Полная версия
Точка опоры. Магический роман
…Белый фарфор в изящных пальцах матери казался нарисованным. Она и сама была слишком красива для этого мира. Мир был недостоин такой красоты.
– Зачем, Дрейк?
– Хочу понять, что в Арьени так искушает Блэров. Что было там, в вашем прошлом, мама? Каким был мастер Эстен?
…Мир тоже был ненастоящим. Он был подделкой. Он распадался прахом слишком быстро. Он был лжив до самого основания.
– Эстен… – она вздохнула. – Он был такой… Яркий. Дерзкий. Живой… А я выросла в графстве Блэр. Первые годы жизни были весёлыми, я бегала по лугам около замка, каталась на лошадях… Потом заболел отец. Мать не справлялась с имением. Управляющие… Они стали обманывать. Отец болел всё сильнее, не вставал, а наше состояние таяло, как снег. Мне уже было нельзя бегать. Я училась. Линейка так больно бьёт по рукам, Дрейк… И спина… Спина должна была быть прямая, – она смотрела невидящим взглядом и говорила, как будто в бреду. – Всегда прямая. А потом – Эстен. Он был глотком свежего воздуха. Он был свободный, Дрейк… Он был сильный. Я… Я потеряла голову.
– А мой отец?
…Особняк нависал над садом тяжёлой равнодушной громадой. Он был холоден – как и его хозяин.
– Он был мне знаком. Я знала, что сосватана за него. Но это молодость. Там не веришь в то, что это случится с тобой. Эстен просил моей руки. Но родители отказали. Морели богаты, богаче Арьени. Они не хотела для меня бедности. Я рыдала, но они… Они знали, как вернее…
– То есть ты не хотела за отца замуж?
…Перстень чернёного серебра случайно ударил о белый фарфор.
– Конечно, нет, – Летиция вздохнула. – Эстен предлагал бежать…
– Почему ты отказалась? Он ведь сильный колдун. Он смог бы спрятать тебя, и никакие Морели бы не нашли, – его брови сошлись к переносице.
…Рука матери нервозно поправила чёрные волосы. Леди не должна так делать. Но сейчас это не важно.
– Мне было страшно. Я не хотела быть с Хелиусом. А потом… Эстен стал казаться мне глупым и самонадеянным. Легкомысленным. Ненадёжным. Моя уверенность пошатнулась. Он слабее Хелиуса. Что сравнивать художника и военного… Я ушла от него. И до сих пор, Дрейк, я иногда вспоминаю это время и не могу понять – что это было? Любила ли я его… Я помню Эстена то идеальным, с кем легко дышать, то пустышкой…
– Хм, Эстия тоже раньше казалась мне глубокой, а теперь – пустой.
…Сапфирово-синие глаза взглянули насторожено.
– Но почему так? Я не понимаю. Наверное, со временем мы начинаем понимать истинную природу Арьени? – предположила она.
– Возможно, – он сжал губы. – И всё же, странно.
…Ветер порывом ударил по лицу.
– Увы, – вздохнула Летиция, поднося к губам чашку чая. – Ах, какой же он ароматный… И как я могла раньше не любить его…
Дрейк промолчал. Чай с бергамотом, в меру горячий, действительно успокаивал и придавал решимости. А ещё помогал спокойно и без иллюзий увидеть реальность во всём её неприглядном виде.
…Как бы это ни было горько. Как бы ни был горек бергамот.
***
Дома было тихо и холодно. Эстия была погружена в себя, неподвижна, как изящная статуэтка.
В руках Дрейка остывала чашка сваренного ею кофе. Шторы на окнах были плотно задёрнуты. Тускло горели магические светильники на стенах.
– Ты давно не варила новые зелья, – проговорил он, ощущая смутное раздражение.
– Да. Они бессмысленны. Меня исцеляет твоё присутствие, а не эти зелья.
– Понятно, – он отрывисто кивнул. – Я поговорил с матерью. Она обижена тобой. Говорит, ты была дерзка, грозилась передать мне всю информацию, позволила себе лишнее.
