Просторы любви. Премия имени Н.С. Гумилёва

Вариант первый.

Несчастный случай. В саду Веру кусает оса, Олег в это время катается на велосипеде, прислуга не может найти необходимый антигистаминный препарат, у Веры развивается мгновенная аллергическая реакция на яд перепончатокрылых, возникает отек Квинке, шоковое состояние и – мгновенная смерть. Возвращается Олег, Вера лежит в саду, на траве, кожа ее сине-багрового оттенка».

Вера между тем принесла мужчинам аперитив в красивых фужерах.

«Вариант второй.

Тоже несчастный случай. Утром Вера выходит из своей спальни в длинном халате и мягких ночных тапочках и спускается с лестницы, чтобы приготовить горячий кофе и принести его в кровать Олегу. Пояс халата цепляется за кусок кованой лестницы, Вера оступается и кубарем катится на первый этаж. Перелом позвоночника, тяжелое повреждение скелета и спинного мозга – мгновенная смерть. Олег в наушниках слушает музыку. Не дождавшись обещанного кофе, он встает, выходит из спальни, но поздно. Вера лежит на полу в гостиной с полным отсутствием дыхания и сердцебиения».

Вера обменялась с Виктором взглядом, они вежливо улыбнулись друг другу.

«Вариант третий.

Тоже несчастный случай. Вера бегает утром в лесу со своей маленькой собачкой. Там же гуляет деревенский житель с огромными дворнягами без поводка, те набрасываются на маленькую собаку и Веру и кусают женщину за лицо. У Веры шок, коллапс. Мужчина бросает ее в лесу в этом ужасном состоянии, а у Веры от жуткой боли развивается сердечный приступ, затем обширный инфаркт и – смерть. Прибегает домой, вся израненная, собака, Олег поднимает людей на поиски, находит Веру в лесу мертвой, все лицо покрыто муравьями. Брр!!! Ну, хватит с нее!

Через три дня пышные похороны, венки, цветы, много людей, коллеги, друзья, все грустят. Веру хоронят в закрытом гробу. Олег в элегантном темном костюме с черным галстуком, еле сдерживается, чтобы не заплакать. Потом поминки в дорогом ресторане, первые скорбные слова: «Хорошая жена, мать, хозяйка, великолепный специалист, душевный человек, отличный друг. Как мы все без нее…»

Через час за столом начинается легкий шум, улыбки, воспоминания о смешных случаях, связанных с Верой. Еще через пару часов все родные и близкие расходятся по домам.

Проходит два месяца, я захожу, и что я вижу… Молодая красивая женщина, блондинка с длинными вьющимися волосами, сидит на веранде в кресле-качалке с книгой в руках, на ее плечах вязаная белая шаль. Уже ранняя осень, и становится прохладно. Все тот же маленький столик с белой салфеткой, те же фарфоровые чашечки, но чай уже зеленый с мятой, никакого печенья, варенья, только блюдце с сухофруктами и орехами. Олег весь светится. Представляет мне новую хозяйку. Прогуливаясь по дорожкам сада, делится со мной своим новым счастьем.

– Старик, я как заново родился. Ты ведь представляешь, что значит молодое гибкое тело, этот запах свежей юной кожи, аромат ее волос, нега ее губ, ни грамма косметики, а как она грациозна…

Это наваждение какое-то, это как свежий весенний дождь! Ночью я схожу с ума, она лежит в лунном свете, кажется, недоступная, но такая желанная; мраморное прохладное трепещущее тело, юная твердая грудь, а изгиб бедер… Сначала я нежно до нее дотрагиваюсь, слегка поглаживая шелковистую кожу, целую ее губы, длинную тонкую шею, девичью грудь, упругий живот… Потом все загорается, обжигающая страсть, безумие, восторг! Ну что я тебе рассказываю, ты ведь молодой, у тебя у самого все это есть. Ты знаешь, я буду дарить ей каждый день цветы, пока смогу, я хочу ее всем показывать – пусть все завидуют. Она такая красивая, я с ней поеду путешествовать, будем вечером сидеть где-нибудь в ресторане у моря, пить шампанское, будут гореть свечи, я приглашу ее танцевать, мы сольемся с ней под чарующую музыку. А ночью мы пойдем к морю, где будем плавать обнаженными…

Теперь скажи мне как врач, я что, сошел с ума? Она такая скромница, ничего у меня не просит, ее все устраивает, сидит, бедняга, одна дома, читает и ждет меня к ужину. Вечером накрывает стол, зажигает свечи и рассказывает мне, как она без меня скучала. За что мне такое счастье на старости лет?

