bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 6

3

Вереница охотников следовала на север, к устью реки Бивер. Если верить вожаку Руке, Восставшей Из Пепла, до него скорым ходом можно добраться уже к полуночи, но один из мужчин отставал из-за лошади, накануне вечером поранившей ногу при спуске по крутому склону холма. На заре, после завтрака, индейцы тронулись с места ночевки и на протяжении всего следующего дня каждые два часа останавливались, чтобы дать отдохнуть Буре – хромому коню Длинного Языка Белой Ящерицы. Индеец и сам корил себя, и предлагал оставить его, но вожак наотрез отказывался слышать эти слова. Рука, Восставшая Из Пепла вторил, что не бросит ни превосходного воина, ни его верного мустанга.

– Пусть мы доберемся до устья реки к следующему вечеру или через несколько дней, но мы будем ждать тебя! – сказал вожак во время очередного привала.

На закате команда охотников спешилась. Серая Пятка скинул с лошади наземь свой мешок с провизией, достал из него кукурузную лепешку и, усевшись на траву, принялся жадно ее надкусывать.

Лесной Пересмешник разложил перед собой стрелы наконечниками к падающему солнцу и принялся их пристально осматривать. Острие каждой стрелы блестело на свету, отбрасывая солнечных зайчиков на его лицо с красными и черными полосками, походившими на слезы. Как только охотник замечал, что пика одного из снарядов недостаточно сверкает, то сразу же хватал его и начинал точить о камень.

Длинный Язык Белой Ящерицы вынул из своего мешка бутылочку с соком полыни, открыл ее и содержимое плеснул себе на руку. Затем он растер ладони и нежно приложил их к больной ноге коня. Индеец втирал сок в кожу и приговаривал:

– Злая хворь покинет тебя, как только ты, мой храбрый Буря, почувствуешь тепло моей души.

Конь шумно фыркнул и затопал на месте. Хоть морда и не выдавала страдальческих эмоций, его влажные глаза все же передавали боль, которую он испытывал.

– Буря стар! – недовольным голосом произнес Серая Пятка, засовывая остаток лепешки обратно в мешок. – Ты был как лучина, когда тебе подогнали этого жеребца. Двадцать пять лет назад… Не помнишь?

– Помню я все, – отозвался Длинный Язык, отмахнувшись от Серой Пятки. – Я не такой, чтобы менять лошадь каждые три года. Я верен ему, а он мне.

– И теперь из-за твоих чувств нам придется ждать. А потом опять ждать… и через час снова…

– И подождем! – влез в перепалку вожак. – Мы семья и никого здесь оставлять не будем!

– Ради паршивого коня подвергнем племя голоду? – негодовал Серая Пятка. – Вождь распределял запасы до первого дня весны.

– Никто не думал, что зима настолько задержится! – повысил тон Рука, Восставшая Из Пепла. Дряблая, испещренная мелкими впадинами кожа его лица погрубела, точно кора. Он оскалился на недовольного собрата серыми потертыми зубами, взглянул на него, как изголодавшийся питон смотрел бы на шакала. В грядущей ярости указал на него тощим пальцем и намеревался продолжить речь.

– Серая Пятка прав! – разразился Кина. Его заливистый молочный голос разбил тугую обстановку. Парень состроил важный вид, нахмурил брови, затмив маску безразличия, с которой пребывал последние часы. – У них мало запасов. Они там ждут нас и считают, что мы уже вовсю валим оленей.

– Ты слишком молод, чтобы встревать! – отрезал вожак, грозно смотря на Кину.

– И зачем я здесь тогда нужен? Разве я не охотник?

– Ты им станешь, когда завалишь буйвола или убьешь лося. Тебя и отправили с нами, чтобы ты научился этому!

– Я считал, что умение стрелять привело меня сюда. Значит, я здесь не к месту?

– И Лесной Пересмешник был когда-то не к месту, – говорил вожак. – Однако он стал одним из лучших стрелков нашего племени. И ты таковым можешь стать, если не будешь влезать в разговоры старших.

