянула вверх. Толик с трудом оторвал от земли свою пятую точку, весившую треть всей туши и, с «Божьей» помощью, встал на ноги. Теперь, когда тело приняло естественное положение, тоннель превратился в обыкновенный колодец, Райский свет, в отверстие люка, а Господи-Петрович – в невысокого мужика-сантехника. Петрович помог Толику выбраться на поверхность, как-то странно поглядывая на него.

Колодец времени. Глава 2

Глава 2. В которой у Толика чуть не поехала крыша и он не смог выйти на связь.

– Ты откуда взялся-то?.. Я только крышечку отодвинул… чтобы ревизию-то сделать… ты как с неба свалился… – Петрович указал пальцем в небо:… Прямо в люк… Я даже не видел как ты подле… шёл…

Толик не стал рассказывать, что он пересчитывал ворон. Зачем кому-то такие интимные подробности.

– Ты головою-то не шибко ударился?.. А то,.. может в больницу?..

– Нет… Что с головой будет-то?.. Кость!.. – Толик постучал себя кулаком по лбу: Ничего с ней не будет…

Но с головой происходило что-то странное. Голова видела вещи совершенно невообразимые. На месте нового, современного микрорайона с многоэтажными домами, детскими садами, магазинчиками, гипермаркетом, автомобильной развязкой и автомойками, на сколько хватало взгляда, зиял своей первозданной не паханной красотой, пустырь!.. Дом, милый дом, из которого Толик вышел буквально несколько минут назад и за ипотеку в котором платить ещё и платить семь с лишним лет, бесследно исчез!.. Увиденное так поразило, что он начал нечленораздельно мычать:

– М-м-а-а-э-э-где-э-дом?!. – Толик протянул руку, указывая на заросли камыша: Тут же только что был дом!.. И тут… И тут… Тоже…

Петрович на всякий случай поднял монтировку и ненавязчиво почесал ею у себя за ухом:

– Нету тут никаких домов… Болото тут… -В подтверждение его слов, невдалеке квакнула лягушка.

– А дом где?.. – С надеждой в голосе спросил Толик.

– Ближайший?.. 17 номер… Во-он за тем леском… Видишь крышу?..

Вдалеке виднелась серая девятиэтажка, а за ней начинался жилой микрорайон. Девятиэтажка была смутно знакомой, он её точно где-то видел.

«Где же я мог её видеть?.. Не на открытке же!.. Не в телевизоре!.. Живьём где-то недавно видел… В реале… – Пришлось наморщить лоб, чтобы лучше вспоминалось:…Так это-ж тёщин дом!..»

У Толика как-то сразу стало легче на душе.

А Петрович продолжал недоверчиво поглядывать на Толика, на всякий случай не выпуская монтировку из цепких рук.

«Хотя на психа он не очень похож… И одет прилично… Джинсы импортные… футболка не грязная… сумочка через плечо и умопомрачительный чёрный пакет… голубая мечта жены… Нет… на психа не похож… Но и на рабочего человека… на пролетария… тоже!… Толи дело… я!..»

Действительно, Петрович был потомственным сантехником, чем очень гордился и одевался соответственно: кирзовые сапоги, никогда не мытые и не чищенные, серая роба с несмываемыми масляными пятнами на коленях и полупопицах, до неузнаваемости выцветшая футболка, к тому же растянувшаяся на три размера на вырост и на голове сатиновая кепка, которую он никогда не снимал, как Боярский – шляпу.

А Толика распирало от любопытства. Он и про работу забыл. Какая может быть работа, если он не понимал где находится и как здесь очутился?.. И вообще, не сон-ли это?

«Так то-ж… сон!.. – Толик хлопнул себя по лбу: Сейчас прозвенит будильник и я проснусь!..»

От удара по лбу яснее не стало и сон не прошёл. Но в кармане, действительно зазвонил будильник в мобильном телефоне, так как Толик обещал разбудить жену, как только приедет на работу. Толик достал белый смартфон с золотистым ободком, посмотрел на время, отключил будильник и стал набирать любимую. Попытался с одной симки – нет связи, с другой – та-же песня.

– Что-то не ловит…

Толик состроил недовольную рожу и хотел уже было пожаловаться на плохую связь Петровичу, но не узнал его, так сердешного перекосило. От страха – в одну сторону, от шпиономанского зуда – в другую.

