Параллели Вселенных: Хранители

– О, я рад, что они едут вместе, – искренне ответил ей Генри.

– Мы тоже, – согласилась Румелия.

– Когда мы уже сможем выехать? Нужно всё подготовить, – забеспокоился Генри.

– Полагаю, уже можно начать. Вы отправитесь первыми, мы с Конрадом чуть позже, как только он будет готов. – Румелия перевела взгляд на Маади.

Та выдвинулась вперёд, намереваясь уйти:

– Я найду Аарона. Вечером начнём процессию прощания с погибшим. Лия, следуй за мной, – сухо сказала Маади и скрылась за куполами поселения вместе со своей ученицей.

– Если вы не возражаете, я бы проведал брата, – сказал Генри, оставшись наедине с Румелией.

– Конечно, дорогой, и зайдите к Даниэлю, скажите о начале подготовки к вечерней процессии. Я пойду к Элизабет и сообщу ей сама.

***

Даниэль пытался нагнать Элизабет, но та шла так быстро, что ему это никак не удавалось.

– Да постой же ты, наконец! – недовольно выкрикнул он, в итоге обогнав и преградив ей путь.

Элизабет остановилась, со злостью сверкнув на него глазами.

– Ты ещё не всё сказал?! – огрызнулась она.

– Элизабет, послушай меня, – Даниэль старался сохранять спокойствие.

Она отвернулась от него, уставившись в воду.

– Элизабет, я прошу тебя поехать со мной. Мы начнём всё сначала. Мы будем править кланом вместе. Мой отец погиб, мать давно не с нами. Ты мне нужна. – Он попытался положить руку на её предплечье, но она отдёрнула его.

Даниэль, печально выдохнув, убрал руку, не продолжая попыток прикоснуться к ней. Элизабет сосредоточенно размышляла.

– Как же наш ребёнок? Ты совсем не опечален этой потерей? – Она повернула голову и посмотрела ему в глаза. – Ты так переживаешь о потере родителей, а как же ребёнок?! Тебя это совсем не трогает и не расстраивает?! Ты ведь ни разу о ней не упомянул!

– Девочка… – Мягкая, но глупая улыбка коснулась его губ.

Возвращаясь к воспоминаниям, он, как оказалось, не помнил значительно больше, чем думал раньше. Ему так и не удалось восстановить в памяти причину смерти отца. Сейчас выяснилось, что у него и Элизабет был ребёнок, но он не помнил и этого события.

«А что ещё? Что ещё я не помню? – судорожно думал он. – И в чём причина моего забытья? Если я скажу ей о своих провалах в памяти, она подумает, что я сумасшедший или смеюсь над ней. Нет. Я не могу сейчас ни в чём признаться. Я должен сам разобраться, что к чему. А проведённое вместе время поможет мне быстро всё вспомнить».

– Да, Даниэль, дочь! Которую у меня забрали. Украли! – Она оттолкнула его. – А тебе совершенно всё равно! Будто и не было её вовсе, будто ничего не было…

– Мне не всё равно… – помедлил он, пытаясь прийти в себя от этой неожиданной новости, и прошептал, хотя не понимал, в чём именно была его вина: – Прости меня. Я совершил ошибку, но и ты должна меня понять.

– Ты сделал выбор, и не в пользу нас. Ты эгоист! – горестно произнесла она.

– Прости, я сожалею, что произошло именно так, – шептал он ей в ответ, как одурманенный, движимый только желанием, чтобы Элизабет должна поехать с ним. За неё он цеплялся, как за соломинку, которая непременно его спасёт, вытащит из болота, где он сам того не желая оказался.

По щекам Элизабет потекли слёзы. Она сдалась, устав от этой внутренней борьбы, от всех потрясений последних суток. Она оплакивала несбывшиеся мечты на счастливое будущее с этим мужчиной. Она оплакивала саму себя, все потери, которые выпали на её долю. Даниэль обнял её за плечи. Она уже не сопротивлялась. У неё больше не было сил.

