Королева Дома

Ходили слухи, что у госпожи Веллы было идеальное чистое тело без шрамов и родимых пятен. Только на левой лопатке была скрыта татуировка ключа от Дома. Но это ведь только слухи?

У лота княжны Арты тоже гладкая кожа и ровные белые зубы. И на открытых участках тела нет ни единого родимого пятна. Только старые следы царапин на предплечьях от крысиных когтей и змеиных зубов. Девочка охотник.

Бав мотнул головой. Нет. Если бы господин считал её простым лотом, то не привёл бы её в свой дом, и уж тем более в комнату возлюбленной супруги. Здесь кроется какая-то тайна. И дело не в титуле девушки. Титулованных особ из нижнего города лицитатору часто приходилось выставлять на продажу. Но он никогда и никого из них не приводил в дом, оставляя в бараках для прислуги до дня аукциона.

Хозяин привёл в дом чёртово тощее недоразумение, на котором мяса под лупой не найдёшь. Бреда долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок. Покоя не давала девчонка, сладко спящая на втором этаже, а не в крыле прислуги или в бараке. Девица вселяла странный ужас и ненависть. Ещё никто из лотов не вызывал у старой экономки столь сильных эмоций, будто в доме бомба, готовая разорваться в любой момент. Да, что же это такое? Неужели столь внимательное отношение к девчонке только потому, что она напоминает госпожу Веллу?! Что задумал старик?

Бреда всё же забылась мрачным липким сном. Во сне явилась покойная мама. Она скалила свои заточенные зубы и, вытирая с лица кровь ребёнка, которого съела, с укоризной повернулась к дочери и неестественно елейным, тоненьким голоском сказала:

– Доченька, Бредушка, ну, зачем ты так неласково с гостьей обращаешься? Она же маленькая, хилая. Её поберечь нужно…

– Откормить, – подытожила, рыча, Бреда, жадно облизываясь. – И сожрать. Да, мама, я буду с ней ласкова.

– Её нельзя кушать.

– Да, нельзя, – прошептала уже вслух экономка, затягивая в рот одеяло и обсасывая его угол. – Её надо порвать и сожрать!

– Пойдём со мной, доченька, – прошептала мать, протягивая окровавленные руки. – Здесь много еды. Здесь много жирненьких, розовых людей. Идём. Полетели, птичка, там много еды.

Бреда ухватилась за её ладони с радостью. Идя за матерью, она внезапно вспомнила, что такой сон сулит смерть. Но тёплые руки матери так не хотелось отпускать, а её обещания вызвали новый приступ слюнотечения.

– Иду, мама. Покажи мне Арту на столе. Я хочу рвать зубами это хилое тело…

Она проснулась от собственного голоса. С досадой откинула мокрое от слюней одеяло в сторону и посмотрела на часы. Сколько лет она не ела человечину? Десять? Пятнадцать? Этот голод невозможно утолить бараниной и мясом птиц. Ну и сон. Приснится же.

Внезапно Бреду осенило. Теперь ясно, почему у неё никогда не было братьев и сестёр! Мать и отец съедали их! Ну, и поделом! В кланах рыскачей право на жизнь имеют только сильные и здоровые дети. Слабым в их жестоком мире нет места. Да и что в Долине можно было есть? Крыс и насекомых? Ну, уж нет. Такое едят только слабаки, вроде лота Арты и её родни.

Пять часов утра… Ах, да! Пора вставать и готовить завтрак для господина и его семьи, так как кухарка Тира придёт ближе к восьми утра. И эту маленькую дрянь, что втёрлась в доверие к лицитатору, тоже надо кормить.

Бреда наслаждалась своей злобой. Не выспавшаяся, кипящая, словно вулкан, экономка спустилась на кухню в цокольный этаж. Открыв дверь полутёмного помещения, женщина застыла от ужаса: по столам скакал странный светящийся зверёк с плоской лягушачьей головой, выпученными глазами, чешуйчатым голубоватым телом и прозрачными, будто из тонкого стекла крыльями. Оно прыгало по столам на задних лапах, засовывая в широкую пасть с мелкими зубами кусок отличнейшего филе индейки крошечными передними лапками с розовыми пальчиками, похрюкивая от удовольствия! Это мухан из нижнего города?! Новый вид мутантов? Таких муханов в Долине Бреда ни разу не видела, но не сомневалась, что это именно мухан. Как сюда попал этот опасный и кровожадный мутант?! И муханы не летают поодиночке, значит, где-то здесь вся его стая! А ещё они не светятся. Это, точно, новый подвид гадости!