«Поймать шпиона» – заветная мечта любого советского пионера! А Петрович давно уже не был пионером, он был почти пенсионером. Но пионерский задор никуда не делся, а шанс поймать шпиона у советского предпенсионера выпадает не часто.

«Похоже… мне выпал счастливый билет!.. Наконец-то повезло!.. Вот бы голыми руками взять… Живьём!!! Жаль в нём под сто килограммов живого веса… а во мне… шестьдесят в кирзовых сапогах… да и приемчикам… наверняка обучен…»

Петрович был мужик жилистый, крепкий, но трусливый и Толик по его лицу понял, что диалога, скорее всего не получится. Но на всякий случай, показывая на смартфон, обрадовал Петровича сообщением:

– Нет связи!..

«Точно!.. На связь пытается выйти… С заграницей ихней… Не-ет… Брать его нельзя… а то спугну… А… если незаметно проследить… то и всю сеть можно разом накрыть… Надо только действовать осторожно…»

– А вы сами-то откуда прибыли?.. Из какой страны?..

Толик хотел сказать: «С Дуриловых Островов!..» – Но почему-то выпалил:

– Да здесь я живу!.. На Заезёрной… Дом 21… Вот тут… только-что… стоял… он… дом…

– А сейчас куда?.. – С надеждой поинтересовался Петрович, мечтая там их всех и накрыть.

– Да вон туда… к тёще… В 17… Может чего узнаю… А то чертовщина какая-то…

Толик протянул спасателю, принятому им сперва за самого Господа, благодарную руку, даже хотел обнять, но сантехник демонстративно стал сбивать с сапога монтировкой вековую грязь, тонко намекая, что он занят.

Колодец времени. Глава 3

Глава 3. В которой окружающие узнают тайну чёрного пакета.

Толик вошёл во двор дома номер 17, нашёл нужный подъезд и уже хотел набрать номер квартиры на домофоне, но палец повис в воздухе, не находя себе применения.

Домофон отсутствовал.

Это слегка озадачило:

«И как теперь попасть в подъезд?..»

Но на любой вопрос, всегда найдётся адекватный ответ – дверь просто отворилась и на улицу выскочила рыжая с косичками девочка, в красивом голубом платье, как две капли воды похожая на свой портрет, висевший у Толика с женой в квартире на самом видном месте.

– Зинка!.. – Обрадовался Толик.

Родители учили девочку не разговаривать с незнакомыми дядьками. Но!..

Во-первых, он знал её имя, а значит был как бы, знакомым, а разговаривать со знакомыми было можно. Во-вторых, обострённое до предела природное любопытство распирало её познакомиться с человеком, у которого такой шикарный чёрный пакет!

– Вы… к нам?.. – Почему-то решила Зинка.

– Зинка… да я твой му…

Язык уже полетел сказать: «Муж», – Но споткнулся на середине слова из трех букв:

«Какой муж?!. Ей ещё наверное лет десять!.. Рано ещё в замуж в этом возрасте!..»

– Му?.. Это кто?

– Родственник из… из… – Толик не знал, как правильно сказать – Чебоксар или Чебоксаров и, после не долгих сомнений, выбрал последний вариант:…Чебоксаров… – Сориентировался Толик, вспомнив про Зинкину бабушку.

– А-а… так вы… дядя Витя из Чебоксаров!..

Почему именно «дядя Витя», Толик понять был не в силах, но это была хоть какая-то надежда что-либо выяснить.

– Д-дядя… В-витя… Он самый…

Ну, теперь Зинку было не остановить с вопросами, а Толику можно было врать, что угодно, он всё равно никогда в Чебоксарах не был, как и Зинка.

В процессе допроса Зинка всё время пыталась засунуть голову в пакет, в надежде на подарок и, всё таки не выдержала:

– А… что в пакете?..

Там была еда и Толик вспомнил, что положил туда же два банана. Он достал их и торжественно вручил Зинке. Зинка ещё никогда раньше не видела бананов. Апельсины, мандарины – да. Но – бананы!.. Первый раз в жизни! Она не знала даже, что с ними делать? Но глаза сверкали от счастья! Это было именно то, что она и мечтала увидеть в чёрном пакете. Чудо!.. Не важно какое, главное – из пакета и ей!.. Толик усмехнулся:

«А она совсем не изменилась с тех пор!..»

– Гражданин… предъявите ваши документы… пожалуйста… – Сурового вида молодой сержант милиции козырнул Толику, наглым образом оборвав полёт его сентиментальных воспоминаний. За спиной сержанта, делая вид, что случайно прогуливается, маячил сантехник Петрович, всё ещё вооружённый монтировкой.