Эпилог.

Через год Олег застает свою красавицу дома в моих объятиях, от обиды и неожиданности на фоне эмоционального перенапряжения у него случается геморрагический инсульт, проще говоря, банальное внутримозговое кровоизлияние. Как врач, я пытаюсь ему помочь, но тщетно. Занавес. Конец первого действия».

Вечер завершался. Духота почти сошла на нет. Ощущалось свежее дыхание ночи. Испарения от травы превратились в легкий стелющийся туман, запахи от цветов усилились. Вера прошлась несколько раз по саду, нарезала букет свежих роз, поставила их в вазу, зажгла уличные фонари и стала украшать стол к ужину.

– А как вам нравится наша российская демократия, особенно в свете так называемого Болотного дела? – риторически спросил Олег и, не дожидаясь ответа, продолжил свои рассуждения по этому поводу.

Виктор, довольный собой, глубоко вздохнул и покачал головой в знак полного согласия с рассуждениями и выводами Олега. Теперь его внимание полностью переключилось на хозяина дома.

«Олег. А что Вера находит в этом седом самовлюбленном демагоге и краснобае? Олег живет только во имя себя. Директор какой-то конторы, самолюбив и тщеславен, работает с удовольствием, видимо, достиг хороших результатов. Наворовал достаточно за свою жизнь. Сидит, барин, разглагольствует о демократии, сукин сын. Хочет казаться молодым, наверняка спит со своей секретаршей. В реальности – редкие седые кудри, пышные усы, прикрывающие импланты. Диабет второго типа, вечная жажда, близорукость, повышенная возбудимость и реактивность, нервозность, колит, почечная колика. На гладко выбритых щеках пунцовые пятна. Фигура неплохая для его возраста, однако слабые мышцы живота и дряхлеющая кожа, следит за своим весом и питанием, бегает по утрам, занимается плаванием и теннисом. Одевается в соответствии с модой. Наверное, это заслуга Веры. Спит в отдельной спальне, причина – храп. Бережлив, возможно, даже жаден, деньги откладывает на старость, Веру не балует, о доходах своих ее не информирует. Часто посещает врачей, имеет дорогую страховку, проверяет у себя все подряд. Боится рано умереть. Построил дом, наверняка имеет хорошую квартиру в городе. Детей обучал в престижных вузах, сейчас детьми и внуками не интересуется. Верой дорожит, так как она решает все бытовые проблемы, с нею удобно, есть о чем поговорить. Но не любит ее, она его тоже не любит, терпит. Играет роль заботливой хозяйки и внимательной жены. Почему? У нее тоже есть любовник, встречи носят в основном саморазрушительный характер, за эти эпизоды мимолетного счастья ей бесконечно стыдно. Каждый раз ей кажется, что она возвращается к Олегу как в тихую, уютную заводь. Он зануда и педант. Скучный малый. Эмоции свои не растрачивает, бережет для чего-то лучшего».

– К столу, к столу, все готово, – позвала Вера.

Виктор прошел в столовую. Сел за красиво сервированный стол. Хозяин налил в бокалы холодного белого вина и начал рассказывать о происхождении этого сорта вина и о том, как хорошо оно подходит к белой нежирной рыбе. На столе ярким пятном выделялись свежие овощи. Виктор сравнил их с декорациями для написания натюрморта.

«Как же все-таки у них уютно и всегда пахнет вкусной и дорогой едой. Сегодня рыба, отлично! Но рыба быстро остывает, покончим и мы по-быстрому с Олегом.

Вариант первый.

Несчастный случай. Олег дома, напарился в сауне, а потом решил принять холодный, контрастный душ. Мгновенный спазм сосудов головного мозга, Олег падает в душе, ударяется виском – мгновенная смерть. Вера приносит ему чай с чабрецом, а он… Ему уже не до чая.

Вариант второй.

Еще один несчастный случай. Олег катается на велосипеде; пытаясь выглядеть молодым, надевает наушники с плеером, не слышит и не видит мчащуюся сзади машину, резко сворачивает. Происходит наезд, Олег сбит машиной насмерть. Неизвестно какой – водитель скрылся с места преступления. Вера видит на земле изуродованное тело мужа…»

– Верочка, как все вкусно. Это правильно, что Виктор молчит, в рыбе косточки, эту речную рыбу надо есть очень осторожно!

