Вероломное племя

– Прошу, не убивайте! – умолял он, сощурившись и закрывшись руками.

Индеец не понимал ни слова. Он вырвал из земли копье и нацелился им в самое сердце парня. В тот миг другой ситс остановил его. Он что-то прохлопал в ладоши, а затем указал пальцем на амулет, висевший на шее Кины. Выражения лиц ситсов обмякли, они посмотрели на мальчишку, как на молодого ягненка. Нет, они были все так же злы, но теперь не желали ему смерти. Один из них поднял Кину и, скрутив за спиной его руки, увел. Двое других переговаривались. О чем, Кина понять не мог, ведь замысловатый язык не был ему известен.

11

Марево растянулось над сонной прерией. Рассвет был удивительно улыбчив, будто ночной стихии не существовало. Серая Пятка спешился, наклонился к луже и набрал в ладони воды, чтобы умыться. Вороной конь тоже примкнул губами к воде и принялся лакать ее. Со стороны за ними наблюдал больших размеров лось. Он стоял в голубоватом облаке тумана и всем своим видом показывал свою величественность. Его рога, подобно пышной короне, возвышались над головой. Серая Пятка, приметив зверя, громко сказал: «Можешь не бояться меня. Я пришел не за тобой!» Индеец достал из ножен кинжал и посмотрелся в зеркальное лезвие. Остроносое лицо выглядело сморенным, под широкими глазами синяки от недосыпа, а на подбородке небольшая ссадина. Он вытер нож о тонкую рубашку из кожи молодого оленя, после чего приложил острие к своей груди и провел им от сердца до правого бока. Капли крови ползли к паху, насыщали рубашку, придавали ей алый оттенок. Серая Пятка вымыл кинжал в лужице и поместил обратно в ножны, что носил у правой ноги. Он еще раз посмотрел на лося, замершего в изучении недруга, коим для него являлся индеец. Серая Пятка грозно прокричал: «Прочь!», и животное сорвалось с места, словно ждало этой команды. Индеец вскочил на коня и помчал навстречу охотникам.

Спустя часы, в ту минуту, когда солнце выплыло из-за верхушки острозубых гор, Серая Пятка встретил соплеменников. Они во главе с Рукой, Восставшей Из Пепла двигались на север, к истоку реки Бивер. Серая Пятка, приблизившись к ним, остановил изможденного коня и, подняв ладонь к небу, поприветствовал собратьев. Те посмотрели на него так, будто увидели мертвеца. Никто из охотников не решался заговорить первым. Рука, Восставшая Из Пепла поравнялся с ним в плечах и пристально посмотрел в его темные глаза. Лицо вожака смялось в исступлении, а на висках проступили полосы вен.

– Что с твоей грудью? – грозным голосом спросил он.

– Нам нужно поговорить наедине.

– У тебя есть тайны от семьи?

– Нет, но…

– Так говори, – отрезал вожак.

– Я пытался его спасти, – говорил Серая Пятка. Его руки тряслись, а зрачки мельтешили, словно над ним вершили суд. – Не смог. Их было много…

– Ситсов? – спросил вожак.

– Да!

– Они по ту сторону реки?

– Нет! Ситсы будто ждали нас в самом начале леса.

Рука, Восставшая Из Пепла мотнул головой и громко произнес:

– Здесь будет остановка! Нам с Серой Пяткой нужно переговорить.

– Нельзя туда ехать! – влез Длинный Язык Белой Ящерицы.

– Знаю, – ответил Рука, Восставшая Из Пепла. – Поэтому и остановка.

Он отвел Серую Пятку в сторону, на такое расстояние, где их никто не услышал бы. Рука, Восставшая Из Пепла поглядывал за охотниками, но не терял бдительности в слежке за поведением соплеменника.

– Ты сделал то, о чем я просил?

– Не совсем, – Серая Пятка увел взгляд.

– Что это значит?!