– Я позволила себе правду, – Эстия говорила без эмоций.
– Тебе не стоит обижать её.
– Ей не стоит обращаться ко мне за помощью.
– Эстия.
Ведьма вскинула на него глаза.
– Я тоже обижена ею, Дрейк. Может быть, ей тоже стоит сказать, что она не должна меня задевать?
– Скорее всего, ты неправильно её поняла.
– А, может, это она меня неправильно поняла?..
– Эстия, прекрати.
– Что прекратить? – ведьма была на удивление спокойна. – Прекратить иметь своё мнение? Прекратить защищать себя? Прекратить видеть ситуацию с двух сторон? Почему ты безоговорочно веришь ей, и столь же безоговорочно считаешь, что я придумываю?!
– Потому что её я знаю давно, и в ней уверен. А ты – эмоциональна.
– Именно поэтому ты даже не хочешь услышать наш с ней разговор из моих уст? – она наклонила голову набок.
– Не хочу дважды слушать одно и то же, – он сжал сухие губы.
– Я запомню… – негромко произнесла она куда-то в сторону.
– Эстия, хватит истерик.
– Если тебе нужно слепое подчинение, тебе не стоило жениться на мне.
– Права мать – Арьени слишком свободолюбивы, – Дрейк скривился. – Она, кстати, из-за этого ушла от мастера Эстена. Побоялась, что надоест ему, и он её бросит. Морели всё же в этом плане стабильнее.
– Не расстаются с добычей, да?
– Холят и лелеют – если точнее, – он слегка улыбнулся. – И всё же, будь потактичнее с моей матерью.
– Только после неё.
– Эстия, не будь так упряма! – он повысил голос.
– Ты тоже, – девушка встала с кресла. – Мне надо прилечь.
– Спокойной ночи.
Он проводил жену взглядом. Что-то в ней стало его раздражать. Непокорный нрав, это невнятное спокойствие, безразличие к нему. Как будто его обманули. Как будто под яркой обёрткой оказалась посредственная начинка.
Слишком разговорчивая и строптивая начинка. А это утомляет. Жена должна быть мурчащей домашней кошкой – в меру высокомерной и независимой, и всё же довольно ручной. Шипящей на других и лояльной хозяину. Спокойной к его отсутствию. Ненавязчивой. Способной самостоятельно умыть свою шубку.
Но волчица, похоже, не в состоянии стать мурчащей кошкой. Она ищет выход в лес и не понимает правил. Она не будет ни кошкой, ни даже собакой. Уж слишком неподвижный и пронзительный взгляд – и ни капли гибкости. Молчание – не знак согласия и не знак смирения, как должно быть, как было всегда у его матери. В её случае молчание – это выводы на будущее.
Неутешительные выводы.
***
Откладывать в долгий ящик – плохая привычка. Несделанное дело тяготит и отнимает силы. Несделанное дело превращает человека в раба.
Эрик Кортэр не любил откладывать дела. Поэтому сейчас он наблюдал за читающим письмо Дрейком – брови мага были вздёрнуты, на лице проступало удивление. Чего-то подобного он и ожидал. А что будет дальше – его волновало мало. Он всего лишь посланник.
– Что за бред? – выплюнул Дрейк, сложив лист пополам. – За кого они меня принимают?!
– За сильного мага, который изнутри знает тех, кто вечно расшатывает миропорядок. За мага, которому тесно в обыденности. Только и всего.
– Они принимают меня за предателя.
Эрик устало на него посмотрел.
– Дрейк, мне незачем тебя уговаривать. Это не моё дело и не мои проблемы. Это предложение может быть или интересно для тебя, или нет, только и всего. Но я понимаю, почему начальство предложило это именно тебе. Ты – возмутитель спокойствия. Твою силу – да в мирное русло – и Магозащите останутся только мелкие преступления.
– Я из знатного рода.
– В ОСО таких много.
Брови Дрейка взметнулись.
– Там те, кто не вмещается ни в мир мирных жителей, ни в мир преступный. Уникумы с редкими талантами. Они там не из-за денег, можешь не оскорбляться предложенным жалованьем, – Эрик говорил спокойно. – Они там ради адреналина. Кто-то любит гонки, кто-то охоту, кто-то прыгает с парашютами – а кто-то работает в ОСО. Сбрасывать пар можно по-разному.
Дрейк снова открыл лист.
– Я понял тебя, Кортэр.
– Рад это слышать.
Эрик кивнул мрачному магу и направился прочь. Свою часть обязательств перед Магозащитой он сейчас выполнил. Дальше – ход Дрейка.
***
Что-то рушилось. Что-то смутное, на границе чувств.
– У тебя проблемы? Ты стал резче…
Он вскинул на неё глаза, оторвавшись от завтрака.
– Много работы. Хочешь, после обеда свожу тебя куда-нибудь?
– Я хочу к Селене. Может, я пойду к ней, пока ты у родителей, а потом, когда ты вернёшься…
– Да, можно. Пообедаем вместе где-нибудь. Я подумаю, где, – он встал из-за стола. – Ты готова? Я открою тебе портал.
– Да, – Эстия встала и подошла к нему.
Из дома они вышли молча. На улице было ветрено. Облака караваном следовали на запад. Эстия исподволь рассматривала мужа, но Дрейк не обращал на это внимание. Он был отстранён, сосредоточен и спокоен.
– Дрейк… – она коснулась его руки. – Заклятие твоей матери… Его надо снять.
– Зачем? – ледяные глаза смотрели ровно.
– Она погибнет. Заклятие питает тебя её силами. А они не бесконечны, – Эстия говорила с давлением.
– Энергия бесконечна, – усмехнулся он снисходительно.
– Но не жизненные силы. Она расходует себя, Дрейк. Она не преобразовывает свободную энергию, а тратит своё.
– А затем своё же и восполняет, – скучающе продолжил он. – Эстия, зачем ты так в это вцепилась? Тебе лично надо, чтобы мать отказалась от помощи мне? – он повернул на неё голову. – Ты завидуешь, что сама так не можешь или что тебя так никто не питает?
Девушка отпрянула.
– Я понимаю последствия этой магии, которых, видимо, не понимаешь ни ты, ни она. Тебе кажется нормальным ходить в пузыре из чужой энергии.
– А что здесь такого? – хмыкнул он.
– То, что ты как будто ещё не родился! – Эстия не сдержалась.
Она остановилась, с возмущением и бессилием глядя на него.
– Ты как будто в матке. Ты соединён с ней пуповиной. Ты лишён своей воли – тебе диктуется воля матери…
– Ооо, только вот не надо про это, – он перебил её, скривившись. – Какая такая воля матери, что за бред?! В нашем роду женщины не могут свою волю направить никуда.
– Это очень печально, – в голосе Эстии звякнул металл, а налетевший весенний ветер переворошил её волосы. – Но всё же она смогла создать это заклятие. А ребёнок в утробе зависит от выбора матери. Может статься, ты в своей жизни ничего сам не сделал. Может быть, ты руководствовался в своих «вроде как сознательных» действиях, – она сказала это с сарказмом, – предпочтениями своей матери. Ты ведь пропитан ею. Может быть, ты и меня выбрал не просто так…
– А как? – он усмехался, глядя на неё сверху вниз.
– А так! Через призму её старой тяги к моему отцу! – она проговорила это с вызовом. – Её энергия, окружающая тебя, почувствовала нотки энергии моего отца в моей ДНК. И ты решил, что я тебе нужна. Может быть, я не твой выбор.
– Эстия, ты преувеличиваешь, – он скривился.
– Ты – всё ещё плод, Дрейк! Ты не хочешь родиться?! – её глаза были широко открыты.
– Твоя метафора ушла слишком далеко от реального положения дел, – смуглый маг устало посмотрел на неё. – Успокойся. Это всего лишь забота. Моя мать умеет любить. Учись – тебе это никто так хорошо не покажет, как она.
– Я никогда никого не буду «любить» как она, – Эстия презрительно выдохнула это слово.
– Оно и видно… Хорошо, что у нас не будет детей. Я не пожелал бы им такой матери. До встречи, – он взмахом создал мерцающее окно.
– Пока…
***
…Она смотрела на неё испепеляющим взглядом, ненавидя, презирая, как дикое животное, загнанное в угол. Вестник от Марко застал её на пороге дома Селены. Пришлось возвращаться за нужным эликсиром. А к тёте она зайдёт в другой раз.
Она всего лишь принесла нужный эликсир. Ей бы оставить его, и умыть руки. Но что-то держало. Именно поэтому она смотрела в эти красные от слёз глаза.
– Только не начинай, всё равно не поверю, – Дана зло скривилась. – Не надо мне твоего лживого сочувствия.
– Это было бы странно и нелепо с моей стороны.
– Тогда чего стоишь?
– Ощущение, что мне надо побыть с тобой. В одиночку встречать смерть – это больно. А я из рода валькирий. Мы провожаем души. Я только недавно поняла это. Не знаю, смогу ли сделать это, будучи в теле. Но попробую…
– Ты не захочешь провожать её.
– Перед смертью все равны.
– Ты ненавидела её.
– Скорее, опасалась.
– Ну и зря. Она была самым лучшим человеком в моей жизни. А теперь… Теперь…
Дана, закрыв лицо руками, мешком опустилась на диванчик. Её рыдания были горькими, настоящими. От таких душа корчится от боли.
Эстия подошла к ней, присела рядом.
– Ты её очень любила? – негромко спросила ведьма.
Дана молча закивала головой, а затем стала искать одной рукой носовой платок, не убирая вторую от лица.
– Это ужасно, терять любимых…
– Намекаешь, что тоже хоронила? – смешок был злым.
– Нет. Хоронить не приходилось, а вот лишаться кого-то – да, – голос Эстии был ровным. – Боюсь представить, что ты сейчас чувствуешь. В моё сострадание ты не поверишь, конечно, но я чувствую, как тебе плохо.
– Она была такая добрая. Она любила меня, понимаешь? – Дана вдруг с вызовом взглянула на Эстию.
– Она всегда мечтала о дочери.
– Хорошо, что ты связалась с Морелем, – взгляд Даны стал колючим. – Иначе бы так сильно любили бы тебя, а не меня.
– Вряд ли. Мы с Мариной вряд ли бы ладили. Я до сих пор не понимаю, зачем она хотела, чтобы я вышла за Марко. Я ей не была по нраву.
– А я тебе отвечу, – фыркнула ведьма, вытирая слёзы. – Она сказала мне, что ты из валькирий. А у них, вроде как, только девчонки рождаются. Она хотела гарантий, что у неё будет внучка.
– Ааа, вот оно что… – протянула Эстия. – Тогда понятно.
– Она обрадовалась, когда узнала, что нас в семье – две сестры. Её это успокоило. Что есть шанс родиться девочке, – Дана шмыгнула. – Но она не торопила. Она любила меня сильнее, чем моя собственная мать, понимаешь?! – в её глазах вновь полыхнуло яростью. – Хотя, куда тебе…
Эстия слегка улыбнулась.
– Она ведь ещё такая молодая была! – вдруг взвыла Дана. – Ну почему?! Почему я опять одна?!
Эстия качнула головой, с горечью глядя на рыдающую Дану. А затем властно обняла её за плечи. Ведьма дёрнулась, но руки Эстии держали крепко. Она прижала к себе её, и стала слегка раскачиваться, как будто баюкая ребёнка.
Рыдания усилились. Эстия молчала и обнимала.
– Почему она меня бросила? – сквозь слёзы простонала та.
– Она устала. Она так долго ждала. Но она теперь всегда сможет быть рядом с тобой. Она – та душа, которая всегда придёт на помощь, которая всегда будет тебя слышать. Мне кажется, Марина обрела покой, когда ты стала женой Марко. Она теперь может не волноваться за него, за будущее, за дом. В её жизни была прекрасная дочь…
Дана жалобно всхлипнула.
– Она так и говорила, – вдруг совершенно спокойно сказала она, взглянув на Эстию. – Что теперь она спокойна… У неё была тяжёлая жизнь. Много боли, – она подозрительно покосилась на ведьму. – Хотя вы все считали её чудовищем. Вы просто не знали, что сделало её такой.
– Да, увы, я не думала об этом. Больше была погружена в свои дурацкие страдания, – согласилась Эстия. – Наверное, зря.
– А я тебе помогу об этом подумать, – в глазах Даны снова горел злой огонёк. – Чтобы ты не судила её и не думала, что ты лучше неё! Она ненавидела мужчин, ты ведь в курсе? Её изнасиловали, Эстия. Впятером. Когда ей было 16. И никто не помог. А родители потом это замалчивали, как постыдную тайну, как будто это она виновата. А это не она! – голос Даны сорвался на крик. – Это те извращенцы…
– Бедная… – тихо произнесла Эстия, с трудом сглотнув. – Боги мои… Как это ужасно…
– Вот! Вот она и ненавидела этих гадов. Она искала женщин, переживших такое, и искала насильников магией вуду. Она мстила им за себя и за других. Они умирали, – улыбка Даны стала безумной. – Вот только ей не становилось спокойнее… Эстия, если она успокоилась, когда появилась я в этом доме – это что, я виновата в её смерти?! Она могла ещё жить и жить?! – синие глаза Даны снова наполнялись слезами.
– Нет. Это не твоя вина, это выбор Души. Она могла уйти, просто ощутив, что устала. А так она ушла с облегчением – и счастливая.
– Она не дождалась внучку, – плечи девушки снова стали вздрагивать.
– Она подождёт её оттуда, – Эстия бросила взгляд на небо за окном. – Она будет оберегать и тебя, и вашего с Марко ребёнка – я уверена в этом.
Эстия снова крепко обняла Дану. Глаза щипало от слёз.
Уж лучше не знать любви, чтобы потом вот так не страдать. Глаза Эстии были закрыты, а сознание поднималось, бережно держа за бестелесную руку самого страшного человека в своей жизни – Марину Кадини. Вот только сейчас она не казалась страшной. Она улыбалась. А ещё виновато смотрела на всхлипывающую Дану и что-то неслышно шептала.
До тех самых пор, пока не исчезла в снежно-белом окне.
***
…Он отправился не в дом отца. Он прошёл сквозь портал, чей код доступа был в том самом письме. Зачем – он не мог сказать. Любопытство или безразличие – что-то одно из них заставило его прогуляться сквозь не-материю.
Прогуляться. Поговорить. Задуматься. И вернуться домой.
…Её не оказалось ни у Селены, ни дома. Дух-слуга направил его в дом Кадини. Дрейк со смутным раздражением открыл портал.
Он не любил, когда его планы нарушались.
– Привет, Морель, – тускло поприветствовал его Марко, вставая навстречу.
– Где Эстия?
– С Даной.
– Какого лешего?
– Она ей зелье принесла. Дане плохо, – Марко был бледен.
– Чего случилось-то? – Дрейк нахмурился и повернул голову в сторону шороха.
Из комнаты около лестницы вышла темноволосая девушка.
– Ой, Дрейк, – она взглянула на него и тут же опустила глаза.
– Здравствуй, Агния, – он чуть сжал губы.
И всё же взгляд как будто против воли скользнул по стройной девичьей фигурке, по гладким струящимся волосам.
«Есть же нормальные девушки с нормальной причёской. А не как моя, вся в кудрях…», – подумал он с непривычным раздражением.
– Ну так, чего стряслось? – он повернулся к Марко.
– Мать умерла.
– Чья?
– Моя.
– А Дане чего плохо?!
– У них отношения были хорошие, – Марко говорил тихо. – Дана в истерике второй день.