– А как вам вино? – спросил Олег. Виктор любезно дважды кивнул.

«Третий вариант.

Еще один несчастный случай. Утром звонит секретарша Олега, просит срочно приехать в офис. Там он узнает, что все деньги, что он хранил в офшорном банке, заморожены на 18 лет, а вместо них выдают какие-то непонятные облигации. Олег покрывается красными пятнами, банальный инсульт. Позже выясняется, что у его компании огромные долговые обязательства. Вера приезжает на работу Олега, а там работают две бригады: одна – по расследованию причин скоропостижной смерти Олега, другая – по расследованию источников нажитого капитала. Через три дня пышные похороны, венки, цветы, много людей, коллеги, друзья, все грустят. Олега хоронят в шикарном гробу. Вера в элегантном черном костюме с черной газовой косынкой, еле сдерживается, чтобы не заплакать.

Потом поминки в дорогом ресторане, первые скорбные слова: «Хороший муж, отец, хозяин, великолепный специалист, душевный человек, отличный друг. Как мы все без него…»

Через час за столом начинается легкий шум, улыбки, воспоминания о смешных случаях, связанных с Олегом. Еще через пару часов все родные и близкие расходятся по домам.

Прошло два месяца, я прихожу в гости к Вере, и что я вижу… На веранде в кресле-качалке сидит другой мужчина, курит трубку, запах дорогого табака далеко распространяется в прозрачном осеннем воздухе. Становится прохладно. Все тот же маленький столик с белой салфеткой, те же фарфоровые чашечки, рядом с чайником стоят шикарная бутылка коньяка и домашние шоколадные мини-пирожные.

Вера помолодела, и вся светится. Представляет мне своего нового знакомого. Прогуливаясь по дорожкам сада, делится со мной своим новым счастьем:

– Виктор, вы не представляете, я как будто заново родилась. Леонид – сценарист, творческий человек. Очень успешный сценарист, но очень ранимый. Его чем-то очень обидела жена. Я случайно оказалась в нужное время в нужном месте. Мы тут же сошлись. Моя жизнь перевернулась, я веду теперь исключительно светский образ жизни, у нас каждый день кинопремьеры, спектакли, какие-то приемы, ночные клубы, я чувствую себя молодой женщиной. Я ушла с работы, перестала готовить, мы все покупаем или заказываем в ресторанах. На готовку нет ни времени, ни желания. Да и Леониду этого не нужно, он живет своими сценариями. Может не замечать ничего вокруг, когда пишет. Я обновила полностью весь свой гардероб, у меня теперь много вечерних платьев. Мы собираемся поехать с ним отдыхать на Лазурный Берег. Иногда он пропадает, просит несколько дней уединения. Потом возвращается, измученный, но счастливый, бросается мне в объятия. У меня весь дом в цветах. Он привозит их машинами со своих премьер. Теперь скажите мне как врач: я что, сошла с ума? Он такой скромник, ничего у меня не просит, его все устраивает, сидит с удовольствием дома, читает книги и пишет свои сценарии. Потом мы срываемся с места и едем куда-нибудь в сумасшедшее, веселое, беспечное общество. За что мне такое счастье на старости лет?

Эпилог.

Через год Вера приезжает домой и застает меня в своей кровати в объятиях Леонида. От обиды и неожиданности на фоне эмоционального перенапряжения у нее случается геморрагический инсульт, проще говоря, банальное внутримозговое кровоизлияние. Я, как врач, пытаюсь ей помочь, но тщетно. Занавес. Конец второго действия. Ну, так ведь намного интереснее, чем вся эта банальная жизнь!»

Тут Виктор, довольный собой и своими безумными фантазиями, а также ужином, заметил, что за окном стало совсем темно. Он резко поднялся и тепло поблагодарил соседей за чудесный вечерок, за гостеприимство, за вкусный ужин.

– Вера, вы прекрасная хозяйка! Олег, я полностью разделяю ваши взгляды на наше государственное устройство. Но, увы, что мы можем здесь поделать? Надеюсь, что я не нарушил ваши планы на этот вечер.

– Виктор, возьмите, пожалуйста, для вашей Леночки вишневое варенье. Я так много его наварила в этом году, уверена, что всем хватит!

– Очень вам признателен, спасибо, и до новых встреч.

Виктор попрощался и направился в свой мрачный дом. Там он сел на старый диван под тусклой запыленной люстрой, включил телевизор и задремал под монотонные звуки какого-то дурацкого ток-шоу.