– Что ты хочешь? – спросила она, хлюпая носом, сквозь поток непрекращающихся слёз.

– Я хочу, чтобы завтра на рассвете мы отправились вместе в клан Земли, – тихо сказал ей Даниэль, прижимая её к себе и гладя рукой по волосам.

– Хорошо, – безжизненно прошептала она. – Но сегодня вечером я хочу побыть одна. Подготовиться к отъезду. Надеюсь, ты не против.

– Конечно, – поспешил согласиться Даниэль, пока Элизабет пребывала в смиренном расположении духа.

Он ещё раз нежно обнял её, а она, словно каменное и безжизненно изваяние, лишь смиренно принимала его объятия, в то время как в её голове начал выстраиваться план. А в голове Даниэля события так и не выстроились в логическую цепочку. Он понимал, что откуда-то в его памяти возникли большие пробелы, но сейчас принял решение взять паузу. «Элизабет успокоится, и мы всё обсудим. Возможно, все недостающие фрагменты очень скоро вернутся ко мне», – думал Даниэль, испытывая леденящее чувство страха как от потери части своей жизни, так и от потери Элизабет.

ГЛАВА 5

Ричард открыл сначала один глаз, потом разлепил второй. Уже давно наступило утро. Хмурое, туманное, серое утро. Среди стволов деревьев повисла густая дымка, повсеместно напоминающая о глубокой осени. Костёр всё ещё горел своим ясным пламенем, согревая его и освещая пожухлую траву вокруг. Пахло сыростью. Начинал накрапывать мелкий дождь. Он сел и огляделся по сторонам: никого. В душу начали закрадываться нехорошие мысли. Одна хуже другой. Ричард инстинктивно потянулся рукой к бедру, проверить, на месте ли его верный спутник. Меч, как и вчера, был с ним. Ричард немного успокоился, убедившись в том, что если придётся защищаться, то хотя бы не голыми руками.

Он встал и сквозь дымку тумана заметил вдалеке движения. Ричард вытащил меч из ножен и как можно тише, медленно, шаг за шагом, начал продвигаться вперёд. Трава не хрустела и не шуршала под его ногами. Стебли и листья, наполнившиеся влагой, проскальзывали. Аккуратно пройдя по ним, Ричард приблизился к невидимой линии, которую вчера рисовало пламя костра. Он остановился прямо у этой воображаемой черты, припоминая прошлую ночь.

Помявшись на месте, он решил ткнуть в пустоту мечом. На всякий случай.

– Свят, свят, – донеслось из тумана, – и этот любитель поупражняться.

Ричард, услышав голос, вытянутся как струна.

– Чего стоишь столбом? Собрался идти – иди, – продолжал кто-то говорить насмешливым тоном.

– Я же слышал этот голос, – припомнил Ричард, – у реки, не далее как вчера это было.

– Какой шустрый! – порадовался Аука, выходя из окутавшего его облака тумана. – Соображаешь куда быстрее остальных. Пойдём!

– Куда? – смутился Ричард.

– А всё так хорошо начиналось… – посетовал Аука наигранно раздосадовано. – Домой тебя отведу.

Ричард кивнул, убирая меч в ножны:

– Но нужно подождать остальных.

– Зря время теряешь, они ушли, – сообщил ему со всей серьёзностью Аука.

– Как так ушли?

– Вот так вот и ушли. Оставили тебя на моё попечение.

– Но они вернутся? Может, стоит их подождать? – искренне переживал за них Ричард.

– Ох, не стоит, ох, не стоит… – Аука покачал он головой. – Эти птицы вольные, куда захотели – туда и полетели.

– Но как же так? Они же домой шли, вместе со мной.

– Вместе, да не вместе. Теперь я поведу тебя. Хочешь идти один – воля твоя, – безразлично произнёс Аука, демонстративно намереваясь уйти.