– Мы должны поспешить! – взбунтовался Кина. – Племя на нас надеется!

– Остынь, сын бронзовой головы, – произнес Лесной Пересмешник, и все кроме вожака расхохотались. – Ты печешься о жизнях других, хотя и себя защитить не в силах.

– Мой отец не бронзовая голова. Он Отчаянный Волк, спасший десятки жизней. Если бы не папа, то нашего племени бы не было.

– Это он тебе рассказывал? – возмутился Серая Пятка.

– Да!

– Верь кому хочешь, но только не ржавому, чья кровь не схожа с нашей. Он не твой отец!

– Это не правда! – закричал Кина, схватившись за свой лук. Скулы парня вздрогнули, а рука потянулась за спину, к колчану со стрелами.

– Угомонись! – просил Серая Пятка. – Ты не знаешь и частицы того, чего стоит знать.

– Чего, например? – раздраженно спросил мальчишка.

– Послушай, Кина, – просил Рука, Восставшая Из Пепла. – Не горячись. Всем нужно отдохнуть, и поедем дальше. Ты же хочешь проявить себя?

– Да!

– Так дождись всех, и к утру мы будем на месте.

Кина отложил оружие и обиженно отвернулся. Скрестив руки на вздымающейся груди, смотрел вдаль, на широкий горизонт. Он будто боялся согласиться со словами вожака, который все еще стоял за его спиной и дышал настолько громко, что можно было понять, чего он добивался. Принятия его слов и приказа – вот чего желал Рука, Восставшая Из Пепла в понимании Кины.

– Хорошо, – произнес Кина, не сводя глаз с холмистой дали.

– Ты быстро учишься, – сказал вожак и оставил Кину в одиночестве.

На глазах небо обрело медный оттенок. Прохладный воздух нес на себе душистый аромат полыни. Где-то вдали, там, куда падало солнце, виднелись грозные тучи. Они выплывали из-за величественных гор, растянувшихся по левое плечо, роились и кидали молнии. Должно быть, земли под ними в эти секунды полыхали огнем или утопали в глубоких водах.

Индейцы разожгли костер и расположились вокруг него. Каждый достал из своего мешка по полоске вяленой оленины и принялся жевать. Кина сидел напротив вожака, рассказывающего, как во время одной из охот семь лет назад встретил медвежонка. Рука, Восставшая Из Пепла был один, так как остальные охотники разбрелись по лесу в поисках молодых оленей. За медвежонком появилась и медведица, воспринявшая охотника за угрозу. Вожак рассказывал, размахивая жилистыми руками, смотря на каждого выпученными глазами. В его голосе слышался задор и нотки страха, точно это случилось накануне. Он говорил, что ему чудом удалось сбежать от свирепой медведицы, гнавшейся за ним до самой опушки леса. После истории о небывалом везении и собственном спасении он вспомнил про человека, чье имя звучало победоносно. Мудрый Бобр – так звали смельчака, сумевшего в одиночку завалить медведя. Кина задорно посмотрел на вожака. Рука, Восставшая Из Пепла, заметив заинтересованный взгляд мальчишки, продолжил:

– Хоть я никогда и не любил этого дурного старика, но сил у него было не отнять… по крайней мере, когда Мудрый Бобр был молод, – кольцо из охотничьих глаз захлопало в унисон, а Кина даже выполз немного вперед. В стрекочущей тишине из уст вожака начала выливаться история:

– Мудрый Бобр был зрел, когда рассказывал мне об этом приключении, а я и вовсе… – он запнулся, посмотрел на Кину и продолжил, – твоего возраста еще не достиг. Зеленый, но любопытный малец. Мудрый Бобр рассказывал, как отправился к Лосиной реке. Хотел показать себя настоящим охотником-одиночкой, доказать, что достоин места вождя хеллисин, будь они прокляты. – Вожак ненавистно сплюнул. – Если верить словам Мудрого Бобра, то он завалил нескольких крупных лосей, оленины набил на месяцы вперед и поймал пять бобров. Охота длилась шесть дней. На седьмой день рано утром он собирался возвращаться на стоянку, соорудил волокуши для туш убитых животных. Когда Мудрый Бобр спустился к реке, чтобы напиться и набрать воды в дорогу, то встретил медведя, огромного бурого зверя, чья шея выглядела толще индейского туловища. Шерстяной тоже решил промочить горло и наверняка понежить желудок пойманным лососем… но заметил добычу покрупнее забытой рыбы. Как рассказывал Мудрый Бобр, медведь бросился на него в секунду, не успев изучить. Свирепый рык говорил о его намерении. Все, что всплыло в уме, это бежать, но в открытой прерии такой маневр бесполезен, если за твоей спиной медведь. Груженый мустанг едва ли помог бы своей скоростью. Что и оставалось, так это отвязать волокуши и умчать пустым, но не для того Мудрый Бобр приезжал туда, чтобы возвращаться в племя пустым. Позор, клеймо на всю жизнь. Лучше быть убитым разъяренным медведем, чем трусливо сбежать от него. Мудрый Бобр вырвался вперед, развернулся и выстрелил в хищника из лука. Стрела вонзилась в толстую кожу брюха. От этого зверь еще сильнее разозлился. Он зарычал и ускорил ход. И в голове Мудрого Бобра не было мысли бежать вперед мустанга, ждавшего его. Он знал, что медведь бросит задумку поймать жалкого худого индейца, когда стол полон другой пищи, в частности, крупного белогривого коня. Выстрелив снова, Мудрый Бобр совсем разочаровался в себе. Стрела лишь задела ухо мохнатого, который развалисто, но быстро нагонял его. И вот спустя считанные секунды они схлестнулись в неравном поединке. Мудрый Бобр отбросил в сторону лук, достал из ножен кинжал и попытался ударить им зверя. Смог ранить лишь в лапу. Ту, которой медведь выбил оружие и повалил индейца на землю. Мудрый Бобр изо всех сил добивался победы, хватался руками за бурого, вырывал клочья шерсти из упругой кожи, вертелся подобно выдре. Зверь прижал его к земле, смотрел в глаза настолько жадно, что казалось, будь здесь еще десяток медведей, он бы и с ними поборолся за добычу. Индеец в отчаянной попытке выползти из-под него наткнулся рукой на булыжник. И в ту секунду, когда животное разинуло пасть, Мудрый Бобр засунул камень ему в зубы. Медведь, щелкнув своим огромным ртом, сломал себе клыки и заскулил от боли. Это подарило Мудрому Бобру время, чтобы выбраться, схватить свой кинжал и исполосовать хищника до смерти.

– И это все правда? – изумился Кина.

– Надеюсь, – ответил Рука, Восставшая Из Пепла. – Мудрый Бобр был той еще сволочью…

– Почему? – поинтересовался Кина.

– Не важно, – оскалившись, сказал вожак и кинул острый взгляд на Серую Пятку.

Серая Пятка поймал на себе его взор, стесненно опустил нос и внезапно запел песню. Голос подхватили соплеменники, все, кроме Кины. Тот продолжал смотреть на вожака и грызть свой кусок оленьего мяса. Вскоре парень лег на траву, подложив под голову мешок с одеждой. За спиной продолжались завывания. Индейские звонкие тембры погружали в состояние беспамятства, за тонкой пеленой которого таился крепкий цветастый сон.

Когда все индейцы уснули и не было ничего слышно, кроме их храпа, Кина поднял голову. Он осмотрелся, затем встал и прокрался к своему мустангу Луне. В мыслях видел только одно – нужно торопиться на охоту. Племя ждет, запасов осталось слишком мало. Кина забрал вьюк, лук и колчан со стрелами, вскочил на коня и ускакал, пока остальные мирно спали.

Прошло немного времени, прежде чем Рука, Восставшая Из Пепла проснулся от топота копыт. Он в непонимании огляделся и увидел уносящуюся вдаль лошадь. Пробежав по соплеменникам взглядом, догадался, кто именно сбежал. Подполз к Серой Пятке, разбудил его и гневно прошипел:

– Кина уехал!