– Олег, тебе не показалось, что Виктор сегодня был каким-то особенно молчаливым? Он как-то странно смотрел то на меня, то на тебя. Я его сегодня едва вынесла, не знаю почему. Все это время у меня было ощущение, что у нас в гостях энергетический вампир. Своим профессиональным взглядом он как будто бы раскраивал нас на своем столе из нержавеющей стали. Пойдем, дорогой, я успокоюсь, почитаем на ночь и ляжем спать. Я так не люблю, когда он приходит, но что делать, соседей надо терпеть.

– Верочка, дорогая, а я не считаю, что в нашем возрасте надо кого-то терпеть. Я имею право провести выходные дни с тем, с кем я хочу. Но, как и ты, сказать ему не могу. Пойдем, дорогая, ты, наверное, безумно устала. Смотри, Вера, он оставил свой мобильный телефон, но я не побегу отдавать его сегодня, завтра ему отдам.

Новиковы поднялись к себе в спальню. На стене висел портрет, написанный каким-то малоизвестным художником в их молодые годы. Юноша и девушка крепко обнимали друг друга и смешно улыбались. Рядом висели многочисленные фотографии детей и внуков.

Виктор проснулся от звука какой-то рекламы.

«А почему бы не попить чайку, тем более что есть варенье», – подумал он. Налил себе чаю, зачерпнул ложкой густое варенье прямо из банки. Ему было лень идти за блюдцем, да и посуду он мыть не любил.

В тот момент, когда он засунул в рот полную ложку варенья, ему вдруг страшно захотелось чихнуть. Он и чихнул, но как-то неловко, чтобы не разлетелось варенье, а затем резко и глубоко вздохнул.

Все произошло мгновенно. Мелкая вишенка с косточкой попала не в то горло. Виктор попытался запить ее, но горячий чай только усугубил дело. В панике он колотил себя кулаком по спине, по груди, по затылку, но все тщетно. Как мог он подавиться этой чертовой косточкой?!

Виктор начал задыхаться. Напрасно он метался по комнате в поисках мобильного телефона, в конце концов он схватил ручку и написал на лежащей с зимы газете: «Меня убили Новиковы».

От охватившего его ужаса и невероятности происходящего он потерял сознание, а скоро и вовсе перестал дышать. Ночь была тихой-тихой. Только время от времени тишину ночи прерывали голоса птиц. Ласковые и напевные, они не могли никого разбудить. Дачники спали крепким-крепким сном.

2014

Давайте поговорим о любви…

1.

После совместной прогулки три не очень молодые женщины обедали в кафе, болтали и немного жаловались друг другу на своих мужей. Они могли себе это позволить, во-первых, так как каждая прожила со своим мужем более тридцати лет, их дети сами уже были родителями, и, во-вторых, женщины дружили на протяжении всей жизни. Никаких новых тайн друг другу они не открывали, вся их критика спутников была ожидаема и знакома.

Одна из них была врачом-терапевтом, вторая – искусствоведом, третья – преподавателем в гуманитарном институте. Врач, Вера, была самой стройной высокой, стильно одетой, брюнеткой с серыми глазами. Она носила туфли на высоких каблуках, темные солнцезащитные очки. Яркий макияж не делал ее лицо моложе, наоборот, подчеркивал солидный возраст, от которого уже было трудно спрятаться. Ни яркая косынка, ни броская модная сумка, ни обтягивающие брюки – ничего не могло скрыть надвигающийся пенсионный возраст. Тем не менее, про таких женщин говорят, что годы их не берут…

Не берут, так не берут…

Надежда, крашеная блондинка с голубыми глазами, дама с высокой полной грудью, всем своим видом доказывала, что именно только она всех в состоянии научить жизни. Ее твидовый костюм классического покроя на все времена, ортопедическая правильная обувь «для тех, кто уже умер», блузка с жабо и камеей, безымянные пальцы, унизанные кольцами с огромными фиолетовыми полудрагоценными камнями – все это должно было демонстрировать мощь постсоветского высшего образования.

А вот Любовь, проработавшая всю жизнь в музее среди шедевров мирового искусства, не пыталась подчеркивать свой возраст нарядами и косметикой. Она предпочитала натуральность. Бог наградил ее благородной черно-белой эффектной сединой, густыми волосами, короткая стрижка делала ее очаровательной. Фигура ее не поменялась за долгие годы, она по-прежнему была изящной женщиной, но не сухой. Карие глаза в длинных черных ресницах были главным украшением лица, тем, что сразу притягивало людей, а спокойный взгляд, милая улыбка, неброские наряды делали это притяжение доступным.