Перед глазами экономки в мгновение ока пронеслось воспоминание, когда, будучи ребёнком, она с криками ужаса убегала от стаи таких тварей. На спине женщины так и остались шрамы от когтей и зубов кровососущих мутантов. Но те муханы были чёрные, бесшумные и клыкастые. А это что? Это точно мухан?

Зверёк резко повернулся. Увидев экономку, он бросил мясо на пол, раскрыл пасть, высвобождая второй ряд неестественно огромных и острых, как бритва зубов. Из пасти раздалось угрожающее шипение, распространяя зеленоватый пар. В выпуклых глазах зверя, Бреда увидела нечто странное – знаки! Они бежали ровными рядами сверху вниз, подсвечивая красные зрачки.

В голове от ужаса помутилось так, что неожиданно для самой себя, Бреда издала истошный визг на грани ультразвука, подняв домочадцев с тёплых постелей на три часа раньше положенного.

Выбегая из кухни в узкий и тёмный коридор в состоянии животного ужаса, она с грацией носорога, смахнула с подставки масляный светильник и понеслась дальше, размахивая руками, спотыкаясь и визжа. Разлитое масло мгновенно вспыхнуло, пожирая деревянные настилы и фанерную обивку на стенах. Огонь стремительно добрался до окон и поднялся по занавескам к потолку, застилая густым дымом все этажи, проникая во все щели. А тучная экономка, ослепнув от страха и, ничего соображая, провалилась в подвал, пересчитала копчиком все крутые ступени и, миновав мешки с овощами, затихла в винном отделении погреба.

Проснувшись, челядь и члены семьи Фризз начали носиться по всему дому, в попытке найти источник пожара. Коридор тушили общими усилиями. Ведра с водой из пруда передавал по цепочке даже Эльб. Он не успел переодеться из смешной серой шёлковой пижамы в чёрный горошек в свой сдержанный костюм, и бегал, роняя мягкие тапки, прыгая на одной ноге и костеря путающихся под ногами испуганных слуг.

Арту прогнали обратно в комнату, опасаясь, что лот поранится или получит ожоги, что недопустимо ввиду приближающейся даты аукциона. Девушка со скучающим видом наблюдала из окна занятную возню, догонялки с вёдрами наперевес и ждала финала. К счастью, пожар потушили быстро. Господин Эльб с достоинством дождался, пока ему найдут его потерянные тапки, и гордо вскинув голову, направился в свои покои, чтобы переодеться. До Арты донеслось его отчаянное брюзжание, когда он проходил мимо:

– Ноги теперь грязные. У меня ноги грязные, а я ведь лицитатор! С ума сойти! Ноги грязные! Кто-нибудь, принесите мне таз с водой и мыло! Мне надо вымыть ноги! Ноги грязные! Как так?..

Он шёл по садовой дорожке на цыпочках, так и не надев тапочки, и ойкал со страдальческой гримасой от каждого камушка, попадавшего под ступни. Тапочки он нежно прижимал к груди руками в перчатках. Интересно, он что, и спит в перчатках? Арта успела рассмотреть на его лодыжках влажные, с сукровицей язвы. Большие и глубокие язвы.

Наигравшись вволю в пожарных, вся челядь по приказу хозяина бросилась наводить порядок и искать виновника. Кто-то слышал крики Бреды. Сделав соответствующие выводы, найдя погрызенный кусок филе индейки на кухне под столом, дружно решили, что кроме экономки, никто из слуг не питает особой страсти к сырому мясу. Встаёт же она рано, зачастую в пять утра. Следовательно, пожар устроила она. Да и факт её исчезновения подлил масла в огонь. В процессе её поиска люди заводились, готовясь надавать ей люксовых щелчков по темечку.

Её обнаружили в погребе с лихорадочно зажатой в трясущихся руках, кажется, пятой бутылкой отменного старого вина. Она выдала себя звонким иканием. Рядом сверкали четыре уже опустошенные бутылки с элитными этикетками. Забившись в угол под полками с алкоголем, экономка бормотала что-то бессвязное, никак не проясняя сути случившегося. Сарайные рабочие, кузнец и Бав с трудом выволокли упирающуюся пьяную экономку и потащили, словно мешок, скатывая дорогие ковры её ногами на суд к лицитатору. Тот уже успел переодеться и, с гордо поднятой головой, встречал виновницу пожара.