– Ситсы. Их было много. Я едва унес ноги. Как видите, пришлось побороться! – он достал из тряпичного мешочка отрезанный палец и показал его вожаку.

– Это еще зачем?

– Вижу, вы мне не верите. Кина мертв, и это все, что я успел унести в доказательство.

Вожак сплюнул, наградил ненавистным взглядом Серую Пятку и проскрежетал:

– Идиот! Он нужен им живым!

– Его убил один из них, – оправдывался Серая Пятка. – Ситсы без разбору осыпали нас стрелами!

– Они не настолько глупы, чтобы так поступать с Киной!

– С чего такая уверенность?

– Ты многого не знаешь.

– Что я должен знать?

– Кина нужен Длинному Когтю, – с тревогой на желтоватом лице говорил Рука, Восставшая Из Пепла. – Не кому попало, а именно ему! Два заклятых врага: один добыча, а второй охотник. Длинный Коготь пытается поймать Кину уже больше двух столетий. Он хочет убить его лично, отомстить…

– За что?

– На заре становления племени хеллисин Кина был первым вождем. Мудрым, сильным, отважным, справедливым, таким индейцем, который заслуживал носить тяжелое звание – вождь. Шаманом являлся Длинный Коготь, некогда лучший воин племени. Кина лично назначил его шаманом. Не племя выбирало, как это принято сейчас, а сам вождь. Ты же не в курсе, откуда пошел наш язык и письменность?

– От истоков хеллисин, – ответил Серая Пятка. – Разве не так?

– Почти… только не с самых истоков. Шаман Длинный Коготь придумывал наш язык два десятилетия. До этого хеллисине использовали язык хлопков. Он был уникален и практичен в охоте. Если животное услышит голос, то сразу сбежит, а глухие хлопки его не испугают. Кину не устраивало такое общение. Он приказал шаману придумать язык и записать его в книге, чтобы каждый рожденный хеллисинин смог научиться говорить ртом, а не руками.

– Зачем мне знать то, как научились говорить предатели? – удивленно спросил Серая Пятка.

– Не предатели, а враги! – прошипел вожак. – А о враге ты должен знать все.

– Тогда зачем Длинный Коготь хочет отомстить Кине?

Рука, Восставшая Из Пепла погладил коня по загривку, спрыгнул на землю и кивком позвал за собой Серую Пятку. Тот соскочил и последовал за вожаком вглубь прерии. Он держал руку у ножен и был готов достать кинжал в любую секунду. Старик шел на шаг впереди, задумчиво смотрел вдаль и продолжал:

– Длинный Коготь написал две книги: первая языковая, а вторая племенная. Чтобы прочесть вторую книгу, нужно было изучить первую. Кина был рад созданной шаманом языковой рукописи. До племенной книги его руки добрались спустя месяцы. Она повергла вождя в шок. В ней описывались зверства над невинными животными и людьми. На долгом собрании, в котором участвовали все лучшие воины и старейшины, Длинный Коготь оправдывался, хлопками в ладони он объяснял, что нашел способ обессмертить себя и каждого в племени. Кина воспринял слова Длинного Когтя бредом и высмеял его при соплеменниках. Наутро Длинный Коготь исчез, как и десяток лучших воинов хеллисин. Они вернулись через несколько недель. Принесли с собой тела людей с большой земли. Длинный Коготь признался, что для проверки его заклинания, ему пришлось вырезать целую деревню. Кина приказал своим людям подавить сторонников Длинного Когтя, а его он лично изувечил. Шаман лишился языка, был жестоко выпорот и выброшен посреди прерии, как и его подельники.

– Длинный Коготь сам виноват! – возмутился Серая Пятка, и вмиг получил тяжелую пощечину от вожака. Схватившись за щеку, он отступил назад.

Рука, Восставшая Из Пепла медленно приблизился к нему, схватил его за горло и произнес:

– Ты понимаешь, что натворил?

– Что? – спросил он, касаясь пальцами рукояти кинжала.