Ричард понимал, что шансов добраться самостоятельно у него практически нет. Этот лес, это место, дом – он так и не вспомнил. И вспомнит ли в ближайшее время – большой вопрос. Поэтому и выбора у него нет, придётся положиться на этого чудного человека и следовать за ним.

– Уж лучше с тобой, чем одному тут блуждать, в этом непонятно откуда взявшемся тумане, – поёжился Ричард.

– То есть лес тебя совсем не страшит? – лукаво посмотрел Аука на Ричарда, а в глазах его загорались озорные огоньки.

– Разве что Тени… беспокоят.

– Так тебе известно о Тенях, – быстро приняв серьёзное выражение лица, протянул Аука. – Это хорошо, будешь меньше вопросами меня донимать. Так мы идём или нет? Нужно успеть до наступления темноты.

– Да, да, – ответил Ричард, шаря по земле глазами в поисках чего-то.

– Что же все такие нерасторопные? Ты, что потерял? Скажи мне! – подбоченился Аука, недовольно притопывая ногой.

– Я ничего не потерял. Ищу ветку пошире, поразмашистей, – продолжал искать Ричард и, обнаружив подходящую, двинулся к ней.

– Зачем она тебе понадобилась?! – простонал Аука, п закатывая глаза. – Ты никак Тени собрался ей гонять. – Он засмеялся.

– Костёр же надо потушить, – не обращая внимания на его насмешки, со всей серьёзностью ответил ему Ричард.

В этот момент Аука понял, что, вероятно, встретил лучшего друга, и сердце его растаяло. Он смотрел на этого человека широко распахнутыми глазами, который усердно тушил огонь, проявляя заботу о его лесе, о его доме. Он не мог в это поверить. «Мне, наверное, это снится», – подумал Аука, закрывая ладонями глаза. Убрав свои мохнатые руки с лица, он увидел ту же картину, но только от огня уже остались одни дымящиеся, чёрные головешки.

Оставив еловую ветку у потушенного кострища, Ричард обошёл Ауку, не заметив удивлённое лицо хранителя лесов, и обернулся. Он остановился, увидев, что тот так и не двинулся с места и продолжает стоять, уставившись в одну точку. Ричард развернулся и подошёл к Ауке, присев напротив него на одно колено. Теперь Аука был даже выше него ростом.

– Что же ты остолбенел, друг мой? Не далее как пару минут назад ты был готов гнать меня этой самой веткой, только бы поскорее уйти отсюда. А теперь стоишь, словно фигурный фонтан на площади. С тобой всё хорошо? – сказал Ричард, внимательно вглядываясь в его отрешённые глаза.

Аука всё так же не шевелился и продолжал молчать. Ричард взял его обеими руками за предплечья и слегка встряхнул.

Наконец, Аука пришёл в себя, оправившись от шока. Он быстро заморгал своими длинными, как у коровы, ресницами и, сфокусировав взгляд на Ричарде, возмущённо сказал:

– Руки от меня убери!

Ричард, улыбнувшись, снял руки с его плеч и встал на ноги.

– А вот на ноги можно было не вставать, – пробубнил он себе под нос.

– Вижу, что ты в полном порядке, – довольно сказал Ричард, поправляя одежду, – не расскажешь, что тебя так впечатлило? – поинтересовался он.

– Всё бы тебе знать… Иди за мной! Вон туда! Так уж и быть, по дороге отвечу на твои многочисленные вопросы. Как я уже понял: этот не последний, – нарочито брезгливо покривил рот Аука.

Ричард и его вновь обретённый друг направились вглубь леса, окутанного густым туманом. Похоже, что он и не собирался рассеиваться. Деревья, словно великаны, возвышались над путниками, загораживая своими кронами небо. Кое-где слышался треск веток, поскрипывания деревьев, шорох от взмахов крыльев и улюлюканья неизвестных животных.