– Это… дядя Витя из Чебоксаров… – Решительно вышла вперёд Зинка, пряча бананы за спиной: Он только что приехал…

– Откуда?.. – Спросил сержант у Толика.

– Из Чебоксаров… – Ответила Зинка.

– Когда и на чём приехали?.. – Снова вопрос к Толику.

– Сегодня утром на поезде… Дядя Витя… мамин брат… Они живут с бабушкой Лизой и женой тётей Галей… а ещё с ними живёт другая мамина сестра… тетя Нина… У тёти Нины детей нет… а у дяди Вити с тётей Галей… тоже пока нет… А я ещё ни разу не была в Чебоксарах… но мама обещала… что мы поедем туда когда-нибудь… А когда мы поедем туда когда-нибудь… я буду жить у бабушки Лизы с тётей Ниной и тётей Галей и мы пойдём в гости к…

Сержант взял Зинку за плечи, немного приподнял и аккуратно, как китайскую вазу династии Цзынь, переставил себе за спину. Потом снова обратился к Толику:

– А где ваши вещи?..

Стало тихо до рези в ушах.

– Вещи?.. А-а-в-в… – Толик с трудом вспоминал, где ещё могут быть вещи.

– В камере хранения дядя Витя оставил свои вещи… – Зинка выглянула из-за спины сержанта, пытаясь вернуться на прежнее место. Тот не пускал, загораживая Толика от неё своей спиной.

Но он не знал Зинку!

Она не стала протискиваться сквозь спину сержанта, а обежала его и выскочила из-за спины Толика на прежнее место, между двумя говорящим. Она опять была в центре внимания.

– А… что у вас в пакете?..

Зинка достала из-за спины бананы и показала их сержанту. У сержанта тоже заблестели глаза.

Чёрный пакет уже сам по себе был подарком ценным, но если в нём были ещё и бананы, то – да-а!.. Живут же люди в Чебоксарах!

Толик полез в пакет и все замерли, протянув шеи.

– Да… еда там!.. Чтобы… это… в поезде не покупать… – И он извлёк из пакета пару контейнеров с едой.

Пластмассовые, правильной прямоугольной формы, с герметичными крышками, контейнеры мало походили на стеклянные банки, в которых сержант носил еду на службу. Те, сталкиваясь в сетке, бренчали, иногда разбивались и он тогда вообще оставался без обеда или ужина. К тому же, в контейнерах, которые дядя Витя из Чебоксаров предъявил в виде алиби, еда была разнообразной, на вид, офигенная и аппетитная: в одном были перцы, явно фаршированные мясом и, поди ещё и грибами, с картофельным гарниром, в другом – куриная нога невероятных размеров, занимавшая весь объем контейнера. Нога могла принадлежать только курице-гиганту, чудовищу, каких ни сержанту, ни Петровичу, ни даже Зинке видеть ещё не приходилось!

Последняя курица, которую сержанту как-то, ещё зимой, на Новый Год, готовила жена, была целиком меньше этой ноги, синего цвета, состоящая из одних костей и жил без мяса и называлась «Цыплёнок-бройлер не потрошонный. 2 сорт.»

– Ой!.. Дядя Витя!.. А можно я и курочку съем?.. – Ответ Зинку в принципе не интересовал, есть ногу она начала ещё спрашивая. Толику оставалось только кивать, а сержанту глотать слюни.

В разговор решил вмешаться Петрович, который не понимал, как можно говорить о какой-то еде, когда речь идёт о поимке иностранного шпиона. Видя, что сержант захлёбывается слюной и не в состоянии допрашивать подозреваемого, Петрович выскочил из-за спины сержанта и выпалил, пытаясь одним выстрелом пригвоздить шпиона к стенке:

– А… что вы искали на пустыре и с кем пытались связаться по рации?..

Толик уже успокоился, понял, как надо себя вести и сделал вид, что только-что заметил своего спасителя:

– О!.. Петрович!..Привет… ты как тут оказался?..

Тот ничуть не смутился и потыкал сержанта в спину монтировкой, продолжая настаивать:

– Вы спросите… спросите его…

Сержант с трудом возвращался в реальность.

Нога таяла на глазах! Сочное нежное мясо исчезало, оставляя напрочь обглоданные кости и следы мясного сока, стекавшие по рукам до самых Зинкиных локтей. Зинка облизала пальцы, рыгнула и вернула пустой контейнер Толику. Сержант разочарованно выдохнул. Он не надеялся, что всё так быстро закончится.