Серая Пятка в сонном тумане посмотрел на вожака, а затем спросил:

– И что?

– Отправляйся за ним, идиот! Ты знаешь, что делать!

Серая Пятка в недовольстве выдохнул, поднялся и нехотя последовал к своему коню.

– Поторапливайся! – негодовал старый.

Как только в глазах вожака Серая Пятка исчез в темноте прерии, он тут же разбудил Лесного Пересмешника. Тот безмолвно открыл глаза и встал, будто перед ним находился сам Ваку-Танха, или Великий Дух для жителей этих земель.

Лесной Пересмешник был высок и мускулист. Одним своим видом он мог поразить противника. Белое лицо с черными и красными вертикальными полосами на щеках говорило, что настроен он разрушительно. Лесной Пересмешник твердо стоял перед вожаком, что на полголовы ниже его.

– Следуй за Серой Пяткой, – тихо произнес Рука, Восставшая Из Пепла, поглядывая за теми, кто еще спит. – Я не доверяю ему! Сделай так, чтобы и он не вернулся! Ты меня понял?

Пересмешник безмолвно кивнул и направился к гнедому мустангу, что сливался с ночью. Вскочив на него, он опрометью помчался вглубь мрака. Лицо вожака сытилось довольством, когда он провожал спешащего вдаль соплеменника.


4

Типи Млечного Пути, Знавшего Духов полнилось медным утренним светом, бьющим в оранжевую покрышку из бизоньих шкур. Вождь стоял в центре жилища и, держась за деревянный шест, мечтательно смотрел ввысь, в дымовое отверстие, через которое виднелся лишь кружок синего неба. Перед старым индейцем, скрестив под собой ноги, сидел Отчаянный Волк. Он сдержанно глядел на старшего, не изрекая ни слова, осторожно дыша в этой горячей тишине. Наконец Млечный Путь усталой поступью подошел к Отчаянному Волку, положил свою руку ему на плечо и хрипло произнес:

– Ты храбрый, тобой гордится все племя, тобой горжусь я!

Отчаянный Волк самодовольно вздул грудь, помялся на ногах, а на лице его расцвела скромная улыбка. Восторженный собой, он сомкнул веки, сделал глубокий вдох. Вождь обошел его, не сводя с него глаз, затем присел напротив и продолжил:

– Я рад, что такие воины, как ты, наполняют наше племя. Не окажись ты пятнадцать лет назад на берегу Лосиной реки, не попади ты в плен к гнусным ситсам, что столетиями мешают нам жить, наше племя было бы истреблено.

– В этом не только моя заслуга, – перебил Отчаянный Волк.

– Знаю, – говорил вождь. – Здесь есть заслуга и Сентябрьского Ветра. Она смелая девушка. Все, кого вы спасли тогда от смерти, от кровожадных ситсов, будут чтить вас, пока не уйдут в забвение.

– У нас не было другого выбора, – сказал Отчаянный Волк. – За это стоит благодарить и Теодора Ливза…

– Запомни, Отчаянный Волк, никогда нельзя благодарить! Можно похвалить, но нельзя признавать свою слабость. Благодарностью ты проявляешь ее. В нашем племени нет слабых. Здесь все только самые сильные, храбрые и мудрые.

– Простите!

В эту секунду Млечный Путь встал, подступился к Отчаянному Волку и ладонью ударил его в лоб. Тот откинулся на спину, в испуге скривил лицо, запыхтел, но не решился противиться.

– Ты никогда не задумывался, почему индеец становится вождем? – спросил Млечный Путь, Знавший Духов.

Отчаянный Волк поднялся, отряхнулся и присел, будто до этого ничего не произошло. Сглотнув пыльный воздух, он посмотрел на вождя. Лицо стоявшего напротив старика казалось огненным в бронзовом свете.

– Не знаешь, что ответить?

– Вождем становится мудрый и сильный человек… – запнулся Отчаянный Волк, а затем добавил, – такой, как вы.

Смуглое морщинистое лицо Млечного Пути будто смялось от того, как почтенно похвалил его Отчаянный Волк. Вождь легким движением руки разгладил на себе рубашку из тонкой оленьей кожи, украшенной бисером. С рукавов свисали пряди волос, срезанных с многочисленных вражеских скальпов. На широких легинах вышиты изображения животных, а по бокам болтались пушистые хвосты лисиц и волков. Старик подошел к своему ложу, поднял с земли длинную деревянную трубку и вернулся к Отчаянному Волку. Вождь сел, неторопливо забил травяную смесь в чашу. После того, как все было готово, раскурил трубку резкими вдохами. Можжевеловый аромат быстро заполнил душное жилище, а густые облака дыма окрутили головы обоих. Млечный Путь протянул трубку Отчаянному Волку и сказал:

– Пусть между нами не будет преград и недопонимания!

– На что вы намекаете? – спросил Отчаянный Волк, забирая трубку.

– Ты же знаешь легенду, согласно которой Кина должен стать будущим вождем племени?

– Да, – ответил Отчаянный Волк и втянул вязкий дым. – Сентябрьский Ветер рассказывала. А в чем дело?

– Я переживаю за парня! Если его поймают ситсы, то будет крах. Мы погибнем! Ты должен мне верить.

– Да, я вам верю! – ответил одурманенный травяной смесью Отчаянный Волк. – Мы погибнем!

– Кина – это первый и последний вождь племени хеллисин, – продолжал старик. – Он наша судьба!

– Он наша судьба! – повторил Отчаянный Волк.

Вождь забрал трубку, отложил ее в сторону и щелкнул пальцами. Отчаянный Волк очнулся, как ото сна. Он посмотрел на Млечный Путь так, будто видел его впервые. Затем встряхнул головой и спросил:

– Что это было?

– Через несколько часов ты и Сентябрьский Ветер поедете в Бронс.

– А как же Скромный Лис?

– Он нужен мне здесь!

– То есть, мы будем вдвоем?

– Да! Поедете по западному побережью Земного озера. На восточном берегу сейчас эмигранты. Понял?

– Понял!

– Возьмете все необходимое. Предрассветное Облако и Шайна помогут вам навьючить лошадей. И да…

– Что еще?

– Ни в коем случае не доверяй людям с большой земли!

– Я их хорошо знаю, как и их язык…

– Я сказал ни в коем случае! Ты услышал меня?

– Да, я понял вас! Можно идти?

– Счастливого пути!

Отчаянный Волк покинул жилище вождя. Он подошел к своей пегой лошади, проплыл рукой по ее смолянистой гриве и застыл, всматриваясь в бледные громады гор, высившихся на горизонте. В эти сонные минуты из-за них выкарабкивалась огненная медаль солнца. Лагерь лишь начал пробуждаться под первые льющиеся лучи. Из своих типи вышли несколько женщин, одетые в серые длинные юбки и рубашки, сшитые из лосиных шкур. Их плечи укрывали разноцветные мантии, украшенные ракушками и бахромой. Одна из жительниц племени подняла с земли ручную лопатку, отошла от лагеря и принялась копать землю поодаль от невидимой границы поселения. Спустя пару минут женщина достала из выкопанной ямки кожаный сверток, раскрыла его и вынула кусок сырого мяса. Другая прериянка тем временем отправилась к реке, прихватив с собой два глиняных кувшина. Северная Иволга – так звали эту темноволосую особу тридцати лет. Каждое утро она уходила к реке, чтобы набрать воды, и таких ходок зачастую было до нескольких десятков за день. Иногда в этом ей помогала младшая дочь по имени Минуэсса, или Рожденная Под Ливнем.

Отчаянный Волк похлопал по шее лошадь по кличке Табаки и ушел в свое жилище. Нужно было собрать все необходимое для долгого похода в город Бронс, путь до которого составлял порядка двухсот километров. Ближе поселков не было. Раньше в этих краях к югу процветала фактория Стонторс, но отпетые бандиты уничтожили ее, полностью разграбили, оставив после себя лишь серые брусчатые стены невысоких зданий и глинобитную ограду, опоясывающую поселок, некогда состоявший из одноэтажных домов. Теперь фактория была неким призраком посреди желто-зеленой прерии. Поговаривали, что там убили владельца Мика Стонторса и всю его семью, но тел никто так и не нашел.

Отчаянный Волк сложил в мешок теплую одежду и посуду, взял двуствольное ружье и пачку патронов к нему. Также он прихватил с собой веревку и томагавк на случай, если придется нарубить сучьев для костра.

– Ты здесь? – снаружи прозвучал голос Сентябрьского Ветра.

– Да, выхожу! – отозвался Отчаянный Волк.

Высокие дубы с соседствующими вязами не спасали тенями лагерь от солнца, растопившего догоряча землю. Все вокруг проснулось, заливалось индейскими голосами, птичьими трелями и рыком собак, что игриво метались из стороны в сторону с опущенными в траву носами и выискивали грызунов. Сентябрьский Ветер потянулась приобнять Отчаянного Волка, но он отшагнул и, озираясь, вполголоса произнес:

– Вождю не понравится, если он это заметит.

– Так пойдем к тебе в типи, – заманчиво произнесла Сентябрьский Ветер.

– Не лучшее время. Нам пора уезжать.

– Но ведь не полдень. Млечный Путь сам говорил, что мы поедем, как только солнце будет в зените.

– Я был у него. Он просил нас поторопиться!

– Что это значит?

– Я собрал вещи. Думаю, тебе тоже нужно собираться.

– Так, – рассердилась Сентябрьский Ветер и встала в победоносную позу. Руки в мгновение оказались на поясе, а лицо скукожилось в злобе. – Я пойду к нему и узнаю в чем дело!

Отчаянный Волк схватил ее за запястье и оттянул к себе.

– Не дури! – прошипел он. – Соберемся и уедем. И еще…

– Что еще?

– Скромный Лис не едет.

– Это как?

– Млечный Путь сказал, что этот проныра нужен ему здесь.

– Так и сказал?

– Да… нуу… проныру я от себя добавил. Ты же тоже его недолюбливаешь?

– Я думала…

– Брось, – протянул Отчаянный Волк. – Нам будет лучше вдвоем. Согласна?

– Ну… думаю, да. Смогу называть тебя Гимли…

– Тсс… – Отчаянный Волк закрыл пальцем губы Сентябрьского Ветра. – Ты что? А если кто услышит?

– И так все знают твое настоящее имя.

– Да, но вождь ненавидит имена людей с большой земли. Забыла, что он сделал с Коричневым Ногтем? Тоже хочешь раскаленного угля на язык?

– Прости, – опешила Сентябрьский Ветер и притихла.

Она ушла в свое типи, из которого вскоре вышла Шайна. Та подкралась со спины к отцу и с визгом запрыгнула ему на спину. Отчаянный Волк оживился в звонком смехе. За этим улыбчиво наблюдали остальные члены племени. Млечный Путь, Знавший Духов неодобрительно посмотрел на Отчаянного Волка, а затем так же грубо изучил взором Шайну. Она заметила это, сползла по спине отца и увела взгляд в ноги.

– Не обращай внимания, – прошептал Отчаянный Волк. – Вождь на то и вождь, чтобы хмуро смотреть и быть всегда недовольным.

– Уже уезжаете? – тусклым голосом спросила Шайна. – Вы же говорили, что…

– Знаю, милая, – Отчаянный Волк присел на корточки перед дочерью. – И сам не рад, но Млечный Путь дал указание.

– Он козел!

– Ну… ты, – зашипел Отчаянный Волк. – Нельзя так про него. Слышишь? Брось так говорить!

– Почему он не считается с нами?

– Он знает, как поступить лучше, вот и отправляет нас с мамой сейчас. Зато мы раньше вернемся. Постараемся не задерживаться. Мы приедем через пять дней, а если будет все отлично, то, возможно, и раньше.

Он вытер нос дочери, встал и потрепал ее черные волосы. К этой секунде вернулась Сентябрьский Ветер. Они с Отчаянным Волком запрягли двух лошадей в повозку, забросив в нее же свои вещи и шкурки убитых животных на продажу.

– Уже уезжаете? – внезапно спросил мальчик по имени Предрассветное Облако.

– Да, – с улыбкой ответил Отчаянный Волк. – Подойди ко мне.

Парень робко подступил и задрал нос. Отчаянный Волк отвел Предрассветное Облако в сторону, наклонился и спросил:

– Ты хорошо справляешься с заданиями?

– Конечно! – горделиво ответил парень.

– Слушай сюда! Будешь личным охранником Шайны. Головой за нее ручаешься! Идет?

Парень увел испуганный взгляд и отступил. Своим частым отрывистым дыханием он давал понять, что не уверен, сможет ли выполнить задание. Отчаянный Волк похлопал парня по плечу и выдал более мягким тоном:

– Не бойся! Ты же будущий воин. Если справишься, то я лично сделаю для тебя лук, какой сделал для Кины.

Облако засиял в робкой улыбке, его щеки зардели, а уши приподнялись, как у собак, когда их хвалят за выполненную команду.

Вскоре Отчаянный Волк и Сентябрьский Ветер вскочили на лошадей, попрощались со всеми и поехали. Их провожал весь лагерь, женщины рукоплескали, а мужчины кричали: «Удачной дороги!» Дети неслись за повозкой, а рядом с ними гнались собаки и громко лаяли. Млечный Путь, Знавший Духов провожал повозку немым взглядом. Морщинистое лицо не шевелилось, губы туго сомкнуты, а нос выплевывал раскаленный воздух через широкие ноздри. Когда повозка в его видении стала маленькой точкой на пушистом горизонте, он метнул бездушный взгляд на Скромного Лиса, одиноко стоявшего позади соплеменников. Млечный Путь кивком позвал индейца и скрылся за кожаной дверцей своего жилища.


5

Из-под копыт молодого рыжего коня по кличке Луна вырывались клубы желтой пыли. Мустанг Кины рьяно мчался к лесу, ширившемуся под рассветным сводом. Если верить словам вожака, устье реки Бивер должно находиться где-то под мохнатыми макушками деревьев, что в видении Кины с каждой минутой становились выше. Как говорил Рука, Восставшая Из Пепла, в этих местах полно молодых лосей, оленей и бобров, а дичи там в избытке. Нигде нет столько мяса, сколько есть там.

Луна сбавил ход, как только оказался в тени величественных сосен. Край леса ровной стеной прерывал безмятежную прерию и ветвями своих пушистых жительниц будто приглашал путника посетить зеленые угодья. Кина спрыгнул с коня и повел его за собой. Он осторожно пробирался меж деревьев, неуверенно ступал на неровную, местами изрезанную толстыми корнями почву. Царствующий там полумрак скрашивали кукушки и иволги, беспрерывно шелестевшие крыльями, перелетая с ветки на ветку. По необъятному стволу кедра карабкалась белка, а в кустах шуршал кролик. Кина не торопился доставать из-за спины стрелу. Он понимал, что это мелкая добыча, от которой проку мало. Чтобы доказать племени свою угодность, нужно поймать зверя крупнее.

Край леса был уже далек. Кина прошагал по нехоженой, казалось, земле достаточно времени. Он беспокойно озирался, прислушивался к незнакомым птичьим крикам, в испуге останавливался, как только в уши впивался звериный вой. Все это толкало на побег, но кем Кина будет, если сбежит? «Нельзя останавливаться перед страхом! Нужно смотреть ему в глаза!» – так говорил Отчаянный Волк. Раздумья прервало звонкое журчание, льющееся из глубины леса.

На страницу:
2 из 6