– И давно Эстия там? – он недовольно сжал губы.
– Да уже часа два. Только ты не ходи туда. Пусть сами выйдут.
– Ладно, подождём… – процедил Морель, садясь на диван. – Ну что, тебя можно поздравить с освобождением? – он взглянул на хозяина.
Тот передёрнул плечами.
– Может быть, чаю? – вдруг спросила Агния, сцепив пальцы рук перед грудью.
Дрейк взглянул на неё, приподняв бровь.
– Не откажусь. С бергамотом, если можно. Хоть что-то скрасит ожидание…
Девушка слегка улыбнулась и скрылась на кухне.
– Агния пришла поддержать Дану, но не получилось. Дана на всех бросается. А с Эстией затихла, – Марко говорил едва слышно, как будто самому себе.
– Да подожду я, подожду, – проворчал Морель. – День уже безнадёжно испорчен. Впрочем…
Агния уже стояла перед ним, протягивая чашку чая на фарфоровом блюдечке. Дрейк кинул взгляд на её руки. Помолвочного кольца не было.
«Хм, если досидится, можно будет её рассмотреть себе на будущее. Вроде, спокойная и адекватная. Из нашего круга. Место своё знать будет. В отличие от некоторых»
Злая досада заполняла душу. Мать была права – обаяние Арьени было великолепным, но рано или поздно туман рассеивался. Может, ему повезло, что это происходит уже сейчас.
Он глотнул чай.
– Хм, и правда, отец умеет какой-то особый бергамот находить. Этот слабоват.
Марко пожал плечами. Ему было всё равно. А Агния как будто расстроилась.
– Тебе не по вкусу? Может, другой заварить?..
– Не надо, – усмехнулся Дрейк. – В конце концов, я могу наслаждаться не только напитком, но и общением.
Девушка отвела глаза, её щёки слегка порозовели. Дрейк слегка прищурился. Настроение имело шанс на улучшение.
***
– Ого, как она… Лихо… – валькирия с удивлением и странным для себя уважением смотрела на дочь.
Та не видела её – Сиггрид умела не обнаруживать себя, когда хотела. Впрочем, Эстия, которую мать предпочитала называть вторым её именем – Хлои, была слишком погружена в своё дело.
Она провожала.
– Живая – а провожает. Странно. У Фрейи спрошу, как так…
Силуэт Хлои был иным, чем Сиггрид и любой другой валькирии Вальхаллы. Более плотный, более осязаемый.
– Ого, и такую Душу затащила? – Сиггрид удивлённо смотрела на дочь. – Сильна… Не ожидала. Вроде ж слабенькая была, плаксивая.
Эстия Хлои Арьени обернулась. Сиггрид слилась с облаками. И всё же взгляд серых глаз дочери скользнул по лицу матери.
– Мда, это уже не та Хлои. Как же тебя переломало-то…
Валькирия нахмурилась. Ей срочно нужно было бревно – такое же, как и она, нематериальное.
***
Звёзды равнодушно сверкали на бархате неба.
– Ты знаешь, а я душу проводила. Впервые, – Эстия уткнулась в его плечо.
– Да? И как?
– Щемяще.
– Понравилось?
– Не знаю. Но мне сейчас хорошо. Спокойно.
– Прекрасно.
– Обними меня?
– Эстия, я устал.
– Обнимать?
– Препираться с тобой! – вспылил он. – Мне надо выспаться, завтра сложный день, – он встал с кровати. – Лягу в гостиной.
– Незачем, – она не оборачивалась. – Я поняла, не пристаю. Спи спокойно.
– И на том спасибо, – проворчал маг, ложась на своё место. – Эстия, ты сменишь когда-нибудь эти духи? Меня от корицы уже тошнит.
– Хорошо, я не буду ею пользоваться.
– Замечательно. Спокойной ночи.
– Спокойной…
Её пальцы скользнули в холщовый мешочек.
«Что с ним происходит? Наутиз… Рамки, границы, ограничения. Не понимаю. Это руна принуждения… Что он делает вынужденно? Я не знаю…
Что нужно, чтобы наши отношения улучшились? Кано. Внести ясность, увидеть нечто.
А что мы должны увидеть? Дагаз. Трансформацию. Какую? Нас? Или наших отношений…
А, может, это конец? Отала прямая. Да. Отала, руна рода, руна семьи. Неужели Хелиус прав, и Дрейк, как истинный Морель, будет со мной таким – властным, тираничным?..
Боги мои, что мне делать?! Хагалаз?! Разрушить?!
Что разрушить? Наутиз. Разрушить оковы. Разрушить ограничения. Те самые, под которыми Дрейк?
Он под магией Хелиуса? Перевёрнутая Беркана. Нет.
Я ничего не понимаю…»
***
…Револьвер спал и видел сны. Сны о жизни. О мгновениях, когда он живёт. Когда он исполняет своё предназначение и волю хозяина.
…Хелиус не спал и снов не видел. Он вспоминал. Серую тень и серые глаза. В них так много жизни. И так много легко понятной ему боли.
Она сама это выбрала. Сама подписала себе приговор. Он ей ничем помочь не может. Поздно.
Серым теням нет места в семье Морель.
Глава 6. Император
– Селена, мне нужен расклад… Ты можешь?..
Девушка была заторможена и безразлична. Серо-серебристый кот подозрительно косился на неё с подоконника.
– Да легко, – фыркнула волшебница. – Карты у меня, что ли, отобрали? Сейчас сделаем. А что стряслось? – она с интересом посмотрела в глаза гостье, раскладывая на столике коврик для карт.
– Дрейк… – Эстия вздохнула. – Что-то происходит, я не пойму, что…
Селена молча кивнула. На коврик легли две карты – Принцесса Мечей и Рыцарь Жезлов. А затем, в закрытую, три ряда карт между ними.
– Давай смотреть… Так… – она открыла нижнюю пару карт, а затем, нахмурившись, все остальные. – Хм… Эстия, а действительно, что у вас происходит?
– А что говорят карты? Всё плохо? – Эстия пододвинулась поближе.
– У тебя – да. У него – нет.
– Это как? – растерялась девушка.
– Мне тоже интересно, – проворчала Селена. – Смотри. В основе ваших текущих отношений – с твоей стороны – 7 Дисков. Нет ни сил, ни ресурсов, ни денег, ни опоры. Поэтому в настоящем ты имеешь Колесницу – ты закрылась и хочешь сбежать. А думаешь о некоем Принце Чаш – мужчине, способном тебя понимать, чувствовать тебя… Но это не всё, – Селена не дала ей ничего сказать. – У Дрейка всё иначе. У него в опоре 6 Чаш, всё хорошо, довольство жизнью. В настоящем он чувствует себя хозяином, – она указала на карту Императора. – А думает он опять же, о том, как всё хорошо – 3 Чаш здесь. Гайки закручивает?..
Эстия кивнула.
– Да. Он такой странный стал. Недели полторы, как я заметила. Он нервозный, но заботится. Но как-то… Как о собаке, понимаешь? – она взглянула на Селену. – Покормить, выгулять, поиграть. Командам обучить. И пойти жить. Я как будто вещь… Безгласная, – она махнула рукой на лежащие около её аркана мрачные карты. – Не могу понять, в чём дело. Он был другим раньше, он чувствовал меня… Хотя, Морели, вроде, не умеют… – она была мрачна и растеряна. – И, да, мне так хочется, чтобы меня понимали, – вздохнула девушка.
Пепельноволосая чародейка качнула головой. Рядом с открытыми картами легли ещё 6 закрытых.
– Посмотрим, что в вашей жизни творится за пределами отношений. Так, у тебя тут… – Селена перевернула все три карты. – Хочешь опереться на созвучие, единство, слияние, – она показала на аркан Алхимии. – Сама себя жалеешь, вон, Принцесса Чаш тут болтается. А думаешь о том, как бы всё сохранить, да как бы стать прям-таки женщиной-женщиной…