– Длинный Коготь не успокоится, пока не расправится с Киной… лично! До той поры ситсы будут истреблять каждого, кто отличен от них.

– Почему вы не передали Кину Длинному Когтю раньше? – спросил Серая Пятка, вытягивая из ножен оружие.

– В этом не было смысла, – в задумчивости ответил вожак и посмотрел на руку Серой Пятки, что лежала на рукояти кинжала. – Длинный Коготь младше Кины на год. Сейчас он подрос и наверняка достоин крепко держать клинок. Если Паута об этом не смог позаботиться, то Зуверад – новый вождь ситсов – уж точно подготовит сына к поединку.

– Откуда вы все это знаете? – спросил Серая Пятка, убирая руку с кинжала.

– Слишком много вопросов! Подкрепись, и будем обсуждать дальнейший путь. К вечеру нужно быть у реки!

Вернувшись к соплеменникам, Серая Пятка принялся искать свой вьюк с едой. Его вез на вороном Глухой Сокол – брат Длинного Языка Белой Ящерицы. Глухой Сокол и в самом деле глух, но превосходный охотник благодаря кристальному зрению. Он мог разглядеть добычу с сотни метров даже ночью в непроглядном лесу. Умение стрелять, конечно, оставляло желать лучшего, но Глухой Сокол никогда и не преподносил себя как стрелка. Он был изумительным следопытом.

– Где Лесной Пересмешник? – невзначай спросил Серая Пятка.

– Он поехал изучать местность… – умиротворяющим голосом ответил Длинный Язык Белой Ящерицы. – Буквально перед твоим приездом.

«Странно, – задумался Серая Пятка. – Или они действительно хотят убить меня и делают вид, что все в порядке, либо обкурились травы вожака и выставляют себя идиотами».

Рука, Восставшая Из Пепла долго стоял в стороне и изучал даль. В его голове была только одна мысль о дальнейшей охоте – пойти в обход Дымного озера, в которое впадала река Бивер. Глазами коршуна это озеро виделось огромным круглым зеркалом с вечной окаймляющей его дымкой. Речные жилы тянулись к нему с разных сторон и питали водой. Под солнечным светом водоем имел фиолетовый оттенок, что притягивало внимание многих животных и птиц. Индейцы слагали легенды о том, что вода в озере целительная, и каждый, проходящий мимо, обязан окунуться в него с головой, но ни капли не должен унести с собой.

12

Шайна, Синица и Облако нашли подходящее для привала место. Это был скалистый остров длиной и высотой с пароход. Продолговатый хребет словно вырос посреди прерии. Каменистые, чуть склонившиеся монолиты, как отдельные детали сложной конструкции, торчали по краям серого холма. Они служили щитами от палящего солнца, которое к этому часу не оставило и следа от ночного ливня. За одним из таких щитов в тени расположились отважные герои. Их лошади паслись внизу, на сиротливой пустоши, полной желтоватой травы. Животные усердно вырывали пучки ковыли вместе с корешками и беззаботно пережевывали их, напоминая этим действом коров.

Шайна сидела, прижавшись спиной к камню. Она не спускала глаз с волнистого горизонта и все время думала о том, в каком направлении поехали родители. Под тихое завывание ветра она мычала мелодию. Ее голос походил на звук скольжения смычка по струнам скрипки. У ее ног бегал небольшой серый скорпион, изучал твердую почву, должно быть, наслаждался воздухом и солнечным светом, которого в мешочке на пояснице Шайны совершенно не было.

Предрассветное Облако в ту минуту достал из кожаного вьюка, прихваченного с собой, брусок вяленого мяса и с аппетитом вгрызся в него. Едва прожевав кусок, он махнул подбородком на скорпиона и спросил у Шайны:

– Тебе его совсем не жаль?

– Песчинка пропадет на воле, – Шайна кивнула на небо и добавила: – Глянь, сколько оголодалых летает! Вороны в секунду ее склюют, а пока она со мной, то в безопасности.