Но и стоя на непослушных ногах и регулярно икая, экономка не могла четко изъясняться. Дело сдвинулось после пары крепких оплеух от кузнеца. Однако рассказ экономки заставил всех слушателей заподозрить, что она употребила не только вино, но и какую-нибудь дурман-траву. Или, ещё хуже – сошла с ума. Только лицитатор нахмурился: не хватало в их усадьбе мухана! Если хоть один проберётся в черту верхнего города, невзирая на ультразвуковые отпугиватели по периметру, то быть беде. Эти твари принесут не только хаос, но и несметное количество всяких хворей, большинство из которых современные врачи не знают, чем и как лечить.

Растерянные слуги, вооружившись всем, на что горазда человеческая фантазия, бросились искать зверька. Но никого не нашли.

В тот день все члены семьи Фриззов завтракали в своих комнатах. И день прошёл тоже взаперти, так как слуги продолжали обыскивать всю усадьбу, опасаясь, что пьяная экономка всё же не соврала, пытаясь себя выгородить. Никто, правда, уже не сомневался, что испорченное филе на кухне её работа. Пожалуй, более глупой выходки в усадьбе Фриззов не бывало. Бреду ждало длительное наказание и штраф за испорченное пожаром имущество лицитатора, воровство мяса и выпитые пять бутылок отменного вина. Что на неё нашло?

5. Следующее утро воссоединило всю семью снова в столовой. Но завтрак проходил в гробовом молчании. Хозяин, оставшись без своего любимого мясного пирога, сидел и размышлял о своих кровожадных пожеланиях в отношении экономки. И мысли эти были одна страшней другой. Он точно её обреет. Польёт смолой. Вываляет в перьях. И отправит прогуляться по проспекту верхнего города. Нет, сначала её покрасит в зелёный цвет с ног до головы. Нет, потом покрасит.

Роскошный дом выглядел теперь не лучше бараков жителей нижнего города.

Лицитатор не мог смотреть на Арту, стыдясь того, что она видела его в смешной пижаме и босиком в саду. Но Арта не думала о его пижаме вовсе, но сверлила его сердитым взглядом, поджидая момент, когда можно получить ответ за нанесённое ей оскорбление, а именно замалчивание титула.

Внезапно хозяин поднялся, прервав завтрак на самом вкусном блюде. Нетерпеливо махнул рукой, приказав всем сесть и продолжать трапезу.

– Арта, пересядь на моё место, – только и сказал он, и быстро покинул столовую.

Девушка не посмела возразить, медленно, удивленно пересела во главу стола и растерянно проводила взглядом вздорного старика.

Порыв устроить за завтраком разбор полётов пришлось на время отложить. Задавать же неуместные вопросы было не в правилах Арты. Лицитатор проверяет её на выдержку? На знание этикета? На скромность? На жадность? Что он хочет сказать своим решением, посадив её на свой стул?

Арта ела, не торопясь, аккуратно, как учила мать. Пришлось вспомнить все заковыристые правила использования приборов, очередность блюд, о которых она только слышала, но никогда не видела и не пробовала. Матушка могла и подзатыльник крепкий дать при ошибке за столом, а потому Арта помнила каждую мелочь в правилах. Так как в данный момент она занимала главное место, за ней остается право прервать трапезу в любое время, что явно заставляло доктора нервничать – ел он быстро и жадно, косясь злыми глазами на худенькую девушку. Ден же развлекался, с ироничной насмешкой наблюдая за врачом. Бухгалтер едва сдерживал смех, без труда поддерживая ритм завтрака на одной волне с гостьей. Он сразу понял, что лот Арта не станет позорить себя постыдно-торопливым поглощением пищи, лишний раз напоминая окружающим, что она здесь никто. В ней определённо присутствует аристократический лоск и воспитание. И где нашёл лицитатор эту юную тигрицу?

Арта замешкалась, когда перед ней поставили блюдо с неизвестным красным существом, покрытым твёрдым панцирем. Об этом матушка, кажется, ничего не рассказывала. Что это? Как это есть?!

Быстро окинув растерянным взглядом все неиспользованные приборы, Арта с трудом сдержала порыв громко вздохнуть. Нет ничего, что помогло бы справиться с этим зверем.