Женщины дружили со школы, они любили и принимали друг друга такими, какими они являлись, со всеми недостатками и достоинствами. Что и говорить – Вера, Надежда, Любовь…

Вера первой решила изменить тон встречи:

– Девчонки! Все эти жалобы мы уже тысячу раз жевали. Давайте поговорим еще о чем-то сокровенном, новом для каждой из нас. Хочется интриги, секретиков. В кои веки можем открыться друг перед другом. Я готова быть первой.

Надежда строго посмотрела на самую легкомысленную подругу:

– Ой, ой! Неужели новый поклонник? Тебе скоро пора будет подбирать жениха внучке, а у тебя в голове опять мужчины. Ни пандемия, ни размер пенсии тебя не останавливают. Ну давай, выкладывай! Кто это? Надо было с этого начинать, а потом бы ты жаловалась на своего Вадика.

Вера кокетливо добавила:

– Сейчас очень модно сопровождать встречи с друзьями ролевыми играми. Надь, ты же у нас всегда с молодежью, ты это прекрасно знаешь. Я предлагаю вот такую игру. Девочки! Мы только что осудили своих мужей, наговорили, бог знает чего… А теперь, пусть каждая из нас расскажет один случай из своей жизни, который окончательно убедил бы нас продолжить жить со своими мужьями. Наденька, Любочка, как вам, слабо такое откровение?

Люба посмотрела на Веру, улыбнулась и добавила:

– Все рассказы должны быть короткими и исторически укладываться в последние пять лет.

Надежда окинула подруг взглядом строгого преподавателя, надела свои очки:

– Вот, какие же вы, старые дуры! Ну ладно… Период старческих маразматических воспоминаний надо продлить на пятнадцать лет без указания дат и в расчете на вашу богатую фантазию. Это мое условие. И еще одно – никого не перебивать, вопросы не задавать, а потом забыть все рассказанное навсегда. А так как у вас истории явно длиннее, чем у меня, предлагаю заказать горячее, еще чайничек вашего модного имбирно-облепихового чая, десерт, кофе. А я, пока вы будете откровенничать, напрягусь и вспомню что-нибудь «бомбическое» из жизни скромного рядового преподавателя.

Женщины так и сделали.

2.

Первой, что было вполне естественно, вызвалась открываться Вера.

– Хорошо, пятнадцать лет разбег, пусть будет пятнадцать. Вадика моего вы прекрасно знаете, он известный доктор, самовлюбленный, амбициозный и тщеславный. Что это значит? Это значит, что, кроме своей карьеры, книг, написанных совместно со своими аспирантами и аспирантками, званий и статуса, его ничего не интересует. Ни я, ни сын, ни внуки. Когда-то он меня очень любил, возможно, что и сейчас, но уже по-другому, как свою собственность. Я ему стольким помогла в карьере, но не будем об этом, то все в прошлом. В нем уживаются сразу несколько человек.

Первый человек – «великий» ученый, хирург, обожаемый молодежью. Он моя гордость.

Второй человек – «гений» со своими заслуженными «небольшими слабостями» – молодые поклонницы, возможно, что любовницы (надо с этим мириться), модные наряды и аксессуары, изысканные блюда и марочные дорогие вина, эксклюзивный отдых после международных форумов. Очень редко я принимаю участие на этих праздниках жизни. И этот второй человек – моя большая печаль.

Третий – только для меня и для внутрисемейного использования. Этого человека можно сравнить с равнодушным красивым декоративным павлином. Вадим размеренно ходит по уютному дому и саду, расправив свой прекрасный хвост, медленно поворачивая голову то влево, то вправо, не замечая на самом деле ничего, выдавливает с трудом из себя мелкие советы и указания по ведению мною медицинской практики, по выживанию семьи. Он все время что-то анализирует, обдумывает глобальные проблемы, он созерцает мир, ему на все мелкие проблемки и на всех домашних наплевать. Его масштаб велик! Он – главная птица, созданная природой.

Денег он не жалеет, но тратит только на то, что работает на его имидж, а остальные затраты вызывают у него большие вопросы. Красавец павлин украшает дом и сад, мою жизнь. Что и говорить, с ним я живу в шикарных декорациях.

Так вот, в таком-то году, когда еще не было мобильных телефонов, я случайно посетила его на работе. Мне сообщили, что внезапно умер его родственник. Я решила немедленно его известить об этом несчастье, дозвониться до него было невозможно, на машине я приехала к нему в институт.

Был конец рабочего дня. Как ни странно, секретарь сидела на месте, разбираясь с какими-то документами, а телефонная трубка лежала рядом на ее столе, а не на месте. Я спросила, где Вадим Ильич, она как-то лукаво на меня посмотрела и сказала, что он в данное время на приеме в таком-то кабинете. Я подошла к дверям этого кабинета, никого рядом в коридоре не было, пустой ряд стульев. Я постучалась, раздался женский смех и над дверью сразу же высветилась надпись «идет прием». Я прислушалась. Все сразу стало очевидным, там занимались сексом прямо на рабочем месте. Я не стала ждать окончания утех, вернулась к секретарю и попросила передать Вадиму печальную новость. Секретарь на меня посмотрела точно с той же лукавой улыбкой.

Я давно подозревала, что он может изменять мне, но то, что об этом знают большинство сотрудников его института, этого я не знала. Все они часто бывали у нас дома, всегда улыбались мне, пили за наше семейное счастье, не моргнув глазом. Их жены всегда сюсюкались со мной. Неприятное ощущение пошлости сдавило меня.

Мне стало очень обидно и уж совсем не по себе. Было не сложно выяснить, что Вадик развлекался с женой своего любимого ученика, последователя, соавтора и ассистента, Гарика – отъявленного карьериста. Такие прихвостни обязательно добиваются всего. Я даже думаю, что жену свою он подложил в угоду Вадику. Гарик слишком часто захаживал к нам и всегда очень расхваливал жену. Вадик внимательно его слушал, снисходительно кивал, по-дружески улыбался. А Гарик, его самый любимый и надежный ассистент, всегда жаждал занять место Вадима. Я решила ему рассказать о нашем «совместном горе». Вы думаете это имело какое-то значение для него? НИКАКОГО! Такому человеку как Гарик не свойственны любовь, ревность и любые другие эмоции. Он только возненавидел меня как человека, знающего больше, чем положено.

Но я же врач, моя задача лечить людей, в том числе и себя. Вот я придумала терапию. Сейчас я вас девочки очень удивлю. Я позвонила нашему приятелю, который тогда был весьма популярным актером. Он когда-то в юности был в меня влюблен. Мы встретились с ним как верные друзья. Назовем его Петром.

– Петь, представляешь, в нашей семье – трещина! Я должна ее залечить. Помоги мне. Я кое-что придумала, вот посмотри, это мой рецепт.

Я протянула ему сценарий моей, что греха таить, мести мужу. Петр прочитал пару страниц и согласился. Он артистически произнес:

– Я готов участвовать в этом трагифарсе. Только сама не переиграй меня. А то я очень гордый и должен быть на сцене главным.

И мы вдвоем начали разыгрывать эту трагикомедию. Петя по комплекции был точно таким, как Вадик. Высокий, стройный, брюнет. Даже размер обуви один и тот же. Я вытащила из его гардеробной любимый летний костюм, пару сорочек, галстуки, три любимых легких свитера, летнюю шляпу, три пары обуви и часы. Все эти вещи я показала владельцу магазина итальянской одежды, где они были куплены. А через пару дней он предоставил мне точно такой же набор. Я сказала директору, что это для известного актера Петра, для съемок в сериале. Директор был польщен. Мы договорились о том, что я через две недели верну эти вещи целыми и невредимыми и заплачу ему за прокат небольшую сумму. Купить пришлось только часы.

Лето было в разгаре. Прекрасная погода, все цветет, тепло, а настроение у меня «так себе». Наконец, весь комплект одежды и обувь я отдала Петру. Он померил и сказал, что абсолютно все сидит на нем как влитое.

Тайком я узнала, что бывший пациент Вадима пригласил его в знак благодарности на свой концерт. Я подсмотрела на места в концертном зале, конечно, это был первый ряд партера для VIP. Муж мне ничего не сказал, а значит, он собирался взять с собой молодую любовницу. Не буду говорить вам как, но я достала на этот концерт два билета рядом с местами Вадика. Утром он надел свой любимый костюм, галстук, сказал, что будет поздно, сложная операция, что он обязан следить за состоянием прооперированного больного. Я его пожалела на словах, поохала и поахала.