– Не боишься, что укусит?

– Для меня она безобидна, – хмыкнула Шайна. – Ни разу не покушалась!

Облако натужно улыбнулся и перекинул взгляд на Синицу. Тот стоял на отвесной скале, как истинный охотник, поставив руки на пояс, изучал территорию, бегая взглядом из стороны в сторону.

– Бронс должен быть где-то там, – внезапно сказал он и обернулся к Шайне. – Твои родители ведь туда поехали?

– Да, – ответила Шайна. – Но я видела у отца карту, и на ней город в другой стороне, – указала направо. – Там!

– Настоящему индейцу карта не нужна, – Синица задрал подбородок и ударил себя в грудь. – Душа знает дорогу.

– Я бы доверился карте, – промямлил Облако.

– Ты бы доверился и куску мяса, будь он у тебя на пути! – ухмыльнулся Синица. – Вон, бока отъел! Тебя лошадь еле несет.

– Моя мама говорила, что воин должен питаться хорошо, – произнес Облако.

– Твоя мама откармливает тебя, чтобы съесть, когда еды не станет.

– Неправда! – возмутился Облако.

– Прекратите! – влезла Шайна и обратилась к Синице. – Почему ты считаешь, что город впереди?

Он подозвал ее к себе, подвел на край скалы, выступавшей невысоко над землей, а после этого произнес:

– Покажу тебе кое-что. – Послюнявил палец и поднял его над головой. – Повторяй за мной.

Шайна сделала так же и с вопросом в маслянистых глазах посмотрела на Синицу.

– С какой стороны дует ветер? – спросил он.

– Из-за спины, – ответила она.

– Меня этому научил Пыльная Собака перед своей смертью, – сказал Синица. – Он говорил: «Следуй туда, куда толкает ветер!»

– А если ветер будет дуть обратно, то в лагерь поедешь? – поднимаясь с колен, спросил Облако.

– Не говори глупостей. Старик никогда не лгал.

– Ну да, – втиснулась в беседу Шайна. – Я помню, как Пыльная Собака обещал племени бизонов на годы вперед. И что? Промчались три бизона мимо лагеря, и одного лишь охотники убили.

– Верно говорит, – поддержал Облако и встал рядом с Шайной.

– Вы не понимаете, что природа всегда на нашей стороне?! – убеждал Синица. – От ливня мы прятались в лесу, а палящее солнце привело нас сюда. Ветер указывает дорогу вперед.

– Хорошо, – сказала Шайна и плюнула на палец. Она подняла его, а затем сказала: – Верно! Теперь ветер дует на север, туда куда я и показывала. Если верить твоей теории, – обратилась к Синице, – то поедем по моему направлению.

– Нет! – осек Синица.

– Почему? – в один голос спросили Шайна и Облако.

– Просто доверьтесь охотнику!

– Я тоже охотник! – сказал Облако.

– Какой из тебя охотник? У тебя даже лука нет!

– Зато есть рогатка, – Облако похлопал себя по карману на легинах. – Из нее я стреляю куда лучше.

– Отлично, – сказал Синица и повернулся к прерии лицом. Он долго осматривал землю, после чего вернул внимание Облаку. – Видишь того кролика?

Облако посмотрел вниз. Неподалеку от них находился серый кролик. Зверек стоял на двух задних лапах и ощипывал куст полыни. Облако достал из кармана рогатку, взглянул под ноги и, найдя небольшой камушек, положил его на полоску эластичной кожи, привязанной к рогатке.

– Попадешь в кролика, и поедем, куда показывает Шайна, – сказал Синица. – А нет, значит, послушаете меня!

– Идет! – ответил Облако и ступил на скалистый язык.

Некоторое время он целился, затем натянул полоску с зажатым в ней камушком и выстрелил. Камень пролетел над ушастой головой. Зверек убежал. Синица обрадовался, похлопал Облако по плечу и сказал:

– Я знал, что ты меня не подведешь!