Лицо Хоса, замершего над таким же блюдом, расползалось в злорадной ухмылке. Он не торопился, наслаждаясь назревающим фиаско лота. Шлюха из нижнего города прокололась! Вот она, истинная природа грязной попрошайки из помойной канавы!

Арта метнула осторожный взгляд на Дена и успела заметить его искрометное движение указательным пальцем на маленький сверток, лежащий перед блюдом. Перчатки! Значит, этого зверя нужно есть руками!

Девушка склонилась над омаром и деликатно втянула аромат с улыбкой удовлетворения, будто она ела такое каждый день в своей помойной канаве. Тонкие резиновые перчатки пошли в ход. Столовая наполнилась звонким хрустом и невероятным запахом.

Хос с раскрытым ртом замер, вытаращив глаза, уставился на нищенку, мастерски разделывающую омара. От злости он едва не швырнул своё блюдо на пол. Но он быстро взял себя в руки. Что-то не так с этим лотом. Не похоже, чтобы это была простая шлюшка. Как бы это не аристократка из опального рода. В таком случае, цена на этот лот будет заоблачная. Кажется, Эльб нашёл золотую жилу в лице этой остренькой крошки. Интересно, она девственница? Вряд ли…

Лицо же бухгалтера Дена покрылось пятнами сдерживаемого смеха.

После сытного завтрака, Арта решила пройтись по территории усадьбы. Нет смысла искать лицитатора, он наверняка, либо закрылся в кабинете, либо уехал – уж слишком вольно вели себя слуги, позволяя себе громко разговаривать и смеяться в саду.

Словно сторожевой пёс следом шагал Бав, великодушно рассказывая предназначение помещений и раскрывая перед девушкой двери.

– Это гостиная. Здесь господин принимает гостей и посетителей. Здесь также производится первичный осмотр лотов, которых предлагают главари рыскачей из верхнего города.

Арта остановилась и посмотрела на Бава, скрывая внезапный страх и злость.

– Он сотрудничает с рыскачами?

Бав сконфуженно потёр шею, коря себя за длинный язык.

– Все лицитаторы с ними сотрудничают, иначе дохода не будет, – просто объяснил он, пожав могучими плечами. – Наш господин не исключение. Но он крайне редко берёт кого-то у предводителей. В обязанности одного из рыскачей, входит сообщать лицитатору о появлении новых лотов в списках мытарей. Вас нашли именно так. Мытари передали весточку о невозможности оплаты налогов вашими родителями нужному рыскачу, а тот, в свою очередь, поторопился сюда, к господину Эльбу. Это чудесно, что вы попали именно к Фриззу. У вас есть шанс оказаться в приличной семье.

– И он возвращает в Долину лоты с клеймом тоже здесь?

Бав тряхнул головой, испуганно оглянувшись.

– Нет, Арта.

Некоторое время Бав следовал за девушкой молча, потом добавил:

– Он… Он поручает забирать брак специальному человеку. Тот же рыскач, что наводит лицитатора на новые лоты, забирает брак.

– Брак, значит?

Арта смотрела на роскошную гостиную, но ничего не видела, поражённая откровением слуги. Страх превратился в ледяную волну, захватив затылок и спину, и тут же снова сменился злостью. Она так и не нашла в себе силы спросить о судьбе тех, кого забирал этот специальный человек и приказах господина Эльба, относительно их судьбы.

– А это комнаты бухгалтера Дена и доктора Хоса. Входить в них нельзя.

Двери закрылись, но за мгновение до этого, Арта успела заметить на столе доктора ящик, искусно обитый кожей и украшенный медными клёпками. Крышка была откинута. В сундуке сверкнули стеклянные пузырьки и флаконы, стоящие там ровными рядами. Один из рядов привлёк внимание – нежный сиреневый цвет. Но были ли те флаконы такими же, какие видела Арта в подземельях госпожи Гун у доктора Анж, уверенности не возникло. Нужно рассмотреть их ближе.

– Что в том сундуке?

– Каком? – Не понял Бав.

– На столе доктора.

– А, – слуга махнул рукой, – На то он и доктор, чтобы изготавливать лекарства. Он хранит их в том сундуке. Идёмте, Арта, дальше. Я покажу вам библиотеку и рабочий кабинет господина.

Однако его беззаботный тон показался девушке неестественным. Он явно что-то скрывает.

В доме есть библиотека? Конечно же, все аристократы имеют обширные библиотеки, в которых обязательно можно найти пару редчайших книг, выпущенных ещё до Третьей Мировой Войны!