– Да-а… А что вы там делали на пустыре?.. Что ели… то есть искали?..

– Туалет… – Ответ был настолько очевиден, что сержант даже сразу и не понял и переспросил.

– Что искали?..

– В туалет захотел…

– Вот оно что!.. А в колодце что забыли?..

– Упал… Не заметил в траве…

Сержант повернул голову к Петровичу. Но тот не унимался:

– Про рацию… про рацию спроси… В кармане она у него…

Сержант перевёл взгляд на Толика, заодно переадресуя вопрос Петровича прямо на него. Толик перехватил взгляд и вернул его в разговорную плоскость:

– Сержант… вы в армии служили?..

– Конечно служил!.. – Не служили в Советском Союзе только студенты ВУЗов с военной кафедрой, инвалиды и, приравненные к ним дети партийных и советских руководителей.

– Видели рацию?..

Сержант не совсем понимал, куда клонит этот дядя Витя из Чебоксаров, поэтому ответил уклончиво:

– Ну… видел…

– Помните… сколько она весит?..

– Ну… приблизительно…

– Да… чего-там приблизительного!.. Это же не военная тайна!.. Да… Петрович?.. – Петрович при словах «военная тайна» стал озираться по сторонам: Шестнадцать кило она весит!.. Штаны порвутся… если в карман засунуть!..

Толик достал телефон, повертел его, как шулер колоду карт, чтобы все видели и нажал на кнопку «ОК». Экран загорелся и на нём, как и на любом сотовом телефоне, высветилось время.

– Часы!.. С будильником!.. – Не моргнув глазом, соврал Толик.

– А-а… вона чо… – Все разочарованно выдохнули.

Каждый в душе надеялся, что произойдёт что-нибудь необычное! Чудо!

Петрович, что из телефона зазвучит азбука Морзе и можно будет, не отходя от милиционера, захватить шпиона.

Сержант жалел, что часы только с будильником, но без кукушки. Это было бы так прикольно, если бы из маленьких таких часиков высовывалась малюсенькая кукушечка, и каждые пол часа куковала!..

А Зинка разочаровалась в часах из-за их красивого золотого ободка. Просто, если бы они были без золотого ободка, их можно было попытаться выклянчить каким-нибудь шантажом, а с золотым ободком никто их Зинке не отдаст!..

Придраться к дяде Вите из Чебоксаров было больше не к чему.

Сержант нехотя козырнул и, опустив голову, побрёл со двора. Петрович плёлся за ним следом, постоянно оглядываясь, словно пытаясь запечатлеть в душе этот трагический момент.

А Толик просто стоял и смотрел им во след…

И, на всякий случай, боясь пошевельнуться, чтобы не нарушить гармонию ихнего ухода.

Просто стоял и обливался потом!..

Колодец времени. Глава 4

Глава 4. В которой Толик получает 20 копеек, а пассажиры автобуса впервые знакомятся с голосом Григория Лепса.

Нужно было на что-то решаться – нельзя же стоять вот так целый день!

Толик уже понял, что каким-то непостижимым образом оказался в прошлом и теперь, чтобы не сойти с ума от этого факта, необходимо было занять голову практическими вопросами – в какой год попал, где взять деньги и документы той эпохи и что делать дальше, зная наверняка, что произойдёт в целом со страной и миром, и с ним конкретно в любой из последующих дней.

– Зин… а ты в каком классе учишься?.. – Зная год рождения будущей жены и количество классов, можно было вычислить год, так сказать, приземления.

– А я… не учусь… – Вся логическая цепочка сразу же и рухнула.

– Как это?!. – Не учиться она не могла, так как детский труд при Социализме официально был запрещён.

– Так… каникулы же!..

В свои 53 года Толик уже начал забывать, что и у него когда-то были летом каникулы. Как у Банифация!.. Последний раз летом он отдыхал ещё в школе, ну, может быть ещё и в институте.

– Ну… а… сколько закончила?.. Ты ведь хорошо учишься… наверное?.. – О том, что неправильно поставил вопрос, Толик понял сразу же.

– Я – хорошо!.. Потому что мама обещала… что если… я буду хорошо учиться… то она принесёт мне с работы новое платье… каких ни у кого ниукогошеньки нет в городе!.. А ещё папа обещал… что покатает меня на тракторе… на котором работает экскаваторщиком… – Зинку трудно было остановить или сбить с темпа, а дыхалки, как он знал, у неё хватит на несколько часов! Не зря он называл её периодически Болтушкиной Зиной!.. В будущем он останавливал её только поцелуем или котлетой, но здесь поцелуй не прокатит. Не так поймёт!

– Зин… ты… кушай… кушай… банан-то…

Но она, конечно не могла честно признаться, что никогда их ещё не ела и не знает с какой стороны к ним приступать – сверху или снизу?.. И, тем более, она надеялась сохранить их на весь день: во-первых, можно хвастаться во дворе, да и в соседних тоже и, как минимум на один день, быть в центре внимания, а там, глядишь и папа на тракторе прокатит, чтоб все мальчишки сдохли от зависти!.. Во-вторых, в чёрном пакете ещё что-то было!.. И, начав есть бананы сейчас, она могла упустить ещё что-то более вкусное. Может быть даже вторую куриную ногу!.. Ведь у курицы должно быть две ноги!..

– А после каникул в какой класс пойдёшь?.. – Не унимался Толик.

А Зинка думала о своём и проигнорировала вопрос.

Толик поймал себя на мысли, что любуется ею. Ведь в сущности, она нисколько не изменилась со временем – стала чуть-чуть старше, чуть-чуть выше, чуть-чуть толще… Перед ним была маленькая копия его будущей жены – такая-же красивая, такая-же болтливая, такая-же обожающая всеобщее внимание и одобрения всех своих поступков и «покупков»!.. При этом, очень добрая и ласковая… Толик чуть не пустил скупую мужскую слезу, но вовремя взял себя в руки:

– Зин… пакет я оставлю у вас… Мне нужно ещё кое куда съездить… Если к вечеру не вернусь… значит я уехал в… Чебоксары… По очень важным делам!.. Тогда передавай привет маме и папе… Да!.. И можешь взять из пакета всё… что захочешь!.. Он твой!..

Зинка не верила своим ушам. Не верила и своим глазам! Даже когда Толик протянул пакет ей в руки. Не верила до последнего!.. И лишь, когда он попросил у неё пять копеек на проезд, она схватила пакет, сказала: «Щас!!!» – И рванула в подъезд, волоча прилично тяжёлый пакет за собой…

«Да за такой пакетище… никаких пять копеек не жалко!.. Да хоть двадцать копеек не жалко!..» – Думала Зинка, зная, что мама оставила ей 20 копеек на мороженное. Хорошая, умная девочка – всё в дом, всё в семью!..: «А мороженное купить я всегда успею!.. Завтра мама снова даст 20 копеек!..»

А вот-то, что «Дядя Витя», собираясь ехать в Чебоксары, билет куда стоил рублей 20—25, при этом попросил пять копеек на проезд, она даже не сообразила…

Когда Толик стал счастливым обладателем 20 копеек, он должен был решить, куда ехать с такими деньжищами?!. Этих денег могло хватить на четыре поездки в автобусе, на пять поездок в троллейбусе и на шесть поездок, со сдачей в 2 копейки, в трамвае. Выбор пал на автобус, потому, что троллейбус по Заозёрной не ходил в принципе, трамваи не ехали туда, куда надумал Толик, а поездка на автобусе через весь город представлялась идеальным вариантом. За время пути, практически от конечной до конечной, можно было разведать обстановку в городе, собрать в кучку мысли, которые просто лезли из головы в разные стороны, стремясь сбежать от закипающего от перемен мозга и набросать, хоть приблизительный план действий.

Прожив уже довольно длинную жизнь, много чего повидав, очень многих потеряв, чем старше становясь, тем сильнее, ему хотелось вернуться в детство!..

Где тебя любят не за что-то, а просто за то, что ты есть!..

Где по утрам пахло жареными беляшами и ещё живые родители, вставшие ни свет ни заря на работу, о чём-то тихо, чтобы не разбудить нас с братом, переговариваются на кухне. А я уже проснулся и всё слышу, но так неохота вылезать из-под тёплого одеяла.

Где друзья, с которыми ещё с Детского Сада.

Где фотокружок и запах реактивов, и первые нечёткие фотографии, до сих пор хранящиеся в альбоме.

Где зимой каток под музыку и девочка, в которую безумно влюблён, катается на коньках, как Людмила Пахомова, а ты мечтаешь стать Александром Горшковым, чтобы хотя-бы раз прокатиться с ней. Но этого никогда не случится.