Шайна обмануто посмотрела на Облако и прошла мимо. Все трое сошли на землю, вскочили на лошадей и поехали. Синица как настоящий лидер ехал впереди. Он успел вырваться, в то время как Шайна с Облаком неспешно следовали за ним.

– Почему ты промахнулся?

– Я мог попасть точно в глаз, – оправдывался Облако. – Но мне стало жаль пушистого.

– И впрямь… Какой из тебя охотник, если кролика убить не можешь!

– Я и не стремлюсь им стать. Не люблю убивать.

– А есть любишь…

– Да, – довольно протянул Облако.

– Тогда зачем кичился, что попадешь в кролика?

– Хотел доказать, что я не бесполезен.

– Доказать Синице? – рассмеялась Шайна. – Он даже если и неправ будет, то все равно выставит тебя дураком. Такой человек.

– Знаю. А ты слышала, как он храпит?

– Нет, – удивилась Шайна.

– Как медведь гризли, – с улыбкой на лице сказал Облако. – Хра-а-а-а, хра-а-а-а… – издавал громкие звуки. Шайна звонко захохотала.

Они ехали и были настолько увлечены друг другом, что не заметили, как оставили позади небольшие рощицы и холмы. По правую руку тянулось большое Кленовое озеро. Оно огибало прерию, заставляя сворачивать влево, чтобы объехать его. Шайна продолжала смеяться, а Облако размахивал руками, громко рассказывая, как они с Синицей однажды уматывали от вепря.

В стороне от них, за резким спуском на берегу озера, расположился Скромный Лис. Он услышал голоса, отложил в сторону рыбу, которую до этого жадно обгладывал, и притаился. Как только голоса притихли, индеец поднялся на поле и посмотрел вдаль. Он увидел скачущих Шайну и Облако. Синица в его глазах выглядел мизерной точкой на горизонте. Скромный Лис растянул презрительную улыбку, но не торопился седлать своего коня. Он дал детям уйти. Его насытил страшный план, родившийся в голове. Воплотить идею не составляло труда, но для этого нужно время и подходящее место. Также он продумывал, как будет исполнять задуманное, ведь, чтобы получить истинное наслаждение, спешка не нужна.

13

Полоска солнечного света закрадывалась через щель между бледными досками стен конюшни. Гимли открыл глаза, в его ухо лилось нежное сопение Сентябрьского Ветра. Она спала, положив голову ему на плечо. Ни тугая боль в ребрах, ни желание хоть как-то размять позвоночник от долгого сидения в одной позе не вынуждали его пошевелиться. Гимли не хотел тревожить глубокий сон любимой женщины. Перед ним на земле, усыпанной сеном, лежал Лео Никс. Тот проснулся задолго до него, ерзал, но ничего, кроме этого, сделать не мог. Во рту тряпичный кляп, руки связаны за спиной, а веревка от кистей тянулась к толстой деревянной перекладине, за которой стояли лошади.

В открытые высокие ворота залетела ворона. Она приземлилась на прямоугольник света и, будто не ожидая увидеть живых, искоса посмотрела на каждого. Затем птица поточила клюв о землю или хотела что-то вырыть. Она поклевала одну сухую тростинку, за ней другую. Осознав, что там все занято, ворона громко каркнула и улетела, словно и прилетала затем, чтобы разбудить Сентябрьский Ветер. Индианка встрепенулась, протерла глаза и непонимающе посмотрела на Гимли.

– Сколько я проспала?

– Не знаю, – ответил Гимли и поцеловал ее в щечку.

– Как ребра? Болят?

– Уже лучше, – подавив боль, сказал Гимли.

– Я принесу нам чего-нибудь поесть, – сказала Сентябрьский Ветер, поднялась и отошла к телеге.

Гимли подтянулся, держась за бока. Он обратил внимание на Лео Никса, который в это мгновение с надеждой в голубых глазах смотрел на него, как в похмельной хвори на стакан с виски. Лео замычать и закопошился.