Арта забыла о сундуке доктора; гонимая любопытством, едва ли не вприпрыжку, помчалась за Бавом, сгорая от нетерпения.

Технологии описаны весьма туманно, наличие пришельцев, захватывающих Землю, непостижимо и неестественно мужественные и храбрые герои, не ведающие боли и страданий… Арта закрыла книгу и поставила на место. Это сказки, в которые многие современные люди верят, проводят собственные расследования и исследования, пытаясь возродить несуществующие чертежи. По таким книгам псевдоучёные множество раз пытались перекроить историю планеты. И сейчас имеется такое направление в науке, как альтернативная история, где предполагается наличие у людей прошлого возможности бессмертия, вампиризма, путешествий во времени и в далекие Галактики. В альтернативной истории есть место героям, богам, избранным. Вот эта, к примеру, книга описывает похождения некоего человека, обладающего способностью испускать руками липкую паутину. Его так и называли: человек-паук. Вроде как, герой, спасающий людей. Ну и чушь! Книга в мягком переплёте красочная, но букв мало, только картинки. А эта книга о куске теста в виде шара, которое сбежало от бабушки и дедушки. В конце истории тесто, называемое Колобком, съело страшное рыжее существо под название лиса. Лис не осталось.

Поющее тесто по имени Колобок! Ха! Его бы всё равно съели бабушка и дедушка. А так, тесто хоть мир посмотрело перед смертью, правда, грязными глазками. Почему грязными? А как же круглому Колобку катиться лицом по земле и оставаться каким-то чудесным образом чистым? Там и рот весь, небось, в раздавленной траве, грязи и ещё бог знает, в чём. Чтобы петь песенки, ему предстояло долго отплёвываться, наверное…

А книга о деревянном ребёнке?! О, предки, чем вы занимались? Деревянный ребёнок бегал в бумажных трусах и майке по городу! Почему отец сделал ему бумажную одежду? Он не любил своего сына? Хотел, чтобы тот простудился, заболел и умер? Мальчик связался с сомнительной компанией оживших кукол, чтобы найти золотой ключик и открыть собственный театр. В данной литературе речь идёт и о говорящем насекомом сверчке. В детстве Арта пыталась убедить пойманную муху заговорить, но всё было напрасно. На финальной пытке муха героически умерла, так и не произнеся ни слова. После Третьей Мировой Войны растения, животные, насекомые и рыбы, похоже, потеряли способность к адекватной речи и общению с человеком на его языке. С огромным трудом Арте пришлось смириться с истиной, которая, по словам матушки, заключалась в том, что никто, кроме человека не умел говорить ни прежде, ни сейчас.

А эта книга? Одна из самых странных, противоречивых и, даже, немного страшная. Там описана одна из заповедей “не убий”. Но история говорит об обратном. Люди убивали и истязали себя, чтобы приблизиться к Богу. Получается, они грешили, нарушая заповедь: портили своё здоровье, уничтожали себя как личность, убивали во имя своей религии других людей и прославляли свою веру через болезни и страдания, множа их денно и нощно. Данная религия просуществовала достаточно долго. Она едва не дотянула до своего двух тысяча пятисотого юбилея. Отголоски этой религии остались и сейчас в виде выстаивания у алтаря во время свадеб и похорон, а также существования нескольких монастырей. Но алтарей всё меньше и меньше. Теперь никто не может с уверенностью утверждать, что большой камень или древнейший каменный крест являются алтарём, а потому, любой артефакт воспринимался как алтарь, даже остовы машин-убийц или сохранившиеся части скульптур из музеев довоенной эпохи. На краю её родной Долины сохранился древний алтарь. Его венчала каменная мужская голова со следами термического воздействия на левой стороне лица. Там камень оплавился, сверкая словно стекло. Белая, гладкая и очень красивая голова, явно когда-то имеющее и тело. Его называли все Давидом. Длинное имя.

Истории об Аде тоже не пришлись девушке по вкусу. Много грязи. Много страданий. Много каких-то чертей. Этих существ ведь никогда не было. В книге о животном мире планеты о таком создании как чёрт нет никаких упоминаний вовсе.

Вот ещё одна странная история о девушке с рыбьим хвостом, которая превратилась в морскую пену. Её принц не женился на ней, что и стало причиной превращения. Что за глупости?