– Всё так, всё так, – шептал себе под нос Аука, быстро переступая своими широкими стопами по заросшим тропинкам, по переплетённым корням, выглядывавшим из-под земли.

Ричард старался не отставать. Он следовал за ним практически нога в ногу.

– Так ты расскажешь мне? – поинтересовался Ричард.

У Ауки не было желания болтать, потому что он в принципе это дело не любил, но к Ричарду решил быть более снисходительным, помня его недавний благороднейший поступок.

– Так и быть. Спрашивай, – нехотя согласился Аука. – Только покороче!

– Куда исчезли мои спутники? – незамедлительно спросил он.

– Ушли вперёд.

Ричард, идущий позади Ауки, в недоумении поднял, а потом задумчиво нахмурил брови.

– Где моя лошадь?

– Ушла со второй.

Ричард снова удивился, услышав от Ауки упоминание только об одной лошади, хотя их было три, вместе с его… или не было. Он уже начинал сомневаться в себе.

– Тени нападают только ночью?

Аука, хоть и сам был не совсем человеком, не любил этих тёмных созданий, хотя его они никогда не трогали. Вдруг он решил порассуждать на эту тему:

– Тени теням рознь, – начал он, поднимая указательный палец руки. – Жили тут Навьи, хорошие такие тени, мирные всегда были, никого не трогали ни днём, ни ночью. Но что-то случилось, и выползли из подземелий чёрные Тени, загнав Навий в свои бывшие обиталища. Да вот ни задача, зацвело всё вокруг, зазеленело. Солнце начало проглядывать из-за свинцовой пелены туч, а висела она над нами ой как долго… И не могли они орудовать днём и выходить в те места, где зелени много. Попрятались по пещерным логовам и выползать на охоту стали только ночью, – с печалью в голосе рассказывал Аука.

– Многих поймали? – задал Ричард вопрос на одном дыхании.

– Известно про одного. Случайно попался к ним в лапы, – с сочувствием произнёс Аука, тут же остановился и хлопнул себя по лбу. – А! Целый отряд им попался. Но это они так, мстили за девчонку, которую Дана накануне спасла. Ох, как они хотели её заполучить, даже при свете солнца отважилось выйти.

– Девчонка, кто она? – пытался выстроить логическую цепочку Ричард, основываясь на словах Ауки и цепляясь за осколки своих воспоминаний.

– Наследница клана Гор, Элизабет звать, – ответил ему, ничего не подозревающий Аука.

– Спасибо, – только и сказал Ричард.

Аука тоже замолчал, наслаждаясь только шёпотом леса и разговорами его обитателей. Они были лучшей мелодией для его ушей и сердца.

Продолжая двигаться очень быстро, он остановился лишь тогда, когда достиг небольшой прогалины. Аука по-хозяйски осмотрелся, а Ричард всё ещё находился на приличном расстоянии от него, хоть и старался не отставать.

Туман же успел рассеяться, открыв прекрасный обзор на владения хозяина Тёмных лесов. Своим зорким и внимательным глазом Аука заметил, что некоторые стволы сосновых деревьев были изрядно подпорчены. Иглы у них пожелтели, что уж говорить о траве, валяющейся выдранными клоками то тут, то там. Аука, почувствовав неладное, мгновенно оказался у одного из деревьев и с содроганием сердца ощупал оголённый ствол. Присев, он взял в руку вырванный с корнями пучок травы, осмотрел его со всех сторон. Поднёс к носу, понюхал, положил на место. Быстро встал и проделал такой же осмотр остальных испорченных деревьев и прилегающей к ним территории.

Ричард был уже неподалёку, но совершенно не замечал того, что сейчас происходило и чем был занят Аука. Весь путь он размышлял, сопоставляя всё, что услышал ранее. У края прогалины, он услышал ворчливый и тревожный голос:

– Непорядок.

Ричарду пришлось выскочить из своих мыслей. Он осмотрелся и понял, о каком непорядке говорил его проводник и покровитель в одном лице.

– Кто же это всё сотворил? – неподдельно удивился он.

– Может быть, я начну вопросы задавать, а ты отвечать? – снова пробурчал Аука, явно пересытившись предыдущим допросом. – С этим нужно разобраться. И я бы так не переживал, если бы это были всего лишь животные, но это были явно не они. – Аука сосредоточенно осматривал землю в поисках следов или других намёков на присутствие в его лесу чужаков.

– Может быть, Тени постарались?

– Не они, – быстро отмёл его догадку Аука. – Ты потрогай ствол.

Ричард подошёл, присел, чтобы кривые отметины оказались на уровне его глаз, внимательно изучил их, провёл пальцами по глубоким шрамам.

– Это насечки. Сделаны, чем-то острым: меч, топор или массивный нож, – словно знаток, говорил он. – Мне жаль. – Ричард посмотрел на Ауку печальными глазами, мягко похлопав израненное дерево рукой.

– Но как я не расслышал, что тут происходило такое?

– Возможно, ты был слишком занят вознёй со мной?

Аука возмущённо посмотрел на Ричарда, махнув в его сторону рукой.

– Глупости, какие говоришь! Аука всё слышит и всё видит, что происходит в его лесах.

– Но только не в этот раз.

Аука печально вздохнул:

– Сначала провожу тебя, потом вернусь сюда. Нам до края леса уже рукой подать, идём, – став неописуемо серьёзным, позвал он Ричарда за собой, развернувшись в нужном направлении. Из забавного шутника Аука вмиг превратился в глубокомысленного старца. Этот лес, эти деревья были ему настолько небезразличны, насколько могут быть важны собственные дети.

Ричард в последний раз окинул прогалину взглядом. Деревья хором мрачно кивали макушками, покачиваясь на ветру, который напевал им протяжную песню. Небо хмурилось.

– Ричард! – донеслось до него удаляющееся эхо басовито-скрипучего голоса Ауки.

Услышав своё имя, он неожиданно вздрогнул, развернулся и последовал за своим проводником в этом царстве.

***

У плота, на котором покоилось тело Стефана, постепенно начали собираться жители клана Воды. Белые одежды покрывали их тела, ниспадая струями вниз. На гостях поселения были свободного кроя светлые рубахи и привычные для них штаны из холщовой ткани горчичного цвета. Казалось, что проводить в последний путь главу другого клана вышли все водные жители. В первом ряду стояли Даниэль, Румелия, Маади и Аарон. Даже Конрад присоединился, хотя и не сильно понимал, почему погребение привлекло к себе так много внимания.

По краям помоста и на воде зажглись фонарики. Теперь обширные водные владения напоминали бездонный колодец ночного неба, в которое кто-то обронил миллиарды россыпей жемчужин-звёзд.

В руках у каждого из пришедших был бутон белой лилии, как дань умершим, как последний символ их очищения от земной жизни и отпущения всех грехов.

Маади первая преклонила колено и опустила цветок в воду. Её примеру последовали Аарон, Румелия и Конрад. Затем всё то же самое повторили жители, отдавая почести душе усопшего.

Даниэль ждал. Он ждал до последнего, когда к нему присоединится Элизабет. Но время неумолимо шло вперёд, как бы он ни хотел его остановить или хотя бы замедлить. Элизабет не приходила.

Почувствовав всю беспомощность, будто у него выбивают опору из-под ног, он, наконец, тоже встал на колено. Чуть придвинувшись к Маади, Даниэль тихо шепнул:

– Может быть, кто-то узнает, когда она придёт?

– Нельзя отлучаться, – строго ответила ему Маади и закрыла глаза. Она протяжно затянула неслыханную доселе Даниэлем мелодию, которая так откликалась ему, словно эхо колыбельной из далёкого детства.

Жители мигом подхватили её напев, и всё поселение погрузилось в благозвучное пение. Они тянули прощальную колыбельную, не произнося ни единого слова. Их напевы были выстроены только на нескольких нотах. Они то повышали, то понижали тональность. Даниэль пытался подхватить напев, и у него даже начало получаться попадать в ритм. Напевая мелодию вместе со всеми жителями, он и не заметил, как перестал переживать обо всём на свете, как выровнялось его дыхание и какими прозрачными стали мысли. Он следовал движению музыки, подчиняясь сосредоточению великой общей силы, которая была сейчас здесь, рядом с ним и в нём самом. Силу, которую создали все эти люди, используя только голос. Даниэлю в какой-то момент показалось, будто поселение поднимается и начинает парить над водой. Однако он был настолько сосредоточен и погружен в себя, что даже не открыл глаза, чтобы осмотреться вокруг и найти подтверждение своим чувствам. Он продолжал снова и снова вытягивать мелодию вместе со всеми жителями.

Вдруг, как по щелчку пальцев, пение стихло. Даниэль, открыв глаза, увидел огоньки на поверхности и в толще воды. Они были настолько яркими, что он прекрасно их видел даже на глубине. Он заметил, как под плотом и помостом начало что-то мелькать, отбрасывая длинные тени.

«Рыбы», – небрежно подумал он и снова сосредоточился на огоньках.

Маади встала и открыла глаза. Казалось, что они тоже светились огнём. Она начала говорить:

– Мы отправляем тебя в последний путь. Пусть он будет освещён в том мире, точно так же, как мы осветили его тебе в этом. Пусть пройдёшь ты по этой дороге, не останавливаясь и не сворачивая. Пусть тебе ничего не мешает и душа твоя обретёт мир, растворившись в этих прозрачных водах. Пусть духи воды примут её как родную, не отвергнув и не отправив в тёмный мир. Ты оставил наследие на этой земле, которое будет достойно своей крови. Покойся с миром.

Маади взяла за руку Даниэля и сжала её.

– Последний шаг – твой, – сказала она, посмотрев на Даниэля затухающими глазами.

Он молча нагнулся и оттолкнул плот от помоста. Плот окружили многочисленные цветы, излучающие мягкий белый свет, он начал подчиняться их движению, плавно вращаясь, отплывая всё дальше и дальше. Цветы в своём медленном танце затягивали его под воду.

Даниэль до последнего не верил своим глазам. Не верил, что его отец будет ещё и утоплен таким красивым, но изощрённым способом. Он, вырвав руку из пальцев Маади, уже попытался сказать ей всё, что об этом думает, что он против такого завершения ритуала. Но Маади, всего лишь прикоснулась пальцем к его губам, и тот мгновенно успокоился. Тело Стефана постепенно покрывалось водой, погружаясь вместе с цветами. Все огни, которые раньше зажглись на воде и под водой, теперь были сосредоточены только у плота. С погружением в воду, огоньки начали облеплять плот, медленно переходя к телу. И вот они уже полностью покрыли его своим светом, который лился ровным сиянием из самой толщи воды, создавая световой луч, устремившийся прямо в небо. В один миг поток света стал таким ослепительным, что смотреть на него не зажмурившись было невозможно. Но Даниэль изо всех сил старался не закрывать глаза и видеть, что происходит. Он только слегка их прищурил. На мгновение ему показалось, что в световом потоке мелькнул человеческий силуэт, как вдруг свечение прекратилось.

Всё мгновенно погрузилось во тьму. Лишь фонарики на краях помоста продолжали светить, выполняя свою отлаженную годами работу. В небе замерцали молнии, вдалеке послышался гром. Небеса разразились тяжёлым ливнем, но никто и не собирался уходить. Люди подняли руки вверх, ловя капли дождя, стекающего проворными ручейками по волосам, плечам и одежде, пропитывая её насквозь. Они благодарили небо. Благодарили, что душа была принята.

Даниэль закрыл глаза и опустил голову. Тёплые и солёные слёзы покатились по его щекам. Вместе с этим ливнем, так внезапно хлынувшим с небес, он отпускал отца навсегда.

Дождь закончился так же быстро, как и начался. Постояв ещё немного, жители начали расходиться. Даниэль, оставшись один на помосте, почувствовал такую небывалую лёгкость в душе, о существовании которой он даже и не подозревал.

– Ты нашёл её… – слегка улыбнувшись, прошептал он.

Но улыбка недолго была на его лице. Он вспомнил про Элизабет, которая так и не пришла. Даниэль снова помрачнев, направился к ней в купол. За его спиной раздались далёкие отзвуки рокота грома.

***

Элизабет ходила взад и вперёд, нервно измеряя шагами деревянный пол купола. Мысли безостановочно носились в её голове, устраивая бешеные скачки. Она пыталась найти возможность покинуть поселение незамеченной. «Все и вся как на ладони, – размышляла она, – стоит мне выйти, я сразу окажусь на виду у всех жителей. Ночь, конечно, укроет меня своим сумраком, но вода?.. Как добраться до берега? Я не смогу взять лодку незамеченной. Нужна помощь надёжного друга. Рэй! Нет, нельзя снова подвергать его опасности».

Она тяжко выдохнула, даже не замечая человека, который уже вошёл и стоял на пороге её купола, наблюдая её нервные метания.

Краем глаза Элизабет заметила мужской силуэт, молчаливо стоявший в сторонке и наблюдавший за ней. Она остановилась и повернула голову в его сторону. Нахмурив брови и недовольно поджав губы, Элизабет отвернулась, подошла к окнам и, сложив руки на груди, встала к незваному гостю спиной, демонстрируя своё недовольство.

– Даже не спросишь, кто я и зачем я пришёл? – обратился к ней юноша с самыми добрыми намерениями, проходя в центр небольшой комнаты.

– Незачем и спрашивать, – раздражённо ответила ему Элизабет, не поворачивая головы.

– Всё же, думаю, тебе будет интересно узнать.

– Давай я за тебя отвечу. Уговаривать меня пришёл, как и все остальные. – Элизабет повернулась к нему лицом, уже поставив руки в бока.

– Не угадала. Рэй не упомянул, что ты такая злюка, – начал отшучиваться он, пытаясь разрядить обстановку.

– Шутник. – Элизабет отошла от окна и встала посередине комнаты. Она изучала Генри взглядом. – Ты брат Рэя?

– Он самый, – кивнул Генри.

Не имея ничего против Рэя, Элизабет смягчилась.

– Так зачем же ты пришёл?

– Помочь.

От удивления брови Элизабет поползли наверх.

– Но почему? – только и смогла вымолвить Элизабет.

– Ты же всё равно уйдёшь, – беспечно бросил он ей. – Решил помочь тебе выбраться незамеченной.

Она не услышала в его словах ни капли бахвальства или желания погеройствовать, ни ненависти к ней, ни злости.

– А ты дорогу-то знаешь, помощник? – захотелось съязвить Элизабет.

– Не хуже тебя, – лукаво улыбнулся он ей. – Собирайся. Как только солнце зайдёт за горизонт – будь готова. Я вернусь за тобой, – сказал Генри и поспешно вышел из купола.

Элизабет растерянно замерла. Безмолвно проводила Генри взглядом и плюхнулась на мягкую перину. Раскинув руки в разные стороны, Элизабет словно в оцепенении, пролежала не меньше часа. Окна на потолке были занавешены, и свет проникал только сбоку. Наконец, она повернула голову и увидела, как небо начало окрашиваться в яркие краски. Белёсые, рваные края пузатых облаков были подсвечены лучами солнца, переливаясь от бело-золотистого до янтарно-персикового, переходящего в полыхающий оранжевый. Постепенно краски меркли, уступая своё место спокойным и холодным сине-фиолетовым оттенкам.