– Может освободим его? – спросил Гимли.

– Он тебя чуть не убил. Думаешь, не сделает этого снова?

Лео Никс нервно завертел головой. Гимли встал, приблизился к нему и наклонился. Боль сковала тело, и он взвыл, сам того не желая. Сентябрьский Ветер подбежала к Гимли, нежно обхватила его и увела в сторону.

– Говоришь, не болят? – проскрежетала она.

– Неловко наклонился.

– Ага, что еще придумаешь?!

– Вынь у него кляп изо рта, – попросил он.

Сентябрьский Ветер прислонила Гимли к стене и подошла к Лео Никсу. Она развязала веревку, удерживающую кляп из грязной ткани, после чего отошла и грозно взглянула на неприятеля. Несколько секунд он отплевывался и столько же времени набирался воздуха, словно до этого находился под водой. Лишь через минуту нашел в себе силы затараторить:

– Отпустите, прошу. Пощадите! Честное слово, я не хотел причинить вреда. Каюсь, идиот. Дайте мне уйти. Будьте людьми!

– От кого ты скрываешься? – спросил Гимли.

– Меня хотят убить… все…

– Это я уже слышал! За что тебя хотят убить?

– За карты. Я обыграл людей в карты. Они хотят убить меня за то, что я хорошо играю. Не верите? В моих карманах карты и деньги. Это все, что у меня есть. Хотите, я сам достану, только развяжите мне руки. Обещаю, я вас не трону. Да кого я вообще могу тронуть? Вы видели меня? Хех, коротышка, который что и умеет, так это играть в карты. У меня и оружия нет! Зачем мне оружие? Я не противник индейцев…

– Он слишком говорлив, – посмотрев на Гимли, сказала Сентябрьский Ветер.

– Я даже сторонник индейцев, – Лео не замолкал. – Знаете, никогда не встречал рыжеволосых индейцев, – кивнул на Гимли. – Думаю, это станет популярно. Скоро все индейцы будут рыжеволосыми. Своеобразные викинги наших краев. Сейчас чернокожие получают все больше прав. Я не провидец, но считаю, что грядут большие перемены. Так же и среди индейцев. Так развяжете меня?

– Думаешь, ему можно доверять? – спросила Сентябрьский Ветер.

Гимли неспешно подошел к телеге, взял ружье, проверил наличие патронов и сказал:

– Развяжи ему руки.

– Ты уверен?

– Он у меня на мушке. Тронется – получит пулю!

– Да, получу пулю. Я согласен. Вы очень справедливы. Если шевельнусь, то все. Я и не собирался бежать. Мне очень приятна ваша компания. Куда направляетесь? Можно с вами? Честно, я готов делать все, что прикажете, но мне нужно уехать отсюда как можно дальше… и как можно скорее!

Гимли присел напротив Лео и направил на него дуло ружья. Он видел в глазах мужчины страх. Тот, освободившись наконец, почувствовал легкость на запястьях. Лео потер их и уселся в позе лотоса.

Сентябрьский Ветер достала из мешка два куска сушеного мяса: один передала Гимли, а другой принялась рассасывать. Лео голодно смотрел на них, намекая, что и сам бы не отказался от кусочка чего-то похожего на еду.

– Дай ему тоже, – попросил Гимли. Сентябрьский Ветер послушно вытащила из мешка небольшой кусок оленины и бросила его к ногам Лео.

– Вы не представляете, как я рад, что встретил именно вас. Вы мне жизнь спасли. Другие бы уже четвертовали, а вы и на еду не скупитесь. Сколько вам заплатить? – он занырнул рукой в карман брюк.

– Выстрелю! – грозно заявил Гимли.

– Понял! – вынул руку. Между пальцев была зажата серебряная монета. – Я лишь хотел отблагодарить вас. Понимаю, деньги индейцу ни к чему, но мне хотелось помочь. Вода есть? Можно воды?