А это что? Работы Карла Маркса. “Капитал” – книга о причинах возникновения социального и экономического неравенства между людьми. Здесь ведутся рассуждения об обмене товарами, который составляет основу общества. Такой древний способ обмена товарами сохранился в обществе нижних городов в виде мясных базаров и ярмарочных площадей.

Да, это очень интересная и нужная работа.

Изрядно потрёпанный “Капитал”, из которого высыпались полуистлевшие, сточенные червями листы, осторожно опустился на стол для дальнейшего изучения. Рядом опустились более современные книги о нынешнем мироустройстве и верхних городах планеты. Арту так же заинтересовали собрания, имеющие сведения о народах, населяющих Землю в данный момент. Всё, что она когда-то читала в библиотеке отца давно устарело. Чтобы адаптироваться в новой для неё реальности, необходимы свежие знания. Ага, здесь есть сводки последних новостей…

Тонкие пальцы скользили по истёртым, крошащимся корешкам. Как много лжи в книгах! Фантазия человечества не имеет границ! Разобраться, что из этого научные работы, а что фантастика крайне трудно. Для того чтобы понимать эти книги надо немало знать. Но как не запутаться в таком изобилии информации?!

Арта считала, что достаточно начитана, чтобы отличить научные книги от сказок, но в этой библиотеке она растерялась. Вот, к примеру, книга о животном мире Земли. Неужели, все эти существа действительно некогда существовали? Автор книги утверждает, что в виду назревающей войны в Голландии создали Ковчег, в котором хранится весь генетический материал флоры и фауны планеты. Гигантский холодильник погребён под землёй на глубине нескольких десятков километров. Даже карта есть. Но проблема в том, что никто не знает, что такое Голландия и где она находится. Такого материка нет на современных картах. Предположительное место Голландии занимает сейчас океан. Но и карты разных навигаторов и картографов сильно различаются. На одних картах Голландия это часть огромного материка, береговая часть которого граничит с Северным морем. На других картах это полуостров, на третьих – остров, затерявшийся в Атлантическом океане. Но на современных картах такого места нет вовсе.

Существует и второй Ковчег. Где-то на границе Великого Материка. Он создан русичами, потомками которых считаются все народы Долин и верхних городов.

Арта вздрогнула, когда дверь открылась с пронзительным скрипом, и в библиотеку вошёл высокий мужчина. Арте показалось, что вернулся лицитатор. Быстро поставив книгу на место, девушка выглянула из-за стеллажа и удивлённо замерла: мимо неё стремительно прошагал старик, энергично размахивая руками. Он был гораздо старше Эльба Фризза, однако сходство очевидно.

Заметив девушку, старик остановился, почтительно склонился, снимая чёрную шляпу с широкими полями.

– Добрый день.

Он оценивающе и пристально оглядел гостью, сдержанно улыбнулся, обнажив ряд искусственных из чёрного металла зубов, украшенных крошечными рубинами. От чёрных зубов с красными сверкающими, словно капли крови камнями стало как-то не по себе, и Арта едва сдержалась, чтобы не передёрнуть плечами. Во рту внезапно пересохло.

– Добрый день, – вежливо выдавила Арта, по привычке протягивая руку, как делают все аристократы нижнего города.

Старик изумлённо смотрел на её узкую ладонь. Внезапно он рассмеялся, вскинув косматые седые брови.

– Ах, так вы новый лот лицитатора?

– Да, – покраснела Арта и шагнула назад, вспомнив о правилах дистанции в верхнем городе и стыдливо пряча за спиной руки.

– Понятно. Рад знакомству. Моё имя Тилл Фризз, четвёртый ранг. Я преподаватель точных наук, ректор университета Блаурра, доктор наук, а также двоюродный брат Эльба Фризза. На будущее, дорогая – никогда не подавайте руку в верхнем городе. Никому. Дамы высшего сословия протягивают только два пальца – такова на данный момент мода приветствия. Указательный и средний, тыльной стороной ладони кверху. Пальцы должны быть направлены на левую ногу собеседника чётко, без отклонений. Остальные прячем. На пальцах для приветствия должны быть кольца в количестве равном вашему рангу. Каждый палец должен иметь нужное количество колец. Ногти на этих пальцах должны быть длиной пять сантиметров и украшены живописью с птицами на любом благородном фоне. Остальные ногти должны быть короткими, ухоженными и выкрашенными в цвет, соответствующий цвету птиц.