– Принеси ему воды, – попросил Гимли.

– Не многого ли чести?

– Мы не звери. Пусть вода и не придаст ему сил перед моей пулей, но он утолит жажду.

– Прекращай так говорить! Ты не в племени!

– Хорошо, – улыбнулся Гимли. – Просто принеси ему воды. Я тоже хочу пить.

Сентябрьский Ветер взяла флягу, на дне которой бултыхалось воды на пару глотков. Гимли смочил горло, но бедняге Лео не хватило. Сентябрьский Ветер вышла на улицу. Там у одного из зданий стояло корыто с дождевой водой. Она наполнила флягу и собралась уходить, но заметила скачущих издали людей. Трое наездников торопились к призрачной фактории, которая в эти минуты была не такой уж и призрачной. Испугавшись незнакомцев, Сентябрьский Ветер поспешила обратно.

– Там кто-то едет! – в ее голосе проскользнула нота беспокойства.

Лицо Лео поголубело. Он хотел встать, но Гимли дулом ружья приостановил его. Он поднялся, медленно, держась за ребра, подошел к выходу и посмотрел вдаль. Да, три человека на лошадях приближались. Гимли обернулся, посмотрел сначала на Лео, а затем на Сентябрьский Ветер. Она примкнула к лошадям и с тревогой в глазах теребила свою косу, что ручейком через плечо сползла к груди.

– Я решу вопрос! – произнес Гимли и неторопливо пошел к выходу из фактории. Он остановился за глинобитной оградой и был готов пригнуться в любую секунду, так как не знал, чего ожидать от незнакомцев, приближавшихся к фактории.

Вскоре наездники остановились. Они увидели Гимли, стоявшего за оградой. Он не спускал с них прицела, водил дулом ружья и внимательно изучал каждого. «Кавалеристы» – подумалось ему. На это указывали их чистые выглаженные кители желтого цвета, холщовые легинсы, заправленные в высокие кожаные ботинки, и шляпы из кроличьей шерсти, над полями которых шнурок с желудями на концах. Форма не вызывала у Гимли опасений, но лица заставляли усомниться в их причастности к армии. Одутловатые бородатые рожи никак не сочетались с лицами людей, служащих своей стране. За их спинами висели длинноствольные ружья. Ни сабель, ни винтовок у них не было. Во главе троицы на гнедом коне восседал мужчина с пышными черными усами, сползающими с уголков губ к подбородку. Что его действительно отличало от бородатых сотоварищей, так это кожа на правой щеке. Будто эту часть лица прожарили на сковороде. Он приказал другим солдатам остановиться, когда заприметил Гимли.

– Приветствую, – произнес мужчина на коне.

– Что вам нужно? – с дрожью в голосе спросил Гимли.

– Мы не хотим тревожить покой человека, отдавшего предпочтение дикарям, – с усмешкой произнес пришелец. Двое других мужчин явили свои беззубые улыбки. – Мы разыскиваем одного беглеца. Он вам не встречался? – спросил мужчина и достал из-за пазухи листовку.

– Я никого не встречал! – крикнул Гимли.

Лидер наездников скомкал листовку и бросил ее в сторону Гимли.

– Посмотрите, уважаемый житель прерии. Возможно, вы его видели, – с издевкой произнес мужчина.

Гимли наклонился, поднял бумажку и одной рукой расправил ее. Он не спускал глаз с наездников, и при каждом мельчайшем шаге их лошадей выставлял ружье, грозясь выстрелить. Те стояли спокойно, двое задних перешептывались и хихикали.

Гимли увидел на листовке лицо Лео Никса, но был удивлен, что его настоящее имя Джо Кид. Конечно, эмоциями он этого не показал. С интересом прочитал и то, что было написано ниже. За его голову обещают тысячу долларов. После изучения портрета преступника, Гимли поднял заинтересованный взгляд и спросил: